Текст книги "Мозаик для Ангела (СИ)"
Автор книги: MAD Gentle Essence
Жанр:
Слеш
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)
«А хули, милый, вырубать трубу? Может, и соскучился... по попке твоей!»
Ну, зараза.
«Батарея садилась, понял? И вообще, сучара, иди ты...»
«В жопу?!»
Ну, в общем-то, я не почувствовал напряга от Свята и очень надеялся, что и Ян там всё это сумеет обойти. Но всё равно нервно курил, пил кофе на кухне, шлялся туда-сюда, пока через полчаса после последней смс от Свята не пришло сообщение и от второго близнеца:
«Всё окей. Вроде поверил. Спокойной ночи, Ангел. До завтра?»
Я, почувствовав облегчение, ответил:
«Слава яйцам! Он и мне написал, отмазался как мог, вроде, со смазкой пролезло... До завтра, Ян! Я уже скучаю!»
Я растянулся в постели, чувствуя, как гудит всё тело, и от секса, и просто от нервного напряжения. Вообще-то можно было бы и успокоиться, да? Вроде пронесло со Святом.
Ни фига. Я чувствовал, что всё так просто быть не может.
Не-а, не со Святом.
У меня не выходили из головы слова Яна о том, что даже если Свят хочет со мной серьезных отношений, то не скажет об этом, и очень надеялся, что это бред.
Меня корёжило от мысли, что в таком случае вообще неизвестно что делать. Нет, я верил своей интуиции, ощущениям, что ему от меня, как и мне от него, нужен был только секс и ничего больше. Но сейчас нельзя было знать наверняка. Нужно время.
Грела мысль, что завтра я увижу Яна. И понимал, что сейчас, после этого вечера, после секса с ним, привяжусь к нему еще больше, и сказанные им слова о том, что он влюбляется в меня всё сильнее, я мог бы повторить ему один в один. Почему не сказал?
Идиот потому что, хотя я знаю, как важно было ему их услышать от меня. Именно тогда, после секса. А я не сказал, хотя меня и разносило на кусочки от эмоций. Молчание было правильным, если бы мне нечего было ответить, но ведь было и есть. Есть.
Я вылез из постели и, взяв мобилку, плюхнулся обратно. Глянул на время, почти час ночи. Пофиг, сейчас уже МНЕ нужно было, чтобы он знал, что я на самом деле чувствую к нему после всего произошедшего.
«Прости, Мозаик, что только сейчас это пишу. Я такой идиот, блядь... Но, наверное, меня можно за это простить. Я никогда не говорил этого, Ян, никому. Я это... тоже влюбляюсь в тебя. Слышишь? Ты знай это, о’кей? Мне сейчас так тебя обнять хочется».
Печатал я долго, продумывая каждую букву, каждое слово, а потом ещё минут пять тупо пялился в экран, всё не решаясь нажать на отправку. Да, я понимал, что это очень правильно, что это правда, что я должен это сделать, и знал, как это нужно ему, поэтому и отправил, в конце концов. А сердце стучало так, как будто я всё это сказал ему, глядя в глаза. И сжимал в руке трубу, слыша в висках удары сердца, ожидая ответа. Дождался через десять минут.
«Дин, суко ты, блин, я чуть не скончался! И как спать теперь, а? Чёрт, меня прёт по-чёрному. Хочу тебя видеть. Очень».
– Завтра, – прошептал я.
Я улыбался, закусив губу.
Мне так стало хорошо после его ответа, что я, наверное, так со счастливой рожей и уснул.
Часть семнадцатая.
"Эстонский праздник «Обламайтис», или «И приколется обломившийся, и oбломится приколовшийся»...
В воскресенье утром я открыл глаза и первым делом улыбнулся, вспомнив всё, что произошло вчера вечером.
"Ты не трахнешь его, милый, и не надейся".
Эти слова Свята всплыли в сознании, и я усмехнулся. Как же ты ошибся!
Я трахнул Яна, действительно, даже не надеясь на это. Хотя, "трахнул" – это больше подходило к Святу, к тому, что я с ним сделал, а с Яном... Нет, это не трах, и даже не обычный секс. Я впервые в жизни был в постели с человеком, в которого влюблен, а значит, мы занимались любовью. Да? Тем более, что Ян тоже влюблён в меня.
Это было так необычно. Я, эгоистичная до невозможности личность, влюбился.
Вот как всё обернулось…
А, может, наоборот, на место встало, как и должно было быть? Но на то, чтобы понять, что мои мысли верны, нужно время, сейчас голову бесполезно ломать.
Я надеялся, что у Яна всё нормально. На душе было спокойно, и я верил своей интуиции. Вскочил с постели, принял душ, потом поел под пристальными взглядами мамули, которая ещё утром, перед тем как я завалился в ванную, спросила:
– Чего светишься, как лампочка Ильича? На свидании вчера был?
Я угукнул, пролетая в ванную и слыша за спиной:
– Ну и познакомил бы мать с девочкой!
– Щаззз, – глянул я на себя в зеркало и усмехнулся.– «С девочкой...»
Не было у меня девочки. А парни есть. Два сразу. Одинаковых, блин, но таких, до невозможности, разных.... И я уже скучал по одному из них, хотя расстались мы только десять часов назад. И ещё как-то нужно было дожить до семи вечера, чтобы его увидеть.
Посмотрел видик, поделал уроки, поковырялся в и-нете, днем даже поспал. Дожил, короче, как-то. Только толку от этого не получилось. Уже стоя в прихожке, надевая куртку, я услышал звук пришедшего сообщения. У меня сжалось сердце. И не зря.
«Дин! Свят, сука такая, едет со мной в парк. Ничего с этим поделать не могу. Прости. Я так скучаю».
Я тихонько заскулил и, прислонившись к стене, съехал вниз. О, как же мне хотелось материться и орать!
Сидел одетый в коридоре, злясь до невозможности, и радовался, что мама была занята и не видела меня вот такого. А я, тихо долбясь затылком об стену, придумывал самые страшные издевательства над Святом. Мне хотелось позвонить ему и обматерить, хотелось поехать и набить морду. Казалось, что он сделал это нарочно, что, по-любому, всё это неспроста.
Не знаю, сколько я просидел, но когда всё-таки нашёл в себе силы встать, то позвонил приятелям. С ними я обычно тусуюсь в гараже одного из них. И свалил из дома, уже понимая, что сегодня напьюсь.
Меня колбасило, и неслабо. Я пил пиво, сидя в старом кресле и закинув ноги на подлокотник. Лениво поглядывал на друзей, которые, как обычно, занимались кто чем. Кто-то лизался с тёлкой, валяясь на диване без ножек, кто-то в одиночестве гонял шары по бильярдному столу, кто-то что-то пиздел, вызывая ленивые смешки у других.
Один на гитаре лабал, другой – накачивался пивом, как и я.
А я скучал, тупо и молча. Мне не хотелось говорить, играть на гитаре, слушать анекдоты, даже видеть их всех желания не возникало, но выбора не было.
Чуть позже, когда кто-то притащил пару косячков, стало повеселее. Потом покатались по переулкам на собранной нашей толпой ещё в прошлом году машине, пугая прохожих громкой музыкой и ржачем. Ну, как-то, короче, я этот вечер пережил, даже домой пришел не очень поздно и почти трезвый.
Выходные закончились.
Завтра школа, а там близнецы, и я не знал, как мне теперь с ними себя вести. Свят, эта зараза, он-то по-любому меня поймет, если его даже при народе на хуй послать, а вот Ян... Мне казалось, что я равнодушно и посмотреть на него теперь не смогу, и что все сразу всё поймут, когда мы увидимся.
Бред, конечно, но это чувство меня не отпускало всё утро, пока я собирался в школу. Я не знал, как смогу не подойти к нему, когда увижу.
В школу я припёрся перед самым звонком, со всей толпой, стараясь не смотреть по сторонам, чтобы не увидеть, пошёл на второй этаж. Завалился в класс и облегчённо выдохнул, не сомневаясь, что всё равно я увижу их сегодня.
И увидел. На второй перемене, на улице, вместе с парнями из их класса. Они стояли рядом, курили, и Свят опирался на плечо брата, не видя меня. Он что-то втирал одноклассникам, а те ржали. А вот Ян меня увидел сразу. Затягиваясь, он откинул волосы, в упор глядя на меня, и чуть улыбнулся, как и я в ответ, чувствуя пытающееся выломать ребра сердце.
А потом в мою сторону глянул Свят, сощурился, демонстративно накрыв языком верхнюю губу и криво усмехаясь. Сука, блин. Я вскинул средний палец и растянул губы в притворной улыбке, а Свят послал мне воздушный поцелуй. Народ захихикал, наблюдая за нами. Ну да, от нас всегда можно было ожидать чего-то такого. Клоуны, блядь.
Я отошёл к своим и старался больше не поворачиваться. Но меня так раздражал смех одноклассников близнецов, что хотелось рычать. Казалось, что Свят про меня несёт какую-то херню, и поэтому они и ржут. Было дикое желание подойти, обновить почти прошедший фингал у старшего и увести младшего из близнецов.
Вот так я и курил, напряжённый до предела, до стиснутых зубов. Зная, что за моей спиной находятся братья, с которыми я успел переспать в течение последних четырех дней. Но, даже не догадываясь, чем всё это для меня закончится.
В класс я вернулся ещё до звонка, плюхнувшись на стул за партой, расслабляясь, вытянувшись во весь рост, вспоминая реакцию на меня обоих близнецов. Не, ну Свята только могила исправит. Да, наверное, это и к лучшему, что так и продолжаем стебаться друг над другом, а вот Ян... Мне хотелось пообщаться с ним хоть как-то, и я так был ему благодарен, когда в начале урока от него пришла смс:
«Буду ждать тебя сегодня в восемь. Там же. Соскучился. Ян.»
У меня сразу улучшилось настроение. Верил, что хоть сегодня его братишка-монстр нас не обломает. До вечера дотянул, благо было чем заняться: делал уроки, закачал новый альбом Эминема с и-нета, послушал песни, кинул на трубу некоторые из них. Так время и пролетело. А когда уже почти уходил, вдруг припёрлась родная бабуля, мамина мама.
Еееп... А мамы-то ещё не было! Не оставлять же бабку одну, тем более, что мы не очень часто с ней видимся. Я сразу позвонил мамуле, она сказала, что будет дома через двадцать минут, и я отправил смс Яну, предупредив, что опоздаю на полчаса. И успокоился немного, болтая с бабушкой, украдкой поглядывая на часы в ожидании мамы. Она приехала, как и пообещала, а я рванул из дома, хорошо хоть трамвая не пришлось ждать долго.
Вылез возле парка и побежал по аллее к кинотеатру, понимая, что нежарко, бля, сегодня, а потом увидел его. Ян был там.
Один, блин!
А когда это понял, меня аж подкинуло. Мало ли ходит отморозков в такое время, да ещё же оно такое... эмо… оно моё такое... которое многих раздражает. И явно замёрзшее. Я подлетел к нему и обнял.
Он дрожал от холода, а меня трясло от эмоций. Я обнимал его, просил прощения за то, что опоздал, а потом ругал его, что он мне не сказал, что будет один. Требовал, чтобы пообещал никогда больше не бывать в такое время и в таких местах в одиночестве. Разве я бы сидел спокойно, болтая с бабулей, если бы знал, что он тут один?! Я бы свалил, ничего бы с ней не случилось, посидела бы одна. А он шептал, что всё хорошо, что скучал, что ждал.
Зная, что нам нужно зайти в тепло, в кафе, в бар, в кино, куда угодно, мы понимали ещё и то, что там не будет возможности вот так прижать друг друга, дыша в шеи, обжигая дыханием, прикосновением губ и холодных пальцев. И на чуть-чуть, на пять минут, я привёл его к скамейке, садясь на неё верхом и притягивая его к себе, расстегнул куртку, чтобы он мог забраться под неё, обняв и обхватив меня ногами за талию, хоть немного согреваясь при этом.
Мы целовались, шепча что-то в губы, ловили дыхание друг друга, или прижимались к уху. Я уже чувствовал, как рядом с ним расслабляюсь сам, и как его дрожь уходит. А потом Ян прижался лбом к моему плечу и рассказал, как вчера докопался до него Свят, с этим отключенным телефоном. И что он на самом деле соврал про кино с друзьями. И что потом, после сеанса они сидели в баре, не покупая алкоголя, а трубу он забыл подключить сразу. Говорил о том, что чувствовал, когда мою смс с признанием получил, а я заскулил, смущаясь.
Да, мы успокоились, подумав, что Свят поверил, поэтому и угомонился. Но мы ошибались. Он не угомонился и не поверил ни мне, ни Яну.
Прозрение наступило буквально через пять минут после того, как мы первый раз упомянули его в разговоре. Когда рядом с нами раздался такой знакомый голос. Тихий голос, от которого мы с Яном разом вздрогнули, как от раската грома:
– Привет, голубки...
Часть восемнадцатая.
«Финита бЛЯ комедия, или Казалось, что нам пиздец. Оказалось, что не казалось»
Лучше бы меня ебанули по башке чем-нибудь тяжёлым. Правда. Было бы намного приятнее. А так... Первое осознанное ощущения, это как Ян на пару секунд вжался в меня ещё сильнее. Но, как он потом сказал, это я его так к себе прижал, но в тот момент мне это понять не удалось.
Ещё бы, шок – это самое лёгкое определение того, что было в первые секунды. Я испугался? Блин, ну уж точно не того, что он меня изобьёт.
Мы подняли головы, глядя на Свята и потихоньку отпуская друг друга.
– Что ты тут делаешь, Свят? – Ян сел рядом со мной, немного отодвинувшись, а потом встал, глядя на закуривающего брата.
– Спрашиваешь, родной, что я тут делаю? – он рвано и нервно выпустил дым и оскалился. – Наблюдаю охуительно привлекательную сцену – мой брат и мой же любовник в замечательной позе.
Свят сплюнул:
– Камасутру изучаете, голубки? И, я так понимаю, очень успешно, да?
– Не надо, Свят, – тихо попросил я, застегивая куртку.
– Что не надо, милый? – убийственно нежно спросил он. – Называть тебя так не надо? Ты думаешь, Ян не знает о нас? – рявкнул Свят, и я тяжёлым взглядом посмотрел на него. – Знает он! Знает! Только вот почему-то яне знаю, что ты переспал не только со мной! Да? Не ошибаюсь ведь, а? Может, попытаетесь разубедить меня хоть как-то? Нет?
– Свят, не ори, мы хотели рассказать тебе, – Ян чертыхнулся, делая шаг и споткнувшись обо что-то.
– Рассказать? – Свят повернулся к брату. – Вы? Да это тымне должен был рассказать всё, прежде всего! ТЫ, Ян! И не после того, как вы трахнулись, а ещё до того! Слышишь? Ты что, не понимаешь ничего? Нет?
– Свят, так получилось! Я так хотел! Ну и что теперь? Может, ты меня расстреляешь за это? – закричал Ян, и я чувствовал, что он на пределе.
– Получилось? ТАК получилось?! Иди ты на хуй, Ян, с таким объяснением, понял?! Иди домой! – заорал Свят, шагнув к брату, и я поднялся, вклиниваясь между ними. Хотя и понимал, что это для меня не очень безопасно.
– Я не хочу тебя ни видеть, ни слышать больше, понял?! – Свят рванул меня за плечо, отодвигая вбок.
– Свят, хорош бля! Какого хера орать так? Мы что, не можем поговорить спокойно? Да, так получилось...
Я встал к нему ещё ближе, и он резко глянул на меня. Ох, какую я сейчас мог схлопотать нехилую пиздюлину! И, скорее всего, не одну. Видел, чувствовал, как Святу хочется меня избить, но он не сделал этого.
– Мы поговорим спокойно, – прошипел он и, как коршун, впился мне пальцами в плечо. – Поговорим. Обязательно. Один на один.
И снова глянул на Яна:
– Я, по-моему, ясно сказал русским языком – вали домой! Съебись отсюда!
Он был прав, нам действительно нужно было остаться вдвоём. И неважно, будет драка или нет, но мы должны были всё выяснить для себя.
– Не пойду! Вы тут убьёте друг друга! – почти всхлипнул Ян, и мы со Святом оба посмотрели на него.
– Всё будет хорошо, Ян, – спокойно сказал я. – Мы просто поговорим.
– Пообещай, Свят! – Ян шагнул к брату, вцепляясь в рукав его куртки. – Не уйду, если не пообещаешь!
– О-бе-ща-ю, – тихо и медленно произнёс он, отпуская меня и вырывая свой рукав у Яна. – Иди, я сказал!
Ян начал пятиться, глядя то на меня, то на брата, и я, хоть и плохо видел его глаза, но физически чувствовал, как он боится оставлять нас вдвоём. Достав сигареты, я неспешно прикурил, и мы оба молчали, ожидая, пока Ян уйдет.
Молчали, но нас трясло. Происходящее физически обрушилось на мои плечи. Близость Свята сводила с ума, заставляя звенеть натянутые нервы. Его злость, почти животная ярость, в смеси с сумасшедшей харизмой, сексуальной энергетикой...
Твою мать! Это дико возбуждало...
Меня самого злило, как я себя чувствую рядом с ним. Хотелось, чтобы всё это наконец-то закончилось. Все равно чем, ударом, криком, но чем-нибудь уже!
– На хуя ж ты так, Ангел? – наконец-то спросил Свят тихо, но я знал, что ему хотелось орать.
– Почему он? С ним ты так, зачем? Он же... Ты же не понимаешь ни хера, – это был почти стон. – Какая же ты сука. Ты не имел права этого делать, слышишь?
Что-то было во всем этом неправильное, но я не мог понять, что именно. Я не видел и не чувствовал его ревности ко мне или к Яну, и это мне уже не нравилось.
– Я не имел... А ты имел? ТАК с ним? А, Свят?
Свят, сощурившись, впился в меня взглядом, не отрываясь, сверля во мне дыры, начиная догадываться, о чём я говорю.
– Заткнись, это вообще не твоё дело, понял?
– Не моё? Да, ты прав! – взвился я. – Но ты, брат! Близнец!
– Да, я брат, да, я близнец. И я всё прекрасно понимаю, знаю, о чём ты думаешь. Неправильно, грязно... Да? – Свят процедил это сквозь зубы.
А потом, отшвырнув сигарету, вцепился обеими руками в мою куртку на груди и притянул к себе:
– А ты знаешь, что значит быть братом того, кого любишь больше жизни? Видеть, как его все шпыняют с самого детства, тыкая пальцами, как в экспонат в музее?! Знаешь, каково быть братом того, кто боится людям в глаза смотреть, думая, что он неправильный?!!
Каково видеть пустой взгляд, когда у него депрессняк, такой, что страшно одного в туалет отпускать, а? И понимать, что только ты можешь помочь, потому что мать с утра до ночи на работе, а отцу все по хуй из-за новой семьи. Как его с ложки кормить, потому что сам не жрет сутками, а потом блюет дальше, чем видит, ведь желудок уже пищу не принимал. Как сходить с ума, понимая, что твой брат просто не хочет жить! Знаешь? И возиться с ним, днем, и ночью, не отпуская ни на шаг, радуясь каждой его малюсенькой улыбке...
А после этого, когда кажется, что всё позади, он влюбляется, и его вдруг кидают, жестоко посмеявшись. Знаешь, как это, реветь, сидя под закрытой дверью его спальни, понимая, что жизнь для него только что рухнула? А? А потом, когда без сил засыпаешь, отпиздив того, кто с ним так обошелся, а он, узнав об этом, исчезает почти на сутки...
Знаешь, как это, сходить с ума, виня себя во всем, не понимая, где его искать, ведь оббежал всё, что можно? Бояться, что найдешь его или в морге, или в каком-нибудь подвале со вскрытыми венами? Представляешь себе это, а, милый? И когда он всё-таки появляется, обкуренный, зарёванный, но живой – ты дуреешь от радости!
А потом он виснет на тебе и просит трахнуть... Знаешь, что чувствуешь, понимая при этом, что ему, по большому счету, и не это нужно. А ласка и нежность? Что ему это просто жизненно необходимо! Ты бы смог ему ответить тогда, что это нехорошо, что это неправильно и грязно, что нельзя это... потому что мы братья, а? Смог бы? Дин? Скажи!
Я слушал этот хриплый шёпот-крик, всё больше ощущая, как мне не хватает воздуха. И я оттолкнул Свята, почти задыхаясь, плюхаясь без сил на скамейку. Наклонился, тяжело дыша, не в силах остановить набегающие горячие слёзы...
Я просто пытался вдохнуть. Прийти в себя и хоть что-то сказать после всего услышанного.
Мне казалось, что мне сейчас душу располосовали острой бритвой...
Сжав веки, держа почти потухшую сигарету дрожащими пальцами, я закрыл лицо руками, видя яркие всполохи под веками. Мне хотелось скулить. Эта боль в груди, там, под ребрами... её причинили близнецам, но чувствовал ее я...
Теперь я понимал, каково всё это было переживать Святу, а Ян... мамочка... да что ж это такое? Почему же жизнь такая сука, а? Почему ублюдков вокруг столько? Больно-то как, не за себя, почему? Может, потому, что ты – не ублюдок?
– Прости, я не знал. Я не знал ничего этого. Он не говорил, ничего не говорил...
– Да, ты не знал, я это понял, иначе бы не спросил «зачем», – через пару секунд ответил Свят. – И никто не знает, кроме меня и мамы. Но и она не знает всего и, надеюсь, не узнает никогда. Да, я с ним, Дин. И, наверное, хорошо, что он тебе это рассказал. Я бы не смог. Но я не трахал его, понял?
– Я знаю, – отшвырнул потухшую сигарету, злясь на себя за слёзы. И на него, на Свята, на такого... Отрастившего себе панцирь, которым прикрыл все, связанное с братом. Болезненное, ранимое. – Когда его кинули?
– Полтора года назад. Приезжал красавчик один, на лето к своему брату двоюродному – другу Яна. Он и повёлся. А эта сука со своим братом поспорила, что влюбит его в себя. Я об этом узнал когда уже поздно было. Ян признался ему, а эта тварь... – Свят покачал головой, мне послышалось, что его зубы заскрипели.
Он держал в руке зажигалку, то выбивая из неё огонек, то гася его. А я пялился на этот мелькающий свет, пытаясь справиться с собой.
– После того случая, где-то через три месяца, я впервые переспал с парнем. Когда понял, что эти наши игры с Яном могут действительно закончиться трахом. Чувствовал, что уже на пределе, но не позволял себе большего. С ним не позволял. Хотя и знал, что он бы дал мне по-любому, – Свят покачал головой, выдохнул.
– Он же никогда от меня ничего не скрывал, понимаешь? Никогда. И я не думал, что он скроет, когда ты его разводить начнёшь, поэтому и был спокоен. А он... вот так, – Свят отвернулся, и у меня защемило сердце.
– Ты такая же мразь, как и я, Дин, тебе не нужны отношения, тебе плевать на людей, но ты не должен был трогать его. Он же... За это время он даже в глаза мало кому посмотрел, не говоря уж о каких-то отношениях. И, если, даже зная всё о нас с тобой, он тебя подпустил к себе, то значит, что он влюбился, понимаешь? Если не больше. И если ты его кинешь... А ты вот так – лишь бы не мне, да? Сука, какая же ты сука, Дин! – это был почти вой вперемешку с рычанием.
И в этом была такая дикая боль! Я бросил на него взгляд, вдруг понимая, какой же я придурок. До меня только сейчас дошло, что именноон думает о том, почему я переспал с Яном.
– Свят, ебать, ты что, думаешь, что я его трахнул на зло тебе, что ли? Вернее, чтобы опередить?!
– Нет, на зло себе! – закричал Свят. – Если бы тебе просто приспичило трахнуться, то уж нашёл бы кого-нибудь! Мне на крайняк позвонил бы и сказал: «Свят, хочу – не могу, дай!» Думаешь, я бы отказал?
Твою мать! Я вскочил.
– Трахнуться, Свят! Трахнуться! Я хотел трахнуть тебя, и я это сделал! Но его... Его я трахнуть не хотел и не хочу. Ты не понимаешь! Да, я не лучше тебя, ты прав! Но Ян, – я запнулся, шмыгнул носом и увидел, как Свят повернул ко мне голову. – Тут другое... пойми. Я хочу быть с ним, очень хочу!
Это я тоже проорал.
Проорал и заткнулся, стискивая зубы, сжимая кулаки и вдруг подумав, как хорошо, что в этой полутьме он не видит моих слёз, скатывающихся по щекам.
Молчал и Свят.
Мы стояли друг против друга, тяжело дыша, с разрывающимися от эмоций сердцами и нервами, и не знали, что говорить дальше.
Господи, как же тихо было, и как же меня эта тишина убивала. Она разрывала мне перепонки, с ума сводила, а он всё молчал.
Ну что ж ты молчишь? Не надо. Ударь, избей, если хочешь, только не молчи.
– Ты мне не веришь? – прохрипел я, не выдержав.
Свят, опустив голову, покачал ею.
– Я не знаю. Время покажет. Главное, чтобы ты в это верил.
Потом он развернулся и направился куда-то в глубь парка. Я сглотнул, глядя на его ссутулившуюся фигуру. Он сейчас был так похож на Яна.
– Свят, подожди! Я не хочу, чтобы всё так... Пожалуйста, – я не знал, как его остановить, как сказать, что мне очень важно, чтобы они с Яном помирились.
– Как, Дин? – он оглянулся, но так и отступал, глядя на меня. – Я уже не нужен ни тебе, ни ему. Иначе бы он не молчал, Дин, он бы мне всё рассказал. Но, видимо, ему наплевать на меня и на то, что я боюсь за него всю жизнь.
– Свят, не неси херни! Он хотел всё рассказать! Слышишь?
Но Свят покачал головой, развернулся, и через несколько секунд я перестал различать его силуэт в темноте.
Часть девятнадцатая.
«Без вины виноватые, или И вроде вам не моск е... так на фига ж в ответ ТАКОЕ...»
Я сел на скамейку, наклоняясь, закрывая мокрое лицо руками, и только сейчас почувствовал, какие у меня холодные пальцы. Они замёрзли без перчаток, которые я снял, еще когда обнимал Яна, но я не чувствовал холода всё это время.
Какая же у меня в голове была круговерть, мама дорогая! И как же было плохо там, в груди. Не понимал я, бля, должен ли сейчас чувствовать себя виноватым или нет. Да, я чувствовал вину, но ещё я знал, что всё, что я сказал Святу, правда, и стыдиться мне нечего.
Мне было больно за них обоих. У меня было чувство, что я развожу их по разным углам. Я не хотел этого, не хотел! И, наверное, от этого себя виноватым и чувствовал.
Опять в мозгу мелькали воспоминания об их отношениях на пандусах, от которых меня тогда нехило переклинило. Сейчас, когда эти кадры всплывали в памяти, хотелось скулить. Несмотря на то, что я знал, они – братья, они – близнецы. Знал, они нужны друг другу, и не сомневался в этом ни на грамм, ни секунды.
Знал, что они нужны друг другу не только как братья. Даже сейчас, когда у Яна есть я. И, в общем-то, из-за этого чувства и было теперь у меня болезненное желание их помирить. Я же причина всего этого.
Может, я и не виноват, что они оба на меня повелись. Но я знал, что если бы я сам не начал общаться с Яном, то, даже учитывая как я ему нравлюсь, он сам ко мне никогда не подошёл. В этом я был почему-то уверен. А значит, всё у них было бы нормально, да?
Нормально... Да понимаю я, что ненормально это по большому счету, но плевать мне было на этот «большой счет». А если, даже не общаясь со мной, Ян всё равно влюбился, не стал бы он меня ревновать к Святу? Кто знает, как всё повернулось, и не получилось бы ещё хуже, чем сейчас?
Я закурил, держа сигарету дрожащими пальцами, сжимаясь в комок, прижимая к себе подтянутые колени, пряча в них лицо. Я думал про слова Свята о том, что Ян должен был рассказать ему всё еще до случившегося. Но я ведь не разводил Яна на секс, я даже не намекал на это. И, естественно, ему не о чем было рассказывать брату.
Блин, нет, было, конечно, о чём. Мы же встречались, у нас уже были явно большие, чем просто дружеские, отношения. Мы целовались, общались на темы, далекие от дружбы. А он молчал. Молчал, и я об этом знал. Почему он молчал? За меня боялся? За себя? Или что?
Наверное, просто знал, что Свят запретит ему со мной встречаться. После всего, что было у него со мной. Этого нашего ублюдочного «перетягивание каната», наших странных отношений. Башку свернуть можно...
А всё то, о чём Свят говорил? Так говорил! Я понимал, что если я сейчас обо всём этом начну размышлять, то впаду в ступор и замерзну тут нах, и даже не замечу этого. И тут я вдруг подумал, что не может быть, чтобы Ян уехал домой. И сюда он не придёт, скорее всего. Значит, ждёт?
И я пошел в сторону остановки, всё ускоряя шаг, срываясь на бег, вылетая на дорожку, откуда она уже была видна и остановка, и несколько человек на ней. Я лихорадочно искал глазами Мозаика, но он сам меня увидел и вышел навстречу.
Я почти остановился, дав ему подойти и тем самым подальше уйти от людей. Он встал рядом и вцепился мне в руку, внимательно вглядываясь в лицо. Я знал, что он ищет на мне следы драки.
– Всё о’кей? Он тоже в порядке? Где он? – проговорил Ян наконец-то.
Я с облегчением кивнул. Мне почему-то очень важно было знать, что Ян переживает не только обо мне.
– В порядке. Он просто ушёл. Мы поговорили, и он ушёл.
Я коснулся его плеча, провёл пальцами по руке вниз, остановился на его пальцах, тоже открытых и таких же холодных. У меня стоял ком в горле, и мне так хотелось его успокоить. Обнять, прижавшись холодными губами к уху, и прошептать, что всё хорошо, и со Святом, и со мной. И что с ним, Яном, тоже всё будет хорошо, потому что я никому его не дам в обиду. Никогда.
– Он на меня очень злой, да? Я и, правда, не должен был так... он прав, – я видел обеспокоенные глаза Яна, нешуточную тревогу в них, и понимал, что он чувствует себя очень виноватым.
– Слушай, давай где-нибудь посидим, а? Там, где можно поговорить, – я тихонько сжал его пальцы, и он кивнул.
– Да, пойдём. Тут недалеко кафе есть.
Минут через десять мы сидели друг против друга в маленьком кафетерии, в пустом затемнённом углу, в тепле и сжимали замёрзшими руками кружки с горячим кофе. Ян набрал Свята на мобильном, не переставая волноваться, но близнец не отвечал, скинув вызов. Ян выматерился.
– Не надо, Ян, дай ему время. Так ты только его ещё сильнее разозлишь. Вернётся домой, пообщаетесь.
Ян зло кусал губу, исподлобья глядя на погасший экран.
– О чём вы говорили, Дин? – наконец-то отложил он телефон, снова сжимая кружечку пальцами и глядя на дрожащую поверхность ароматного напитка.
– Он мне рассказал, Ян, всё то, что ты не смог, – я потёр висок горячими от кружки пальцами, глянул на Яна. Почему-то было ощущение, что он внутренне сжался.
– Для него это было непросто, Ян, но мне действительно нужно было знать, поэтому он рассказал...
Я запнулся, понимая, что он сделал не это. Свят вылил, выплеснул правду, окатил ею меня. Этот его хриплый шёпот, больше похожий на крик, всё ещё стоял в ушах, и я догадывался, что помнить его буду очень долго. Ян сдвинул с глаз чёлку и смотрел открыто, пристально, и чуть устало. Мне казалось, он хотел увидеть мою реакцию на то, о чём я теперь знаю. О нём.
Я отпил кофе, облизал губы, так и чувствуя на себе его взгляд.
– Он очень любит тебя, Ян, – сказал я, и Мозаик нервно сглотнул.
– Сказал? Он это сказал?
– Да, – я кивнул, – сказал. Он любит тебя больше жизни, и всегда боялся за тебя. Но это и так понятно, Ян. Всё, что он мне рассказал, его отношение к тебе... – я запнулся, – забота.
Блин, как же мне было непросто обо всём этом говорить…
– И даже то, что сейчас... Его же больше всего обидело то, что ты молчал, понимаешь? Не то, что мы переспали, а именно то, что ты молчал. Он считал, что ты ему доверяешь так же, как он тебе.
Ян прикрыл глаза и покачал головой.
– Я это понял, но не мог говорить с ним о тебе, Дин. Знал, что он мне начнёт доказывать, что ты просто мною поиграешь и бросишь. Тем более, из-за ваших с ним стычек, разборок, а потом и из-за того, что вы переспали... Я не мог. Мне нужно было самому понять, что к чему. Несмотря на всё то, что между вами было. Эти драки, сумасшедшие взгляды, – Ян закусил нижнюю губу, потом медленно её отпустил. – Ты нравился мне с самого начала, Дин, не меньше, чем Святу. Только Свят мог тебе это показать, даже идиотским способом, подъёбками и тому подобное, а я просто молчал и наблюдал, – он усмехнулся.
Я смотрел на него и дышал через раз. Меня волновало то, о чём он говорил, очень волновало.
– Знаешь, когда я увидел, что ты приходишь на пандусы, поверил, что неспроста всё это. Значит, что-то будет между нами. А потом, когда я упал... Знал бы ты, как я себя почувствовал, увидев тебя рядом. Такого уверенного, властного.. Я офигел! Я же не видел тебя вечером перед этим. И потом, чем дальше, тем я всё больше западал на тебя. И не мог, не мог я сказать всё Святу, понимаешь?
Ян опёрся подбородком о руку и смотрел на меня чуть исподлобья, так, блин... Не знаю.
