Текст книги "Жертвуя королевой (СИ)"
Автор книги: Лули Тан Цу
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)
Все отделывались общими фразами. Отец спросил:
– А вы, Назар, чем занимаетесь? Кем трудитесь?
И этот вопрос прежде всего поставил меня в тупик. Я понятия не имею, чем действительно занимается Назар. Мне даже стало немного неловко и стыдно. Он знал обо мне все. Я же за два года знакомства с ним толком о нем ничего и не знаю.
Как он однажды уже мне сказал: «А ты и не спрашивала». Я и правда почти ни о чем его не спрашивала.
Никогда бы не подумала, что на самом деле я такая эгоистка. Что ж, папа в своем репертуаре. Даже когда не собирается этого делать, он умудряется меня как-нибудь уязвить.
– В основном, инвестиции, ценные бумаги, криптовалюта, – ответил Назар на вопрос отца.
– Ясно, – было видно, что отец разочарован, – а профессия у вас есть?
Я глянула на отца с раздражением. Так и хотелось сказать: «Тебе-то какая разница!», – но, конечно, я промолчала.
– Да, вообще я инженер-гидротехник, – ответил Назар.
Я выпучила глаза от удивления, а отец просиял такой улыбкой, какой я вообще никогда у него не видела.
– Вот это дело, вот это я понимаю, – воодушевился отец.
Стало ясно, что Назар одним этим своим ответом покорил отца. Но тот задал еще один вопрос, после которого его одернула даже мама.
– Какие у вас намерения в отношении Лоры?
– Пап! – вскрикнула я.
– Ну что за вопросы? – присоединилась ко мне мама.
Но Назар только улыбнулся и не сколько не смущаясь ответил:
– Самые серьезные. Все зависит от Лоры.
Он посмотрел на меня. Я глянула на отца, на маму, но так и сидела с открытым ртом, не понимая, что происходит.
Глава 20. Счастье в неведении
– Я заранее благословляю, – торжественно произнес отец.
– А меня кто-нибудь спросит? – я вскочила из-за стола. – Нормально себя чувствуете?!
Я выскочила из дома не в силах поверить, что все происходит на самом деле. Это уже было за гранью. Меня всю трясло. Хотелось прибить и отца, и Назара, вообще всех!
«Нашли время! – неслось в голове. – Мне сейчас как раз вот это и нужно!».
Я сидела на крыльце, пытаясь унять свою злость. Хотелось тут же собраться и уехать отсюда. Но я как всегда сама поставила себя в ситуацию, когда снова не могу никуда деться. «Дернул черт меня попросить Назара сюда привезти. Сама же могла доехать», – сокрушалась я мысленно.
Из дома вышел Назар и сел рядом.
– Назар, что это было? – спросила я тут же.
– Правда, Лора, – ответил он не задумываясь и добавил. – Я бы сам не стал ничего говорить и не собирался. До поры до времени.
– До какой поры?
– До той поры, пока не почувствую, что это уместно. Я понимаю, что сейчас о таком и речи не может идти. Но надеяться я все-таки имею право? Твой отец спросил. Я ответил так как есть, только и всего.
Назар говорил разумно. Я действительно не могла ему запретить надеяться на что-то или желать чего-то. Но вот только, что мне с этим делать, я не понимала.
– Я не хотел, чтобы так получилось, но раз уж получилось, я все-таки скажу.
– Назар, не нужно, – я уже поняла, что он собирается сказать.
– Лора, я скажу, но ты ничего не отвечай. Просто знай, об этом и все. И если, когда-то, сама поймешь, что я тебе нужен, тогда и ответишь. Сейчас это ничего не меняет, – он сделал паузу и все-таки произнес это. – Лора, я хочу, чтобы ты стала моей женой.
Даже зная, что он скажет, я все равно вспыхнула, а сердце пустилось вскачь.
Назар достал из кармана бархатную коробочку, открыл и протянул мне. В лучах солнца, в коробочке блестело кольцо белого золота с шикарным бриллиантом.
– Назар…
– Давай так, – перебил он меня. – Ты возьми кольцо, но не надевай и ничего не отвечай. Если когда-то я увижу, что ты его надела, я пойму, что ты приняла мое предложение. Если нет, значит – нет. Ждать я умею, сама знаешь.
– Я не знаю, Назар, это как-то неправильно, – несмотря на вспышку злости несколькими минутами ранее, ситуация была для меня волнительной.
– Просто сделай так, прошу, тебя это ни к чему не обязывает. Все останется как прежде. Ты же знаешь, что я люблю тебя. Ну, какие еще у меня могут намерения, кроме того, что я хочу быть вместе с любимой женщиной. Странно, что тебя это удивляет. Повторю, это тебя ни к чему не обязывает. Просто символ моей любви. Я приму любое твое решение.
И я взяла это кольцо. Взяла, закрыла крышку коробочки и убрала в карман. Сама не знаю почему это сделала. Может, Назар убедил меня, что это ни к чему не обязывает, а, может, те мои дни, проведенные во мраке собственных мыслей, на что-то навели меня.
«Может, вот он этот покой, – думала я, – нормальная человеческая жизнь, без потрясений, без катастроф, с человеком, который любит меня».
Когда я вспоминала нашу историю с Максом, я понимала, что, если бы только он любил меня, а я бы не любила, или не так сильно любила, это не было бы для меня таким ударом. Да, было бы все равно больно, но точно не так.
«В чем оно – это счастье вообще заключается? – размышляла я. – Счастье быть вдвоем. Такая любовь, как была у нас с Максом, она вообще долговременное счастье подразумевает? Может такое продолжаться вечно?».
И приходила я только к одному выводу – вряд ли. Гармония в отношениях, гармония в браке получается только тогда и достигается, когда кто-то чем-то жертвует, а другой принимает. К такому выводу я пришла.
В разговоре с Максом мы выяснили, что оба многим жертвовали. И все это привело к катастрофе.
Невозможно было понять права я или нет, это можно было только проверить на практике.
Мы пробыли у родителей несколько дней. Лиля категорически отказывалась уезжать от бабушки и дедушки, потому я хотела задержаться подольше, чтобы провести с ней время.
За эти дни чаша весов еще несколько раз склонилась в сторону Назара.
Меня удивляло, как он ладил с Лилей. Казалось, и она к нему расположена. Когда я смотрела как он с ней играет, а особенно, когда он с ней общается, не сюсюкается, а именно общается, я все больше убеждалась в мысли, что главное в отношениях – это покой.
Мне было уютно. Я даже представляла, как бы это могло быть, дай я Назару свое согласие.
Если бы не одно «но». Макс Рихтер так и не выходил у меня из головы. У меня появилась какая-то навязчивая идея – узнать, что произошло на самом деле.
Временами меня отпускало. «Да, плевать уже, Лора, – говорила я сама себе, – какая теперь разница, что и почему произошло, что это изменит? Узнаешь ты, что дело в другой женщине, легче станет? Это вряд ли. Легче уже ни от чего и никогда не станет. Успокойся».
Но успокоиться я не могла. Я снова качалась на эмоциональных качелях до головокружения и тошноты. Я то расплывалась в улыбке, глядя на Лилю и Назара, то сжимала от кулаки от ненависти к Максу. То представляла Макса на месте Назара сейчас и проклинала его, за то, что он все разрушил, то радовалась тому, что здесь сейчас именно Назар, а не Макс.
Это было похоже на какое-то помешательство.
Уже перед отъездом я вспомнила, что хотела глянуть Лилины фотографии первого года.
Отец, когда родилась Лиля, настаивал, что нужно сделать именно бумажные фотографии.
«Телефоны теряются, жесткие диски ломаются, с флешками то же самое, а бумага есть бумага. Главное, чтобы не сгорела», – так говорил Папа и оказался прав.
Я и правда куда-то задевала флешку, на которой хранились эти фотографии, и теперь они были только в альбоме, который хранился у родителей.
Альбом я нашла в шкафу. Здесь оказались не только Лилины фотографии, но и мои с Максом. Оказывается, когда я присылала фотографии родителям, отец их тоже распечатывал и собирал в альбом.
Здесь были фотографии с нашей свадьбы, фотографии с новорожденной Лилей, просто какие-то фотографии, где мы вдвоем и, где мы счастливы.
Слезы сами собой потекли по щекам. Я смотрела на эту утерянную жизнь и в груди было так больно, что хотелось вырвать сердце.
Сначала я хотела вытащить из альбома все эти наши с Максом фотографии и сжечь их во дворе, но рука не поднялась. Да и отец бы не понял. Все-таки он сам их собирал, значит, они ему нужны.
Когда я пролистала альбом до конца, из него мне под ноги выпал файлик с какой-то бумагой. Я сначала подумала, что это какая-то грамота, что ли. Оформлена была как-то нарядно.
Я вытащила из файла эту бумагу и обомлела. Это оказалась дарственная на Лилю. В дарственной значился тот самый дом, который показывал мне Назар и где я заметила Макса.
Я судорожно искала дату. Дарственная была оформлена задолго до того, как я узнала про этот дом. То есть Макс не пытался таким образом прикрыть себе зад.
Не понимая, что вообще происходит, я пошла к матери.
– Мам, что это? Откуда? – спросила я.
Мама поначалу растерялась, но уже понимая, что юлить смысла нет, ответила:
– Ну, откуда она еще может быть. От Макса, конечно.
– Он приезжал сюда?
– Приезжал, привез дарственную и попросил, чтобы тебе ничего не говорили.
– Но почему? Почему мне не сказать? – вспылила я.
– Хорошая моя, ну мне-то откуда знать? Сказал, что ты все узнаешь, когда придет время. Мы с отцом решили, что так будет даже лучше. Ну, вспомни, в каком состоянии ты была.
Я опустилась на диван рядом с мамой и, ничего не соображая, смотрела на дарственную.
«Что же это получается? – спрашивала я сама себя. – Дом, значит, для Лили, мне ничего не говорит. Опять черте что. Долбаный Рихтер! Что происходит?! Что ты вообще задумал?!»
Стоит мне только хоть немного собраться с мыслями, хоть как-то успокоиться и задуматься о дальнейшей жизни, возникает Макс, и снова все летит в тартарары.
Ничего нельзя сказать однозначно. Никакого вывода не сделать. Все вечно оказывается не тем, что я об этом думаю. Это было невыносимо.
Опять я залезла на свои любимые качели. Снова во мне закопошился червь сомнения. А, казалось, за эти дни все как-то устаканилось. Я снова все упростила до – Назар хороший, Макс – негодяй.
«А теперь, что мне думать? – спрашивала я себя. Но еще больше меня интересовал другой вопрос – знал ли Назар, что дом на самом деле для моей дочери или не знал. – Боже! – воскликнула я мысленно, – и правда – счастье в неведении!».
Глава 21. Проще, чем казалось
Макс заехал в гараж, закрыл двери и спустился на нижний уровень – в свое убежище. События последних дней не на шутку раскачали его. Даже его холодный разум поддался, и Макс чуть было не отпустил ситуацию.
И, конечно, Назар Платонов тут же сделал ход и отбросил Макса в ту позицию, в которой он находился до того, как отправился на турнир в Германию.
А казалось, что все теперь у него в руках. Даже Лора. На что, на самом деле, он рассчитывал меньше всего.
Макс прокручивал в голове тот вечер, вспоминал свою прекрасную жену и едва сдерживал томление.
Первым делом, Макс подошел к доске, где решение задачи продвинулось больше, чем за половину. Он уже был близок к окончательному решению, но кое-что ему не давалось.
Интеллект Макса увязал решение этой конкретной математической задачи с решением задачи совсем другого плана. Той задачи, где не работают четкие правила, где нет формул, нет теорем, теорий и аксиом.
Есть только непредсказуемое женское сердце и масса неизвестных.
Макс понимал, что у него есть только один инструмент, чтобы не отпускать Лору далеко от себя, хотя бы физически – рекламное агентство. Но знал он и то, что нельзя ее передавить. В конце концов, она может плюнуть даже на свой долг перед агентством.
И у нее хватит духу и сил, чтобы расплатиться с долгами. В этом Макс был уверен. Тем более нельзя забывать про Назара. Макс не сомневался, что тот уже предложил погасить ее долг и не сомневался, что она отказалась. Но, что, если все-таки решиться принять помощь? Такой ход Макс еще не просчитал.
Он завалился на диван, закинул руки за голову и закрыл глаза. Картинки с Лорой в их номере отеля не выходили из головы, и Макс невольно улыбался.
Конечно, он никогда не сомневался в своей любви к жене, но даже и представить не мог, насколько сильно он на самом деле ее любит. Только когда расстались, убедился в этом окончательно.
И теперь, когда она все время ускользает от него, справиться со своими чувствами Максу было совсем непросто.
Он уже готов был все ей рассказать, но для этого нужно было убедиться в двух вещах: закончена ли ситуация с Тимуром Вагитовым, и что мутит Назар Платонов. Пока карты вскрывать нельзя. Получится, что Макс карты откроет, а соперник так и не вскроется. Играть втемную, когда противнику известен твой расклад – такое себе удовольствие.
Макс не сомневался в причинах, по которым Назар появился подле Лоры. Это был вполне предсказуемый ход. Хоть Макс и удивился, что так скоро. Назар появился почти мгновенно после того, как Макс бросил Лору. Недели не прошло.
Но минуло два года. А тот по-прежнему трется около нее. Макс никак не мог понять его намерений. Ясно было только, что у него есть какой-то план и прежде, чем открыться Лоре, нужно было этот план разгадать.
Макс вскочил с дивана, схватил маркер и сделал на доске еще несколько вычислений. Положил маркер и выбрался из подвала.
Макс выехал из гаража с твердой уверенностью закрыть хотя бы один вопрос – вопрос с Тимуром Вагитовым.
Он позвонил заранее, зная, что к такому человеку лучше не заявляться внезапно – может оказаться себе дороже.
Тимура Вагитова Макс застал на отдыхе. И к удивлению Макса, Вагитов не только не отказал в беседе, но и пригласил Макса в свой загородный дом, раз тому срочно понадобилось что-то у него узнать.
Когда Макс добрался до места, Вагитов прогуливался на катере по озеру в компании одного из своих партнеров по бизнесу.
– Какие дела, Макс? – спросил Вагитов, когда он поднялся на борт. – Присаживайся.
– Дел никаких нет, есть вопросы, – начал Макс.
– Ну, какие вопросы, Рихтер, все вопросы у нас с тобой закрыты. Кстати, хотел сказать, что то, как быстро ты все порешал – вызывает уважение. Я уже тебе говорил, что претензий не имею.
– В том-то и дело. Тогда я не пойму, почему Назар так и не исчез с горизонта, если претензий больше нет? – спросил Макс.
– А вот это уже не мое дело, – ответил Вагитов и продолжил. – Это уже его инициатива. Если честно, это с самого начала была его инициатива. Он сам предложил перестраховаться с твоей женой.
– Вот даже как, – Макс задумался.
– А ты думал я буду на тебя через бабу давить? – спросил Вагитов и усмехнулся. – Ну, мог бы, конечно. Так, для профилактики. Но я не тот человек, который будет воевать с женщиной.
– Значит, Платонов все сам, – Макс поднялся с места.
– Так и есть, но здесь, как ты понимаешь, мне тебе сказать и помочь нечем.
– Помощь мне не нужна, спасибо, Тимур, мне нужно было только знать, имеешь ты сейчас к этому отношение или нет.
– Обо мне не беспокойся. Беспокойся о жене. Этот Платонов себе на уме. Он до сих пор жаждет твоей крови. Даже удивительно. И, еще момент, раз уж ты здесь. У меня есть к тебе предложение.
Макс напрягся. От предложений Тимура Вагитова не отказываются, а Максу сейчас было не до того. Тем не менее он ответил:
– Я слушаю.
– Да расслабься, это по твоей теме, уверен, тебе понравится. Сразу говорю, если не захочешь, я не расстроюсь. Один мой китайский партнер крупно вложился в какую-то там китайскую нейросеть. Я не знаю, в чем там соль, я этих новомодных штуках мало что понимаю. Но ему нужен нестандартно мыслящий шахматист, чтобы провести поединок между этой его херней электронной и человеком. А ты как раз шахматист. Что скажешь?
– Интересно, конечно, но в Китае и без меня достаточно достойных шахматистов.
– Все проиграли, по крайней мере все, кого тот нашел. Я навел о тебе справки. О тебе, оказывается легенды ходят. В общем так, если согласишься и победишь, китаец обещает приличные деньги. Настолько приличные, что даже мне это интересно. Ну, а я в долгу перед тобой не останусь, сам знаешь.
– Знаю. Мне нужно подумать, – ответил Макс.
– Ну, подумай-подумай. Только быстро думай, второй раз предлагать не стану, – усмехнулся Вагитов и спросил, – ты получил ответы на свои вопросы?
– Да, благодарю, Тимур, – кивнул Макс.
– Ну, вот и славненько. Позвони, как надумаешь, если надумаешь, – подвел Вагитов черту под разговором.
Обратно Макс ехал с еще большим беспокойством. Получалось, что Назар Платонов действовал исключительно по своей инициативе и никто его не контролировал. Зачем и почему, Макс никак не мог взять в толк.
«А, может, у него уже нет никакого плана?», – подумал Макс, и эта мысль его поразила. Поразила своей простой, но, как известно – простое объяснение зачастую самое верное.
«Ты влюбился что ли, Платонов?», – спросил Макс невидимого собеседника.
Если так, думал Макс, Платонов может стать еще изворотливее и подлее, чем обычно.
Когда Макс дозвонился до Лоры, и она обрушилась на него с этим домом, он все гадал, как она узнала. Ларчик просто открывался – Назар Платонов.
«За чужой счет хочешь вылезти? – продолжал Макс мысленный диалог. – Чем грязнее в ее глазах буду я, тем чище будешь казаться ты, такая твоя стратегия? Ну что ж. Посмотрим. В эту игру можно играть вдвоем!».
Глава 22. Мир под другим ракурсом
Мой вынужденный отпуск закончился, и на работу я шла, словно на казнь. Я чувствовала себя круглой дурой, неспособной ни с чем разобраться. Ни с тем, что происходит снаружи – в окружающем меня мире, ни с тем, что внутри – в душе и сердце.
Единственное решение, которое приходило мне на ум, чтобы, наконец, спрыгнуть с этих эмоциональных качелей – послать на хер всех, кто меня окружает. И Назара, и Макса, и работу – исчезнуть, раствориться, будто меня никогда и не было.
Но с Назаром я не могла так поступить, потому что этот человек мне ничего плохого не сделал, да и к тому же, я все-таки успела к нему привязаться.
Ну, а Макс, чертов Макс, здесь я вообще порой ненавидела уже даже не столько его, сколько саму себя.
Теперь, когда выяснилось, что дом он купил, получается, для Лили, мое глупое сердце шептало, пробиваясь даже сквозь стены, выстраиваемые разумом: «Ты делаешь слишком поспешные выводы». Сердце радовалось, что казнь отменяется. Что Макс ведет непонятную мне игру, но в ней есть логика ходов, и ходы эти не направлены против меня. И его близость, его полные тоски и жадности объятия говорили о том, что я важна, как воздух ему важна. Мое тело ему верило. Я верить боялась. Боже, как же страшно обмануться и наткнуться на еще одно «пошла вон». И все же я расцветала против своей воли в ответ на его любовь.
Я не дошла до входа в офис. Только подошла к дверям, глянула на эту блестящую высотку из стекла и бетона, развернулась и отправилась в ближайшую кофейню.
Хотела остановиться. Перестать думать. Хоть немного побыть в настоящем моменте. Без мыслей о том, что происходит, без попыток принять какое-нибудь решение. Хоть как-то отключить мозг.
Я взяла большой стакан капучино и уселась на скамейке в небольшом уютном сквере неподалеку от офиса.
Я закрыла глаза, глубоко вдохнула, немного задержала дыхание, выдохнула и открыла глаза.
Я и не замечала, какие чудесные стоят дни этим летом в Москве. Ни облачка на небе, не жарко и не прохладно. Даже этим утром всегда агрессивная в это время Москва, когда люди спешат на работу и по своим делам, казалась сейчас будто нарисованной. Я больше не хотела никуда спешить. Я отработаю квартиру, соберу вещи и Лилю и уеду. На море. Сниму студию, буду учиться жить заново. Без спешки, без игр, без всего этого.
Солнце еще не поднялось в зенит и чертило длинные тени от людей, деревьев, машин и зданий. До меня доносились запахи города: вот чудесный аромат кофе из кофейни, а вот сладковато-клубничный из кондитерской неподалеку, вот прошла девушка и от нее остался легкий шлейф какого-то цветочного аромата, а вот к этому шлейфу добавился мужской парфюм и все тут же смешалось, когда неподалеку проехала поливальная машина и освежила тротуары.
До меня донесся легкий звон колокольчика и такой звук, будто кто-то тихонько постукивал в шаманский бубен.
Я с удивлением огляделась. Эти звуки выбивались из привычного шума города и тем самым немного завораживали. Они словно были частью моей сегодняшней безмятежности, нежелания боятся и решать что-либо. И от того казались мне волшебными, будто кто-то перенес их из мира души в окружающий обычный мир.
Наконец я заметила источник этих звуков. Неподалеку, на газоне в тени под раскидистой липой сидел старичок в странном одеянии. На нем были широкие цветистые штаны, такой же яркий разноцветный балахон с капюшоном.
Несмотря на солидный возраст, он не выглядел дряхлым, напротив, его ясные светлые глаза блестели такой энергией, что не у каждого юнца заметишь. Седая борода заплетена в длинную косичку, а морщины на лице не столько подчеркивали его возраст, сколько говорили о мудрости и опыте.
В одной руке он держал колокольчик, в другой, оказалось, что действительно небольшой бубен.
Я пересеклась с ним взглядом. Он смотрел четко на меня с какой-то загадочной блуждающей улыбкой и как только заметил, что я смотрю на него, тут же звякнул колокольчиком и совсем легонько стукнул в бубен.
Выглядело это так, будто он звал меня к себе. Я улыбнулась, показала на себя. Он кивнул, улыбнулся еще лучезарнее и еще раз звякнул колокольчиком.
Ситуация была настолько нетипичной и необычной, что я растерялась. Несмотря на странность этого персонажа, я не видела в нем городского сумасшедшего или какого-нибудь улетевшего в какие-нибудь эзотерические дали упоротого.
Он настолько гармонично смотрелся в этих своих одеяниях, даже будто сливался с этой чудесной раскидистой липой и газоном, что не выбивался из общей картины. Будто он там под этой липой всегда был, будто вообще город построили вокруг него и этой липой.
Люди шли, не замечая его и не обращая никакого внимания.
Он заметил мою нерешимость, еще раз позвонил в колокольчик, махнул рукой, затем похлопал по земле ладошкой, будто приглашая сесть с ним рядом.
И я пошла. Пошла, оглядываясь по сторонам, будто делая что-то предосудительное. Но никто не обращал, конечно, на меня внимания. В Москве вообще никто ни на кого не обращает внимания. Все здесь обращены только внутрь себя, но и в себя смотрят исключительно через экраны и камеры смартфонов.
Я же собиралась жить новую жизнь, в которой будет место моим холстам, шуму моря, свободе от того, чтобы соответствовать чьим-то ожиданиям, чтобы соответствовать этому миру и таким, как Макс.
Когда я подошла, старичок достал из холщовой сумки, которую я прежде не заметила, круглую подушечку с какими-то индийскими узорами и положил на траву, приглашая меня присесть.
Сам он сидел по-турецки. Я порадовалась, что была в брючном костюме. Я расстегнула пиджак и уселась так же.
– Здравствуйте, – поздоровалась я, не понимая с чего начать. Все казалось немного нелепым и смешным.
– Здравствуйте, Лора, – поздоровался старичок, и я от удивления округлила глаза.
– Вы знаете, как меня зовут?
– Конечно, мы же с вами в одном здании уже два года работаем, – ответил он и лукаво прищурился.
– Но… – начала было я.
– Но что я тут под деревом делаю, и почему вы меня раньше не видели? О! это очень просто. У каждого места исключительно свои декорации и, если что-то из них выбивается, оно тут же становится невидимым.
– Как это? – я не очень понимала, о чем он говорит.
– Ну, вот смотрите. Что это за место? – он обвел взглядом округу. – Деловой комплекс, все здесь служит своей цели: карьера, деньги, суета. Все проникнуто одним только смыслом и одной только идеей. Люди, словно лошади с шорами на глазах, попадая сюда, приходя сюда каждый день на работу, замечают только, то, что необходимо замечать, чтобы быть в потоке со всеми и с этим местом. Так устроен наш мозг. Он отсекает все, что ему не нужно в конкретный момент для выживания. И я здесь точно для выживания никому не нужен. Потому меня и не видно. Утрирую, конечно, но примерно так.
– Я увидела, – улыбнулась я.
– Потому что на мгновение остановилась и выпала из общего потока, только и всего. Да и я заметил вас, Лора, потому что вы выпали из этого потока на мгновение.
– Это интересно, никогда не смотрела на мир под таким углом.
– Иногда нужно резко меня точку зрения, но точку зрения в буквальном смысле, то есть посмотреть на мир вообще с другого ракурса. Ну, вот как сейчас. Сесть под дерево там, где никто никогда так не делает и глянуть на окружающих.
Я огляделась. Отсюда действительно все выглядело немного иначе. Мимо нас спешили по своим делам люди. Я смотрела на них снизу вверх и казалось, что мы со старичком находимся сейчас в параллельной реальности.
Это было удивительно открытие. Тот же мир, тот же день, что и с утра, те же люди и та же местность, но все иначе. Присущая этому месту суета больше меня не касалась, и какой же был в этом кайф. Я сидела в тени душистой липы, в компании приятного и странного старичка и сама себе казалась инопланетянином.
– Скоро я поднимусь, пойду в здание, – он показал на офисную высотку, – переоденусь и снова стану начальником отдела логистики, а кто я сейчас, как вы думаете, Лора?
– Ну, точно не начальник отдела логистики, – усмехнулась я.
– В точку! А теперь загляните внутрь себя и спросите, кто вы сейчас?
Этот вопрос буквально остановил мое сознание. Словно враз пропали все мысли. И в этой пустоте я спросила себя: «Кто я сейчас?».
И оказалось, что я сейчас не арт-директор, не бывшая жена с разбитым сердцем, не женщина, уничтоженная чредой моральных катастроф, и не художница, которой хотела бы быть. «Но кто тогда?», – спросила я себя еще раз. Выяснить не получалось.
– Я не знаю, кто я сейчас, но знаю точно, кем я сейчас не являюсь, – сказала я полушепотом.
– Это и есть ответ, – старичок рассмеялся таким звонким смехом, что не верилось, что это смеется пожилой человек.
– И вы вот так каждый день сюда приходите? – спросила я.
– Нет, не каждый, когда выдается минутка и эта минутка, кстати, заканчивается, – он поднялся на ноги.
Я встала следом:
– Постойте, как вас зовут?
– Анатолий Уваров, – представился он.
– А отчество?
– Вас смущает возраст, ну, что вы, Лорочка, зовите Анатолий, этого достаточно.
Он потянулся, огляделся и тут же преобразился. Исчез будто старичок, и на его месте появился статный пожилой мужчина, еще полный сил.
– Вы тоже приходите под липу, когда вдруг почувствуете, что запутались и не видите выхода. Смените point of view. По-английски это звучит точнее. А если захотите пообщаться, вот моя визитка, – он достал из сумки карточку и протянул мне. – С удовольствием составлю вам компанию.
Он закинул свою холщовую сумку на плечо и пошел в сторону высотки.
Все это было похоже на какой-то сон. Я поспешила за ним и догнала уже на парковке у здания.
– Простите, мне все кажется каким-то нереальным, а почему вы меня позвали, просто чтобы сказать все это? – спросила я на ходу.
– Я наблюдал за вами, Лора, там под липой. Я же и раньше видел вас. Знаете, на вашем лице всегда была какая-то тревога, какой-то неразрешимый вопрос. Вы будто не живете, а постоянно с чем-то боретесь.
– Так и есть, – кивнула я.
– Если жизнь воспринимать, как бесконечную борьбу, она такой и станет, будет постоянно подкидывать вам причины, чтобы вы продолжали бороться. Но сегодня вы вдруг взяли и на мгновение, там на той скамейке, перестали бороться. Я это заметил. Скажите, Лора, в тот момент, когда вы отпустили себя на секунду, рухнул мир?
– Нет, – кажется я начала понимать, о чем он говорит.
– И не рухнет. Перестаньте все пытаться держать под своим контролем, контроль – это иллюзия. Некоторые ситуации должны решиться сами собой и зачастую самым лучшим решением оказывается – не делать вообще ничего.
Мы стояли у наглухо тонированного микроавтобуса Mercedes Viana.
– Вы дадите мне минутку? Я переоденусь. – спросил он.
– Да, конечно, – ответила я.
Он залез в машину и выбрался обратно минут через пять. Передо мной стоял очень статный и великолепно выглядевший для своих лет мужчина, в ладно скроенном, видно, что индивидуального пошива – костюме. В белоснежной рубашке и с шикарным галстуком. И теперь я его узнала.
Конечно, я много раз видела его в нашем здания.
– Теперь я стал видимым? – спросил он и подмигнул мне.
– Да, – рассмеялась я, – я поняла, что вы имели в виду!
– Ну, вот и прекрасно, а теперь нужно идти и как-то оправдывать свою видимость. Или я бы сказал лучше так – делать видимость, – он тоже рассмеялся.
И мы, как двое ненормальных, смеялись над чем-то, что и объяснить было невозможно, но оба понимали точно, почему смеемся.
Я поднялась на лифте на свой этаж и вышла из кабины с улыбкой. Я шла к своему кабинету и никого не видела. Будто смотрела сквозь людей, словно все еще была там в сквере под липой.
Когда я подошла к кабинету и открыла дверь, услышала за спиной:
– Лора, привет.
Это был голос Макса Рихтера. Я обернулась через плечо, глянула на него и почувствовала, как меняются декорации. Как мир становится прежним, но только больше не было той тревоги, что преследовала меня все последние дни. Я тоже стала видимой и мне тоже теперь имело смысл, как сказал Анатолий – оправдывать эту видимость. Я перестала нервничать, сердце не совершило кульбита, я словно обрела точку опоры и твердо стояла на ногах.
– Привет, Макс, что-то хотел? – спросила я в ответ.
– Нам нужно поговорить, зайди ко мне, пожалуйста.
– Ну, конечно. Кто бы сомневался, – пробубнила я.
– Что, прости? – Макс не расслышал.
– Позже, – бросила я и закрыла за собой дверь.
