Текст книги "Большое сватовство или как найти тысячу и одно приключение (СИ)"

Автор книги: LizHunter

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)

– Сам подумай, она за этот год найдет себе мужа, причем без усилий Главы Рода, то есть моих. И не надо на меня так смотреть. К концу Августа ко мне перейдут все обязанности, а ты знаешь, сколько с этим проблем. Сам же занимаешься этим с шестнадцати.

– Ну, у меня много родственников, так что проблем, думаю, больше. А ты одну под названием “замужество младшей сестры” уже сбросил со счетов.

– Не вижу в этом ничего такого. Все равно, скажи, хорошо я это продумал?

– Даже не знаю, Фрэнк, даже не знаю. Может, стоило бы для начала самому подыскать выгодных мужей для Адель, а потом подсунуть их кандидатуры, аккуратно подталкивая к нужному выбору?

– Это Адель. Она никогда не делает что-то по намеченному плану. Даже не зная, может все нарушить.

– Так себе характеристика.

– Зато особенная. Да и о каких выгодных кандидатурах идет речь? Нам бы или с тобой, или с Блэками породниться. Остальные ниже по происхождению или по возрасту не подходят.

– Не пробовали смотреть заграницу?

– Пробовали. Ты ведь не британец, как я помню.

– Но это не помешало моему роду расползтись по миру.

– Я заметил, – усмехнулся Фрэнк, кивая домовику, принесшему горячий ароматный кофе.

– Подожди. Ты планируешь породниться со мной через одну из своих сестер?

– Нет, что ты! Это было бы слишком выгодно для нашей семьи. И, честно говоря, не уверен, что Розали или Адель смогли бы впечатлить тебя.

– Это камень в мой огород?

– Скорей, гнездо. Ты же птица не того полета, чтобы жениться. Этому подтверждения все девушки, с которыми ты встречался, – терпеливо ответил Фрэнк на немой вопрос друга.

– Может, я просто не встретил ту самую?

– Уверен на сто процентов, ту самую ты в этом доме не найдешь.

– Люблю уверенных в себе и своих словах людей, но все же не брался бы судить наперед. Вдруг встречу именно Ее на приеме в поместье Лестрейнджей?

– А про это я ни слова не говорил. Имелись ввиду сестры дома Лестрейнджей.

– Что ж. Оставлю все произошедшее здесь без внимания, это ваши семейные разборки, свидетелем которых я стал невольно.

– Как же. Кто мне советовал ожидать Адель на кухне?

– Но я ведь не собирался подслушивать ваш спор, – приподняв бровь, спросил Антонин, поднимаясь со стула.

– Но ты им стал. Так что имей совесть, укротить язык и не болтать об этом.

– Когда я предавал чье-то доверие?

– Просто предупреждаю, – ухмыльнулся Фрэнк.

– Хорошо, будущий Глава Рода. Давай, допивай и идем. Боюсь, Том будет готов крушить все на своем пути.

– Все же интересно, что именно так повлияло на его настроение, – пробормотал Фрэнк и тоже поднялся. – Идем, не очень-то хочется попадать под горячую руку.

Начало POV.

Мне вот интересно. Это везение или невезение? Во-первых, братик, Долохов и Том куда-то слиняли, кажется, на целый день. Понятно, они взрослые люди, им нужен отдых. Но сегодня, когда я хотела поставить Реддла перед фактом, что знаю все то, что не надо. А это переход ко второму. Именно про три последних поколения Мраксов почти ничего нет. То есть они же совсем обанкротились и свихнулись, поэтому стали неинтересны магическому сообществу. Последнее упоминание, которое нашла, относится к Марволо, у которого появилась дочь, и он от огорчения (все-таки ждал сына, а там немного мозгов было, хотел род попробовать на ноги поставить), выгнал жену, причем без денег, без палочки, без пропитания. Хотя нет, не выгнал, а выкинул как мусор. Это невероятно возмутительно! Только из-за того, что родилась Меропа, а не еще один наследник, он избавился от жены. Как вообще можно так поступить с близким человеком?

Я на эмоциях даже книгу от себя отшвырнула, но в памяти тут же всплыли заплаканные глаза домовиков (причем у них, кажется, нервишки все-таки шалят – рыдают по малейшему поводу). Эх, жизнь моя жестянка. Подскочила, будто на кнопку села, и тут же подняла издание, с грохотом захлопывая. Придется выезжать на своих знаниях и навыках. Почему навыках?

Ну я же не единственная попаданка. У меня есть Розали. Она Реддлу поклонялась, как Божеству какому-то. Уверена, все, что не знаю я, прекрасно знает она. Главное только придумать, как эту информацию вытянуть.

Есть одна мысля на этот счет. Но, боюсь, может подействовать совершенно не так, как надо. Если бы, напои я ее тем же огневиски, она мне душу выложила – благое дело. Но это, блин, моя сестренка. Тоже Лестрейндж, кстати. А мы – народ свободолюбивый. Так что она может пойти и высказать все в лицо Реддлу. Есть, конечно, варианты и другие. Например, будет горланить песни на все поместье, спать, творить всякую хрень. Но самый первый более романтичный, если можно так выразиться.

Есть куча фанфиков, где происходило примерно тоже самое, а потом Том (или Драко) влюблялся в Гермиону. Кто же виноват, что девочку пихают куда только можно? Бедняга, наверное, там с ума сошла уже давно. А все почему? Правильно, мы, фикрайтеры, люди с поехавшей кукухой и больной фантазией. И ведь кто-то любит таких как мы. Здесь можно вспомнить слова Фрэнка: “Мерлин, упаси этого человека”. Именно тут я полностью солидарна с братишкой.

Размышлять, конечно, хорошо, но кто будет вытаскивать сестренку из рук Лорда? И не того Лорда, который безносое, лысое, с расшатанной психикой существо, а милого, пока очаровательного и умного слизеринца – Реддла.

Идеальные характеристики. Когтевран и Слизерин. Орел и змея. Мозги и хитрость.

Все, стоп, а то начну придумывать другие сравнения. И не сказать, что у меня завышенная самооценка, но они крутые. Прям невероятные, бомбезные.

Не умею врать. Только дурак не поймет, что так пытаюсь себя поддержать. Настроить на трудный разговор с сестренкой.

Боюсь, после этого Августа мне потребуется отпуск. Причем, желательно, в больнице Святого Мунго. В палате психически больных. Хоть расскажу свою историю, там это никого не удивит.

– О, дорогая, подожди, – донесся до моих прелестных ушек голос мамы. Она спрыгнула со стула с высоченной спинкой, подошла к краю рамы и наклонилась вперед. Русые волосы последовали ее примеру, обрамляя с двух сторон. Я ухмыльнулась, облокачиваясь на стену.

– Если ты про утренний разговор, сразу говорю, я – пас.

– Нет, как выразился Фрэнк, анатомически голова на плечах у тебя есть.

– По-моему, обсуждать настолько очевидные вещи – пустая трата времени.

– Ты так думаешь?

– А ты разве не придерживаешься моего мнения?

– Один один, – хмыкнула она, а потом сверкнула глазами, заводя волосы за ухо. Точь-в-точь мой жест. Или я его переняла.

– Расскажешь что-нибудь интересное?

– А ты обещаешь молчать?

– Будто тебя это остановит.

– Сразу видно, моя кровь. Жаль, Розали больше пошла в Корвуса.

– А что насчет Фрэнка?

– Он взял понемногу от каждого. Самый лучший вариант, не думаешь?

Мы синхронно кивнули и мельком оглянули коридор. Может, папочка прав, когда говорит, что я полная копия мамы? Честно говоря, почти не помню ее. Адель было семь, когда леди Лестрейндж скоропостижно скончалась, поэтому девочка росла, перебрасываясь словами с портретом. Но это все равно не мешает мне любить ее. И почему бы и да?

– Слышала о нашем споре с братиком?

– Еще бы. Еле успокоила остальные портреты. “Невиданное хамство. Позор. Глава обязан сам выполнять обязанности, а не спихивать на младшую сестру”, – передразнила она старомодных предков.

– А меня они не осуждали?

– Что ты! Бедное дитя повелось на поводу распоясавшегося наследника рода. Ему бы порка хорошая не помешала, а не передача обязанностей.

– Надеюсь, это твое личное мнение.

– Обижаешь.

– Тогда понятно. А что еще нового? Вижу ведь, как глаза горят.

– Только не обижайся и не психуй. Ваш спор с Фрэнком весь, от начала до конца, слышал Антонин.

А вот тут я воздухом подавилась при резком вдохе и закашлялась. А мамочка, прямо как все Эйвери, расхохоталась. Почему все? Да, я познакомилась с дядей и двоюродным братом. Заезжали в начале лета, мы же все-таки родственники. Хотя, если подумать, общие черты у нас есть. Мерлин, какой кошмар. Я и на кого-то похожа? Невозможно, как говорил Танос во многих мемах.

– И что он там делал? Почему я не видела?

– Просто невнимательно смотрела. Или не хотела видеть.

– Да, я его, кажется, за километр чую.

– Это болезнь? – мигом успокоившись, спросила она.

– Да. Непереносимость некоторых людей. Поверить не могу, что ты с такой не встречалась.

– А, ты про это. Не бойся, у меня такая болезнь развилась на Корвуса, пока…

– Купидон не пустил вам в сердца стрелы. Но, мам, это совершенно другой случай. Понимаешь, он ужасный, самоуверенный, все замечающий хам!

– И все? Я думала, раз ты так бросаешься словами, будет что-то большее. Хотя, знаешь, не могу с тобой согласиться. Когда мы общались, Антонин вел себя превосходно, учтиво и вежливо.

– Но это маска!

– С чего ты взяла? Думаешь, за эти несколько дней, что вы знакомы, человек может показать истинное лицо?

– Если очень поискать, можно найти.

– Как-то я не заметила, что ты искала. А вот желание свести Тома Реддла и Розали преобладает.

– А это-то тебя чем не устраивает? Сама же говорила, классная идея.

– С этим никто не спорит. Просто ты, занимаясь совсем другим, обращаешь очень мало внимания на детали. Увлекаешься.

– И что теперь?

– Наблюдать.

– Самый оригинальный совет, который я слышала в своей жизни.

– У тебя еще все впереди, дорогая.

– Не говори эти слова с такой интонацией.

– Почему?

– Складывается ощущение, что ты угрожаешь.

Мамочка ухмыльнулась, складывая руки на груди.

– Можешь не бояться. Своим детишкам я не угрожаю.

– Успокоила, – я подошла и прижалась лбом к холодной раме, прикрывая глаза. – Пообещай, что бы я ни сделала, защищать перед папочкой.

– Что ты уже натворила? – мягко спросила она.

– Пропустила завтрак, – я растянула губы в улыбке, слыша ее заливистый смех.

– О, это такая ерунда!

– Ерунда ерундой, а умирать молодой мне не хочется.

– Не бойся, я велю повесить наши портреты рядом. Сможем целыми днями разговаривать и следить за жизнью поместья. Поверь, тут не заскучаешь.

– Спасибо за рекомендации, я ими воспользуюсь. Только позже. Сейчас иду к Розали. Пожелай мне удачи.

– Удачи. Что бы ты не планировала, а подробности я жду.

– Обязательно, – отсалютовала, отходя от портрета. – А ты убедишь папочку, что я – белый пушистый зайчик, с которого надо пылинки сдувать, а не ругать?

– Готовься поедать морковку.

– Я тебя обожаю! – послала маме воздушный поцелуй, смотря, как она скрывается в глубине картины. Мой взгляд невольно упал вниз, выхватив идеально выведенную подпись: “Рикарда Лестрейндж (в девичестве Эйвери)”.

Рикарда. Мне это имя всегда нравилось. Особенно его значение – сильная и храбрая. Кстати, я говорила, что она училась на Гриффиндоре?

Да, такой вот резонанс. Потомственная чистокровная волшебница – и Гриффиндорка. Но в этом и весь смак. Если бы не папочка, Блэки ее быстро к рукам прибрали. Такой экземпляр. Умная, смелая, хитрая. Идеальные характеристики для Блэков. Но кто не успел, тот опоздал.

В приподнятом настроении я дошла до комнаты и открыла дверь, просунув любопытный нос внутрь. На меня сразу повеял аромат розмариновых свечей. Елки-палки, как она их обожает. Это же просто невероятно!

– И что это мы тут делаем?

Ответом мне, как и следовало ожидать, стала тишина. Такими темпами мы быстро породнимся. То этот молчит, то эта не отвечает.

Но, не собираясь следовать общепринятым нормам этикета (правила нарушать – дело благое и важное), зашла внутрь, морщась от приглушенного света, будто фотографии проявляют. С потолка свисали почти прозрачные шторы, загораживающие своим количеством вид вдаль. Ну, куда нелегкая еще не заносила?

Так что, совершенно не стесняясь, я пошла внутрь, то отталкивая, то приподнимая, то обходя эти якобы препятствия. Пройдя всю комнату вдоль и поперек, глаза привыкли к свету. Но это не самое главное. Розали тута не было от слова совсем. И не одной свечки кстати тоже. Что странно, их аромат чуть ли глаза не выедает. А может, это с непривычки.

Но, уверена, уйди она отсюда, последствий медитаций не было бы. Значит, надо глянуть ванную и гардероб. Хотя свечи – это же огонь. Лучше всего сначала проверить ванную комнату. Розали – девушка думающая, поджигать вроде ничего не собирается.

Смирившись с этим изречением, толкнула незапертую дверь и вошла внутрь. Да, я – гений! Этот человек, называющийся моей сестрой, лежит в ванне с кучей пены, чуть ли не вываливающейся за бортики, вдыхает аромат розмарина и слушает приглушенную музыку патефона. Короче говоря, балдеет.

Подняв подол, я стала обходить свечи, расставленные на полу, приближаясь к ней. Розали приоткрыла один глаз, смиряя меня ничего не выражающим взглядом, а потом опустила ресницы, вытягиваясь.

– Как спалось? – я плюхнулась на белое стуло-кресло, – честно, понятия не имею как оно называется, – и оглядела комнату.

– Превосходно. Только холодно было.

– Это окно. Знаешь же, в наших краях лето прохладное.

– О чем речь? А где ты была? – медленно протянула сестренка. Да ладно, обо мне вспомнила. По такому поводу можно и пир на весь мир закатить.

– Спала в библиотеке.

– Тоже хорошо, – как ни в чем не бывало продолжила та. – Знаешь, все-таки нельзя так из-за Тома мучиться. Не стоит он того.

– У тебя случаем температура не поднялась? – обеспокоено спросила, приподнимаясь.

– Не переживай. Я добавила в свечи Успокоительное зелье, оно так расслабляет.

– И через сколько оно начнет действовать на меня? – конечно, я переживаю за свое психическое здоровье. Мне форму терять нельзя. Особенно сейчас.

– Где-то через полчаса.

Понятно, время есть. К тому же, можно воспользоваться ситуацией и поспрашивать Розали про Реддла.

– Скажи, ты не выясняла, чем в этом мире занимаются Фрэнк, Долохов и Том?

– А тебе зачем? – снова приоткрывая глаз, спросила Розали, поднимая руку и наблюдая, как по ней течет пена.

– Что значит зачем? Братик должен род продолжить, а не по заграницам шляться.

– Тоже верно.

– Ну так что?

– Вообще-то, выясняла. Они изучают темные искусства и их применение.

– И все? – немного разочарованно спросила. Нет, я-то думала, они лоббируют людей, правителей других стран, продвигают свою политику. А тут. Просто изучают Темные искусства.

– Нет, конечно.

– Что еще?

– Вот скажи, могу я понравиться Тому? – игнорируя мой вопрос и заинтересованный взгляд, спросила Розали. Началось. Мы, кажется, это ночью проходили.

– Конечно, можешь. Гермиона ведь смогла.

– Ой, не напоминай. Здесь не фанфики пишем, а живем. Переделать какой-то отрывок не выйдет.

– Поверь, я это знаю. От меня тебе что надо?

– Мне хочется то ли влюбить его в себя, то ли свои чувства послать.

– Если бы я не была руками и ногами за первое, то сказала бы выкинуть любовь в мусорку. Но это, как показывает опыт, невозможно.

– Вообще-то, есть способы. Обливейт, к примеру, – возразила Розали, открывая второй глаз.

– Мне тебя им жахнуть?

– Или Империус, – снова игнорируя мои реплики, продолжила сестренка. Интересно, выйди я отсюда, что-то изменилось бы? – Конечно, можно попробовать сделать крестраж и отдать ему все чувства.

– Розали, – я пощелкала пальцами в воздухе, но бесполезно, она, походу, увлеклась. – Я, конечно, понимаю, ты хочешь быть ближе к Тому, иметь общие интересы. Но не ценой же собственной души.

– Ближе к Тому? Звучит…

– Да, нормально звучит. Але, гараж, проснись! Я понимаю, у вас с Успокоительным свои отношения, но оно совершенно не идет на пользу. Вылазь, давай. Хватит прохлаждаться.

– Я не прохлаждаюсь. Вода теплая, и вообще, Адель, отстань. Если так хочешь помочь, притащи вина.

– Совсем чокнулась?

– Почему это? Выпьем за мою любовь к Реддлу, за его чертовы крестражи, за Серпентанго и дальнейшую жизнь.

– Розали, ты нормальная? – я подскочила, наклоняясь к сестренке.

– Повторяешься, а это плохо.

– А ты, походу, решила посетить отделение Святого Мунго.

– Там будет Том?

Нет, сейчас явно что-то не то. Во-первых, пора бы вытаскивать сестренку отсюда, пока она не траванулась. А во-вторых, у меня начала кружиться голова, да и мир перед глазами стал туманиться. Черт, неужели прошло полчаса? Это все портит. Видно же, зелья в таком количестве и виде плохо влияют на организм. Проверять на своем опыте – увольте. Да и Розали бросать нельзя. Она и так уже экспериментирует.

Что делать, что делать, что делать?!

Но вместо ожидаемой паники внутри появилась приятная пустота, протягивающая теплые руки к расслабляющимся внутренностям. И правда, зачем что-то делать? Здесь и так хорошо, тепло, музыка приятно ласкает слух. Не надо ни о чем думать.

Какая разница, зол Том на Розали или нет; собирается мстить или нет. Это не мое дело и лезть в него не надо. Пусть сами разбираются, они, все-таки, взрослые люди. И чего мне на месте не сидится?

Какая разница, что не так с Долоховым? Ну да, ведет себя странно, непонятно, даже немного пугающе. Хотя, может, это и есть его личная изюминка? Да и сдался он мне. Какое вообще дело до его поведения? Ну смотрит изучающе – и что? Умеет мои собственные вопросы перетасовать и изменить. И? Я от этого стала лучше или хуже, а он что-то выиграл? Нет, в том то и дело. Ни плюсов, ни минусов, так зачем лезть?

Не буду даже трогать этих двоих. Пусть живут себе как жили, история течет своим ходом, все, что суждено, случается. Разве не идеальный вариант?

Эх, не нравится мне что-то, куда мысли понесло. И ведь только решила, что не лезу к этим двоим, а в башке-то образы возникают. Неужели все настолько запущено?

Что-то здесь слишком жарко и воздух вязкий. И что только домовики делают, если после принятия зелья такой эффект?

Я недовольно нахмурилась, усилием воли подняла руку и щелкнула пальцами. От этого действия по телу прокатилась давящая тяжесть, и, не удержавшись на ногах, я рухнула в кресло, прикрывая глаза. Как же не хочется ничего делать.

Кажется, в комнате раздался хлопок, кто-то кричал. Честно, я не помню. В себя пришла только на кровати Розали. Домовики совали в нос какой-то флакончик с ужасно приторным запахом. Я отвернулась и увидела рядом с собой Розали. Ее аромат в себя не привел, но размеренное дыхание было слышно.

– Спасибо, ребята, – поднялась, резко прислоняя руку к глазам, перед которыми все закружилось. Хотя странно. Розали сидела там дольше, чем я, а эффекта такого не было. Может, потому, что она зельеварка и кучу времени проводит в лаборатории?

– Мисс Лестрейндж, вам надо отдохнуть, – тут же засуетились эльфы, пытаясь уложить обратно, но я лишь отмахнулась.

– Не надо, все хорошо. Я пойду.

Мысли неизменно возвращались к недавним событиям. Мы серьезно не можем жить без приключений на пустом месте? Даже звучит смешно – надышались Успокоительного вперемешку с розмарином. Кстати, надо запомнить, что такое сочетание к добру не приводит. Интересно, что было бы не щелкни я пальцами?

Самое печальное, что из беседы много и не узнала. Мы просто не успели подойти к теме детства Тома, все-таки то, что Розали постоянно отвлекалась, просто выпадала из реальности, думая о Реддле, или просто не слушала мои вопросы, размышляя о ком? – о нем. Помешанная, честное слово. Но мне-то теперь что делать? Незнание такой информации лишь добавляет Тому шансов укокошить или подчинить сестренку.

Я плюхнулась на твердую ступеньку, пряча лицо в ладонях. Что мне делать? Как отвлечь Реддла от Розали? Как прожить без приключений хотя бы месяц?

Последнее, наверное, самый главный вопрос. И он, кажется, не имеет ответа.

Тяжелые двери передней отворились, и я услышала шаги. Причем никто не говорил. Просто шли несколько человек. Разведя пальцы, смогла лицезреть Долохова, Фрэнка и Тома. Они меня тоже заметили. Как я это поняла? Да идиотская усмешка Антонина говорит сама за себя.

– Уже вернулись? Как провели время?

– Превосходно, – гаденько усмехнулся Долохов. – Компания старых друзей творит чудеса.

– Адель, с тобой все в порядке? – братик, похоже, заметивший мое состояние, решил подойти, быстро приближаясь, но я отшатнулась, опираясь руками о ступеньку. В раздраженные после Успокоительного и розмарина ноздри попал почти неуловимый темный аромат. Дымка.

– Неудачный эксперимент с зельем, – отмахнулась, поднимаясь и одергивая подол. – Мы с Розали на ужине не будем.

– Подожди, – Фрэнк попытался схватить меня за руку, но, подгоняемая этой дымкой, я отшатнулась, кивнула и вбежала вверх по лестнице.

На всех парах залетела в свою комнату и с грохотом захлопнула дверь, прислоняясь спиной к деревянной поверхности. Руки мелко потряхивало, а глаза бегали от одного угла к другому, мешая поймать за хвост хоть какую-то мысль.

Что это, черт возьми, было? Почему меня колотит как ненормальную, и что я почувствовала? Почему этим веяло от них? Почему я этого испугалась?

Нет, нет, нет. Моя голова вот-вот взорвется. Последние несколько дней я только и делаю, что размышляю. Почему нельзя дать мне хотя бы один день на отдых? Зачем Розали смешала розмарин и Успокоительное? Почему я встретила этих троих, а теперь почерпнула новую информацию для размышлений и пугающие ощущения?

Наверное, я снова отключилась, потому что не помню совершенно ничего. Кажется, кто-то заходил в мою комнату, переложил на кровать и укрыл. У меня не было сил открыть глаза, будто Успокоительное вновь начало действовать, придавливая, пригвождая к кровати. Но это был Фрэнк. Да, наверное он. Более слабый, но все же тот темный аромат окутал на несколько секунд, а потом отпустил, не вызывая ту реакцию, которая была при встрече с Томом, братиком и Долоховым.

Честно говоря, спала очень плохо. От малейшего шороха вздрагивала, но пошевелиться или открыть глаза не получалось. Когда попытки слишком долго не приносили хоть какого-то результата, начинало перехватывать дыхание. К утру я все же смирилась и попыталась хоть как-то отдохнуть. Но что из этого может получиться, если домовики, как по расписанию, будят, обливая холодной водой? Как ни странно, подскочила я как резанная. То есть буквально смогла, наконец, пошевелиться.

Единственным отступлением от графика подъемов в моей комнате были вопросы о самочувствии. Я, как образцовая сестра, поинтересовалась, что с Розали. Эльфы, видя мое почти искреннее беспокойство, заверили, что сестренка в порядке, а сегодня чувствует себя превосходно.

Что ж, это главное. Теперь моя душенька спокойна, можно и на покой, в смысле в душ идти. От вчерашних ощущений не осталось и следа. Хотя, вру. На лопатке появился синяк. Это я когда рухнула под своей дверью оставила.

В порядок себя привела быстро, стараясь не подпускать ни одной лишней или тревожной мысли. Хватит нервничать, я худеть не хочу, а если начну думать, то на завтрак точно не попаду. Диеты – ужасная вещь, особенно когда голодаешь.

Я спускалась вниз тихо, но быстро. Время, конечно, штука странная. То оно есть, а то ты уже впритык бежишь. Хотя к эльфам никаких претензий: отпустили чуть ли не за полчаса (что-то это время у меня теперь рой подозрений вызывает), но это же я. Как могла не поделиться вчерашними приключениями с мамой? Ну, мы поболтали, а потом по коридору разнесся бой старинных часов. Конечно, мамочка будто испарилась с картины, а я бросилась вниз, стараясь не запутаться в собственных ногах. И это, внимание, получилось!

Еще одно классное умение, приобретенное на уроках Розали: задерживать дыхание, а потом по чуть-чуть выравнивать. Зная мое желание поспать или привычку приходить впритык, этому навыку она посвятила несколько недель. И вуаля! О пробежке напоминал лишь легкий румянец на щеках.

Пришла я, как можно догадаться, последняя, чем и заслужила повышенное внимание папочки.

– Как спалось? – тут же повернулся ко мне Антонин, прищурив один глаз. – Признаться, ты вчера нас напугала своим быстрым уходом.

– Все хорошо, благодарю. – Вдох-выдох, вдох-выдох, главное, держать себя в руках.

– Очень рады это слышать, – коротко кивнул Том, мимолетом взглянув на меня и снова опустив глаза в тарелку. Розали, сидящая рядом, была снова бледна, а неестественная синева губ только подчеркивала вчерашнее недоразумение. Поймав мой взгляд, она быстро уткнулась в тарелку, с усердием отрезая кусочек бекона. Эту привычку, похоже, ничем не выбьешь.

Фрэнк и папочка промолчали. Последний, как обычно, углубился в газету, а братик отвел глаза. За столом висело колкое молчание, и мне, правда, хотелось его разрушить, но закравшееся внутрь чувство тревоги не давало и рта раскрыть. Так что я молча наблюдала за остальными, почти не притрагиваясь к еде. При виде Долохова аппетит быстро пропал, а мне еще и сидеть рядом с ним до конца завтрака.

Но, к моему огромному удивлению, папочка быстро отложил газету и поднялся, складывая пенсне.

– Розали, дорогая, смотрю ты уже поела. Не составишь мне компанию в саду? – на секунду, всего на секунду, мне показалось, что его глаза утратили задорный огонек, а морщинки стали глубже. Но, как только сестренка встала и подошла к нему, все исчезло.

Уверена, в газете было написано что-то невероятное, раз папочка бросил чтение. Недолго думая, я взяла издание, открытое на той странице.

Первое, что увидела – огромная колдография изуродованного тела скрючившегося старика. Бледные безжизненные глаза смотрят куда-то вдаль, а на губах застыл крик ужаса. Вокруг рассыпались седые волосы, а на почти лысой голове виднеются кровоподтеки.

Сглотнув, я перевела взгляд с тошнотворной картинки на статью.

Оказалось, убит Бэркс, совладелец той лавки, где после школы работал Том. Убит в Лютном переулке. Его нашли прикованным железным прутом к стене. Экспертиза показала, что беднягу пытали, использовали мощнейшую Легилименцию, а потом убили. И не Авадой, а закололи кинжалом.

Теперь понятно, почему папочка отложил газету. У них с Бэрксом были неплохие отношения, они сотрудничали, да и вообще… Бурная молодость была у Корвуса Лестрейнджа.

А теперь бедняга мертв. Убит, растерзан, но за что? Почему-то в памяти всплыл разговор Дамблдора и Гарри. Том очень нравился этим двоим, но, почему-то, кроме очарования вызывал и непонятное волнение, приближенное к страху.

А что если вчера Долохов, Фрэнк и Том уходили убить его? Реддл, кроме того, что хотел выместить злость, желал отомстить бедняге или показать, кто тут главный. Объявить о своем возвращении. И ведь вчерашняя дымка, окружавшая их, подтверждает все. Благодаря перемешанному розмарину и Успокоительному, мои рецепторы напряглись и стали лучше ощущать запахи. У смерти свой тоже есть, просто неуловимый. Северус Снейп его чувствовал, когда рассказывал на первом курсе, что научит закупоривать ее. Он знал, о чем говорил.

И вчера я почувствовала смерть. Они принесли ее с собой.

Не до конца осознавая, что делаю, я подняла потерянный взгляд и оглядела их. Спокойные, будто ничего не произошло, ушедшие в свои мысли. Наверняка вспоминают, как издевались над беднягой!

И это уже не шутки. Ни фанфик, ни сон, ни сказка. Я и правда попала в этот мир, мир Лорда Волан-де-Морта. Мой брат Пожиратель. Он такой же убийца, как Долохов и Реддл. Они все убийцы. Никому из них ничего не стоит проклясть человека, стереть неповиновавшегося в порошок, пытать Круциатусом до безумия. Пустить Аваду в лоб.

И это правда, правда! Я сама чувствовала смерть, а теперь убит Бэркс!

– Что с тобой? – Антонин первый заметил мои глаза, полные ужаса. Сейчас я не могу его скрыть, не хочу, не понимаю зачем.

После этих слов я подскочила и стала отходить спиной к двери.

– Вы… вы… это сделали вы… Я чувствовала… Но за что? Как? – мозг перестал контролировать действия, а слова вырывались против воли. Никогда не могла похвастаться хорошим самообладанием, а сейчас оно рассыпалось мелкими осколками, оставляя лишь страх. Обычный страх, сковывающий внутренности, мешающий думать и действовать логически.

Не думая ни о чем, бросилась в сад. Надо спрятаться в тени деревьев, затеряться в аллеях. Только не видеть, не слышать их. Не думать о бедняге Бэрксе. Мерлин, они могут сделать то же самое и со мной, только потому, что догадалась!

Комментарий к Спокойная жизнь? Такое бывает?

У этой работы появились обложка и фанкаст, примерно совпадающий в воображение с реальными людьми. Кому интересно – переходите в шапку.

========== Всего одна статья, а сколько потрачено нервов. ==========

Конец POV.

Фрэнк подскочил со стула, подходя к месту Адель и хватая газету.

– Дай угадаю. Убийство Бэркса попало в прессу, – Антонин отложил приборы и откинулся назад.

– Она ведь не могла догадаться.

– Почему же?

– У нее нет ни фактов, ни причин.

– Значит она не поняла, а просто мышь увидела, – кивнул тот, переводя обеспокоенный взгляд на Тома.

Он так и сидел, будто ничего не произошло. Не метался по комнате, не бросался проклятиями. Просто молча размышлял.

– Что думаешь по этому поводу?

– Она наверняка догадалась, это и ежу понятно.

– Твои выводы поразительны, – воскликнул Фрэнк, швыряя газету. – Но нам-то теперь что делать?

Том поднял на него прожигающий взгляд, размышляя. Причинять вред девчонке нельзя. Она хоть и глупа, но Лестрейнджи от нее без ума, а терять настолько знатного последователя совершенно не нужно. Да и годы их дружбы никуда не делись. Так что варианты пыток, обета, убийства, да даже Обливейта отпадают. Но стереть память было бы самым замечательным. Хотя, если она догадалась сейчас, то вполне может догадаться и потом. Может, позже. Но это случится. Остается только убедить девчонку в виновности Винтера и остальных сбежавших сторонников Гриндевальда, под которых и было совершенно преступление. А потом, для большего эффекта, сдать их Министерству. Даже если Адель не поверит, побоится и рот открыть, видя, что все будут именно на их стороне. Что же, это самый приемлемый вариант.

Но сразу же возникает другой вопрос. Кто должен с ней поговорить? Фрэнк сразу отпадает. Он, конечно, вызовется первым, боясь, что они с Антонином могут применить не самые приятные меры убеждения. Отправить его – провалить всю миссию. Фрэнк с Адель все же знаком семнадцать лет, причем, они Лестрейнджи – одна семья. Девчонка, какой бы глупой не была, быстро раскусит обман. Да и он будет нервничать, зная, что о темных делишках прознала младшая сестренка.

Ему, Тому, тоже нельзя идти, хотя, это мог бы быть самый приемлемый вариант. Но, к сожалению, глаза девчонки полные страха прожигали именно его. Как ни печально осознавать, она догадалась, что главный именно он. Идеи, взгляды, знания – все это благодаря ему. Значит ли это, что он не сможет убедить Адель в ошибочных выводах с ее стороны? Да, но не потому что лишен этого незаменимого навыка, а от того, что девчонка наверняка предполагает, что займется этим делом он, как главный, сильный и тому подобное. Она будет этого ждать и подготовится.