Текст книги "Пустой дом (СИ)"

Автор книги: МаксВ

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц)

Пал Палыч с улыбкой ответил:

– А я вообще интересную жизнь прожил. У меня таких историй – целый мешок. Ты заходи почаще, я тебе ещё что-нибудь расскажу. А как твои дела?

– Отпуск взял, на пару недель.

– Куда ехать собрался? В Турцию, или на Байкал?

Палинский помотал головой:

– Да никуда я не собрался. История эта что-то цепанула, хочу разобраться, что там всё-таки произошло, ну и время же нужно. Завтра вот к Попову схожу.

Пал Палыч вскинул брови:

– Олегыч, а чего ты так завёлся? Что тебе до этого дома? Живи дальше спокойно, забудь ты про него. Там, как мне думается, что-то нехорошее случилось. Тебе оно надо, ковыряться в этом дерьме? Не связывайся.

Тимофей развёл руками:

– Да я даже не знаю, что-то изнутри покою не даёт. Вроде и причины никакой нет. Я себя знаю – попало в голову, значит всё. Пока не разберусь, не вылетит.

– Ну, смотри, Тимоха. Дело твоё.

– Да, конечно. Вы извините, если напрягаю.

– Тимофей Олегович, вы не беспокоите меня совершенно, – полушутя возразил хозяин кабинета, – просто не хочу, чтобы ты в неприятности угодил. Это называется – забота. Ты лучше лишний раз сюда зайди, я тебе всегда рад. Приходи в любое время, как к себе домой.

– Спасибо, Пал Палыч. Пойду уже.

*****

Выйдя из трёх пескарей, Палинский достал телефон и набрал номер Магариты. Рита ответила сразу:

– О! Тимоха, привет! Как ты, всё в порядке?

– Всё нормально. Ты дома?

– Ага. Собираешься навестить?

– Если можно. Я у «Трёх пескарей» сейчас.

– Конечно подходи. Я пока не занята никак. Возьми только по дороге хлеба, я тебя борщом накормлю.

– Ух ты! Вот я попал, так попал! Может ещё чего прикупить?

– Нет, больше ничего не нужно. Давай, двигай.

В магазине, кроме тёплой ещё булки, Тимофей взял блок «Кэмела» – оказать любезность хозяйке было необходимо.

Оказавшись у Маргариты дома, Тимофей ещё в прихожей ощутил божественный аромат, доносившийся из кухни. Не удержался:

– Рита, да это просто дурман какой-то! Ты что туда добавляешь? Открой секрет.

Хозяйка уже была у плиты, и ответила оттуда:

– Мой руки, и давай сюда!

Борщ «от Марго» почитался Тимофеем за особый, ни с чем не сравнимый деликатес, неизменно вызывал ассоциации с торжественным и праздничным застольем. Ел молча, боясь спугнуть трепет вкусовых рецепторов, пребывавших в возбуждении от такой редкой удачи.

Рита, облокотившись, сидела рядом, по-матерински глядя на жмурившегося от удовольствия приятеля, с нескрываемым наслаждением вкушавшего, по его собственному выражению «нектар богов». Когда Тимофей насытился, убрала со стола посуду, и закурила. Гость отыскал глазами пепельницу, стоявшую на подоконнике, поставил её на стол:

– Был у Афони вчера. Послушай, чего он мне рассказал про домик тот. Ты была права, точнее – карты, – и вкратце рассказал вчерашнюю беседу с Алексеем. Маргарита внимательно слушала, кивала головой, выкурила ещё одну сигарету, и перебила его на том месте, где сторож рассказал о «чёрном, в туманной дымке» демоне, который преследовал его:

– Ну, и что дальше думаешь делать?

– Схожу к антиквару. Ну, то есть – он коллекционер. Пластинки собирает, маски африканские, фигурки из бронзы разные. Афоня сказал, что ещё одно увлечение у него – городской фольклор Тайгарска. Всякие слухи, сплетни, вырезки газетные о городской жизни. Даже интервью на плёнку записывает. Думаю, у него обязательно что-нибудь на эту тему есть.

Я вот про Лёху подумал, интересная штука – жизнь. Помню, когда в школе учились, он был конченый троечник, и даже хуже. Но тупым его нельзя назвать, он просто без догляда жил – родители им не занимались. Короче, Афоня фактически окончил семь классов. За восьмилетку получил только лишь справку о том, что «прослушал курс восьми лет обучения» – я этому лично свидетелем был. Но вот во взрослой жизни человек этот проявился как довольно успешный, и в итоге – крупный бизнесмен. Причём всегда помогает окружающим, и многим реально не дал упасть на самое дно.

Всё-таки мнение посторонних о человеке, а тем более о его реальных возможностях – вещь непредсказуемая, и совершенно неверная. Вот родитель мой – абсолютно все окружающие, реально всю жизнь считали его душкой и добрейшим человеком, а он, по отношению к своим же детям в семье, опять же реально был садистом и демоном. И всех этих самых окружающих считал недоумками и тупицами. Причём, всех без исключения.

Маргарита, наливая кипяток в заварник, вступила в разговор:

– Тимоха, послушай меня. Я изучала этот вопрос. Специально. Тебя это не отпускает всю жизнь, и я вижу, что ты постоянно ищешь ответы. Мне тоже хотелось разобраться в этом. Так вот, по описанным тобой примерам, так сказать, по симптоматике, родитель твой был стопроцентный, клинический психопат. И это – заболевание. Психопат наслаждается тем, что заставляет других людей испытывать страдания. И, психопатам-манипуляторам свойственно очень нравиться посторонним людям. Они просто тащатся от этого! Всегда стараются производить впечатление умных, доброжелательных и общительных. А на работе – уверенных и компетентных в своей профессии, а также не имеющих проблем в общении.

А что касается домочадцев, и в обязательном порядке – своих детей, психопат просто возвышается за их счёт, без конца подчёркивает своё превосходство над ними. Унизительные высказывания и воспоминания в сравнении с собой – именно когда он был в возрасте своих детей, постоянно вылетают из его уст. Типа, знаешь – «Да я в четыре года сено литовкой косил, и на телеге сам возил! А ты – ничего не умеешь!». Даже если его дети – победители всевозможных олимпиад и конкурсов, в своём доме они всегда самые тупые, да и просто – балбесы!

Хозяйка разволновалась, курила одну сигарету за другой – было видно, что ей не очень комфортно говорить это Тимофею, но она хотела закончить:

– Он – глава в своём мини-государстве, царь немногочисленного народца, вот каким видит себя отец-психопат. Он не просит – он приказывает. Не договаривается с детьми – он их унижает и обесценивает. Не терпит, когда ему перечат, и наказывает за малейшее неподчинение. Он требует, требует и требует: ему всё мало. Его невозможно порадовать, поэтому попытки детей понравиться обречены на неудачу. Он всегда найдёт, к чему придраться: недостаточно хорошие оценки, беспорядок в комнате, длинные волосы, противный голос, неправильная осанка, громкое дыхание, неуклюжая походка – дети психопата в ловушке его придирок. И этому нет конца!

Гость слушал её, задумчиво глядя куда-то в сторону:

– И где это ты черпанула? В картах?

Марго возмущённо посмотрела на него:

– При чём тут карты? Я уже несколько лет справочники по психиатрии штудирую. Это – выкладки учёных с большим опытом! Анализ поведения тысяч людей с таким диагнозом. Ты не обижайся на это, а если коробит, я заткнусь.

Тимофей возразил:

– Нет, нет, что ты? Ради бога, продолжай. Внимательно слушаю. Всё именно так и происходило. Прямо по учебнику! И какие выводы эти учёные сделали?

Маргарита чиркнула спичкой, прикурила ещё одну сигарету:

– Вся фишка в том, что психопатия не лечится. И убедить такого человека обратиться к специалистам – невозможно. От таких нужно убегать, и полностью рвать всякие отношения. Это единственный способ обезопаситься от токсичного воздействия психопата. Такое отделение – нелёгкий путь, поскольку он не отпустит так просто свою «еду». Он привык получать ресурс от рядом живущих в постоянном страхе детей, и отделение-сепарацию воспринимает как вызов. Примет любые меры, чтобы вернуть всё назад. Лучше всего уехать в другой город или даже страну, заблокировать психопата в телефоне и во всех возможных контактах, тогда ему будет очень трудно добраться до своих бывших жертв.

Тимофей вздохнув, возразил:

– Но это – в идеале. В жизни всё по-другому происходит. Куда бы я смог уехать? Видать, инстинктивно чувствовал – побег постоянно планировал, но в итоге понимал, что с его возможностями это бесполезно – отыскали бы через пару дней. Только хуже бы всё стало. Слушай Рит, я, пожалуй, пойду – большое спасибо за борщец, и лекцию. Очень увлекательно вышло, честное слово. Ты ещё поизучай, в следующий раз продолжим. А я что-то неважно себя сегодня чувствую.

Маргарита кивнула в сторону блока сигарет:

– Тебе спасибо, за «Верблюда». Заходи, как время будет. Доберёшься до дома – вались спать. Давай, пока.

И Тимофей отправился домой. На него неожиданно навалилась дикая усталость, и оказавшись у себя, он, не принимая душ, что неукоснительно делал каждый вечер, скинул одежду, завалился в кровать и моментально заснул.

*****

Глава 2

На следующее утро отпускник проснулся рано, с удовольствием позавтракал, оделся, и вышел из дому – на сегодня было намечено попасть к коллекционеру Попову. Зашёл в «Пятёрочку», купил макарон, печенье в банке, и двинул к остановке. С утра график у маршруток был частый, он почти сразу сел в нужную, даже ждать не пришлось, и проехал до Западной конечной.

Дом, где жил Валерий Сергеевич, находился в двух шагах от парковой зоны. В парке поутру было тихо, люди собирались позже, ближе часам к семи. Аккуратные аллеи, скамейки, где можно спокойно посидеть, спортивная площадка – всё располагало к спокойному расположению. Решил сделать звонок оттуда.

Когда он уже подошёл к выбранному месту, сознание вдруг совершенно неожиданно пронзила вспышка радужных всполохов, и на мгновение вокруг возникла полная темнота. Тимофей потерял сознание, уже присаживаясь.

Очнулся от того, что почувствовал хлопки по щекам, кто-то хриплым голосом пытался привлечь его внимание:

– Эй, уважаемый, слышишь меня? Парень, очнись, у меня телефона нету, скорую не вызову! Так и окочуришься! Очнись. Эх, бляха-муха, и вокруг-то никого, когда надо! Очнись, парень!

Когда он, наконец, открыл глаза, то через мутную пелену увидел склонившегося над ним человека. Тот, заметив, что сознание к упавшему вернулось, предложил помощь:

– Ты присядь поудобнее, мил человек, подыши поглубже. Вроде отпустило тебя. Похоже, сердечко зашлось. Ты сам то знаешь, что с тобой? Лекарство никакое с собой не носишь?

Тимофей постепенно пришёл в себя, взглянул на говорившего – перед ним был классический клошар. Его грязная, заношенная одежда, брюки на проволок, грязно-синюшное лицо и траурные ногти не оставляли других соображений по поводу места, занимаемого этим человеком в обществе.

– Что случилось? – раздался откуда-то со стороны его собственный, слегка хрипловатый голос.

– Да на лавочку ты удачненько так упал. А я тут курево по утрам из урнов собираю, пока дворники ещё не пришли, да и увидел тебя. Подошёл, помочь-то надо же. Ну вот, смотри, вроде щёчки порозовели. Ты куда шёл-то? Как зовут?

С усилием шевеля языком, представился, – Тимофей. А вас?

– А нас все Санёк зовут. Как ты, Тимофей? Идти сможешь?

– Куда идти? – с трудом соображая, ответил Тим.

– Ну на остановку пойдём, что ли, там люди есть, кафе опять же рядом. Скорую вызовем. Или у тебя свой телефон есть? Набирай сто двенадцать, если что, я объясню.

– Уважаемый, я в порядке. Посижу, подышу и всё. Всё нормально. Да успокойся, я правда в порядке.

И на самом деле он почувствовал себя хорошо, и даже очень. Ощущения были похожи на расслабление после тяжёлой физической работы, просто эйфория. Настроение заметно поднялось. Он вспомнил о сигаретах, пошарил в кармане куртки, достал пачку, и протянул её своему спасителю:

– Санёк, вот возьми, спасибо тебе. Я сам не курю, а тебе в удовольствие. Держи.

Клошар картинно поклонился, принял из его рук подарок, и тут же распечатал. Вытащив из кармана безразмерных штанов засаленный коробок спичек, прикурил. Выдохнув облако дыма, рассыпался в благодарностях:

– От спасибо огромное, Тимофей Батькович, дай тебе бог здоровьичка! Если позволишь, разреши присесть рядом.

Палинский жестом руки выразил согласие, и добавил:

– Конечно садись, Санёк! Зачем спрашиваешь – лавочка общая. Садись, пообщаемся. Расскажи, как живёшь-можешь?

Положив ногу на ногу, тот вальяжно откинулся на спинку лавочки, пару раз глубоко затянулся дымом, и выдохнув целое облако, ответил:

– В общем и целом всё нормально, только обижают иногда.

– Кто это?

– Да молодёжь дурная. У них энергии много, куда её с толком применить – у них ещё ума не хватает, а бездомные люди слабые, и с ними можно безнаказанно шутить. Только шутки иной раз бывают не очень весёлые.

– Ну не бьют?

– Да знаете, Тимофей, изредка бывает и такое безобразие. Эти компьютерные дебилоиды могут поспорить между собой, например, что с одного удара умеют «вырубить» человека, но нападать на взрослого и крепкого мужика им ссыкотно, поэтому разрешают свой спор с такими как я.

Палинский от неожиданности опешил:

– Санёк, ты не гонишь? Правда, что ли?

– Тимофей, а зачем мне врать вам? Сигаретами вы меня уже угостили. На большее я не рассчитываю, так что – правда. Ещё бывает, тестируют действие газового баллончика. Мне лично как-то раз досталось.

– Вот скоты.

– А что сделаешь? Мы же не можем пожаловаться. В милиции сразу паспорт спрашивают.

– Саша, сейчас это полиция называется.

– А без разницы – в полиции тоже паспорт нужен, – Санёк тяжело вздохнул, – у меня раньше был. Да и много чего было. Я даже институт закончил, хотел дальше наукой заниматься. Но вот водочка шибко сладенькая оказалась. По молодости приучился её пить, так и пошло-поехало.

Тимофей участливо спросил:

– А на работу устраивался? Может помочь?

Клошар приложил руку к груди, и благодарно поклонился:

– Спасибо тебе, добрый человек! Не смогу я уже работать – отвык. Да и не соображаю ничего толком. Какой из меня работник. В больнице я сильно головой сдал.

– В больнице?

– Ну да, в больнице. Родители у меня шибко грамотные были, и как-то в один мой загул сдали меня в психушку. А там доктора влили в меня какую-то совершенно волшебную вакцину, что я даже эльфов с птеродактилями увидел. А после ориентиры совсем потерял. Я там долго пробыл, видать не получилось у них ничего – всё пробовали и пробовали. Аж руки синие постоянно от уколов были, да и задница тоже.

– И как в итоге вышел оттуда?

– Да пока я там был, родители умерли, и меня родня забрала. Увезли к себе в деревню. Добрые люди, спасибо им. Но я там не смог. Там работать надо с утра до вечера. А я слабый совсем тогда сделался. Да и порядки у них – подъём каждый день в пять утра. Спать ложатся в девять. По субботам баня. Одежду надо стирать. И – работа, работа, работа. Как они сами дюжат, непонятно. Короче я от них сбежал – в городе ловчее. По подвалам шастаю. Кормлюсь хорошо. Тут на Жукова ресторан есть, «Норд» называется, там меня и подкармливают – вечером объедки в бак относят. Вот раз вечером я хотел набрать в кастрюльку, так меня Груня и пожалела – вынесла гуляшика, да помидорку. Девчонка, официантка. Сказала потом приходить в это время, часов в десять. Только друзей попросила не приводить. Вот я весь день и жду. А вечером объедаюсь. Всё нормально у меня. В больничке тоже хорошо кормили. Я бы там и дальше мог оставаться. Жить можно. Собеседники хорошие попадались. Ты не поверишь, и генералы были, и профессоры, даже Муслин с годик лечился у нас.

Тимофей не понял:

– Какой ещё Муслин?

– Ну певец, который. Он и нам песни пел. Как заорёт, бывало: «А эта свадьба, свадьба, свадьба пела! Эх! И плясала!» И все в палате плясали! Ему сразу укольчик – раз, тогда и спит. Следователь ещё был. Много интересного рассказывал. Как воров ловил, да оторвяжников разных.

– Чего ещё рассказывал? Убийства не расследовал?

– Говорю же – оторвяжников ловил. Только жаловался, что пострадал от своей сообразительности, – Санёк достал из пачки очередную сигарету, закурил.

Тимофей не спешил уходить, чувствовал, что необходимо немного посидеть, подышать прохладой. Сердце работало с перебоями – то частый перестук раза три подряд, то пауза – по ощущениям похоже на воздушную яму при полёте. Решил ещё немного поболтать со словоохотливым клошаром:

– Пострадал, говоришь? Это как?

– Да, говорит напоролся на контору какую-то, и они его в больничку-то и спровадили.

Палинский решил сменить тему:

– Слушай, Санёк, а ты где учился? На какую специальность?

Санёк приосанился:

– Да мечтал историей заниматься, археологией. Учился на отлично, даже на последнем курсе за диссертацию взялся. Да я её и сейчас пишу. У меня в подвале спрятана, в чемоданчике. Карандашом пишу.

Тимофей покачал головой:

– Условий нормальных для творчества у тебя не особо. Тяжело поди?

Но собеседник оказался настоящим философом, разведя руками, ответил:

– Что наша жизнь – труха! Творчество – это главное, только оно и помогает жить. Я окончил областной истфак, начал писать диссертацию на тему «Становление новой общественно-экономической формации на обломках монархической России». В результате долгих размышлений пришёл к совершенно неожиданным выводам. Но над Октябрём всегда будут ломать головы, особенно кто пытается понять, что такое история.

Глаза у Санька загорелись, рассказывая свою историю, он соскакивал с лавочки, снова присаживался, размахивал руками, но внятно и доступным языком принялся рассказывать о своей теории:

– Я, Тимофей, рассматриваю самый интересный, и самый спорный момент – развитие политического форматирования созданного большевиками нового государства. Когда старая система управления рухнула, низовой бюрократический аппарат устроил саботаж пришедших к власти неофитов – никто не хотел на них работать. Босяки пришли к власти! Вот я и пытаюсь подвергнуть анализу сущность перехода от одной ступени общественного развития к другой, как принято считать – более совершенной. Но как раз тут собака и порылась, отчего мы имеем ворох проблем по сей день! В своей научной работе как раз и пытаюсь рассмотреть процесс становления этой новой формации как один из узловых пунктов общественного развития.

Тут он остановился, и посмотрел на слушателя:

– Я тебя не сильно нагрузил, Тимофей?

– Всё нормально, Санёк, продолжай. Мне интересно, на самом деле интересно. И с чего ты начал?

Клошар воодушевлённо кивнул:

– Ну да, с чего? А, вспомнил, слушай: фундаментально проблема нового государства была обусловлена задачами и методами его возникновения. А метод построения советской власти и страны был таков: к низовой бюрократической работе привлекли разнообразных моральных уродов, преступников, алкоголиков и извращенцев всех мастей, а также конкретных сумасшедших, психов и мерзавцев. И вот как раз этим типам дали власть в каждой конкретной точке пространства, при этом под властью всеми вокруг понималось право безнаказанного садистского убийства кого угодно, а также – грабежа и безудержного пьянства. Этот подход в то конкретное историческое время позволил очень эффективно бороться с элитами общества того времени на всех уровнях – от Академии наук до деревни. Элиты ушедшей эпохи не смогли сопротивляться такому натиску, и общество оказалось во власти массы подонков и дураков.

Санёк поднял вверх указательный палец, продолжив:

– Именно так всё и было, Тимофей, поверьте мне. И примеров тому масса! Причём задокументированных, и подтверждённых свидетелями.

Тимофей кивнул:

– Нельзя не согласится. И как ты дальше рассуждал?

Научный деятель андеграунда продолжил:

– А проблемы начались тогда, когда пришло время со всем этим сбродом, с возникшей из этой прослойки, так сказать – «элитой», пытаться что-то построить, что-то отличное от воровской "малины" с политическим уклоном. Но инструмент оказался откровенно плох в изначально несвойственных ему задачах, а поменять его было уже не на что – «те, старые» элиты истреблены, разогнаны, посажены, а некоторые и развращены сотрудничеством с негодяями. Появились новые управленцы. Где-то, конечно, пробивались отдельные ростки порядочной деятельности, но в целом дело обстояло печально. Новые «аристократы» уже приблизили к исполнительской работе подобных себе маргиналов, и это «древо» пустило корни. И глубоко. А в нашем обществе традиции как нигде очень сильны. Так во власти и продолжается до сих пор. Ты сам как думаешь, почему сегодня процветает оголтелое воровство, и откуда взялось такое количество откровенно тупых личностей среди чиновников?

Тимофей пожал плечами:

– Сам ответь, ты изучал.

Санёк кивнул:

– А я тебе отвечу – это уже праправнуки тех, «первородных», сидят в креслах.

Вспомнив о своих планах, Палинский достал мобильник, глянул время, и начал прощаться:

– Очень интересный анализ. Слушай Саня, извини, но мне надо по делам бежать – а то я так ничего не успею. Довольно познавательно было тебя послушать, но правда – идти нужно.

Санёк обеспокоенно посмотрел ему в лицо:

– Ты нормально себя чувствуешь? А то ещё посиди, отдохни немного. Все дела всё равно не переделать.

Тимофей покачал головой:

– Да мне встретиться нужно с человеком. Время уже близко к обеду, а я собирался ещё с утра пораньше это сделать. Так что – извини. Спасибо за помощь.

– Тебе далеко? А то давай, провожу.

– Да нет, спасибо. Тут вон, через дорогу от «Аметиста», в пятиэтажку.

– Понял. У меня там тоже знакомый живёт. Дядь Валера зовут. Сейчас редко его встречаю. Да почти год уже, считай, не видел. Старенький он уже совсем стал.

Тимофей удивлённо взглянул:

– О! Я как раз с ним и собираюсь встретиться!

– Вот видишь, какие совпадения бывают. Передавай привет от Сани. Он поймёт. Ладно, раз у тебя всё нормально, я тоже пойду. Бывай!

*****

И Санёк зашаркал вглубь парка. Тимофей набрал номер Попова. Валерий Сергеевич ответил не сразу. «Наверное, слышит плохо», – решил Палинский, и терпеливо ждал. Наконец гудки прервались, что-то зашуршало, и старческий голос произнёс:

– Алё, кто это?

Боясь, что собеседник оборвёт разговор, Тимофей громким голосом, торопливо принялся представляться:

– Здравствуйте Валерий Сергеевич, меня зовут Тимофей, фамилия – Палинский. Ваш телефон мне дал Афанасьев Алексей. У меня к вам вопрос по одной давней истории Тайгарска, и Лёша порекомендовал обратиться к вам. У вас найдётся время принять меня?

Ответ прозвучал сразу, без паузы на раздумья:

– Да, конечно, заходите! Хоть сейчас. Времени полно – чего мне ещё делать то? Знаете, где я живу?

– Да, знаю, Лёха мне адрес тоже дал. А я сейчас в парке на Жукова, быстро появлюсь.

– Давай, я пока чайник поставлю.

Дойдя до квартиры, Тимофей нажал на кнопку звонка. Долгое время никто не открывал дверь, только едва слышалось какое-то шуршание изнутри. – «Наверное, в глазок смотрит», – решил Тимофей. Наконец заскрежетал засов, и дверь распахнулась: перед ним стоял невысокий, худощавый старик в полосатой пижаме. Приветливо взглянув на гостя, пригладил ладонью редкие, седые волосы на голове, и уточнил:

– Тимофей? От Алексея?

– Ага. Это я звонил.

– Проходи, Тимофей. Присаживайся пока вот сюда, в кресло – музыку послушай. А я пойду чаем займусь. Джаз любишь?

– Да я не особый меломан, Валерий Сергеевич. Пусть играет.

И Тимофей прошёл в комнату. Огляделся. Интерьер комнаты представлял собой классический образец быта недавно ушедшей эпохи – примерно в центре стоял журнальный столик, вдоль стены выстроилась «стенка», состоявшая из чередующихся полок и закрытых дверец. На полках плотной компанией стояли бронзовые Будды, многорукие Шивы и круглолицые якуты, вырезанные из кости. Некоторые дверки были полуоткрыты – там виднелись книги и виниловые пластинки. Присев на кресло, Тимофей взял в руки конверт от диска, который крутился в тот момент на проигрывателе. Прочитав надпись – «Гойко Джокович. Свингующая Македония», пожал плечами, – «Никогда не слышал». Над тумбочкой, где стояла аппаратура, висело несколько довольно больших постеров с фотопортретами музыкантов. Одного из них узнал – Луи Армстронг, а про остальных решил, – «Тоже, наверное, знаменитые».

В комнату, осторожно шаркая, с подносом в руках прошёл хозяин, аккуратно поставил его на столик. Расставляя чашки, спросил:

– Как там Алексей живёт-может?

Палинский, поднявшись с кресла, принялся помогать – переставил с подноса на салфетки, принесённые варенье, сушки и сахарницу. Пожал плечами:

– Да вроде нормально – бодрый, весёлый. Он с детства такой – постоянно активный мальчишка был. Сейчас, конечно, повзрослел, но всё равно не сидит на месте.

Попов, разливая чай, кивнул головой:

– Сказать «активный мальчишка» про Лёшу – это значит ничего не сказать! Чрезвычайно шустрый паренёк! – помогал мне в своё время вазы бронзовые отыскать. Древние предметы, китайские. Эпохи династии Цинь. Был такой заказ. Надо было четыре штуки найти, и срочно. А после переправить в Крещёвск, там антиквар знакомый жил. Это на Урале город есть такой. Заказчик крутой был, звали Жорж. Фамилия – Скрипов. В тусовке антикваров самый известный. А Лёша при отправке этих ваз очень хорошо помог. Сообразительный. Он тогда молодой был совсем, но всё самостоятельно организовал. Транзит сложный был – от нас в Н-ск, оттуда в Москву, а потом уже до Свердловска, ну и в Крещёвск. Всё аккуратно прошло, нигде груз не задержался. Тогда мы с ним и познакомились. Ну, а что тебя, Тимофей, привело ко мне? Какая проблема? Рассказывай.

Палинский поставил чашку на стол:

– Да проблемы, как таковой нет, Валерий Сергеевич, просто меня одна история «зацепила», причём я сам не пойму, почему. В Городище есть один старинный домик. Пустует до сих пор. А я всегда в мыслях задавал себе вопрос: «Странно, вокруг все здания кем-то заняты, а этот никак не освоят. Ну почему же?». И недавно, в разговоре со своим приятелем взял и озвучил. Случайно вышло. А он мне и выдал, что дом пустой стоит потому, что там чёрт живёт. Сказал – странно, что ты не знаешь. Весь город знает, а ты – нет. После выяснилось имя владельца. Оказалось, что это Алексей и есть.

Я до него когда добрался, он мне историю со сторожем рассказал – что человек там даже одной ночи не смог провести. Что-то его сильно напугало. И в конце истории Лёха сообщил, что у него ещё состоялся разговор с полицейским на улице, когда он вышел из кабинета, и тот порекомендовал ему забыть про этот домик, чтоб жилось спокойнее. И это без угроз – просто как добрый совет. А ещё сообщил, что когда-то давно там случилась некая трагедия, и резонансом от этого сильно пострадал один из сотрудников.

Поэтому я и пришёл к вам. Афоня подсказал – вы историей Тайгарска занимаетесь, ну я и подумал, может что-нибудь знаете об этом. А личного интереса у меня тут никакого нет. Просто любопытство, ну и плюс свободное время сейчас есть.

После его ответа Попов молчал, сосредоточенно о чём-то думая, потом поднялся, сменил пластинку на проигрывателе, и вернулся на своё кресло. Вздохнул, и принялся говорить:

– Очень интересно, и странно, что ты сейчас сидишь здесь, и задаёшь эти вопросы. Ты смотрел фильм «Мимино»?

Палинский улыбнулся, и кивнул:

– Смотрел, конечно. Отличная комедия! Я люблю кино.

Валерий Сергеевич тоже заулыбался:

– Помнишь фразу, которую говорил Фрунзик Мкртчан: «Я тебе сейчас один умный вещь скажу, ты только не обижайся»? Так вот – случайностей в этой жизни не бывает. Ты оказался у меня, и задаёшь вопрос о событии, которое не давало мне покоя всю жизнь. Я уже стар, и осознаю, что долго ещё не протяну. И больше всего мне хотелось бы разобраться в том жутком происшествии. Невероятное совпадение! Я, можно сказать, ждал тебя, чтобы передать то, что знаю. Может тебе удастся раскрыть эту тайну? Знаю историю про этот домик. Только всё гораздо сложнее и страшнее, чем чёрт с хвостом. Там было совершено жуткое преступление.

В доме нашли три трупа, все – бомжи. История по тем временам была громкая, все в Тайгарске про это судачили. Но не более того – времена были жёсткие, информации минимум, менты с Конторой, можно сказать, по людям ездили как им хотелось. Поэтому те слухи, а болтали и о беглых зеках, и о маньяке-убийце, и даже о крупном проигрыше в карты на интерес, так слухами и закончились. Убийцу не нашли. А тот, кого обвинили, был такой же бездомный, как и убитые – он просто там валялся в пьяной отключке. Его и обвинили. Но только никто в это не верил. Здание тогда, в тот самый момент стояло без хозяина, и уже только после этого дела, там вино-водочный магазин открылся. Самое место для «зелёного змия», надо признать.

Я тогда в Одеоне работал временно, сторожем – знакомый попросил подменить на пару недель. Если не знаешь, Одеон – это так называют Дом культуры теплоэнергетиков. Почему так, не знаю. Однажды, в морозную погоду, а и не просто морозную, ещё и буря снежная тогда была, я делал обход, и при этом выглядывал в окна – так, на всякий случай, всё-таки здание большое, вокруг осматриваться не повредит. Ну и заметил, что какой-то человек ютится возле летней танцплощадки. Всё здание, если сверху смотреть, выглядит как буква «П», и площадка была встроена внутри, ветер там не продувал. Решил выяснить, что происходит – снаружи мороз, буря снежная, как бы чего не случилось с человеком. Возьмёт ночью замёрзнет, мало ли что? В общем, прихватил для безопасности полуметровый гвоздодёр, и вышел на улицу. Надо сказать, что вовремя это сделал, человек не мог уже встать на ноги – сильно замёрз, и только что-то бессвязно мычал. Я его свободной рукой ухватил за шиворот, затащил внутрь, раздел до пояса, и водкой растёр грудь со стопами.

От появившегося запаха спирта человек этот сразу ожил – закрутил носом, стал шевелиться, и запинаясь, заговорил:

– Налей немножко, добрый человек.

Мне даже смешно стало – его от смерти спасают, а он – ни спасибо, ни начхать, а только выпить просит. Говорю ему:

– Братец, тебе сейчас пить совсем нельзя, не то задохнёшься. Подожди немного, согрейся. Я тебе сейчас горяченького чего-нибудь сделаю, поешь сперва.

Ну он вроде успокоился, что-то прохрипел. Я ему для начала чаю горячего сделал, усадил к стенке, и сунул чашку в руки. Ну, он пару глотков сделал, и немного ожил, осмысленное в глазах появилось. У меня от обеда оставалось немного лапши с тушёнкой, я с собой приносил. Подогрел на плитке, покормил его с ложечки – сам бы он её не удержал. Ел с жадностью, чавкал как животное – видать шибко голодный оказался. На вопрос, как зовут, ответил: «Витя».

В общем, он отогрелся, пришёл в себя, и принялся болтать. Болтал без умолку часа три. Речь у него оказалась правильной, и довольно связной. Рассказал много интересного. В Тайгарск его забросила судьба. Витя оказался из интеллигентной семьи, закончил институт. Начал работать, женился. Но над ним взяла верх беда, к которой он пристрастился, ещё будучи студентом – приучился пить. Когда поселились в общежитии, пить водку стал каждый день. Жена ушла. Запился окончательно. С работы уволили. Из заводского общежития соответственно, тоже. Так или иначе, оказался без денег и на улице. Забомжевал быстро, оказывается, это моментально происходит – уже через месяц разгружал вагоны на товарной станции, жил в пристройке к складу, доедал объедки в столовой. Выгнали за пьянку ровно через две недели, и всё пошло по наклонной – водка, подвал, кража в магазине, год тюрьмы, снова улица. После отсидки осел бомжом в Тайгарске, завёл компанию с местными бездомными, ну и уже всей компанией вместе, искали, где выпить да переночевать. К родителям не ехал, потому что стыдно было, да и пьянка бесконечная сообразить не давала. В числе ряда повестей о своей жизни, умолчал только о том, как тут оказался в лютый буран.