Текст книги "Пустой дом (СИ)"

Автор книги: МаксВ

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц)

Пустой дом

Глава 1

МаксВ

ПУСТОЙ ДОМ

детективный роман

в двух частях

Бийск

2023

Пролог

«…потише, башку поддержите немного!

– Чо его беречь то?

– Сопливый, делай что говорю! Обещали же! Урядники просили, чтобы он целый остался, непопорченный. Так и надо сделать! А ты за лантух его схватил, и колышешься рядом, как березняк на ветру. Перехватись левой рукой, а правой возьми макушку в горсть, не то пока дотащим, все мозги у урода вылетят!

– Ему мало их выбить, надо бы вообще вытряхнуть, да собакам скормить, они бы с удовольствием похряпали.

– Ладно, хватит базарить, чего остановились?

Шестеро людей, одетых в грязные лохмотья, толкаясь и мешая друг другу, волоком затаскивали бездвижное тело в узкий дверной проём, за которым начинались каменные ступени, ведущие в глубокий подвал. А если точнее, то пытались затащить. Двое, находившиеся впереди, тянули его за ноги, а другая пара придерживала обмякшее туловище за кисти рук. Ещё двое человек помогали остальным с боков, держа ношу за углы пальто, в которое он был одет. При таком расположении носильщиков на входе, за руки держать его становилось невозможно, и замыкающая пара невольно выпустили свою ношу. Звук удара головы о каменные ступени прозвучал неожиданно. Все замерли. От группы людей, толпившихся у входа, отделился высокий, с сумкой в одной руке и суковатым посохом в другой, человек, наблюдавший до этого момента за противоположной стороной улицы. Подойдя к остановившимся в дверном проёме, взглядом оценил ситуацию, посоветовал:

– Разверните его головой вперёд, и двое пусть тянут его за руки. А ногам ничего не сделается. Только ботинки не снимайте, чтоб пятки не повредить. Потом снимем. Сопливый, а ты давай, беги вниз, свечи пока запали, и проволоку раскрути, она там в углу лежит, под оконцем. Да поживее, не тормози, а то, пока мы тут те́лимся, командир передумает.

– Ты чо тут раскомандовался? Погоны отросли, чо ли? Мы тут все одинаковые! Надоел этот урод, возиться с ним ещё! Давайте, прямо тут по горлу башку ему отрежем, да и все дела!

Пока продолжалась эта перепалка, те двое, которые затаскивали неподвижное тело за ноги, успели что-то решить между собой, и переглянувшись, резко дёрнули ношу, скорым шагом продолжив движение. Стоявшие на входе заспешили за ними, и довольно быстро все оказались в самом низу лестницы. Тот, которого с таким трудом тащили за ноги, начал шевелится, и замычал, мотая головой из стороны в сторону. Говорить он не мог – во рту торчал тряпочный кляп. Из окружившей его толпы раздался возглас:

– Ожил, паскуда! Дайте я его руками задавлю!

– Никто его давить не будет! Всё сделаем, как решили! Серый, тащите его к стене, там к трубе за руки примотайте проволокой! Кляп пока не вытаскивайте, а то он реветь начнёт со страху!...»

Часть первая. Воспоминания

Посреди бескрайней сибирской тайги, вдоль и поперёк изрезанной венами рек, лежит город под названием Тайгарск. Кварталами своих домов, дорогами и мостами, проводами и трубами город крепко обхватил реку Дея с обоих её берегов, и как не пыталась она время от времени смыть с себя это беспокойное и бурлящее жизнью поселение, Тайгарск врос в прибрежную землю накрепко, основательно, и похоже – навечно.

Крепкие и глубоко проросшие корни, которые питают жизненной силой каждое поколение живущих тут людей – это городские легенды, которые живут, не старея веками, и остаются неизменно без возраста и морщин, превратившись в устные памятники, посвящённые людским страстям и совершённым поступкам.

Именно память о безумных свершениях и невероятных талантах людей, живших тут раньше – и есть ткань жизни любого поселения. А челнок с нитью поступков новых героев, не останавливаясь ни на мгновение, продолжает создавать это бесконечное полотно, которое неизбежно сворачивается в рулон, и факты прошлого уходят от взглядов современников. Но иногда, некоторые события прошлого время от времени подлежат необходимому пересмотру – слои пережитого раскручиваются, и жизнь начинает выколачивать из них старую пыль, состоящую из тайн и секретов…

*****

Почти на самой окраине города, совсем недалеко от выезда, стоит неприметное здание, одним боком притулившееся к жилой многоэтажке. В этой сложенной из бетонных панелей конструкции, находится кафе с незатейливым названием на вывеске – «Три пескаря». Оформитель написал это название буквами в готическом стиле, а последнюю изобразил в виде рыбки. Раньше тут и в самом деле было заведение общественного питания, где могли сытно накормить, предложить выпить, развлечь негромкой музыкой, но с некоторых пор хозяин заведения принял решение не приглашать сюда гостей, переведя статус ресторанчика в режим закрытого для посторонних клуба. Тут могли появляться только свои, знакомые хозяину люди, либо лица, приглашённые лично им.

Хозяина «Трёх пескарей» зовут Павле Павле-дзе Гергиани, он появился в Тайгарске достаточно давно, ещё в прошлую, «допереворотную» эпоху. Как человек истинно восточного менталитета, в те времена он занимался исключительно коммерцией – завозил на городской рынок фрукты, овощи, и поставлял в городскую торговую сеть алкоголь из южных республик. Обладая незлобивым и общительным характером, Пал Палыч, – а именно так к нему все и обращаются, – знал в городе очень многих, для каждого находил доброе слово, никому не отказывал в помощи, даже по мелким просьбам, и поэтому обладал в городе вполне заслуженным уважением и авторитетом.

Его, соответственно, тоже знают почти все, и далеко не только обычные горожане. Уважение к этому человеку испытывают даже дикие уличные псы, и везде живущие клошары. Насчёт собак и «людей дна» вполне серьёзно – Пал Палыч никогда не проезжал мимо, если замечал на обочине чумазую, в шерстяных колтунах собаку – обязательно останавливал машину, выходил и кормил бедолагу самолично. Палка копчёной колбасы и пакетик собачьего корма всегда лежали в багажнике автомобиля, а рядом – блок недорогих сигарет, которые он по пачке раздавал бомжам, хотя сам не курил. В обязательном порядке, один раз в неделю, возле «Трёх пескарей» происходила раздача горячего супа для бездомных.

Невероятно, но именно так и происходит – все городские клошары встают смирно и отдают честь его авто, когда он проезжает мимо, а бродячие собаки бегут за машиной, но не гавкают.

В настоящее время Пал Палыч занимался профессиональным посредничеством – постоянно, в режиме нон-стоп, вёл переговоры с различными деловыми людьми, наводил справки о состоянии дел в бизнес-сообществе Тайгарска – да и вообще во всём регионе, собирал любую информацию о планах и деловых перспективах знакомых и не очень предпринимателей, а также обязательно выслушивал всяческие сплетни. Как он сам говорит: «Знать необходимо всё в подробностях, шайтан – он как раз в мелочах и прячется».

В «Трёх пескарях», он ежедневно и без выходных – встречался, выслушивал и высматривал интересы, сводил покупателей с продавцами, договаривался о встречах, передавал сторонам условия предполагаемых сделок, а по окончанию переговоров получал свой гешефт.

Сегодня, в этом закрытом клубе, хозяин встречался со своим близким товарищем по имени Тимофей Палинский. Они беседовали в кабинете при кафе. Кабинет небольшой – в нём только стол в виде буквы «Т», за верхней перемычкой которой восседает сам Пал Палыч, а у вертикального основания размещаются пришедшие к нему в гости. В обязательном порядке, на столе – вазы со свежими фруктами, выпечкой и разносортицей орешков. В углу кабинета – столик с чайным сервизом, ложечки, ножи и пирамидка цветных банок с разными сортами чая.

Несколькими годами раньше собеседники вместе работали на бывшем машиностроительном заводе, попавшем в банкротство. Гергиани тогда выполнял функции основного помощника арбитражного управляющего, а Тимофей был его замом – он трудился там уже давно, ещё до банкротства, и хорошо знал хозяйство внутри периметра. За это время их отношения из рабочих переросли в дружеские, и Палинский автоматически получил членство в закрытом для посторонних клубе.

У бывшего шефа он появлялся регулярно – атмосфера в «Трёх пескарях» располагала к отвлечённости и отдыху от ежедневной рутины, да и Пал Палыч всегда был интересным собеседником.

Разговор шёл об общих знакомых – кто и чем занимается сейчас, и что делал в прошлом. Что называется – «ни о чём».

Тимофей неожиданно вспомнил, как он сегодня проезжал по району под названием «Городище», и взгляд его, в который уже раз упал на старинный дом, который давно пустовал – до сих пор никто не затеял там никакого дела.

Этот сектор города в давние времена представлял из себя культурный и деловой центр. Тут находились театр, банк, а также разные деловые конторы, была гостиница, и много магазинов. Кирпичная архитектура времён позапрошлого века неизменно впечатляла любого наблюдателя своим неповторимым изяществом, сложностью фигурной кладки, и особой атмосферой района – некой альтернативной реальностью, неожиданно возникшей из прошлого.

В последние годы, новые хозяева этих чудом сохранившихся реликтов, очистили их наружные стены от многослойных побелок, отреставрировали снаружи и внутри, и активно использовали в прежнем качестве – магазинов, различных учреждений, ресторанов и даже гостиницы. Только это здание – единственное из подобных, до сих пор стояло пустое.

*****

Тимофей делился с Пал Палычем своими эмоциями:

– Пал Палыч, такой домик симпатичный, на видном месте находится, а никто так и не взял в хозяйство! Как мимо еду, всегда взгляд на нём останавливается. Я как-то слышал, что там, вроде бы собирались устраивать семейное кафе, или вип-ресторан. Место тихое, уютное. Пустует уже давно – лет двадцать. Похоже, конфликт на почве собственности возник, и до сих пор идёт тяжба. А место хорошее.

Хозяин кабинета живо отреагировал:

– Да нет никакого конфликта по этому дому – там просто чёрт живёт!

Гость недоумённо посмотрел на него:

– Какой ещё чёрт?

Палыч ровным голосом ответил:

– Ну обычный, с рогами да хвостом – чёрт он и есть чёрт! Шайтан! Из-за этого никто и не покупает. Было-б всё нормально, давно уж кто-нибудь с бизнесом затеялся – совсем рядом уже три подобных едальни открылись. У тебя в чашке, однако опустело? Зуля, подойди пожалуйста!

Во время разговора собеседники пили чай, пробовали сладости, фигурно разложенные в вазочках заботливой женской рукой. На столе стояли вазы с фруктами – яблоки, киви, груши, виноград, разные орешки. Хозяин кабинета всегда был хлебосольным – любил потчевать гостей разными вкусностями. За столом Пал Палыча ухаживала дородная узбечка Зульфия. Он же обращался к ней проще – Зуля. Женщина меняла посуду, приносила салфетки, следила за наполнением ваз. В кабинете не присутствовала, а только изредка мелькала в дверном проёме, вопросительно взглядывая на шефа. Если ему требовалась помощь, он кивал головой, и молча показывал указательным пальцем на «вопрос» – пустеющую чашку гостя, возникшую необходимость в блюдце для скорлупы от орешков, отсутствие у гостя нужных приборов, или просто «маячил» рукой – «нож принеси». Помощниц у Пал Палыча было двое – на кухне требовалось постоянное присутствие. Для появляющихся посетителей обильный обед готовился каждый день.

Зуля налила в две чашки свежего, янтарного цвета чай, и беседа продолжилась. От слов Пал Палыча про чёрта Тимофей зашёлся в смехе:

– Там что – гостиница для бесов? А в домах рядом, чертей нет, да?

– Тимоха, что ты смеёшься? Говорю же тебе – в этом доме живёт чёрт, и не хочет, чтобы у него появились соседи. А в соседних если и есть черти, то они, значит, не против. Ну или там таких жильцов нету. Вот и всё.

– Пал Палыч, а вы откуда про этот дом знаете?

– Да весь город про это знает. Мне Лёха Афанасьев рассказывал. Он как раз и есть собственник.

– Афоня? Я его знаю, учились в одной школе, он помладше года на три.

– Ну вот ты у него и спроси подробности, если интересно. Хватит уже про этот чёртов дом, лучше расскажи, как у тебя дела.

– Да всё нормально, ровно и одинаково. День за днём. Стабильность – признак мастерства, вы же знаете.

– Всё шутишь.

– Да нет, я серьёзно – день за днём, и все одинаковые. Знаете, всё сливается в цепочку пятниц.

– Это как?

– А вот пятница заканчивается, затем – чик, следующая пятница, чик – опять пятница, потом тебе сообщают – С Новым Годом! И опять пятницы пошли.

– Это точно, – улыбнулся Палыч, – такая же история, уже шестьдесят с лишним лет, – и, помолчав немного, добавил, – вообще, как один день прошли. Тимоха, а ты Ахмеда давно видел?

Тимофей задумался не мгновение, затем кивнул:

– Да пару недель назад, наверное. Ехали по спуску на Пойму, а он справа по тротуару поднимался, я ещё подумал: «Что-то Абдулаевич пешком наладился, видать машина на мойке», а что?

– Да на какой мойке? Этот дурак решил недавно, что у него не автомобиль, а подводная лодка, и поехал по луже на Петровской, а там воды было по самый радиатор, ну и движок хлебанул! Гидроудар! Представляешь? Всё! Теперь мерседес в ремонте – надо дви́жку новую искать! Жизнь прожил, а дураком остался!

Палинский покачал головой:

– Вроде же недавно тачку взял?

– Конечно недавно – только лето и проездил! Теперь киргизов попросил двигатель с разбора поискать, сотки две точно отдаст. И где, думаешь, он деньги будет искать? Кредит-то ему никто не даст! Ну вот точно говорят – «Человек-беда»! Жигуль зимой на крышу положил, летом – «мерина» утопил! Ну что за идиот такой?

– Думаете к вам придёт?

– Ну а куда же ещё? Конечно! Куда ж ему ещё идти-то? Кто ему даст?

Проболтав таким образом ещё почти час, Тимофей засобирался:

– Пал Палыч, ну я пойду уже.

– Куда ты? Посиди ещё! Сейчас Зуля самсу свежую принесёт, с печенью, оставайся, покушаешь!

– Да не, Пал Палыч, пойду. И так уже почти полдня просидел.

– Ну смотри, Тимоха, как знаешь. Не забывай старика, появляйся. И в любое время, когда захочешь.

– Хорошо, понял, появлюсь обязательно.

Друзья обнялись, и Палинский вышел из кабинета.

*****

Когда он оказался на улице, в глаза ярко резануло летним солнцем, Тимофей зажмурился, и вдруг вспомнил о своей старой знакомой: «Марго! Надо с ней пообщаться. Вот она мне точно скажет, в чём там дело! Это её тема. Как же я про неё забыл? Да и зайти узнать, как дела, всё равно собирался. Сейчас и двину. Решено!» – и заспешил на остановку.

Его старая знакомая проживала не так недалеко от «Трёх пескарей», можно было прогуляться по Петровскому бульвару, но он давно собирался вечером погрузиться в чёрно-белые «заросли» старых фильмов – Тимофей обожал эти более чем полувековой давности картины, и совсем недавно скачал в сети «Десятку лучших» из пятидесятых годов, до которых так и не добрался в повседневной суете. Но этим вечером поставил себе целью начать просмотр. Первым номером наметил «Филадельфийскую историю». Так что тратить время на прогулки совсем не хотелось, и подходя к автобусу, подумал, – «Минут тридцать точно выиграю». Выйдя, до нужного дома дошагал за пару минут. У подъезда остановился, вытащил телефон, и набрал её номер:

– Алё, Маргарита?

– О, привет, Тимофей! Как ты?

– Да возле подъезда твоего стою, принять можешь?

– Конечно, набирай домофон.

Поднимаясь на пятый этаж пешком – по причине необъяснимой нелюбви к лифтам, Тим вспоминал, как они с Марго трудились в одном НИИ, и на нередких перекурах обсуждали недавно прочитанные книги – их объединял интерес к эзотерике Кастанеды, и его поиски настоящего «пути воина». Причём, в те времена Маргарита относилась с категоричным скепсисом к этим записям, а Тим постоянно пытался переубедить её. В дальнейшем оба переместились на противоположные полюса в своих мнениях, и уже он всячески критиковал книги Карлоса, называя их «сборником компиляций», а Марго яростно защищала творчество безумного перуанца, обвиняя друга в «измене» принципам. Но это произошло уже совсем в другое время, тогда Тимохе пришлось нос к носу столкнуться с реальностью рыночных отношений, и было просто некогда вникать в открывшуюся ей глубину философии «вольного создателя новой реальности». А Рита, превратившись в безработную, принялась дома гадать на картах своим близким подружкам, получая в благодарность за услуги «Доширак» и сосиски. Постепенно совершенствуя свой профессионализм в этой «новой реальности», перешла на Таро. Со временем работу искать ей больше уже не приходилось, равно как и получать вознаграждение лапшой.

Тимофей появлялся у Марго регулярно, их дружба выдержала проверку временем, да и борщ подобного уровня, который любила готовить хозяйка, не встречался ему больше нигде. Несмотря на то, что он несколько скептически относился к тому способу обращения в будущее, которое использовала его старая приятельница, тем не менее время от времени обращался к ней для того, чтобы раздвинуть эти туманные завесы, чтобы уточнить более конкретно, сто́ит предпринимать, или нет, некоторые шаги в своих делах.

Тим относился к личности Марго с бесконечным уважением за её упорство и настойчивость, с каким она двигалась по выбранному пути, да и постоянная клиентура, которая обращалась за советами к ней уже в течении многих лет, подтверждала правоту выбора Маргариты.

Их взаимоотношения с Тимофеем больше всего напоминали заботу если не матери, то любимой тётушки с единственным племянником, хотя Рита была старше его всего лишь на пять лет. Вот и сегодня, стоило Тимофею переступить порог её дома, как она принялась заглядывать ему в глаза, спрашивать о здоровье, и после короткого ответа: «Может тебе ещё язык показать?» – ринулась на кухню подогревать котлетки с толчёной картошкой, не переставая вести опрос:

– Как твои дела, Тимоша?

– Да ты же вот спрашивала, пару дней назад, пока ничего не изменилось, всё по-прежнему.

– Тим, какие пару дней, ты уже две недели не появлялся! Тогда рассказывай, что привело?

– Маргоша, да дело одно беспокоит, никак не могу решить, вот и решил с тобой опасениями поделиться. Может, что подскажешь.

– Всё поняла, давай на кухню сперва, покушаешь, а потом уж и подсказки будем искать.

Котлетки с пюрешкой пришлись впору, оставалось посолить и поперчить, что Тимофей никогда не забывал сделать. Увидев, как он старательно покрывает белым порошком поданное на широкой тарелке кушанье, Рита взмолилась:

– Тимоха, ну ты совсем с ума сошёл? Куда так солишь-то?

Не останавливаясь, гость уточнил:

– Не кричи, ты всё равно не понимаешь. Дай, пожалуйста, перец.

Маргарита молча поставила перечницу перед ним:

– Сколько помню, ты постоянно сам себе этот вред не перестаёшь делать.

– Маргоша, а вот ты и не права – красный перец очень даже полезный. Вот ты как раз неправильно делаешь, что не употребляешь.

– Да я про соль говорю, перец уже ладно. Тебе помидорки порезать? Что-то я про них совсем забыла.

Отправляя в рот кусочки котлеты, Тимофей утвердительно промычал, кивая при этом головой. Когда с едой было покончено, оба перебрались в зал, и устроились возле журнального столика. Хозяйка закурила любимый Кэмел, и взяла в руки колоду. К этому моменту у гостя в руках оказалась чашка свежезаваренного чая, а хозяйка стасовала колоду Таро:

– Ну, давай говори, чего хотел уточнить?

– Значит так, Маргарита Николаевна, меня интересует один домик в Городище, и нужно мне про него уточнить – нет ли с там каких косяков в документах. Хочу его приобрести для одного проекта, ну и не хотелось бы вляпаться на ровном месте. Если какие детали возможно узнать, то уточнить надо – какие по нему долги есть, налоги или что-то ещё. Домик находится прямо напротив милиции, через дорогу, там ещё перекрёсток как раз. Внутри я его ещё не осматривал, может стоит сходить, посмотреть? Там можно кафе запустить, ну или магазин. Пока ещё не определился.

Когда он договаривал последние слова, «пифия» уже выкладывала на столике «кельтский крест». Разложив до конца, несколько минут внимательно смотрела на пестрящие изображения символов, покачала головой:

– Ну, дорогой, насчёт покупки этого домика ты мне соврал, слукавил. Не знаю зачем, выяснять уже не буду. Шут глупый обманывать не станет, он мне об этом и сообщил, – при этих словах Марго взяла из расклада карту, показала её гостю, – к домику этому у тебя личный интерес, семёрочка мечей тому порукой. Можешь сам глянуть, значение потом проверишь – Гугля всем друг. А интерес этот связан с твоим прошлым.

Тимофей с недоумением взглянул на неё:

– Это каким образом?

– Не знаю, Тимоха. Сам разбирайся. Можно только добавить, что ты про это забыл, и до сих пор не знаешь причину – вот видишь здесь шесть чаш? Они как раз об этом и подали сигнал. А вспомнить тебе страх не даёт. Это хорошо видно как раз вот по этой карте, – при этих словах она выудила ещё один символ из расклада, – вот, погляди. Тут чаш уже семь. Давай, я тебе чаю горяченького налью?

– Чай? – задумчиво пробормотал Тимофей, – давай, ага. Пока хозяйка колдовала на кухне, звякая заварником, он вперился взглядом в пустой экран телевизора, стоявший на обогревателе, который имитировал камин с колоннами по краям, и обдумывал последние слова Маргариты: «Да что за мистика с этим домиком – что я ещё должен вспомнить?» Пока он размышлял о выяснившейся вдруг амнезии, Марго вернулась в комнату с небольшим подносом в руках:

– Вот дружок, держи чаёк, – и сама рассмеялась своему случайному каламбуру, – Неожиданно вышло, стишком.

Тимофей, услышав её слова, заметил:

– Этим блистал Асадов, был такой поэт. Очень хорошо писал «настроенческие» четверостишия. Короткие, но очень ёмкие. Вот запомнилось почему-то, послушай:

– Падает снег, падает снег –

Тысячи белых ежат…

А по дороге идёт человек,

И губы его дрожат.

– Ух ты, – Маргарита даже вздрогнула, – здорово как звучит, и неожиданно. Но красиво. А ты что, любишь поэзию? Не знала.

– Да нет, не фанатею, просто почему-то запомнилось. Это в голове само собой всплыло, когда ты сказала, что я от какого-то страха забыл что-то с этим домиком связанное, и тут вспомнилось, непонятно почему засевшее в памяти четверостишие. Какие процессы в мозгу происходят, никогда не поймёшь. Бывает, в разговоре никак не вспоминается чья-нибудь фамилия, или событие, переходишь на другое. Казалось бы – всё, тема закрыта, не вспомнилось, проехали. А потом, совсем в другой обстановке, где-нибудь в автобусе, тупо пялишься в окно, безо всяких мыслей совсем, и вдруг в голове всплывает эта забытая фамилия, и обстоятельства разговора, при котором не мог её назвать. Получается, в голове «тайно» шла работа по вспоминанию, шла сама собой, ты совсем не напрягался, и даже успел забыть про тот момент. А тут – целый дом. И вообще – ничего. Странно.

Слушая его рассуждения, Рита снова закурила, принялась вновь раскладывать Таро. Перебив гостя на полуслове, неожиданно изрекла:

– Домик тот – нехороший. Что-то страшное там произошло. Плохое совсем. И это «что-то» держит своё зло до сих пор. Вот гляди – Дьявол так и сообщает. Ты лично к этому злу отношения никакого не имеешь, но всё равно связан с ним своим прошлым. Погляди – видишь вот шестёрка кубков опять появилась? И, самое главное – помощь в понимании придёт со стороны, и об этом доме тебе расскажет один знающий человек. Ты его не знаешь, но обязательно в скором времени познакомишься.

Он уже очень старый, вот Король мечей как раз об этом толкует, и жить ему недолго осталось, судя по символике Десятки мечей. Но не уйдёт из жизни, пока не расскажет тебе тайну этого дома.

Посмотри – Четвёрка мечей, это он ожидает. Не тебя именно, а того, кто этим делом интересуется. Очень хочет поделиться этим знанием перед своим уходом. Оно очень важное. Ты обязательно его услышишь, но всё равно нужно поторопиться, если собираешься на самом деле про это место что-то уточнить. А теперь признавайся, Тимоха, зачем меня обманул? Ты что думал, я не узнаю?

Тимофей заёрзал на диване:

– Признаюсь – соврал. Но только потому, что пугать не хотел. Есть слух об этом месте, вроде как – городская легенда, которая утверждает, что там, в этом доме, ты не поверишь, Рита – чёрт обитает. Не больше, и не меньше.

Марго засмеялась:

– А чего мне чертей-то бояться? Я сама – чертовка.

Стасовав колоду, ещё раз разложила на столе карты:

– Насчёт информации о личности этого обитателя сложностей не будет, Король пентаклей, Восьмёрка жезлов уверяют, что так и будет. Ты всё узнаешь, и в подробностях. Другой человек, но уже твой хороший знакомый, всё тебе расскажет. И довольно подробно.

Гость кивнул:

– Уже даже знаю, кто это. На выходных хочу к нему добраться.

– Ну вот видишь. Слушай, вот очень интересно, а ты вообще, тут при чём? Вот почему это мне показывают? Ты точно, ничего не помнишь? С этим домиком никак не связан?

Тимофей развёл руками:

– Да нет, совсем никак. Когда учился в институте, там магазин был – вино-водочный. Пару раз с Бананом водку в нём брали. Помню, что он тогда побеленый красовался. Коммунисты на Народной все старинные дома, которые из кирпича, забеливали известью. На фига они это делали, не понятно. Здание, где наш факультет располагался, тоже грязно-белым сияло. Там недалеко, минут десять ходьбы. Да там, в Городище, все кирпичные дома, что до революции построены – белили.

Хорошо, что сейчас почти все уже пескоструем очистили – любо-дорого взглянуть. Сразу видно стало, что кирпичную кладку настоящие художники делали. Просто красота, а не дома! В том районе есть постройки уже новой эпохи, так это в сравнении с ними – небо и земля! Такое же убожество! Кладка кривая и косая, раствор кое-где соплями висит. Заметно, что пытались художественность изобразить, на карнизах, окнах, а получился такой колхозище – уму не постижимо! Может быть, поэтому и белили, чтоб в глаза сильно разница не бросалась. А что – всё ровно беленькое. Не дай бог, дебилы эти вернутся, опять ведь всё забелят.

Так вот, про домик тот – я там раньше мимо частенько проходил, когда учёба была. Целых четыре года. А сейчас он от побелки очищенный, и я не вижу в нём того магазина – облик совершенно другой, красивая кладка, окна видно. Ну совершенно не то здание! Кроме этого сравнения никаких больше ассоциаций не возникает. Всё. Больше в памяти ничего нет.

Марго покачала головой:

– И всё-таки, что-то нехорошее тебя с этим домиком связывает, сам посмотри – Повешенный выпал.

Тимофей округлил глаза:

– Может там кто-нибудь удавился?

– Тим, не сочиняй ерунды! Это же символизм. Таро – способ минимально визуализировать пространство и время, можно сказать – метод, который доступен обычному человеку, и глупостей тут не бывает. Проверено веками. Слушай, если тебя домик этот так уж беспокоит, ты доберись туда, взгляни толком, своими глазами. Только не из окна машины на ходу, а прямо подойди к нему близко, осмотри, может даже стоит стены потрогать.

Гость кивнул:

– Да я уж и сам тоже так думаю.

Маргарита вновь с укоризной посмотрела Тимофею в глаза:

– А с самого начала не мог по уму рассказать? Вечно прямо не скажешь, всё с какими-то обходными манёврами. В итоге ведь всё равно пришлось прямо объяснить.

– Маргоша, это воспитание виновато. Мне дома с малолетства всегда хитрить нужно было, ты ведь знаешь, я тебе часто рассказывал.

– Никак ты освободиться от своих призраков не можешь. Похоже, тебе уютно с ними.

– Да нет, конечно. Просто глубоко сидят.

– Знаешь, Тимоша, ко мне много людей обращается, я уже всяких историй наслушалась, но такого опыта, как твой, ни разу не попадалось.

– Так и родитель редкостный был экземпляр. Все свои таланты пустил на моё воспитание.

– А сейчас как думаешь, для чего это ему было нужно? Ничего в осознании не изменилось?

– А почему что-то должно в этом меняться? Тут уже ничего изменить нельзя – всё уже в прошлом осталось, в виде фактов. Думаю, что ему было нужно сломать личность для своего удобства, вот он этим ежеминутно и занимался. Абсолютная отчётность, абсолютный контроль, абсолютное подчинение. Он со всеми окружающими этим занимался, но это я понял, когда уже повзрослел. Только никто и ничего не замечал – все его за мудрого и заботливого принимали, а этому хамелеону самое главное требовалось – манипулировать. Методы использовал самые разные. И для чего это было нужно, можно только догадываться. Я стараюсь выкинуть это из головы – настроение портится. А ты что вспомнила?

– Не знаю, всплыло как-то само. Ладно, забыли. Чего теперь будешь делать?

Тимофей улыбнулся:

– Теперь пойду домой, кино буду глядеть. Давно уже собираюсь, но всё какая-то канитель мешает. Но сегодня точно устрою себе просмотр. «Филадельфийская история» называется. Вот благо, у тебя поужинал, значит готовить не буду ничего, только чай заварю, и – на диван! Включу телик, и всё, отправлюсь в иную реальность.

Маргарита засмеялась:

– Короче, уплывёшь в мир иллюзий! Тебе, наверное, в отпуск пора.

– Отпуск? Слушай, Ритуля, а это ведь хорошая идея! Точно – пора. Сейчас на работе полегче стало, дел поменьше. Я и в прошлом году не отдыхал. Наверно так и сделаю – пойду после выходных заявление напишу. Слушай, я тебя отвлекаю – вон звонят без конца, а ты не отвечаешь. Пойду.

Маргарита поднялась с кресла вместе с ним, заботливо посмотрела:

– Тимоха, ты не пропадай надолго, звони. Да и мне интересно тоже стало, что там в этом домике происходит. Расскажешь потом, как выяснится что-нибудь. Хорошо?

– Хорошо. Договорились.

*****

По пути к остановке Тимофей достал телефон – собрался позвонить Афанасьеву. Пока отыскивал в справочнике нужный номер, вдруг засомневался, что тот всё ещё им пользуется – последний раз встретились случайно в торговом центре, перебросились несколькими фразами, и он из вежливости спросил номер «на всякий случай». Лёха надиктовал. В справочнике на букву «Л» абонент отсутствовал. «Как же я его записал?» – недоумевал Тимофей, и зашёл в справочник снова, решив поискать по фамилии. Нужный номер сразу же нашёлся, записан он оказался проще некуда – «Афоня». Пока шёл процесс поиска, уже дошёл до остановки, и решил позвонить, не откладывая – автобуса пока не было.

Лёха ответил сразу, уже после первого гудка. Бодро поприветствовал:

– Тимоха, привет! Как дела?

– Привет, Лёш. Нормально. Ты меня узнал что-ли? Я уж приготовился объяснять, кто такой, и чего звонит, – ответил ему Тимофей, про себя удивляясь такой реакции.

– Да ты чего, память потерял? Мы когда в «Ленте» стыканулись, я тебе номер сказал, а ты для «верочки» набрал меня сразу. Я потом в справочник тебя и внёс. Так что, кто такой, объяснять не нужно, давай сразу ко второму перейдём – чего звонишь?

Тимофей всегда удивлялся скорости реакции приятеля, свойственной ему в разных обстоятельствах, и кажущейся простодушной прямоте, с которой тот общался, хотя его никогда нельзя было назвать простым человеком. И лукавить с Лёхой не «прокатывало» – он моментально «просекал» любые «обводки» в разговоре, поэтому Тим даже и не старался хитрить в разговоре: