Текст книги "За занавесом прошлого (СИ)"

Автор книги: Lime.lime

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)

– Саске…

– Я убил Кибу, – пожал плечами Учиха. – Конечно, я не знал его близко, и он не был моим другом, но я убил его… Я убил немало людей и очень многим причинял боль. На самом деле, я считаю себя чудовищем и рад, что Наруто остановил меня.

Саске замолчал, хмурясь.

– Я очень часто подвергал тебя опасности. Ставил тебя перед выбором: либо подчиняться мне беспрекословно, либо сваливать. Сакура, я хочу попросить у тебя прощение. Знаю, я не заслуживаю его, но всё же… Я был еще тем подонком…

Я приложила палец к его губам и прошептала:

– Я уже давно тебя простила.

Учиха сначала в замешательстве уставился на меня, а затем улыбнулся.

– Я ценю это.

– Почему ты сейчас здесь? – тихо прошептала я, стиснув зубы. – Я умерла?

Саске вновь улыбнулся, проводя рукой по моей щеке.

– Нет, сейчас ты жива. Пока что… Яд быстро распространяется по телу, – Саске помедлил. – Это очень трудно объяснить, но я попробую. Когда мы с Наруто приготовились к последнему удару, то оба понимали, что умрем, ведь чакры не осталось. Но на самом деле этот хитрый засранец просчитал всё с самого начала, – Учиха печально улыбнулся. – Он видел, как ты смотрела на наше сражение и как отчаянно умоляла нас остановиться. Ему было больно из-за этого, но и остановить бой тоже было безумием. Мы оба это понимали. Под конец нашего сражения, он специально сохранил немного чакры и в момент нашего столкновения использовал Печать Бога Смерти, чтобы запечатать чакру моего удара и совсем маленькую часть своей чакры в тебе. Это требовалось для того, чтобы в какой-то момент мы смогли повидаться с тобой еще один раз. Другими словами, я умер не потому, что меня ранил Наруто, а потому что у меня совсем закончилась чакра, а Наруто погиб, запечатывая нашу с ним чакру в тебе, заплатив за это своей душой. Именно по этой причине ты была сильно ранена…

– О каком моменте ты говоришь? – прервала его я. – Почему вы не повидались со мной раньше? Например, когда я напивалась до беспамятства?! Или может, когда сбежала от Итачи?! Какой момент был самым подходящим для того, чтобы вы соизволили со мной повидаться?!

Саске нахмурился и, отложив ответы на мои вопросы в сторону, продолжил:

– Именно по этой причине у Наруто было так мало времени, а у меня – предостаточно. После нашей смерти часть нашей чакры существовала в тебе. Мы приглядывали за тобой, – он внимательно взглянул на меня. – Сакура, всё это время мы были рядом с тобой, переживали за тебя и радовались, когда ты искренне улыбалась. Мы всё знаем. Знаем, что ты попала в прошлое и что пытаешься всё исправить. Наруто до последнего надеялся, что ты справишься со всем в одиночку. Я просил его, честно! Я упрашивал его позволить мне поговорить с тобой, но Узумаки был непреклонен. Он твердил, что нам с ним не стоит вмешиваться в твою жизнь без веских на то причин…

– Я нуждалась в вас! – выкрикнула я. – Нуждалась!

– Я знаю, – кивнул Саске. – Прости нас, но ты должна была справиться с этим самостоятельно. Каждый из команды номер семь испытывал боль, и каждый справлялся с ней в одиночку. Ты молодец. Ты держалась до самого конца.

– Я не такая сильная, как Какаши-сенсей, ты или Наруто! Я не могу вынести эту боль!

– Тебе придется, – строго прошептал Учиха. – Иначе всё напрасно!

Я ахнула, а затем покачала головой, горестно прикрыв глаза и борясь с желанием снова заплакать.

– Я не могу так, – прошептала я. – Мне больно без вас. Каждый такой день проведен в одиночестве. Мне одиноко без тебя и Наруто, без моих друзей. Я люблю их и не могу… – я путалась в собственных мыслях. – Когда Нагато спросил у меня, как мне удается держаться на плаву, я ответила, что благодаря любви, которую я испытывала к своим погибшим друзьям. На самом деле, это всего лишь ложь, Саске, – я всхлипнула, опустив голову. – Если бы я могла кому-то отомстить, то я обязательно мстила бы! Вот только нет никого, к кому бы я могла питать ненависть…

– Если бы ты и правда этого хотела, то ты бы непременно нашла объект своей ненависти. Нашла бы кого угодно и начала мстить. Те слова, что ты сказала Нагато – были правдой, а вот те, что ты говоришь сейчас – просто заблуждение, – тихо ответил Саске. – Ты запуталась в себе. Кому это знать, как не мне!

Я покачала головой. Как он может что-то говорить, когда он умер?! Естественно, ему легко! Конечно, ему запросто об этом беседовать. Ведь он не испытывает той боли, что испытываю я…

– Мне одиноко, Саске, – заплакала я. – Я не могу без вас. Не хочу бороться за жизнь, в которой нет тебя и Наруто…

– А как же Итачи? – перебил меня Саске. – Ты охмурила моего братика, – он засмеялся тихонько, – приручила его, заставила привыкнуть к себе и показала нужный путь, а затем ушла, оставив ему ничего, кроме пустоты. Он верит тебе, верит твоим словам, верит в твои идеалы и, в конце концов, верит в тебя. А ты продолжаешь верить в тех, кого уже не вернуть.

Я молчала.

– Тебе дали второй шанс! Это чудо, что он вообще есть! А ты сдаешься, опускаешь руки под предлогом, что тебе одиноко! А ты хотя бы раз пробовала это самое одиночество с кем-то разделить? – я вовсе не узнавала Саске. Он был уверен, чист в помыслах, а ненависть насовсем ушла из его сердца. – Тебя никто не заставляет забывать меня или Наруто, но пойми же ты, Сакура, забывать и отпускать – это совершенно разные вещи. Можно просто помнить нас, помнить пути, которые мы прошли, и не повторять наших ошибок. Можно верить в то, во что верили мы. Можно чтить память о нас, но жить нами – нельзя. Ты делаешь больно и себе, и нам.

– Что мне делать? – прошептала я.

Саске взял моё лицо в свои руки, заставляя посмотреть в его черные, бездонные глаза и убедиться в правоте и серьезности его слов. Он приблизился ближе, оказавшись настолько близко, насколько это было возможно.

– Жить, Сакура, жить! Возвратись к Итачи, поверь в него так же, как он верит в тебя. Сбереги моего глупого старшего братика, сбереги всю деревню, сбереги всех, кого любишь. Для этого нужно жить, – он болезненно поморщился. – У меня есть безумно много времени, чтобы поболтать с тобой, но вместо этого, я использую остатки своей чакры для другого дела, так как смысла оставаться дольше я не вижу. Всё, что нужно, ты услышала и теперь знаешь, как поступить правильно, – он перевёл дыхание. – Когда-то, когда я был у Орочимару, то Кабуто вживил в меня кое-какие клетки, которые делали меня невосприимчивым к ядам. Я использую свою чакру, чтобы восстановить структуру этих клеток и вживить их тебе. В остальном, ты справишься самостоятельно. Деревня ближе, чем тебе кажется. Дойди до Итачи. Не опускай руки!

– Не уходи, – взмолилась я. – Я люблю тебя, только тебя! Не уходи, останься еще ненадолго!

– Сакура, наверное, я только одного еще не сделал…

Саске приблизился еще ближе и прошептал:

– Прощай, моя милая Сакура. Мы с Наруто любим тебя… Когда-нибудь мы снова встретимся!… Но не торопись к нам.

С этими словами он прильнул к моим губам. Это был мой первый поцелуй, о котором я так долго мечтала. Он вселял в меня надежду. Он стал самым ярким моим воспоминанием о Саске Учиха. Я еще раз убедилась, как сильно люблю его и как мучительно мне с ним расставаться. Я буду сильной ради него и ради Наруто. Я обещала им, и я выполню обещание. Они верят в меня, они любят меня. Это придавало сил.

Наруто и Саске оставили мне свои мечты, за которые я буду бороться, не жалея сил. Я выживу. Я смогу.

========== Глава 20. Надежды. ==========

Открыв глаза, я не сразу пришла в себя. Потребовалось еще несколько минут, прежде чем я почувствовала боль. В этом я нашла и хорошую сторону: парализованное тело вновь перешло под мой контроль. Организм борется с ядом. Какое-то время мне потребовалось на то, чтобы собрать мысли и силы в кучу. Приложив руку к больному месту, я заключила, что теряю кровь слишком быстро. А подлечить себя не позволяло отсутствие чакры. Меня даже не бил, а уже избивал ногами треклятый озноб! Перед глазами всё расплывалось и искажалось, словно я приняла какие-то сильные наркотики.

Моему ничем неоправданному страху и приступу истерики я находила одно единственное объяснение – яд всё еще атаковал мой организм, а значит симптомы никуда не пропали. Мне нужно было думать о чём-то более важном и приятном одновременно, о чем-то, что придаст мне сил для дальнейшей борьбы.

Да пропади оно пропадом! Была ни была, мне всё равно рано или поздно придется поднимать свою задницу с насиженного места и тащить её в Коноху. Я не могла поступить иначе, ведь я обещала им обоим, что буду сильной. Мне верится, что они всё еще приглядывают за мной. Поэтому я не в праве снова облажаться.

Хотя с другой стороны, я понятия не имела, куда именно мне направляться. Повсюду деревья да кусты. Зелень уже глаза режет! Кто знает, может я в чаще леса? Хоть Саске и дал мне ясно понять, что до Конохи рукой подать, но вся беда в том, что лежит сейчас в траве не он, а я. Вставать и мчаться к черту на куличики было опрометчиво и глупо. Только остатки сил потеряю и кровью быстрее истеку. Нет… Здесь нужен иной подход.

Я лениво подняла глаза к небу. С запада тянулись ярко-оранжевые полосы, постепенно сливаясь с синими тонами, а на востоке и вовсе исчезая в черноте, испещренной яркими звездами. Ночь жадно протягивала свои длинные руки к заходящему дню. Воздух становился холоднее от её ледяного дыхания. Кое-где уже застрекотали кузнечики, а в высоте кружили ласточки, прощаясь с солнышком до завтрашнего дня…

Ласточки?! Мои глаза расширились до максимума, а умная мысль, затесавшаяся где-то совсем близко, загорелась. Ласточки! Где ласточки, там и до населенного пункта рукой подать. Ну, или, по крайней мере, скалы или ровная местность поблизости. Уж точно не лес! Здесь им места нет и никогда не будет. От восторга и радости у меня открылось второе дыхание. Я прищурилась, внимательно наблюдая за полетом этих птиц и определяя, с какой именно стороны они прибыли мне на помощь.

На юг! Определенно юг! Мне оставалось только повернуться голову вправо, собраться с духом и встать. Здесь, должно быть, совсем недалеко идти. Опираясь рукой о ствол дерева я устремила взгляд вперед и… о чудо! Гравировки на скалах! Сквозь густую зелень, вдалеке, я смогла различить знакомые лица Хокаге. Это удивительно, что мои неприятели умудрились забраться так глубоко на территорию чужой страны.

Практически в бессознательном состоянии я добралась до какой-то коряги, торчащей из кустов, и вытащила её с одной только целью – использовать для опоры. Я еле перетаскивала свои ноги, зацепляясь за каждую травинку и корни деревьев. Темнело очень быстро.

Я так и кряхтела, медленно, но верно приближаясь к деревне. Упрямо и целеустремленно ковыляла, в надежде, что Итачи сможет простить меня.

***

Она не вернулась домой ни на следующий день, ни через неделю, ни через месяц… В конце концов, она пропала, испарилась, исчезла из моей жизни, но постоянно напоминала о себе через заварочный чайник, магазин на улице или же книги, которые пылились на книжных полках. Я покупал их ей в первый месяц нашего знакомства, когда Сакура была связана по рукам и ногам и от скуки на стенку лезла. Помню, она очень обрадовалась и перечитала каждую из них по несколько раз. А еще я до сих пор находил по квартире её розовые волосы.

“Линяет, как котейка”, – ласково, с доброй усмешкой, думал я каждый раз, а затем вспоминал, что теперь Сакура никогда не доставит мне таких “проблем”.

У меня плохо получалось вести домашнее хозяйство. На кухне горы немытой посуды, всюду бардак и неразбериха. Где-то на балконе уже как неделю весит постиранная одежда. Во время стирки я с трудом разобрался со стиральной машиной и, кажется, сбил все настройки. На полках пыль, а в холодильнике пустота. Ремонт в квартире был доведен до победного конца, однако со стороны это место, казалось, совсем не изменилось. Питался я исключительно в забегаловках, иногда посещал Ичираку Рамен.

Раньше мне не приходилось сталкиваться с подобными проблемами. Мама была очень ответственной и заботливой, никогда не позволяла мне голодать и добросовестно убирала каждый угол в большом доме. Сакура была такой же… Как и мать, она всегда волновалось о моём здоровом питании, добивалась того, чтобы я всегда был сыт и доволен её стряпней. Старалась, не покладая рук. Уборка каждый день, стирка, готовка, покупка продуктов, глажка одежды… Женщины! Да как они всё успевают?!

Я уходил с утра, приходил вечером и на голодный желудок ложился спать, уставший и измотанный. Какая уж тут уборка или готовка? Даже как-то стыдно становилось… Шисуи тоже жил один, но справлялся на ура со всеми этими хлопотами, в отличие от меня.

Без Сакуры стало как-то пусто и одиноко. Наверное, эта апатия, в которую я погрузился после её ухода, и стала причиной “творческого беспорядка” в моей квартирке. Успел ли я привязаться к девушке? Безусловно, да! Влюбился ли? Да черт один знает… Впрочем, сестрой или другом я тоже назвать её никак не мог. Я изначально считал удивительным тот факт, что Харуно понимала меня, как никто другой – с полуслова, с одного взгляда. Это то самое чувство, когда кажется, что встретил родственную душу. И ведь не придерешься ни к чему! Все недостатки Сакуры заполняли пустоту внутри меня. Её решительность и упрямство в трудные минуты избавляли меня от сомнений. Моё спокойствие и рассудительность тормозили в нужный момент её пылкий нрав. Мне нравилось это равновесие, которого мы достигли без труда, но которое очень скоро просто исчезло.

Я не осуждал её. Просто волновался, как бы Сакура дров не наломала с горяча. Где-то глубоко в душе, мне был понятен её поступок. Я, как никто другой, понимал, что такое война. Бессмысленные смерти, бездонная ненависть и бесконечная боль, прожигающие дыру в сердце. Мне знакомы эти чувства с детства. Вот только её страдания в тысячи раз превышали мои детские обиды…

Стоя перед окном, я апатично вглядывался в ночное небо, которое только часом ранее было ясным и испещренным звездами, и которое теперь заволокли тучи. Сверкнула молния, сопровождаемая раскатами грома. Через секунду дождь полил, как из ведра. Раздумчиво разглядывая опустевшие улицы за окном, мне представлялось, что скоро из-за поворота выйдет розоволосая девица, промокшая до нитки, и забежит в подъезд. А затем она постучит в дверь…

Я вздрогнул, когда услышал тихий стук. Сначала мне подумалось, что я медленно, но верно начал сходить с ума, а затем стук повторился. Незваный гость напугал меня до чертиков. Тряхнув головой, я отогнал от себя безумные мысли. Это не Сакура…

Открывать дверь у меня не входило в планы до тех пор, пока настойчивый гость не превратился в дятла. Он стучал и стучал, капая мне на нервы. Недовольно фыркнув, я направился в коридор, шаркая ногами по полу.

Лениво подойдя к входной двери, я даже не посчитал нужным посмотреть в глазок. Зачем смотреть, если я всё равно открою? Какой смысл делать лишние телодвижения, если можно просто повернуть ключ и воочию узреть, кто этот гость?

Я тяжело вздохнул и потянулся к дверной ручке, повернул пару раз ключ в замочной скважине и приоткрыл дверь.

– Сакура… – протянул я, ну никак не ожидая такого поворота событий.

Это была она собственной персоной! Стояла передо мной, настоящая и живая. В черном плаще, с натянутым на голову капюшоном, вымокшая до нитки и смертельно уставшая. Я уставился на неё, как баран на новые ворота. Никак не мог отвести глаз, всё размышляя, сон это или нет.

Сакура плавно покачивалась из стороны в сторону, готовая в любой момент потерять равновесие и рухнуть на холодный бетонный пол в подъезде. Она, казалось, из последних сил пыталась удержаться на ногах, опираясь дрожащей рукой о дверной косяк. Под глазами большие, черные, будто немного вздутые, мешки, словно она забыла, что такое сон. Сакура вздрогнула, глухо застонала и подняла голову. Мы встретились взглядом и замерли. Томящее молчание. Своеобразное затишье перед бурей.

По всем правилам этикета и устоям приличного воспитания… Да к черту этот этикет и воспитание! Каждая клеточка моего тела желала броситься ей на помощь! Но я только и делал, что застыл в ступоре. Далекий отголосок благоразумия пытался мне что-то сказать, вразумить, мол, открой глаза! она же еле живая перед тобой стоит! чего ты стоишь без дела и впустую тратишь время, тупизна?!

Вот только тело не слушалось, и сердце билось так часто, что казалось вот-вот выпрыгнет из груди. Чувство до селе мне не знакомое и словами непередаваемое. Что-то вроде: “Жива! И черт знает, к счастью или к горю!”. По спине пробежали мурашки. Я был чертовски рад её видеть и не смог придумать ничего умнее, как стоять перед ней столбом.

– Можно пройти? – еле слышно пролепетала она.

И тут я словно ожил, пришёл в себя, вспомнил…

***

Итачи оживился, но всё продолжал смотреть на меня так, словно не верил собственным глазам. Он шагнул назад, шире открывая передо мной дверь, мол, проходи, конечно! Я благодарно кивнула. Нашла время любезничать с кровоточащей раной! Мне стало как-то совсем неловко, когда я оказалась в квартире. Продрогшая до мозга костей, я повернулась к Итачи и слегка улыбнулась. Решила что ли атмосферу разрядить, но получилось глупо. Улыбка получилась вымученной и безумной, будто я была в шаге от нервного срыва. Хотя так оно и было… Я старалась не выдавать, насколько тяжко мне сейчас приходилось с раной в боку, но актриса из меня, как из Итачи балерина.

На глазах наворачивались предательские слёзы. То ли из-за невыносимой боли, то ли из-за долгожданной встречи. Надо же, я вернулась к человеку, от которого в прошлом так трусливо сбежала! Глядя в его черные бездонные глаза, я понимала, что только они у меня и остались. Оказавшись рядом с ним, всё вдруг стало таким простым и очевидным, что на моем лице растянулась глупая улыбка. Я искала истину за тридевять земель, когда она находилась так близко! Мне не нужны были Нагато и Конан, чтобы воплотить свои задумки в жизнь. Не требовалось одиночество, чтобы понять, чего желает моя душенька. Итачи! Вот ответ на все мои вопросы. Сердце вело меня с самого начала этого невероятного путешествия к нему. У меня ведь был выбор! Все пути были открыты. Я могла пойти к Какаши-сенсею или прямиком к Хокаге, но выбрала отнюдь не их. Я отправилась за помощью к человеку, возле которого смогла стать сильнее и лучше.

Вдруг я почувствовала необыкновенную тяжесть. Голова закружилась, а в глазах потемнело. Скорее всего, это от большой потери крови. Удивительным уже был тот факт, что я жива! Пошатнувшись, я быстро вытащила руку из-под плаща и оперлась о стенку, оставив на ней кровавый след. Однако, несмотря на все мои усилия, ноги всё же подкосились. Итачи среагировал мгновенно, в ту же секунду подхватив моё обмякшее тело. Он ногой захлопнул входную дверь и сломя голову понесся со мной на руках в ванную комнату. Без лишних вопросов.

Было как-то немного странно оказаться возле Учиха, прижатой к его сильной груди и задыхаясь приятным запахом его тела. Я жадно хватала ртом воздух, а на глазах уже наворачивались предательские слезы! Я ничего толком не понимала. Все было каким-то размытым и нечетким. На несколько минут я потеряла связь с этим миром, а когда вновь приоткрыла тяжелые глаза, почувствовала холод плитки под собой.

– Не смей закрывать глаза! – взмолился Итачи. – Ты должна оставаться в сознании!

Он бережно снял с меня плащ и прижал рукой рану. С моих губ слетел тихий горестный стон. Боль волнами расходилась по всему телу, но, стиснув зубы, я тихо зашептала:

– Прости, Итачи… Прости меня! Прости!

– Молчи! – Несмотря на то, что Итачи попытался сделать свой голос резким и грубым, я всё же уловила эти нотки заботы и доброты.

Затем он вскочил, как угорелый, выбежал из ванной и на пару минут пропал. Затем вернулся с аптечкой в руках и недолгое время пыхтел в поисках нужных ему медикаментов. В итоге Итачи достал закупоренную бутылку спирта и несколько пачек бинтов. Я со стоном вытянула ноги и облокотилась о ванную, понимая, что придется потерпеть…

– Сакура, придется немного потерпеть, – подтвердил мои догадки сиплым голосом Учиха.

Я кивнула и, схватившись за край ванной, стиснула зубы. Итачи кивнул, а затем я почувствовала адский взрыв боли! В одно мгновение на меня обрушился целых залп этой нестерпимой муки! В глазах даже не потемнело, из них посыпались искры! От собственного крика меня оглушило. Понятия не имею, как это выглядело со стороны, но тело моё задрожало так, словно я билась в конвульсиях. Рассудок притупился.

Не успела я отойти от первой волны, как меня захлестнула новая. Итачи решил, видимо, что медлить не стоит. Чем быстрее он промоет рану спиртом, тем быстрее всё закончится! Вот только эта скорость прямо пропорциональна моим искрам, сыплющимся из глаз.

Сначала я кричала, а затем заплакала навзрыд, из последних сил отодвигая от себя руку Итачи со спиртом. Третий раз я уже не смогу перетерпеть. Учиха оставил в стороне злополучную бутылку и аккуратно притянул меня к себе, успокаивая и что-то нашептывая на ухо.

– Отнеси меня в больницу… – истерила я.

– Ты сама понимаешь, что это не самая лучшая идея, – спокойно парировал он. – Давай еще один раз. Это будет последний раз, хорошо?

Я интенсивно закачала головой из стороны в сторону. Итачи ловко усадил меня обратно, а сам оказался прямо передо мной. Он взял моё лицо в свои руки и заглянул своими черными пронзительными глазами, казалось, в самую мою душу. Его лоб столкнулся с моим, и Учиха нарочито медленно заговорил:

– Ты вернулась ко мне, и не позволю тебе еще раз исчезнуть из моей жизни. Но если я не обработаю рану, то могу снова потерять тебя. Сакура, прошу, не делай этого со мной снова.

Я положила одну дрожащую руку ему на шею и кивнула, глядя в добрые черные глаза. Отчего-то его слова меня успокоили. Итачи не оставит меня умирать в одиночестве, а значит, он простил меня за мой проступок.

Учиха не сводил с меня глаз, когда мое тело охватила новая волна резкой боли. На этот раз я не кричала, а лишь до крови закусила нижнюю губу и оставила ноготками царапины на шее Итачи.

– Умница, – пролепетал Итачи и отстранился.

Он приподнял моё тело и стянул с меня мокрую, окровавленную майку. Затем быстро начал перебинтовывать рану. Каким-то чудесным образом ему удалось остановить кровотечение. Я тихо стонала от боли и сжимала руками края ванной.

– Кровотечение остановить удалось, – тихо произнес Итачи, снова взяв меня на руки и прижимая к своей теплой груди.

Я слышала его частое сердцебиение, и, готова поспорить, сердце парня билось в унисон с моим…

========== Глава 21. С чистого листа. ==========

Проснувшись, первое, что я почувствовала – отнюдь не жуткая боль. За моей спиной тихо посапывал в две дырки Итачи. От его тела веяло теплом. Удивительным было отсутствие в моей голове вопросов и сомнений. Казалось, я вновь обрела потерянный покой. Мои глаза снова прикрыли тяжелые веки… Значит, всё, что произошла вчера, не было дурным сном и галлюцинациями. Я смутно помнила события минувшего дня, но некоторые эпизоды время от времени вспыхивали у меня под закрытыми глазами. Ох, уж это чувство!… Будто я после похмелья и снова рядом с ним… Меня окружала какая-то безмятежность и спокойствие.

Итачи дремал позади меня на кровати, уткнувшись в мою спину. С трудом повернув голову, мне довелось увидеть его невинное лицо, не омраченное в сладком сне задумчивыми морщинками на лбу. Такое невозмутимое и удивительно красивое. Стрелки часов мчались сломя голову, пока я тихо наблюдала за этим большим ребенком… Меня совершенно не смущала его близость, как прежде. Наверное, в данный момент я нуждалась в ней…

Черты его лица напоминали мне о Саске, а его доброта и безмятежность – о Наруто. Итачи был своеобразным напоминанием о данном мной обещании. Обещании жить и любить эту жизнь такой, какая она есть; принять её со всеми своими недостатками и невзгодами, продолжая бороться за своё счастье. Что-то определенно изменилось после долгожданной, и одновременно неожиданной, встречи с моими старыми друзьями. Словно мои внутренние весы наконец нашли равновесие. Будто моё заржавелое сердце смазали маслом и устранили все неполадки. Казалось, я снова вошла в колею. И каким-то чудесным образом этому поспособствовали не только Саске и Наруто, но и Итачи.

Вот оно! Я поймала, наконец, за хвост это чувство, которое испытывала к сопящему возле меня брюнету! Оно не покоряется наукам и не подвластно здравому смыслу. Это настолько удивительно, что по телу бегают мурашки. О, нет… Это не то обжигающее чувство любви, которое я испытывала к Саске. Это похоже на что-то теплое и пушистое, что-то, что не хочешь выпускать из рук до самой смерти. Спокойствие.

Я шугалась этого чувства до недавних событий, отвергала его и упрямо отторгала одну только мысль о нём. Меня целиком и полностью устраивало питать любовь к тем, кого уже нет в живых. Плакать по мертвым и жить прошлым. Спокойствие я никак не решалась воспринимать всерьез, до психоза привыкнув к этим необузданным будням войны и проказам смерти. А как же иначе? Не так просто принять безмятежность души, когда долгое время был погружен во мрак ненавистных побоищ и нескончаемых битв.

Я толком не знаю, как теперь начну жить по-новому, без воспоминаний о прошлом. Не знаю, как смогу забыть пережитую боль. Но это необходимость. Это всего лишь инстинкт выживания…

Итачи поморщился, потянулся и случайно задел мои ребра рукой. С моих уст слетел болезненный стон. А вот и боль! Долго же она не заявляла о себе… Парень мгновенно проснулся, заметался из стороны в сторону, а затем склонился надо мной.

– Сакура, извини, пожалуйста! Вот чёрт! Извини! – спросонья охрипшим голосом затараторил он.

Боль быстро отступила. Она не стала беспокоить меня дольше, чем это нужно. Когда с моего лба исчезли болезненные морщинки, я посмотрела на Итачи и тепло улыбнулась ему. Мне было жаль, что я нарушила его безмятежный сон и внесла суету. Его черные бездонные глаза отражали чувство вины и заботу. Ничего похожего на злобу, обиду или горечь от того, что произошло. Только теплота и мягкость.

Я попыталась встать, но из-за резкой боли снова рухнула обратно на подушку. Итачи поспешил взять ситуацию в свои руки. Он бережно усадил меня возле прикроватной стенки. Я облокотилась и тяжко вздохнула. Переломанные кости всё же давали о себе знать. Учиха неотрывно смотрел на меня, словно ожидая какого-то чуда, а мне довелось снова испытать чувство вины перед ним. Как же я могла бросить его?…

– Итачи… – неуверенно залепетала я себе под нос. – Прости меня. Я знаю, что я поступила, как последняя тварь, когда сбежала от тебя. Без слов, без записки, без объяснений. Ты ради меня столько сделал, а я отплатила тебе своим исчезновением… – Я с каким-то ожиданием следила за Итачи, но у того не последовало никакой реакции после моих слов. – Я знаю, от второго шанса у меня попа слипнется! – Истеричный смешок. – И я пойму, если ты откажешь мне в помощи, но…

В таких ситуациях обычно помогал мне сам Итачи, перехватывая инициативу и продолжая выражать мои корявые мысли своими красноречивыми и лаконичными высказываниями. Однако сейчас, когда я нуждалась в этой “речевой” поддержке, как никогда раньше, Учиха молчал, как партизан. Будто воды в рот набрал! Только смотрел на меня своими большими умными глазами и ждал чего-то, а я мямлила, в свою очередь тоже ожидая от него какого-то чуда.

Не выдержав этого молчания, я отвела глаза и тихо прошептала:

– Накричи на меня, прогони, ругайся, высказывайся, злись, но только не молчи, прошу тебя…

Без лишних слов Итачи обнял меня. Крепко-крепко. Так, что даже здоровые кости заныли. Однако, несмотря на боль, сковавшее моё тело, я была счастлива этим объятиям. Это словно спасительный круг для меня. Безмолвное одобрение и прощение за все мои грешки. Этим всё было сказано. Я повисла на сильных руках и опустила подбородок на его плечо.

– Больше никогда не уходи от меня. Пожалуйста.

– Я больше никогда не уйду от тебя, – тихо прошептала я, сдерживая слезы. Чувства снова переполнял моё озябшее от долго пребывания в одиночестве сердце.

Итачи отстранился, вновь устремив на меня пытливые глаза. Я слегка улыбнулась. Такое выражение лица у него бывает только в том случае, когда ему невыносимо любопытно. Учиха ждет от меня рассказа.

– Ну, с чего бы начать… – задумчиво протянула я, оттягивая концы длинной рубашки. Это была его вещь…

Я помню каждую его рубашку.

========== Глава 22. Встреча. ==========

Погода к концу недели окончательно испортилась и достигла предела своей мерзости. Холодный ветер пробирал до самых костей. Даже теплая кофта не спасала от ледяных порывов. Дождь лил, как из ведра, крупными капли бил по лицу. Я морщилась, хмурилась и ворчала себе под нос, как столетняя бабушка. Мало того, что оделась не по погоде, так еще и зонт забыла! Дурья голова! Промокла до нитки и в грязи по самые уши. Теперь без не обойдешься! Я со всех ног спешила попасть домой и неслась по лужам, как угорелая кошка.

На небе сверкнула яркая молния, сопровождаемая громкими, устрашающими раскатами грома. Сильный порыв ветра вынудил меня остановиться и повернуть голову в бок. Мокрые волосы облепили лицо. Покачиваясь из стороны в сторону, я старалась не уронить из дрожащих рук тяжелые пакеты. Желания по “счастливой” случайности разорвать их и увидеть рассыпанные по земле продукты совершенно не было. Треклятая непогода!

Внезапно кто-то толкнул меня в плечо и, не всё же удержав равновесия, я упала прямо в лужу. Следом по небу пронесся раскат грома, и ветер засвистел еще сильнее.

– Извините! – вскрикнул пронзительный детский голос, похожий на писк птенца, вывалившегося из гнезда.

Я подняла глаза и увидела девочку лет тринадцати. Она с виноватым выражением лица на пару минут задержалась возле меня, а затем бросилась прочь – прятаться от ненавистного дождя. Мне не запомнилась её внешность, но вот большие голубые глаза я не оставила без внимания. Они, конечно, были очень красивыми, но никак не оправдывали поступок своей обладательницы. Я нахмурилась, мрачно размышляя о допущенной наглости. Меня удивило столь внезапное появление и мгновенное исчезновение незнакомки.

Я огляделась и с досадой отметила, что самые мои страшные опасения оправдались. Все продукты рассыпаны по земле, и помощи ждать не у кого. Чертов закон Мерфи! Сегодня был явно не мой день. Надувшись, как индюк, и обиженная на весь мир, я хотела было встать, как вдруг заметила протянутую руку. Сегодня у меня явно замедленная реакция, поэтому на своего спасителя я посмотрела только спустя несколько секунду. Черные, довольно короткие волосы, пронзительные бездонные глаза и добрая улыбку. Темная футболка, серо-синие штаны и на спине портфель. Учиха Шисуи.