Текст книги "Тень, свет и сила (СИ)"

Автор книги: lu evans

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц)

– Что же ты молчишь, девочка? Ты немая?

– Нет.

– Отлично. Значит, тебя тестировали вместе с мальчишкой без силы.

Проглотив комок, Алина кивнула.

– И почему не нашли твой дар?

Багра склонила голову набок, вызвав у Алины странную мысль… И, не вспоминай она в который раз тот дурацкий день, наверняка бы больше внимания уделила этому знакомому жесту.

– У тебя складывается плохая привычка не отвечать на мои вопросы, девочка.

– Мне необходимо отвечать?

– Я тебе не глупенькая подружка, с которой можно решать, делится ли секретами. Если хочешь учиться у меня – должна отвечать на вопросы!

– Я не хочу отвечать на этот вопрос.

– Тогда уходи. Беги прочь из дворца. Спрячься в какой-то забытой богом деревне, где ты будешь никому не нужна.

Никому не нужна. Ярость вскипела в крови. Перед глазами возник Мал, и их вчерашний разговор. Долгий, полный счастья встречи.

– Нет!

– Тогда отвечай на вопрос! Почему гриши не привезли тебя во дворец вместе с мальчишкой?

– Я скрыла свою силу…

– Что?! Громче девочка, я не собираюсь…

– Я скрыла свою силу!

Женщина расплылась в довольной, хоть и далеко не теплой улыбке.

– Зачем?

Алина не решилась спорить. Хотя ответить было…

– Я не хотела расставаться с Малом.

Багра нахмурилась.

– Ты хочешь уничтожить каньон, верно?

– Если мне хватит сил.

Смешок, как удар ножом.

– Тогда вот тебе мой первый урок. Любовь – хрупкая, мимолетная и ненадежная. – По коже прошли мурашки. – Любовь – ничто, по сравнению с властью. Запомни это, девочка.

Заклинательница солнца не хотела отвечать. Все в ней противилось этим словам, отторгало их, как ложную истину. Но возражения снова утонули в ней. Она промолчала.

– А теперь, начнем учебу.

Спустя пару часов, когда дверь хижины закрылась за спиной, Алина не могла подавить радостное возбуждение. Руки дрожали, щеки горели и кожа приятно покалывала от использования силы.

Ей жутко хотелось тут же кинуться к Малу, чтобы рассказать, как у нее вышло осветить всю хижину Багры, и всего-то на первом занятии…

– Не уверен, что помню, чтобы кто-то выходил от Багры, улыбаясь.

Алина обернулась, и ее счастливая улыбка отобразилась и на лице Дарклинга.

– Даже представить не могу почему.

Они рассмеялись. Наверное, Багра слышала, но дверь осталась закрытой.

– Прогуляешься со мной? – мужчина кивнул в сторону озера, предлагая руку.

Алина смутилась.

– Я хотела навестить Мала…

– Он в библиотеке.

Дарклинг все еще протягивал руку.

– Позволь проводить.

Улыбнувшись, девушка обхватила ладонью его локоть.

– Я слышала, что гриши-усилители очень редки. А теперь знаю целых троих.

Алина пребывала в состоянии совершенной эйфории, после использования дара, и, во имя всех Святых, ей можно было простить эту детскую непосредственность, которая не позволяла идти в тишине.

– Удачное стечение обстоятельств для тебя, не находишь?

– Вполне, если исключить все остальное.

– И что же входит в твой список «всего остального»?

– Селедка на завтрак, – Дарклинг едва подавил смех, обманувшись ожиданиями. – Со всем другим, я так и быть разберусь.

– Я считал, что крестьянская еда поможет не забывать за кого на самом деле мы сражаемся.

– Но что может быть нелепее, чем селедка и ржаной хлеб на фарфоровых тарелках, в огромном зале со стеклянным куполом?

Дарклинг удивленно приподнял бровь, а Алина поняла, что, наверняка, как всегда сболтнула лишнего.

– Я имела в виду…

– Что все мы здесь понятия не имеем о настоящей жизни равкианцев. Что все это, включая селедку, лишь сказочная версия крестьянской жизни.

Девушка зарделась.

– Но если ты это знаешь…

Он постарался не выдать того, насколько приятнее слышать от нее «ты».

– Почему не изменю все?

Алину слегка начинала раздражать его склонность заканчивать ее мысли. Наверняка это было привычкой, выработанной, чтобы создавать у подчиненных ощущение всезнающего и всемогущего лидера. И будь они на военном собрании, Алина непременно бы этим восхитилась, и наверняка забыла бы о своем обещании не боятся.

Но ведь они не на собрании.

– А что еще, по твоему, напомнит детям, выросшим в роскоши и достатке, что есть и другая жизнь?

– Не пробовали показать им эту жизнь?

Дарклинг остановился, и Алина опустила руку. Может она и сболтнула лишнего, но если в первый раз наказания не последовало, то неужели теперь он отчитает ее, как глупую девчонку, которой она и является?

В этот раз они оба обманулись в ожиданиях. Вместо наказания, Алина получила лишь долгий изучающий взгляд человека, который понял, что перед ним не запуганная девочка из Первой армии, страшащаяся ответственности.

– Очень интересно послушать твои мысли.

– Свозите их в какую-то деревню. Пусть… помогают с урожаем, вылечат больных, помогут строить…

Смех Дарклинга отдает насмешкой. А чего же он ждал? Восемнадцать… разве он не был таким же?

Алина нахмурилась и смутилась.

– Прости мой смех. Я смеюсь вовсе не над твоими словами, а скорее над…

– Над глупой девчонкой не понимающей жизнь?

Она гордо вскинула бровь. А ведь это даже приятно, перебивать вот так.

– Над тем, каким простым и добрым ты видишь мир. Считай, я слишком от этого отвык.

Он снова протянул руку, и они продолжили путь.

– И все же…

– Ты слышала легенду об Илье Морозове?

– Конечно, – она тут же поняла к чему он клонит. – Но ведь это было сотни лет назад. Мир изменился.

– Но не люди. Или, станешь отрицать, что испугалась тех, кто приехал тебя тестировать?

– Я бы не испугалась, будь они не загадочными колдунами из далекой столицы, а такими же как я, только… с силой. Будь они поддержкой, а не просто Второй армией.

Со стороны они наверняка выглядели… странно. И дворцовая стража со слугами, и опричники, и встречающиеся по пути гриши, лишь с опаской и интересом косились на две фигуры в черно-золотых кафтанах.

– Я шел к тебе, чтобы прогуляться, и получше узнать заклинательницу солнца. А получил чуть ли не военный совет с обсуждением судьбы всея Равки.

Они остановились у дверей библиотеки, Дарклинг сложил руки за спиной, собираясь прощаться. Без особой охоты, по правде.

– Прости, я просто…

– Нет, все в порядке. Мало кто осмеливается говорить со мной таким образом.

Алина слабо улыбнулась, отводя взгляд. Она могла бы сказать, что это вовсе не смелость, а всего лишь неумение держать язык за зубами…

– Думаю, это одна из привилегий более желанной слуги.

Серые глаза недобро блеснули.

– Ты не слуга мне, Алина. Ты мне равна.

И он ушел. Не прощаясь, будто боялся, что если задержится хоть на секунду, то непременно выдаст какую-то тайну.

Алина бездумно смотрела ему вслед, аж пока темная фигура не скрылась за углом.

Мал. Она шла к Малу.

Мысль о друге показалась спасительным островом, и она ухватилась за нее, уверенно толкнув дверь.

Равна…

В том, как на нее оглядываются люди уж точно.

Алина только продолжает уверенно смотреть вперед. Рано или поздно, она перестанет быть для них цирковой зверюшкой, и станет той, на которую оглядываются с опаской и уважением.

К счастью, она быстро находит Мала.

К счастью?..

Она узнаёт тут же. Черные волосы. Слишком красивое лицо. И кафтан шквальной.

– Алина!

Мал поднимает голову слишком стремительно, чтобы у нее был шанс быстро уйти. Девушка-гриш вторит ему, и расплывается в улыбке. Слишком быстро подходит, оставив озадаченного парня позади.

– Я Зоя. Рада наконец-то познакомиться.

Зоя широко улыбается, почти светится. Протягивает руки, вовлекая Алину в объятия. Шепчет в самое ухо.

– От тебя воняет приютом.

Опешив, Алина просто стоит, в самом деле, как истукан, и смотрит на все такую же яркую и красивую улыбку.

Мал ничего не слышал, она понимает это сразу же, когда снова обретает способность видеть мир вокруг. Мал просто сидит за какой-то книжкой и улыбается, когда Зоя подходит к нему, обхватывая руками, и целует в щеку.

Алина всеми силами пытается скрыть смущение. И… еще что-то… непонятное… очень похожее на злость и ревность.

– Я побегу, дорогой, оставлю вас с подружкой поболтать. Увидимся вечером, да?

Мал утвердительно кивнул, а затем…

Алина никогда не думала, что можно испытывать такое отвращение глядя на целующуюся парочку. Но поцелуй Зои был таким слюнявым и показательным, что девушке едва хватило сил не скривится.

– А она очень изящно метит территорию.

Мал рассмеялся, но все же глянул вслед удаляющейся шквальной.

– Прекрати.

– Нет правда, как скоро ты перестал боятся женщин-гришей?

– Зоя хорошая, когда поближе узнаешь ее.

– Не уверенна, что хочу узнавать ее настолько близко. Предпочту считать ее бессердечным демоном.

Они рассмеялись уже вместе, вызвав неодобрительные взгляды и шепотки окружающих.

– Нужно быть потише, – Мал прошелся глазами по гришам в разноцветных кафтанах. – Иначе прозовут нас любимчиками и зазнайками.

– Ну, если бы я знала, что таинственный ученик Дарклинга это мальчишка из Керамзина, ненавидящий ванну…

– Хватит, – он прыснул в кулак, беззвучно сотрясаясь от смеха. – К тому же, я ведь говорил, что не совсем и ученик.

– Но все же, ты носишь его цвет, и всюду ходишь следом.

– Не знаю зачем. Он не говорит. И к тому же, – Мал многозначительно кивнул на ее собственный кафтан, – ты тоже в черном.

Алина прищурилась, и без всякого изящества перевела тему.

– Что ты читаешь?

Мал только улыбнулся, но, как и полагается благовоспитанному молодому человеку, послушно ответил.

– Сборник старых легенд.

– Правда? – на лице девушки мелькнуло разочарование. – И что же ты пытаешься там найти?

– Оленя Морозова.

Алина приподняла брови, снисходительно улыбаясь.

– Если решил шутить надо мной, как над новенькой, то придумай что-то убедительнее.

– Я вовсе не шучу.

– Брось, Мал, олень Морозова – старая детская сказка.

– Как и заклинательница солнца, верно?

Алина не нашлась с ответом.

– К тому же, я думаю, вы можете быть связаны. – Увидев замешательство на лице подруги, он уточнил: – Ты и олень.

– Очень интересно, хотя ни капельки не понятно.

– Ну, последние несколько месяцев, все что я делал – это помогал младшим учится использовать дар. Но вчера Дарклинг попросил найти всю возможную информацию об олене. Я сначала подумал как и ты, а затем… В его действиях никогда нет случайности. И единственное, что могло бы заставить Дарклинга вдруг искать существо из легенд – твое появление.

– Интересная теория. Обязательно поразмыслю на досуге.

Мал прыснул, переворачивая страницу с большим рисунком оленя с невероятными ветвистыми рогами.

– К слову, как твое первое занятие с Багрой?

– Она… своеобразная.

Юноша снова подавил приступ смеха, глядя более чем снисходительно.

– Ну что?

– Ты только что сделала ей самый щедрый комплимент. Багра ненавидит всех в этом дворце, – его глаза как-то странно погрустнели. – А меня больше других.

– Почему?

Мал безрадостно сдвинул плечами, и Алина протянула руку, чтобы накрыть ее ладонь. Но Мал руку забрал.

– Не стоит.

Девушка нахмурилась.

– Из-за того, что ты усилитель? Но ведь и Багра, и Дарклинг…

– Они гриши. В отличии от меня.

– Мал, это же глупости. Сколько раз мы в детстве брались за руки, и все было в порядке.

– А затем, глядя на меня, ты едва себя не убила.

– Я сглупила, Мал. Мой мир перевернулся, я…

– Ты не должна оправдываться, Алина. Я должен это делать, за тот страх, что ты увидела во мне. За то, что не поверил в ту же секунду, что увидел тебя. Первым, что я должен был сделать вчера, это просить прощения.

– Я не держу на тебя обиды. Ни за что.

– Я знаю. – Он мягко улыбнулся, глядя прямо ей в глаза. – Ты слишком добрая чтобы злиться хоть на кого-то.

Алина смутилась. Ждала ли она его извинений? Нужны ли они ей? Теперь понимает – нет. Она сделала выбор. Сама. По собственной воле. И только она в ответе за него. Не Мал. И никто иной.

По пути в обеденный зал, когда Алина в четвертый или пятый раз путает поворот, Мал, уже забыв о невесёлом разговоре, и, смеясь с нее, спрашивает:

– И как ты так быстро добралась до библиотеки?

– Дарклинг отвел меня.

– Оу, ну и каково это, когда великий и ужасный носится с тобой, как с хрустальной вазой?

Алина остановилась, удивленно, но больше недовольно уставившись на Мала.

– Никто со мной не носится!

Друг рассмеялся, складывая руки на груди.

– А что по твоему он делает? Или думаешь, он ко всем бегает по два раза в день спросить про самочувствие, или поработать проводником?

Алина нахмурилась, глядя из подо лба. Мал, понимая, что шутка оказалась не из лучших, посерьёзнел.

– Ты что, обиделась? В этом же нет ничего плохого, наоборот…

– Я тебе не хрустальная ваза!

Юноша вздрогнул, когда она ткнула в него пальцем, ненавязчиво угрожая. И только отпрыгнул в сторону, когда девушка прошагала мимо, направляясь в столовую.

Как бы Надя и Мария ни старались ее разговорить за обедом, Алина только безрадостно ковыряла тарелку вилкой, то и дело поглядывая на пустующее черное кресло во главе стола.

– Ты считаешь, Дарклинг носится со мной?

Спросила она у Жени уже вечером, когда они, закрыв дверь ее комнаты на ключ, уплетали свежие булочки от дочери повара, которой портная помогла избавится от пятен на лице.

Свежая ароматная выпечка действовала умиротворяюще, стирая не самые лучшие воспоминания о шутке Мала и послеобеденной тренировке у Боткина, где ее, совершенно не считаясь с черным кафтаном, потаскали по грязи.

– Не самое подходящее слово. Скорее… оберегает.

– Как хрустальную вазу?

Женя прищурилась, глядя на несчастное лицо подруги.

– Кто ляпнул тебе эту глупость?

Алина не ответила, но отведенный взгляд говорил сам за себя.

– О, понятно.

Портная забралась к девушке на кровать, крепко обнимая ее сзади.

– В следующий раз, скажи ему, что с ним тоже носились, как с хрустальной вазой, только пользы от этого ровно ноль!

Алина рассмеялась.

– Прекрати! Мал хороший, просто…

Женя весьма правдоподобно изобразила приступ тошноты, снова вызвав у подруги приступ хохота.

– На, пожуй, – она силой ткнула кусок булочки прямо Алине в рот. – И не смей забивать голову глупыми словами глупых мальчишек.

Алина с трудом пыталась прожевать слишком большой кусок и только кивнула.

Дернулась ручка двери. Девушки вскинулись, и Женя тут же бросилась открывать замок, под аккомпанемент тревожного стука.

– Мой суверенный.

Алина стала усиленно жевать, но только еще больше напоминала хомяка с полными щеками.

Дарклинг с трудом подавил усмешку.

– Оставь нас.

Женя коротко откланялась, и вышла. Алина все ещё боролась с проклятой булкой. Когда дверь закрылась, в голове снова отдались слова Мала, и девушка пожалела, что он вообще пришел.

Наверное это слишком отразилось на ее лице, ведь Дарклинг вдруг помрачнел.

– Я говорил с Малом.

– Фто?

Каменная маска дрогнула, и Алина отругала себя за то, что, как последняя деревенщина, не дождалась чтобы закончить жевать.

– Он очень беспокоится, что сильно тебя обидел своими словами.

– Он все тебе рассказал?!

– Он был очень расстроен, а преимущество моего… возраста, в том, что это достаточно сложно от меня скрыть.

Алина покраснела, став одного цвета с кафтанами корпориалов, представив их разговор.

– Его чувство юмора иногда… оставляет желать лучшего. – Только и смогла она из себя выдавить, пытаясь уйти от темы.

– Я не хочу, чтобы ты думала, что я считаю тебя слабой.

– Да, но… я привыкла быть одна. И в одиночку со всем справляться.

Мужчина устало улыбнулся, подходя ближе.

– Но ведь ты больше не одна.

– Привыкнуть сложно. Не за пару дней.

Дарклинг пожал плечами, и на какую-то секунду его глаза стали глазами юноши, а не старика.

– А по мне, так слишком легко.

Алина улыбнулась.

– Преимущество возраста?

– Сколько еще раз собираешься бросаться в меня моими же словами?

– Ты перебиваешь, я цитирую. У каждого свои недостатки.

Он рассмеялся.

С этой девочкой так легко смеяться. Может потому, что он наконец-то может позволить себе узнать кого-то, и дать узнать себя самого. Настоящего, не призрак в черном плаще.

Ведь время не заберет ее у него. Никто не заберет.

========== Часть 7 ==========

Алина лениво ковыряла вилкой кусок отварной курицы. Все ее силы были направлены на то, чтобы не смотреть на Мала, к которому демонстративно прижималась Зоя.

Ну в самом деле, неужели это нужно делать за столом?

Звонкий смех шквальной долетел до ушей, и Алина непроизвольно отвернулась к вечно пустующему месту Дарклинга.

Они не виделись уже больше недели и она… скучала?..

Ну что за глупость!

Просто с ним оказалось куда проще чем с Малом. Ведь мальчик и девочка стали другими. Он больше не боялся гришей, и знал о них куда больше чем Алина. Он вообще знал намного больше, и часто посмеивался с ее вопросов, кажущихся глупыми.

Мала знали все дети во дворце и редко упускали возможность поздороваться с ним. И когда Алина видела его с ними, он казался более настоящим, чем с ней.

Наверное, Мал чувствовал то же самое.

Они зачем-то пытались снова стать лучшими друзьями, как тогда, давно. Зачем?..

Может, стоило дать друг другу возможность узнать тех себя, которыми они стали, но оба упрямо не хотели этого делать. Ведь пытаться воскресить двух сирот куда проще, да?

Проблема только в том, что у Алины теперь есть солнце, а у Мала – Зоя, с которой он тоже смеется искреннее. И Алина понимает, что злится на шквальную с каждым днем все меньше, осознавая собственную зависть.

Бессмысленную.

Бедная одинокая девочка, придумавшая себе призрака чтобы любить.

Алина больше не одна. И ее призраки уходят.

Их прогоняет заклинатель теней, с которым она смеется, рассказывая о себе, о детстве в приюте, о Первой армии и корпусе картографов. И молчит, слушая о детстве мальчика, что рос в тени великого греха.

Наверное, все дело в его возрасте, ведь за несколько недель он, кажется, узнал все о ней. Тайн осталось так мало, что, если бы они когда-то стали врагами, у Алины не осталось бы щита.

Дарклингу нравилось встречать ее после занятий с Багрой. Несколько раз Алине даже показалось, будто она увидела его еще до урока. Будто отражение мелькнуло в стекле маленького окна, тут же исчезнув.

Но из хижины тут же донесся голос Багры, вечно мерзнущей и сетующей на выпускающих ее тепло гостей. И девушка выбросила, определенно дурацкую, мысль из головы, приступив к занятиям.

Правда, увидев его после, едва заметно покраснела, отругав себя за глупые видения.

Они гуляли в окрестностях озера, наблюдая за остальными эфириалами, и Дарклинг восхищенно слушал ее рассказы о новых успехах в познании своего дара.

Однажды, у выхода из хижины ее ждал Мал, и улыбка, неосознанно предназначенная заклинателю теней, слегка померкла. Мал не заметил. Заметила Алина.

– Привет.

В простом слове, в сжатых за спиной руках, и в осторожном шаге навстречу, была вся странная неловкость, которая с каждым днем становилась все заметнее.

– Мал!

Что-то в хижине громко бахнуло, и оба поспешили убраться подальше.

– Знаешь, она сегодня меня похвалила.

Слова предназначались не ему, но Алина не удержалась.

Друг улыбнулся.

– Значит, скоро каньону придет конец.

Девушка нахмурилась. Она думала о каньоне каждый день. И с каждым днем мысли были все более странные.

– Я думаю, это не так просто.

– Конечно. Но я верю, что у тебя обязательно получится.

– Дело не во мне, а в Каньоне.

– Что ты имеешь ввиду?

В самом деле, что? Будто она сама себя об этом не спрашивала.

– Ничего, не бери в голову. Это… глупости.

Мал тогда только кивнул, и стал рассказывать о своем олене.

А спустя неделю Алина лениво ковыряла вилкой кусок отварной курицы, стараясь на него не смотреть.

Она теперь особо чувствовала отсутствие Жени, которую этим утром, еще до рассвета, потребовала к себе царица. А Надя с Марией, обычно способные своей болтовней отвлечь от чего угодно, были слишком увлечены обсуждением того, куда вчера ночью так срочно забрали дюжину проливных со шквальными.

Впрочем, удивлены были не только они.

Гриши до конца обучения редко покидали Малый дворец, в целях осторожности. И вот вчера, далеко после полуночи, многие были разбужены криком в коридорах и громкими шагами.

Иван едва ли не летал по коридорам, насильно подрывая с постелей эфириалов, разгоняя их пульс, и избавляя от остатков сна.

Никому ничего не объяснили, и, спустя каких-то десять минут, все стихло, только со двора доносилось глухое ржание удаляющихся лошадей…

– Ты что, по селедке скучаешь?

Шутки про селедку, волшебным образом исчезнувшую из рациона, стали чем-то вроде обязательной программы среди обитателей Малого дворца. Поэтому Алина не сразу поняла, что Мария обращается именно к ней. Она наконец пришла в себя, уставившись на мелкие ниточки того, что в самом начале было куриным филе.

– Нет, я… задумалась.

– Тебе нужно хоть немного отдохнуть от занятий. Ты слишком много времени проводишь у Багры.

Алина горько улыбнулась, окинув взглядом мирно завтракающих гришей. Они мило болтали, спорили, смеялись. Почти идиллия, если не считать того, что каждый орден сидел за своим столом. Сквозь стеклянный купол пробивалось солнце и ничто не напоминало о тьме на Западе. Ничто не напоминало другим. Для Алины, эта тьма была в каждом обращенном на нее взгляде, полном надежды на избавление.

– Я просто хочу поскорее покончить с каньоном. – Самое простое из всех объяснений.

– Ну, такими стараниями ты быстрее покончишь с самой собой.

– Что за глупости, Надя. Сила питает гришей.

– Речь вовсе не о силе. Ты выглядишь невероятно, совсем не как та девочка, которую мы впервые увидели. И все же, та девочка смеялась и радовалась, узнавая наш мир.

– Пойдем сегодня с нами к озеру, – Мария легко сжала ее ладонь, и в ее глазах появился умоляющий блеск. – Пожалуйста, Алина, ты никогда с нами не упражняешься. Все время с Дарклингом…

Девушка зарделась, но подружки даже не заметили.

– Он, конечно, усилитель, и все мы чувствуем себя рядом с ним сильнее…

– Но он всегда такой мрачный, что кого угодно превратит в свою тень.

Алина улыбнулась, согласно кивая. И хоть она вовсе не считала Дарклинга мрачным, и всегда удивлялась, когда другие гриши его таким называли, решила эту тему не развивать. Даже за очень короткое время Малый дворец научил ее не показывать подобных вещей.

– Хорошо, пойду.

Мария радостно захлопала в ладоши, а Надя, сияя от счастья, на едином выдохе попросила:

– Сделаем радугу?

– Радугу?

– Ну да! Вода и свет! Только представь, как будет красиво!

Алина представила. И все равно реальность оказалась куда прекраснее. Когда Оля, проливная, ловким движением рук подняла воду из озера, разделив на тысячи совсем мелких капелек, и Алина пустила свет сквозь них, заставляя переливаться и мерцать…

Она подумала, что до этого дня ни разу не представляла, как можно использовать свет кроме борьбы со тьмой. Но свет не должен быть лишь оружием. Ведь он несет жизнь, и красоту, и тепло…

Никто из эфириалов, наблюдающих за новым зрелищем, не смотрел на эту радугу так, как смотрела сама Алина.

Оля смеялась, собирая капли в причудливые формы, заставляя Алину раз за разом по-новому преломлять свет.

Когда капли превратились в маленькие льдинки, и все вокруг заполнили крохотные солнечные зайчики, Алина услышала за спиной голос:

– Я тоже с вами хочу!

Она не успела даже сообразить, когда Надя подошла ближе, вскинув руки, и пустила ветер вперед, подхватывая льдинки, и кружа их.

Зрелище было невероятным.

Лукаво улыбаясь, Мария щелкнула кремнем в руке, и наугад стала пытаться выхватить кусочки льда маленькими всполохами огня.

Они играли, забавлялись, как малые дети…

Вскоре остальные эфириалы стали присоединяться к ним, словно испытывая заклинательницу солнца.

Но Алина только громче смеялась, разделяя свет на несколько маленьких сфер, пуская его плясать с водой, подхваченной ветром и огнем.

На вряд ли Малый дворец видел когда-то что-то прекраснее.

– Ну что, ты уже не такая задумчивая!

Надя легко толкнула подругу в плечо, когда они уже сидели на траве, давая рукам отдохнуть.

– Никогда не думала, что смогу делать что-то подобное.

– Еще подожди, уверенна, прочники выдумают для тебя что-то вроде нашего кремня к зимней демонстрации.

Алина собиралась что-то ответить, но все вокруг вдруг встрепенулись, подхваченные общим возбуждением. Девушки смотрели по сторонам, в поисках причины, и наконец заметили идущих от Малого дворца ребят в кафтанах шквальных и проливных. Не составило труда понять, что это именно те, кого этой ночью забирал с собой Иван.

Все трое вскочили, вместе с толпой направляясь к друзьям, которые теперь стали центром внимания. Ребята это понимали, и раздувались от гордости, не спеша рассказывать в чем было дело.

Интрига тянулась, вызывая все новые смешки и выкрики в толпе, пока старший из шквальных наконец не принялся рассказывать.

– Ночью горел Балакирев. Дарклинг приказал нам помочь тушить пожар. По правде, – в его голосе появилась гордость, – дюжины было даже многовато. Хватило бы и половины чтобы справиться с…

Конец предложения утонул в криках и вопросах, но Алина больше не слушала. Кое как она выбралась из толпы, пытаясь привести мысли в порядок.

Он ее послушал. Дарклинг ее послушал. И она… оказалась права?

Старший шквальный выглядел невероятно довольным собой, лениво отвечая на вопросы восхищенных эфириалов, и только посмеивался в ответ на озвученные желания быть с ними в прошедшую ночь.

Их чествовали, как героев в Балакиреве, это Алина еще успела услышать, направляясь в противоположную толпе сторону, к дворцу.

Решимость странным образом пропала, когда кулак уже был занесен над черной дверью. Может он вовсе не ждет ее? И не хочет видеть? В конце концов, он всегда приходил сам…

Только не в последние дни.

Входить или нет?

Вопрос решился сам собой, когда дверь резко распахнулась.

На пороге возникла Зоя, и злость на ее лице мгновенно сменилась елейной улыбкой.

– Рада видеть тебя!

Ее полные губы мазнули по щеке, обдав холодом, но голос за дверью тут же привел в чувство.

– Алина?

– Добрый день.

Тишина немного затянулась, и Алина прокляла себя за нерешительность, которую перед Зоей уж точно не хотела выдавать.

– Зоя, ты собиралась идти.

– Да. Конечно.

Шквальная снова улыбнулась, и единственная причина, по которой Алина быстро вошла в комнату – не позволить Зое увидеть, как она топчется на пороге.

– Привет.

Дарклинг улыбался, и выглядел ужасно уставшим. Алина понятия не имела, что нужно говорить.

Что она скучала?..

– Я слышала о Балакиреве.

– Пришла сказать что-то вроде «я же говорила»?

– По правде, я думала, ты злишься на меня.

– Злюсь?

Девушка опустила голову, заламывая пальцы.

– Я ведь все время говорю, что думаю, совсем не считаясь с другими.

Он подошел ближе, как делал всегда, потому что она не решалась.

– Я думал, это называется честность.

– Но я вечно кого-то этим обижаю.

Хриплый смех. Алине нравится думать, что она одна его слышит.

– Чтобы меня обидеть, тебе придется очень постараться.

Улыбаясь, девушка поднимает на него взгляд, но прежде серых глаз видит мешки под глазами, тяжелую складку между бровей, и тонкую красную линию на шее – недавно залеченный порез.

Алина иронично улыбается самой себе, и неожиданно, даже неосмысленно, говорит слова, для которых нужна бы вся ее храбрость.

– Я напридумывала себе, что ты обижен на меня, не хочешь видеть и разговаривать, а ты наверняка был занят куда более важными вещами.

Дарклинг не дышит, потому что его самообладание странным образом начинает рушится. У него был план, с безупречной тактикой и стратегией. План казался совершенно идеальным, до этого момента, когда он видит в глазах заклинательницы солнца понимание, что она вовсе не хотела этого говорить.

Она смотрит на тонкий шрам, почти добравшийся до пульсирующей жилки. Если бы Алина родилась с даром сердцебита, она наверняка бы услышала, что пульс у него неровный.

– Всего лишь нанес небольшой визит фьерданцам у границы.

– Говоришь так, будто съездил на охоту за город.

Дарклинг ведет плечами, изображая ложную задумчивость.

– Охота не так интересна.

Алина смеется.

Безупречный план с тактикой и стратегией продолжает рушиться.

– Я видел тебя на озере сегодня. Это было невероятно.

Щеки отчаянно краснеют, он замечает. Какое счастье, что Иван далеко, иначе Дарклинг уже стал бы посмешищем.

– Сойдет для зимней демонстрации?

– Может быть, – он наклоняет голову. – Как-то покажешь вблизи.

Алина вторит его жесту. Поднимает руку, зажигая свет. Маленькая сфера делится на две. И еще. И еще. Дюжина маленьких светящихся точек зависает над ладонью, и Алина, ни секунды не думая, собирает их в одно из созвездий, увиденных в книжке по астрономии.

Реальность почти ускользает, когда в тишине раздается шепот Дарклинга.

– Звезды не видно днем.

На мгновение тени замирают, но только чтобы заполнить комнату, поглощая все, кроме маленьких звезд. В свете этих звезд его лицо кажется еще более уставшим, но это уже совсем не важно.

Ведь он протягивает руку.

И стоит коснуться лишь кончиками пальцев, ее собственные звезды уже не сосчитать…

Алина следит почти за каждой, выстраивая в новые созвездия, несуществующие. Она создает свое небо, собственное.

Только для них двоих.

Дарклинг восхищенно смотрит на собирающиеся в причудливые узоры точки, и не думает ни о чем. Только о том, насколько это красиво. И еще совсем немного о покое, который дарит это небо.

Заклинательница солнца осторожно складывает пальцы, и одна из звездочек спускается прямо к ним. Горит, освещая то крохотное пространство, что осталось между Алиной и Дарклингом.

– Эта для тебя.

Сможет ли она забыть его взгляд? Улыбку? Склоненную набок голову? Длинные пальцы, осторожно прикасающиеся к крохотному шарику?

– Теплая.

– Дарю.

Это ведь глупо, на самом деле. Стоит Алине разжать ладонь, и все исчезнет, не оставив и следа.

Дороже подарка он не получал за всю свою долгую жизнь.

– Спасибо.

Алина все еще сжимает одной рукой его ладонь. Не отпускает, но вовсе не из-за силы.

Длинные пальцы отрываются от светящейся точки, но рука не опускается. Длинные пальца кажутся горячее самого солнца, когда ложатся в основании шеи, легко поглаживая.

Звезды гаснут. Остается тьма и громкое дыхание.

Все, кого Алина раньше звала подружками, постоянно твердили, что нельзя говорить мальчикам то, что рвалось наружу. Она плохо усвоила урок.

– Я соскучилась.

Дарклинг наклоняется ближе, касаясь лбом ее лба.

Однажды его научили, что любовь – хрупкая, мимолетная и ненадежная. Он всегда думал, что хорошо усвоил урок.

– Я тоже.

Его объятия кажутся самым безопасным местом в мире.

Ее объятия несут покой.

Комментарий к Часть 7

Ну что, товарищи, с Днем Победы)

========== Часть 8 ==========

Зима проходила мимо, словно высокомерная дама, слишком прекрасная для простых обывателей.

Малый дворец, укрытый плотным одеялом снега, был похож на картинку в книжке с детскими сказками.

Дарклинг наблюдал, как возле озера веселятся его гриши. Как шквальные поднимают в воздух снег, гоняя остальных маленькой снежной бурей. И как этих же шквальных согревают сердцебиты, когда снег, по воле проливных, снова становится водой, обливая незадачливых нападающих.