Текст книги "Пари (СИ)"

Автор книги: лейтенант Кеттч.

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)

Как это ни странно, инфа про нашу с Машей свадьбу не всплыла нигде. Через неделю мы вернулись в город, и я уехал в очередной тур.

Там, внезапно, не пойми, не разбери, почему, меня начали мучить спазмы в мышцах ног. Никогда с таким не сталкивался. Ни до, ни после. Как-то утром я минут десять, не меньше, не мог слезть с кровати. И ладно бы, схватило икру, здесь-то я знал, что делать: просто втыкаешь изо всех сил ногти в мышцу с двух сторон, и отпускает мгновенно. А тут… Внутренняя мышца бедра. Боль адская, и что с ней делать, не ясно.

Вечером, во время выступления, ту же мышцу «схватило» снова. Слава богу, приключилось это за сценой. Парни уложили меня на старенький диванчик у кулисы с наказом лежать, не рыпаясь, и не лезть на сцену. Мол, «Мы и без тебя справимся». Среди прочего до меня донеслось сочувственное «Совсем заездила девка парня». Я лежал и не мог ни разогнуть ногу, ни пристроить её так, чтобы отпустило, ни посмеяться над дикостью подобного предположения. Начался следующий номер. Без меня. Ногу не отпускало. И тут мне на помощь пришёл старый советский фильм. «У меня ещё шестнадцать тактов… У меня впереди целых восемь тактов…» сколько тактов до выхода на сцену оставалось у меня, я понятия не имел. Мне никогда не приходило в голову их считать. И вообще, у меня складывалось впечатление, что на сцену мы выскакивали, когда внутри что-то торкнет, а не под строгий ритм и счёт.

Я, конечно, не балерина, но в трудовой у меня написано “артист балета”. Сжав зубы и мыча, я заставил себя встать… Выпрямиться… Сделать несколько шагов в сторону сцены и… Вот ведь чудо… Ногу отпустило. ПОЛНОСТЬЮ.

Если парни и удивились моему появлению, то виду не подали, и остальная часть шоу прошла, как ни в чём ни бывало. Так что? Искусство отражает жизнь? Или всё-таки жизнь – искусство?

Комментарий к Часть 22. У меня впереди целых восемь тактов…

Имелся в виду фильм “Анна Павлова” https://www.youtube.com/watch?v=2veSy1jhfDw

========== Часть 23. Акела промахнулся. Впрочем, вся стая – тоже ==========

Началась зима, и Акела промахнулся. А за ним – и все мы. Причём, по-крупному.

Почему-то никто, и в особенности Роман, не подумал, что место, вполне пригодное для выступления летом, может перестать быть таковым зимой. Мы на несколько дней уехали на север. Темно. Холодно. На улице, разумеется. А в одном из городов – и в так называемом Ледовом дворце. На улице было -27. В зале – изо рта вырвался парок. Зрители, все поголовно, сидели в шубах, унтах и шапках. Поначалу я никак не мог понять, почему никто не аплодирует. И только потом до меня дошло, что едва слышный, доносящийся из зала, шорох, напоминавший скорее шелест сухих листьев на ветру, и был аплодисментами. Просто зрители хлопали, не снимая варежек.

Наше выступление не отменили. Хотя, думаю, следовало бы. Температура в зале оказалась неожиданностью для всех, в том числе и для меня. Где-то за месяц до того я зачем-то зашёл на сайт местного Ледового дворца и очень изумился, обнаружив, что концерты в этом дворце спорта прекращаются ещё в середине предыдущего месяца, и единственный концерт в следующем – наш. Мне следовало бы догадаться, чем всё закончится, и какой будет температура в напоминавшем стеклянную коробку зале, но голову я не включил, а потому мёрз как все. При дыхании изо рта вырвался парок. Вдобавок, от нас, как от лошадей, ещё и валил пар.

Почему никто не заболел, и как чудом никто в подобных условиях не получил травму, для меня так и осталось загадкой.

Но на выступлении при почти минусовой температуре наши злоключения не закончились.

То ли из-за морозов, то ли ещё из-за чего наш рейс отменили. Теоретически можно было вернуться в Питер и на поезде, но тогда пришлось бы отменить выступление в родном городе. В Москву же самолёты почему-то летали исправно. Поэтому нас перерегистрировали на другой рейс, и в Пулково мы приземлились ровно за полтора часа до начала концерта.

Потом зрители писали на фан-страничке, что мы выглядели какими-то заморенными и измученными. Посмотрел бы я на них после всех этих пересадок-перелётов!

Мозги, видимо, устали у всех, поскольку косяков на этом выступлении оказалось немеряно. Сначала меня бросили не туда. Немного не туда. Правда, меня поймали. Успешно. Но даже на непросвещённый взгляд сделали это косо-криво. Потом один из ребят вышел не в том костюме. Причём, за сценой никто из наших даже не заметил, что надел он не то. Видимо, голова у всех была занята одной лишь мыслью, что ещё чуть-чуть – и нас ждёт недельный отдых.

Думаю, из зала всё это выглядело очень странно. На сцене – четверо парней в резиново-кожаных облегающих штанах, босиком и с голыми торсами, и тут из кулис появляются ещё двое: один – такой же, второй – в рубашке, джинсах и кроссовках. Пришлось бедолаге устраивать импровизированный стриптиз, избавляясь от рубашки.

Но это было не всё. Одному из «босоногов» особо «повезло»: он попал ногой на остроугольную стразину, отлетевшую от чьего-то костюма. Моря крови не было, но со сцены парень ушёл, хромая, а потом выковыривал эту радость из ступни.

Ещё в одном номере уронили бандану. Так она и пролежала, болезная, до начала антракта.

А почти в самом конце второго отделения, в номере, где мы, шестеро, изображали кого-то вроде злых санитаров и шпыняли по сцене психа в смирительной рубашке, произошёл казус. Когда «псих» должен был выскользнуть из рубашки и благополучно сбежать от нас за сцену, липучки на рубашке почему-то не разлепились.

На репетициях мы рассматривали и такой вариант. В этом случае стоявшим с краю «санитарам» полагалось ухватиться за рубашку и хорошенько дёрнуть. В репетиционном зале всё это проходило на ура. А тут – ничего. Бежавший в сторону кулисы Игорь ожидал, что с него сорвут рубашку, но липучки не расцепились, а дёрнули его, бедолагу, за подол, в результате чего он улетел со сцены носом вперёд, да ещё с завязанными за спиной руками. В паре сантиметров от пола ему удалось как-то извернуться, но приложился он неслабо. На фанатском сайте потом даже поужасались тому, как «что-то бумкнуло» в момент падения Игоря за сценой.

Во время финального танца свет прожекторов «поплыл» совсем не в ту сторону, куда требовалось по канве танца. Я так и пробыл до поклона, на котором включили полный свет, неким привидением, передвигавшимся исключительно по неосвещённой части сцены.

Под конец выступления мысли, по крайней мере, у меня, были лишь об одном: чтобы этот кошмар закончился, и, желательно, побыстрее. Сам я, вроде, нигде не накосячил, но мне нестерпимо хотелось провалиться сквозь сцену или, что куда лучше, зажмуриться, а потом открыть глаза, перенесясь на пару часов назад, к началу сегодняшнего шоу, а то и вовсе – во вчерашний день, пусть даже в обледенелый дворец спорта.

На поклоне мы стояли как истуканы с каменными, ничего не выражающими, лицами. Правда, Игорь, едва скрывшись в кулисе, сорвался в истерический хохот. Я молча обошёл его и направился в гримёрку. Сил ни на что уже не осталось.

Когда я вышел из служебного выхода на улицу, то обнаружил, что зима закончилась, и на голову мне льёт дождь. Но мне было всё равно. Я натянул капюшон, и уже не обходя луж, покатил чемодан в сторону стоянки такси.

Приехав домой, я, не приподнимая, перекатил чемодан через порог, снял куртку, сунул её затихшей Маше в руки, разулся и, даже не зайдя в ванную, прошёл в комнату, кое-как разделся, плюхнулся на кровать, накрылся одеялом с головой и отвернулся к стене. Я скорее почувствовал, чем услышал появление на пороге недоумевающей Маши.

– Обними меня, – сам не знаю, зачем, попросил её я.

========== Часть 24. Я сама придумала тебя. Я сама тебя нарисовала ==========

POV Маши

Меня будит настырное копошение под боком. С трудом продираю глаза. В свете уличного фонаря вижу, что Димка, не просыпаясь, упорно пытается накрыться предварительно сброшенным одеялом. Вот только одну ногу он при этом засунул в вырез пододеяльника, и из-за этого ничего у него не выходит.

Со вздохом сажусь и начинаю его выпутывать. Уж очень спать хочется, а пока он под одеялом по уши не скроется, покоя мне не будет. Как только нога оказывается на свободе, и одеяло перевёрнуто нормальным образом, Димка ловко ухватывает его край и, по-прежнему не просыпаясь, натягивает на себя.

Нет, у меня нет мыслей типа «И угораздило же меня связаться с малолеткой!» Хотя мне порой кажется, что Дима ещё совсем ребёнок. И как я могла поверить в то, что ему уже двадцать два? Две одинаковых строчки подряд! Одинаковые города, одинаковые даты рождения! Как можно было не догадаться, что это опечатка на сайте?!

Теперь мне смешно. А тогда я испытала шок. Столько усилий, чтобы прийти к цели, и в метре от неё так облажаться!

Если Дима задрых носом к стенке, да ещё сам попросил обнимашек, дело не дрянь, конечно, но, в общем, очень близко к этому. Обниматься во сне он не любит. И спит под отдельным одеялом, завернувшись в него, как гусеница в кокон. Вечно жалуется ночью на холод и во сне периодически утаскивает одеяло у меня. Может, это он на сцене так замерзает и отогреться потом не может? Говорят, в театрах вечные сквозняки. Я Диме шутки ради подарила на день рождения шерстяные лохматые носки. Почти гольфы. Думала приколоться, а он, мало того, что в полный восторг пришёл, так ещё и спать в этих колючках повадился. Пришлось сменить ему одеяло на потолще.

Просыпаюсь. Прислушиваюсь. Спит. Я выспалась. Лежать просто так ужасно скучно. Нет, я в курсе, что из тура Дима всегда возвращается как выжатый лимон. Потом почти сутки спит и только после этого снова становится адекватным человеком. А вот трахается он со мной только тогда, когда выспится. Может, он асексуал, и ему это не очень надо? Или он, как Никита, спит в туре с фанатками? Хотя, нет, едва ли. Он же про Никиту мне сам рассказал. Или он так сильно устаёт, что ему уже не до секса? А если оно уже сейчас так, то что же дальше будет?

Вопросы, вопросы, вопросы… И нет на них ответов… Совместная жизнь оказалась совсем не такой, как я ожидала. И Дима оказался совсем другим, не таким, как я его навоображала. Дима оказался лучше. А вот семейная жизнь – хуже. Одной дома скучно. Надо стирать, убирать и готовить. И в магазин ходить. И не забывать вовремя оплачивать квитанции. И денег у родителей просить… Сложно, в общем… И институт хочется прогулять в те дни, когда Дима дома. Эх… Скорее бы у него началась следующая сессия, и мы снова жили бы как люди… Всё-таки взрослыми быть ох как непросто, и у Димы это получается лучше.

Рядом со мной шевелится одеяло, и под ним начинаются потягушечки и довольное урчание, и всё это, как обычно, во сне. Похоже, вчерашний кризис миновал. Интересно, что же у них там произошло? В туре или во время питерского выступления? Дима мне, конечно, всё сам расскажет, не сегодня, так завтра, но узнать-то хочется сейчас!

Повозившись во сне, Дима продолжает спать дальше.

Шарю рукой на столике у дивана, нащупываю телефон и углубляюсь в дебри слухов и домыслов на фанатской страничке.

Значит, так… Игоря уронили, но он улыбался на поклоне. Бедолага… Впрочем, что ему ещё оставалось? Не то… Косяк со светом в финале. Тоже не то… Вадик уронил бандану. И что? Да по ней убиваться никто б не стал… Мимо… Богдан перепутал костюмы… Свежо и оригинально, что тут скажешь… Ну что ж они тут чушь всякую обмусоливают?! Та-а-ак… Диму чуть не уронили. Судя по тому, что я сейчас вижу рядом, его поймали. И не «чуть», а взаправду. «Чуть» в подобного рода ситуациях является решающим фактором… Что там дальше?.. Бедолага Альф наколол ногу… Точно Альф, не Дима? Вчера он, вроде, не хромал. Бесцеремонно отгибаю Димино одеяло, чтобы проверить. С ногами всё в порядке. И с обеими родинками на большом пальце левой ноги – тоже. Ур-р-р! Димка здесь, и весь мой! Вместе с родинками! Ур-р-р! Ур-р-р!

Дима продолжает спать. Уже совсем светло. Ну сколько ж дрыхнуть то можно?! Хорошо, хоть не храпит. Вылезаю из-под одеяла, накрываю им Диму и плетусь на кухню, готовить завтрак. Тоже – не самая весёлая из обязанностей.

Та-а-ак… Что тут у нас есть? Мдя-я-я… Не густо… Каждый раз напоминаю себе, что надо заранее запасаться продуктами, но всё время забываю. Наверное, надо окончательно сюда перебраться и не сбегать на время Диминого отсутствия к родителям.

Днём схожу… сходим, в магазин. Вдвоём хоть не так скучно.

Ну что же, что у них там, блин, произошло?!

Комментарий к Часть 24. Я сама придумала тебя. Я сама тебя нарисовала

Весь фанфик – воспоминания Димы о молодости.

А вставки с ПОВом – скажем так, прямой “поток сознания” героев в момент речи.

========== Часть 25. Принц-администратор ==========

Утром, вернее днём, когда я отоспался, Маша накормила меня завтраком: яичницей с беконом и солёными огурцами. Нет-нет, огурцы были вприкуску. Она их не пыталась пожарить. Присланы они были той самой тётей из Самары, которая на майских праздниках прихватила Машу на наше выступление. Тётя мечтала со мной познакомиться лично, а пока в устрашающем количестве слала Маше огурцы и варенье.

Бекон оказался солёным. Огурцы, разумеется, тоже. Яичницу Маша щедро посолила. Попробовав её, я хмыкнул, что кто-то либо влюблён, либо беременный. Маша в отместку шмякнула меня батоном по макушке. Думаю, вы поняли: завтрак мы не доели.

Как я уже говорил, примирительный секс – это здорово! Потом мы выбросили недоеденную пересоленную яичницу, сходили в магазин, затарились продуктами и почти не вылезали из «берлоги» до самого моего отъезда.

После недельного отдыха началась уже привычная круговерть. В этот раз – двадцать три дня вдали от дома с двумя заездами в родной город. Один раз между самолётами у нас было пять часов, в другой – семь.

Оба раза Маша дулась на меня по-страшному, поскольку я, игнорируя всё, выставлял будильник на телефоне и заваливался под одеяло на диван. Всё-таки сон на уже ставшей родной поверхности заменить не может ничто.

Сколько бы мы ни ездили, где бы ни выступали, меня всегда поражало то, что те номера, что встречались бешеными аплодисментами в одном месте, ждали равнодушные хлопки – в другом, и то, что вежливо терпели в Питере, могло сорвать громовые овации в области. Или наоборот. Зрители из больших городов, не стесняясь, хлопали и орали там, где им хотелось, а вот в маленьких городках – дожидались окончания танца и начинали аплодировать только тогда. Нужно признаться, подобная тишина нервирует до сих пор. А во вскакивавших с места, оравших «Браво!» и хлопавших, подняв руки над головой, я вскоре даже в полутьме зала научился различать наших питерских фанаток. Что заставляет их периодически появляться в самых непредставимых местах – до сих пор выше моего понимания.

Эти гастроли в двадцать три дня нам дорого дались. Сначала косяком пошли ляпы и ошибки. Потом несколько человек выбыли из-за травм. В том числе и я. Ту самую, старую, травму ноги уже стало сложно скрывать, и Роман в приказном порядке велел мне ехать домой. Ехать туда не хотелось. Маша с родителями была в это время в Испании, и я предложил Роману компромисс: оставить меня в качестве… массовки, раз столько народу выбыло, и некому стало затыкать образовавшиеся дыры.

Чисто массовочных номеров у нас почти не было, и Роман перевалил на меня всё от «подай-принеси» и «подпиши бутылочки с водой» до «выйди в зал посмотри, начинать или подождать» и «позвони узнай, какой номер у высланного за нами автобуса» и тому подобного.

Сказать, что я ловил от новых обязанностей непередаваемый кайф, значит соврать, но меня поддерживала мысль о том, что нога в любой момент может пройти, и что своей, вроде, и незначительной деятельностью я хоть как-то облегчаю ребятам жизнь. Порой приходилось проявлять смекалку. Для простоты я даже начал представляться по телефону личным секретарём Романа или администратором коллектива.

В мои руки попал черновой список гастрольных городов на май. Несколько строчек в центре были вычеркнуты, и Роман попросил меня позвонить организаторам наших выступлений в городах, находившихся в нижней части списка и узнать о возможности переноса выступлений на более ранние сроки, записать возможные даты и вернуть список ему.

На вопрос о вычеркнутых городах, Роман ответил, что доехать туда можно лишь на автобусе, но что везти нас туда местные автопарки желанием не горят из-за ужасной дороги, соединяющей эти города. В один из этих городков я и сам года полтора назад ездил на соревнования. Дорога и впрямь напоминала полигон, покрытый быстрорастворимым асфальтом и денно и нощно подвергавшийся бомбардировке.

Во время одного из концертов я сидел за сценой и от нечего делать я открыл в телефоне карту. Как оказалось, все эти городки соединяла железная дорога. Я нагуглил расписание. Выяснилось, что поезда дальнего следования там не ходили. Дорога была неэлектрифицированной. Но три раза в день по ней ходил дизель. Мне стало любопытно, есть ли в городах, соединённых этой дорогой, площадки для выступлений и гостиницы. Как подсказал мне интернет, ДК, бывшие кинотеатры и клубы с залами там имелись. Просмотр сайта одного из ДК показал, что в городишке уже пару месяцев ничего не происходило. На собственный страх и риск я позвонил по указанному на сайте ДК номеру.

Нужно ли говорить, что в мае в этих трёх городках нас встречали с восторгом, поскольку интересных зрелищ в их краях не было уж очень давно. А во взятом у нас областным телевидением интервью я, не видя смысла молчать, упомянул, что местные АТП отказались нас везти из-за отсутствия нормальной дороги, и что машинист местного дизеля, привыкший перевозить воздух и пяток бабулек-пенсионерок, три дня фигел, видя на станциях одних и тех же парней, грузивших в его, помнившего ещё Советский Союз, малиновый подкопчёный венгерский дизелёк, кофры с аппаратурой и костюмы в чехлах. Видимо, это интервью попалось на глаза кому-то из руководства области, поскольку после него дорогу заасфальтировали в течение недели, а нам от имени чиновника, ответственного за развитие культуры в данной области прислали персональное приглашение на осень и гарантию выделить бесплатный автобус для гастролей. Как известно, бесплатный сыр бывает только в мышеловках. К автобусу прилагалось приглашение на интервью. Видимо, для того, чтобы мы спели дифирамб местной администрации.

Роман тогда пошутил, что назначит меня главным, когда решит отойти от дел. Мы все тогда лишь посмеялись, но кто мог знать, что те слова станут пророческими?

Осенью местные жители нас встречали как триумфаторов. Про бесплатный автобус никто, разумеется, и не вспомнил. Про интервью – тоже. Как подсказал мне интернет, того чиновника сместили с должности задолго до начала нашего тура.

А нога, как я и предвидел, перестала болеть так же внезапно, как начала. И я закончил тот декабрьский тур, как должно. То есть, выступая на сцене.

Комментарий к Часть 25. Принц-администратор

Автор лет семь назад ездила на соревнования по подобной дороге. Кое-где в асфальте были дыры, в которые вполне можно было вложить валун или большую морскую черепаху. Асфальтированная дорога напоминала грунтовку. Автомобиль вихлял как слаломист по трассе. Подвозившая меня от Тулы тренер, сказала, что уже выучила эти дыры наизусть, но в тёмное время суток ездить по этой дороге не рискует.

Что в тех краях теперь – не знаю, но надеюсь, что ситуация улучшилась.

========== Часть 26. Там мышь! И другие приключения Вадика ==========

Январь начался с очередных казусов. Правда, большей частью смешных, иногда неожиданных, но имевших порой далеко идущие последствия. Никто из наших не заболел, никто не травмировался. А то, что пошли странные слухи… Так тьфу на них. Я-то знаю, что всё, ну или почти всё, что пишут фанатки у себя на страничке – выдумка и неправда. А если и правда, то помноженная на такой вымысел, что разглядеть за ним истину не представляется возможным.

Во-первых, за новогодние «каникулы» где-то треть ребят ухитрилась потолстеть. Альберт так и вовсе успел нагулять дрожащий жирок на животике и ляжки. Это ж как праздновать надо было?! Ещё треть парней загадочным образом похудели до торчащих рёбер. При виде вторых Роман хмыкнул, при виде первых – покачал головой, но ничего не сказал. Возможно потому, что и сам за праздники прибавил пару-тройку кило.

И вот первое выступление. Начинаем выходить на сцену. И тут… заминка. Налетаю лбом на застывшего передо мной Вадика. Легонько подпихиваю в спину – ноль реакции. Что за чёрт! Выглядываю из-за его плеча. Из противоположной кулисы ребята уже вышли. Стоят. Ждут нас. Тянется напряжённая пауза. Замечаю, что на сцене, у задника, лежит что-то белое, маленькое. Снова подпихиваю Вадика вперёд. Теперь уже кулаком. Не идёт. Стоящий позади меня Игорь подталкивает уже меня.

– Там мышь! – вдруг выдаёт Вадик.

Я присматриваюсь. А ведь и правда! Скорее даже, не мышь, мышонок. Маленький… Миленький… Неспешно идёт за спинами у ребят и что-то деловито вынюхивает на сцене.

В голосе Вадика – паника. На сцене – всего лишь мышь. Мышонок! Понимаю, что Вадика я силой не выпихну. Оборачиваюсь к ничего не понимающему Игорю.

– Телефон!

Да, именно на такой случай за сценой лежит старенький аппаратик с уже набранным номером звукорежиссёра.

Хватаю телефон и нажимаю кнопку. Трубку снимают мгновенно.

– Что там у вас?

– Василий, врубай! – кричу я. Мышь побоится звука и уйдёт. – Врубай! – повторяю я.

И Василий врубил. Вот только эффект от этого оказался не совсем такой, как ожидал я. Мышонок заметался по сцене. Теперь его заметили и зрители. По залу прокатилось оживление. Игорь за моей спиной громко заржал. Один из стоявших на сцене ребят топнул в надежде пугануть мыша. Именно это и возымело эффект. Мышонок рванул по прямой и сиганул со сцены в зал. Я, уже не в состоянии сдерживаться, мелко трясся от хохота, уткнувшись лбом Вадику в спину.

– Иди уж, – выдавил из себя я.

Начало концерта было скомкано. Мы то и дело принимались глупо хихикать. Вадик на нас дулся. Как мышь на крупу.

В общем, начало тура было весёлым. Да и продолжение – ничуть не скучнее.

В следующем городе во время выступления рядом с Вадиком лопнул софит. Вадик и виду не подал, что что-то не так, но когда вернулся за кулисы, его ощутимо потряхивало.

Места в гостиницах мы всегда резервировали из расчёта по номеру на каждого. Только вот бронь, сделанная чуть ли не за полгода, порой испарялась самым загадочным образом. Правильнее сказать, загадочным образом трансформировалась в весьма странный набор комбинаций. Полагаю, в гостиницах фишка такова: поселить гастролирующих покомпактнее, ведь они лишнего времени не имеют и едва ли станут закатывать скандал. Обычно при заселении нас пытаются убедить, что произошла накладка, и селят по двое. Но бывало, что нам не везло, и кого-то селили в семейном номере с двуспальным лежбищем и двухэтажной кроватью. Выспаться в подобной ситуации, как правило, не удаётся никому. Обязательно находится кто-то, кто храпит, кто-то, кто вертится, и кто-то, кто простужен, кашляет и чихает. Двухэтажная кровать скрипит и качается, кажется, даже от дыхания. Оказавшиеся на двуспальном ложе ржут как кони и обмениваются бородатыми шуточками типа «Не приставай, пра-а-ативный!»

При подобных условиях очередь на «пожить одному», сами понимаете, соблюдается наистрожайше.

После шоу мы переехали в соседний город. Вот только в гостинице нас поселили, кого как. Мне, Вадику и Степану с Богданом достался блок на четверых с двумя комнатами и кухонькой. Вадик сразу завалился спать. Я – тоже. Засыпая, я слышал, как кто-то бесконечно плескался в ванной, но не придал этому значения.

Посреди ночи меня и, возможно, полгостиницы разбудил вопль. Нет, ВОПЛЬ. Я вскочил и рванул за дверь. На полу у стенки сидел Вадик. В руках у него было что-то большое и белое. Из соседней комнаты выскочил Богдан. За ним – Степан. В почти полной темноте раздался «плюх». Богдан витиевато выругался и, подобно дирижёру, сделал движение рукой сверху вниз. Раздалось «хрясь», а потом – «звяк», «бряк», и что-то с грохотом покатилось нам под ноги. Я нашарил на стене выключатель и нажал. Наверху что-то зашипело, заискрило, и где-то в районе Богданового пупка заморгала одинокая покачивающаяся на проводке лампочка. Сидящий на полу Вадик закрылся белой футболкой, что была у него в руках. Богдан прижимал ладонь к стремительно заплывавшему глазу. Да-а… Картина маслом. Немая сцена. Куда там «Ревизору»!

Как выяснилось, когда все залегли по койкам, Степан, самый крупный и большой из всех, постирал в ванной футболку. Тоже немаленького размера. Вот только змеевик уже был занят нашими носками. Не долго думая, он связал шнурки, зацепил их за выступ на плафоне в прихожей, прицепил к петле от шнурков вешалку и повесил на неё мокрую футболку. Ведь, как известно, движение воздуха в коридорчике даёт шанс почти полностью просушить футболку к утру. Да и кому могло прийти в голову, что Вадику посреди ночи приспичит выйти в коридор, не включив при этом свет?!

Вадик спросонья принял футболку за привидение. Богдан получил вешалкой в глаз и, дёрнув за шнурки, оторвал плафон от потолка.

Когда мы снова залегли по койкам, и я уже засыпал, рядом послышался шорох.

– Ты спишь? – прошептал Вадик.

– Уже нет, – немного раздражённо прошептал в ответ я.

У Вадика была странная особенность организма: он либо ложился и мгновенно засыпал до будильника, либо мучился бессонницей по многу дней подряд.

– Ну ладно… Забирайся… – сдался я и подвинулся к стенке.

Вадик тут же подхватил свою подушку и одеяло и устроился рядом, компактно свернулся, прижавшись к моему боку спиной, и, ровно задышав, уснул.

Подружившись с Вадиком, я понял, что то, что я ошибочно принимал за виктимность, ею не являлось. Вадик, просто-напросто боялся быть один. А что уж что тут было первопричиной, бог весть…

Разумеется, я никому не рассказывал, что в бессонные недели работал снотворным для Вадика. Мы же ничего такого не делали, да и на что мне в этом смысле Вадик? Парни – не по моей части, хотя Вадик и уверял, что я с Машей очень скучно живу и многое из-за этого упускаю.

Разумеется, с утра пораньше Роман, тоже разбуженный ночным переполохом, пришёл с инспекцией. Ему скромно предъявили останки сложенного в угол плафона, от которого предварительно отвязали шнурки, и вежливо пожаловались на нерадивость работников гостиницы, заселяющих людей в номера с толком не прикрученными к потолку осветительными приборами.

Роман хмыкнул, но ничего на это не сказал.

При выезде из гостиницы перед нами извинились за неисправность электроприбора и цветисто приглашали приезжать ещё.

А вот на фанатской страничке ни слова о плафоне и ночном переполохе не появилось. Зато всплыл опус о том, что Дима Сергеев всегда селится в одном номере с Вадиком Анисимовым, и что подушки и одеяла после их выезда из гостиницы уже в который раз обнаруживаются в одной кровати.

Кто-то тут же вспомнил мой летний «роман» с Лёшей Смирновым, и фанатствующая «губерния» пошла упоённо писать…

Я почему-то не подумал, что Маша тоже порой заходит на фанатскую страничку, и потому устроенный ею публичный «каминг-аут» наших с ней отношений оказался для меня полной неожиданностью.

========== Часть 27. Если б не было тебя… ==========

Следующим городом в гастрольном списке была Рязань. Остаться мы в ней должны были на две ночи. Вечером после шоу мы заселились в гостиницу, а выехать из неё должны были утром через день. Целые сутки у нас должен был быть свободный день, то есть, выходной.

Через пару минут после входа в номер, который нам с Вадиком опять достался на двоих, раздался стук в дверь. На пороге мы обнаружили Машу и чемодан.

– Вадик, ты бы погулял где-нибудь? – с порога начала она.

Вадик двинулся на выход.

– Погулял до завтра, – договорила фразу Маша. – Лучше даже до послезавтра. У Игоря с Альфом в номере кресло есть. Раскладное. Я узнавала.

Вадик потрясённо застыл.

– Маш, ты вообще… – начал я, но Вадик покачал головой, хмыкнул, отодвинул меня в сторону, вернулся в номер и вышел из него уже с сумкой.

– Спокойной ночи и приятных сновидений, – фыркнул он. – Игорь с Альфом в котором?..

– В триста пятом, – спокойно ответила Маша и, легонько подтолкнув меня в глубь номера, захлопнула дверь.

***

Потом мы с ней лежали, обнявшись и по уши накрывшись двумя одеялами и обоими покрывалами. Минус двенадцать на улице при незаклеенных деревянных рамах без половины ручек и батареи, прогретой до температуры 36,6, простора для фантазии нам не дали. Скажу сразу: заниматься сексом, следя за тем, чтобы одеяло не съезжало – полный отстой.

Я уже засыпал, когда Маша вывернулась из покрывально-одеяльного кокона и принялась рыться в сумочке. Снова устроившись рядом, она попросила:

– Дим, сюда посмотри.

– А? – с трудом разлепил глаза я.

Маша по-всякому пристраивала над нами телефон, чтобы сделать селфик. Я показал телефону язык. Маша ткнула меня локтем в бок. Отщёлкав несколько кадров, Маша снова почти полностью скрылась под одеялами.

Утром мне никуда не надо было спешить, не надо было вскакивать и бежать. Я, стараясь ненароком не высунуть руку или ногу из-под одеяла, потянулся.

– Лежи смирно… – сонно пробормотала Маша.

Я, что для меня нетипично, осторожно перевернулся, подтянул к себе Машу и обнял. «Какая же я всё-таки сволочь, – подумалось тогда мне, – я ведь ей даже ни разу не сказал “Я тебя люблю”».

– Маш?..

– М-м-м-м-м?

– А почему я? – продолжая лежать, уткнувшись ей носом в плечо, поинтересовался я.

– В смысле?

– Почему? Почему ты тогда привезла меня к себе?

– Ну я же ещё тогда сказала: ты мне понравился, – Маша обхватила меня руками. – Ты красивый, умный, у тебя чувство юмора… С тобой хорошо… Ты классный…

– начала перечислять она.

– Маш, а почему ты тогда приехала?

– «Тогда» – когда?

– Когда в кровать ко мне залезла.

– Тебя потерять боялась, – фыркнула мне в макушку она.

– Так я – вот он я… Куда б я делся… – невероятно информативно ответил я и вздохнул. – Слушай, а кроме меня, их у тебя сколько было?

– Кого?

– Ну парней… – уточнил я.

– Чего-о-о?! – Маша спихнула меня с себя и даже немножко потрясла. – Боже… Какой же ты глупый…

– А только что говорила, что умный, – не смог удержаться от того, чтобы не вставить шпильку, я.

– Ты один и был, – ответила она. – А то ты сам не понял. Я как вспомню, как я тебя в гостинице соблазняла, так смешно становится.

– Подожди… Но как?

– Как что?

– А кровь?

– Какая кровь?

– Ну у девушек… – начал я.

– Ну не знаю… – пожала плечами Маша. – Может, у тебя член слишком маленький? Я у других его, прости, не видела.

Я поперхнулся таким “комплиментом”. После длительного молчания я спросил: