Текст книги "Мозаик для Ангела (СИ)"
Автор книги: MAD Gentle Essence
Жанр:
Слеш
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)
– Конечно.
– Ты только, если не захочешь отвечать, так и скажи, окей? Я не обижусь. Просто тема такая, бля.
– Я понял, Дин, – Ян отклонился, чтобы видеть мои глаза. – Спрашивай.
– Я это... – я шмыгнул, отвёл глаза, поковырял пальцем нарисованный цветок на халате. – Свят мне рассказал, что когда ты пропал на сутки после того, как он... ну, тому парню морду набил за тот спор. А потом ты вернулся и...
Я замолчал.
– Что, Дин? – Ян убрал волосы, упавшие мне на щеку, за ухо. – Продолжай.
– Ты действительно... – я поднял голову и наткнулся на его пристальный взгляд, – хотел, чтобы Свят стал твоим любовником? Почему, Ян? Почему – он?
Губы Мозаика вздрогнули.
– Сигарету дай, Дин, – я протянул пачку, а через секунду сам выбил из зажигалки огонек, глядя, как он затягивается, нервно и глубоко.
– Ян, слушай, если это тяжело, просто пошли меня с этим вопросом на хуй, а? – я на самом деле уже пожалел, что спросил об этом.
Вот же блядь, ну, на хера бередить всё это?
– Нормально всё, – Ян даже попытался выдавить из себя улыбку.
Кивнул, глядя на кончик зажжённой сигареты, затянулся, и в начинающемся сумраке очень ясно был виден огонёк, разгоревшийся возле его лица, а затем почти сразу погасший. Шумный выдох. Пару секунд молчания.
– Тогда, во время депрессняка, Свят возился со мной так, как мать не возилась, – Ян усмехнулся. – Он ей этого просто не позволял, даже когда у неё на это время было, прикинь.
Я попытался улыбнуться в ответ.
– Жрать заставлял, умывал меня каждое утро, руку мою держал со щёткой зубной, даже купал. Лето же, жарко. А я, блядь, как зомби, – последовала затяжка, выдох в никуда.
– Набирал в ванную воду, сам раздевал и запихивал меня туда. Я не знаю, откуда в нём столько терпения. Не задумывался, не до этого было. Тогда мне хотелось, чтобы меня просто оставили в покое и не кантовали, а он, – Ян потёр лоб пальцами, – он часто спал со мной, приходил и ложился рядом, прижимался к спине и засыпал. Или, когда было жарко, просто брал меня за руку. Это я потом уже понял, что ему очень важно было знать, что я рядом, что ничего не с собой не сделаю, свалив по-тихому, пока он спит, и поэтому он вот так...
После пары затяжек и молчания Ян стряхнул пепел.
– Я, когда стало полегче, начал чувствовать, насколько мы с ним близки. Не смогу сейчас сказать, хотел я тогда большего, чем было, или нет. Но иногда, когда он меня обнимал, это было приятно. Было спокойно в его руках. Мне нравилось ощущать прикосновения, слышать его тихий голос, а ещё нравилось слушать, как бьётся его сердце, когда он спал, прижавшись ко мне, – Мозаик усмехнулся, покачав головой, кивнул.
– Вот, наверное, всё это и повлияло на дальнейшее. Я про то, что мне он на самом деле стал ближе, чем брат, – Ян прикоснулся пальцами к своей груди. – Вот тут. Тогда ещё пока только так. До самого того случая.
Он замолчал, откинул чёлку.
– Да, я влюбился, но не знал, что ОН просто играет со мной. А может, я просто перенёс свои чувства к брату на того парня?
Я сглотнул, положив руку на его костлявое колено, погладил. Мне очень хотелось, чтобы он всё это воспринимал не так остро.
– Всё может быть, – тихо ответил я, чувствуя мурашки, расползающиеся по спине от позвоночника в разные стороны. – Может быть, и ты ему уже был небезразличен? А ты тогда ещё и свалил, бля. Он же с ума сходил всё то время.
– Я знаю, – Ян затушил сигарету. – Я как свинья поступил. Тогда же мать в деревню уехала на несколько дней, Свят вообще остался один. Представляешь, как он себя чувствовал?
Мозаик облизал нижнюю губу:
– Но мне нужно было остаться одному, когда я узнал, что он его избил, очень нужно. Я оставил мобильник и свалил. Только не спрашивай, где я был тогда. Сам херово помню. Знаю с кем, но не помню – где. Как во сне всё было. Мы бухали по-чёрному. А потом, когда проспался, вернулся, к нему вернулся. И я уже знал, чего хочу, но не думал, что вот так сразу ему выложу всё. Но так получилось. Знаешь, когда он, вместо того чтобы выписать пиздюлей, схватил меня в охапку и обнял, матеря, я увидел его влажные глаза – и это было для меня таким... Я не могу это объяснить, Дин. Но в ту секунду я понял, что не смогу не сделать того, чего хотел сильнее всего – поцеловать его, в губы поцеловать.
Ян встал с постели и не спеша подошёл к окну, а я с убийственным пульсом смотрел на его силуэт. И я почувствовал, как у меня начинают гореть щеки, и глубоко в груди... а ещё и мелкая дрожь появилась где-то внизу живота. Всё это меня волновало и возбуждало, и я не мог контролировать это состояние.
– Он опешил поначалу. Шептал что-то, по-моему, он подумал, что я укуренный или обдолбанный в жопу. А я тогда и сказал ему, что ничего не принимал. Ничего. И целовал, держал его голову и целовал, а он начал отвечать, представляешь? И отвечал так, что у меня колени подкашивались. Вот после этого я и сказал, что хочу его, очень хочу.
Я сглотнул, сжал виски влажными ладонями, опустив голову и глубоко дыша. Я переживал такую дикую смесь ощущений, что это был пиздец для моей крыши. Я не выдержал, сорвался с постели, натягивая джинсы.
– Выпьешь что-нибудь, Ян? Коньяка, водки, а? Я не могу, мне надо, блядь, – хрипел я, дрожащими пальцами застегивая ширинку. – Пойдем.
Я схватил его за руку и вытянул на кухню. Мне действительно было надо. Немного. Но меня раздирало на тысячи частей.
Выпил пару рюмок водки. Ян не захотел. И поесть просто не захотел, и я тоже не стал есть, закусив водку лимоном, который Мозаик и порезал для меня.
Сидел, откусывая и лениво пережевывая кожуру лимона, чувствуя, как пьяная волна, начавшая плескаться в моём мозгу, дает мне возможность немного расслабиться.
Ян курил, глядя на меня. Такого, с мозгами вразнос, с уже чуть приглушенной алкоголем бурей в душе.
– Ян, скажи, ты ревновал его, когда он начал трахаться с другими? А? – проговорил я, ощущая, как непросто уже языком шевелить, хотя выпил-то всего грамм сто, не больше.
– Он не встречался ни с кем дважды, Дин. Я это знал, может, именно поэтому не ревновал. Я же знал, почему он это делает, вернее, я понимал, что ревновать не к кому, не из-за чего.
Я развернулся и, положив перед собой руки на стол, опустился на них подбородком, внимательно глядя на профиль Яна.
– А ко мне?
Ян медленно повернулся, свёл брови и отрицательно покачал головой.
– Я не знаю, Дин, кого из вас мне ревновать, вы нужны мне оба.
Я закрыл глаза и вжался лицом в руки. Эти же слова, чувства и желания были и во мне.
И я тоже мог сказать: "Вы нужны мне оба".
А потом началась новая неделя.
Её начало ни принесло ничего нового. Как я и думал, ни за вечер субботы, ни за воскресенье, которое Ян полностью провел дома, Свят не соизволил изменить свое отношение к близнецу.
Яна это напрягало всё больше и больше, а в среду, уже в двенадцатом часу ночи, Мозаик неожиданно позвонил, и я с замирающим сердцем понял, что он пьян. Для меня это было как кирпичом по голове. Стало понятно, что для него всё это уже действительно невыносимо.
– Дин, я не могу так больше, я его вижу рядом и с ума схожу, понимаешь? Ну разве это нормально? Я скучаю по нему, Дин! – он был пьян, и я слышал, что он едва сдерживает слезы.
А потом я, испытывая, ломоту в висках от волнения, пытался добиться где он находится. Да, я бы поехал за ним. В любое место. Я слышал, что Ян не один. Была музыка и голоса, разговоры, смех, но он так и не сказал ничего, попросил прощения, что позвонил, и отключился, совсем.
Я был в шоке, когда это понял, а потом пытался позвонить Святу, и это тоже было бесполезно. Когда он понял, о ком идет речь, отключился и больше не отвечал на мои звонки. О! Как же я был зол, мамочка! Как же мне хотелось избить Свята! Я не знал, что делать, не знал, что думать, но очень надеялся, что он всё-таки хоть что-то предпримет.
Я потом ещё несколько раз пытался позвонить им обоим. Толку от этого не было. Давно у меня не было такой сумасшедшей ночи. Я метался по постели, как в горячке, не зная, куда себя девать от мыслей. Я боялся за Яна. Мне казалось, что он может влипнуть в какую-нибудь историю или что его обидят, или... или... или...
Вымотался, устал, а когда засыпал, то снилась всякая ерунда, и я просыпался и снова пытался уснуть. Ещё никогда я так не ненавидел ночь, эти бесконечные часы, и ещё никогда утром я так не рвался в школу. Мне надо было увидеть Мозаика и понять, что всё нормально, что всё о’кей.
Я стоял возле входа в школу на ветру, мёрз и курил. Меня трясло, но не только от холода. Их не было, обоих, и первый урок был для меня адом.
Как потом я узнал, Свят всё-таки заявился, хоть и с опозданием. На перемене, вернее, когда она уже заканчивалась, я вдруг увидел его, и на меня накатила такая волна злости, что, забыв, где нахожусь, и почти не соображая, что делаю, я рванул к нему и, вцепившись в свитер на груди, резко дёрнул на себя:
– Где он, Свят? Ты знаешь, где он? Почему его нет? Почему он трубку не берёт?
Я видел, как он опешил, а потом, когда пришёл в себя, схватил меня за плечи и, развернув, впечатал в стенку. Ну, конечно, блядь. А что ещё он мог сделать со мной? Излюбленный прием – специально для Ангела.
– Какого хуя ты истеришь, а? Я не знаю, где он, я не был ночью дома, понял? – Свят отвечал мне отрывисто и зло, но что-то такое было в его тоне, чего я не понимал. – Мне вообще насрать, где он, и что с ним, мне тоже насрать! Он уже большой, Дин! И если ему захотелось трахаться не только с тобой, то я не думаю, что этому стоит удивляться, понял? – он кидал мне в лицо этот хриплый шепот, а я всё сильнее стискивал зубы.
В то же время я всё яснее понимал, с какой болью он мне это говорил. Вот это и было то самое неправильное, что я почувствовал в его тоне.
– И иди ты к чёрту, понял? – после этого он притянул меня к себе и сильно ударил спиной о стену. Так, что у меня даже дыхание сбилось и потемнело в глазах. Я сдержался, чтобы не съехать по стене вниз.
Когда прозвенел звонок на урок, я, обалдев, увидел, как Свят, подхватив рюкзак, пошел не на урок, не в класс. Он почти побежал через толпу в туалет. Расталкивая шпану, сталкиваясь с кем-то на ходу, он направлялся именно туда. Не знаю, куда делась моя злость. Я понял, как Святу херово, и что и он на пределе, так же как и его близнец. Да, наверное, и я сам.
Вот только я так и не узнал, где Ян, и беспокойство всё усиливалось. Несмотря на происшедшее, не сомневался в том, что именносейчас сделаю. Я оттолкнулся от стены, медленно вдыхая, всё ещё чувствуя боль внутри, и пошел за Святом.
Я не мог сейчас просто так забыть об этом разговоре, пойти на урок и успокоиться. Мне было больно физически, но в душе боль была намного сильнее. Шёл за ним не зная, что сейчас будет...
Открыл дверь в уборную и замер на пару секунд. Свят стоял возле окна, опустив голову, сжимая до белых костяшек правой рукой ткань рюкзачка, лежавшего перед ним на подоконнике, и понимал, чувствовал, что это я, иначе бы обернулся. А я, я просто молча подошёл и обнял его со спины.
Вернее, поначалу это было не так. Я просто обхватил его, зная, что он попытается меня оттолкнуть, стараясь свалить подальше, или, на крайняк, попытается врезать мне. Да, я вцепился в него!
При этом прижался виском к его голове. И он дёрнулся, конечно, покрывая меня матом. Но я держал его мёртвой хваткой.
– Тшшш... Не дёргайся, не надо, – я касался губами его волос и начинал плыть от их аромата, который мне так напомнил наш с ним секс, от его взрывной энергетики, с которой мне волей-неволей приходилось сталкиваться так близко, да и просто оттого, что я его касался. – Тихо... Ты послушай меня. Просто послушай, ладно? Я понимаю, что не должен вмешиваться в ваши с Яном отношения, но ещё я знаю, что стал причиной того, что произошло, и мне от этого невъебенно «весело»... Ну, что ты творишь, Свят? Почему не даешь возможность ему всё тебе объяснить, а? Неужели это так тяжело, просто выслушать? Он же свихнётся скоро. Сколько можно издеваться и над ним, и над собой, и надо мной заодно, блядь, а? – это я шептал, чувствуя его дрожь и то, как сильно он вцепился мне в руку, наверняка задумав расцепить мою хватку, но замер, слушая, всё так же не разжимая пальцев.
Эта внезапная близость, его запах, тепло и дрожь от его тела и рук. Блядь, как же мне хотелось этого, как же я скучал по нему! Это ощущение навалилось резко и таким грузом, что у меня закружилась голова. Он не отталкивал, он больше не пытался вырваться. Он так же, как и я, впитывал в себя чувство невероятно нужной близости, окутавшее нас так внезапно.
Нам не хватало друг друга. Не хватало прикосновений, наслаждения, в которое мы погружались, когда были рядом, сводя друг друга с ума необузданной сексуальностью и диким желанием. И сейчас я его уже на самом деле обнимал, прижимая к себе спиной, а он, сука, это чувствовал.
– Ты что делаешь, Дин? А? – он медленно поворачивал ко мне голову, при этом разжимая пальцы на моей руке и уже просто прижимая её к себе. – Сейчас – что творишь? Я всё это время пытался убедить себя, что ты – его, не мой, а ты... Дин, на хуя ты так?
Он поднял руку и забрался пятерней мне в волосы, пропуская пряди между пальцами, лаская кожу головы:
– Ты же говорил, что хочешь быть с ним.
– Хочу, – я чуть не скулил от этой ласки, толпы мурашек пробежали от самой головы, оттуда, где были его пальцы, вниз, забираясь повсюду, не пропуская ни единой клеточки тела.
– Я не врал! Не врал. Только ты же не понимаешь ни фига, придурок ты ненормальный, псих грёбаный, – я потёрся о его голову лицом. – Ты же нужен не только ему, ты и мне нужен. Нужен, сука, понял?
Свят резко сжал пальцами волосы и оттянул мою голову от себя так, чтобы была возможность видеть моё лицо.
– И это я придурок ненормальный? – он пристально смотрел мне в глаза. – Я? После того, что ты только что сказал? Тебе мало одного из нас?
– Мало, – прошептал я. – Мало, блядь.
– Какой же ты ублюдок, Дин, – он усмехнулся, а потом, притянув к себе мою голову, впился в губы.
И как в омут с головой... в эти чувства, связанные именно с ним, Святом.
Я ответил, вжимаясь в его бок, понимая, что всё это надо остановить, бля, остановить! Только сил на это не было. И мы так и лизались, поддерживая головы друг друга, задыхаясь от экстаза, рвано выдыхая в губы. Я одной рукой сжимал свитер на его груди, чувствуя, как он меня прижимает к себе, положив руку на бедро. И так уже тесно было в паху.
За дверью послышались голоса, кто-то проходил мимо, громко разговаривая, смеясь. Это и привело нас в чувство. Я оттолкнулся от него, всё ещё касаясь рукой плеча, дыша, как после бега, захлебываясь эмоциями, пытаясь привести мозги хотя бы в подобие нормального состояния.
– Чёрт, – я сжал пальцы, сгребая мягкую шерсть свитера на плече, чувствуя и его тяжёлое дыхание. – Свят, бля...
– Только не говори, что ты этого не хотел, – покачал он головой, так и не оборачиваясь ко мне.
– Хотел. Свят, хули тут пиздеть. Но я не за этим пришел. Пожалуйста, я беспокоюсь, слышишь? Не могу связаться с ним. Тебе же это тоже небезразлично, я же чувствую. Ночью он был не в себе, пьяный или обдолбанный, я толком и не понял ни хера, и сейчас не отвечает. Я не знаю, что мне делать. Узнай, я прошу тебя!
Надо было идти на урок. Помнил, что это был зачёт по английскому, и мне на самом деле надо было его сдать. Я начал отступать, глядя на его спину, касаясь взглядом широких плеч, а когда взялся за ручку двери, Свят неожиданно сказал:
– Он дома, отсыпается. Припёрся бухой почти в четыре утра. Я говорил утром с мамой.
Я замер на пару секунд, понимая, что он просто мне не хотел говорить этого. Не хотел, чтобы я знал, что он тоже переживает. Выдохнув с облегчением, опёрся плечом о стену.
– Спасибо, – я на самом деле был ему очень благодарен. – Свят, я тебя очень прошу, прости ты его, а? Ну, на хуя ты так? Он же воет уже от всего этого. Прости. Это же из-за меня всё. Ну, ты же прекрасно всё понимаешь! Да, он влюбился, не убивать же его за это теперь, слышишь?
– А ты?
– Я? Что я? – не врубился я в его вопрос.
– Как ты к нему относишься на самом деле, Дин? – Свят смотрел в окно, а я на него.
– Свят, уебище ты, блядь, я же говорил. Ты мне так и не веришь?
– Я спросил, как ты к нему относишься, Дин, а не чего ты от него хочешь.
Знаете ощущение, когда такое чувство, что не можешь и слова произнести от полного охуения мозга? А Свят ждал, а я, как последний имбицил, пытался собрать остатки разума в кучу. Смог и выдавил, наконец, признание, которое и сам для себя осознал не полностью. Я же такого даже Яну ещё не говорил:
– Я... тоже. Люблю его.
Свят выдохнул, опуская голову, и я не понимал сейчас его реакции. Радость? Горечь?
– И ты, зная, что он хочет быть со мной, – нормально относишься к этому?
Я медленно вздохнул и кивнул сам себе.
– Так же, как и он, Свят. Зная то же самое обо мне.
Свят резко оглянулся, впиваясь в меня пронзительным взглядом ярко-голубых, до одури красивых глаз.
– Знает?
Я кивнул, усмехнувшись, и вышел, понимая, какую непростую я ему сейчас оставляю пищу для размышлений.
Часть двадцать вторая.
«Рыба любит, где глубже, а человек – где придётся, или Поцелуй меня с разбегу – я за деревом стою»
Вы думаете, я надеялся, что после этого Свят сразу побежит выслушивать Яна? Да ни фига я на это не надеялся. Просто была небольшая вероятность, что после этого, если Ян к нему подойдёт, этот монстр хотя бы попытается не делать вид, что в упор его не замечает.
И, конечно же, я почувствовал облегчение после этого разговора. Теперь я знал наверняка, что Святу далеко не наплевать на брата, и что Ян просто дрыхнет, зараза такая, после ночных возлияний. Я отправил ему смс с просьбой, по возможности, когда он придёт в себя, позвонить мне. Я знал, что это будет лишь после обеда, не раньше, и поэтому не дёргался больше по этому поводу.
Свята я увидел ещё раз, на перемене перед последним уроком. Просто встретились взглядами, когда я проходил мимо него, сидящего на подоконнике, в окружении одноклассников. И, если честно, мне о-о-очень понравился его взгляд. Было в нём что-то такое, будоражащее, необыкновенно притягательное, а на губах мелькнула улыбка.
Я подмигнул и по его губам прочитал ответ: "Сучара".
Угу. Обласкал, гавнюк, а нам другого и не надо. Я отходил от него и не мог подавить на морде лица улыбку. Понимал, конечно, что выгляжу, как придурок, улыбаясь сам себе, но ничего не мог с собой поделать. Давно на душе не было так уютно, что ли. Я знал, что с Мозаиком всё гут, и видел, чувствовал, что и Свят уже «дозревает».
В его глазах был блеск. Не фальшивка для окружающих, чтобы казаться обычно-безмятежным, а поиск в себе возможности расслабить душу и отпустить прочь из неё обиду. Он уже знал, что сможет её найти.
Дома, в четвёртом часу, когда я уже почувствовал, что меня начинает напрягать молчание Яна, во время обеда зазвонила моя мобила. Я сорвался с места, как очумелый, обронив ложку, едва не перевернув тарелку, под возмущенный возглас мамы:
– Ангел! Да что ж ты за ребенок такой! Господи, пожар что ли, а?
– Да, почти, – пропыхтел я, ковыряясь в карманах куртки и вытаскивая телефон, а потом вместе с ним ринулся в комнату, слыша за спиной:
– Ангел! Остынет всё! Не воркуй там долго!
Угу, не воркуй. Наивная мамуля, искренне верящая, что я встречаюсь с девушкой.
– Ян! – я закрыл за собой дверь и, опершись о неё, съехал вниз. – Ну, наконец-то! Как ты, эмо мое упитое?
– Ёп, Дин, жив я. Вроде, – шмыгнуло носом моё разноглазое диво, и я заржал. Скорее нервно, от начавшего напрягать ожидания, чем весело.
– «Вро-о-оде». Придурок, блин, на хера ж ты меня так пугаешь, а? У меня же за ночь штук пять инфарктов чуть не случилось, блядь.
– Ди-и-ин, прости, а? Получилось так, чёрт, сам не думал. Как навалилось, пиздец. Я же вечером со Святом снова поговорить пытался, а он, гад, дверью хлопнул и из дома свалил. Меня и переклинило, нах. Мне так, блядь, обидно было! А тут знакомые звонят. Днюха у одного, прикинь? Всё как на заказ: «Приезжай Ян, пойла валом, назад отвезём!»
Ну, я и рванул. Думал, упьюсь в усмерть, назло суке этой.
– Вот же ты, придурок дебильный, упьётся он, – я качал головой и почти скулил. – Как ты? Как башка?
– Ооой, не спрашивай! Я никакой ещё. Воды попил, и опять ведёт.
– Во-во, не вздумай похмеляться, понял?
– О, нееет! Я облююся нах, и всё. Толку от этого не будет, это мы уже проходили, – страдальчески выдохнул Мозаик.
– Ты один? Мама, Свят? – осторожно спросил я.
– Мама дома. Свят пришёл, пожрал и свалил – я ещё спал.
– Ясно.
– Слушай, а ты откуда узнал, что я... – вдруг дошло до Яна, что, судя по разговору, я знаю, почему он не был в школе.
Я улыбнулся, потёр нос.
– Мне Свят сказал.
– Свят? – вырвалось у него, и я закусил губу, понимая, что для Яна действительно будет нехилым утешением, что брат о нём побеспокоился.
– Да. Он утром матери звонил, узнавал, что ты и где.
– По твоей просьбе?
– Нет, ещё до меня. Просто он мне об этом сказал не сразу, чудовище. Ему и надо мной в кайф издеваться, не только над тобой. Впрочем, ему самому, придурку, хуёво, поверь.
Я замолчал, молчал и Ян. Несколько секунд было слышно только его дыхание. Я ждал, понимая чувства Мозаика. Это заставляло меня улыбаться.
– Да? – наконец-то спросил он, и я усмехнулся.
– Да. Он тоже переживает, Ян, я же говорил тебе. Всё наладится.
– Ты думаешь? – в этом вопросе я почувствовал надежду.
– Конечно, Ян. Ты только потерпи чуть-чуть, ладно? Он же такой, гад, гордый. Ему время нужно. Ещё немного.
– Да, я понимаю. Вы разговаривали?
Я закусил губу, вспоминая, какмы разговаривали.
– Мы... Да, мы разговаривали, – медленно говорил я. – Чуть не подрались сначала. Меня тоже реально уже достало, что он так себя с тобой ведет, а потом... – я сглотнул, почти физически ощущая сумасшедший поцелуй со старшим из твинсов, и невольно прикоснулся к губам, – он признался, что утром говорил с мамой, она ему и рассказала, что ты отсыпаешься после пьянки.
Снова пару секунд молчания.
– Дин, ты не обижайся на меня за вчерашнее, ладно? – тихо попросил Ян, и я, улыбнувшись, поймал себя на том, что мне хочется погладить мобильник – как его, Мозаика, погладить.
Это черноволосое существо, даже вот так, на расстоянии, умудрялось вызывать у меня неконтролируемые приступы нежности.
– Все о’кей, Ян. Я же просто очень боялся за тебя, придурок ты, блядь. Хорошо, что ничего не случилось.
– Прости, меня реально переклинило. Если бы я вчера в то время оказался рядом с тобой, то я не знаю... Я не хотел бы, чтобы ты меня видел таким, – прошептал Ян, и я сжал веки так сильно, что появились цветные круги под ними.
– Ёп, Ян! Ну, что за фигня, а? Бред какой-то. Ну каким таким, а? Пообещай мне, что так больше не сделаешь.
– Не сделаю, – выдохнул Ян. – Обещаю.
Я зализывал губу, чувствуя металлический привкус крови во рту, и кривился. Вот же придурок, а? Ну всё же нормально, всё позади, и чего так реагировать? Просто я понимал, что меня напрягало не только выкинутый Яном фортель, но и то, что произошло в уборной.
Ведь там был не только наш со Святом поцелуй, что, в общем-то, я тоже не считал правильным скрывать от Яна. Было и другое, очень важное – моё признание, самому себе в первую очередь. Вы считаете, что я должен был рассказать Яну всё?
Может быть, и так, но не по телефону же, а? Это уже было, когда я ему в смс признавался, что тоже втюрился в него.
Я признаюсь, я скажу – обязательно. Но, только глядя в его глаза, чтобы видеть, всё видеть. Он же этого ждёт, я знаю. Но я это скажу не потому, что он этого ждёт, а потому, что я хочу, чтобы он это знал.
– Ты отдыхай, – промямлил я, расслабляясь и сам, приняв для себя решение отложить разговор. – Если будут вечером силы погулять, позвони, я приеду, хорошо?
– О’кей, я скучаю, Дин!
Я улыбнулся, качая головой. Мы не виделись с ним вторые сутки, а для нас это много.
– Я тоже, – и провел кончиками пальцев по своей коленке, с желанием разогнать мурашки, расползающиеся от позвоночника.
После разговора я сидел ещё несколько минут, прокручивая всё то, что случилось в школе: эти эмоции дикие, злость, а потом разговор и безумие. И видел, знал, чувствовал, понимал, насколько сильно изменилась моя жизнь с появлением в ней близнецов.
Мы так и не увиделись в тот вечер. Ян позвонил около восьми вечера и сказал, что валится с ног, башка чугунная, и что он сейчас ляжет спать. Извинялся, что нет сил встретиться. Я успокоил его, понимая, что это даёт о себе знать его прошлая ночь, и что мы обязательно увидимся завтра. А завтра пятница. Хорошо, что пятница.
Утром в школе я сидел в раздевалке, за вешалками на подоконнике, нервничал, курил по-партизански и ждал.
Первым пришел Свят, он не видел меня за одеждой, общаясь с кем-то из одноклассников, втирал по ушам, как всегда вызывая смех, а у меня сжималось что-то внутри от его голоса, просто от его присутствия. Но здесь и сейчас я был не из-за него.
Я ждал Яна. Мне безумно хотелось его увидеть, и не только увидеть. Мне его хотелось хотя бы обнять, прикоснуться к нему, почувствовать его тепло, увидеть глаза и понять, что в них уже нет той убивающей меня тоски, которая была раньше. Да, я понимаю, что повода радоваться, как такового, ещё не было, но то, что ситуация начала меняться, было очевидно.
И когда я среди висевшей одежды увидел мелькнувшую утеплённую любимую «кенгуруху» эмо и, как следствие этого, уже и мою любимую, и чёрную копну волос, то без всяких раздумий схватил его через одежду за руку и, офигевшего, затянул туда, где был сам.
– Дииин, бля, – выдохнул Мозаик и вжался в меня всем телом, роняя на пол рюкзак. – Сука, напугал.
– Прости, не хотел. Привет, алкоголик, – шептал я, убирая при этом волосы с его щеки за ухо и касаясь её губами. – Как ты?
Ян обнял меня, просунув руки под расстегнутую куртку и горячо выдыхая в шею. Такой прохладный с улицы, пахнущий свежестью и самим собой. Так пахло только от него!
– Живой я, живой, и так соскучился!
Я засмеялся.
– Я вижу. Пить ещё будешь?
– Дурааак, – проскулил он. – Не напоминай.
– О’кей, – я поднял его голову, убирая чёлку и глядя в глаза. – Ты так больше не сделаешь никогда, иначе я тебя убью, понял?
Ян кивнул, улыбаясь.
– Не сделаю, обещаю!
Время подпирало, нужно было валить по классам.
– Всё, вечером увидимся, да? – мои пальцы коснулись его уха, в которое была вдета штанга по самому верху, а потом скользнули на шею, под воротник свитера. Туда, где было почти горячо, где была его нежная, тёплая кожа.
– Да, я позвоню после школы, – Ян потёрся щекой о мою руку, ласкающую его кожу.
Тёплый мой!
– Я думаю, что отец мне тачку даст на вечер, так что я сам приеду за тобой.
И я коснулся его губ своими, едва-едва. Потому что знал, начни я сейчас его целовать по-взрослому, и мы выпадем из реальности. А это означало, что можно на кого-то ненароком и нарваться.
– Всё, беги. Свят уже тут. Я его видел, – Ян кивнул, облизав нижнюю губу.
Он медленно отстранился от меня, мазнув по груди пальцами, и я понимал, как ему не хотелось уходить, а мне его отпускать. Но занятия есть занятия, и для нежностей здесь было не самое лучшее место и время. Я смотрел, как он подхватил свой рюкзачок, потом ещё раз глянул на меня, и улыбнувшись, пошёл раздеваться.
Это был для меня хороший день. Не только потому, что пятница, но и вообще просто по ощущению, по внутреннему моему состоянию. Видимо, я уже тогда чувствовал, что этот день принесёт перемены.
Вечером всё получилось именно так, как мы с Яном хотели. Отец мне дал ключи от машины, и я забрал Мозаика на остановке возле его дома.
– Привет! – сел он в машину, продрогший на пронизывающем ветру, со взъерошенными после снятого капюшона волосами.
– Привет! Замёрз?
Мне так хотелось прямо там, когда Ян только сел ко мне, обнять его и согреть собственным телом и дыханием. Но я мог только включить посильнее обогрев салона, и он протянул руки к тёплому потоку воздуха.
– Всё окей? – я посматривал на него, пока отъезжал подальше.
– Да, нормально.
– Свят дома?
– Нет. Ушёл пару часов назад, – Ян невесело улыбнулся и вздохнул.
Он глянул в окно, потом опустил голову и положил мне руку на колено, сжал его на пару секунд.
– Дин, остановись где-нибудь, а? Пожалуйста. Меня разорвёт сейчас.
Я улыбнулся, просто знал, о чём он говорит.
Заехал на пустую стоянку возле уже закрывшегося магазина и остановился, не выключая мотор, чтобы не охлаждать салон. Не отрывая рук от руля, посмотрел на Яна, медленно расстёгивающего на себе куртку.
Блядь, как же давит в паху, так хочется его сжать. А ещё это ощущение в животе, когда там всё дрожит, скручивает и не дает нормально дышать. Он со мной. Ян рядом.
Коснись его, поцелуй, сейчас это можно. Это и ещё немного больше, потому что одни, потому что скучал и потому, что так этого хочется! Я смотрел в его глаза и видел, что он хочет того же и не меньше.
– Иди сюда, – прикоснулся я к его плечу, и он всем телом потянулся ко мне.
Я промычал и прижал его лицо к своему, захватив губами горячий трепещущий язык, поласкал его своим, оторвался от губ, гладя его возбуждённый член через джинсы.
– Бля, Ян!
– Знаю, – он сильно сжал в ответ мой и улыбнулся в губы. – Чувствую, Дин.
Я развернул его голову, зарываясь носом в волосы, тыкаясь губами в ухо:
– Твою... чёрт! – я почти рычал от возбуждения. – Надо было хату снять. Пойдём назад, там хоть места больше.
Потом, сходя с ума от желания, возбуждённые, мы перелезли на заднее сидение, трясущимися руками сдирая друг с друга куртки, расстегивая джинсы. А ещё по ходу я достал влажные салфетки, кинул их под руку, зная, что по-любому понадобятся.
Я целовал Яна, тиская его тело под оставшейся на нём одеждой, напряжённые соски, цепляя колечко при этом, вылизывал его шею, подбородок, когда он, тяжело дыша, откинул голову назад, предоставляя мне полную свободу действий. И я, сидя у него на коленях, лицом к нему, отрывался по полной, пока он дрочил мне, размазывая по члену выделяющуюся смазку.
А потом я освободил и его член и, не отрываясь от требовательных губ, касался кончиками пальцев нежной головки, уздечки, так же чувствуя, какой он мокрый, и до головокружения хотел взять его в рот. Ещё я хотел сказать, что люблю его. Хотел.
Это действительно было так, оно рвалось из меня. И я сказал, прошептал. Оторвавшись от губ, положив руку на его лоб, открывая его, задрав вверх чёлку, глядя в его глаза, понимая, что ещё пара секунд, и моё сердце взорвется нах:
– Я люблю тебя, Ян, – и почувствовал, как он замер.
Мне показалось, что он и дышать перестал, пристально и почти с испугом глядя на меня, а я попытался улыбнуться.
