Текст книги "Пустой дом (СИ)"

Автор книги: МаксВ

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

Глава 4

*****

На следующий день, с утра, Тимофей вышел из подъезда с твёрдым намерением найти Петренко: «Если даже его там не будет, то смогу по крайней мере точно выяснить – жив он или нет, а если переехал, то подскажут, как отыскать». Полный разных мыслей по предстоящему поиску, подпитываемых надеждой на удачу, он не заметил, как доехал нужной остановки. Выйдя из маршрутки, глянул вперёд – Афган был прямо перед ним, в каких-нибудь двадцати метрах.

Поднявшись до квартиры под номером 13, нажал на кнопку звонка. За дверью послышался топот, и дверь ему открыл маленький мальчик, который внимательно, нахмурив при этом бровки, посмотрел на пришедшего, затем строго спросил:

– Ты для чего явился сюда, смерд?

Вид у сурового человека, задавшего весьма конкретный вопрос, был весьма экстравагантным – на голове красовалась фетровая шляпа со вдетым за ленточку голубиным пером, верхнюю губу украшали выведенные чем то чёрным усы, а плечи покрывал большой женский платок чёрного цвета, с вышитыми розами. в завершение композиции на ногах красуются женские сапоги с высоким голенищем. «Наверное, мушкетёр», – подумал растерявшийся от неожиданного вопроса Тимофей, несколько секунд молчал, уставившись на него, и потом с трудом ответил:

– Здравствуйте, молодой человек. Не подскажете – здесь проживает Владимир Леонидович?

Нахмурив брови, «молодой человек» ещё более грозным тоном отпарировал:

– Обращайся ко мне по титулу – я маркиз! Иначе будешь выпорот ремнём на конюшне, смерд!

Из дальней комнаты послышался скрипучий старческий голос:

– Ванюша, кто там?

«Дворянин» оглянулся, и громко ответил:

– Деда, тут смерд какой-то подошёл к воротам, видно хочет милостыню просить!

Из дверного проёма, что просматривался за его спиной, показалась инвалидная коляска, колёса которой руками прокручивал седой всклокоченный старик, одетый в бурого цвета свитер, весь покрытый шерстяными катанками:

– Ванюша, ты уже заигрался похоже, кто там?

Палинский громким голосом ответил за «игруна»:

– Здравствуйте! Я из отдела культуры и спорта городской администрации! Сотрудник музея! Мне нужен Петренко Владимир Леонидович!

Старик подкатился поближе:

– Не ори, тут глухих нет. Я – Петренко. На кой хрен ко мне со спорта пришли? Я кроссов бегать не могу, – ответил он, похлопав при этом по колесу, и повернулся к «маркизу», – Ванюша, пойди включи чайник пока, это не смерд к нам пришёл, а сотрудник культуры, – и уже обращаясь к гостю, добавил, – заигрался парнишка в маркиза Карабаса, мы теперь у него все смерды. Со мной ему скучно, не побегаешь, вот я его мультиками и развлекаю. Последним глядели «Кота в сапогах», вот и вышел маркиз. Так вы чего от меня хотели?

А Тимофей ликовал от неожиданной удачи – как повезло, что Петренко оказался живым, и почти здоровым, наконец он узнает о деле от первого лица! Понимая, что теперь нельзя останавливаться, он сразу приступил к озвучиванию заранее придуманной легенды:

– Владимир Леонидович, как хорошо, что я вас дома застал! Заранее благодарю за помощь, которую вы окажете. Дело в том, комитет по делам молодёжи при отделе культуры занимается составлением «народной», так сказать, энциклопедии Тайгарска. То есть составленной со слов его горожан. Мы ходим к известным жителям города, и спрашиваем их мнение о происшествиях и разных известных случаях, произошедших здесь. Хотим составить такой сборник рассказов со слов самих горожан, а не из репортажных текстов профессиональных журналистов.

Петренко закивал:

– Понял, понял, не части́, а то уже голова от тебя начинает болеть, пойдём в комнату, чего тут стоять у дверей-то? – и обернувшись, позвал «Маркиза Карабаса», – Ваше сиятельство, ты нам чайник принесёшь?

Из кухни задорно прозвучало:

– Маркиз черни не подаёт! Ладно, сейчас принесу!

Старик улыбнулся:

– Помогает, молодец – парнишка-то он хороший, умница. Пойдёмте в комнату, там расположимся, – и, мотнув головой в сторону комнаты, покатил, прокручивая колёса. Пройдя за ним, Тимофей осмотрелся – простой стариковский быт напомнил ему родительскую квартиру времён детства – книжный шкаф, продавленный диван, и почти такой же, как и у них в доме – журнальный столик с инкрустацией рогатого оленя на нём. Дождавшись, когда гость присядет на диван, хозяин обратился к нему:

– Как ты сказал тебя величать-то? Напомни, а то уже вылетело в другое ухо.

– Зовите Тимофей, – напомнил Палинский.

– Понятно. Так что ты, Тимофей, хотел от меня услышать?

– Владимир Леонидович, вы же трудовую деятельность в органах начинали?

Петренко прищурил взгляд:

– Так тебя, мил человек, что именно интересует?

Визитёр набрал полные лёгкие воздуха, выдохнул, и начал свою речь подчёркнуто официальным голосом:

– Нас интересует старинная городская легенда о Доме с привидениями, по-нашему говоря – с чертями. Вот что мне удалось услышать от жителей города к сегодняшнему дню.

А дальше Тимофей рассказал, что слышал от Афанасия, завершив пересказом его беседы с опером на крыльце:

– Вот так он ему и сказал: «Забудь ты об этом домике, и не лезь в это дело. Спокойнее будешь жить». Но только это никак не объясняет, почему в Тайгарске у жителей сложилось мнение, что в этом доме чёрт живёт. Мне порекомендовали поговорить с кем-нибудь из ветеранов милиции, так как толком нынешние полицейские ничего об этом не знают. Я тут недавно совершенно случайно познакомился в парке с одним бездомным, его Саньком зовут, начал у него спрашивать, бомжи ведь городские улицы хорошо знают, а он мне подсказал вашу кандидатуру. Вы вместе в больнице лежали. Он говорил, что вы много об истории города знаете, много интересного рассказывали, и раньше работали в милиции, как раз напротив того дома.

Петренко жестом руки остановил его речь, и повернув голову в сторону, позвал:

– Ваня, ты нам чаю принесёшь?

Из коридора послышалось приглушённое:

– Да несу я, уже давно, пролить боюсь, – в дверном проёме показался «маркиз Карабас», державший в руках небольшой поднос, на котором стояли две чашки и вазочка с печеньем. Усатое лицо выражало целую гамму эмоций – крайнюю степень сосредоточенности и боязни уронить всё на пол. Увидев эти титанические усилия, Тимофей подскочил со своего места:

– Ваше высочество, позвольте помочь!

Старик замахал рукой:

– Не мешай, тут недалеко осталось. Дело нужно доделывать до конца.

А на лбу мальчика от напряжения уже выступили капельки пота – сосредоточившись на сохранности груза, он передвигал ступнями по чуть-чуть, неуклонно приближаясь к столику. Уже ставя поднос на него, маленький помощник немного ошибся в расчётах, и пролил чуть-чуть чая, расплескавшегося при «посадке». От досады выругался:

– Тысяча чертей! Дед, я пойду мультики посмотрю?

Петренко погладил его по плечу:

– Да, конечно, Ванюша, беги! Если что, я позову.

И Маркиз умчался в другую комнату. Провожая взглядом убегающего внука, хозяин дома взял в руку чашку, отхлебнул, и продолжил разговор с момента остановки:

– Саня, говоришь, зовут? Помню я его, конечно же, как он – жив-здоров?

– Жив, да и вроде нормально здоров, как это, конечно, можно к бездомному применить. Говорил, что кормовую базу сыскал в ресторане неподалёку. Вроде не пьёт.

Петренко улыбнулся:

– Интересный парень. С образованием. Не пил бы сильно в молодости, может и жил бы сейчас по-другому. Но, – тут старик задумался на время, и грустно закончил, – у каждого своё, и не убежишь от судьбы-то… Вот. Ну, что сказать – повезло тебе, Тимофей, как раз об этом домике я и могу тебе целую историю рассказать. Ты чего блокнот не достаёшь? Думаешь, запомнишь всё? Нет, парень, нужно всё записывать, не то потом придумывать придётся, а это уже будет другая история. Или тебе бумагу дать? Давай, я сейчас маркиза кликну.

Палинский замотал головой:

– Нет-нет! Владимир Леонидович, не нужно бумаги, сейчас ведь всё по-другому – в телефонах встроенный диктофон имеется. Вот смотрите, – С этими словами Тимофей вытащил из чехла мобильник, и выбрал функцию, – Так, включаю. Теперь все разговоры запишутся. Вы не против?

Старик покачал головой:

– Мне уж поздно чего-то бояться. Записывай. Уже включил?

– Да, всё готово, можно говорить.

– Ну слушай тогда.

И Петренко заговорил:

– В том подвале, после заявления обнаружили три трупа, все – бомжи. Все были убиты обрезком трубы. Команда не болтать об этом поступила сразу. По какой причине – я об этом догадался много позже, но так или иначе, легенда в Крещёвске появилась. Тот человек, которого обвинили в тройном убийстве, был такой же бездомный – он просто там валялся в пьяной отключке. Его и обвинили. Но из наших никто в это не верил, убийцу так и не нашли, не поймали. Впоследствии его прозвали «Мушкетёр». Прозвище возникло из-за характерного орудия убийства, которое он применял во всех без исключения случаях – узкое и длинное лезвие. «Будто шпагой орудовал», – как-то раз заметил патологоанатом, изучая нанесённые повреждения. Один из оперов, присутствовавших на совещании, услышав это определение, буркнул: «Мушкетёр хренов». Так с тех пор и пошло.

Садюга этот убил много бездомных, но в достаточном для изучения состоянии в наши руки попали всего три или четыре трупа. По характеру нанесённой им смертельной раны становилось понятно, что убийца этот – обученный, что называется – специалист. Бил стилетом в верхнюю, левую сторону живота, под самые рёбра, под углом примерно в тридцать градусов, остриё направлял вверх. Насквозь тело не прокалывал, оставлял лезвие на такой глубине, чтобы нанести как можно больше повреждений, и потом проворачивал по часовой один или два раза. В результате такого «коловращения» разрывалась аорта. Шансов у жертвы не было. Кровь вытекала моментально, буквально за пять-семь минут. Вся кровь. Полностью.

Петренко умолк, задумчиво помешивая ложечкой в чашке. Затем встрепенулся, и снова заговорил:

– Работа следователя осложнялась особенностями поведения жертв – бомжи, их образ жизни. Они сами по себе много и постоянно гибнут. Обитают в разных норах, прячутся. В случаях смерти, почти всех бездомных находят только, когда труп практически разложился. А там уже и определить что-то сложно. Я глядел в делах отчёты патологоанатома – при невозможности обследования в случаях крайней степени разложения останков, он мог только изучать скелет. У всех «плохих» трупов выявились свежие царапины на рёбрах и позвоночнике, причём с внутренней стороны. Очевидно, когда стилет проворачивали в ране, остриё задевало за кости, и оставались характерные следы. Нанесены одним и тем же орудием. Это в отчётах записано.

Рассказчик отхлебнул из чашки, и поставил её на поднос. Помолчал недолго, и продолжил:

– Бездомный есть бездомный. Раз дома у него нет, то нет и близких. Если такой пропадёт, кто ж его искать-то будет? Да никто! О том, что найден такой жмурик, люди сообщали, когда из-за его разложения появлялся жуткий трупный запах. И как правило, сгнивают эти трупы до такого состояния, что уже и поднять с земли нечего. Знания патологоанатома в таком случае бесполезны. Но иногда попадались «свеженькие», вот по ним и удалось составить картину. Я пытался постоянно проявить к этим делам интерес коллег. Потом уже следователи стали отслеживать похожие убийства. И они – нашлись!

Тимофей, не согласившись с таким утверждением, помотал головой:

– Мы пытались узнавать в горотделе – какие дела есть в архиве по происшествиям в подвале того дома. Но нам ответили, что таких дел в архиве нет.

Петренко, хлопнув ладонью по подлокотнику своей каталки, заспорил:

– Так там больше ничего и не происходило! А то самое дело по убийству в подвале всё равно бестолковое! Можно даже сказать – искусственное. Там ничего интересного нету. Оно «состряпано» под обвинение случайного человека, того, которого настоящий убийца притащил. А убийца был тот самый, кто в милицию в первый раз и сообщил! Только впоследствии он свою «географию» расширил, и убивал клошаров уже по всему Городищу, благо там закоулков полно!

Палинский снова возразил:

– Владимир Леонидович, вы говорите, что у Мушкетёра было особое орудие убийства. А в том, первом случае, когда обнаружили три трупа в подвале этого «дома с чертями», там же все были убиты обрезком трубы. Может это действительно другой убийца? Тот, кого поймали?

Рассказчик покачал указательным пальцем:

– Да нет, конечно! Это был тот, кто сообщение сделал, говорю же! А в подвале, всё видать как-то случайно у него произошло. Он туда попал скорее всего по иной причине. А по какой – вот это как раз мне неизвестно, да это и неважно. Главное, что на ту беду там оказались эти бомжи. И, как я думаю, ему пришлось просто импровизировать. Схватил первое, что в руку попало – обрезок той самой трубы. Когда он в тот день троих насмерть забил, нужно было его тогда и хватать, и сразу в камеру сажать. Потом бы разобрались. Но ведь он из Очистки был! Попробуй поспорь! Они тогда ни у кого разрешения не спрашивали, можно или нет – сами всем говорили, как надо поступить. Собаки! Достаточно было одежду с него снять, и на экспертизу отправить. У него рубаха вся в каплях крови была. Я у него спросил в тот момент – чего ты в крови-то весь? А он только и ответил, – я, говорит, с убийцей боролся. Представляешь? Он – с убийцей боролся! Ещё и улыбался, когда это сказал. Урод!

И тут Тимофей понял, что старого опера «зацепило» – лицо у него раскраснелось, он принялся перекатываться в коляске из стороны в сторону. Во время рассказа размашисто жестикулировал. Редко общавшийся с внешним миром, этот человек принялся описывать тот момент в его неудачно сложившейся жизни, который, в общем-то и довёл его до нынешнего состояния. Он то подкатывался к гостю вплотную, то удалялся к окну, не останавливая повествование:

– Но я следил за ним. Я всегда знал, что это его рук дело, когда находили очередной труп бомжа. Однажды, это уже годика через три после того тройного убийства, нашёлся «свеженький» труп бездомного в горсаду. Душегуб не утащил его далеко – видать кто-то помешал, – а привалил какими-то ветками у дальней стены, где контора хлебозавода была.

Так вот, жмурик этот был одет в полиэтиленовый дождевик. Я сразу подумал – вдруг повезёт, и отпечатки попадутся? Штука вся была в том, что как раз я был в группе осмотра, и мы первые по вызову подъехали. Ну я сразу этот плащик в вещдоки и постарался определить.

Обычно на таких трупах дознаватели особого внимания на такие детали не обращают – ну кому о бомжах думать охота? Они постоянно на улицах гибнут, их почти каждый день подбирают. Питаются плохо, здоровья у них нет, пьют, конечно, всякую дрянь. Ты если их редко на улице видишь, то это не значит, что они повывелись.

Бомжей всегда достаточно много, они просто где-то обитают. На городской свалке, кстати, так там вообще, считай у них целая деревня. Никто даже не знает, сколько там «жителей». И, причём – всё организовано! У них даже свой барон есть! За порядком следит.

Ну так вот, про тот дождевик. Я постарался проконтролировать снятие отпечатков, и «пальчиков» там обнаружилось – огромное количество! Мне оставалось получить отпечатки у Мушкетёра, и тогда – всё, тогда уже можно брать. Сделать это официально – снять отпечатки, естественно, было совершенно невозможно.

Я придумал, как это провернуть – решил организовать какую-нибудь пьянку, и потихоньку подменить его стакан, но чтоб это приняли в лабораторию, нужны свидетели. С очевидцами подмены стакана можно было составлять протокол намеренного взятия предмета с целью проведения дактилоскопии. Пока я голову ломал, как тут исхитриться, подошёл наш праздник – День Милиции. И Мушкетёр на моё везение был в числе приглашённых от коллег. На фуршете, который устроили в «Центральной», я договорился с двумя своими ребятами, и с парой женщин из обслуги, что они протоколы подпишут, и всё подтвердят. В скором времени, дождавшись, когда мой подопечный уйдёт в туалет, благополучно стащил нужный стакан со стола, и радовался, как всё ровно прошло. Когда же я сам отправился по нужде – нужно было освежиться, так как я внезапно почувствовал себя не совсем хорошо, тут за мной вослед вошёл он сам, и я в этот момент отключился. Ну а очнулся уже в смирительной рубашке в палате с психами.

Целый час я орал и извивался как змей. Требовал, дурак, чтоб меня отпустили, что вышла ошибка, что я нормальный. Грозился всех их вывести на чистую воду за издевательство над сотрудником милиции. Не знал тогда – молодой был, что больничка эта на «договоре» с Очисткой, ещё с тех недалёких времён, как у них проблемы начались – неугодных к стенке ставить.

И то подумать – хоть кого ведь можно психом объявить. Очень ведь удобно, и всё по закону! Достаточно одного свидетеля, который письменно подтвердит, что у человека приступы белой горячки, и он частенько пауков в банку собирает, а то и с чертями разговаривает. И – всё! И нет человека! Увезли бедолагу на излечение! На всю оставшуюся жизнь шизиком будут считать. Никто всерьёз не воспримет, и слушать не станет.

Он, наглец, в заявлении написал, что я кинулся на него с обвинениями в массовых убийствах! Ещё и с юмором оказался. Я ведь именно в этом и хотел его обвинить! Но кто же мне с тех пор мог поверить? А ему – да! Сотрудник Очистки ведь не может врать! Они ведь все до одного – борцы с несправедливостью, и за отчизну болеют днём и ночью! Носят ослепительно белые плащи, тогда как вокруг все в говне измазанные! Продыху не знают. Гнусная контора. Крысиное гнездо. Крутых орлов из себя корчили, а сами – даже не люди, а форменное дерьмо! Менты тоже не ангелы, но они хоть помогают на самом деле правопорядок поддерживать. Как говорится – вы воруете и хулиганите, а мы вас ловим, и в суд, за наказанием. Такой круговорот и идёт. Борьба с вечными пороками людскими, и по-другому не получится.

А Очистка – они ведь совсем под другое заточены. Люди их не интересуют совершенно. В их работе никогда не было ни капли благородства и порядочности. Выполняли только то, что хозяин прикажет. А хозяин приказывал только его охранять. Любыми средствами – обеспечу всем, чем нужно, в том числе и вашу душонку, лишь бы мои интересы блюли. Можно возразить, что кто-то ведь должен был это делать, всё равно. Типа – чем эти люди виноваты? Может идея и была достойной, да только со временем такие отребья туда впитались, что нормальным там уже и вмещаться стало некуда… Короче, я в больнице провалялся пару лет, и там мне в вены столько дряни разной влили, что я был уверен на все сто – вокруг моей койки только блистающая пустота без какой либо жизни! Честно признаться, был уверен, что это рай и есть.

Да так оно в дальнейшем и оказалось. А после больнички сколько лет ещё был настоящим сумасшедшим. Хорошо, было кому за мной следить, а то давно бы уж где-нибудь в подвалах обитал. Может, рано или поздно на вертел к тому же Мушкетёру бы и попался. Во была бы ирония судьбы, а?

В адекватное осознание пришёл уже в другом государстве. Так и не смогли охранить, ублюдки. Я, конечно, уже мало на что годен стал, так в сторожах и на инвалидности прозябал до тех пор, пока инсульт ноги не отобрал. Очень сильно повезло, что мои бывшие сослуживцы за квартирой следили – уцелела. Поселили в неё хороших людей, а когда я вышел, они не ушли – за мной ухаживали. Потом уже меняли да доплачивали, я вот в Афган и переехал, а у них своё жильё теперь. Родные стали. И за мной присматривает настоящий маркиз Карабас! Ванюша, как ты там? Чего притих? – он с улыбкой позвал мальчика.

Из соседней комнаты раздался задорный возглас:

– Дед, не мешай! Я «Бременских» смотрю!

– Ладно, ладно – молчу, – ответил он, и перевёл взгляд на гостя, – так что, Тимофей, вот такая история была в том пустом доме. С чертями или нет, вы уж сами решайте. И постарайтесь мою фамилию не указывать – мне лишние беспокойства не нужны.

– Ну само собой, Владимир Леонидович, – поспешил ответить Палинский, – как-нибудь изобразим всё мифологически, без имён, не беспокойтесь. И в заключение последний вопрос – как всё завершилось, вы не знаете?

– Что значит – завершилось?

– Ну, с Мушкетёром? Его поймали?

– Уважаемый, а это уже не моя история. Не знаю, как с ним всё завершилось. Знал бы, может, и рассказал бы.

– Владимир Леонидович, – не унимался Тимофей, – и что, Очистка – вот так, без особых усилий, могли расследования тяжёлых преступлений сворачивать?

– Молодой человек, у греков в древности существовало понятие Быка, и понятие Юпитера. Вы слышали о такой трактовке общественных отношений? Знаете, как оно звучит: «Что позволено Юпитеру, то не позволено Быку», – прищурившись, спросил Петренко.

– Да, читал про такое.

– Ну вот, раз знаете, то должны понять, что применительно к нашей жизни, Очистка и был тот самый Юпитер, ну а все остальные – это и есть Бык.

Тимофей развёл руками:

– Но это же не значит, что позволено безнаказанно убивать людей?

– Ещё как значит, они всю свою историю только этим и занимались! Приказ Властелина разрешал – Делайте что хотите, но я должен оставаться на троне, – с саркастической усмешкой проговорил старик, – Мушкетёр отлично знал, что свои его никогда не сдадут, и не бросят. Надеюсь, эта сука сгорит в аду.

Сказав это, он потёр ладонью лоб, и обратился к гостю с просьбой:

– Тимофей, вы меня поймите правильно, я уже устал. Прошлое тяжело вспоминать. Мне нужно отдохнуть. Давай прощаться, сейчас Маркиза кликну, – и громко позвал, – Ваше высочество, выйди к воротам замка, будем прощаться с гостем!

Звучание телевизора остановилось, и в прихожую вышел Ванюша-Маркиз собственной персоной, на этот раз в руке у него была пластмассовая палка от швабры, гарда которой была сделана из полиэтиленовой баночной крышки. «Это видать, шпага», – догадался Тимофей.

– Поклонись, – строгим голосом скомандовал маркиз.

Тимофей с серьёзным лицом наклонился в пояс. Петренко, глядя на важного «маркиза», изо всех сил сдерживал смех. Подойдя поближе, «вельможа» положил своё оружие склонившемуся гостю на плечо, и важным голосом объявил:

– Этой шпагой посвящаю тебя в рыцари-пажи! Отныне можешь подтирать мне попу, когда я покакаю!

– Я горжусь вашим доверием, маркиз! – серьёзным тоном ответил Тимофей, выпрямляясь.

– Эк тебя повысили, смерд! – с широкой улыбкой отреагировал «свидетель посвящения», напоследок уточнив:

– Соберёшься, заходи, может чего ещё вспомню.

– Хорошо.

Палинский поклонился «маркизу», и вышел.

*****

По дороге на остановку на него навалилась необъяснимая усталость, ноги отказывались двигаться, Тимофей понял, что не пройдёт этих оставшихся десяти метров, и присел прямо на каменные ступени незнакомого ему крыльца какого-то банка. Спускавшаяся в этот момент женщина участливо остановилась рядом:

– Вам нехорошо?

Тимофей помотал головой:

– Да нет, всё нормально, не беспокойтесь, спасибо.

Но незнакомка настаивала:

– Нет-нет, пойдёмте, я вам помогу, тут буквально два шага. Давайте, поднимайтесь, – и, подхватив его за предплечье, помогла подняться со ступеней, и повела его обратно, откуда только что вышла. Оказавшись в небольшом холле на первом этаже, Тимофей с удивлением огляделся:

– Это банк? А какой? Ни разу тут не был.

Из прямоугольного помещения по углам выходили коридоры, идущие в разные стороны. Отделка стен была довольно простой – серый, неполированный камень. Никаких рекламных баннеров на стенах, из интерьера только массивные цветочные кадки, по две вдоль свободного места у каждой из стен.

– Да никакой это не банк, почему вы так решили? – ответила женщина, – Пойдёмте, нам вот сюда, уже почти дошли.

Приблизившись к входной двери, которая скрывала за собой, очевидно, кабинет, – «А что ещё тут может быть ещё, понятно – контора какая-то», – решил про себя Тимофей, он вдруг удивился размерам этой самой двери – она была просто огромная, уходила ввысь так, что пытаясь рассмотреть её в подробностях, ему пришлось задирать голову назад, – «Это ж сколько древесины на неё ушло? И откуда такие доски длинные взялись? Да что же это за место?» – подумал он, пройдя в помещение – дверь бесшумно открылась перед ними.

– Проходите, присаживайтесь, я сейчас чаю вам сделаю, – с этими словами незнакомка скрылась.

Палинский огляделся – в обстановке кабинета отсутствовали какие-либо предметы, по которым его следовало бы соотнести с офисным помещением. Строго говоря, довольно большой кабинет был совершенно пуст. За исключением одиноко стоявшего в центре обычного стола на четырёх ножках, и двух стульев со спинками.

– Вам покрепче, правильно? – услышал он за спиной. Откуда она появилась с подносом в руках, Тимофей не видел.

– Да, пусть крепкий, – ответил он, и подошёл к столу, на котором хозяйка кабинета сервировала чаепитие, раскладывала и расставляла чашки, ложечки, открывала банку с печеньем. Оказавшийся в гостях, Тимофей решил выяснить своё местонахождение:

– Уважаемая, подскажите, тут что за учреждение находится? Ах, да – простите мою неуклюжесть, меня зовут Тимофей. А вас?

– Ати́раграм, – улыбнувшись, ответила хозяйка кабинета, – Присаживайтесь, Тимофей, не стойте столбом – ногами правды не найдёшь, да и передохнуть вам надо.

– Мы встречались уже? – наморщил лоб гость.

– Все так или иначе друг с другом встречались, – загадочно ответила Ати́раграм, и улыбнулась, – Я хочу вам кое-что сказать, вы, Тимофей, только не сердитесь, и пожалуйста, не перебивайте меня, дослушайте до конца. Хорошо?

– Хорошо, слушаю вас, – ответил Полянский, и присел на стул. Женщина села на другой стул, стоявший напротив. Закончив разливать чай, начала говорить:

– Вы спросили про насчёт учреждения здесь – нет, тут нет офисов. Мы здесь занимаемся совершенно другим. И называем это словом Дом, просто Дом, и всё. Да вы уже были здесь, просто не запомнили. Сама тут тоже не часто бываю, можно сказать – от случая к случаю. Я поэтому вас и позвала зайти сюда, чтоб оглядели всё внимательнее, обвыклись, ну или – присмотрелись, даже не знаю, как правильнее будет сказать. Тут много разных людей бывает, но все почему-то забывают, а помнить надо. Вам это место нужно отложить в голове, так поступить будет правильнее, а лучше сказать – легче. Для меня попасть сюда оказалось довольно непростой задачей, но мне это удалось. Только, в отличие от вас, у меня визиты в Дом – необходимость, а вы пришли сами. Я вот что вам хотела сообщить, Тимофей – тот путь, который вы выбрали, его уже не отменить, и вы обязательно…

*****

– Мужчина, мужчина, вы меня слышите? – Палинский с усилием открыл глаза – перед ним, наклонившись, стояла незнакомая женщина в сером костюме делового покроя, и легонько трясла его за плечо, – Всё в порядке? Скорую вызову?

– Нет-нет, что вы, не нужно, со мной всё хорошо. Не знаю, вот решил ненадолго присесть, передохнуть. Я уже встаю, мне до остановки нужно.

Тимофей непонимающим взглядом глядел на происходящее вокруг – люди шли мимо по своим делам, искоса посматривая на него. Когда обернулся, то увидел входную двустворчатую дверь, и вывеску зелёного цвета с надписью – «Сбербанк». Мелькнула мысль: «Вот ведь, померещится же иногда ерунда какая-нибудь», – поднялся, и отряхнув рукой джинсы, потихоньку пошёл к остановке. Пройдя пару шагов, обернулся – женщина в сером костюме смотрела на него, не уходя с того места. Кивнул ей, – Простите что побеспокоил, спасибо вам большое, – и медленно пошёл дальше.

Пристроившись на любимое место у окна, глядя на пробегающие мимо знакомые дома, он погрузился в странное полузабытьё – по сознанию мелькали вперемешку слова, образы Пал Палыча, Риты с колодой в руках, машущие ветками ели в промзоне, свой рабочий кабинет. Вдруг дверь в кабинет открылась, и зашёл Чащин, который строгим голосом произнёс: «А ты что, дорогуша, про Пантыгина совсем забыл?» Внезапно слетевшая дрёма вызвала сильное сердцебиение, и вмиг вспотевший Тимофей заозирался по сторонам: «Где едем, может в «Божью коровку» забежать?» Увидев с правой стороны здание вокзала, облегчённо вздохнул – ещё три остановки, тогда уж и выходить, – «Если повезёт, могу застать его».

Выпрыгнув с высокой ступеньки автобуса, зашагал в противоположную сторону – агентство под названием «Господин оформитель» располагалось в здании, стоявшем через дорогу, в левой части гаражного бокса СТО, на втором этаже. Поднявшись по металлическим ступеням боковой лестницы, Тимофей зашёл в помещение, где стояла пара кульманов, широкие столы, за которыми работали молодые люди. Они переговаривались, шутили, обсуждали какие-то эскизы, детали установки рекламных щитов. Другие увлечённо рисовали на больших листах, закреплённых на кульмане. Вдоль стен стояло рабочее оборудование – маленький фрезер с ЧПУ. три-Д принтер. В воздухе ощущалась непринуждённая, творческая атмосфера.

Когда Тимофей оказался примерно в середине этого зала, на противоположной от входа стене открылась дверь, из-за неё вышел высокий, седоватый человек, одетый в спортивное – костюм, кроссовки, на голове красовался яркий головной убор – бейсболка с вышитым гербом «Нью Йорк Янки». Ему было явно за шестьдесят, но он просто излучал молодцеватость и оптимизм сорокалетнего. Заметив посетителя, Пантыгин, а это был он – Палинский сразу его узнал, но не стал подавать виду – направился прямо к нему. Подойдя вплотную, протянул для приветствия руку:

– Здравствуйте! По делу? Вижу, хотите детали заказа объяснить? Давайте, пройдём ко мне.

У директора оказался небольшой отдельный кабинет, можно даже сказать – «кабинетик». Стены оказались «густо» увешаны фотографиями различных спортивных состязаний, но общее на всех присутствовало – хозяин кабинета. Пышущий здоровьем и уверенностью, с широкой улыбкой в пол-лица – Патнтыгин-футболист, Пантыгин-лыжник, марафонец, пловец, боксёр, штангист и, наконец – дайвер. Заметив изучающий взгляд посетителя, директор горделиво резюмировал:

– Здоровье в нашей жизни – это всё! Сам постоянно в движении, и коллектив вовлекаю. А вы каким спортом занимаетесь?

Тимофей с затруднением выдавил:

– Да раньше бегал, в футбол иногда.

Пантыгин, заметив его замешательство, перешёл к визиту:

– Хорошо, я понял. Так что привело к нам? Светореклама, баннеры, фасад офиса, или магазина? Могу уверенно сказать, что «Господин оформитель» вообще может всё. Мы в этом деле с тех самых ветхозаветных времён. Можно сказать – первопроходцы! Сделаем, что вам угодно – щиты уличные, жалюзи на три изображения, световую рекламу. Экраны светодиодные найдём, установим, настроим, загрузим любую картинку. Как заказчику нужно, то и сделаем.

Тимофей покачал головой:

– Да я, в общем-то…

Но хозяин не унимался:

– Мы начинали с уличных вывесок – «Магазин ХЛЕБ», или ещё была надпись на маршрутном автобусе – «Мы едем за колбасой!». Помните? Здорово было. Вообще, вывеска магазина – мать всей рекламы в мире. Всё начинается с неё! И у нас было также. Всё по классике! А вас я вот прямо сейчас немного вспоминаю, это лет десять-двенадцать назад было. Верно? Вы несколько баннеров заказывали. Так ведь? Сейчас такие уже мало кто просит, хотя уличные вывески до сих пор нужны. Заказывают люди.