Текст книги "Большое сватовство или как найти тысячу и одно приключение (СИ)"

Автор книги: LizHunter

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)

– Я вас не понимаю.

– Ты сводишь меня с ума умением держаться, так смотреть, не задумываться над тем, что было. Ты чертовски сильная, и это восхищает, – он резко притянул ее к себе, тяжело дыша.

Эйлин не шевелилась, боясь спугнуть наставшее равновесие. Но она не чувствовала ни счастья, ни торжествования. Терпкий запах алкоголя, выпитого Оггюстом, резал ноздри и раздражал внутренности. Только под крепким напитком он льнул к ней.

– Пожалуйста, отпусти меня, – сдерживая подступающие слезы, она постаралась отстраниться, но не вышло, слишком сильно были сомкнуты его руки вокруг ее талии.

– Нет. Ты не представляешь, как я мучился после всего, что сказал, – не дожидаясь ответа, он впился в ее пухлые губы поцелуем, прижимая трепыхающуюся девушку еще ближе.

Больше Эйлин не сопротивлялась, не хотелось лишаться этого тепла, которое исходило от Оггюста. Привкус алкоголя, казалось, растекался по организму вместе с кровью, а сердце перекачивало его, не давая выйти из организма, отправляя в новый круг.

Оггюст чуть отстранился и приложился лбом к ее, пытаясь успокоить дыхание. Эйлин подняла на него взгляд черных глаз, которые затянул туман, и несколько секунд смотрела не моргая, заглядывая в его душу и дразня недоступностью. Будто он не владел ей полностью, лишь терзая губы, он все еще не добрался до ее души. Искорки в глазах так и смеялись над его беспомощностью и ничтожеством. Будто их больше ничего не связывает, будто невидимые нити, постоянно их притягивающие, растаяли в воздухе.

– Ты моя, понимаешь? – он встряхнул ее, потеряв глазной контакт, из-за чего рассердился еще больше, и, поддаваясь минутному порыву, втолкнул в одну из многочисленных спален в доме Блэков. – И ты больше не сможешь сбежать.

Эйлин лишь усмехнулась, отводя пальцами черные волосы и так же дразня хохочущими искорками, чуть поугасшими в ночной полутьме.

***

Начало POV.

Мерлин, мне кажется, или с появлением в моей жизни Долохова, и я имею ввиду этот август, все пошло через… не так как надо. Ну серьезно, жили себе, не тужили, по мирам прыгали, а сейчас я пытаюсь спрятаться от их с Майкнером взглядов. Причем этот смотрит в глаза, а тот на ноги. Дошло же до Розали, а потом до меня устроить такое представление.

Не, мы умные девочки, а сестренка вообще лучшая представительница нашей семьи. Ага, да, я не шучу.

Намотав пару кругов по залу (не думайте, срока нет и не должно быть), вернулась к Эйлин. Точнее не так. Часы остались, карточные столы тоже, канделябры со свечами на месте, а Принц нет. Ну что за человек! Сколько меня не было? Десять минут? Попросила ведь подождать, на английском вроде. Знаниями русского мы с сестренкой пока ни перед кем не блистали. Хотя иногда слышала, как с её губ слетали пару матов, благо никто не слышал, да значения этих слов не знает.

Еще раз оглядевшись вокруг, заметила, как тупоголовый дядюшка выходит из залы.

И куда он намылился? Хотя подождите, я же тоже видела взгляд, которым он чуть ли не пожирал Эйлин. Может, за ней пошел? А что? Любовь, особенно когда вторая половинка ходит в таком платье, может творить ужасные вещи.

Но больше меня пугает то, что он подвыпил и может случиться кое-что непоправимое. Хорошо, если они будут просто целоваться и обниматься, а потом за ручку гулять как нормальные парочки, но Оггюсту в голову и не такое прийти может.

Вмешиваться не буду, а вот проследить, чтобы все было в порядке – надо.

Так что не раздумывая дольше пары минут, огляделась вокруг, не заметив ни Майкнера, ни Долохова, так что со спокойной душой и переставшим гнать галопом сердцем пошла на выход.

Музыка в коридоре все так же звучала, но более приглушенно, да и людей было значительно меньше. Несколько парочек и Орион, стоящий возле одной из картин. Как только закрыла дверь, он обернулся и приблизился в несколько шагов, в то время как Оггюст скрылся за поворотом.

– Адель, где Вальбурга? – поправив зализанные назад черные волосы, обеспокоено спросил он.

– Когда мы виделись в последний раз, а было это лет эдак…

– Быстрее, – нетерпеливо воскликнул он, привлекая к себе внимание. Я обиженно поджала губы, отводя взгляд.

– Мы немного разговаривали в зале перед тем, как лорд Блэк объявил о помолвке.

– Куда она потом пошла?

– Ты не думаешь, что постоянный контроль может плохо отразиться не только на ваших отношениях, но и ребенке? – состроив невинную мордашку, чуть наклонила голову, глядя как у него недоуменно открылся рот.

– Откуда ты…

– Знаю? – пришла моя очередь перебивать, чему была несомненно рада. – Догадалась. Мы в достаточно прекрасных отношениях, чтобы рассказывать о многочисленных проблемах. А теперь, мне нужно срочно бежать. Глянь, может твоя очаровательная женушка решила поболтать с подругами?

Еще раз улыбнувшись, я побежала к тому коридору, в котором скрылся Оггюст, но его там, понятное дело, не было. Пройдя еще несколько и не найдя следов, что в принципе логично, я поняла, что искать их сейчас буду как иголку в стоге сена.

Но бросать начатое совершенно не в моем стиле, так что почесав пальцами переносицу, пришла к выводу, что тут пригодятся домовики. Да помогут мне эти милейшие существа!

– А я думал, ты поумнела.

Голос Майкнера резанул по ушам, напоминая, как он поступил, когда мы встречались, и какие слухи распускал, ударяя меня кинжалом по сердцу. Медленно обернувшись, я столкнулась с ним взглядами. Большая часть язв исчезли, лишь уродливый шрам, рассекающий верхнюю губу, напоминал о том, как потом за меня заступились Абраксас, Розали и Фрэнк.

– Не сказать, что я рада тебя видеть, – слыша это, он гадко усмехнулся, наверняка наслаждаясь страхом, который, помимо моей воли, заплясал в глубине глаз и души.

– А я и не требовал этого.

– Тогда что ты от меня хочешь? – я попыталась принять бесстрастное выражение лица, но его похабная усмешка говорила об обратном.

– Ничего.

– Тогда почему не проводишь время со своей невестой, а разговариваешь со мной здесь? – я оглянулась, пытаясь предположить, смогу ли выйти, если пойду в другую сторону, когда он резко приблизился и обхватил мои щеки руками.

Кожа тут же вспыхнула, а страх стал сильнее сковывать тело. От него ужасно несло выпитым алкоголем, а взгляд не обещал ничего хорошего. О, как в тот момент я ненавидела этот взгляд. Кажется, не было жалко ничего, чтобы избавиться от этого человека.

– Отпусти меня! – я попыталась убрать его руки, но ничего не вышло, зато одна ладонь заскользила по моей шее, заставив панику вихрем подняться внутри.

– Я знаю, что это платье ты надела ради того, чтобы покрасоваться передо мной, – упоенно протянул он. – И тебе удалось привлечь мое внимание.

– Нет! – удар по его кистям ничего не дал, только хватка на шее стала сильнее.

– Тогда ради кого? Не может же это быть просто так? – продолжил он издевательски, делая два шага ко мне и не давая отступить назад.

Я судорожно начала искать решение, понимая, что обычным именем его не отпугнешь. Нужен кто-то с сильной репутацией, тот, кто сможет его отпугнуть или хотя бы растеряться…

Долохов. Это имя почему-то сразу всплыло в памяти, дав какую-то надежду. Про этого ходят множество слухов, но вот трогать то, что ему принадлежит – что-то вроде подписания добровольной смерти, банкротства и неизвестно чего еще. Он обычно не повторяется.

Не пытаясь как-то вернуть мозги, ушедшие в пятки от страха, я выкрикнула его имя, и, воспользовавшись коротким замешательством смогла отскочить в сторону выхода, медленно отодвигаясь.

– Я тебе не верю, – после нескольких секунд молчания просипел он, делая большой шаг в мою сторону.

– Подонок, – не желая проверять на собственной шкуре, что будет дальше, потому что совершенно не смутные догадки уже терзали, я бросилась в другую сторону. Ругань Майкнера и тяжелые шаги будто добавили второе дыхание, так что я побежала к лестнице, туда, где должны быть люди.

Сердце скакало как бешеное, оставляя перед глазами воспоминание, каким взглядом он меня наградил, а потом держал руки на щеках и даже повел их по шее. Если бы не получилось вырваться, под действием алкоголя он ведь мог и дальше зайти. Намного дальше, припоминая, какие проблемы я ему доставила. Развлечение вышло из-под контроля, а побрякушка вновь ускользнула из рук.

Обернувшись, увидела то, как его лицо исказила грязная усмешка и споткнулась, как только страх сковал горло. Только вот упала не на пол, где он бы спокойно меня догнал, а в чьи-то руки.

Долохов, это я потом поняла, развернул меня лицом к остановившемуся Майкнеру, но так же крепко держал за предплечья, что не позволило тому приблизиться.

– Вы вроде взрослые люди, так чего догонялки по поместью устраиваете? – со смешком поинтересовался он, глядя прямо в глаза тому.

– Да, почему ты за мной бежал? – чуть нахмурив брови и схватившись за Долохова, как защиту, попыталась сделать шаг назад.

– Тем более, ваша невеста уже начала волноваться.

Несколько секунд Майкнер прожигал нас взглядом, сжимая и разжимая кулаки, потом вытер пот, выступивший над верхней губой, и пошел вниз.

– Не соврала ведь, стерва.

Это было лишним, потому что Долохов резко схватил его за плечо, оттолкнув меня в сторону.

– Что ты сказал? – обманчиво спокойным шепотом проговорил он, чуть наклоняя голову.

– Твоя подружка самая настоящая стерва, которая сначала манит пальчиком, а потом убегает под крылышко к защитничку, – зло выплюнул тот, доставая палочку из кармана.

– Это правда? – не поворачиваясь ко мне, безучастно проговорил Антонин, но, кажется, немного ослабил хватку.

Все, что произошло за последние дни навалилось огромной тяжестью на плечи, ноги, казалось, подогнулись, а из глаз потекли слезы, которые не получалось остановить.

– Нет! Да почему вы во всем меня всегда обвиняете? Почему я виновата в том, что этот подонок гнался за мной, пытаясь схватить, и… и… – я прикрыла рот, чтобы не всхлипнуть, стараясь успокоиться. Но не получалось уравнять дыхание, так что отвернувшись, побежала на улицу, подальше от Майкнера и его взгляда, от спокойного голоса Долохова, быстро поверившего в мою вину.

Понятия не имею, что они там делали, но когда получилось прекратить рыдать и жалеть себя любимую, Долохов подошел сзади и ничего не говоря, накинул на плечи свой пиджак.

– На улице прохладно, а ты можешь заболеть.

Отвечать не хотелось, так что я просто поправила ткань, закутываясь посильнее и отвернулась.

– Можешь не переживать из-за него, – равнодушно продолжил этот, все еще глядя на мое заплаканное и раскрасневшееся лицо. Ну и плевать. – с сегодняшнего вечера проблемы его возрастут во сто крат.

– И что? Неужели теперь моя жизнь пойдет под другим углом, изменится в лучшую сторону? – я обернулась, собирая в кулак последние силы, чтобы не разрыдаться. Он чуть наклонил голову, молча глядя в глаза, а потом мягко усмехнулся и притянул к себе.

– Скажи, чего ты такая упрямая? – я шмыгнула носом, и повернула голову, глядя на сверкающий дом.

Так мы и замерли, наслаждаясь тишиной и пустотой вокруг, только мотыльки, пролетавшие мимо жужжали, а в траве стрекотали кузнечики.

– Только вот, – его голос вновь разрушил темноту, но прозвучал более жестко, – я ничего не делаю просто так.

***

Обратно мы вернулись незадолго до рассвета. Фрэнк, все еще находившийся с блаженной улыбкой на губах, после вечера, проведенного в компании Дианы, насвистывал незатейливую мелодию, чуть прикрыв глаза.

А вот папочка был очень серьезен и сразу увел Долохова в свой кабинет, говоря, что есть важные вопросы, которые надо обсудить.

Лезть в эти вопросы у меня не было совершенно никакого желания, так что, помахав ручкой Реддлу и Розали, отправилась в ближайшую гостиную и рухнула на диван, закрыв глаза. Сил, чтобы подняться в спальню, совершенно не осталось, так что, как только голова коснулась мягкой поверхности, Морфей забрал в свои объятия.

Разбудили меня, как обычно, домовики. Они суетились вокруг, бормоча что-то о гостье и том, что мне быстро надо приводить себя в порядок.

Не поднимая свинцовые веки, как только почувствовала под ногами пол, стала на автомате делать каждодневные процедуры (эти прекрасные существа быстро перенесли в ванную комнату). Окончательно проснулась только когда на языке, вместо зубной пасты, оказался привкус мыла, перемешанный еще с чем-то. Резко подняв веки, обнаружила, что чищу зубы щеткой для обуви и шампунем.

Это было намного действеннее холодной воды, потому что жечь во рту начало быстро, что заставило побегать по ванне и даже покричать несколько раз.

Окончательно справившись с последствиями умываний с закрытыми глазами и мозгом, досматривавшим сон (два из десяти, никому не советую), я устало присела на краюшек кровати, надеясь провалиться в сон.

Но эльфы, эти ненасытные существа, заставили надеть платье, заплели волосы, вновь попытались меня накрасить, за что получили кучу ругани, и отправили минут через десять вниз, говоря что-то о жалобе папочке и увольнении. Пустые угрозы, но, зараза, смешные.

Семья почему-то стояла полным составом, а синяков под глазами не было ни у кого. Даже у Реддла, хотя на его бледной коже именно их я и ждала.

– А что происходит-то? – закрывая ладонью рот и зевая, поинтересовалась у папочки, но ответил почему-то Долохов.

– К сожалению, мне пришлось просить лорда Лестрейнджа об одолжении, которое он благородно оказал мне.

– Да что вы, нам совсем не в тягость, – улыбнувшись, папочка махнул рукой, а потом посмотрел на меня тем же взглядом что и на Розали, когда говорил, что Долохов в нашей семье жизненно необходим.

Стоп, я? Он чего, с дуба рухнул? Да я этого человека боюсь!

– Просто моя племянница рассорилась с родителями, и сестренка отправила ее ко мне на перевоспитание, а сама с мужем умотала во Францию на воды, – недовольно проговорил он. Как раз в этот момент, будто по расписанию, распахнулась парадная дверь и в холл вошла она – нимфа.

Высокая девушка, про каких говорят ноги от ушей, одетая по последней моде, с легким макияжем на лице и аккуратно собранными рыжими волосами, пара завитых прядей которых обрамляли нежную кожу лица.

– Прошу любить и жаловать, Элла Долохова.

Девушка с обожанием посмотрела на Антонина, сделала книксен, а потом полезла к нему обниматься.

Не знаю почему, но какое-то жгучее чувство неприязни тут же заполнило внутренности. То, каким высокомерным взглядом она смерила меня, глядя поверх его плеча, было ужасным.

А еще я вдруг осознала, что мы с этой Эллой уж точно не подружимся.

========== Последствия многих решений очень неожиданно всплыли. ==========

Конец POV.

Эйлин прижала руку к губам, выскальзывая из-под кроваво-красного покрывала, которым была застелена кровать с резными столбиками. Вся комната была окрашена в этот, будто специально, пугающий цвет. Снизу доносилась музыка, солировали скрипки, а под них на паркете наверняка кружили десятки улыбающихся пар, за ними наблюдали старшие аристократы со снисходительной улыбкой. Никому не было дело до развлекающихся на втором этаже. Это всегда считалось личным, и, кажется, никто не допускал мысль, что это может быть не по обоюдному желанию.

Всех беспокоили наряды. Конечно, это же в тысячи раз важнее.

Не оглядываясь на дремлющего Оггюста, она схватила разорванное платье и попыталась восстановить, что почти не получилось. Сдерживая слезы, вызвала домовика, маячившего перед ней, как последний оплот надежды на побег в таком состоянии, ведь он не станет задавать вопросы. Эльф и правда промолчал, просто протянув мантию и предложив помочь трансгрессировать.

Эйлин не задумывалась, куда надо идти, но точно понимала, что домой возвращаться нельзя. Она совершила непоправимое, подставила всю семью. Сейчас ей лучше всего исчезнуть.

Перед глазами все расплывалось из-за слез, плечи сотрясались от беззвучных рыданий, но она все же смогла прошептать название маленького городка, в котором они несколько раз были с семьей, наблюдая за красотой природы.

Домовик чуть нахмурился, зная, что это маггловское место, но промолчал, обученный хозяевами тому, что запрещено совать крючковатый нос в дела волшебников. Он щелкнул пальцами и перед глазами все завертелось, а внутренности сдавило на пару секунд.

Как только Эйлин почувствовала твердую землю под ногами, захотела рухнуть и позволить себе закричать после всего, что пришлось пережить. Она могла бы и умереть на этой земле, позволь ей судьба.

Домовик крепче сжал ее пальцы, сочувственно глядя в глаза. Дрожащей рукой она поправила ему ливрею, пальцы скользнули по мягкой ткани, а потом попыталась выдавить улыбку, благодаря. Несколько секунд эльф мялся, думая, можно ли оставлять юную мисс одну, но вскоре трансгрессировал.

Сразу же как он исчез, Эйлин взвыла, рухнув на пыльную дорогу. О, как же ей было плохо. Она предательница.

Предала семью, все, что ей рассказывали, все заветы предков, да даже моральную честь. Она не должна была этого делать, совершила огромную глупость, за которую должна расплачиваться всю жизнь в отдалении от магии и волшебников.

Она не имеет право колдовать и носить палочку, творить волшебство. Она предательница и изгой, потерявшая собственное достоинство.

Эйлин размазала ладонью слезы по раскрасневшемуся лицу и достала волшебную палочку. Ту самую, что выбрала в одиннадцать лет, ее подругу, которая никогда не предавала и не бросала. А она предала всех и ее в том числе.

– Прости меня, – последний раз прочертив подушечками пальцев невесомую линию по древку, она обхватила его. Несколько секунд ничего не происходило, но с тихим треском палочка переломилась, и две половинки оказались в ладонях. Легкая дымка поднялась в воздух, на секунду дотронувшись до ее лица.

Только что она отпустила свое волшебство. Предала.

– Девушка, вы в порядке? – сзади ее окликнул обеспокоенный мужской голос.

Воздух будто потяжелел, препятствуя каждому движению. С трудом она медленно повернула голову назад, убирая прилипшие к лицу волосы за уши.

К ней быстрыми шагами приближался высокий черноволосый мужчина с несколькими свежими царапинами на лице. Не в силах вымолвить и слова Эйлин вновь всхлипнула, чувствуя, как горячая слеза прочертила дорожку по распаленной щеке.

– Может быть, вам помочь? – он присел рядом, заглядывая в ее черные глаза и видя собственное отражение. – Вы одна здесь?

– М-мне надо спрятаться от своей семьи, – прошептала Эйлин, отворачиваясь. – Но не знаю как.

– Давайте, я помогу вам. Пойдемте, мой дом как раз недалеко.

Он протянул к ней грубые руки, желая помочь встать, но лишь больше испугал. Отшатнувшись назад, Эйлин замерла, стараясь вновь прийти в чувство.

– Хорошо, понял. Смотрите, я встаю, вот, – он поднял руки перед собой, медленно поднимаясь и не прерывая зрительный контакт. Девушка вновь испуганно дернулась, обняв себя руками, но не всхлипнула. Ни одного звука не слетело с приоткрытых алых губ. – Меня зовут Тобиас. А вас?

– Эйлин, – тихо прошептала она, крепче задергивая мантию.

– Очень красивое имя. А теперь я протяну руку и помогу встать. Смотри, я не собираюсь причинять тебе боль, – он лучезарно улыбнулся, обнажая зубы и протягивая ей руку.

Несколько секунд она мялась, пытаясь собраться с мыслями и привести себя в чувство. Этот человек показался ей добрым и хорошим. Он предложил помощь, он всего лишь хочет помочь, а не издеваться над ней.

Губы дрогнули в подобии улыбки, и она вложила свою ладонь в его.

***

Рикарда задумчиво глядела на завтракающих обитателей дома. Ей совершенно не нравилась прибывшая гостья, все щебетавшая и щебетавшая, кажется, не замолкая ни на секунду, желающая поймать одобрение Антонина, который никак не реагировал.

И дураку было понятно, что девчонка влюблена в дядюшку, а еще желает сделать все, чтобы это светлое чувство было обоюдным.

Элла притворялась дурочкой, помешанной на собственной красоте и не смотрящей дальше модных журналов. Может быть, так и было, но женская хитрость так и мелькала в глазах, обращенных на светлый лик Антонина.

Слишком избалованная.

Такой итог за время наблюдения могла дать Рикарда.

Но она не была бы собой, если не нашла в этом плюс. Полный неприязни взгляд малютки Адель говорил о многом. Это был шанс разобраться в себе, ну и подсуетиться, конечно. И она сделает все, чтобы ее девочка вышла из этой странной, но захватывающей игры победителем.

Но для начала стоило вправить мозги читающему газету лорду Лестрейнджу.

Корвус, несомненно чувствовавший прожигающий взгляд жены, то ли тянул время, то ли наслаждался ее недовольством, то ли прикидывался дурачком, но из-за стола не выходил слишком долго, даже не оглянувшись, когда «сбежала» Адель.

Повезло еще, что всему приходит конец, так и Лорд поднялся, пожелал приятно провести время и с легкой улыбкой направился на выход. Даже не посмотрев на ее портрет.

– Нам надо поговорить, – голосом, не терпящим возражений, возвестила Рикарда и насмешливо подняла бровь, когда улыбка стала сползать с его лица.

– Конечно, пойдем, – кивнул Корвус и вышел за дверь. Раздраженно фыркнув, она углубилась в портрет, пересекая многочисленные картины дома Лестрейнджей.

– Скажи мне, – сразу же начала она, как только супруг зашел в кабинет, – кто эта девчонка?

– Если ты об Адель, спешу напомнить, что наша дочь.

– Не зли меня, дорогой, а лучше скажи, с какого дерева рухнула Элла?

– Ах, ты о мисс Долоховой! Зачем же путать меня, Рикарда? – откровенно потешаясь, задал он риторический вопрос, садясь в кожаное кресло. – Антонин попросил об услуге, чтобы девочка пожила с нами до конца августа. Не так уж долго, согласись.

– Корвус, прекрати. Не испытывай мое терпение.

– Если ты хочешь получить ответы, задай нормальные вопросы, а не набрасывайся с упреками.

– Ты смешон, – фыркнула Рикарда, но все же закусила губу, опуская взгляд. – Почему ты позволил этой девчонке жить у нас?

– Антонин попросил меня об услуге, мог ли я отказать?

– Ты, кажется, хотел, чтобы он женился на ком-то из наших дочерей, а не собственной племяннице.

Последние слова заставили Корвуса расхохотаться и отвернуться от портрета жены. Кресло скрипнуло, но поддалось телодвижением хозяина.

– Дорогая, уверен, этого не случится. Ну, а если все же произойдет, значит, у них на роду было написано.

Рикарда обиженно топнула ногой, серебрящиеся на солнце волосы подпрыгнули, рассыпавшись на плечах, но ее супруг даже не обратил внимания, беря со стола газету. Ту же самую.

– Ты моей смерти хочешь, – обессилено выдохнула она, понимая, что не вытянет из него больше ни слова.

***

Начало POV.

Мне начинает казаться, что эта Элла была прислана дьяволом. Мы только позавтракали вместе, а меня уже выворачивает от томных взглядов в сторону Долохова. Розовые-розовые сопли. Гадость.

А этому ничего, сидит, смотрит, довольный вниманием к своей персоне. Еще и с утра пришла газета, где говорилось, что Майкнер попал в больницу с непонятным заболеванием.

Надо было видеть взгляд Реддла, когда мы с сестренкой углубились в издание, похоже, став женскими молодыми копиями папули. Фрэнк вообще отключился после вчерашнего. Зуб даю, у него перед глазами Диана в таком платье кружится.

Куда не посмотри, везде любовь. Омерзительно.

Хотя бы парк не разочаровывает. Без приключений смогла дойти до водоема, листья зеленые (не розовые!), сочные, растительность напиталась вчерашним дождем. Восхитительная картина. И нигде, совершенно нигде, нет той противной атмосферы.

Интересно, что со мной происходит-то? Вроде раньше на это не обращала внимания, а сейчас думаю постоянно.

Взрослею наверно. Любви хочется.

Хотя нет, не хочется. А вот если я продолжу об этом размышлять, мне захочется в Мунго на длительный курс лечения. И желательно в белую комнату с белыми кроватями и белой пижамой. Буду сидеть и петь о том, как живется на белых болотах.

Интересно все же, насколько события, которые происходят сейчас влияют на историю? Мы уже смогли что-то поменять или наоборот, направляем жизнь многих в пропасть?

В таком ключе даже желание свести Реддла и Розали кажется опасным. Ну почему Роулинг так мало времени посвятила описанию молодости Темного Лорда? Знали хотя бы, чего ожидать и в какую сторону двигаться.

Но ничего ведь не может быть так просто. Всегда, это вроде закона, нужно создавать трудности там, где не надо.

Но намного занимательнее находить себе приключения на пустом месте.

К примеру, надели мы сокращенные платья, Реддл с Розали танцевал и иногда заглядывался на ее ножки (ну не прелесть, а? Не прелесть разве?), Эйлин исчезла вместе с Оггюстом, Фрэнк до сих пор в себя не пришел, здравый смысл и мозг скуривают уже пятую пачку сигарет на крылечке, а меня вон Майкнер по поместью погонял.

Да, потом мы с Долоховым обнимались. И это ничего не значит!

Я серьезно, человек просто помог прийти в себя и успокоиться. Он ведь понимает, что последние дни для меня супер стрессовые, ну и поддерживает, как приятельницу и младшую сестренку лучшего друга.

Звучит не очень-то и правдоподобно.

А что тогда? Что мне думать обо всех случившихся ситуациях? Поверить, что этот самый Антонин, боевик и ужасная личность, в меня влюбился? Это звучит очень смешно и глупо.

Может быть, какая-нибудь девочка, как Элла, плясала бы от счастья, получив такого кавалера. Но я даже не могу представить себе этакий исход, хотя многие события прямо наталкивают на эту мысль.

Ну, не верится мне, что Долохов влюбился в мисс Адель Лестрейндж. Это кажется самым настоящим бредом.

Должно быть, ему и правда весело наблюдать, как прыгает девчонка, наследница древнего рода, попадая в разные ситуации. Что-то вместо кино.

Если это даже так, все равно остаются вопросы. Например, почему он помог мне вчера или когда Розье сватались? Какие у него мотивы, ведь намного интереснее было бы смотреть, как я сама ищу выходы, а не облегчать этот путь.

Мерлин, что двигает этим человеком?

– Здесь очень мило, – Элла Долохова, собственной персоной, пришла сюда, и сейчас осматривалась по сторонам, позволяя ветру трепать ее рыжие волосы. Распущенные волосы. А мы ведь чем-то и похожи.

– Рада, что тебе нравится, – безразлично пожала плечами, глядя на расходящиеся по воде круги, когда поверхности касались ножки маленьких насекомых.

– Скажи, Адель, правильно ведь, какие у тебя отношения с Антонином?

Что, так сразу? Никаких лирических отступлений, заминок, красных щек от смущения? Где это все?

– Скажем так, – я резко дернула головой, но Элла даже не шелохнулась, лишь подняла бровь, ожидая продолжения. – Мы не враги.

– Это слишком размытый ответ.

– Позволь спросить, для чего интересуешься ты? – я тоже подняла бровь, копируя ее позу.

– Всего лишь переживаю за близкого человека, – растягивая размалеванные губы в улыбке, ответила она.

– Конечно, это вполне понятно, – я тоже попыталась тепло улыбнуться, но, боюсь, презрение из взгляда убрать не смогла. Слишком уж сильно меня отталкивает само ее существование.

– Ну так что?

– Я же сказала, мы не враги. Думаю, – сделала паузу, не отрывая от нее внимательного взгляда. Мучительное ожидание все-таки сделало пробоину в ее самоконтроле, заставив поморщиться. – Этого достаточно, чтобы не беспокоиться о нем.

– Мне этого недостаточно, – решив что-то для себя, жестко проговорила Элла, опустив руки и убрав с лица улыбку. – Вы вместе?

– Мы уже больше двух недель живем под одной крышей, – наслаждаясь этой перепалкой, я беспечно повернулась к водоему, щурясь от яркого солнца и его лучей, серебрящихся на поверхности.

– Я о другом спрашиваю, – смахнув упавшую на глаза челку, заметила она, но голос не повысила. Хорошая выдержка, это будет интересная игра.

– Не понимаю, что ты имеешь ввиду. Спросила ведь, вместе ли мы, на это я могу ответить, что да, ведь живем вместе в одном доме.

– Скажи, ты на самом деле столь глупа или притворяешься?

– На этот вопрос нельзя ответить точно. Каждый видит что-то свое, – я очаровательно улыбнулась кипятящейся в ней злости. Кажется, еще немного, и пар из ушей повалит.

– Я ведь не хочу с тобой ссориться, – обманчиво ласково начала она. – Просто ответь на поставленный вопрос в том самом смысле.

В том самом смысле… хорошо, я загружу тебя, дорогуша, своими мыслями, посмотрим, какой вердикт вынесешь.

– Он меня защищает ото всех, расстраивает помолвки, заключенные папочкой, наблюдает, не подпускает других мужчин, – с каждым сказанным мной словом брови Эллы ползли все выше, и я уж даже испугалась, что они вылетят со лба и отправятся путешествовать в открытый космос, настолько она была удивлена. Ну что ж, вы сами попросили, мисс Долохова, – выслушивает истерики, помогает, принимает всерьез знания и дает новые поводы для поисков.

– Бурный же у вас роман.

– Роман? О, нет, мы, кажется, просто хорошие друзья, – раз решила я играть дурочку, значит, буду продолжать. Невероятно весело смотреть, как та удивляется и поражается. Какое-то сладкое удовольствие, как вата. А вата розовая, а розовое это любовь, значит Элла влюблена. Да я, черт побери, гений!

– Друзья? Обычные друзья так не поступают, – фыркнула она, но я-то услышала затаенную злобу. Ну все, моя персона довольна, не одна теперь буду ломать голову над Долоховым и его поступками.

– Поверю тебе на слово. Мой друг Абраксас, как раз-таки примерно этим же и занимается, – хорошо-хорошо, я немного приукрасила, но все же. – Хотя у него есть невеста, которую он любит до потери сознания.

– Я очень за него рада, – жеманничает Элла, откидывая назад волосы. – Какая семья, такие и друзья.

– О чем это ты? – а вот тут пришла моя очередь напрягаться и вытягиваться по струночке. Моя семья – святое.

– Ну как же, глава семейства бегает на побегушках у портрета, обладательница которого давно мертва, его наследник, кажется, блаженный, старшая дочь крутит шашни с малознакомым гостем, а младшая – невероятно глупа, – с издевкой медленно заговорила она, наклоняя голову при каждой фразе.

Ну все, это был перебор, я убью ее за оскорбления в сторону моей семьи. Никто, никто не имеет права сказать хоть слово против них! Я ведь не шучу, это кодекс чести.

Резко выхватив палочку, со спокойным и ничего не выражающим лицом направила ее на не ожидавшую столь резкого поворота Эллу.

– Ну давай, повтори все, что там говорила.

Она почему-то (интересно, от чего все же) молчала как рыба, не сводя глаз с наставленного на нее оружия. Так мы и простояли несколько минут, за которые она реально не додумалась свою палочку достать, после чего, услышав, что кто-то идет, я, не сводя с нее взгляда, опустила руку.

Через пару секунд из-за поворота и правда вывернул Фрэнк с улыбкой, и, не увидев ничего подозрительного, чуть склонил голову в приветствии.

– Адель, я иду в Лютный, тебе ничего не надо?