Текст книги "За занавесом прошлого (СИ)"

Автор книги: Lime.lime

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)

========== Глава 25. Сны. ==========

Перед глазами мелькают яркие огоньки. В голове эхом отдается громкая музыка и тысячи голосов людей сливаются в единое целое. Они смеются, разговаривают, и на лицах каждого – лучезарные улыбки. Это знакомое место. В памяти всплывает большая центральная улица Конохи. Здесь часто устраивались праздники. Причём всегда они очень яркие и запоминающиеся. Суматоха, неразбериха. Шум, превращающий всё в хаос.

Я не понимаю, как казалась здесь. Это словно бы чье-то, очень реалистичное воспоминание, в которое каким-то образом влилась и я. Моё присутствие – это неотделимая часть данного пространства. И здесь я еще совсем малышка. Путаюсь в ногах взрослых и нервничаю. Меня никто не замечает. Только мама крепко вцепилась в мою руку и смотрит на то, как я неумело перебираю ногами.

Не понимаю, зачем я здесь оказалась. Этому должен быть какой-то смысл. Такое чувство, словно бы что-то вот-вот должно случиться. Оглядываюсь часто. Пытаюсь увидеть в толпе кого-то знакомого, но вижу только сливающиеся воедино яркие краски. Глаза болят. Шестое чувство намекает мне, что за мной ведется слежка. Внезапно я понимаю, что должна успокоиться, прекратить метаться и просто расслабиться. Кажется, словно кто-то внушает мне эти мысли. Я поддаюсь им, и сердцебиение приходит в норму. Правда теперь я никак не могу понять, откуда взялось это чужое мнение, напоминающее приказы.

Вдруг всё замедляется, а голоса людей пропадают. Все становится ясным. Я слышу собственное дыхание и стук сердца. Все краски вдруг тускнеют, приобретая мрачный, сероватый оттенок. Становится безумно холодно. Этот сон пугает меня.

Я поворачиваю голову ровно на тридцать градусов и в толпе замечаю ярко-розовую вспышку. Мелкая дрожь покрывает моё тело, а дыхание вновь становится прерывистым. Возникает жгучее желание последовать за этим светом. От прежней неуверенности не осталось ни следа.

Я, не задумываясь, отпускаю руку мамы, которая, как и все остальные люди на центральной площади Конохи, превратилась в статую. Все взоры обращены в небо, где взрываются праздничные салюты. Я безуспешно пытаюсь преследовать мою вспышку, и, как ни странно, это у меня получается.

Ярко-розовый свет мелькает между людьми, заманивая меня прямиком в ловушку. Откуда взялась эта странная вспышка? Отчего-от я так зависима от неё?

В одно мгновение до меня доходит, что розовая вспышка – это определенно чьи-то волосы. Их обладатель совсем близко. Незнакомка заставляла меня идти следом за ней. Я оказалась в темном закоулке, между двумя стенами многоэтажки, покрытые плесенью и провонявшие помоями. Холод пробирал до костей. Мурашки бегали по спине. Глаза застилала беловатая дымка.

Мы оказались в тупике. Теперь я могла лучше разглядеть эти длинные ярко-розовые волосы, святящиеся в темноте. Исхудалая, хрупкая. Кажется, вот-вот и внешние силы переломают её хрустальные кости, а ветер подхватит тельце и унесет далеко-далеко. Стройная, красивая, молодая. Белое короткое платье пропитано кровью. Она стояла спиной ко мне, и тихий плачь, словно гром по небу, эхом проносился по закоулку.

– Все в порядке? – мой голос отдался высоким сопрано. Совсем детский, даже буквы некоторые не выговариваю.

Незнакомка молчала, уткнувшись лицом в свои руки и протяжно рыдая. В её слезах было столько боли, что невольно становилось как-то не по себе. Холодок пробегал по спине. Руки стряслись от страха. Я снова окликнула её, но чуть громче. Девушка услышала меня и замерла. Неподвижная, словно статуя, она простояла так еще с минуту, а затем медленно повернула голову в мою сторону. Я пошатнулась от увиденного. Сердце моё остановилось на долю секунды от испуга. Дыхание сперло и легкие словно бы сжались. В кровь хлынул адреналин.

Красивое личико с ярко-зелеными, опухшими от плача глазами и алыми пухлыми губами обрамлял огромный шрам, протянувшийся от самого виска к подбородку. Это было моё лицо. Моё чертово лицо! Вот только шрам был здесь лишним. Я судорожно вздохнула и сделала пару шагов назад. Девушка умоляюще посмотрела на меня и протянула руку, говоря тихо, шепотом:

– Ты была не одна, Сакура… Я была с тобой, но совершила ошибку… Я была с тобой! Ты была не одна! – Чем дольше она говорила, тем громче и отчаяннее становился её голос. – Ты была не одна! Слышишь?! – я испугано попятилась, отступая еще на несколько шагов назад. – Ты была не одна! Я была с тобой, но ошиблась… Я была с тобой! – Она повторяла одно и тоже снова и снова. Это пугало меня, отталкивало и заставляло моё сердце бешено колотиться.

Она резко сорвалась с места, и я бросилась прочь от неё со всех ног. Не было сил бежать. Не было возможности думать. Не было идей, где укрыться и как спасти свою шкуру. Страх сковал мое тело. Несколько раз я падала, вставала и снова бежала. Оглядывалась и видела, что ярко-розовая вспышка преследует меня по пятам.

– Ты была не одна! – кричала девушка. – Я совершила ошибку! – теперь её голос был всего лишь эхом. – Ты была не одна! Не одна…

– Прекратите! – закричала я, падая на колени и закрывая руками свои уши.

– Ты должна помнить…

– Пожалуйста! – я чуть ли не плакала.

– НЕ ОДНА! – завопил пронзительный голос.

***

Я вскочила в холодном поту. Вся наволочка и подушка промокли подо мной. Я дрожала ни то от холода, ни то от страха. Этот странный голос все еще звенел в моей голове. Отдаленным эхом проносилась эта фраза: “Ты была не одна”.

Я вытерла капельки пота со лба и свесила ноги с кровати. Мне никак не удавалось привести дыхание и мысли в порядок. унять частое сердцебиение. Всё-таки пришлось сходить на кухню, выпить целый стакан ледяной воды, а затем и вовсе принять холодный душ, чтобы прийти в себя.

Всего лишь сон… кошмар…

***

Хоть дождя и не было, но свинцово-черные тучи плотно сгустились над Конохой. Вспыхивали краткие ослепляющие молнии, а следом небеса рокотали, словно бы пытаясь запугать простых смертных. Душно. Легкие с трудом усваивали спертый воздух. Вот-вот погода наградит меня ливнем, но я всё равно как будто бы нарывалась на немилость природы и, игнорируя советы метеорологов, надела белое платье. Оно коротко, выше колен. Легкая ткань на ветру поднимается, а я её оттягиваю вниз в кратковременном смущении.

Я медленно шагала по маковому полю, находящемуся за пределами Конохи. От этого райского места до утеса, куда я, впрочем, и направлялась, рукой подать. Всё было залито пылающим красным цветом, утопающим в зелени. На ветру цветы загибались то в одну, то в другую сторону, создавая причудливый танец. Как будто бы по полю проносились импульсы, называющимися жизнью. А я с какой-то тоской вглядывалась в эту кратковременную красоту, понимая, что совсем скоро она исчезнет. Цветение маков продолжается не более двух дней. Очень скоро они завянут, и импульс уже не будет столь красочным в сравнении с тем, что происходит сейчас. Маки проживали свои неповторимые минуты, свою жизнь, которая для нас есть два дня, а для них – целая вечность. Что-то мне то точно напоминало…

На этот утес я очень часто приходила со своей матерью. Помню, как я радовалась каждый раз, когда она освобождалась от своих дел и вместе со мной шла посмотреть на природу. Помню, как к закату мы доходили до самого края, казалось бы целой вселенной, вставали на самый её край, вытягивали руки и представляли, что летим навстречу заходящему солнцу.

За эту тяжелую неделю я отошла от ссоры с Итачи и старалась как можно меньше думать о плохом. Страшно подумать, что со мной стало, если бы не подошедший на помощь Шисуи. Наверное, я обязана ему по гроб жизни. Сейчас же мне уже невыносимо представлять, что целых семь дней я смогла провести в углу пыльной комнаты, во мраке своих изменчивых мыслей. Я была благодарно молодому Учихе, и его слова всё еще переворачивали во мне все внутренности. Душа уходила в пятки, стоит лишь мне вспомнить о его скорой гибели.

Отправив пессимистичный настрой, как это говорится, куда подальше, я подняла голову и увидела знакомый до дрожи утес. Но что более важно – высокая статная фигура молодого человека. Он стоял, не пошевельнувшись, устремив взор куда-то вдаль, в мрачное небо, по которому проносились раскаты грома и сверкали яркие молнии. Я сглотнула и ринулась вперед, временами переходя на легкую рысь. Уверена, Итачи уже давно заметил меня, но не оборачивался, словно не хотел открывать лица. Между нами оставались считанные метры, и я остановилась. Глупые сомнения в итоге одолели меня.

– Он мёртв, как ты и говорила… – внезапно заговорил Итачи дрожащим голосом. Только сейчас я заметила, что его тело покрывала мелкая дрожь.

Я отлично понимала, о ком он говорил. Пусть я и не знала Шисуи, но была уверена, что такой светлый и добрый человек, как он, не заслуживает такую раннюю и несправедливую смерть. Он бы мог сделать больше, совершить еще много подвигов, но умирает ради деревни, в её тени, бесславно, один…

– Шисуи, – с холодной взвешенностью проговорила я.

– Клан подозревает меня в его смерти. Те, кому я служу, как пес, не верят моим словам. Совет Учих приказали Шисуи следить за мной, но… но Шисуи верен не Совету, а Конохе. Он делал всё, что требовал от него Хокаге и Данзо, но с ним всё равно обращались, как с последним мусором. Даже умирал он один, словно был никем и не заслужил почтения и памяти.. – Итачи оборвался и замолчал, словно обдумывая и вспоминая последнюю свою встречу с другом. – Данзо забрал его правый глаз, а левый Шисуи отдал мне…

– Всё именно так, как было с моим миром.

– Я сделал выбор, Сакура, – сказал, как отрезал, Итачи. – Всё, что сейчас творится в деревне, лишь усугубится, если позволить клану восстать против власти. Я должен…

Меня передернуло, и закачала головой из стороны в сторону, не желая слушать этот бред. Комок подошёл к горлу от негодования и злости.

– Ты ничего не должен! – нарочито медленно и четко проговорила я. – Не делай то, что уже произошло в моём мире. Не повторяй тех ошибок, что уже произошли.

– А что мне делать?! – Итачи повернулся ко мне и взглянул прямо в глаза. – Что?!…

– Мы придумаем что-нибудь другое, Итачи!

Он отвёл в сторону свои черные бездонные глаза, и брови у переносице сошлись. Я видела на его лице смятение, тревогу и ужас. Он как будто бы уже приготовился сделать то, после чего жизнь станет невыносимой, а всё, что раньше казалось важным, останется навсегда лишь цветочками.

– Что мы можем придумать? – не понимающе откликнулся он. – Всё уже решено. Ничего исправить нельзя. Это предначертано мне судьбой.

– Ничего нельзя было исправить в моём мире, но только не в этом. Ты и сам прекрасно знаешь, что всё зависит от тебя одного.

– Но я…

Итачи горестно покачал головой.

– Ты не можешь поступить так! А как же Саске?! Как же будущее?! Как же… – Я оказалась совсем близко, взирая на него своими большими зелеными глазами. Он был выше меня, потому я поднялась на цыпочки и резко опустила свою руку на его щеку. Итачи стоял смирно, наблюдая за моими движениями, в которых не было ни капли сомнений. Мне было всё равно, что будет потом, главное – что происходит сейчас. – Как же я, Итачи?! Неужели ты бросишь меня?

Я мягко припала к его губам и следом почувствовала ответную реакцию. Его руки обвили мою талию и притянули податливое тело ближе.

В эти мгновения я поняла одну очень важную вещь – я снова живу. Я не погибла в тот день, когда умерли Наруто и Саске. Я до сих пор жива, и я могу чувствовать что-то, кроме боли и отчаяния. Я могу делать то, что мне хочется, и ощущать, как быстро бьется моё сердце в грудной клетке. Я могу начать что-то сначала, исправить допущенные ошибки, влюбиться и обрести лучшего друга вновь. Я способна прожить жизнь еще раз и больше никогда ни о чём не жалеть.

Я поняла, что Итачи не просто мой лучший друг. Он человек, в которого я влюбилась. Снова. Я чувствую, как бьется моё сердце рядом с ним, чувствую, что я живу и что моя жизнь стоит того, чтобы за неё бороться. Пусть Итачи будет вторым человеком, кому я уверенно отдам своё сердце и душу.

========== Глава 26. За тенью Хокаге. ==========

Погода не менялась пятый день к ряду. Глаза мозолили всё те же темные свинцовые тучи, а раскаты грома уже звенели в ушах. По-прежнему душно и мерзко. Земля под ногами сырая и такая мягкая, что ноги проваливаются. Ледяной дождь шёл ливнем через каждый час, но, тем не менее, мой неугомонный нрав не позволял мне просиживать эти дни дома. В отличие от Итачи, который только и мечтал, что лечь на диван, включить телевизор и полдня бездумно переключать каналы, меня несло куда подальше от теплой уютной квартирки. Шестое чувство подсказывало мне, что я мой путь еще не закончен и что мне предстоит сделать что-то, чего я еще не сделала.

Ощущение незаконченного дела не покидало меня последние несколько дней. Я на стенку лезла от этого дурного предчувствия. Часами напролет ходила вокруг умиротворенного Итачи, обдумывая какую-то чепуху. А Учиха только и делал, что успокаивал меня, вторя одно и то же: “Всё будет так, как хочет вселенная. А пока что расслабься и посмотри со мной телевизор”. Меня, честно говоря, всегда восхищала эта нерасторопность и вечное спокойствие. Наблюдая за тем, как Итачи медленно поглощал сегодняшним утром омлет и лениво полистывал вчерашнюю газету, я задавалась вопросом: “Как может этот безобидный и добрый человек вырезать свой клан?”. И я улыбалась своим мыслям и тем чувствам, что испытывала к названному убийце.

Даже сейчас я чувствовала, как летают в животе бабочки, сжимая его большую теплую руку в своей. Мне от этого становилось как-то спокойно на душе. Появлялась уверенность в завтрашнем дне. И как же мне приятно видеть эту искреннюю улыбку на его лице и огонек в темных бездонных глазах. Было приятно осознавать и то, что моё сердце бьется в унисон с его. Казалось, вся тяжесть, обременяющая мои плечи, вдруг исчезла. Никогда бы не подумала, что всего лишь один поцелуй может перевернуть целый мир внутри нас обоих.

Увы, я всё еще помнила жгучую любовь к Саске, и она отравляла моё сердце ежеминутно. Однако боль утихла настолько, что теперь мне удавалось её игнорировать. Итачи был моим лекарством на пути к исцелению от болезни, называющей себя прошлым. Любовь, которую он мне давал, была моим наркотиком и обезболивающим. И я поглядывала на него изредка и улыбалась.

Мы направлялись на городское кладбище Конохи. Путь лежал через обширное поле с высокой выжженной на солнце травой. Понятия не имею, почему я выбрала именно это место из тысячи других. Меня туда вела словно бы чья-то крепкая рука.

Итачи с радостью пошёл со мной вместе, ведь сегодняшний день был полностью свободен от обязанностей и работы в Анбу. К тому же сейчас подозрительность клана лишь усугубилась, и все Учиха подозревали Итачи в том, что именно он был убийцей своего лучшего друга. Поэтому ему следовало бы хотя бы немного отвлечься от всего этого семейного дерьма. Я волновалась за него. И моё волнение было безграничным, но, увы, я помочь была не в силах. Я могла только поддержать его и развеселить, когда становилось совсем тяжко.

Миновав поле, мы, наконец, достигли дороги, по который было уже проще добраться до кладбища. Шагнув на каменную тропу, мы зашагали быстрее и увереннее. Я вертела в руке сорванные маки, которые хотела положить на монумент в память погибших на Третьей Мировой Войне шиноби.

Что-то в груди щемило, и чем ближе я подходила к кладбищу, тем увереннее была в том, что встречу там кого-то. От этого моё любопытство разгоралось, и я прибавляла шаг.

Вдалеке я завидела заветные ворота при входе на кладбище, куда я ходила очень редко. С тяжестью на сердце, я потопталась на месте, стоя перед ними, сомневаясь и переживая. Итачи легонько сжал мою руку и ободряюще улыбнулся.

– Я подожду тебя здесь, – мягко и тихо проговорил он, приобняв за плечи.

Подул сильный и холодный ветер, отчего по телу пробежали мурашки, и я нахмурилась. Итачи снял с себя кофту и накинул её на мои плечи, подмигнул и легонько подтолкнул вперед. Я была благодарна ему за это, ведь кроме него, никто бы не мог поддержать меня так, как поддерживает он.

Тяжело вздохнув, я сделала шаг вперед и оказалась на территории кладбища, куда держала путь, и медленно поплелась вперед к монументу, сжимая в руках маки. Я шла, опустив голову, и разглядывала попадающиеся по пути камешки, которые так и хотелось пнуть, но сделав бы это на территории кладбища, я бы проявила неуважение к усопшим и к их воле, которая передалась всем детям деревни.

Через несколько минут, подняв глаза, я увидела знакомую фигуру Третьего Хокаге. Даже в то время, когда он был жив, мне не приходилось его часто видеть. Он стоял смирно, читая имена погибших на монументе. Несколько секунд я завороженно смотрела ему в спину, а потом неуверенными шажками продолжила продвигаться вперед. Значит, вот кого я должна встретить здесь… так вот значит, кому я должна всё объяснить…

Но сможет ли этот мудрый человек, проживший долгую жизнь, поверить такой, как я – молодой девчонке, которая фактически не должна здесь быть вообще. Я судорожно вздохнула, сделала еще несколько шагов вперед и оказалась плечом к плечу с Хокаге. Мы стояли молча, не нарушая тишины. Третий увидел меня, и даже слегка улыбнулся, когда я встала возле него, но не произнёс ни слова, будто дожидаясь, когда моя неуверенность исчезнет, и я первая заговорю.

Я же была так сильно взволнована, что ничего не могла произнести, словно в одно мгновение стала немой. Только стояла, бездумно глядя на имена погибших и сжимая в руках маки. Еще один судорожный вздох, и я тихо проговорила:

– Скажите, Хокаге-сама, вы верите, что можно вернуться в прошлое и исправить все те ошибки, что допустил в своё время?

Третий кинул в мою сторону многозначительный взгляд, правда с улыбкой на лице и с мудростью в глазах. Я немного смутилась и покраснела. Было очень странно стоять с человеком, который всегда казался тебе недосягаемым и слишком умным, чтобы так просто разговаривать с ним, как с равным.

– Признаюсь, что это было бы здорово, но к величайшему сожалению, этого не может быть… – горестно сказал он, продолжая смотреть на монумент. – Люди мечтали об этом и не раз предпринимали попытки создать пространственно-временные техники, но даже у самых великих и известных шиноби этого не получилось… они только потеряли время зря…

– Ну, а если бы это было возможно, то вы бы возвратились бы в прошлое? – не унималась я, осторожно подводя наш разговор к самому важному и главному.

Третий прищурился, а затем печально посмотрел на небо, которое в очередной раз осветила яркая молния. Несколько секунд мы стояли в тишине, пока первые капли не упали на наши лица. Я подняла голову и закрыла глаза. В это мгновение мне словно стало легче на душе…

– Да, – вдруг прервал мои размышления Хокаге. – Есть вещи, которые мне хотелось бы исправить, о которых я жалею… Мне так хочется поступать правильно, но порой ничего не выходит…

– Вы совершили предостаточно ошибок, – мой тон изменился, в нём слышалась сила и уверенность. Да и в лице я резко поменялась, хотя мой взор был всё еще обращен к грозному небу. – Так образумьте Данзо и не дайте клану погибнуть от руки Итачи. Иначе вы будете жалеть еще об одной совершенной вами ошибке. – Я опустила голову. Капли дождя стали не такими редкими, и поднялся холодный ветер.

Я не посмотрела на Третьего, лишь сделала два шага вперед, опустилась на одно колено и положила красные маки на монумент. Тишина, дождь и ветер. Третий молчал, и я понимала, что сейчас он в недоумении и ужасе, ведь то, что я сейчас сказала – государственная тайна.

Я встала, и повернулась к Хокаге, но вместо ошеломленного выражения, увидела спокойное лицо мудрого человека, который без лишних эмоций обдумывал мои слова. Встретившись со мной взглядом, он лишь печально улыбнулся и тихо сказал:

– Саске? Не так ли?

Я болезненно кивнула. У меня сложилось впечатление, что он всё знал и ему не требуется что-то объяснять. Достаточно только взгляда, и он всё поймет.

– Он будет мстить… и душа его будет гнить в ненависти.

– Так значит, это реально? Попасть в прошлое… – его лицо изменилось, стало более серьезным и сосредоточенным.

– Нет, – ответила я, и мои слова успокоили его, погасили огонек любопытства и удивления.

Я посмотрела на него последний раз и устремилась прочь с кладбища, сказав кое-что напоследок:

– Умоляю вас, образумьте их, не дайте клану совершить переворот, а Данзо уничтожить Учих. Не лишайте этот мир и… меня всего самого святого, что есть. Совершите хоть что-нибудь стоящее за свою жизнь, иначе вы проживете её зря, ведь вам осталось не так уж и много… – я вздохнула. – И да… советую вам подумать о Пятом Хокаге…

========== Глава 27. Радость. ==========

В этот раз глава получилась довольно маленькой. Приятного прочтения ^.^

– Он всё уладил! – его неожиданное появление, радостный, и в то же время обеспокоенный, вскрик, испугал меня. Я вздрогнула и уронила книжку на пол, ахнув.

Итачи ворвался в комнату так же неожиданно. Прямо в обуви, не разуваясь. Он тяжело дышал после долгого бега, и лицо его было восторженным, отражая ни то радость, ни то удивление, а, возможно, и то и другое одновременно. Зато волосы были, как и всегда, приложенными и совсем не растрепанными.

Я снова вздрогнула, когда он подбежал ко мне и крепко обнял, отрывая ноги от земли и кружась со мною. Когда Итачи всё же поставил меня на пол, то я легонько треснула его по лбу, улыбнувшись, а затем поцеловала его в ударенное место. Он мило улыбнулся, отчего на душе стало легче.

– Кто? Что уладил? – встревоженно спросила я, стягивая с Итачи портфель за его спиной.

– Он, – ответил тот быстро, отдав мне портфель, и прямо в спальне снял сандалии. Я тяжело вздохнула, поставила портфель на кровать, а сандалии отнесла в коридор, пока Итачи снимал с себя грязную одежду после миссии.

Моё любопытство разгоралось с каждой секундой всё больше, но я упорно держала себя в руках, сохраняя спокойствие и сосредоточенность, хотя тело покрывала крупная дрожь. Закусив губу, я чуть ли не бегом ринулась обратно в спальню, а войдя, увидела, что Итачи стоял в одних штанах, обнаженный по пояс.

На щеках вспыхнул румянец, и по телу пробежал жар, но я не ушла, как делала обычно, а осталась стоять на месте, жаждая узнать все подробности его рассказа. Итачи повернулся ко мне лицом и прошептал:

– Третий! Он поговорил с отцом и убедил, что гражданская война ни к чему. Он рассказал о планах Данзо, как это ни странно, и клан решил, что если и будет переворот, то только не сейчас. Якобы следует лучше подготовиться…

Я замерла, не зная, что сказать, и как вести себя, какие эмоции следует выражать, и как вообще реагировать. Я понятия не имела, хорошо это или плохо. В голове завертелось сразу столько мыслей одновременно, что всё перед глазами поплыло и потемнело.

– Сакура?… – услышала я встревоженный голос Итачи, который замер, жаждая узнать моё мнение.

Это была несколько неожиданная информация, которая требовала подготовки, что даже голова закружилась. Я задышала чаще, а на лице появилась улыбка. У нас теперь есть время, чтобы уладить другие проблемы. У нас есть возможность начать всё сначала, сделать всё, чтобы не повторить ошибок моего будущего.

Комнату наполнил звонкий искрений смех. Я запрокинула голову, готовая даже плясать от радости, которая меня охватила. Сомнения ушли на смену счастья.

Я опустила голову и покачала ею из стороны в сторону, после чего ринулась к Итачи. Запрыгнула на него, обхватил ногами его торс, и крепко обняла за шею, смеясь радостно и улыбаясь. Из глаз брызнули слёзы счастья. Мне не верилось, что я смогла предотвратить самое ужасное.

Моей радости не было предела. Я уткнулась в плечо Итачи, который от неожиданности сделал несколько шагов назад, столкнувшись спиной со стеной, и тоже обнял меня за талию, посмеиваясь по-доброму над моей бурной реакцией.

Он не до конца понимал, откуда столько радости в моих глазах. Итачи не знал, что именно я убедила Третьего погасить волнения в кругах Учих, ведь тогда он остался возле ворот, позволив мне побыть одной некоторое время на кладбище Конохи. Это была моя победа. Наверное, самая важная победа.

Теперь я была уверенна, что Итачи не вступит в Акацки, а Саске не поглотит ненависть. И только единственное «но» заставляло меня вернуться с небес на землю – Обито и пропавший с ним Какаши-сенсей.

Правда сейчас я решила, что пора откинуть все проблемы на второй план, ведь произошло то, что изменит всю историю в целом.

========== Глава 28. Ночные кошмары. ==========

Темная ночь, а дорогу домой освещает только пара фонарей. Я быстро перебираю ножками, спеша домой. Что-то мне подсказывает, что сегодня я буду наказана мамой за то, что задержалась допоздна на игровой площадке. Холодный ветер, пробирающий до самых костей, безжалостно бьёт по лицу. На небе не облачка и луна отбросила свой свет на Коноху.

Это не делает деревню страшнее, а лишь уютнее, словно луна укрыла её одеяльцем, предварительно пожелав спокойной ночи. И только меня, казалось бы, преследует мрачные мысли и недоброе предчувствие. Оно только усиливается с каждой секундой.

Из окон домов виден свет и силуэты людей, которые преспокойно ходят туда-сюда. Всюду так тихо, вот только завывание ветра нарушает эту тишь. Я заворачиваю за угол и вижу двух молодых людей, горячо что-то обсуждавшие. Они стояли в закоулке – парень, что почти сливался c темнотой и девушка со святившимися ярко-розовыми волосами. Узнав в ней мою прежнюю знакомую из других, таких же неопределенных снов, что снились мне почти каждую ночь, я остановилась.

Девушка облокотилась в переулке о стенку, положив руки на шею парня, чьи длинные волосы, сливавшиеся с темнотой, но имевшие сероватый контур, были завязаны в низкий хвост, а передние локоны небрежно падали на лицо, скрывая его от моих пытливых глаз. Я сделал шаг по направлению к ним, но те словно не замечая меня, продолжали разговор.

Голос парня был уставшим и отражавший только боль, словно ему сообщили новость, которая изменит его жизнь в целом. Он чуть ли не плакал, умоляя девушку о чём-то и ужасаясь себя самого. Да и сама девушка явно плакала, так как её голос дрожал, а судорожные вздохи и выдохи только подтверждали мои догадки.

– Я не могу… я просто не смогу этого сделать… – рыдал парень, чей голос и очертания мне были знакомы, но я никак не могла вспомнить, кто это было. – Что мне делать потом, Сакура?

– Итачи, – тихо прошептала девушка, после чего я ахнула и потупилась. Это было затуманенное воспоминание, но если это были мы, то почему я наблюдаю за этой сценой со стороны? Всё резко смешалось в моей голове и стало трудно дышать. Я закачала головой, но бежать не намеривалась, так как должна была узнать абсолютно всё. – Я должна исчезнуть, а ты должен сделать то, что необходимо, иначе они умрут…

–Почему я должен сделать это? – тихо прошептала фигура Итачи. – Останься…

– Я и так внесла слишком много поправок. Дальнейшее моё вмешательство изменит абсолютно всё!… Ты должен убить меня, а затем сразу же и весь клан… и не медли… Эта ночь должна стать последней…

Наступило долгое молчание, которое нарушалось лишь тихими всхлипами обоих. Я не двигалась, а лишь внимательно вслушивалась, не понимая, что вообще происходит.

Их фигуры засветились ярче, но лица были всё еще расплывчатыми, хотя я уже могла различать черты. Итачи стиснул зубы, а из глаз катились слёзы. Его голова покоилась на плече девушки – Сакуры, но на её лице, в отличие от моего, был знакомый шрам. Она тоже плакала, обнимала его и гладила хрупкой ручкой по его послушным волосам.

Я не понимала, почему они плачут, словно виделись в последний раз. Итачи с силой ударил кулаком по каменной стене, о которую облокотилась Сакура. Он был одет в свой Анбу, а за его спиной виднелась катана, которую я ранее не заметила. Учиха видимо куда-то собрался, ведь за его спиной был еще и портфель.

Итачи оторвался от плеча Сакуры, посмотрел ей прямо в глаза, прошептав:

– Я буду вечно любить тебя, Сакура, – он еще раз всхлипнул, стиснув зубы, а свободную руку положил на рукоять катаны. – Прощай…

– И я… Прощай…

Он впился в её губы, и та ответила, взяв его лицо в свои руки. Она целовала его искренне, а из глаз катились слёзы счастья. В эти секунды я словно почувствовала всё то, что чувствовала моя копия. Ей становилось плохо от одной мысли о расставании, но жгучая любовь, что соединила этих двоих, была настолько сильна, что даже в момент, когда Итачи вонзил в её сердце лезвие меча, она не почувствовала боли, только сладость поцелуя на её губах. В эти мгновения она ни о чём не жалела, в её мыслях пролетали бесконечные воспоминания о днях, что были проведены с ним.

Секунда. Поток её мыслей прекратил наполнять меня, и я почувствовала опустошённость, словно меня кто-то покинул, оставил одну, и чужое мнение больше не была мне помощью, ведь его вообще не было.

Раздалось жалостное, протяжное завывание человека, который лишился всего. В его голосе было столько боли и отчаяния, сколько было в моём, когда я склонялась над безжизненными лицами Наруто и Саске. От этого крика по коже пробежались мурашки.

Парень осторожно опустил хладное тело на асфальт, склонившись над ним и плача. На руках его была кровь, а проклятая катана была отброшена назад.

– Прости, – плакал Итачи. – Прости меня…

В следующее мгновение парень исчез, оставляя бездыханное тело в закоулке, во мраке. Святившиеся волосы начала гаснуть, и их свет с каждой секундой всё больше смешивался с тьмой. Я медленной поступью направилась к телу, словно решив убедиться в том, что девушка мертва.

Подойдя совсем близко, я начала различать ровные черты красивого лица. Глаза были пустыми, рот приоткрыт, а на всё еще румяных щечках оставался мокрый след от слез. Я опустилась на колени и протянула руку, чтобы закрыть веки умершей. Сама не знаю, почему мне этого так захотелось сделать.

Вдруг она вскочила. Это произошло в доли секунды. Девушка схватила меня за кисть, сжала так сильно, что рука мгновенно заныла от боли. Я с криком и визгом начала вырываться, пытаясь освободиться от мертвой хватки Сакуры, но та держала меня крепко. Страх накатывал на меня волнами, я слабо билась, словно подбитая птичка.

– ТЫ БЫЛА НЕ ОДНА! – пронзительно завизжала девушка…

***

Я проснулся посреди ночи от её криков. Сакура билась, калеча саму себя, брыкалась, колотя меня по груди. Она срывала свой голос, умоляя, чтобы её кто-то отпустил.

Спросонья я ничего не понял, даже испугался. Она кричала и билась так отчаянно, словно в последний раз, словно это были последние минуты её жизни. Истошный стон, мольбы и громкий плач. Она дышала тяжело и прерывисто, никак не могла проснуться.