Текст книги "Большое сватовство или как найти тысячу и одно приключение (СИ)"

Автор книги: LizHunter

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)

Наконец вальс закончился, и в зале раздались аплодисменты. Танец был хороший. Они благодарили друг друга.

Открыв глаза, она огляделась по сторонам, видя приближающегося Оггюста. Что ему еще надо? Или придумал ответ на ту фразу, а теперь спешит ошарашить остроумием?

– Я собираюсь пригласить вас на танец, юная леди. Не хочу, чтобы кто-то грустил из-за моей неудачной шутки.

– Шутки? – переспросила Эйлин, принимая его руку, и тут же алея от смущения и тока, пробежавшего по коже при прикосновении.

– Да. Я думал, Адель писала, какие у них с Антонином захватывающие отношения, – видя заинтересованность партнерши, улыбнулся тот, приобняв ее за талию, как только заиграла новая мелодия. – Постоянные пререкания и издевки.

– Но вы же сказали…

– А вы поверили? – несколько самовлюбленно хмыкнул тот. – Неужели решили, что такие вещи она расскажет мне, а не вам или Розали?

– Я… – еще больше краснея, Эйлин отвела взгляд, заметив танцующих неподалеку Реддла и мисс Лестрейндж-старшую. Они молчали, лишь иногда Том что-то говорил, а Розали поднимала рассеянный взор и кивала. Но не отвечала. На секунду та поймала взгляд Эйлин, натянуто улыбнулась, а потом подмигнула. Будто поддержала, дала силы снова посмотреть на Оггюста. – А почему вы так сказали мне?

– Говорю же, пытался пошутить. Только это оказалось выше моих сил, – легко ответил тот, резко подхватывая ее за талию двумя руками и приподнимая над землей. Эйлин от неожиданности вцепилась в его руки и облегченно выдохнула, снова оказавшись на паркете. – Не стоит так увлекаться мыслями во время танца.

– И что же надо делать?

– Наслаждаться тем, что происходит.

– Как я могу это делать, если ваши слова заставили переживать? – несколько обиженно спросила та, чувствуя поднимающееся внутри смущение.

– И за это я сердечно прошу прощения, – тихо заверил Оггюст так, чтобы услышала только она. – Это, право, не было моей целью.

– Но что-то ведь послужило толчком к разговору.

– Да, разговор Антонина и Адель. Она на него чуть ли не волком смотрела, – засмеялся он.

– Это странно.

– Что именно?

– Ну… Адель ведь старается ни с кем не вступать в конфликты, поддерживать нейтральные отношения. А тут такая неприязнь, да еще и обоюдная.

– А мне кажется, это нормально. В жизни должны быть и друзья, и враги. Иначе существовать в этом мире неинтересно.

– Лучше жить без конфликтов, – тихо возразила Эйлин, не поднимая взгляд.

– Я и не спорю. Только, к сожалению, это невозможно, – глубоко вздохнув, ответил Оггюст, замолкая. Несколько минут они молчали, уйдя в свои мысли и механически выполняя выученные на зубок движения. – Все, хватит о грустном, – снова подхватив ее, улыбнулся он. – В танце нужно расслабиться и улыбаться, как я уже сказал, а не надевать маску недовольства и скептицизма. Тем более такой прекрасной мисс Принц. Улыбнитесь, и пусть остальные мужчины завидуют мне в эту минуту.

Эйлин робко подняла на него взгляд, а потом, почувствовав волну уверенности, поднимающуюся изнутри, лучезарно улыбнулась, а в черных глазах заискрились отсветы свечей.

На секунду. Всего на секунду Оггюст залюбовался этим.

***

Начало POV.

Как только мы вышли на балкон, прохладный ветер ударил в лицо, и, похоже, решил поиграть с прической. Пусть даже не смеет! Я слишком ценю работу домовиков и свое терпение, которое вскоре подойдет к концу.

Будто слыша мои мысли, что, как по мне, не странно. Говорят же, ветер в голове свищет, значит, имеет доступ в мозг. А тут и матушка-природа могла постараться, так что это чудо сканирует мысли. Так вот, не будто, а слыша мысли, ветер тут же переключился на Долохова.

Вот это то, что надо. Вот теперь тебя люблю я, вот теперь тебя хвалю я. О-па, Мойдодыр вспомнился. Интересно, к чему? Наверняка не просто так. В жизни вообще ничего просто так не происходит.

– Смотрю, тебе лучше, – прервал мои заумные размышления Ан… Долохов, заставив вздрогнуть. Видно, судьба у него такая – голосом пугать.

– С чего вы взяли?

– Здоровый румянец на щеках появился, а в зале исчез, – облокотившись на белые перила, легко ответил он.

– Неужели вы так внимательны? – я сделала еще один глоток пунша под скептичный взгляд этого. Да, идеально. Теперь буду его так величать. Хотя бы в голове.

Напиток теплой волной прокатился по организму и попал в желудок, смешавшись с желудочным соком. Сейчас еще и печень подключится, которую я сажаю, употребляя алкоголь.

– Стараюсь замечать все, что может как-то пригодиться.

– И как успехи?

– Я ими доволен. И почему тебя вдруг это стало интересовать? – чуть прищурив один глаз, спросил он. Я даже засмотрелась, как в одном пляшут отсветы свечей, а другой потемнел. Две грани жизни. Две грани нашего мира.

– Ээ, – не очень умно, а если точнее, как ребенок, протянула я две буквы алфавита, чем насмешила этого… Этого павлина. Что-то у меня с каждым разом прозвища все лучше и лучше в голову приходят. А мозг туманится все больше и больше, потому что несу какой-то бред. – Вот говорите, что все замечаете, а то, что в бокале не сок, а пунш до сих пор не уловили. Или наличие алкоголя, хоть и в такой маленькой дозе, у меня в крови ни о чем не говорит?

Хотя нет, мозги еще не все растеряла. Даже фраза хорошо построенная получилась. Ну это ли не жизнь? Стой, наслаждайся, пунш пей.

– Думаю, тебе хватит, – остановив мою руку, этот забрал бокал, смотря прямо в глаза. И это отбило всякое желание сопротивляться или говорить.

Да что же такое происходит?!

Я тряхнула головой, пытаясь согнать непонятную пелену с глаз и головы, а потом подошла к перилам, облокотившись на них. Вдох-выдох, вдох-выдох. Свежий прохладный воздух всегда приводит в чувство. Сейчас все последствия не разбавленного пунша должны пройти. Вот сейчас… Еще минуточку…

– Боюсь, только свежий воздух тебе не поможет, – прервал мои подсчеты этот, все еще крутя в руках мой стакан с моим пуншем.

– Почему же? Я выпила не так уж и много.

– Конечно, – смерив меня снисходительным взглядом, ответил он. Стоп, почему я не хочу разбить ему нос? Раздражение? Злость? Вы где там потерялись? – Только зелье, добавленное сюда, так быстро не отпустит.

– Зелье? Какое зелье? – смотрю, сегодня прямо вечер вопросов. И все они из-за Долохова. Не было бы этого, не было бы вопросов. Надо уходить отсюда и посидеть где-нибудь в тишине, спокойствии, в компании Эйлин… Да, то что надо. Сейчас уйду… Еще минуточку…

– Понятия не имею. Но тут ярко выражены некоторые ингредиенты, например… – он остановился, видя, что я не вслушиваюсь. Да, я пытаюсь заставить себя уйти. Только не получается. – Что ты делаешь? – усмехаясь, спросил он.

– Да, ничего, – я недовольно сдула прядь волос, упавшую на глаз, и отпустила подол, скрестив руки и сердито выдохнув. От обиды. Из-за чертова зелья у меня поменялись эмоции и власть над собственным телом. Ух, дедушка. Я тебе это еще припомню!

Хотя, сама виновата. Напиток ведь предназначался Розали. Но все равно. Она бы сразу поняла, что в пунше зелье. Нюх-то никуда не делся. А я не смогла. Вот и расплачиваюсь.

Я посмотрела на прозрачные двери. За стеклом кружились многочисленные пары. Кавалеры улыбались дамам, слушая их разговоры и задорный смех. Им было хорошо. Им было весело.

А с кем я танцевала кроме папочки, Фрэнка и Оггюста? Если подумать, то меня хоть и приглашали, но я никогда не принимала эти приглашения. Та глупая влюбленность не считается, ведь мы даже не дотанцевали.

– Антонин, а вы любите танцы? – задала первый пришедший в голову вопрос, как завороженная наблюдая за ними. Счастливыми и вальсирующими.

– К чему ты спрашиваешь? – отозвался тот, поставив бокал на перила.

– Вы не ответили на вопрос.

– Ты тоже, – я прям почувствовала, как он улыбнулся. Только голос прозвучал не насмешливо, а… даже не знаю как. По-другому.

– Вы потанцуете со мной? – резко повернувшись к нему, задала этот странный вопрос.

Почему нет? Не такие мы уж и враги, а плохого Долохов ничего не сделал. Мне уж точно. Он друг Фрэнка, гостит в нашем поместье. Почему я не могу с ним потанцевать? Это ведь точно не будет считаться чем-то зазорным. Наоборот, думаю, и Том, и братишка будут довольны. Что-то вроде знака перемирия. Я поверила им, а они не трогают меня. Ну и посмотрю, каково это, танцевать с кем-то посторонним.

Наверняка необычно. По-новому.

– Раз вы настаиваете, – улыбнулся он, протягивая мне руку. Несколько секунд я смотрела на нее, а потом вложила свою. Всего один танец. Что это может изменить?

Мы вышли на паркет буквально с первыми аккордами и тут же влились в строй.

А это оказалось не так страшно – танцевать с кем-то другим. Это было непривычно. Но почему-то легко. Определенно из-за действия чертова зелья. Мне нравится танцевать с Долоховым только благодаря странному зелью!

Я огляделась, выцепив взглядом Эйлин, танцующую с Оггюстом. Подумать только! И она еще жива, даже в обморок не грохнулась. Стойте, что? Они еще и разговаривают?

Мама, кажется, я нашла себе нового кумира в виде лучшей подруги.

– Чему ты улыбаешься? – прервал мои мысли Долохов (в который раз за вечер?). И да, я снова вздрогнула.

– Моя лучшая подруга танцует с дядюшкой.

– И что в этом смешного?

– Я бы на ее месте не осмелилась танцевать с тем, в кого влюблена последние семь лет. Причем безответной и нежной любовью, – легко ответила то, о чем предпочитаю вообще не говорить. Даже с Розали. И почему у меня нет с собой безоара? – И да, я просто очень за нее рада. Разве это плохо?

– Безответная любовь? – задумчиво проговорил Долохов, не отвечая на мой вопрос. Серьезно? Сколько это будет продолжаться?

– Что-то не так? – чуть раздраженно переспросила. Раздраженно? Ко мне возвращаются чувства? Эффект зелья проходит или мне кажется?

– Просто подумал, что в твоем характере было бы попытаться их свести, – пожал плечами он, резко подняв над землей. Ээй, предупреждать надо! Я же так и правда инфаркт получу.

– Я… никогда об этом не думала, – и почему? Это же логично. Почему я никогда не пыталась устроить этим двоим одну судьбу? С Розали сразу начала, а тут. Нет, иногда я слишком сильно туплю. Бывает, годами.

– Иногда мы не замечаем очевидных вещей.

– Но вы говорили, что замечаете все. Или нет? – чуть наклонив голову, в которой до сих пор сидела мысль по сведению Эйлин и Оггюста, спросила.

– Разве я это отрицал?

– Превозносите себя над другими?

– С чего ты взяла? – насмешливо спросил он, несколько секунд глядя в глаза. – Хочешь, помогу тебе попробовать заняться сватовством?

– Вы решили помочь мне? С чего это?

– Развлекусь хотя бы. Да и мое умение многое замечать должно помочь, не так ли?

– Я говорила, что вы слишком самонадеянны?

– Это да?

– А вы гарантируете хороший результат? – войдя в азарт, спросила, уже приготовившись к следующему “подлету”.

– На девяносто процентов, – кивнул он, снова приподнимая меня над землей, прищурив один глаз.

– Тогда по рукам, – я улыбнулась, приседая в реверансе. Танец закончился, со всех сторон послышались аплодисменты.

– Тогда тебе, для начала, нужно прощупать почву. Поговори сначала с подругой, а потом и Оггюстом.

– А вы?

Он не ответил, усмехнувшись и уходя в другую сторону. Ну, что ж, я поговорю с ними. Но только потому, что сама хочу, а не этот мне сказал.

========== Мы должны были тут появиться. ==========

Конец POV.

Розали стояла перед зеркалом, внимательно всматриваясь в свое отражение. Такие знакомые глаза, волосы, губы. Но что-то было не так. Что-то изменилось сегодня вечером. Изменилось в ней.

– Мил человек, если ты позвал меня сюда, чтобы посмотреть на то, как ты вертишься перед зеркалом, подражая самовлюбленности Реддла, то так бы и сказала. Я матушкин портрет сюда притащила бы. Она же бедная сидит, скучает, ждет, когда я ей про бал расскажу, – Адель, стоявшая возле кровати упала на нее, раскинув руки.

– Безоар помог смотрю, – дернув уголком губ, ответила та, не отрывая взгляд от своих глаз. Посветлевших и искрящихся в полутьме глаз.

– Я же тебя уже поблагодарила. Стой, – резко подскочив, та подбежала к сестре встав рядом, – ты влюбилась?

– Смотрю, ты жутко наблюдательная, – чуть склонив голову, ответила Розали.

– Ты не дослушала. Влюбилась в саму себя? Минут пятнадцать в отражение смотришь, хотя Реддла я там не вижу.

– Адель, беги, – проникновенно прошептала она.

– Что?

– Беги далеко и надолго. Потому что сейчас я достану палочку.

– Все, все, – выставив руки вперед, ответила та, видя жажду крови в глазах сестры. – Я понял, ошибку осознал, пойду с крыши прыгну. А из пансионата уеду замужней женщиной и буду, как леди Принц, трубку курить и сплетни слушать.

– То-то же. Погляди, как распоясалась, – прищурившись, ответила Розали, отворачиваясь от зеркала. Слишком долгое самолюбование и правда вредно для здоровья.

– Чтобы такого не было, – поучительно начала Адель, вздернув нос и подняв палец вверх, – когда зовешь меня, сразу высказывайся или спрашивай.

– Хорошо. Где ты была? После танца с Антонином, – специально акцентируя на этом внимание, она скрестила руки, не отводя взгляда от поморщившейся сестры, – исчезла.

– Может, ты была слишком увлечена Реддлом, чтобы заметить свою бедную маленькую сестру? – невинно хлопая ресницами, спросила та.

– Адель, угроза с палочкой все еще в силе, – в таком же тоне ответила Розали, положив руку на карман платья, где спокойно, ни о чем не думая и не гадая, лежало оружие.

– Знаешь, вам с Реддлом надо меньше общаться. Ты уже его тон и манеру разговора перенимать начала. Еще немного и станешь его полной копией в женском обличье, – усмехнулась та, но видя руку сестры, переместившуюся на рукоятку палочки, глубоко вздохнула, хитро улыбнувшись. – Ты ведь заметила, что шоколадного торта не было? Так вот, после танца с этим…

– Кем?

– С Долоховым, – недовольно Адель по слогам проговорила его фамилию, постоянно морщась.

– Прекрати так делать, морщины будут.

– Тогда меня никто замуж не возьмет, и буду я племянников воспитывать.

– Так же как и до пансионата доедешь, – улыбнулась Розали, на секунду приложив руку ко рту и широко распахнув глаза. – Как же я забыла, Фрэнк убьет тебя еще по дороге.

– Тебе бы только поиздеваться, – огрызнулась та, надув губы и глянув на сестру исподлобья. – А я о тебе, вообще-то, забочусь.

– И я чертовски за это благодарна. Но ты так и не ответила, где была.

– Да на кухне мы с Эйлин сидели и шоколадный торт поедали. Она про Оггюста рассказывала, потом про требования леди Принц, дальше мозги пыталась вправить, что я должна все Ж.А.Б.А. сдать, вместо тех предметов, что выбрала. Подожди, ты не видела домовиков с дергающимися веками?

– Нет. У них на тебя иммунитет выработался, наверное.

– Не мели ерунды, – отмахнулась Адель, зевая. – В обморок же падали, Эйлин их нашатырем в чувство приводила. Еле ее оттаскивала, а то заобнимала бы их до смерти, – видя, как Розали, не сдержавшись, облегченно выдохнула, та хитро прищурилась, встав на цыпочки, чтобы глаза были на одном уровне. – Ты думала, я провожу время в каких-нибудь покоях?

– Я думала, ты расчленяешь человека, чтобы глянуть, как у него устроен внутренний мир, – ни капельки не смутившись, ответила Розали, “по-взрослому” глядя на сестру, зная, как та это не любит.

– Оригинальные у тебя предположения, – чуть огорченно заметила Адель, подавив в себе еще один зевок.

– Знаю, – тепло улыбнулась она. – Иди спать, а то потеряешь сознание от усталости прямо здесь.

– Не, мне домовики кофе сделают, и я с мамой пойду говорить. Она же ждет.

– Отпускаю тебя, бедное ты создание, на все четыре стороны, – Розали снова повернулась к зеркалу, заглядывая себе в глаза.

– Мой тебе совет, – в тон ей доверительным шепотом заговорила Лестрейндж-младшая, – не стой долго возле этой адской машины. А то, как говорится, чем дольше всматриваешься в бездну, тем больше бездна всматривается в тебя. Не хочу, чтобы по поместью ходил еще один павлин с распушенным хвостом. А то начнутся петушиные бои за красоту земную, – хохоча, закончила та, похоже, представив себе картину, где благородные и красивые птицы дерутся наравне с глупыми петухами.

Розали поморщилась, но все же улыбнулась. С приходом Адель это всегда хотелось делать, а тяжелые мысли о новой жизни отодвигались на второй план. Своеобразное действие розмарина, только более безобидное.

– Иди уже, индюшечка наша.

Адель снова заливисто рассмеялась, громко хлопнув за собой дверью. Еще около минуты до Розали доносились ее шаги, стихшие на лестнице.

Она снова повернулась к отражению, пытаясь найти то, что изменилось. Внутри ясно ощущалась какая-то перемена, не дающая покоя. Этим вечером случилось что-то важное, что-то дернувшее за одну из многочисленных ниточек судьбы. И это что-то было совсем рядом, буквально на расстоянии вытянутой руки.

Поддаваясь порыву, Розали протянула руку, но ударилась о задрожавшее после столкновения стекло. Момент был упущен, ниточка, связывающая с этим изменением, бесследно растворилась в воздухе.

Постояв еще несколько минут перед успокоившимся зеркалом, она глубоко вздохнула и протянула руку к волосам, вытаскивая заколку, державшую прическу. В ту же секунду многочисленные локоны распались, застилая спину мягким покрывалом.

Улыбнувшись отражению, Розали задула три горящих свечки, погружая комнату в полумрак.

***

Антонин поднял взгляд на расхаживающего туда-сюда по комнате Фрэнка. Он то поджимал, то расслаблял губы, потирал руки и поминутно глядел на тлеющие угольки камина.

– Прекрати мельтешить перед глазами, – осадил его Том, отпивая налитое Долоховым огневиски из бокала. – Действуешь на нервы.

– Они у тебя существуют? – усмехнулся Фрэнк, но все же остановился и, бесцельно постояв несколько секунд, сел в кресло напротив Тома, снова потирая руки.

– Разве я не человек?

– Иногда я в этом сомневаюсь, – тихо выдохнул он. – Почему мы должны заниматься этим сегодня?

– А когда? – недовольно захлопнув книгу, Антонин встал и подошел к окну, от которого веяло ночной прохладой, приводящей расслабившийся мозг в чувство.

– Вчера, завтра, послезавтра.

– Сегодня у нас есть алиби, – Том дернул головой. – И сегодня на нас никто и не подумает.

– Может… не стоило убивать его? – Фрэнк нерешительно поднял взгляд на Реддла, чьи глаза вмиг заалели, а губы растянулись в фальшивой улыбке.

– И что же мы должны были делать? – протягивая гласные, спросил тот.

– Поговорить.

– То есть про мои попытки ты решил забыть? – недовольно заметил Антонин, отвернувшись от звезд, рассыпавшихся на темном небе.

– Применить Обливейт или Империо.

– Думаешь, Бэркс не нашел амулеты, спасающие от внедрения и действия на мозг? Он ведь работает в одном из самых популярных мест в Европе по сбыту и приобретению товаров темной магии, – чуть склонив голову вбок, таким же приторным голосом, от которого у многих мурашки по коже бегали, ответил Том.

– Все равно не думаю, что убийство было правильным выходом, – решив стоять на своем до конца, Фрэнк выпрямился, на подсознательном уровне стараясь показать силу.

– Может быть. Но к чему размышлять о том, что не вернуть? – усмехнувшись, медленно проговорил Антонин. – Или тебе жаль, что до сих пор находишься на свободе? – сверкнув глазами, продолжил он, чем затолкнул Фрэнка в тупик, понимая, что тот не сможет ответить.

–Или тебе не нравится проводить время в компании милейших сестер, очаровательной невесты, изысканного общества? – подхватив линию Долохова, продолжил Том, говоря тише, но оттого больше пробираясь словами в душу, сея там еще большие раздор и сомнения.

– Не нравится развлекаться и жить?

– Прекратите! – не выдержав, воскликнул Фрэнк, подскочив и принявшись снова расхаживать по комнате, сжимая и разжимая кулаки. Видя это, Реддл мельком глянул на кивнувшего ему Долохова, самодовольно усмехнувшись. – Почему вы так уверены, что Бэркс пошел бы рассказывать, какие предметы темной магии мы приобрели, и каким способом ты, – он остановился перед Томом, лихорадочно блестя глазами, – добыл медальон и чашу.

– Сейчас ему это было выгодно. Он испугался, когда услышал, что Винтер и еще несколько человек сбежали. Понял, что за ним придут.

– Решил таким способом обезопасить себя, – кивнул Антонин.

– Но неужели из-за этого мы должны были так зверски расправиться с ним? – с отчаянием от угрызений совести, не дававших покоя по ночам, мучивших кошмарами и видениями тела, воскликнул Фрэнк, желая найти поддержку в друзьях.

– Ну, не только же мне он угрожал, – криво улыбнулся Том, махнув рукой на Долохова. – Я всегда действовал аккуратно и мало пользовался услугами таких специфичных личностей. А Антонина они в лицо знали.

– Бэркс хотел выслужиться перед Министерством, чтобы добиться большей защиты. Как трусливая псина бросился к тем, на кого всегда лаял, – поморщившись, брезгливо ответил тот. – Давай, успокаивайся, – через несколько секунд более мягко продолжил он, подойдя к небольшому столику перед камином и налив огневиски в еще один бокал, а потом, взболтнув его, протянул Фрэнку. – Ты все-таки защитил репутацию Лорда Лестрейнджа и свою, а значит, и всего рода.

– Но способ. Это не тот способ, которым я хотел это сделать.

– Хорошенько подумай, а был ли другой, – наконец, вкрадчиво проговорил Том, откинувшись на мягкую спинку и прикрыв глаза. – Тем более, мы пытались.

Установившуюся между мужчинами тишину не прерывало ничего, позволяя погрузиться в свои мысли. Обдумать, осмыслить, оценить сложившуюся ситуацию.

Резко пламя камина вспыхнуло зеленым цветом, осветив комнату, находящуюся в приятном полумраке.

– Итак, господа, – между углями показалась голова Абраксаса Малфоя, чьи всегда идеально зачесанные волосы растрепались, залезая ему в глаза. – Можете возрадоваться тому, что у вас есть я.

– Давай, ближе к делу, – махнув рукой, недовольно поморщился Том, подходя ближе к огню.

– Я нашел их последний след трансгрессии. Дальше мне уже нельзя злоупотреблять статусом в Министерстве, – фыркнув, но в миг став серьезнее, отрапортовал тот.

– Где? – требовательно спросил Том, не осознавая, что ненормальный блеск азарта искажался в свете углей, пугая всегда спокойного Малфоя.

– Деревня Ньютонмор, Хайленд.

– Прекрасно, – выдохнув и запрокинув голову назад, усмехаясь, продолжил Реддл. – Сегодня все закончится.

– Когда отправляетесь? – сглотнув, спросил Абраксас, облизав пересохшие от тепла огня губы.

– Прямо сейчас. Антонин, твоя ловушка ведь готова? – резко повернувшись к невозмутимому Долохову, спросил тот.

– Идеально.

– Тогда начинаем. Абраксас, помнишь, пятнадцать минут. Засекай время.

– Уверены, что успеете? – обеспокоено спросил он.

– Засекай, – голосом, не позволяющем даже усомниться, ответил Том, туша пламя, а потом беря в руки порох. – Фрэнк, надеюсь, ты сделал правильные выводы.

– Куда же я от вас теперь? – слабо дернув уголками губ, ответил тот, глянув на Долохова, надевающего черные перчатки. Сегодня они не только обеспечат себе полное алиби, но и помогут властям. А это дорогого стоит, особенно в столь неспокойное время.

Том кивнул и зашел в камин, четко произнеся адрес.

– Забудь все. Во время выполнения этого дела никакие эмоции не должны мешать, – кивнул Антонин, протягивая ему порох. – Это может только подвести.

Фрэнк глубоко вздохнул, произнеся адрес и смотря, как клубы зеленого пламени уносят его прочь от дома.

На платформе девять и три четверти было необычайно тихо. Том стоял и смотрел на огромные часы, возле которых висела прозрачная таблица с расписанием. Экспресс придет через полчаса.

– Трансгрессируй здесь, а я выйду с вокзала, – повернувшись к Фрэнку, кивнул он, сверкнув глазами.

– Зачем столько предосторожностей? – стряхнув с рукавов пепел, Лестрейндж поднял взгляд.

– Лучше переборщить, чем потом придумывать оправдания, – Том развернулся и направился в другую сторону, через несколько секунд скрывшись в липком молочном тумане.

Фрэнк сделал несколько глубоких вдохов и крутанулся на месте. Внутренности привычно стянуло в узел, а через мгновение он уже стоял на темной улице, освещенной одним фонарем, чья лампочка дребезжала и мигала. Достав палочку, он быстро огляделся и пошел вперед, скрываясь в тени.

Миновав несколько коттеджей с аккуратно выстриженными клумбами, он свернул в тупик, за стеной которого скрывалась магическая деревенька. Там уже стояли Том и Долохов, тихо о чем-то переговариваясь.

– Ты все помнишь? – даже не глядя на него, спросил Том, стукнув кончиком палочки по кирпичной стене. Около минуты ничего не происходило, что заставило Фрэнка засомневаться в правильности их местонахождения, как резко тупик осветился ярким светом фонаря, стоявшего прямо перед ними.

– Да.

Усмехнувшись такому ответу, Антонин прошел вперед, доставая из кармана пиджака часы. Замерев перед полосой света, он осторожно провел пальцами по крышечке, а потом резко распахнул ее. В воздух взвилась темно-синяя дымка, очертания которой тут же стали меняться, то уменьшаясь, то увеличиваясь.

С тихим свистом она облетела их, остановившись перед Долоховым.

– Аннабель, ищи, – невозмутимо бросил тот, захлопнув крышечку. Дымка зашипела, клубясь, а потом разделилась еще на несколько и испарилась в воздухе.

– Аннабель? – хрипло пробормотал Фрэнк, тут же откашливаясь.

– Правда милашка? – усмехаясь, ответил тот, доставая белый носовой платок и любовно протирая часы, являвшиеся пристанищем существа. – Эти дымки – потомки демонов, сбежавших снизу. Жаль только, они вылезли недалеко от наших владений. Бабуля как раз проводила занимательный эксперимент, так что… вы видели, что осталось.

– Оно одно? – с интересом спросил Том, осматриваясь по сторонам и крутя в пальцах палочку.

– Не оно, а она. И нет, еще несколько живут в центральном поместье. Как ни странно, а подчиняться могут только главе нашего рода, – спокойно, будто они вели обычную дружескую беседу не стоя на улице, недалеко от убежища сбежавших последователей Гриндевальда, а сидя в гостиной за чашечкой чая, ответил он. – Нашла. Идем, – быстро убрав часы и платок в карман, Антонин зашагал вперед, попутно что-то бормоча себе под нос.

– Что у него за ловушка? – Фрэнк глянул на сосредоточенного Тома, громко выдохнув.

– Понятия не имею, но в прошлый раз сработала. Ты думал, Бэркс не пытался сбежать? – криво усмехнувшись, ответил тот, не смотря на друга. Его поалевшие глаза прожигали домик на окраине, вокруг которого с невероятной скоростью обвивался темно-синий плющ. – Пора, – более громко продолжил он, взмахнув палочкой перед лицом, на котором тут же появилась серебряная маска с уродливым узором.

Фрэнк сглотнул, прикрыв глаза и повторив движение. Никаких эмоций, только навыки и логика.

В доме зажегся тусклый свет, а мимо окон стали мелькать вспышки разных заклинаний. Зеленые, голубые, красные. Они, будто молнии проносились, отливая серебром на свету. Несколько раз воздух пронзили женские крики, на что Том лишь взмахнул палочкой, накладывая оглушающий купол на пространство вокруг.

– Аннабель, дай и нам чем-то полакомиться, – смеясь, воскликнул Долохов, и плющ тут же исчез, а крики затихли. Только темно-синяя дымка бросилась к нему с тихим свистом.

Тяжелая дверь отлетела, и в проходе показались двое мужчин. Они тяжело дышали, по-звериному оглядываясь вокруг и стирая багровую кровь с лиц.

***

Следующим утром Розали проснулась ни свет ни заря. В голове плясали десятки мыслей, а уловить какую-то не получалось. И все были важны, все о чем-то говорили, устраивая непомерный хаос.

Сделав несколько глубоких вдохов и выдохов, она вновь открыла глаза, различая перед собой собственную комнату, по которой поднимались лучи просыпающегося Солнца. Откинув одеяло, она до конца вылезла из посредника между миром земным и Морфея, а потом отправилась в ванну, но замерла перед зеркалом.

Вчерашнее чувство перемены пропало, глаза вернулись к обычному оттенку. На нее смотрела та же Розали, что и была всегда. Ничего не изменилось ни в ней, ни вокруг.

Тем ощущениям быстро нашлось логическое объяснение, вполне устраивающее Розали: это был всего лишь шок после бала, проведенного буквально под руку с Реддлом. Она пережила слишком много эмоций, чтобы так просто забыть их, переступив порог дома.

Недовольно выдохнув, она отправилась приводить себя в порядок, попутно размышляя над тем, что делать дальше. Как именно стоит вести себя с Томом, говорить с папочкой? Один позволил слухам, что она выходит замуж, стать почти явью, а другой подыграл. Да, это было дело случая, но ведь это ничего не меняет. Как именно она должна теперь вести себя? Делать вид, что ничего необычного не произошло, будто каждый день ее замуж сватают, или наоборот, попытаться заговорить об этом? Выяснить причины их действий, понять, какой смысл был в этом спектакле.

Розали чувствовала себя марионеткой в руках опытного кукловода. Дедушка, сопоставивший в голове какие-то там факты, решил сделать объявление, слишком сильно радуясь такому событию. Сказал и забыл, а ей теперь заварившуюся кашу расхлебывать. Но кто именно дергал за ниточки в тот вечер? Благодаря чьим стараниям все произошло? Не просто волей случая, ведь так?

– Ты спишь? – без стука в комнату зашла Адель, открыв дверь, кажется, с ноги. – Оу, уже нет или еще нет? – засмеялась она, прикасаясь пальцами к мокрым волосам, заколотым на затылке.

– Уже нет, – улыбнувшись, ответила Розали, садясь на край кровати. – А ты, как вижу, еще.

– Ты снова права. Мы долго болтали с мамой, а потом я пошла в библиотеку. Глянь, что нашла, – та протянула книгу в толстом, но жутко потрепанном и исцарапанном переплете. – Ты знала, что волшебники коллекционируют информацию о магглах? Могут выборочно рассматривать жизнь нескольких семей, а потом записывать сюда.

– И? – не улавливая смысла, заставившего глаза Адель светиться, протянула та.

– Вот, ты вроде умная, а иногда жутко тупишь, – огрызнулась она, выхватив книгу и открыв ее на заложенной странице. – Смотри.

Розали склонилась над пергаментом, испещренным чьим-то мелким почерком. Автор писал о каждой мелочи, происходившей с членами семьи предыдущего века, их поведении, движениях, взглядах.

– Видишь? И таких книжек множество во многих библиотеках волшебников.

– Я не понимаю, о чем ты пытаешься мне сказать.

– Ты дошла до строчки, где описывается, как маленькая девочка исчезла, а потом появилась в теле волшебницы? Это получилось отследить только благодаря тем заклинаниям. Понимаешь, такие путешествия были и раньше!

– Нас просто перетягивает в тот мир, где наши личности чертовски необходимы? – не отрывая глаз от текста, выстроила предположение Розали.

– Да! Это значит, что волшебники не могут покорить или уничтожить маггловский мир, а магглорожденные или такие попаданцы жизненно необходимы, чтобы направить историю по нужному пути, – расхаживая по комнате, затараторила Адель, чуть ли не подпрыгивая от радости. – Иначе цивилизация давно бы вымерла.