Текст книги "Жертвуя королевой (СИ)"
Автор книги: Лули Тан Цу
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)
Глава 33. На сколько позволит небо
Я стояла на кухне в ожидании, когда кофе машина соизволит выдать капучино для меня и ристретто для Макса.
Молодое утреннее солнце чертило на полу длинные тени, обещая теплый и ласковый день.
На мне была только рубашка Макса и больше ничего. Последние дни я только его рубашки и носила дома. Мне не хотелось расставаться с его запахом ни на секунду. Остальное надевать на себя смысла не было. Одежда на мне держалась только до тех пор, пока не появлялся Макс.
Он будто озверел. И я была не против. Изголодавшиеся друг по другу, мы забирали себе обратно все, что у нас отобрали эти невыносимые два последних года: и тепло, и ласку, и поцелуи, и нежность, и, конечно, секс. Такой секс, какого у меня, наверное, еще никогда с Максом не было. Или я просто уже забыла, что такое – секс с Максом Рихтером.
Я слышала, как он подкрадывается ко мне. Макс обнял меня сзади и прижал к себе. Он нюхал мои волосы, молчал, я слышала его дыхание и хотела только одного, чтобы это мгновение длилось вечно.
Но кофе машина прекратила урчать. Солнце закрыло облако и ко мне вернулась непонятная тревога.
В последние дни после того, как мы выбрались из передряги, время от времени меня цепляла на крючок эта непонятная тревога. Это была уже не та тупая игла в сердце, как бывало раньше. Что-то другое. Не предчувствие, а страх, что вот этот покой, это безмятежное наше существование может внезапно прекратиться.
Все от того, что Назар Платонов, несмотря на все, что натворил, вышел сухим из воды. Он никого не ранил. Доказать, что дом поджег именно он, не получилось. Да и единственно выжившим, но при этом пострадавшим, оказался как раз Платонов с его разбитой банкой огурцов башкой.
Так что Платонов был на свободе. Хоть он и не объявлялся и вообще никак не напоминал о своем существовании, мне было все же не по себе.
Успокаивало только одно – Макс со мной, Макс рядом и не даст меня в обиду. Но я не столько переживала за себя, сколько за него. «Хорошо, – думала я, – он защитит меня, но кто защитит его?».
Макс взял свой кофе, выпил одним глотком и сказал:
– Готова?
– Снова?
– Все должно дойти до автоматизма.
Макс держал в руках колоду карт. Он стал быстро выкидывать из колоды карты одну за одной на столешницу картинками вверх.
Я следила, не отрываясь. Мозг в этот момент, действительно, работал на автомате. Когда в руке Макса осталось пять карт, он спросил:
– Какие остались?
– Тройка треф, король пик, дама – пик, семерка – червей, туз – треф, – без запинки назвала я.
– Блестяще! – Макс глянул на меня с нескрываемым восхищением. – Какие первые три карты были в колоде?
– Десятка – червей, король – треф, шестерка – бубен, – тут же ответила я.
– Обалдеть, Лора, просто обалдеть! – снова восхитился Макс.
– А ты думал только у тебя великолепный интеллект? – я обхватила его шею руками.
– Я никогда не сомневался, что ты мне не уступаешь, – ответил он.
Мне было приятно это его лукавство. Но, признаться, я и сама не знала, что способна на такое.
Макс Рихтер продолжал свою партию. Ничего для него не закончилось, даже более того – все только начиналось. И по плану после того, как он в этой своей партии пожертвовал королевой, пешка должна дойти до последней линии, стать королевой и поставить мат в три хода.
Когда он посвятил меня в детали, я сначала перепугалась, но вскоре приняла эту игру. Тогда в доме в лесу, перед пожаром, засыпая, я пообещала себе, что не дам больше ему сражаться одному. Я приняла решение бороться вместе с ним против чего и против кого угодно. Только вместе, без каких-либо секретов друг от друга.
Я сделала только одну попытку отговорить его:
– Макс, ты и правда хочешь забрать свои деньги у такого человека, как Тимур Вагитов? Ты же проходил уже через это и помнишь, чем это закончилось и для тебя и, напомню, для меня, – спросила я.
– В этот раз все будет по-другому. Не сомневайся во мне, Лора. Но ты можешь отказаться, помнишь, ты сама сказала, что либо это будешь ты, либо не будет ничего?
– Помню, Макс. Я не отказываюсь. Я только пытаюсь сказать тебе, что, может быть, оно того не стоит? Только все устаканилось, только все пришло хоть в какое-то подобие порядка, и ты снова рвешься в бой.
– Это не какой-то новый бой, это заключительная часть предыдущего. Я должен поставить точку. Либо я в конце концов одерживаю победу, либо не будет мне покоя.
Я знала, о чем говорит Макс. Знала, что и правда, не будет он счастлив, если примет поражение. Это не было похоже на одержимость Назара, это было похоже на убежденность воина, который, может быть, и проиграл сражение, но не собирался проигрывать в войне.
Я выбрала этого человека. Я знала какой он и знала, что он никогда не изменится. И мне не нужно было, чтобы он менялся. Ни на йоту.
Макс поведал мне свой план, где-то недели через две, как мы выбрались на вертолете МЧС из того злосчастного леса и вернулись в Москву.
Макс снова собирался сыграть в карты в одном из подпольных казино Вагитова. Он знал, что планируется эксклюзивная закрытая для простых смертных игра с огромными ставками. И Макс нисколько не сомневался, что вернет все свои деньги обратно сторицей.
Сам он, по понятным причинам, участвовать в этой авантюре не мог. У него была кандидатура, которая должна была заменить Макса, но прежде того человека нужно было обучить системе, которую разработал Макс для подсчета карт.
Тогда я и поставила свой ультиматум – либо этим человеком буду я, либо Макс отказывается от своей затеи.
Макс уверял, что за такой короткий срок вряд ли получится меня, совсем не имеющую опыта игры и без представления о теории игры, теории вероятности и о том, как считать карты – подготовить должным образом.
Но я была непреклонна. И вот, спустя две недели, Макс поражается тому, что я всему научилась. И совсем небольшой промежуток времени, когда не нужно было ни о чем волноваться, когда можно было только наслаждаться друг другом – прошел.
Пришла пора действовать. И я была готова, чтобы дальше жизнь состояла не из промежутков, когда можно жить спокойно и ни о чем не думать, но, чтобы такие промежутки растянулись во времени на столько, что и станут жизнью.
Я чувствовала себя сильной, сильной как никогда. Я чувствовала себя любимой, желанной и свободной. От загадок, тайн, интриг, коварства.
И мне нравилось это чувство. Оно меня окрыляло, и я готова была лететь. Так высоко насколько позволит небо.
Глава 34. Королева и принцеса
Счастливых моментов с Лорой было немало, и Макс не мог сказать, что эти дни проведенные за ее обучением игры в карты, точнее за обучением счёту, были самыми счастливыми. Но, если учитывать последние события, да и все эти два уже с лишним года – так оно и было.
Иногда, Максу, когда он смотрел на Лору, рассекающую по квартире в одной его рубашке на голое тело, хотелось просто спрятаться. Ничего не предпринимать, никак вообще не действовать. Схватить ее в охапку и укрыться с ней так, чтобы никто и никогда не нашел их, никто и никогда не смог вмешаться в их отношения и не мог посягнуть на их покой.
Он не мог налюбоваться Лорой. Она все схватывала на лету. Училась стремительно и блестяще. Когда она смотрела на него своими зеленющими глазами, словно ждала его одобрения, он только и мог подумать: «Это моя женщина, самим небом данный мне человек. Неотъемлемая часть меня».
Чувство захватывало его настолько, что он не мог даже произнести – я люблю тебя. Только смотрел, боясь отвести взгляд, словно сейчас иллюзия развеется и окажется, что все это ему приснилось.
Приснилось и окажется, что ему снова нужно бороться с целым светом, чтобы вернуть ее. Приснилось, что она все узнала и все приняла, и нужно опять доказывать, что никто и никогда в целом мире не займет ее место в ее сердце. Даже если появился намек на такое, Макс Рихтер предпочел бы вырвать свое сердце из груди и растоптать, нежели допустить подобное. :Ч:и:т:а:й: :на: :К:н:и:г:о:е:д:.:н:е:т:
В один из таких наполненных счастьем дней, когда Макс остался в квартире один и с трудом переносил даже это короткое расставание, пока Лора отправилась выбирать парик для дела, которое они задумали, раздался звонок.
На этот номер, кроме Лоры мог позвонить только один человек – единственный человек, которого Макс мог назвать другом и с которым за последние два с хвостиком года он встречался только единожды – Влад Кононов.
Тогда Влад выручил его приличной суммой денег после того, как Макса ободрал как липку Вагитов со своим псом Платоновым.
– Привет, Рихтер, – услышал Макс, когда ответил на звонок.
С голосом Влада было что-то не так. Макс это сразу почувствовал. Жесткий, волевой, почти всегда с приказными нотками, сейчас этот голос звучал надломлено, как голос человека, получившего серьезный удар, после которого еще не удалось оправиться.
– Рад слышать, Влад, случилось что? – ответил Макс.
– Случилось, можем встретиться?
«Не лучшее время для встреч», – подумал Макс, но ответил другое:
– Конечно.
Влад обещал заехать через полчаса, и эти полчаса Макс все прикидывал, что такое могло случиться у Кононова, чтобы даже по голосу было понятно – он явно в отчаянье.
Друзьями Кононов и Рихтер стали еще в университете. Затем аспирантура.
Владислав Кононов – человек блестящего интеллекта, но в отличие от Макса, он всегда был более жестким, приземленным, вел себя по отношению к нему как старший брат. Казалось, будто он намного старше, словно в теле молодого мужчины живет очень старая и мудрая душа.
Еще не закончив аспирантуры, Влад решил, что в науку не пойдет. Все свои усилия он решил приложить к тому, чтобы построить свою бизнес-империю. Максу в то время стоило бы брать с него пример, но Рихтер все же больше, как говорил ему Влад – «витал в облаках».
Вскоре Кононов превратился в машину по зарабатыванию денег. Казалось, ничто не может его остановить и вскоре он достигнет таких высот, что с грешной земли будет уже не рассмотреть его сияющий золотом трон.
Будучи похожи в самом начале этой крепкой дружбы, Кононов и Рихтер теперь казались друг другу людьми из других миров и только одно по-прежнему делало их похожими. Лора и Лиза. Только если у Макса была своя блистательная королева, у Влада – нежная принцесса, в которую он был влюблен без памяти.
Она шла с ним рука об руку. Лиза, тонкая, нежная, с золотистыми волосами, была его силой и слабостью одновременно. И слабость эта заключалась в том, что, защищая ее, он был способен спалить весь этот мир дотла. Не просчитывая, как Макс, варианты и не ведя сложной игры, он просто мог наподобие какого-то древнего варвара запросто уничтожить даже Римскую империю, если бы оттуда исходила угроза его Лизе.
Бывало, Макс даже подшучивал над ним по этому поводу: «Ну, ты варвар Кононов, настоящий» – «Ага, – отвечал в такие моменты Влад, – Конон Варвар, твою мать».
Когда Макс открыл дверь и увидел Влада, он глазам своим поверить не мог. Этот могучий мужик под два метра ростом – настоящий атлант, выглядел так, словно из него вытащили этот стержень, на котором все держалось, и он будто уменьшился в росте. Взгляд как у побитого пса и стойкое амбре от недавно употребленного и, видимо, в немалых количествах.
Влад прошел в квартиру и рухнул в кресло. Макс сел на другое и тут же спросил:
– Так, выкладывай, на тебя страшно смотреть. Умер кто?
– Я умер, Макс, но, сука, почему-то еще шевелюсь, – ответил Влад и огляделся по сторонам, словно что-то искал. – У тебя есть выпить?
– Нету Влад, да тебе уже смотрю достаточно. Ладно, выкладывай давай.
– Лиза, – сказал Кононов дрогнувшим голосом.
– Что Лиза? – встревожился Макс.
– Я изменил ей.
– Тьху, ты, я уж думал… – начал было Макс, но осекся.
Это его «тьху» вырвалось только потому, что он решил, будто с Лизой что-то случилось. Но он тут же сообразил – то, что сейчас говорит Влад – не меньшая катастрофа. Рихтер тут же вспомнил свое состояние, когда ему пришлось бросить Лору. И он даже думать не хотел о том, что бы было, если бы у него ничего не получилось, и Лора по-прежнему считала бы, что он предал ее из-за другой женщины.
Макс даже зажмурился на мгновение, прогоняя эту мысль.
И еще, он не мог представить, что Влад способен предать свою Лизу. Верная, понимающая, самоотверженная Лиза была всегда, она была его воздухом, его жизнью. Нет, измена была попросту невозможно. Что могло случится с Владом? Но Кононов не мог вести таких игр, какие может вести Макс. Если говорит, что изменил, значит – так и есть.
– Но, подожди, Влад, ты же не мог так с ней поступить, я знаю тебя и ее знаю, это же попросту невозможно.
Кононов глянул на него исподлобья и в этом взгляде было столько отчаянья, что Макс понял – возможно и такое.
– Не просто изменил, это какой-то кошмар. Она не просто узнала, она зашла в тот момент, когда я драл раком эту кобылу, сука! Ненавижу себя! Будь другом, пристрели меня, пожалуйста.
– Да, что на тебя нашло? – Макс вдруг разозлился на Влада, представив такую картинку.
– А я не знаю, Макс. Я надрался до такого состояния, что ничего не соображал, представляешь. Помешательство какое-то. А на утро, представь, я даже не помнил, что произошло. Смотрел, как идиот, на Лизу и не понимал, что она говорит. Пока она меня рожей в запись с камеры наблюдения не ткнула.
– Что-то у меня в голове это не укладывается, – Макс почесал затылок.
– Слушай, ты всегда был умнее меня, что делать, Макс?
– А причем здесь ум, Влад? Ты накосячил, ты так накосячил, что я не представляю как такое можно исправить.
Макс задумался над своей ситуацией с Лорой и прикинул, что могло быть, если бы он не просто тогда предал Лору, только чтобы сыграть партию, но изменил бы ей по-настоящему. Да еще к тому же, Лора знала бы это точно.
Думать об этом не хотелось, но Макс как никто другой сейчас понимал Влада. Конечно, он не оправдывал его поступка, но понимал его как мужчину, запросто представив себя на его месте.
– Время, Влад.
– Что время? – спросил Кононов и машинально глянул на часы.
– Нужно, чтобы прошло время. Оно не лечит, конечно, и я уверяю тебя, женщины устроены так, что со временем не только не утихает в них обида, но становится только сильнее, но все же – время, Влад. Должно пройти время, чтобы у тебя появился хоть какой-то шанс. Особенно, зная Лизу.
Кононов наклонился, уперся локтями в колени и обхватил руками голову.
– И ведь даже не объяснить ничего, Макс. Что я только не говорил, как только не умолял, как только не просил прощения, все бесполезно. Но разве она не видит, что эта сука ничего для меня не значит. Неужели Лиза не понимает, кто она для меня. Неужели не чувствует, как я люблю ее?
– Все это уже неважно, Влад. Не важно, что она чувствует, неважно, что она понимает. Ей самой это неважно. Женщины так устроены, что вот еще минуту назад ты для нее бог, ты для нее весь мир, вся вселенная, любовь всей ее жизни и вот – спустя минуту, она хочет плюнуть на твой труп, догнивающий в канаве. Только женщина может ненавидеть так же сильно, как и любит.
– Может, Лора что подскажет, – Влад посмотрел на Макса таким щенячим взглядом и с такой надеждой, что Максу очень не хотелось рушить его надежду, но все же он сказал.
– Если Лора и может как-то здесь помочь, так это только в том случае, если бы ты сейчас пришел ко мне с ножом в спине, который тебе воткнула бы Лиза.
– Это как бы она помогла?
– Она бы загнала этот нож тебе еще глубже, чтобы ты сдох наверняка, и чтобы у Лизы все же была возможность плюнуть на твой труп, догнивающий в канаве.
– Дела-а-а, – протянул Влад.
– Да уж, – согласился Рихтер.
И в этот момент, словно в подтверждении реплики Макса, щелкнул дверной звонок и на пороге появилась Лора.
Макс заметил, как Влад невольно поёжился, будто у него и правда из спины торчит рукоять ножа.
Глава 35. О пользе ампутации
Удивительная, конечно, картина. Когда я вошла в квартиру и увидела Кононова, мне показалось, что от этого крепкого, статного и мощного мужика осталась одна прозрачная оболочка и даже эта оболочка так себе выглядела.
– Привет, Влад, ты один, Лиза не с тобой? – поздоровалась и спросила я с порога.
Я была бы рада встретиться с Лизой. Подругами мы никогда не были, но столько лет знали друг друга, одна университетская компания, мужья – друзья. Она всегда мне нравилась, такая нежная и чуткая девочка, даже мне постоянно хотелось ее от чего-нибудь защитить. Казалось, что Лиза не приспособлена жить в мире, где есть что-то еще кроме того, что может радовать ее сияющие глаза и вызывать легкую, словно дуновение ветерка улыбку. Совершенно неземное создание. И с Кононовым, этим, как мы его звали Конаном Варваром, она смотрелась идеально. Богатырь и принцесса.
– Я один, – ответил Кононов и в этом его – «я один» прозвучала такая горесть, что мне стало не по себе.
– Что-то случилось с Лизой?
– Со мной случилось, Лор, ну, и с Лизой получается тоже.
– Не томи давай, говори! – вспыхнула я, раздражаясь, что он тянет и говорит загадками.
Когда Кононов рассказал о том, что случилось, единственное чего мне хотелось – вцепиться когтями ему в рожу, вырвать его наглые глаза, прибить его, а труп сжечь.
Я поверить не могла, что он мог вот так поступить с Лизой.
– Ну, ты и тварь, Кононов! – это все, что я могла ответить на его исповедь.
– Лора, ну, чего ты так, – вмешался Макс.
– О, я поняла, вы – мужчины, напортачили, использовали баб, а теперь сидите и слезы льете. – Меня вдруг так разобрало. Я ткнула пальцем во Влада, – Разве не Лиза была рядом все семь лет, пока ты добивался своих целей? Не она терпела нищету, а потом и твое пафосное, полное вечеринок и сплетен богатство? Она вся была для тебя. Она была той, что будет рядом, пока ты не добьешься своих одному тебе известных целей. Как и ты, Макс, – я повернулась к Максу от Влада.
– Как ты мог? – спросила я Макса. А затем перевела взгляд на Влада, – Как ты мог?
Влад опустил голову на руки.
– Это непоправимо, – продолжала я жалить Влада.
– Я исправлю, я должен, – с искаженным от внутренней боли лицом посмотрел на меня Влад. И эта его боль меня отрезвила. Он по-настоящему страдал от совершенного. Но я вспоминала Лизу, хрупкую, как фарфоровая статуэтка, Лизу и думала о ее боли.
А еще о своей. О том, как мы, женщины, отдаем себя своим мужчинам, о том, как предаем свои мечты, самих себя ради любви. А они…
– Лора, – Макс поднялся с кресла и подошел ко мне. Меня потряхивало мелкой дрожью.
Я понимала, что на Макса я зря сейчас ополчилась, но на меня вдруг накатила прежняя злость и обида. Я на мгновение вспомнила, как чувствовала себя, когда была уверена, что Макс предал меня, что он уничтожил меня ради другой женщины и, даже зная теперь всю правду, мне хотелось растерзать его за то, что он держал меня в этом состоянии.
Еще и эта их мужская солидарность. Рихтер явно собрался защищать сейчас Влада. Пусть только попробует! Убью обоих!
– Что Лор? – спрашиваю я Макса и пячусь от него.
– Ну, ты чего?
– Да ничего, Макс, какие же вы мужики все-таки… я даже слова не могу подобрать.
– Свиньи, – раздался голос Влада.
– Хуже, Влад. Свиньи хотя бы не виноваты, что они свиньи, природа такая, да и вообще милые на самом деле животные, а мужики, я даже не на знаю – придурки какие-то.
– Придурки, – повторил за мной шепотом Влад, – Лора, подскажи, что мне делать, ты женщина, ты лучше понимаешь и Лизу знаешь хорошо. Помоги.
– А я знаю, что тебе делать, Влад. Для начала отрежь свой член, если не можешь им управлять и суешь куда попало. Это для начала. Член заспиртуй в банке и банку всегда держи при себе, как напоминание о том, кто ты есть. А потом, да хрен его знает, что потом, Влад. Гори в аду, в общем, мудак.
Макс уже не пытался меня угомонить. Видимо, решил, что пусть уж лучше все шишки достаются Владу, и правильно решил.
– Я пойду, пожалуй, – Влад поднялся с кресла.
– Иди-иди, и про член не забудь, отрежь обязательно, может башка лучше будет соображать.
Кононов шел к двери как огромная, но невесомая тень. Теперь это была даже не оболочка от человека, а привидение какое-то бесплотное. Мне даже на мгновение стало его жалко. Но я снова представила, что сейчас чувствует Лиза, вспомнила, что чувствовала я и последняя капля жалости растворилась без следа.
– Жестко ты его, – сказал Макс, когда за Владом закрылась дверь.
– Заслужил.
– Не спорю.
– Еще бы ты спорил!
Макс улыбнулся, своей обезоруживающей улыбкой и я немного смягчилась, но все еще чувствовала, как у меня из глаз пытаются вырваться молнии.
– Так, ты только на меня не переводи, – Макс примирительно поднял руки вверх, будто сдается на милость победителя. – Я тебе не изменял, ты помнишь? – он снова улыбнулся.
– Помню, но все равно мне тебя сейчас почему-то хочется прибить.
– Это, наверное, женская солидарность.
Он подошел и прижал меня к себе.
– Прости меня за все, что тебе пришлось пережить.
– Простила уже.
– Еще раз прости.
Он поднял мне подбородок пальцем, у меня тут же перехватило дыхание. Он нежно поцеловал меня в нижнюю губу, затем в верхнюю и я ответила на этот поцелуй.
«Боже, как хорошо, что все наконец разрешилось», – успела я подумать, прежде чем Макс начал расстегивать на мне блузку.
