Текст книги "Пари (СИ)"

Автор книги: лейтенант Кеттч.

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

– То есть, я один был, правда?

– Правда.

– Слушай, Маш…

– Ну чего?

– Я ведь тебе так и не сказал… Ну и вообще… У нас всё не как у людей… А вдруг это не любовь?

– А что?

– Ну не знаю… Дружба… Привычка… Удобство… Я, похоже, подкаблучник полный… Меня всё устраивает: знать, что ты есть, и что я к тебе вернусь.

Маша недовольно пошевелилась рядом.

– Нет, это здорово, что ты есть, – продолжил я. – Я даже не знаю, как бы всё было, если б не было тебя… Просто…

– Просто что?

– С тобой всё ровно, спокойно и просто.

– А ты хочешь сложно?

– Нет… Но Вадик говорит, что я многое упускаю…

– А ты что, попробовать хочешь? С Вадиком или с кем другим?

– Тьфу на тебя! – возмутился я. – Я же не в этом смысле!

– А в каком? Я в тебя кефиром как-то запустила. И батоном стукнула…

– А потом сама стену от кефира отмывала, – хихикнул я.

– Ну было дело… Я б не сказала, что всё просто и спокойно. Ты, похоже, маму мою забыл. И папу своего…

Я вздохнул.

– Ну вот представь: мы живём-живём… И тут – бац! И я влюбляюсь в какую-нибудь… Ну не знаю… Элеонору Зибульвег.

– В кого-кого?

– Да не важно в кого. Представь: страсть, скандалы, перехлёст эмоций… Как-то у нас с тобой всё слишком спокойно… – я уже и сам был не рад, что из меня выплеснулся этот поток сознания. – Вот что тогда делать?

– Эх, Дима, Дима… – Маша снова притянула меня к себе. – Что делать? Я бы тебя к ней отпустила…

– Чего-о-о?! – я даже голову поднял.

– Ты бы всё равно ко мне вернулся.

Тут Маша сначала фыркнула, а потом и вовсе захохотала. Я вопросительно посмотрел на неё.

– Видела я твою Элеонору.

Теперь захохотал уже я.

– Такие не в твоём вкусе.

– Вообще-то да.

***

Когда, перед тем как после полудня мы вылезли из кровати, Маша спросила:

– А ты правда меня любишь?

– Правда. А что?

– Меня все эти разговоры на сайте достали.

– Какие разговоры?

– Что ты гей и не по девочкам.

– Забей и не бери в голову, – отозвался на это я.

– Уже поздно.

– В смысле?

– Я наш селфик выложила.

– И что? А я – по осени наши фотки, – пожал плечами я. – Помнишь, нас Лёша на скамейке фотографировал?

– Это – другое.

– Ну выложила – так выложила. Никто ж внимания не обратит, – уверенно ответил я. – Можно даже перед зеркалом фоток ню наделать. Никто не заметит.

– Не, – отозвалась Маша. – Ню не надо.

– Стесняешься, да? – пошутил я.

– Нет. Здесь холодно, и освещение плохое. Мы выйдем зелёными и пупырчатыми как крокодилы… – Маша замолчала, а потом добавила: – А ты точно меня любить будешь, даже если я селфик выложила?

– Буду. Если пообещаешь не краситься под Элеонору.

Маша фыркнула. Мы переглянулись и заржали уже вдвоём.

***

Весь день мы с Машей бродили по заснеженным улочкам, даже не догадываясь, какие круги уже идут от Машиного селфика, всколыхнувшего фанатское болото.

Вадик обе ночи в Рязани ютился на раскладном кресле у Игоря и Альфреда.

Комментарий к Часть 27. Если б не было тебя…

Имя гипотетической Элеоноры взято с потолка.

Ну а прообраз тут:

https://www.tulup.ru/gallery/20070211/hi/img_2232.jpg

https://www.youtube.com/watch?time_continue=19&v=Y-RC1pjG1Rw

========== Часть 28. Сержант на плацу и другие разбитые стереотипы ==========

Вторая ночь в гостинице тоже весьма способствовала привыканию к обнимашкам. Так было и теплее, и комфортнее. Утром я бегом проводил Машу на поезд, благо что для этого требовалось лишь перейти площадь. Уже в автобусе, когда я подсел с извинениями к Вадику, то с изумлением услышал, что тот обе ночи погибал от жары в номере Игоря и Альфреда. Когда нас привезли обедать, я узнал, что половина ребят, так же как и я, оказались в номерах с едва тёплыми батарейками и были после жалоб переселены в то же крыло, что и Игорь с Альфредом. Единственным, кто остался там, куда его поселили, был я.

Через пару дней после отъезда Маши я от нечего делать залез на фанатскую страничку. Стыдно сказать, для того, чтобы получить доступ к части тем, мне пришлось пасть столь низко, чтобы зарегистрироваться! Ради того, чтобы не спалить своё мыло, мне даже пришлось завести второй почтовый ящик. Дабы поддержать мировое равновесие, я зарегистрировался как «Элеонора Z». Раз они там все считали меня геем, я решил притвориться девушкой. Тем более, что чисто мужских ников в списке пользователей я не нашёл и десятка.

Рылся в форуме я долго. Тыкался по разным темам. Дивился безграничности фантазии некоторых, но в итоге нашёл. Некая «Маша да не ваша» выложила наш с Машей селфик, заретушировав на нём себя. Рядом с довольным мной явственно виднелась прикрытая одеялом хрупкая девичья фигурка. К концу пятидесятистраничного обсуждения фанатское сообщество склонилось к двум версиям: Димочка Сергеев для конспирации заплатил какой-то девахе за постановочное фото, и Дима не шифруется, он просто би и спит с тем, кто попадёт под руку. Пардон, под член.

Самое смешное, что ещё недавно циркулировавшие по фанатскому форуму слухи о подкинутом мне младенце в шали и о наличии у меня поколачивавшей меня за походы «по фанаткам» девушки, уже были позабыты.

Как я потом узнал от ребят, были гостиницы, где всех всегда селили только по одному, хотя, разумеется, были и те, где с бронированием происходили вечные запутки и непонятки. В тех случаях, когда предстояло заселение в давно известную и проверенную гостиницу, и находилась эта гостиница не на другом конце страны, многие ребята беззастенчиво пользовались ситуацией, и к ним приезжали жёны и подруги. Так что Маша со своим визитом не оказалась в этом деле первооткрывательницей. Просто в отличие от других, она явилась тогда, когда сама сочла это нужным и никого не поставила в известность.

В один из вечеров я убедился, что и Вадик пользуется этой негласной возможностью. Влетев с разбега в его почему-то незапертый номер, я обнаружил прикрывшуюся при виде меня одеялом парочку: Вадика и того самого парнишку с длинной чёлкой, Машиного «крестника». Пробормотав: «Двери надо запирать, обормоты», – я оперативно свинтил в коридор.

***

По весне Степан, самый крупный и габаритный из всех, тот самый, который сушил на плафоне футболку, внезапно сделал неожиданный пирует: решил сменить амплуа, согласившись стать зицпредседателем каких-то «Рогов и копыт». Я предположил, что со всё увеличивавшимися габаритами ему просто было тяжело на сцене, но «Рога и копыта»… Ребята пытались его отговорить, но ничего не вышло. Лёне Косорезову гипс сняли уже давно, но всерьёз нагружать ногу пока было нельзя. Поэтому Роман решил взять ещё двух новичков. Решение, с какой стороны ни посмотри, правильное и вполне логичное.

Новичков поручили остававшемуся без дела Лёне, как когда-то Лёше поручили нас с Альбертом и Богданом. В те дни, когда мы были в Питере, прошло несколько репетиций и прогонов. Всё шло гладко и спокойно, ничто не предвещало сюрпризов. Новеньких звали Игнат и Михаил. На первый взгляд, вполне нормальные ребята, адекватные, трудолюбивые, имевшие немалый опыт выступлений. В отличие от меня. И старше, разумеется. Но такого номера, как откололи они, никто не ожидал.

Когда минут за пять до выхода на сцену, стоя за кулисой, я обернулся, то при виде подошедших новичков просто обалдел. В то мгновение я понял, что чувствует сержант, орущий на нерадивых салаг на плацу. Оба парня были накрашены. Нет, НАКРАШЕНЫ. Накрашены как портовые шлюхи. Стоп… Откуда в моём тогдашнем лексиконе подобные выражения? У парней были чёрные тени от верхнего кончика век до бровей. И дальше. До ушей. Нет-нет, я был в курсе про сценический макияж, но то, что я перед собой видел, было явным перебором.

Взгляд направо. Налево. В углу – ведро и швабра с длинным сиреневым мочалом на конце. В памяти всплывает старый французский фильм и уборщица, полощущая такую же сиреневую шевелюру Пьера Ришара в ведре. Но, увы. Воды в ведре не обнаружилось. И вот тогда я моментально осознал несколько вещей. Первое, что вымыть двоих за оставшееся до выхода на сцену время я банально не успел бы, даже если бы в ведре была вода, и мне удалось бы оторвать одну из лохматушек от швабры, и если бы парни не сопротивлялись. И второе, что если я сейчас заору на них, как сержант на плацу, это делу не поможет. Поэтому я просто стоял и молча пялился на представший моим глазам ужас.

За пару минут до выхода на сцену рядом материализовался Роман, всегда появлявшийся у края кулисы в последнюю секунду, и тоже застыл, увидев рядом со мной двух «панд».

– Смыть, – негромко приказал он, но так, что один из парней немедленно дёрнулся бежать. – В антракте. Всё. Смыть.

И тут я явственно прочитал в беззвучном шевелении Романовых губ «Дебилы, блять!»

Кстати, оба, и Игнат, и Миша, оказались ребятами вполне ничего. А накрасились они по привычке. После почти годичного стояния в кордебалете какого-то мюзикла.

========== Часть 29. Звезда и смерть Элеоноры Z ==========

Да был ли мальчик-то?

В Нижнем Новгороде мне пришлось убить «Элеонору», верой и правдой прослужившую мне несколько месяцев. Элеонора Z почти никогда и ничего не писала на форуме, она не открывала тем, не участвовала в срачиках и холиварах, ловко уворачивалась от выпадов троллей и не распространяла сплетен. Но порой во время длительных переездов, при наличии интернета, разумеется, она иногда старательно, иногда лениво и небрежно шерстила фанатский форум, вольно или невольно выясняя умонастроения фанаток и периодически донося их до парившего в дебрях творчества Романа. Порой она отвечала в личке на вопросы, на которые фанаткам неоткуда было получить ответ, но которые не являлись коммерческой или иной тайной. Элеонора не вступала в коалиции, и даже самым рьяным форумчанкам так и не удалось выяснить, ни кто она, ни чьей же фанаткой была сама Элеонора. По её собственным словам, Элеонора профессионально занималась танцами. Информация, которой она делилась в общем доступе, могла быть получена только на инсайде, но от кого? Элеонора не признавалась. Намекала лишь на некие сугубо внутританцевальные сплетни, доходившие до неё через третьи руки, но от лиц действительно приближённых.

И вот, в городе, шедшем в гастрольном списке перед Нижним, у меня оторвалась часть ногтя. На ноге. Почему? Да кто ж знает? Отстричь надорванную часть аккуратно у меня не вышло. Всё равно оставались две неравные, никак не связанные между собой половинки, цеплявшиеся за всё и вся и не дававшие быстро переодеваться между номерами. Вадик робко заикнулся про лак для ногтей в несколько слоёв, да только где ж его взять за пятьдесят минут до выхода на сцену?

Я было попытался пошутить, что Вадику по статусу положено всегда носить лак при себе, но мне тут же прилетело по затылку. Хоть и по-дружески, но ощутимо. И я заткнулся.

Но не иначе, как в моём мозгу встряхнулось что-то нужное, и меня осенило! Элеонора! Вот, кто меня спасёт!

Я извлёк телефон, зашёл на сайт и набрал о окне поиска «Нижний Новгород, участники». Есть! Аж целых восемь штук! И у троих светится зелёный значок онлайна. Так… Кто тут? «Зая я одна такая», «люблюальфреда» и «Роза123». Первый ник напрочь отбивал желание общаться с его обладательницей. Второй – шёл мимо кассы. Оставался третий. Я ткнул в значок лички.

«Привет. На шоу сегодня идёшь?» – отстучал я.

Ответ пришёл незамедлительно: «Да. А ты?»

«Я уже здесь. Но мне нужна твоя помощь», – ответил я, старательно избегая форм женского рода.

«Какая?»

«У тебя лак для ногтей с собой есть?»

«А тебе зачем?»

«Лак, говорю, есть?»

«Нет. Но можно у Лёли попросить. Она напротив ДК живёт»

«Звони. Пусть несёт. Бесцветный. С моей стороны – куча плюшек»

«Каких?»

«Приходи к служебному входу – узнаешь»

«А кузнеца с собой брать? ;) »

«Нет. Только Лёлю и лак. Можно лак без Лёли. И ещё хорошо бы фен. Вас Вадик Анисимов встретит»

Когда минут через десять я увидел Вадика в сопровождении двух девушек, я, не без некоторого сожаления, нажал на кнопку «удалить аккаунт». Тут же высветились две рамки: «Это было необдуманное решение. Отменить удаление» и «Да, удалите мой аккаунт». Я нажал на «Да».

Потом Лёля, оказавшаяся весьма милой и адекватной девушкой, извлекла из пакета устрашающих размеров косметичку и принялась «лечить» мой ноготь. Слои лака намазывали и тут же сушили феном. Намазывали и сушили. Намазывали и сушили…

Вадик всё это время развлекал «Розу» байками.

Когда высох последний слой лака, Роза поинтересовалась:

– А Элеонора-то где?

– Какая Элеонора? – хором переспросили мы с Вадиком.

– А не было никакой Элеоноры, – добавил я.

Роза торопливо затыкала в айфон. Но среди пользователей форума никаких Элеонор не обнаружилось.

***

Во время шоу Роза с Лёлей сидели в первом ряду ложи у самой сцены и ушли домой, прижимая к груди свои билеты на четвёртый ряд балкона с автографами всех наших.

Бесцветный лак был оставлен Лёлей мне на память. Фен она, разумеется, забрала с собой.

А на форуме ещё долго обсуждался вопрос «А была ли Элеонора?», но, как обычно, свежие сплетни о том, что Вадик женится (что, сами понимаете, к реальности не имело ровным счётом никакого отношения), что Альберт доделал татушку, и что Лёня Косорезов возвращается (а это было абсолютнейшей правдой) быстро вытеснили этот вопрос из повестки дня и умов фанаток.

Ну, а когда мне снова стало скучно во время переездов, на форуме появился «призрак Элеоноры».

Ах да, самое странное, что ни Роза, ни Лёля так и не проговорились о том, как оказались в ложе, билеты в которую вовсе не поступали в продажу. По крайней мере, в открытых для «призрака» темах, об этом не было сказано ни полслова.

========== Часть 30. Супермегакорпоратив ==========

Восемнадцатого февраля был устроен новогодне-деньсвятоговалентинский корпоратив. Так сказать, два в одном флаконе. Восемнадцатое оказалось первым выходным, который мы проводили в родном городе. Объявили нам о нём где-то недели за две. Я почему-то предположил, что это будет что-то сродни весенним шашлыкам, с которых всё и началось. Нет, понятно, что шашлыки в середине февраля – нонсенс, ну, может, Зарница какая-нибудь, катание на ватрушках, оленях, снегоходах или ещё что. По приезде домой из очередного тура выяснилось, что мы идём в пафосный ресторан. Я немного завис при этом известии, но решил, что имевшийся у меня, совсем как у Тома Сойера, «другой костюм» вполне сойдёт и для этой цели. Но прав я оказался лишь частично. Маша, извещённая мною об этом мероприятии лишь в день возвращения из тура, то есть, меньше чем за трое суток до Часа икс, объявила мне бойкот, поскольку, идти, по её словам, ей туда было не в чем. Мои попытки объяснить, что там наверняка не будет дам в мехах, бриллиантах и вечерних платьях, не увенчались ничем.

Доморощенной Лисистратой было объявлено, что мне отказано от тела. Если бы Маша вспомнила про хранившуюся за шкафом раскладушку, то, возможно, я был бы изгнан в другую комнату, а то и вовсе на кухню, но Маша в пылу возмущения о ней позабыла. В конце тура я всегда чувствовал себя словно пропущенным через мясорубку и потому, завернувшись в одеяло как в кокон и накрывшись им с головой, я пробормотал:

– Ага… Ага… Да. Завтра мне это скажешь… Ага… И накажешь. Всё – завтра.

Я поплотнее задрапировался в одеяло. «Завтра будет новый день, и настроение у Маши будет другое, и желания – тоже», – подумал я и, не успев додумать мысль про возможные завтрашние желания Маши, уснул.

POV Маши

Спит… Боже, какие ресницы! Ну почему у меня белёсые, полупрозрачные, короткие и никакие, а у Димки… Да на них спички класть можно!

Как он мог! У них корпоратив, они в ресторан идут, и придумали это, наверняка, не вчера.

А в чём мне идти?! И в чём на корпоративы вообще ходят? Да ещё в ресторан?!

Там будут сплошные тётки лет тридцати и старше. И ещё я… Что мне среди них делать?

И на какие, простите, шиши мне купить то, в чём туда ходят? Ну да, да. Перед каждым отъездом Дима вкладывает пачечку купюр в «Справочник молодого официанта». Я, бывает, вынимаю оттуда купюру-две, но стрёмно мне деньги оттуда тратить. Они же не мои. А у родителей на платье для корпоратива просить… И ещё на туфли! И сумочку! Ох…

Спит!.. Дрыхнет, как ни в чём ни бывало! Впрочем, ладно, он всегда такой, когда из тура приезжает. Проснётся завтра – и ух, я его… А что бы мне с ним сделать? Вадик говорит, что мы скучно живём? Вот и повеселимся!

***

Ага! Завозился. Уже утро. Сейчас я его накажу, а потом поведу платье покупать!

Утром я проснулся от того, что по мне елозила Маша. Елозила и тискала. Ну я же говорил!

Пока я выдирался из паутины сна, до меня начало доходить, что что-то было не так. За левую руку меня что-то тянуло вверх и не давало её опустить.

Я открыл глаза. Так и есть. Какой-то лохматой бечёвочкой Маша ухитрилась прикрутить мою кисть к чему-то тяжёлому, находящемуся на полу за спинкой дивана-уголка. Как потом выяснилось, всё было проще: бечёвочка была притянута к ножке. Другая рука аналогичнейшим образом была примотана к Машиной половине дивана.

– Ты наказан! – водрузившись на меня верхом, объявила Маша.

– Ага… – хмыкнул я и поелозил под ней. – Готов делом искупить, – я подёргал за верёвочки. А ведь крепко привязала, чёрт побери!

– В наказание пойдёшь сегодня со мной покупать платье.

Я хотел было высказаться по этому поводу, но не стал. Ещё воспримет это как-нибудь не так. Она же учится, а не работает, и в этом не виновата. Я решил не рыпаться и посмотреть, чем всё закончится. Но на всякий случай я поелозил под Машей ещё и потёрся о её ягодицу своей заинтересованностью. И добавил:

– Давай, не стесняйся. Надеюсь, свет выключать не будешь? Должен же я сполна насладиться таким зрелищем.

И тут Маша бросила взгляд на светленькие прозрачненькие занавесочки, за которыми светило солнце. Потом – на лежащего под ней меня. Снова – на окно и… покраснела. Вся. От лба до, видимо, пяток, съехала с меня на диван и уткнулась мне в бок.

Чёрт… Надо было следить за языком! Как я мог забыть! Она же жутко стесняется и прежде, чем самой меня на что-то раскрутить, предварительно выключает свет.

– Маш, – легонько постучал правым локтем ей по макушке я. – Отвяжи… У меня рука затекла, – я даже подёргал левой, но бечёвочка лишь впилась в кисть и не развязалась.

***

Нужно ли говорить о том, что когда мы всё-таки выбрались из кровати, Маша протаскала меня по магазинам целых пять часов!

В знак протеста я пошёл на корпоратив в джинсах и футболке с длинными рукавами. Они лучше скрывали проступившую на левой руке синюшную полоску.

Маша мучилась на каблуках, сидела, словно проглотив аршин, но, невзирая на это, натёрла новым туфлём ногу.

Корпоратив был – супермегазашибись! Мне понравилось! Было весело, вкусно и клёво.

Правда, Роман, видимо, обратился в какое-то агентство или подписал договор, не читая, так как к прочим развлечениям прилагался шоу-балет, который мы бесстыдно обстебали, вытолкали за дверь и зажгли сами.

Когда мы расходились по домам, уже в гардеробе, я услышал от Вадика:

– А ничё так вы с Машей отжигаете.

Я проследил направление его взгляда. Чё-ё-ёрт… Я уже давно снял длинную футболку и красно-синие полоски на левом запястье были видны, надо полагать, всем.

Вадик с уважением посмотрел на невозмутимо стоявшую рядом со мной Машу.

И да, Маша ошиблась. Остальным жёнам было ещё далеко до тридцати пяти. И в вечерних платьях до пола и на аршинных каблуках не пришла ни одна.

Вам интересно, с кем пришёл Вадик? Да как обычно, с двоюродной сестрой, обладательницей пятого, а, может, и шестого размера. Глядя на тоненького Вадика, стоявшего в гардеробе рядом с обладательницей этих форм, я почему-то опять задумался о виктимности и интраммамарном сексе.

========== Часть 31. Сусанин, балкон и Смоленск ==========

В голове спящего человека явь иногда весьма причудливым образом мешается с вымыслом. А уж что творится во время ночного переезда в голове спящего сидя танцора, только что отпахавшего два шоу в два отделения, объяснить не сможет скорее всего даже он сам.

Вот и я, пригревшись в тёплом автобусе, дремал под равномерное покачивание. Свет в салоне был приглушён. Редко попадавшиеся фонари освещали лишь проносившиеся за окном ёлки и сугробы по обочинам. Да-да, где-то на просторах нашей необъятной родины даже сейчас случается зима.

Мне снился снег, бесконечные искрящиеся белым поля и почему-то мы, бредущие в банных пластиковых шлёпанцах и концертных костюмах по дороге.

Внезапно я проснулся. Разбудило меня изменение окружающего пространства. Автобус стоял. В начале салона горел свет. Дверь на улицу была открыта. Из неё явственно тянуло холодом.

Я вытащил телефон. Пусто. Сигнала нет. Где же мы? Должны быть где-то под Смоленском.

Натянув куртку, я вылез из автобуса. На улице стоял нехилый морозец. Над еловыми макушками в белёсом ореоле всходила почти полная луна. В безоблачном небе перемигивались Венера и далёкие звёзды. Но что-то в окружавшем меня пейзаже было неправильно.

И тут я понял, что! Впереди не было дороги. Фары выхватывали из темноты искристый девственно-белый снег!

Сзади, из-за автобуса появился матерившийся молодой парень, наш водитель.

По его словам, в связи с почти тотальным отсутствием дорожных знаков и незнанием трассы, ехал он по навигатору, а когда пропал сигнал, просто продолжил движение в прежнем направлении. Шоссе стремительно сужалось. Расчищенный асфальт постепенно сменился укатанным снегом. Потом снег – колеёй, а шоссе – узенькой дорожкой явно местного значения. После последней развилки, круто уходившей в сторону мерцавших на горизонте огоньков, подобие дороги превратилось в неторенную целину, и навигатор перестал настаивать, что ехать следует именно в эту сторону. Поэтому наш водила на всякий случай решил встать, чтобы поразмыслить над тем, что теперь делать, и как быть.

Постепенно проснулись и остальные наши ребята. На общем консилиуме было сделано несметное количество фоток, которые при появлении сигнала были немедленно залиты в Контакт и Инстаграм, словно весь мир с замиранием сердца ждал новостей о сгинувших под Смоленском французах танцорах.

Водитель осторожно почти километр пёхал задним ходом. На ближайшей развилке он сдал назад и развернулся (к этому времени возродился интернет) и поехал обратно, вопреки заверениям навигатора, что мы движемся в противоположную от Смоленска сторону.

Нужно ли говорить, что водителя до самого конца тура мы иначе как Сусаниным не именовали.

По прибытии в Смоленск один из новичков решил заняться физкультурой на свежем воздухе. Вернее, это я так сначала предположил. Правда, потом выяснилось, что этот придурок делал на балконе «эффектные» селфи, забравшись на шедшую сантиметрах в пятидесяти от перил железную решётку, по которой, надо полагать, летом ползёт плющ. Игнату крупно повезло: его заселили на второй этаж по фасаду. Под балконом находилась огромная куча снега, собранная с площадки перед гостиницей.

То ли это и была та самая усталость железных конструкций, то ли решёточка категорически не была заточена на удержание вертикальной позиции при наличии повисшей на ней туши… Короче, она изогнулась и плавно опустила Игната в сугроб. Там стряхнула и снова выпрямилась. Айфон Игнат в снегу отыскать сумел, а вот второй шлёпанец – нет.

Вообразите наше изумление, когда взорам репетировавших в холле Альберта, Богдана и меня предстал босой на одну ногу, припорошенный снегом, синюшный от мороза Игнат. Поскольку Михаил, его сосед, где-то бродил, дверь их номера, разумеется, была заперта. Ставить в известность об упавшем с балкона постояльце ни администрацию, ни Романа мы не стали. Поэтому до возвращения Михаила Игнату пришлось отогреваться в нашем с Вадиком номере.

Приключения в Смоленске и под Смоленском ещё долго служили неиссякаемым источником шуточек и подначек, и хотя мы не рассказали о выпадении с балкона Роману, штраф он впаял почти всем: и Игнату, и мне, и Альберту с Богданом, и Вадику и даже Михаилу. Как говорится, слово – не воробей, шутить надо меньше и следить за языком в присутствии начальства. Мы сами были виноваты.

========== Часть 32. И Ленин такой молодой! Грибы! Комсомол и весна! ==========

Начиналась весна. Бушевали гормоны, с каждым днём всё веселее бежала по жилам кровь, цвели сады, и в душе звучала музыка… Вычеркните. Везде была непролазная чавкающая серая тающая грязь, выдававшая себя за снег, или накопившаяся за зиму пыль. Матюги в душе не звучали, но музыки в ней поначалу не было точно.

Приближались выборы. Города были заклеены предвыборными лозунгами, плакатами и агитацией.

В одном из гастрольных городишек прямо за кулисами ДК обнаружилось самое натуральное ведьмино кольцо: почему-то в круг были собраны пыльные гипсовые бюсты. Были там и Ленины, и Сталины, Брежнев, Дзержинский, Киров, почему-то затесавшиеся в эту компанию Мичурин и Чехов и ещё несколько деятелей, опознать которых мы так и не смогли. Там же, за сценой, висели красные матерчатые треугольнички для передовиков труда и табличка «Дом образцового обслуживания».

Сам ДК уж точно образцово не обслуживался. Залежи пыли и хлама за сценой поражали воображение. Мы, как могли, перетаскали его в самые дальние углы, чтобы не налетать на серо-белые бюсты, напоминавшие выросшие после дождя грибы. Но предварительно мы, разумеется, нафоткались с ними. Реакция в Контакте и Инстаграме была самой разной, от «Клёво, парни, ну вы даёте, так держать!» до «Сталина на вас нет, ироды!»

После выступления, когда народ фоткал уже нас и у нас же брал автографы, к нам подошла группка из пяти интеллигентно-учительского вида бабушек. От неё отделилась одна, с седеньким пучочком на затылке, кружевным воротничком на строгом чёрном платье и с тросточкой в руке, и поинтересовалась:

– Ребята, а где же обещанный стриптиз? Непорядок!

Мы дружно выпали в осадок, а потом заржали. Как оказалось, бабушкам за пару часов до концерта перепали билеты одной из внучек, которая вместе с друзьями решила не идти. Ни бабушка, ни её подруги желания покидать кресла-качалки и расставаться с вязанием под привычное бормотание сериалов не испытывали, и внучка под большим секретом призналась, что билеты-то на самом деле на мужской стриптиз! Бабушки подумали-подумали и решили всё-таки сходить! Это ж когда ещё к ним в тьмутаракань приедет мужской стриптиз аж из самой культурной столицы!

Отсмеявшись, мы рассказали бабушкам анекдот про преподавателей, впервые пришедших на стриптиз, и студентов, отказывавшихся выходить перед преподавателями на сцену. Расстались мы с бабушками едва ли не лучшими друзьями. Бабушки приглашали нас приезжать ещё и обещали обязательно прийти на концерт. В этот раз – с внучками.

Самое смешное, что когда мы уже грузились в автобус, прибежал мужичок в очочках, как выяснилось, директор того самого ДК, и потребовал, чтобы мы «всё возвернули назад». На наш недоумевающий вопрос, что «всё», если мы вообще ничего не брали, нам было велено вернуться и поставить грибы, то есть, гипсовые головы, на прежнее место, в круг. На вопрос «Зачем?» нам было сказано:

– В круге лучше улавливаются звуковые радиоволны грибов.

Мужичка мы пожалели. Он на полном серьёзе считал, что пыльные гипсовые головы, когда-то стоявшие в фойе ДК, помогают ему удерживаться на должности с советских ещё времён. Мы по-быстрому сбегали в зрительный зал и расставили гипсовые бюсты в кружок. В центре сцены. Как-никак, афиша, висевшая перед входом в ДК, обещала на завтрашнее утро «Золушку». Вот мы, давясь от хохота и напевая, и расставили бюсты на сцене.

И да, мы заранее знали, что Роман уже подписал договор на следующее выступление через полгода. Но не в ДК, а в местном облдрамтеатре.

Что мы пели? Да разумеется, «Встаньте, дети, встаньте в круг!» Хотя, надо признать, больше ржали, чем пели. Но при виде гипсовых бюстов я теперь всегда принимаюсь глупо хихикать и напевать.

Комментарий к Часть 32. И Ленин такой молодой! Грибы! Комсомол и весна!

Ссылку на фотку, надоумившую меня на эту главку, уж простите, дать не могу. Но если уж совсем невтерпёж – пишите в личку.

Автор в курсе, что на самом деле песни, упомянутой в названии главы, не существует.

Тексты песен, всех трёх, и анекдота без проблем можно найти в сети. Да и ту самую передачу про грибы – тоже.

========== Часть 33. Наступило лето. Время делать это ==========

С зимнего корпоратива в сеть просочилась лишь одна фотка. Фотка торта. И хотя народ в соцсетях буйно требовал наши фото, видео и даже рецепт начинки, больше нигде не появилось ничего.

Со следующим же «корпоративом» всё вышло совсем по-другому.

Приближалось лето. В один из первых жарких выходных, когда выступлений не было, Роман объявил добровольно-принудительный пикник. Мы всей толпой выехали за город, жарили шашлыки, фоткались, орали караоке, пытались купаться в мелкой холодной речушке, короче, резвились как дети.

Позже, на той самой, не к ночи будь помянута, фанатской страничке всплыли почти все фотки, столь неосмотрительно выложенные некоторыми из ребят в сети.

На «домашнем» выступлении за пару дней до загородных шашлыков вернулся Лёня. Две трети номеров перед этим снова пришлось «разводить», но теперь меня это уже не пугало.

Лёня и выложил ту самую фотку. На ней был он сам, довольный и улыбающийся: в одной руке – бутылка с Кока-Колой (как выяснилось, профессиональные танцоры иногда тоже пьют эту гадость), в другой – вилка с наколотой на неё сосиской (танцоры и такое, как оказалось, едят). Казалось бы, что такого? Но на заднем плане обнаружился я. И ещё Маша.

Совершенно не помню, чтобы перед нами позировал Лёня. Правда, с другой стороны, как бы я его заметил? Я стоял к нему спиной.

Короче, то, что на заднем плане этого фото делали мы, выглядело весьма провокационно и двусмысленно. Маша, в чисто символичном купальничке из четырёх треугольничков и тоненьких ленточек зачем-то забралась на капот авто Романа и уселась там чуть ли не на шпагат. Я стоял перед ней и, видимо, что-то говорил, опираясь о машину. Маша тогда стащила с моего «енотовидного» хвоста резиночку и ерошила мне волосы. Но со стороны видок вышел, конечно, ещё тот.

Если бы эта фотка так и лежала тихо-мирно на закрытой страничке у Лёни, ничего бы, возможно, и не было. Но кто-то фотку перепостил, кто-то отрезал на фотке Лёню и увеличил нас.

Но это было только начало.

В конце первого же выступления после тех выходных, мы, как обычно, вышли фоткаться и раздавать автографы. Нас с Вадиком зрительницы в тот раз не сильно желали: мы просто тихо стояли в углу и шептались ни о чём, периодически вставая, как мебель, куда укажут, и улыбаясь, когда делались общие снимки.

Кто-то из присутствовавших, видимо, сфоткал нас, когда мы шептались. И всё бы ничего, но со стороны это выглядело не так, что мои губы – рядом с ухом Вадика, а словно они касаются его щеки, а сам он при этом довольно улыбается.