Текст книги "Венское Рождество, или сплетение судеб (СИ)"
Автор книги: Lutea
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)
Соскочив с подоконника, Саша направилась к шкафу и принялась критически перебирать его содержимое. Почти все вещи в её гардеробе больше подходили для прогулки среди маглов, чем для праздничного застолья в доме чистокровных волшебников. Где-то валялась пара мантий и оставленная на память школьная форма, но доставать их Саша не имела желания. Вместо этого она извлекла на свет и подвесила в воздухе два платья: роскошное коралловое и блестящее синее.
– Что же выбрать?.. – бормотала Саша, по очереди прикладывая к себе платья и крутясь перед зеркалом. – Нужна помощь! – решила она и, по очереди надев оба платья, сделала снимки, которые затем отправила Максу.
Какое из двух?
Алекса, 11:12
Мне нравится красное.
Но тебе больше идёт синее…
Для ужина с семьёй?
Макс, 11:19
Да.
Алекса, 11:19
Тогда точно синее.
Макс, 11:20
Красное я сберегу для нашей следующей встречи…
Алекса, 11:21
Жду с нетерпением!
Макс, 11:21
***
– Чем ты занят, Максимилиан?
– Дедушка?! – Макс вздрогнул и чуть не выронил телефон – так незаметно для него вошёл дед. – Я читаю то, что вы велели, – быстро ответил Макс и спрятал телефон в карман.
Дед приблизился к столу, за которым работал Макс. Окинул скользящим взглядом книги, мельком посмотрел на свиток с заметками.
– И что это чтение даёт тебе?
– Новые знания.
– В которых ты явно не заинтересован, раз отвлекаешься на постороннее.
Макс досадливо дёрнул плечом.
– Вы прекрасно знаете, что я не рад должности в Департаменте международного сотрудничества, для которой вы меня готовите. У меня нет интереса к работе в Министерстве.
– К чему у тебя есть интерес? – проговорил дед с тенью раздражения в стальном голосе.
– К разным вещам. Артефакторике, например, – почти не соврал Макс. – К технологиям, – добавил он прежде, чем как следует подумал.
– Технологиям? – вскинул бровь дед. – Магловским, как и слово?
Его презрение ощутимо задело. Макс сжал кулаки и расправил плечи.
– Что если и да? – дерзко спросил он. – Вы хотя бы представляете, насколько они прогрессивны? Если взять их за основу для артефактов!..
От резкого магического выпада Макс кое-как смог закрыться – только чтобы пропустить второй и быть отброшенным за стол. Фолианты на нём угрожающе зашелестели, а свитки и заметки взметнулись, проскользили по воздуху на пол, присоединяясь к перу и опрокинутой чернильнице.
– Я разочарован, – произнёс дед, опуская палочку. Он был лучшим дуэлянтом в молодости – оставался им и теперь; Максу ни разу в жизни не удалось хотя бы удивить деда собственной магией. – В тебе нет уважения, нет манер, нет таланта. Временами я сомневаюсь, есть ли у тебя мозг. Носить при себе это… – он коротким жестом приманил к себе в руку смартфон.
Макс сел на полу среди разбросанных бумаг, рукавом вытирая кровь с разбитой губы.
– Отдайте. Это личная вещь.
– Тот, кто сам не личность, личных вещей иметь не может, – ответил дед, и чёрный смартфон, подарок Алексы, вспыхнул чёрным же пламенем. – Никогда больше не смей приносить магловскую дрянь в мой дом.
– Разрешите тогда его покинуть! – выплюнул Макс.
– Нет. Вне зависимости от наших желаний – моих и Арабеллы, твоих, – ты являешься единственным наследником и будущим бароном фон Винтерхальтер. Для тебя, возможно, это пустой звук, – дед швырнул на пол перед Максом бесполезный кусок обугленного металла и пластика. – Но не для нас.
И он ушёл, а Макс, привалившись плечом к столу, уставился на загубленный смартфон в бессильной ярости.
***
По мере прибытия гостей в доме становилось всё более шумно. Суетились эльфы-домовики, дядя Миша с женой и тётя Оля с мужем о чём-то болтали с дедушкой Колей и бабушкой Оксаной. Двоюродных братьев и сестёр – всего пять штук возрастом от шести до пятнадцати лет – пока развлекал Петя вместе со своим новым питомцем, попугаем Жорой. Жора искренне считал себя пиратом и громогласно требовал ром.
– Твой отец не придёт? – негромко спросила мама у папы.
– Он написал, что дела задерживают в Министерстве, – блекло отозвался отец. – Просил всех поздравить от его имени.
Без лишних слов мама сжала его руку и увела к компании. Саша знала, что у папы с его отцом, знаменитым Александром Штайнером, министром магии Германии, прохладные отношения. Чёрная кошка пробежала между ними ещё до рождения Саши, и пусть её саму родители назвали в честь деда, видела она его мягко говоря нечасто. На каждый праздник получала подарки, как и братишка, но никогда – приглашение в гости.
Зато дедушка Коля и бабушка Оксана купали всех своих внуков в искреннем интересе и заботе. Вот и сейчас, войдя в столовую, Саша моментально оказалась в объятиях бабки.
– Ах ты красавица моя! – воскликнула бабушка и только через минуту отстранила её от себя, но лишь на расстояние вытянутых рук, чтобы лучше рассмотреть. – Какое замечательное платье ты выбрала, душа моя! Оно так идёт к твоим глазам!
– Спасибо, бабушка, – улыбнулась Саша чуть неловко – не привыкла получать комплименты об одежде. Мама, будь её воля, спалила бы половину её гардероба, все шорты так точно. – А где прадед? Я думала, он прибудет с вами.
– Так он ведь сейчас в Петербурге, а не с нами в Ялте, – растерянно хлопнула ресницами бабушка. – Ты разве не знала?
– Забыла, скорее всего, – сконфузилась Саша и поспешила подозвать к ним в компанию тётушку Ольгу.
По случаю праздника столовая была украшена просто божественно. Красиво переливались гирлянды – красные и синие, в цветах Мелеховых, огоньки вспыхивали и гасли, подмигивали собравшимся золотыми искорками. На огромной мохнатой ёлке блестели игрушки, кружили снежные феи, покачивались белочки и снегири. Из колдорадио в углу лилась негромкая музыка, почти терявшаяся в смехе и голосах. Вокруг длинного стола носились дети, пытавшиеся догнать попугая Жору.
– Не сдамся!.. Не сдамся!.. Тысяча чер-р-ртей! – кричал попугай под восторженный визг маленьких Мирославы, Гриши и Семёна. Старшие Сашины кузены, Василиса и Лёша, о чём-то шептались с Петей – не иначе задумывают шалость! С этой троицей учителя в Колдовстворце ох как мучаются!..
– Пора начинать, разве нет? – спросили тётя Таня, дядина жена, ни к кому конкретно не обращаясь.
– Мы должны дождаться Константина Аркадьевича, – ответил ей дедушка Коля. – Я уверен, он прибудет уже очень скоро.
Все согласились и вернулись к беседам. Дядя Миша и отец открыли коньяк, мама и тётя Таня пили вино. Петя тоже попытался приманить бокал, но Саша щелчком пальцев отменила его магию и незаметно для взрослых показала брату язык.
Тем временем пробило семь, а прадедушки всё не было.
– Да где же он?.. – пробормотал дядя Миша, озадаченно скребя ногтями щёку.
– Быть может, дела задерживают? – предположила тётя Оля, и дядя Витя, её муж, согласно кивнул. – Влад, а не послать ли домовика?
– Стоит ли беспокоить Константина Аркадьевича? – возразил отец с сомнением. – Он знает, что его ждут, и раз до сих пор не прибыл, стало быть, занят чем-то важным.
– Скорее всего, так и есть! – закивала бабушка Оксана.
Не успел отзвук её голоса раствориться в песне, лившейся из радио, как в коридоре раздался хлопок.
– Не прадедушка ли это? – весело спросила бабушка Оксана и первая шагнула навстречу.
Однако вместо прадеда в столовую вошёл, буквально ввалился его домовой эльф в зелёной тоге. Он теребил уши, выкатывал глаза и хватался за стены.
– Хоз… х-хозяин… – пропищал эльф, хватаясь за голову.
– Что с ним?! – воскликнула бабушка Оксана, порывисто хватая домовика за плечи. – Не молчи! Что?!
– Хозяин мёртв! – выкрикнул эльф и зашёлся рыданиями.
Кто-то позади ахнул, послышался звон стекла – мама уронила бокал. Сердце Саши пропустило удар. Это ведь… Этого не может же быть, правда? Прадедушка сильный, он не мог умереть!..
– Как? – глухо спросил отец.
– Хозяин отослал всех слуг этим днём, сказал, что будет работать… Вечером Минька вернулся… приготовить ужин хозяину… а хозяин… – домовик всхлипнул и схватился за уши. – А хозяин сидит в кресле бездыханный, и сердце не бьётся!
И он вновь зарыдал, рассказ сорвался в неразборчивые причитания. Бабушка медленно отпустила домовика и попятилась, стремительно бледнея. Казалось, она перестала дышать. Дедушка Коля подступил к ней.
– Оксана…
– Я не верю, – прошептала она, зарываясь пальцами в тугие локоны. – Я ведь только три дня как видела его… Здоровый и бодрый, говорил о делах… – и она расплакалась, прижавшись к широкой груди мужа.
– Я отправляюсь, – решительно сказал дядя Миша. – Влад?
– Я с тобой, – кивнул отец. – Настя, вызови колдомедиков на адрес Константина Аркадьевича, но дай нам полчаса форы. Напиши также моему отцу.
– Сию минуту, – мама быстро взмахнула палочкой, призывая перо и пергамент.
– Дети, идёте со мной, – позвала тётя Оля, обнимая Петю и Василису за плечи.
– Что случилось, мама? – дёрнула её за юбку малышка Мирослава.
– Пойдёмте в гостиную, – повторила тётя под плач бабушки. У неё самой на глазах стояли слёзы, но тётя Оля не позволила им пролиться перед детьми.
Саша бросила растерянный взгляд на отца, последовавшего вслед за дядей Мишей в камин, на маму, быстро строчащую письмо дедушке Александру, на бабушку Оксану, задыхающуюся от рыданий – и сама не смогла больше сдерживаться. Жгучие слёзы хлынули по щекам, и Саша стрижом вылетела из столовой под оклики тётки. Взбежав на второй этаж, она заперлась у себя в комнате и только тогда дала волю полноценной истерике.
– Нет-нет… Как же так?.. – бормотала она, размазывая по лицу слёзы. Причёска растрепалась, и красивое платье промокло и испачкалось косметикой, но Саше было всё равно.
Очень нескоро Саше удалось взять себя в руки. Кое-как поднявшись на слабых ногах, она, всхлипывая, побрела через комнату к туалетному столику. Остановившись возле, Саша опёрлась кулаками на него и медленно подняла голову. Посмотрела на себя в зеркало: опухшие глаза, красный нос в разводах тонального крема, тёмные ручьи туши протянулись по щекам. Саша едва вновь не расплакалась, вспомнив, как прадедушка в детстве сажал её к себе на колени и, рассматривая, приговаривал: «Какие красивые глазки у нашей девочки – это в бабушку Машу. Щёчки румяные, ямочки – это в маму. И улыбка тоже наша, Мелеховых…»
– Дедушка… – прошептала Саша и закрыла глаза рукой.
Она стояла так долгие минуты, стараясь ни о чём не думать, просто дыша. Когда наконец почувствовала в себе силы, Саша дрожащими руками вытащила палочку и, проговаривая чары вслух, убрала остатки макияжа, стянула платье и отправила его в прачечную домовикам, приманила халат. Закутавшись в него, Саша забралась с ногами в кресло под окном. Звуки дома почти не касались её, если и раздавались, то где-то вдалеке. Быть может, кто-то даже стучал в её дверь, но, не дождавшись ответа, сдался и ушёл.
Какое-то время Саша бездумно смотрела на молодую луну за окном. Затем, не выдержав, приманила телефон.
Мой прадедушка умер.
Алекса, 20:37
Вопреки обыкновению, ответ долго не приходил. Нахмурившись, Саша шмыгнула носом и проверила, когда Макс в последний раз был в сети – сегодня в 11:21, как раз когда они переписывались. Саша отложила телефон и вновь уставилась на луну.
========== Глава 3. Прощание ==========
Завтрак проходил в обстановке, далёкой от понятия спокойствия. Несмотря на то, что внешне старался держаться холодно-вежливо, Макс всё ещё пылал яростью из-за случившегося накануне. Какое дед имел право уничтожать телефон?! Как теперь связаться с Алексой?.. Сидевшая напротив него мать не поднимала глаза, словно её виной являлась строптивость сына. Бледная, как призрак, она словно постарела на десяток лет.
В отличие от них, дед и бабка, если и испытывали какие-то чувства, превосходно справлялись с их сокрытием. Сидя на разных концах стола, они за едой просматривали свежую прессу и время от времени обменивались короткими замечаниями. Макс чувствовал себя и мать откровенно лишними рядом с ними.
– Фридрих…
Что-то в голосе бабки вырвало Макса из собственных размышлений и заставило поднять взгляд на неё. Сведя на переносице брови, баронесса держала в руке письмо, в другой – чашку кофе, которую так и не донесла до рта.
– Что такое? – вскинулся дед.
– Сообщение из Москвы. Константин Мелехов мёртв.
Казалось, что дед опешил: он застыл с напряжённой спиной, хмурый и недоверчивый. Бабушка левитировало ему в руки письмо, и дед сам перечитал его дважды.
– Пока не было официального объявления… – он поднял тяжёлый, полный мыслей взгляд на жену. – Может ли оказаться убийством?
– Но Мелеховы не обнаружили следов магии, а Штайнер исключил яд, – возразила бабка. Макс подозревал, что эти двое совершенно забыли о присутствии за столом его самого и его матери.
Дед коротко кивнул, соглашаясь с ней, и опустил взгляд на письмо.
– Это слова информатора. Однако… – он задумчиво потёр лоб, – мне не верится в эту внезапную смерть. Не было никаких сообщений о том, что Мелехов болен. При этом он всегда отличался силой и здоровьем. Ему ведь было всего сто пятнадцать или шестнадцать. Маги с более хрупким здоровьем жили дольше.
– Тогда есть вероятность, что в магической России вскоре произойдут перемены, – заметила бабка. – Мелехов контролировал слишком многое в стране – и ресурсы, и политику. Теперь, когда его нет… как вы считаете, кто станет наследником?
Помолчав минуту, дед ответил:
– Его единственный ребёнок – дочь, которая никогда не интересовалась политикой. Её муж контролирует большую часть предприятий Мелеховых, но носит другую фамилию. Среди внуков герра Мелехова лишь один мужчина. Так что, я полагаю, именно Михаил Мелехов унаследует позицию во главе клана.
– Вопрос в том, хватит ли ему сил удержать это наследие. Мелеховым принадлежит очень многое, и в желающих захватить часть не будет недостатка.
– Я полагаю, нам стоит посетить похороны, – после паузы заметил дед.
Бабка кивнула.
– Согласна. Это хорошая возможность составить мнение о ситуации.
– Верно. Хотя это не единственная причина, – дед сжёг письмо на ладони. – Герр Мелехов был человеком, внушающим уважение.
– Вы знали его лучше, Фридрих, – отозвалась бабка.
После этого они вернулись к завтраку и просмотру корреспонденции, а Макс вновь опустил взгляд в тарелку. Несмотря на то, что имел с ними разногласия, он восторгался взаимодействием барона и баронессы фон Винтерхальтер.
Их поженили родители, не спросив даже мнения – обычная для сословия ситуация, тем более в прошлом тысячелетии. Он был единственным сыном самого влиятельного на тот момент человека в Центральной Европе, она – единственной наследницей богатого рода, потерявшего много крови в войне с Гриндевальдом. Старая, как мир, история… Однако Фридрих и Арабелла фон Винтерхальтер презрели обычное её развитие, в котором супруги презирают и избегают друг друга. В многогранность и красоту их союза порой верилось с трудом.
– Эльза, для вас также будет поручение, – сказал дед через некоторое время, просмотрев очередное письмо. – Вокруг заместителя министра Франции разгорается скандал. Вам необходимо выяснить, кто за этим стоит, и оценить варианты наших действий.
– Я займусь, – едва ли не с радостью ответила мать, и дед левитировал ей письмо.
Макс проводил его оценивающим взглядом. Чтобы найти способ вновь связаться с Алексой, ему однозначно нужно покинуть дом.
– Разрешите мне помочь матушке, – вслух предложил он. – Это станет хорошей тренировкой для меня.
Дед воззрился на него, размышляя, оценивая. На долю секунды Макс поверил в удачу, но затем дед сказал:
– Ты не готов. Возвращайся к книгам.
Макс опустил голову и, заставляя себя молчать, крепко сжал столовые приборы. Он непременно найдёт способ выбраться из этого душного замка.
***
Открыв глаза утром, Саша малодушно понадеялась, что вести прошлого вечера – не больше, чем дурной сон. Однако, спускаясь на завтрак, она застала в коридоре перед столовой шепчущихся отца, дядю Мишу и дедушку Колю.
– …не нашли ничего, но это ещё ничего не значит.
– Больше всего меня беспокоит его перстень, – проговорил дед. – Тот, что Константин Аркадьевич носил на мизинце. Камень в нём всегда был белым и чистым – а теперь странный какой-то, словно бы мутный.
– Думаешь, он вроде тех артефактов, что завязаны на здоровье или причины смерти? – нахмурился дядя.
– Я не знаю, никогда не был посвящён, – покачал головой дедушка. – Может быть, Оксана знает, или Александр…
– Вероятно, стоит показать его артефакторам, как считаете? – быстро предложил отец.
– Мы не можем так рисковать. Только не сейчас, когда все обернутся против…
Дедушка Коля осёкся, заметив потихоньку выглядывающую из-за угла Сашу.
– Александра Владиславовна, что вы делаете? – строго осведомился дед.
– Я… – Саша запнулась и вдруг единым духом выпалила: – Я хочу вам помочь!
– Саша, довольно, – осадил отец. – Иди завтракать и забудь об этом разговоре.
– Но папа! – возмутилась Саша, разом поднимая ментальную защиту. Нет, отец бы не стал стирать ей воспоминания – но вот дядя Миша вполне мог.
– Иди, – сказал на этот раз дед. – Не спорь с отцом.
Пождав губы, Саша прошла мимо них в столовую и заняла своё место, однако так ничего и не съела. К счастью, мама этого не заметила – она вместе с тётей Олей и тётей Таней обхаживала бабушку, которую от покойницы отличали разве что слёзы, время от времени собирающиеся на глазах.
– Мама, пожалуйста, скушай хоть что-то, – умоляла тётя Оля, в которой от обычной строгости не осталось и следа.
– Вам нужно набраться сил, Оксана Константиновна, – вторила ей тётя Таня, пододвигая ближе к бабушке любимые ею пирожки с вишней.
Но бабушка на это только качала головой и отворачивалась. Не в силах быть свидетелем этого, Саша тихонечко вышла. В коридоре больше никого не было – наверное, мужчины переместили своё обсуждение в кабинет. Саша не знала, чем себя занять. Вернувшись к себе, взялась за телефон – Макс так и не ответил на сообщение, даже не был в сети, – но быстро отложила. Побродив по комнате, Саша не выдержала одиночества и направилась к брату.
На стук ей открыли небыстро и неохотно.
– Чего? – буркнул Петя, глядя на сестру в щёлку между дверью и косяком.
– Ничего! – рявкнула Саша и, душа вновь просящиеся на глаза слёзы, затопала прочь.
***
Макс корпел в библиотеке уже много часов – небо за окном успело потемнеть, окраситься оранжевым, алым, а теперь почти приняло глубокий синий оттенок. Среди гор фолиантов и стопок газет разных стран и лет парили свечи, которые пару часов назад зажгли сердобольные домовики. От тяжёлого запаха оплывшего воска и пыли Максу становилось дурно.
Он не понимал, зачем сидит здесь и читает неинтересные лично ему труды. Мог бы провести время куда продуктивнее – позаниматься чарами, к примеру, разобрать какой-нибудь семейный дневник по артефакторике… найти способ вновь связаться с Алексой. По правде говоря, именно размышлениями на эту тему Макс был занят большую часть дня, вовсе не войнами коренных и пришлых магов в Центральной Америке. Ему были безразличны генеалогические древа чистокровных родов и списки министров – воображение крутилось вокруг смартфона, уничтоженного дедом.
Самая большая проблема заключалась в том, что Макс не знал фамилию Алексы, иначе бы написал обычным для волшебников способом. Алекса не оставила ему никакой подсказки – кроме инициалов «А.Ш.» в записке – о себе, как, впрочем, и сам Макс. Следовательно, и Алекса дотянуться до него не сможет, возникни у неё желание.
«Что же делать?.. – размышлял Макс, рассеянно покручивая между пальцами перо. – Если добыть новый телефон, возможно ли как-то восстановить контакты с прошлого?»
Ответа он не знал. Не мог даже поискать в Интернете… Почему бы тогда не обратиться за помощью? У Макса не было знакомых маглорождённых, но вот сведущие в технологиях полукровки имелись. Повеселев, Макс потянулся было к пергаменту, но быстро передумал – дед в курсе всех писем, покидающих дом с совами ли, с домовиками ли. Рисковать нельзя. Но как в таком случае?..
– Чем ты занят на сей раз?
– Тем, чем вы велели, – ответил Макс, положил перо и повернулся к деду. Тот как обычно зашёл проверить – совершенно ему не доверяет.
– Насколько ты продвинулся? – уточнил дед, приближаясь к столу. У него было много седины в волосах и окружающие глаза тени человека, мало времени уделяющего сну. В остальном барон фон Винтерхальтер представлялся образцом сильного мага.
– Я почти закончил изучать чистокровные рода Аргентины, – сказал Макс, в доказательство демонстрируя свиток с заметками.
И всё равно по лицу деда пробежало облако неудовлетворения.
– Ты успел меньше, чем я рассчитывал.
– С желаемой вами скоростью смог бы работать разве что домовой эльф, – не сдержался Макс.
– Это жалкое оправдание, – отчеканил дед. – Я утверждаю не голословно. В твоём возрасте я сам работал в Департаменте международного сотрудничества и за один рабочий день успевал сделать больше, чем ты за половину недели.
– Но я – не вы, – процедил Макс.
– Факт, который невозможно оспорить, – бросил дед и, круто развернувшись, вышел из библиотеки. Отшвырнув пергамент, Макс сердито уставился на дверь.
Разочарование в нём деда невозможно переоценить. Когда-то очень давно Макс ненавидел себя за то, что не соответствует высоким требованиям, которые предъявлялись к нему едва не с рождения. Однако с поступлением в Дурмстранг, получив возможность вырваться из-под круглосуточного гнёта семьи, Макс пересмотрел ситуацию.
Это не он неудачник – требования деда заоблачно высоки. Макс не глуп и не ленив, ведь учителя никогда не жаловались на его старательность. Проблема вовсе не в самом Максе, а в неадекватном взгляде на него деда.
С такой аксиомой жить стало проще. В Дурмстранге Макс расцвёл и полюбил школу больше родного дома. Там было его место. Там были друзья и хорошие товарищи, вместе с которыми можно и сыграть в квиддич, и подготовиться к контрольной, и сбежать в пятничную ночь на Буян, где напиться крепкой самогонки и веселиться до утра… Друзей было много, но лишь двое по-настоящему имели значение. И как раз они в состоянии помочь Максу решить тревожащую загадку.
Захлопнув нудный трактат по истории Аргентины, Макс подхватился с места и, сунув в карман мантии палочку, размашисто зашагал прочь из библиотеки. Свернув на узкую каменную лестницу, быстро спустился в подземелья замка, уверенно двинулся по низкому коридору. Факелы на стенах вспыхивали при его приближении.
Под замком, в толще горы, располагалось много помещений, однако в данный момент Макса интересовала исключительно полузаброшенная мастерская. Артефакты были одной из специализаций их рода, однако сейчас домашняя мастерская стояла запертой и полупустой. Из всей семьи лишь Макс, да и то иногда, открывал её древние двери.
Те представляли собой каменный монолит, испещрённый рунами, пронизанный магией, ограждавшей замок наверху от любых происшествий внутри лаборатории. Подступив вплотную, Макс приложил ладонь к центру двери. В вязком воздухе подземелья повеяло холодом, и проступил морозный узор, расходясь от пальцев Макса. Руны отозвались серебристым светом и гулом – древний механизм пришёл в движение, и в камне образовалась полупрозрачная арка. Макс шагнул через неё, и магия вновь сомкнула камень за его спиной.
Щелчком пальцев Макс зажёг полу-оплывшие свечи, оставшиеся с его прошлых часов, проведённых в этом просторном зале. Стопки книг на столах, инструменты, детали, даже чашка из-под кофе – всё оставалось ровно на тех местах, где Макс и оставил. Домовикам путь в это подземелье был заказан, а никто из семьи не спускался в него многие годы. В последний раз это был дед, и показавший десятилетнему Максу лабораторию.
«Твой отец был талантливым артефактором, – сказал тогда барон, пока Макс с восторгом оглядывал зал. – Возможно, у тебя также есть предрасположенность».
Дед не врал и не ошибался. Талант Макса к артефакторике проявился вскоре, что удовлетворило деда и вызвало гордость у матери. Что же касается отца… Макс понимал, что до его уровня ему пока далеко.
На застеклённых полках вдоль стен покоились артефакты. Здесь не было подписей – лишь номера, имена Винтерхальтеров, создавших или добавивших в коллекцию ту или иную вещь, а также год добавления, чтобы предмет можно было найти в экспериментальных журналах, занимавших отдельный стеллаж. Первый из них датировался второй половиной двенадцатого века (как и сам родовой замок) и сохранился в хорошем состоянии лишь благодаря чарам Презервации, обновлять которые становилось обязанностью каждого нового поколения Винтерхальтеров. Теперь это была обязанность Макса.
Пройдя мимо полок предков, Макс наконец добрался до секции, заполненной его отцом. Здесь артефакты были по большей части небольшие, организованные в серии, означавшие долгие опыты по улучшению свойств. Не вспомнив с ходу, какой именно ему нужен, Макс скупым жестом, не отрываясь от рассматривания предметов на полке, приманил перчатки из драконьей кожи и дневник отца. Заставив книжицу зависнуть в воздухе перед собой, Макс стал перелистывать страницы, попутно натягивая перчатки.
Взгляд скользил по строчкам, цепляясь за названия артефактов и номера, но в начале дневника всё было не то. Где-то на середине, между листами с описанием старой серьги с хризолитом, являвшейся сосудом для мощного проклятия помутнения рассудка, и последующих опытов с переносом его свойств на новый предмет Макс обнаружил прикреплённую чарами записку, написанную почерком, отличавшимся от твёрдого, со слишком крупными заглавными буквами почерка отца:
Макс, мне не хватает просто рецепта, чтобы приготовить зелье, которое тебе нужно. Даже исходя из твоей записки, оно сложно и потребует времени. Да, я могу его сделать. Но мне нужен первоисточник и, желательно, понимание, для чего оно послужит.
Влад
Тем же убористым почерком оказались исписаны следующие вкладыши: со списком ингредиентов, а затем и полным рецептом зелья. К последнему прилагалась стандартная характеристика снадобья, какие использовались, Макс знал с курса зельеварения, для патентов. Впрочем, он имел все основания полагать, что «Зелье переноса свойств» так и не вышло за пределы лабораторий отца и его знакомого зельевара.
Ещё через несколько страниц Макс, наконец, нашёл то, что искал – описание последних модификаций амулета сокрытия, сделанных отцом. Сверившись с номером – «№56d, 1996» – Макс открыл защищённую противоударными чарами дверцу стеллажа и аккуратно взял с бархатной подушки последнюю в серии подвеску. Призвав ближе свечи, Макс рассмотрел серебряный кулон с гематитом, то и дело сверяясь с записями отца. Если верить им, когда амулет активирован, носящий его становится абсолютно невидим для поисковых заклятий и ритуалов, даже домовых эльфов.
«То, что надо», – удовлетворённо заключил Макс и положил амулет в карман.
Теперь осталось не упустить свой шанс.
***
Дни шли как в тумане. В это время серой печали и слёз Саша почти не покидала свою комнату, ела то, что приносили домовики, и много читала.
У них с прадедушкой с самого детства существовала шутливая договорённость обмениваться всеми книгами, которые они прочли. Лёжа в кровати, Саша с улыбкой вспоминала, как с гордостью отправляла прадеду – ей было лет семь тогда, и она только закончила первый класс Колдовстворца – энциклопедии о географии и космосе, большие яркие книги с неживыми картинками, которыми с Сашей охотно делились маглорождённые одноклассницы. Прадед всегда благодарил её, листал книги с большим интересом, а после обсуждал с Сашей прочитанное. Сам он в ответ передавал девочке трактаты по истории магии, приключенческие романы, когда Саше подросла – всё более сложную литературу из самых разных сфер. Теперь-то Саша понимала, что прадед прощупывал её интересы и склонности, а тогда взахлёб читала всё полученное, не думая о подоплёке появления на её столе тех или иных томов. Они ведь от прадеда, а такой мудрый человек, как Константин Аркадьевич Мелехов, плохого не посоветует!
Сейчас от него остались лишь книги. За всеми поездками прошлого года у Саши не было времени на чтение, и целая гора литературы скопилась на её столе. Вот пришла пора разобрать. Как всегда прадед не забыл романы – в стопке обнаружились «Зелёная миля» и «Шантарам», которые Саша ещё не читала. Также Саша нашла новейшее издание «Истории магической Руси IX-XII веков», сухой трактат «Первый лич: отделяя правду от вымысла в истории Кощея Бессмертного», а также «New Perspectives on MACUSA No-Maj Policies» с цветными закладками в особенно важных местах.
Под ними всеми, придавленный, ютился потрёпанный томик, выпущенный в пятидесятые. Саша не сразу его заметила, но когда выудила из-под «Истории магической Руси», почувствовала, как в горле встаёт ком.
«Тени диктатора» – так называлась книга, оставленная ей прадедом. «История тех, кто стоял за спиной Гриндевальда», гласил подзаголовок.
Когда книга обнаружилась, Саше стало страшно и противно прикасаться к пожелтевшим страницам. Тёмно-серые надписи на обложке потускнели от времени, как и рисунок сидящего на троне из скелетов неприятного мага, за спиной которого виднелись неясные человеческие силуэты с горящими красным глазами. От книги несло плесенью, словно долгие годы она пролежала в подвале. Открыть её Саша решилась лишь вооружившись перчатками.
В этом ограниченном издании, выпущенным в количестве всего тысячи экземпляров на деньги барона фон Эсслера (Саша не знала, кто это, но предположила, что швейцарец – только в этой альпийской стране у волшебников сохранилась традиция титулов), каждое слово было пропитано желчью. В «Тенях диктатора» приводились имена, должности и биографии самых близких и могущественных последователей Геллерта Гриндевальда. Не обошлось и без знакомых Саше имен. И самым первым из них было имя её прадеда.
О Герхарде Штайнере, адъютанте и правой руке Гриндевальда, Саша знала мало – дедушка Александр не любил говорить о нём. Что-то ей рассказал отец, что-то – прадедушка Константин, но полного портрета этого своего предка Саша не имела. Насколько она знала, где-то в доме дедушки Александра – красивом четырёхэтажном особняке в сердце Берлина – хранился дневник Герхарда, однако сама Саша его никогда не видела. Поэтому даже едкая, злая характеристика, данная Герхарду Штайнеру врагами после его смерти, оказалась отчаянно интересна. При этом Сашу не покидало чувство, что ей не следует такое читать – но это лишь разжигало интерес, и девушка продолжала скользить взглядом по строчкам, пылая любопытством и стыдом.
…единственный сын и наследник герра Мартина Штайнера, уважаемого волшебника и доверенного советника министра магии Германии, Герхард очень рано начал проявлять свои отличия от благородного предка. Его годы в Дурмстранге в качестве ученика этого древнего заведения окрашены дуэлями, ссорами и неповиновением учителям. При этом выдающиеся магические способности и родовое имя сохраняли за Герхардом статус студента, несмотря ни на что.
