Текст книги "Большое сватовство или как найти тысячу и одно приключение (СИ)"

Автор книги: LizHunter

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)

Остается только Антонин. Ну, в нем сомневаться – грех.

– Прекрати разводить панику на пустом месте.

– Пустом месте?! Адель все поняла!..

– Разве это проблема?

– Что? – обезоруженный столь спокойной реакцией, Фрэнк подскочил, пытаясь заглянуть в мозг Тома, узнать, что он думает. Найти ответ на свои чувства по этому поводу.

– Ты боишься, это заметно. Страх – лишь враг в нашей жизни. Стоит искоренить его из своей сущности.

– О чем ты? Она знает, это…

– Догадалась и что? Зачем устраивать панику только потому, что твоя сестра сопоставила факты? – резко оборвал Том, поднимаясь. – Ты слишком остро реагируешь.

– Остро? Неужели не понимаешь, она может сболтнуть, рассказать!..

– Я не понимаю? Именно я, кажется, единственный думаю о том, что делать.

– Ну так поделись гениальными мыслями!

– Мы не будем применять магию. Антонин поговорит с ней, если не выйдет убедить в виновности Винтера, жахнем Империусом или Обливейтом. Но сделаем это гуманно.

– Я сам могу поговорить со своей сестрой.

– Спасибо, не надо. Это мое решение. Промывкой мозгов займется Антонин, – Том подошел к Фрэнку, тихо добавляя: – И даже не смей ослушаться моего решения.

Антонин, молча наблюдавший за развернувшимся действом, поднялся и поправил белые манжеты, наблюдая, как исказилось лицо Фрэнка, а взгляд, направленный в спину Тому, наполнился переживаниями. Где-то в глубине сверкнул огонек гнева, но быстро потух. Лестрейндж понимает, что в таких ситуациях спорить с Томом, по меньшей мере, опасно.

– Только аккуратнее с ней.

– Не в первый раз. Можешь не волноваться, – усмехнувшись, он похлопал того по плечу и тоже вышел из столовой.

Почему-то сомнений, куда отправилась Адель, не возникло. Это точно не библиотека. Там она часто бывает, значит, рассудила, что искать будут именно в ней. Сейчас, в состоянии ужаса от осознания такого факта, вполне логично будет попытаться спрятаться. Скрыться. А где можно это сделать, если не в парке, который меняет местоположение аллей? Там можно затеряться в тени деревьев, спуститься к ручью или озерцу, пойти в сторону кладбища в лесу.

Но он, Антонин, знаком с такой ситуацией. Который раз приходится заметать следы?

Миновав несколько коридоров, он вышел на крыльцо, когда увидел приближающуюся Розали. Девушка улыбнулась, и, перекинувшись парой фраз, скрылась в поместье. Вдохнув свежий воздух, он на секунду прикрыл глаза. Еле заметный страх все еще парил над землей. В который раз жертвы попадаются на эту удочку?

Напевая незатейливую мелодию патефона, он пошел по “следу”, с удовольствием оглядывая окружающую флору. Несколько раз дорожки путались прямо на глазах, но не пытались спрятать девчонку. Наоборот, будто подводили, ведь с каждой поменявшейся аллейкой комья страха, летающие в воздухе, становились все более ощутимей.

Наконец, обойдя небольшое озеро, Антонин остановился перед беседкой, в которой, повернувшись к нему спиной, стояла Адель.

– Не думала, что вы настолько задержитесь, – она повернулась к нему, смотря в глаза пустым, ничего не выражающим взглядом. Кажется, сам янтарный цвет побледнел, и, конечно, забрал необычные крапинки.

– Ты ждала именно меня?

– Или мистера Реддла. Я знала, это будет кто-то из вас. Фрэнк бы не смог прикончить собственную сестру.

– Прикончить? О чем ты говоришь?

– А разве не за этим вы пошли за мной? Надо ведь убрать с дороги нежелательного человека.

– И этим человеком ты возомнила себя?

– Первый был Бэркс. А я им стала, как только сопоставила факты, – она усмехнулась, проводя руками по подолу. – Почему мы вообще разговариваем?

– Может, потому что ты сделала неправильные выводы? Сопоставила не те факты?

– Как это не те?! Вы – убийцы, я уверена.

– Мы убийцы? – все больше веселясь, спросил он. Адель это, похоже, разозлило, ведь глаза перестали казаться пустыми и в них проступила злость. Она стремительно приблизилась к нему и задрала голову. Что за невезение! Даже стоя выше на несколько ступенек, она все еще не могла смотреть прямо в глаза Долохову.

– Я чувствовала смерть. Она витала возле вас, цепляясь за душу.

– Да? – с некой заинтересованностью переспросил Антонин. – Это врожденная способность или приобретенная?

– Это неспособность. Я отравилась зельем.

– Надеюсь, тебе лучше.

– Несомненно.

– Что ты уже успела выпить?

– О чем вы? – испугавшись резкой смены голоса, Адель оступилась на несколько шагов. Гнев пропал, а в глазах снова появилась пустота.

– Это Успокоительное?

– Д-да.

– И зачем?

– Не хочу бояться перед смертью.

– Да что ты заладила со своим убийством? Тебя никто и пальцем трогать не собирался. Можешь расслабиться.

– Прекратите пытаться обмануть меня! Сделайте уже то, зачем пришли.

– Если ты не заметила, но последние семь минут я этим и занимаюсь.

– Разговариваете со мной?

– Не пытайся храбриться в моем присутствии. Я вижу все это насквозь.

– Как я могу перестать делать это, если зелье после отравления почти не подействовало, а вы собираетесь убить меня?!

– Смотрю, на мышление оно повлияло, – раздраженно отозвался Антонин, заходя в беседку и садясь на одну из скамеек. Адель не пропустила ни одно из этих движений, ожидая, когда он достанет палочку. – Может присядешь?

– Я лучше постою.

– Как хочешь. А теперь объясни, почему именно мы попали под раздачу? – он достал из кармана трубку, приоткрыл крышечку, а потом щелкнул пальцами. В воздух тут же взвился густой дым, а Антонин зажал ее зубами, вдыхая его в себя.

– Говорю же, я чувствовала смерть, – поморщившись, ответила Адель.

– От нас?

– Да.

– Хочешь узнать, почему твои выводы ошибочны, хотя это прекрасное доказательство?

– Попробуйте, все равно потом убьете.

– Да не убью я тебя! Хотя, если еще раз заикнешься на эту тему, парочкой Круциатусов наградить могу. Ты ведь знаешь, что это за заклятие? – с интересом наблюдая за легкой переменой в ее глазах, Антонин выжидал. Главное, не перепутать момент. Увлечь жертву. – На нас и правда была смерть, как ты говоришь, – медленно начал он, отводя взгляд в сторону. – Мы видели тело Бэркса.

– И почему же об этом не написано в газете? – чуть насмешливо спросила Адель, приподнимая брови.

– Может, потому что ты первая, кому это стало известно?

– Я все равно вам не верю. Фрэнк бы попытался помочь или вызвал бы авроров.

– Он хотел. Ты ведь не хуже меня знаешь своего брата. Но пораскинь мозгами. Убийство совершено в Лютном переулке. Там живут… неугодные народу граждане. Бедняки, разбойники, воришки. Специфическая прослойка. А теперь подумай, вызови мы авроров, чтобы произошло? – несколько секунд он всматривался в ее лицо, ждал, пока ответит хоть что-то, но девчонка даже не шелохнулась. – Начался бы опрос свидетелей. И, угадай, кого обвинили?

– Вас? – тихо, так, что Антонин еле расслышал, озвучила догадку Адель. – Но почему? – получив утвердительный кивок, спросила и тут же оступилась, боясь снова взглянуть на него.

– Мы, хорошо одетые, аристократы, к тому же вызвавшие Министерских людей в пристанище преступников. Тем более, зачем сдавать сторонников Гриндевальда, если есть мы? Прекрасные козлы отпущения.

– Гриндевальда? – эхом переспросила девчонка, все еще боясь посмотреть на него. Это поведение невероятно смешило Антонина. Как можно быть настолько доверчивой?

– В газете не написали? Все преступление совершенно в стиле одного из самых жестоких последователей. Никто не знает его имени. Только фамилия.

– Какая?

– Винтер. Он вампир-полукровка. Ты ведь в курсе, что…

– Один его родитель вампир, другой человек. Имеет немного способностей каждого.

– Хорошо в школе учишься? – вдруг спросил он, наклоняясь к столу.

– Я…

– Валяй, не съем же я тебя, – выдохнув клубы дыма, усмехнулся он.

– Я отличница почти по всем предметам.

– Почти?

– Астрономия.

– Неужели? А Фрэнк этот предмет, наоборот, любит.

– Не пытайтесь заговорить мне зубы. Я вам все равно не верю!

– Да? Почему тогда стоишь здесь?

– А что мне еще делать? Вы же убь… можете применить Круциатус, сделай я шаг не туда! – истерично воскликнула Адель, прислоняя трясущуюся руку к пульсирующей артерии на шее. – Что вам от меня надо? Оставьте в покое, пожалуйста. Я вас боюсь, – сдерживая слезы, забормотала она, пятясь назад. Успокоительное перестало действовать.

Глубоко вздохнув, Антонин поднялся и пошел к выходу, краем глаза заметив, как она напряглась.

– Расслабься, я ухожу. Но все же подумай над нашим разговором и скажи, зачем мне тебя обманывать, если можно просто стереть память?

***

Розали молча шла рядом с папочкой, изредка бросая на него обеспокоенные взгляды. Казалось, любопытство сгрызало внутри. Корвус Лестрейндж не дочитал газету и пошел гулять во время завтрака! Нет, ее совершенно не удивляло, что они пошли вместе: какая-то особенная духовная связь присутствовала в их отношениях. Когда она не была с Адель, спокойно проводила время в компании папочки. Могли просто сидеть в кабинете, занимаясь своим делом, молчать в оранжерее, играть в шахматы. И часто в тишине. Им было комфортно в компании друг друга. Корвус никогда не обижался, что старшая дочь большей частью секретов делится или с дневником, или с Адель. Нет, он, наоборот, доверял ей, зная, что Розали всегда подумает десять раз перед тем, как что-то сделать или сказать.

Излюбленной темой разговоров часто бывали отношения Адель и Рикарды. Точнее ее портрета. Могли шутить над тем, как те похожи, часто болтают и что-то придумывают. Совершенные противоположности Корвуса и Розали.

Но сейчас явно было что-то не так. И это не давало Розали покоя. Все-таки здесь схожесть с Рикардой и Адель была. Любопытство – ужасная черта характера. Но у всех есть свои пороки, так что…

– Дорогая, прекрати на меня так смотреть. Если хочешь, можешь смело спрашивать.

– Почему… Что было написано в газете?

– Моего хорошего знакомого – Бэркса – убили. Причем не просто убили, а жестоко издевались перед смертью.

– Мне жаль, – не ожидавшая такого поворота событий, Розали опустила взгляд на свои туфли.

– Не стоит. Ты его не знала, так что не можешь сожалеть о смерти.

– Почему же? Он был живым, и, пусть мы не знакомы, но я все равно расстроена.

– Да?

– Конечно. Любая смерть, будь то кролик или человек – кошмарна. И мне, правда, жаль, верите вы или нет. Но… кто мог так поступить? Война с Гриндевальдом ведь закончилась.

– Война закончилась, а некоторые из его последователей недавно сбежали.

– Из Азкабана?

– Нет, что ты. Наша тюрьма не выпускает своих жертв. Из Швеции. У них, видите ли, лучшая охранная система, – передразнил он, вздыхая. – Только, как видишь, эту систему смогли обмануть. А теперь они вернулись в Британию. Мстить.

– Они могут прийти сюда?

– Нет, что ты. Они не будут убивать тех, кто не поддерживал Гриндевальда. Таких слишком много. А вот тех, кто перебежал или сдал информацию властям – с большим удовольствием.

– Бэркс был одним из перебежчиков?

– Да. Когда почувствовал, что дело гиблое, сдал всю информацию, что знал, обменяв на неприкосновенность. А знал он немало.

– Их ведь ловят?

– Конечно. Но когда наше Министерство принимало меры вовремя? Всегда “не страшно”, всегда “есть время”. Конечно, столь жестокое убийство должно встряхнуть, но, боюсь, будет принято слишком мало мер.

– И что делать? Они ведь представляют угрозу населению!

– Дорогая, успокойся. Мозгов, чтобы обезопасить остальных перебежчиков и мирных жителей, у них должно хватить. Надеюсь, – уже тише добавил Корвус, сворачивая с тропинки и идя по идеально выстриженной ярко-зеленой траве.

Розали приподняла подол и побежала за ним.

– Что вы имеете ввиду? Неужели они могут не предпринять простейших мер безопасности?

– Я такого не говорил, хотя с твоим утверждением вполне могу согласиться.

– Но это немыслимая безалаберность!

– Ты судишь слишком строго.

– Почему? Зная, что сбежали опасные преступники, не было принято мер, например, по проверке каждого, кто пересекает границы. Или хотя бы предупреждения населения.

– Ну, они предупредили. В прошлом выпуске этому было посвящено целых две строчки в конце.

– Надо было написать вначале, поставить кричащий заголовок. Вот, скажите, сколько людей доходят до конца газеты?

Корвус мягко улыбнулся, качая головой. Будто она, Розали, была маленьким несмышленым ребенком, а он – взрослый и все понимающий человек.

Внутри поднялась волна протеста, которую, сжав зубы, она заглушила. Ничего не понимающий ребенок! Да она, кажется, осознает больше, чем люди Министерства. Чертово время, где мнение и знания женщин не очень-то и важны.

– Дорогая, это не наше с тобой дело.

– Почему?

– Нашей семье ничего не угрожает. Тем более, в поместье и Хогвартсе вы с Адель в безопасности.

– А Фрэнк?

– Он может постоять за себя. Тут я не переживаю.

– Но мы тоже можем! И почему это, раз мы в безопасных местах – все хорошо и не надо ни о чем волноваться?

– Потому что тебя это не касается. Я думал, ты понимаешь больше, чем Адель, и не пытаешься засунуть нос, куда не следует, – сказал, как отрезал и пошел дальше, оставляя Розали в своих мыслях.

Любопытная, как Адель. Будто это что-то меняет! Неужели она не имеет права знать, что происходит в мире? Теперь это ее дом, ее реальность, так что права у нее есть. Причем такие же, как у Фрэнка или папочки. Лестрейнджи ведь имеют вес в обществе. Можно придумать что-то. Неужели им так плевать на безопасность народа?

И что вообще значит “не ее дело”? Она не член семьи? Не свободный человек? Он не имеет право так говорить. И раз этот разговор начался, то должен и закончится.

Розали глубоко вздохнула, приводя мысли в порядок, и направилась в сторону дома, топча маленькие цветочки. Она спокойна и полностью контролирует ситуацию. Они лишь поговорят и все. Да, просто поговорят. Но что надо сказать? Как объяснить такое ярое желание что-то сделать? Нельзя же идти наобум.

Она закусила губу и остановилась, поднимая взгляд на резко открывшуюся дверь. Из дома выскочила Адель, остановилась на секунду, делая глубокий вдох, а потом сбежала по ступенькам и скрылась за деревьями.

Розали усмехнулась. Эта девчонка, похоже, и пяти минут не может прожить, чтобы не нарваться на приключения. Стало интересно, что можно было натворить в этот раз, чтобы так бояться? Кстати, бояться кого? Адель ведь могла сболтнуть что-то лишнее Тому. А если… Мерлин, упаси!

Подхватив подол, Розали бодро зашагала в сторону дома, но замерла, смотря, куда скрылась сестренка, и раздумывая, а не стоит ли поговорить?..

– О, мисс Лестрейндж. Не ожидал вас встретить, – из-за также открытой двери вышел спокойный Антонин. Он мимолетом огляделся по сторонам, снова возвращая взгляд на нее. – Прекрасная погода, не так ли?

– Вы правы. Самое время для прогулок.

– Уверен, ваша сестра придерживается такого же мнения. Как думаете, могу я составить ей компанию?

Несколько секунд она с удивлением глядела на Долохова. Что же такое случилось, если он спрашивает у нее, может ли составить компанию Адель? Должно быть, что-то невероятное, иначе это никак не объяснишь. Кажется, раньше эти двое не сильно пересекались.

– Думаю, она будет не против вашего присутствия. Разговор-то поддержать сможете. Если вытерпите Адель, – усмехнувшись, Розали склонила голову и зашла в дом, прикрывая глаза от полумрака, царившего в коридоре.

– Благодарю, мисс Лестрейндж, – донесся до нее смешок Антонина.

Решив для себя обязательно выпытать все у Адель, Розали приподняла подол и отправилась в кабинет к папочке. Разговор уж точно еще не закончен. Он ее выслушает и согласится с суждениями. Потому что они верные и правильные. Он тоже должен понимать, насколько сейчас важны продуманные действия. Они обсудят, а потом Лестрейнджи надавят на друзей и должников и о простых людях позаботятся. Не будет жертв и Винтера с остальными поймают, упекут в Азкабан или отправят на поцелуй к дементору. Плевать куда! Главное, чтобы не было войны. Не было больше крови и убийств. Невиновные не должны страдать. Дети не могут терять родителей, а родители детей. Не могут улицы этого мира посереть, и каждый гражданин бояться выходить на улицу. Этому просто нельзя позволить случиться! Никто не достоин увидеть войну. Сколько фильмов, сколько книг описывают ее безумство и жадность до человеческих смертей?! А тут только закончился кровавый террор Гриндевальда. И что? Его сторонники сбежали. Вернулись мстить. И первая жертва уже есть, висела на стене, жестоко убитая, изуродованная. Мерлин, кем надо быть, чтобы так поступить с живым человеком? Какой же Винтер урод. Совершить такое… настолько ужасающее своей мрачной жестокостью преступление. Да это даже не уродом надо быть! Кажется, слово, которое может охарактеризовать этого человека, просто не существует в природе.

Розали остановилась около светлой двери и упёрлась лбом в прохладную древесину. Тело немного подрагивало от дуновений ветра. Где-то снова было открыто окно.

Собравшись с мыслями, она громко постучала, слушая, как эхо разносится по коридору, прыгая, играя с ветром, скрываясь где-то в глубине поместья. Несколько минут внутри не раздалось даже шороха. Кажется, папочка в этот раз решил прятаться в библиотеке.

Проклиная ту секунду, когда этот разговор начался, все больше раздражаясь от собственных мыслях, готовых подорвать к чертям голову, Розали чуть ли не бежала в библиотеку, желая поделиться всем, что накопилось в душе хоть с кем-то. Рассказать, как сердце замирает при виде Тома, а потом застревает в горле, отбивая стенки. Как страшно оглядываться по сторонам, понимая: это твой новый мир, новое место жительства. Вокруг новые люди, новые личности, из знакомых только приятельница с фикбука, которая, как ни странно, последние события воспринимает не очень-то и правильно. То есть совершенно неадекватно. Пытается шутить, что-то делать, в то же время присматривается к Тому и Долохову, с интересом ученого, увидевшего поразительное явление. Единственный более-менее близкий человек является сумасшедшей. По-другому Розали выразиться не могла. Она и сама-то не самая нормальная личность, но вот Адель уже перешла черту. Как можно с таким интересом в глазах смотреть на Тома и пытаться задеть Долохова? Здесь же другой мир, они настоящие и убийцы! Уже убийцы и профессиональные темные маги. Зачем Адель постоянно провоцирует их? Разве не это признак сумасшествия?

Со свистом выпустив воздух с приоткрытых губ, Розали распахнула двери, стремительно заходя в залу.

– Папа, нам надо поговорить. Прекратите прятаться, как маленький ребенок. Вы начали этот разговор и теперь извольте выслушать мое мнение, – поднимая брови равноценно раздражению внутри, она фыркнула, не услышав ответа. – Вы здесь?

А вот это уже было не смешно. Папочка решил поиграть в прятки, черт бы его побрал! И ей, взрослой и состоявшейся девушке, теперь надо бегать по поместью? Невероятное кощунство.

На всякий случай использовав заклинание, Розали поняла, что в комнате и правда находится одна. Ни папочки, ни разговоров о приспешниках Гриндевальда, ни Адель, которая, кстати, гуляет по парку под ручку с Долоховым.

Она вздохнула, переводя взгляд на большое окно. За стеклом играл ветер, раскачивая вековые деревья, задевая цветочки, бутоны которых издавали собственную, почти неслышимую мелодию. Белые пушистые облака спокойно плыли по синему-синему небу, иногда догоняя друг друга, а иногда останавливаясь. Тишина и спокойствие, что является слишком искривленным отражением ее переживаний. Где гром, молнии, шторм? Где все то, что беснуется в душе?

Не найдя отклика даже в природе, Розали опустила взгляд на стол, за которым постоянно сидела Адель. Стопки книг, разбросанные пергаменты, на одном из которых красуется жирная клякса. Помнится, несколько раз она даже вешала табличку, что место только ее и занимать его нельзя. А домовики снимали. Плакали, но говорили, что это неприемлемо. Это было до жути смешно. Маленькие существа, пытающиеся противостоять хозяйке.

Взгляд медленно поднялся, пробегая по корешкам. Внимание привлекла небольшая книжка с переливающейся темно-зеленой обложкой. Любопытство взяло верх после нескольких секунд боя, и Розали подошла к столу, открывая обложку, чувствуя, как ткань приятно щекочет пальцы.

– “Крестражи – вечная жизнь или адские муки?” – пробормотала она, хмурясь. Что эта книга делает на столе Адель? Нет, та, конечно, немного ненормальная, но ведь не собирается создавать вместилище для своей души? Кажется, опыт Волан-де-Морта достаточно хорошо продемонстрировал все минусы этого дела…

Волан-де-Морта. А молодой Том Реддл сейчас гостит в доме Лестрейнджей! И у него уж точно есть несколько крестражей. Не значит ли это, что Адель хочет уничтожить вместилища его души? Убить Тома?

Тогда и взгляд, которым она постоянно изучает его, понятен. Хочет уничтожить. Изменить будущее этого мира.

Но зачем ей это? Попав сюда, они и так должны были повлиять на ход истории. Тем более, можно придумать другой способ. Тот, что не заставит замарать руки в крови.

Но не может она быть настолько жестокой! Розали была уверена, что Адель просто не способна на такие планы и их осуществление. Она не сможет поднять палочку на живого человека!

В то же время, уверенной на все сто процентов она быть не могла.

Дыхание перехватило, и Розали прикрыла глаза. Куда ее сестра уже влезла? Что она замышляет? Зачем пытается изменить историю настолько ужасающим способом?

Нет! Этому нельзя позволить случиться! Она, Розали Лестрейндж, сейчас же вправит мозги несносной девчонке!

Кивая своему решению, она пошла к выходу из библиотеки, не оглядываясь по сторонам. Мысли занимало лишь знание, что ее сестра хочет убить Тома. Убить того, в кого она влюблена! Уничтожить, по меньшей мере, две жизни.

Коридор, как всегда, встретил полумраком, прохладой и тишиной. Щуря глаза, чтобы блестящие блики быстрее исчезли, она отстукивала небольшими каблучками каждый шаг, опустив голову.

Поставит на место эту маленькую выскочку по имени Адель. Будущее она решила изменить таким способом, только подумайте! Нашелся судья. А на деле глупышка, считающая себя умнее остальных. Просто ни одному думающему человеку не придет в голову такой бред. А ей пришел. Она что, фанфики не читала? Так вместо того, чтобы отмахнуться от этой мысли, Адель решила ее осуществить!

Еще раз глубоко вздохнув, Розали повернула за угол и со всей силы врезалась в кого-то. Книга тут же выпорхнула их рук, с громким стуком падая на пол.

– Мисс Лестрейндж? – к реальности ее вернул раздраженный голос Тома. – Вы в порядке? – темные глаза стали обеспокоенными. Как жаль, что она понимала: это лишь игра. Сколько сама писала об умениях этого человека. А теперь приходится испытывать их на себе.

– Да, извините. Я задумалась.

Он кивнул, опуская взгляд на пол и натыкаясь на книгу. Розали проследила за этим и попыталась нагнуться и поднять фолиант, но его рука остановила.

– Ну что вы, я тоже виноват. Позвольте, хотя бы помочь вам, – Том наклонился и быстро поднял книгу, открывая заголовок. Она прямо кожей почувствовала, как задрожал вокруг воздух от поднимающегося внутри него гнева. И это испугало. – Какая занимательная тема для юной леди. Не думал, что этим может кто-то интересоваться, – произнес он с удивлением и пренебрежением. В этом времени девушки, похоже, могут читать еще меньше, чем во времени Поттера.

– Не вижу ничего странного. Довольно-таки интересная тема, – внутри Розали снова взвилось желание продемонстрировать знания. А то, что зрителем будет Том Реддл, только добавило масла в огонь.

– Вам понравилось?

– Очень. Вы тоже занимались изучением магии бессмертия?

– Позвольте узнать, для чего такой юной и красивой леди нужны эти знания? – игнорируя ее вопрос, нетерпеливо спросил Том, тут же одергивая себя и растягивая губы в заинтересованной улыбке.

– Может быть, я хочу сохранить молодость?

– Для этого есть разнообразные зелья и заклинания.

– Но они ведь не имеют настолько долгосрочного эффекта, – заметила Розали, чувствуя, как внутри появляется превосходство. Она смогла удивить и зацепить темного волшебника, который будет держать в страхе всю Британию.

– Неужели вы настолько заботитесь о своей красоте? – насмешливо спросил он, чуть наклоняя голову.

– Может быть, я забочусь о сохранение мозга в таком же хорошем состояние?

– Это… довольно интересно, – кивнул Том, мельком глядя на название, чернеющее на постаревших белых страницах. – Но, кажется, крестраж не самое лучшее решение. Вам оно, уж точно не подходит.

– По своему опыту судите? – поинтересовалась Розали, тут же закрывая рот ладонью. Если бы не это действие, он сделал бы вид, что не заметил. Но сейчас было понятно, что она что-то знает.

– О чем вы?

– Прошу прощения, – она попыталась обойти его, чтобы не чувствовать на себе прожигающий взгляд красных глаз.

– Мисс Лестрейндж. О чем вы говорили? – растягивая гласные, Том схватил ее за руку, резко дергая обратно. – Я не привык шутить на тему таких вещей.

– Я не шутила, мистер Реддл. Меня задело ваше мнение, что девушка не способна интересоваться чем-то, кроме романов, – оправданиями Розали пыталась скрыть подступивший к горлу страх. Она только что проболталась Лорду Волан-де-Морту о том, что знает его секрет. Чертова Адель, чертова книга, чертово ее желание быть в курсе всего!

– И поэтому ты обвинила меня в создании крестражей?

– Я не обвиняла тебя!

– Значит, мне послышалось? – он сильнее сжал предплечье, оставляя на коже белые полосы, которые в скором времени станут огромными синяками. Розали сглотнула, поднимая на него взгляд.

– Отпусти меня. И прекрати вести себя, будто я представляю угрозу жизни, – исподлобья посмотрев, давящим голосом произнесла она.

– Угрозу? – Том усмехнулся, но руку не отпустил, наклонив голову. – Вряд ли для меня существует хоть какая-то угроза. В любом случае, я смогу с ней справится. Твои суждения ошибочны. Ты просто глупенькое существо, а наши дороги никогда не пересекались и не пересекутся.

– Раз мы не пересекаемся, почему ты до сих пор держишь мою руку?

Несколько секунд он не двигался, а потом ухмыльнулся, разжимая пальцы. Розали тут же отдернула руку, отходя к стене и хватаясь за предплечье.

– Ты слишком самонадеянна, Розали Лестрейндж. И поверь, когда-нибудь пожалеешь об этом, – тихо добавил он, все также усмехаясь. – Советую быть осторожной. Время сейчас, знаешь ли, неспокойное.

Он очаровательно улыбнулся и прошел мимо.

Розали закусила губу. Закралась мысль, что сейчас не помешало бы пару свечек с Успокоительным, перемешанным с розмарином. Жаль только, они с Адель вчера использовали все запасы. Может, переборщили. Но это не меняет того, что все закончилось. Оставался, конечно, один маленький флакончик. Он не спасет, так что о нем Розали даже не думала.

Говорить с кем-то желание давно отпало. Хотела – получила. Пусть, не в таком ключе. Суть-то не меняется. Вот, проболталась о крестражах. Теперь Том Реддл точит зуб на нее. Точнее, уже второй. Кажется, те оскорбления в парке он не забыл.

Следующие несколько дней Розали точно надо потратить на восстановление нервов. Пора готовить их с Адель тайничок. Чай и книги. Все, что нужно для отдыха.

***

Рикарда Лестрейндж распустила длинную косу и взяла деревянную расческу с тумбочки, стоящей рядом. Пепельные пряди переливались на Солнце. Впрочем, они всегда переливались, будь в поместье буря или тишина. Человек, изображенный на портрете давно умер и не может постареть или помолодеть. Так и волосы – они застыли, запечатленные на холсте легкой рукой художника.

Янтарные глаза лениво осмотрели коридор, а потом снова обратились к окну, за которым стояла чудесная летняя погода.

Рядом похрапывали портреты остальных Лестрейнджей, а несколько женщин сгрудились на одном, тихо шушукаясь.

Рикарда цокнула языком, прищуривая глаза. Старые кумушки не очень-то и принимали ее. Странная, да еще и Гриффиндорка. Но что они могли поделать, если Корвус выбрал ее из остальных дам? Выбрал, так еще и в дом притащил. Причем притащил силой. Какой тогда был скандал!

Зато с той миссис Лестрейндж они быстро характерами сошлись. В первую встречу слились душа в душу, проклиная Корвуса. Потом было весело наблюдать, как он от одной к другой бегает, стараясь помирить их между собой. Бедняга не понимал, что они просто со смехом наблюдали за ним. А через несколько дней он за завтраком сказал, что женится и ничье мнение спрашивать не будет. Рикарду это, конечно, подкосило. Но остальные Эйвери были только за, так что делать было нечего.

Но свой вклад она внесла. В том же воспитании детей. Одна из больших причин недовольства остальных женских портретов. Дети-то выросли не Слизеринцами. Розали вообще на Когтевране училась. Адель и Фрэнк хоть и закончили змеиный факультет, но истинными представителями не являлись. Ну а что вы хотите, когда им дома, в отличии от остальных детей, вдалбливали, что куда бы не поступили, их везде примут?

Она снова повернулась к старым кумушкам, которые тут же отвели глаза. Кажется, ей никогда не надоест доставать их. Бедные-бедные дамы.

– Леди Лестрейндж, леди Лестрейндж, – по коридору бежал маленький домовик, подметая пол огромными лопоухими ушами. – Хозяйка Рикарда, – исправился, видя, как все женщины обернулись в его сторону.

Остальные повздыхали, сетуя на некомпетентность нынешних эльфов.

– Что ты узнал? – Рикарда подошла к краю рамы, наклоняясь вперед. Домовик остановился и тихо заговорил.

– Сегодня на завтраке присутствовали все, включая хозяйку Розали и хозяйку Адель. Хозяин Корвус не дочитал новый выпуск газеты и вместе с хозяйкой Розали ушел на улицу.

– Не дочитал? Разве такое возможно?

– Я принес вам этот выпуск, – он достал из-за пазухи издание, нервно перелистывая страницы. – Вот статья, так сильно расстроившая бедного хозяина.

Эльф приподнял ее над головой, переминаясь с ноги на ногу, пока Рикарда читала.

– Мерлин… – прошептала она. – Это же Бэркс! Кто с ним так поступил?!

– Я не знаю, – он задрожал, закрывая глаза ушами. – Коран провинился. Коран должен наказать себя, – оглядываясь по сторонам, домовик усмехнулся, увидев большую вазу.

– Стоять! Я запрещаю тебе наказывать себя. Рассказывай, что было дальше?

– Хозяин Корвус и хозяйка Розали о чем-то говорили. Хозяин ушел в оранжерею, а хозяйка Розали в библиотеку. Она вышла с какой-то книгой и о чем-то говорила с мистером Реддлом.

– С кем?

– С мистером Реддлом. Кажется, разговор был не очень приятный.

– С чего ты взял?

– Я видел, как хозяйка Розали хотела уйти, а он не дал.

– И все?

– Да, Коран больше ничего не видел. Коран плохой домовик! – снова впадая в истерику, эльф бросился к той вазе.

–Да подожди ты! – недовольно воскликнула Рикарда, видя осуждающие взгляды женских портретов. Они качали головами, цокали, закатывали глаза. В общем, делали все, чтобы вывести ее из себя. – Что было потом?