Текст книги "Мозаик для Ангела (СИ)"
Автор книги: MAD Gentle Essence
Жанр:
Слеш
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)
А потом один из парней коснулся его руки, кивнув за спину, в мою сторону, и Ян резко оглянулся, так что упавший на его волосы снег разлетелся в разные стороны. У меня замерло сердце. Я не знал, чего ждать сейчас, и не удивился бы, если бы он, взяв скейт, пошёл от меня в другую сторону. Я бы понял. Наверное. Только вот не знаю, как бы себя потом чувствовал.
Он не уходил, может, собирается послать, когда я подойду? Далеко послать и надолго, если не навсегда. Но он так и смотрел на меня, откинув волосы, а потом, когда я подошёл поближе, опустил голову и закрылся от меня чёлкой.
Было бы легче, будь мы тут одни. Я видел, как на нас посматривают парни, и это напрягало ещё сильнее. Поздоровался с ними, когда подошёл, и они отозвались как всегда вполне дружелюбно.
– Пора на лыжи переходить, – улыбнулся я, и они, посмеявшись, согласились.
– Ты на лыжах тоже не умеешь кататься? – Ян поднял голову, и я увидел на его губах улыбку.
Фух, отпустило. Пока, по крайней мере.
– Умею... привет, – я протянул ему руку, не знаю, так получилось.
Обычно мы с ним так не здоровались, но и он подал мне свою в ответ. Холодные пальцы, которые он прятал в спущенном рукаве, и я сжал их.
– Привет. Я не думал, что ты придёшь, – склонив голову, Ян смотрел на меня внимательно и грустно.
– А я боялся, что тебя тут не будет, – ответил я тихо, так и не отпуская его руки, а он и не забирал. Я немного сильнее сжал его пальцы. – Ты холодный такой. Парни хоть не стоят на месте, а ты...
Бля, воспитатель хренов. Я заткнулся, видя усмешку на его губах.
– Ну, серьёзно, Ян! – я пытался скрыть свое состояние растерянности, только это, видимо, так хреново удавалось, что Ян сказал:
– Расслабься, Дин, всё в порядке. У меня почти всегда холодные пальцы.
– Правда? – спросил я виновато, заглядывая ему в глаза, как нашкодившая собака своему хозяину.
Ян кивнул. А я сглотнул, чувствуя, как меня накрыло с головой волной мурашек.
– У меня и перчатки есть, не одел просто, – и для наглядности он полез свободной рукой в карман куртки, но, сунув в него пальцы, остановился, глядя мне в глаза. Я понял, что это мой предел, что ещё секунда, и что-то лопнет внутри меня. Стало невыносимо...
– Можно тебя обнять? – прохрипел я. – Ян, пожалуйста.
Я видел, как его ресницы дрогнули, а потом взгляд опустился на мои губы и снова поднялся к глазам. Не спеша, он убрал волосы с щеки за ухо, открывая красивую скулу, и вообще этот жест был для меня сейчас намного интимнее, чем если бы он расстегнул на себе ширинку. Просто он всегда прячет лицо, а сейчас...
– Обними, если хочешь, – сказал он, и я, закрыв глаза и сцепив зубы, опустил голову, при этом чувствуя, как сильно сжимаю его пальцы.
Ну, что ты творишь, эмо-бой? Что ж ты так! Представляете, как я себя сейчас чувствовал? Сердце било, как отбойный молоток, по вискам, по нервам и, зараза, не собиралось успокаиваться. Я очень боялся, что всё, что сейчас происходит, всего лишь прелюдия к тому, что Ян отвернется от меня совсем. Он имел полное право сказать, чтобы я валил обниматься – и не только – со Святом. И был бы прав на сто процентов, но я до смерти боялся, что он это скажет.
– Я серьезно, Ян, – выдохнул я, понимая, зная, чувствуя, что именно после этих моих слов он меня или пошлет, или...
Мне до безумия нужно было действие, которое дало бы возможность не сдохнуть вот тут перед ним, если я пойму, что ему не нужен. Такой. Это были самые длинные секунды в моей жизни, самые болючие...
А потом... Потом он сделал то, от чего у меня на самом деле сердце замерло. Он шагнул ко мне и прижался лбом к моему плечу.
– Чёрт, – я простонал и притянул его к себе, слыша дрожь, его дрожь, касаясь губами черных волос, тяжело дыша, сходя с ума от всего этого. – Ян, Ян...
И шептал его имя, сжимая пальцами курточку на спине, прижимая всё сильнее, и мне было пофиг уже, что мы тут не одни.
– Ян, ты дрожишь, – шептал я, хотя знал, что дрожу и сам, так же, как и мой голос. – Ян, я могу тебя к себе пригласить, а?
Эта мысль была сейчас, наверное, самой правильной. Вы считаете, что я думал о сексе в это время? Ооо, как же вы заблуждаетесь! Я уже говорил, что к Яну испытывал совершенно другое чувство, чем к его брату. Даже если бы дома никого не было, ничего всё равно не произошло. Мне просто до ужаса хотелось побыть с ним, хотелось согреть, смотреть в его необыкновенные глаза, держа в руке холодные, тонкие пальцы, и знать, что я ему нужен. Всё ещё нужен.
У меня защипало в носу, и глаза наполнились слезами. Почему? Эмоции, благодарность за то, что меня, такую вот мразь не отталкивает. И было что-то ещё, такое мягкое, тёплое, где-то под ребрами, от чего хотелось шептать глупости, вжимаясь лицом в его шею. Почему оно такое только по отношению к этому странному парню?
Нежность? О, да... Вот оно... то, что я не мог понять. Теперь я точно знал, что это за чувство, которому не мог дать определение столько времени.
– Ян, ещё ведь рано, правда? Ты же сможешь поехать, – я потёрся носом о его голову, и он кивнул, так и не отрываясь от меня. – Я тебя чаем напою, согреемся, музыку послушаем, в и-нете полазим, если захочешь. А потом я сам тебя домой провожу. Поедем?
Я положил руку на его затылок, тихонько погладил, моля, чтобы он не отказался.
– Ты действительно этого хочешь? – он все-таки оторвался от меня, убирая чёлку с глаз, пристально смотрел в глаза.
– Очень, – это был даже не шёпот, просто движение губ, и Ян, улыбнувшись, кивнул.
– О’кей, если ненадолго.
И вот тут уже я улыбнулся и кивнул. Знали бы вы, как мне на душе легко стало.
– Ненадолго... Как только захочешь уйти, – я покачал головой, давая понять, что с этим нет проблем. – Обещаю.
– Хорошо. Я сейчас.
Ян закусил губу и тут же отпустил, и она влажно блеснула в неярком свете фонарей, заставив меня втянуть воздух сквозь зубы от появившейся истомы внизу живота.
И только потом я смог оторвать взгляд от Яна и глянуть на его друзей, куривших в стороне, к которым он подходил, как я понимаю, сказать, что уходит. Я чувствовал дрожь во всём теле. Да, я был напряжен, да, я волновался и был до чертей рад, что всё так повернулось.
Ян с минуту говорил с парнями, потом попрощался и отошёл, подхватив скейт, не снимая наколенников. Попрощался с парнями и я и, забрав у Яна доску, когда мы пошли к остановке, кивнул на руки.
– Одень перчатки, ща вообще к ней примерзнешь.
Он усмехнулся, но полез за перчатками.
– Ян, эти парни, они...
– Они моидрузья, – перебил Ян. – Не бойся, Свят ничего не узнает.
Сердце ухнуло вниз... да что ж это такое?!
– Да я не об этом, Ян, – я прикусил губу с внутренней стороны, пытаясь вернуть спокойствие.
– Не об этом? – он, усмехнулся, натягивая перчатку.
– Нет, по крайней мере, не сейчас. Просто... ты не стесняешься их.
– Не стесняюсь, – Ян взял скейт. – Дай, сам, блин, без перчаток. Они понимают всё, хотя такое у меня впервые, – тихо добавил он и, вытянув руку, раскрыл ладонь, позволяя на нее ложиться падающим снежинкам.
А я смотрел на его руку и понимал, что нам придется сегодня поговорить обо всём, хотим мы этого или нет. Через полчаса я открыл дверь своим ключом и, пропуская вперед смущённого Яна, заорал:
– Ма, это я!
– Поняла, ты рано сегодня, – отозвалась мама с кухни. – Нагулялся? Или замёрз? Снег ещё не прекратился?
– Не нагулялся. Я с другом, – мы разулись, я помог Яну снять наколенники и повесить курточку. – Снег идет, немного замерзли, – продолжал я отчитываться.
– С другом? – мама вышла, вытирая руки салфеткой и с интересом глядя на Яна.
Я понимал, как он её удивил, и был благодарен ей за то, что она этого не показала.
– Здравствуйте, – кивнул Ян, убирая челку.
– Добрый вечер, – мама протянула руку. – Родной, познакомь нас с молодым человеком.
– Это Ян, мама. А это, – я замялся. – Ма, ты тетя Гета? Или кто?
– Ангел, ну что ты меня позоришь? – она покачала головой. – Дядя я.
И снова глянула на улыбающегося Яна, когда я заржал:
– Генриэтта Генриховна. Очень приятно, Ян.
– И мне, – кивнул Ян.
– Слышал? Имечко, блин. Не знаю, как мамуля сама его запомнила.
– Оболтус... – протянула мама.– Замерзли? Может, чаю горячего, а? Выпечка есть.
– Ма, чуть позже, ладно? Я сам все сделаю, – я положил Яну руки на плечи и повёл его ко мне в спальню.
– Хорошо, родной. Я пока чай заварю.
– Спасибо, мамуль!
– Отец на работе ещё? – осторожно спросил Ян, когда я заводил его в комнату, включая свет и закрывая дверь.
– В командировке. Вернётся через недельку.
– Мама у тебя классная, – улыбнулся Ян, оглядывая мою берлогу.
– Да, это точно, да и отец тоже у меня компанейский товарищ, – я плюхнулся на постель, глядя, как Ян медленно обходит мою комнату, подходит к аппаратуре, рассматривая её не спеша, осторожно касаясь кончиками пальцев.
– Крутая техника. Классно, – он остановился возле полки с коллекцией маленьких машинок, которую я собирал с детства. – Увлекаешься моделями?
Я угукнул, смотря на него вот такого, на его волосы, рассыпанные по плечам, на узкую спину, мазнул взглядом по бедрам... О, чёрт.
– Ян, может, и правда чаю, а? – спросил я, понимая при этом, что безумно хочу его обнять, поцеловать.
– Позже, ты же сам сказал, – он медленно развернулся ко мне, и я протянул ему руку.
– Иди сюда, – я поднялся на колени, заставил Яна сесть на постель рядом с собой и прошептал, – хочу прикасаться к тебе.
И положил ладонь на его шею под волосы, лаская её кончиками пальцев. Он прикрыл глаза, положив поверх моей свою руку. Его пальцы не были уже такими холодными, как на улице, но я чувствовал, как он напряжён. Я осторожно уложил его на спину и склонился к лицу, убирая волосы с глаз.
– Всё хорошо, сюда никто не войдет, – тихо сказал я, видя в его глазах тревогу. – Мама, даже когда я один, без стука не заходит. Успокойся, ладно? И я просто хочу посмотреть на тебя. В твои глаза...
И я смотрел в его распахнутые глаза, такие близкие, такие завораживающие.
– Ты невероятен... Знаешь, как называют людей с такими глазами, как у тебя?
– Уродами, – проговорил Ян, и у меня защемило сердце.
– Дурак, – прошептал я. – Всем бы быть такими «уродами»... Ты МОЗАИК, Ян.
– Мозаик? – Ян улыбнулся. Я кивнул:
– Мозаик. Красиво, правда? Я в и-нете прочитал. И такая расцветка, как у тебя, вообще очень редкое сочетание. И не смей считать себя уродом, понял?
– Редкостный урод, – улыбнулся Ян, и я улыбнулся тоже, не удержавшись.
– Ян, прекрати, – я вцепился в его подбородок пальцами, потом снова уставился в необыкновенные глаза и прошептал, – ты очень красивый.
Затем слегка коснулся его губ пальцем, слыша, как вздымается его грудь от всё учащающегося дыхания. Опустился пальцами на подбородок, провёл по тонкой открытой скуле и снова вернулся к губам. Погладил под ними, практически уже умирая от жажды почувствовать его рот, горячее дыхание, и прижался, сильно, властно, но осторожно...
И сразу его рука схватила мои волосы в кулак на затылке, прижимая при этом меня к себе ещё сильнее. Этот поцелуй был таким откровенным...
Мы лизали друг друга так глубоко, как только позволял язык, а ещё я осторожно протиснулся коленом между ног Яна, раздвигая их, и когда он меня пустил, то бедром аккуратно стал тереться о его напряжённый пах, прижимаясь своим к его телу. Не отрываясь от жаркого рта, я наполовину расстегнул на нём застегнутую до этого наглухо, по самый подбородок, олимпийку.
Ян зашипел, когда я отпустил его губы, и он, откинув голову, дал мне поцеловать свою уже открытую шею. Целовал её, слыша его негромкие стоны, чувствуя движения его тела, отвечающие на мою ласку, пальцы, стискивающие в экстазе кожу на моей спине... Как же всё это завело нас обоих! Но прекрасно понимая, что, чего бы мне это сейчас ни стоило, нужно остановиться, застонал и, расслабившись, распластался на нём, уткнувшись носом в теплую шею.
– Офигеть... Ян, я так кончу, блин, – и он, тихонько засмеявшись, коснулся губами моего виска, который уже начал взмокать от всего этого безумия.
– Просто мы слишком увлеклись, Дин. Может, всё-таки чай?
– Угу, – я кивнул, так и не поднимая головы, пытаясь угомонить в груди сходящее с ума сердце.
А вообще-то сходило с ума не только моё сердце, это я слышал.
– Да, я ща, только оживу, о’кей?
– Оживай, – прошептал Ян, поджигая мой висок своим дыханием, и я чуть не взвыл от этого истекающего сексом голоса.
Поняв, что сейчас я снова начну его целовать, как ненормальный, Ян резко подскочил и сел, сжимая свой пах:
– О, мама дорогая, что же это такое!
Ян провел рукой по моей спине, и я оглянулся, он улыбался, закусив губу, так же стискивая замечательный стояк. Поиграл бровями, и это мне так напомнило второго близнеца, что я, замерев, уставился на него, только сейчас на самом деле видя и понимая, что, несмотря на разницу в причёске, цвете волос, имидже, они были очень похожи. Очень.
– Ты чего? – не понял моего обалдевшего взгляда Ян.
– Офигеть, ты безумно на него похож, – пробормотал я и, поднявшись, поправил на себе джинсы.
– Да, похож, – тихо ответил Ян.
Я кивнул и натянуто улыбнувшись, выдохнул и глянул в потолок, держась за пах.
– О, господи, кого же мне представить, чтобы стояк спал?
– Сергея Зверева, – усмехнулся Ян, и я посмотрел на него.
– Уверен?
– На все сто. Мне всегда помогает.
Я закрыл глаза и замер на секунду, слыша, как Ян хихикает всё громче.
– Ну, мешаешь же, – процедил я сквозь зубы, возмущаясь.
– Видел бы ты сейчас свой фейс – то ещё зрелище. А если ещё знать, о ком ты так сосредоточенно думаешь и зачем, то вообще... – Ян рассмеялся в голос, и я улыбнулся.
Обожаю его смех, так редко его можно услышать, но я грозно выдохнул и глянул на него.
– Ты вредный, в курсе? Ладно. Надеюсь, никто не заметит, – я вздохнул, глянув на ширинку под хихиканье Яна. – Принесу нам чаю и чего-нибудь пожевать.
Минут через пять я вернулся с чаем, сахаром, конфетами и кусочками домашнего пирога с вишней. Всё это припёр на большом подносе, ещё с коридора проорав, чтобы Ян отрыл мне дверь.
– Блиин, куда столько?
Я водрузил все это на компьютерный стол, заранее бедром задвинув полочку с «клавой», на всякий пожарный случай.
– Всё нам, чая ещё принесу, если мало будет. Давай садись, – протянул ему руку.
Потом придвинул кресло и плюхнулся в него с рядом сидящим на компьютерном стуле Яном. В следующие минут двадцать мы набивали пирогами свои желудки, несли какую-то чушь, смеялись. Я ещё доливал нам чаю, и, несмотря на то, что принес я еды вообще-то много, мы почти всё умяли за милую душу.
– Спасибо, – Ян откинулся на стуле. – Вкусно так!
– Да не за что, – лениво протянул я, поглаживая живот. – Тебе надо набрать пару килограммов.
– Знаю, не получается, – Ян потёр нос и улыбнулся.
– Ну и ладно, ты мне и так нравишься, – я откинул голову и закрыл глаза.
– Правда? – тихий вопрос.
– Не-а, не правда, – мой ответ, и я медленно открыл глаза, натыкаясь на его внимательный взгляд.
Глянул на его губы, и он их поджал.
– Ты мне очень нравишься, Мозаик. Понял?
Встал и протянул ему руку, глядя на нежно-розовые губы.
– Покурим? Тут, втихаря, я окошко приоткрою.
– Партизанишь? – Ян встал, и я, взяв с полки пачку «Мальборо», маленькую пепельницу и зажигалку, отодвинул штору, приоткрыл окно, сразу почувствовав, как потянуло прохладой, опёрся о подоконник.
Первые секунд тридцать мы молчали, стоя рядом, а потом я привлек его к себе, заставляя устроиться между моих ног, прижимаясь бедрами.
– Дин, когда ты впервые с парнем переспал? – вопрос, заставивший меня немного напрячься. – И почему? По тебе столько девчонок вздыхают.
– Ты уверен? – усмехнулся я.
– Да, это же видно, – спокойно ответил он.
– По тебе, между прочим, тоже. Я знаю, мне Борька рассказывал, как девчонки пытались подкатывать к тебе...
Ян выдохнул, давая понять, что не о нём разговор. И я продолжил:
– Ну, окей... Три месяца назад. В Греции на каникулах.
– Это оттуда фотки и видео, которые ты показывал? – удивился Ян.
Я кивнул.
– Ты влюбился? – он, затягиваясь, смотрел мне в глаза.
– Нет, там другое. Парень по соседству был, на пару лет старше, но я и не думал даже, что он старше. Стройный, смазливый. Мы как-то с ним заговорили, я же английский неплохо знаю благодаря предкам. В принципе, я почти сразу понял, что он гей. Потом узнал, что он живёт с папиком, а я раньше думал, что это его отец. Короче, мне было интересно общаться с ним. Ходили вместе на пляж, играли в волейбол, пили коктейли. Пили, блин, – я потёр нос, улыбаясь.
– Что? – не понял Ян.
– Да просто перепили мы их однажды, и, когда возвращались домой, он мне заявил, что может соблазнить любого натурала. На спор. Даже меня.
Ян наклонил голову, улыбаясь.
– Ну, а чё, блин... Я бухой, а разве можно предлагать спор бухому? Он же не откажется! И я не отказался.
– И проиграл, – добавил Ян.
– Проиграл. Хотя, если честно, когда я уже знал, что он гей, то как-то уверен был, что он пассив полный. Ошибся и тут.
– Ты позволил ему себя трахнуть? – без насмешки спросил Ян.
– Я сам этого захотел.
– Он так тебя завёл?
Я кивнул.
– Это он действительно умеет.
– И тебе понравилось.
– И мне понравилось. Кончил так, что меня слышали, наверное, в проезжающих машинах. Я такого не испытывал никогда с девчонками, – я затянулся. – Мы с ним поехали в мотель за городом на трассе. До сих пор не знаю, как мы до него добрались без проблем. Хотя, когда доехали, алкоголь почти выветрился.
– Но всё равно ты не передумал.
– Нет, уже нет. Просто он останавливал машину по дороге, и мы целовались. И когда мы приехали в мотель, я уже был вздрючен не на шутку, поэтому всё так и получилось.
– А потом? Ты его трахнуть не хотел?
– Я очень хотел его трахнуть. Да только не довелось. Через день его папик во Францию увёз, и я так и не... – пожал я плечами.
– Вернувшись домой, ты решил окончательно перейти на парней? – Ян хитро улыбался, выдыхая дым.
– Не, я все-таки би и девчонок после Греции трахал. А потом вы появились, – ляпнул я, и почувствовал, как взмокла спина.
Вот же я идиот!
Хотя... всё равно же придётся говорить и об этом. Ян усмехнулся.
– Не, ну я это... из соседнего класса парня трахнул, когда узнал, что Свят на него намылился уже.
Зачем то сказал я...
– Да, я знаю, – Ян затушил сигарету. – Он когда узнал, что ты его опередил, чуть не взвыл от злости.
– Угу, – я затянулся, – он же меня тогда в туалете выцепил и пообещал вместо того парня теперь меня поиметь.
Ян промолчал, и я тоже затушил сигарету, закрыл окно и притянул его к себе.
– Иди сюда. Не замерз?
Он отрицательно покачал головой, касаясь пальцами моего пояса, а потом выдохнул в шею:
– И он тебя поимел. Да?
Я закрыл глаза, замерев на несколько секунд.
– Он так сказал?
– Да.
– Поимел. Но только после того, как я его... – тихо добавил я, и Ян, отодвинувшись, посмотрел на меня, по-моему, с недоверием. – Он тебе не сказал этого?
– Нет.
Я закусил губу, невесело улыбаясь. Кивнул.
– Ну вот, я тебе это говорю. Хотя знаешь... не важно. Это так просто, для информации.
– О’кей. Я понял, – сказал Мозаик, и мне стало плохо.
Чёрт, какая же я всё-таки сволочь!
Мне хотелось попросить прощения. Вот только пообещать не встречаться со Святом я не мог! Не хотел обманывать ни его, ни себя. Через несколько минут, немного успокоившись, я взял за руку эмо-боя и вернулся к постели. Усадил, а потом и заставил лечь, перекинув ноги через бедра и склонившись над ним. Коснулся собачки замка на олимпийке, которую всё же так хотелось открыть до конца.
– Можно? – глянул ему в глаза, и Ян не сразу, но кивнул, поняв, что я хочу её расстегнуть.
И я расстегнул. Распахивая её на нем, касаясь пальцами тонкой футболки и наклонившись, я на секунду прижался губами к его груди, чувствуя выступающие ребра:
– Вот так-то лучше.
А Ян поднял руку, оттянул на моём горле водолазку и вопросительно приподнял бровь. Чёрт! Вот я придурок, а? Как я не подумал, что при этом и он не захочет, чтобы я остался укутанным. Ну, а что было теперь делать? Я тяжело вздохнул, понимая, что придется показать свою зацелованную до засосов шею.
– Да знаю я, что там, не парься, – он провёл пальцами по моей груди.
– Да? – зачем-то спросил я, и Ян, усмехнувшись, кивнул и опёрся на локти, ожидая моих действий.
Я вздохнул второй раз и начал очень медленно стягивать с себя эту конспиративную штуку.
Встряхнул волосами и остался в белой майке с тонкими лямками, открывающую и мою зацелованную шею, и даже ключицы с такими же отметинами. М-да уж, Свят на славу постарался, гад, но и я не остался в долгу...
Только сейчас почему-то это мало грело. Я теребил в руках водолазку, опустив голову, закусив губу, чувствуя почти физически, как взгляд Яна медленно ощупывает мои открытые плечи, шею.
– А на мне Свят никогда не оставляет засосов, – тихо сказал он, и у меня потемнело в глазах.
Часть четырнадцатая.
«Чем дальше в лес – тем больше извращенцев, или С кем поведёшься – так тебе и надо».
Я резко поднял на него глаза и наткнулся на ответный, открытый взгляд широко распахнутых глаз. Что было в его взгляде? В этих разноцветных, заставляющих мою душу каждый раз сжиматься в комок глазах? Вызов, ожидание реакции на его слова и ещё много чего. Волнение и дерзость... Господи, как же он всё-таки похож на брата.
– Ты сам-то понял, что сказал? И о ком, бля, – проговорил я, не отводя глаз.
Ян закусил и отпустил нижнюю губу, несколько раз кивнул, так же глядя на меня.
– О нём, Дин. Я говорю о нём, – он усмехнулся и, забрав у меня из рук водолазку, бросил её на кресло. А я, как ни хера не понимающий имбецил, следил за его движениями, за выражением лица, всё больше впадая в состояние, очень похожее на кому.
– О том говорю, кто так тебя «разрисовал».
Ян снова повернулся ко мне, придвинулся ближе, коснулся пальцами ключицы.
– Скажи, что ты пошутил, – прохрипел я, но он отрицательно покачал головой.
– Ты удивлен, Дин? – пальцы нежно скользили по коже, по следам зубов и диких поцелуев брата, оставляя за собой ощущение тепла, расходящегося покалыванием по коже. Он внимательно следил за движением своих пальцев. – Не думал, что такое может быть между близнецами?
Ну, пиздец полный. Приплыли!
А что ты думал, Ангел? Что в сказку попал? О нет, милый, ты в жизнь вляпался. По самые помидоры. По самое не могу. И такое бывает, вернее, и не такое. Так что попытайся просто принять всё это, не свернув себе моск.
А ещё эти его прикосновения, тихий голос, пробирающий насквозь интонациями его брата. Этот сумбур в голове, ну, не мог я до конца поверить в его признание…
– Я поверил тебе, – хрипло прошептал я, – когда ты сказал, что у тебя не было никого.
Ян отрицательно покачал головой.
– Не врал. Я тебе сказал правду. Он не покушается на мою задницу, Дин. Мы не доходим до конца. Это я тебе и говорил.
Его ладонь легла мне на грудь, там, где билось сердце, и мне показалось, что он замер, прислушиваясь к ударам. Теперь мне многое стало понятно. И та нежность между братьями, которую я, ох как не зря, почувствовал, и от которой меня уже тогда колбасило. И нежелание Свята наших с Яном отношений. И даже то, как Ян отнёсся к тому, что я переспал с его братом. И мои догадки... Да, они были, но просто догадки – это одно, а знать наверняка – это совсем другое. Они всё-таки вместе – охуеть! Но я не понимал, зачем он мне об этом рассказал.
– Оно так сильно бьётся, Дин, – прошептал Мозаик, и я накрыл его руку своей и со всей дури сжал тонкие пальцы.
Он свёл брови, потом поднял на меня глаза и прошептал:
– Мне больно.
Я вздрогнул.
– Прости, я не специально, – я разжал пальцы.
Как же мне было не по себе!
– Почему, Ян? Почему с ним? Брат. Близнец. Это же так...
Ян смотрел мне в глаза, и я видел, как нервно подрагивают его приоткрытые губы.
– Неправильно? Грязно? Порочно? Ты это сказать хочешь? Потому, Дин. Так получилось. Никого другого я к себе подпустить не мог. До тебя – никого. А он был рядом, родной, тёплый. Только он и понимал меня и не оттолкнул, когда мне это было так необходимо. Пожалуйста, Дин, я не хочу, что бы ты думал обо мне плохо. Или о нём, слышишь? – ладонь легла на мою шею, и я сглотнул, понимая, что не всё так просто.
Даже его прикосновения мне казались той ниточкой наших отношений с Яном, которую он так боялся порвать. И сейчас, говоря о вещах, которые могли меня от него оттолкнуть, он не хотел дать мне возможность возненавидеть его, начать презирать. Его так необходимая мне ласка, его доверие, то, что он мне так открылся, рассказывая известное только им двоим. Это подкупало. Я знал, чувствовал, что никогда не смогу его оттолкнуть, и больно сделать не смогу.
– Все хорошо. Я пойму. Просто это так... неожиданно, – под настороженным взглядом я убрал волосы с его щеки за ухо, и он кивнул.
А потом я увидел, как он на секунду закрывает глаза, опустив голову. До меня дошло, что всё это время он был напряжён до предела. Я понял, он до смерти боялся, что я оттолкну, чувствуя мой ступор после его признания. Мне захотелось обнять его, касаясь губами к шее, а Ян прижался ко мне всем телом, вцепляясь пальцами в спину, вжимая их в меня в порыве и благодарности, и, наверное, страсти, как бы пафосно это ни звучало.
– Да, мне это было нужно, Дин. Да, он мой родной брат, и у меня не было никого ближе него. До тебя – не было. И я понимаю, что это неправильно, но так было и есть, и этого уже не изменить, и не думаю, что когда-нибудь пожалею об этом, Дин. Я хочу, чтобы ты знал всё и не осуждал, чтобы понял меня... Да, я должен тебе рассказать не только это, вернее, то, почему всё так произошло, но сейчас у меня нет на это сил. Я расскажу, Дин. Обязательно. Только не сейчас.
– О’кей, Ян. Я понял. Всё хорошо, – я гладил его спину, пытаясь успокоить заодно и себя.
– Видишь, Ангел, как получилось? Мы оба запали на тебя, а ты на нас, – его дрожащее дыхание обжигало мне плечо, заставляя появиться комок в горле.
Я пытался держаться, закусив губу, сжимая веки, только ни хрена это не помогало.
– Чёрт, по-моему, я сейчас разревусь, – всхлипнул я. – Да что ж я такой нюней становлюсь рядом с тобой, эмо-бой. Может, «эмо» – это диагноз, и это заразно? Ян! Откуда вы взялись такие, а? Два. Оба га-а-ады. Что же вы творите со мной? Почему всё так сложно? Почему, Ян? Я ведь догадывался, видя вас на пандусах, когда ты его кататься учил, видел, что между вами нечто большее, чем просто... Но, наверное, всё-таки надеялся, что это бред.
Я замолчал, считая удары его сердца, которое чувствовал ладонью под лопаткой. Очень сильные удары.
– Что мне теперь с этим делать, Ян? Что? Почему ты мне в этом признался? – прошептал я. – У меня башка сейчас лопнет, слышишь?
– Тебе противно? – его шёпот, и я ещё сильнее прижал его к себе.
– Дурак ты, Ян. Что ты говоришь? Да, это шокирует, я не скрываю, что поражен. Но не мне вас осуждать... Просто сейчас начинаю понимать, почему Свят так разозлился, когда заподозрил, что я на тебя глаз положил. Он же просто ревнует тебя ко мне, понимаешь? Дико ревнует. А я ведь хочу быть с тобой, Ян. Хочу, – я медленно расслабился, отпуская тёплое тело, поднимая голову, прикасаясь к его щеке пальцами, заглядывая в взволнованные глаза.
– Ты понимаешь, что он не даст нам быть вместе? Понимаешь, что сейчас, при всём том, что у нас с ним происходит, он скорее изнасилует тебя, чем согласится на наши отношения? Ты ведь не говорил ему о нас ничего, я знаю.
Ян неспешно кивнул:
– Не говорил, но хочу поговорить.
– О, Господи! – я вскочил к окну, к сигаретам, закуривая и открывая окно. – Нет, Ян. Не надо. Я должен сам. Мне нужно быть уверенным, что он не изобьёт тебя, взбесившись, понимаешь? Пусть лучше меня. Я справлюсь. Но если он тронет тебя, я его потом просто убью.
Я не шутил, и действительно говорил то, что думал, и Ян это знал. Он видел мое состояние, поэтому тоже встал с постели, подошёл сзади и обнял, прижимаясь к моей спине. Я выдохнул, пытаясь расслабиться, чувствуя его всем телом.
– Всё будет хорошо, Дин, успокойся. Он поймет. Он всегда меня понимал, – тихо сказал он, но я отрицательно покачал головой.
– Тут другое, Ян. Если он считает тебя своей собственностью, это уже будет война, понимаешь? Свят просто так не сдастся, тем более мне. Я видел его глаза, когда заикнулся о тебе. Я их видел. Он, даже не зная ничего, готов за тебя любому глотку рвать, и то, что ты до сих пор ему ничего не сказал, тоже о многом говорит. Значит, ты тоже понимаешь, что Свята это не обрадует. Хотя мне и не очень понятно всё это... Скажи, если ты хочешь быть со мной, это значит то, что ты больше не захочешь быть со Святом? Так? – я положил свою руку на его, лежащую у меня на поясе.
Ян помолчал пару секунд.
– Дин, давай начистоту, о’кей? – вдруг ответил он вопросом на вопрос. – Ты сейчас говоришь так, как будто всё для себя решил и сделал выбор между нами. Но ведь это не так, правда? Ты хочешь быть со мной, но при этом не хочешь или не можешь отказаться и от него, так? Скажи мне, Дин. Как есть, как чувствуешь. Тем более после того, как с ним переспал, и знаешь, какой Свят в постели. Сможешь отказаться?
Я затушил сигарету, дрожащими пальцами, закрыл окно, и, придержав руки Яна, развернулся к нему лицом, опираясь на подоконник. Глубоко и медленно дыша, я смотрел на его грудь в разъеме расстегнутой олимпийки. А он смотрел на меня, склонив голову, прижимаясь бедрами, обнимая за талию, и ждал.
– Знаешь, что я понял только что? – я провёл пальцами по его упругому животу. – И думаю, что ты и сам со мной согласишься. Что ни я, ни ты, не сможем ответить на этот вопрос. По крайней мере, сейчас... Я знаю, что всё это идиотизм и попахивает цинизмом, но эта сука... твой брат, – я усмехнулся, покачал головой. – Он из тех, от кого так просто не отказываются. Свят как наркотик. Эта привязанность… За нее себя ненавидишь, только поделать с этим ничего не можешь, потому, что нет сил отказаться.
Я поднял голову и посмотрел Яну в глаза.
– Ты хотел правды. Вот такая она, Ян. И почему-то я думаю, что с тобой происходит то же самое. Ты и сам в курсе, какой он бывает в постели. Даже пусть так как у вас, когда не до конца... но я знаю, что эта зараза и без этого творит такое, что крышу рвёт. Я уже, блядь, испытал на собственной шкуре.
Ян кивнул, усмехнувшись, прикоснулся к моим отметинам на шее.
– Не сомневаюсь почему-то. И знаешь, ведь ты прав, Дин. Только тебе не кажется, что всё это происходит у нас только потому, что мы оба знаем в постели его и не знаем друг друга...
У меня взмокла спина.
Мама дорогая!
Я молчал, захлебываясь своими эмоциями, бьющими через край. А Ян ждал, пока я переварю его предположение.
– Ты же... Ян... – прохрипел я. – Я правильно понял тебя?
