Текст книги "Пари (СИ)"

Автор книги: лейтенант Кеттч.

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)

Всё-таки плохо, когда в голове беспрестанно крутятся невесёлые мысли, да и, видимо, наложились друг на друга отсутствие серьёзных тренировок в последнее время и необходимость делать кульбиты прямо на жёстком полу. Посреди первого же шоу я почувствовал боль в некогда травмированной ноге.

На третий день перед первым выходом на сцену меня догнала СМСка от бабушки «Съездила промыла мозги твоему папаше-обормоту. Вернёшься – всё будет хорошо». Я предполагал подобный исход и без бабушкиного вмешательства, но получить именно такое сообщение, какое тебе и хочется получить, согласитесь, было приятно.

В середине первого отделения у меня был продых аж на два номера. Когда я забежал в гримёрку, то увидел помаргивавший сигнал на телефоне. СМСка. Интересно, от кого? Я открыл её и прочёл. Уж лучше бы я этого не делал. Присланная СМСка гласила: «Ты всё равно мой сын, а я твой отец, и то, что ты гей, этого не меняет. Мы ждём тебя дома. Твой папа».

Сначала я икнул. Потом – перечитал. Потёр глаза. Прочитал второй раз. Поискал, обо что постучаться головой.

– Дмитрий! На сцену! – рыкнул появившийся в дверях Роман, мгновенно преобразившись из невзрачного мужичка в тирана и деспота.

Я подскочил, заозирался и рванул. Ближе к концу номера мы делали что-то вроде пирамиды, какие в довоенные годы показывали на парадах физкультурников. На самую вершину, как самый мелкий, должен был залезть я. Последняя СМСка настолько выбила меня из колеи, что я полез не с той ноги. Переделать что-то на полпути уже было невозможно, и я лез не туда и не по тем, по кому я должен был лезть. Парни, сообразив, что что-то пошло не так, решили меня подстраховать. Кто-то поднял руку и крепко взялся за больное место на ноге. Я дёрнулся, плечо подо мной пошатнулось, и я полетел вниз.

Специально акробатикой я не занимался никогда, но был уверен, что сумею выкрутиться и не убиться самому, и не пришибить других. Но, увы. Парни о моих планах не знали. А потому стали меня ловить и делать это как можно элегантнее и незаметнее для зрителя. Типа, всё так и было задумано. Я потом посмотрел это видео. Меня действительно поймали и даже вертикально поставили на ноги.

Но падая, я успел треснулся головой обо что-то жёсткое. Позже выяснилось, что это было плечо Тимура. А сам я заехал локтем Степану в глаз. После чего он достаточно долго был похож на пирата, и никакой грим его не спасал.

Я кое-как добрался до конца номера, ушёл вместе со всеми за кулисы, привалился к какому-то железному, приятно-холодному кронштейну и сказал:

– Ребята, дальше – без меня.

Потом я помню, как меня несут. Несёт Роман. Меня укладывают в каком-то кабинете на прохладный кожаный диван. Я переворачиваюсь носом вниз. Не впервой. Так меньше будет кружиться голова. Потом рядом оказывается пожилой дядечка в белом халате.

– Что болит, молодой человек?

– Нога, – отвечаю я и для верности сгибаю нужную ногу в колене.

– А как же сотрясение? – слышу я вопрос седенького дядечки.

Меня переворачивают и чем-то светят в глаза.

Потом я помню, как меня одевают и усаживают в автобус.

В гостиницу меня вносит Ёж. Когда тебя несут, это не так уж и плохо. Я опять слышу «дети и инвалиды»… Меня снова несут. Я на мягкой кровати… Обнять прохладную подушку и спа-а-ать…

Уже много позже выяснилось, что меня на всякий случай решили не оставлять на ночь в номере одного. Ёж вызвался за мной бдить. А вот тётка на ресепшене не иначе как слеша в сети начиталась и дала нам номер с двуспальной кроватью. Пока Лёха собирался идти вниз, попросить, чтобы нам дали другой, я уснул, и Ёж плюнул и решил оставить всё, как есть.

Та тётка с ресепшена, хотя, может, конечно, и совсем не она, под ником не разберёшь, на фанатской страничке тиснула новость, что, мол, новенький Димочка Сергеев, не скрываясь, ночует в одном номере с Алексеем Смирновым, а тот его на руках носит. О наличии подобного сайта я узнал лишь пару месяцев спустя. А тогда Алексей, сам о том не догадываясь, подлил масла в огонь, растянувшись на кровати, провокационно задрапировавшись в простыню и поместив в Инстаграмме селфик, на который попала моя нога.

Да мало ли чья нога там могла быть, скажете вы. Но увы, видимо, по причине наличия собственных денег и впервые появившегося свободного времени я перед самым туром сделал на ноге над косточками круговую временную татуировку, которую, разумеется, на первом же выступлении сфоткали и выложили в сеть, а теперь опознали на последнем инстаграмовском снимке Алексея.

Утром я проснулся с адской головной болью, которую не снимали никакие таблетки. Вечером меня оставили лежать в номере. Впрочем, выступать я был не в состоянии. На следующий день Роман волевым решением отправил хромого и маявшегося головной болью меня домой.

Вылет самолёта задержали на пять часов. Потом из-за грозового фронта он приземлился в Воронеже, где нас отвезли в гостиницу. Из Воронежа мы тоже вылетели с опозданием. Поэтому, оказавшись в родном Пулково, я выдохнул с облегчением. Но, как оказалось, рано.

Утром я очнулся на незнакомом диване в незнакомой квартире. Голова по-прежнему тупо болела. Я закрыл глаза.

– Доброе утро, Дим, – услышал я.

Осторожно приоткрыв один глаз, я увидел тоненькую блондинку.

– Как ты себя чувствуешь? Завтракать будешь?

Желудок уже подводило от голода, но я не знал, как при сотрясении он отреагирует на еду. Поэтому я прошептал:

– Нет…

Чуть пошевелившись под одеялом, я понял, что лежу в трусах и почему-то в носках.

– Ты кто? И как я сюда попал? – спросил блондинку я.

========== Часть 12. Стокгольмский синдром? ==========

Я тут же сам сообразил, какую глупость сморозил. Вчера, когда самолёт наконец-то приземлился, мне настолько осточертела головная боль, что хотелось только одного: лечь куда угодно, и чтоб не беспокоили. В фойе ко мне подошла эта самая блондинка, стала интересоваться здоровьем и состоянием, а потом просто взяла, как маленького, за руку и куда-то повела. Я помню, как она что-то говорила про какой-то сайт, про выложенное видео, про Флайтрадар, на котором она искала мой самолёт. Ещё там что-то было про тётю, Самару и уехавших до вечера воскресенья родителей. Такси вроде бы ехало в нужную мне сторону, я закрыл глаза, и когда открыл их, обнаружил себя в родном районе, но не на своей улице. Блондинка расплачивалась с водителем.

Почему-то я пошёл за ней. Не иначе, как это было временное умопомрачение, вызванное сотрясением остатков мозгов. Как я оказался на диване, я, честное слово, не помнил.

Я лежал и одним глазом смотрел на блондинку. Потом осторожно открыл второй. Маша! Вот, как она вчера представилась!

Скажу вам честно, с девушками у меня всегда было как-то не очень. Во-первых, нет у меня на них времени, во-вторых, эти вечные «ути-пуси» и «Дима, ты няша» взбесят, кого угодно. Я же хочу, чтобы во мне видели личность (немалого масштаба), а не милую симпатяжку. Да-да, я в курсе, что это комплекс Наполеона. Мне нравится быть в центре внимания. Мне нравится выступать, но я не терплю, когда меня тискают, чмокают и теребят. Может, папа прав, и я гей? Или я всё-таки асексуал? Уж лучше второе.

Голова продолжала болеть. Как же меня это достало! Судя по солнцу за окном, утро уже перешло в день. На диване я весь затёк и всё себе отлежал. Я потянулся под одеялом. Ногу, не иначе как уставшую от долгого лежания в одной позе, внезапно свело.

– Чёрт… – процедил сквозь зубы я.

– Что такое? – переполошилась стоявшая надо мной Маша.

– Нога… Свело…

– Которую?

– Правую…

Я собрался было сесть и избавить себя от этой неприятности, но Маша меня опередила: запустила руку под одеяло, подвела прохладную ладонь под икру и нехило в неё вонзилась двумя длинными ноготками. Мышцу мгновенно отпустило.

– Всё? – спросила она.

– Ага… – расслабился я. – Спасибо.

– Да не за что. Тебе поесть надо. Это у тебя от слабости.

– А ты где так наловчилась? – спросил я.

– А у меня папа медик.

– Понятно, – ответил я, чтобы хоть что-то сказать.

– Ты лежи, – объявила Маша. – Я тебя кормить сейчас буду.

«Ну вот, начинается, – подумал я. – И для неё я слабый, хилый, калечный, беспомощный, требующий заботы няша». Хотя именно таким я тогда и был.

Через пару минут в комнате снова появилась Маша. С чайной ложечкой и розовым йогуртом.

Сначала я хотел возмутиться, но уж очень хотелось есть, и я решил досмотреть это шоу до конца, чтобы узнать, чем же всё закончится.

Жутко выглядевший розовый йогурт оказался очень даже ничего. Или это я был таким голодным? Второе, думаю, куда более вероятно.

Когда ложка заскребла по донышку, я, неожиданно для себя, спросил:

– А ещё есть?

Прежде, чем Маша успела вернуться с кухни со следующей баночкой, я уснул.

Вечером, вместо того, чтобы уйти домой, я дополз до ванной и забрался под душ. Если быть совсем откровенным, домой мне не хотелось. Там вечно мельтешащая Эллочка и папа с его новым бзиком. Можно было бы, конечно, уехать к бабушке, но сил не было. Я стоял под струями воды и думал, что и здесь могу нарваться на нехилое такое выяснение отношений. Вот выйду я в коридор, а там Машин папа и… Упс… Я заржал. Видимо, с головой у меня точно были нелады.

Разумеется, при выходе из ванной меня никто не подстерегал. Завтра должно было наступить воскресенье, и должен буду вернуться домой. Очень странно, но Маша меня не сильно напрягала. Рядом с ней было тихо и ненапряжно. Правда, в роли получателя «Я вам пишу – чего же боле?», пусть и в куда более современном варианте, я чувствовал себя более чем неловко.

Как оказалось, на майских праздниках Маша гостила у тёти в Самаре. Та прихватила её на концерт. На НАШ концерт. Где Маша узрела меня и решила застолбить. Ну как тут не вспомнить печальную судьбу богомолов? На фанатском сайте выложили то злосчастное видео с развалившейся пирамидой, а по слухам, которыми, как известно, земля полнится, я не только не принимал участия в следующем шоу, но и вообще нигде больше не показывался там, где появлялись наши ребята. Короче, фанатки, совсем как оруэлловский старший брат, следят за тобой. Мне тогда подумалось, что Маше, вооружившейся списком городов из нашего гастрольного тура и данными с сайта Флайтрадар и ухитрившейся вычислить рейс, которым я летел, следовало идти в частные детективы, а совсем не на иняз.

Всё это я узнал уже после того, как поздно вечером рядом с уже засыпавшим мною Маша плюхнула ещё одну подушку, принялась двигать меня по дивану к спинке, устроилась позади лежавшего на боку меня и по-хозяйски закинула на моё одеяло ногу.

– Ты чего? – переполошился я.

– А ты мне нравишься. И я тебя никому не отдам, – объявила мне в затылок Маша и, видимо для того, чтобы я не сбежал, перекинула через меня ещё и руку.

Я не стал спихивать Машу с себя и дивана. Вот уж не знаю, что стало тому причиной: воспитание, так и не прошедшая головная боль или слишком рано проявившийся Стокгольмский синдром.

После длительных Машиных излияний и славословий я ухватил её за ладонь, пристроенную мне на живот, подтянул её под щёку, зарылся моськой в подушку и уснул.

Утром меня разбудили разговоры прямо надо мной. Я прислушался к своим ощущениям. Голова не болела. Вообще. Казалось, она – воздушный шарик с гелием, который вот-вот воспарит к потолку. Господи, как мне было хорошо!

Но ровно до того момента, как я услышал:

– Папа, знакомься. Это Дима.

Вот тут я понял, что попал. И что уходить домой надо было вчера вечером.

Комментарий к Часть 12. Стокгольмский синдром?

Хммммм… Проверка правописания не работает. Если кто что увидит, буду очень благодарна.

========== Часть 13. Подставная девушка ==========

Стоявший надо мной мужчина разглядывал меня с неподдельным интересом, словно я был неким неизвестным науке явлением, заслуживающим всестороннего изучения.

Маша невозмутимо продолжила:

– Он головой ударился. И ещё у него нога болит.

Я закрыл глаза. Цирк. На сцене. С моим участием. Хорошо хоть без коней. А я, похоже, в роли акробата. Которого по ошибке сейчас отправят в клетку ко льву.

Машин отец, ну совсем как Маша, без спросу запустил руку под одеяло и принялся жамкать мне ноги. Так вот в кого она такая! Как говорится, яблочко от яблоньки…

– Которая?

Ответить я не успел, поскольку мужчина цепанул меня за больное место, да так, что я дёрнулся и заорал.

Ногу тут же отпустили.

– Сколько пальцев? – продолжил Машин отец.

– Один, – не раскрывая глаз, ответил я.

Тот хмыкнул.

– Откуда знаешь?

– А всегда один показывают и ждут, сколько назовешь.

Машин папа оказался травматологом. А что? Вполне полезное знакомство. И мужик он оказался вроде ничего. Долго мял, сгибал и разгибал мою многострадальную ногу, надавал кучу полезных советов и даже вызвался меня проводить после того, как всё его семейство за завтраком пыталось впихнуть в меня Демьянову уху.

– Вообще-то Маша хорошая девочка, – услышал от него я, когда мы вышли на улицу (Машину попытку пойти вместе со мной он пресёк на корню).

«Он что, её мне сватает, что ли?» – изумлялся я, топая к дому. Но самое поразительное произошло тогда, когда мы до него дотопали. Машин папа, как выяснилось, звали его Александр Евгеньевич, вручил мне свою визитку и пригласил «заходить, если что». Я едва не выпал в осадок. Что ж это получается? Маша их так достала, что они от неё избавиться спешат?

Дома мы с папой обходили друг друга по большому радиусу. Эллочка носилась как угорелая и, не скрывая любопытства, ждала шоу. Я не доставил ей этого удовольствия. Мама горестно взирала на происходящее.

С немалым изумлением я обнаружил в Контакте кучу посланий самого разнообразного содержания от пожеланий скорейшего выздоровления до диких признаний в неземных чувствах. А о толпах, непонятно с какого перепуга возжелавших добавиться ко мне в друзья, я и вовсе молчу.

Для начала я всё везде позакрывал, оставив на поверхности одну единственную концертную фотку.

Похоже, парни были правы. Нужна фотка с девушкой. Даже если просто для отвода глаз. У Вадика и того на аватарке – обнимашки с фигуристой блондинкой. А о том, что на всех фотках его двоюродная сестра, фанаткам знать совсем не обязательно. Только где ж мне взять ту девушку, которая согласится попозировать со мной за просто так?

Видимо, головой я ударился серьёзно, поскольку на следующий день, просочившись в парадную вслед за какой-то тёткой, я возник на Машином пороге с идиотским вопросом: «А гулять Маша выйдет?»

И, разумеется, она вышла. Правда, ждать мне её пришлось минут тридцать. Видимо, наносила боевую раскраску. Но это мелочь.

От моего предложения пофоткаться вместе Маша пришла в неописуемый восторг. Ну ещё бы!

Селфи палки у меня никогда не было. Как выяснилось, у Маши – тоже. Я по-всякому вытягивал руку, но ракурс получался один ужаснее другого.

Сначала мы фоткались возле Машиного дома. Как уже было сказано, фотки вышли дебильнее некуда. Потом мы перешли на детскую площадку чуть подальше. Слава богу, что там не было детей. Нет-нет, ничего неприличного мы не делали, но вели себя как два дебила, обнимая зайчиков, залезая в домики и машинки.

Потом мы пошли по району в поисках «идеального» места для селфи. Шли, принимая по дороге позы одна страннее другой, и безуспешно снова и снова фоткаясь.

Как-то незаметно мы отошли достаточно далеко от Машиного дома, как вдруг нам навстречу попался Ёж с супермаркетовскими пакетами в руках. Я на мгновение завис. А, собственно, чего тушеваться? Я отобрал у Лехи пакеты, плюхнул их на ближайшую старушечью скамеечку при входе в ближайший подъезд и велел фоткать нас с Машей.

И Ёж оторвался. На вроде бы простенький телефончик он отснял почти профессиональную фотосессию. На соседнюю скамейку мы садились, ложились, вставали. Меня укладывали Маше на колени, и Машу усаживали на мои. Мы прыгали по команде со скамейки и перелезали через неё. Лёха разве что не заползал под лавочку ради удачного кадра.

Прощаясь с нами, Лёха как-то очень подозрительно ржал.

Я проводил Машу обратно до дома. У парадной она целомудренно чмокнула меня в щёку. Протестовать я не стал.

Дома после разбора полученного благодаря Ежу богатства я остановил свой выбор на фотке, на которой мы с Машей такие счастливые и довольные стоим на скамейке на фоне голубого неба и пушистых белых облаков.

Но тут опять пискнул комп, и двузначная циферка жаждущих добавиться ко мне в друзья сменилась трёхзначной. Я вздохнул и открыл совсем другую фотку. Ту, на которой мы с Машей выглядели какими-то взмыленными, расхристанными и, на первый взгляд, впопыхах одевшимися. «Нате, получите!» – мстительно подумал я и загрузил эту фотку вместо аватара.

========== Часть 14. Проверка на вшивость ==========

После закрытия доступа к странице число желающих добавиться не сильно уменьшилось. Зато теперь периодические вопросы про девушек и отношения пошли косяком.

Через несколько дней я не придумал ничего лучше, чем повесить граничившее с хамством объявление «В связи с отсутствием пресс-секретаря ответы на вопросы даются при наличии свободного времени» и закрыл личку.

Наши уже вернулись из тура, у нас официально было несколько дней выходных. Лето было не ахти какое лето, но я предвкушал встречу и даже жаждал оказаться на репетиции. Утром я проснулся с больным горлом и голосом как у серого волка. Родители были на работе. Эллочка где-то носилась с подругами. Я перевернулся на другой бок, завернулся в одеяло с головой и решил болеть по всем правилам. Но отлежаться и выспаться мне не дали. Принялся дрыгаться и подпрыгивать в пароксизме вибро-звонка, выложенный возле подушки сотовый. Частично ожидая, что это Роман зовёт на репетицию, я ответил. Но это оказался не он.

– Мелкий, ты во что там влип? – услышал я голос Ксюши.

Как оказалось, с самого прихода на работу её донимала звонками какая-то девица, требовавшая либо дать ей номер Сергеева Димы, либо переслать Диме её номер. Девица утверждала, что это она на моей аватарке и в качестве доказательства, что она – это именно она, грозилась в знак подтверждения прислать Ксюше своё фото.

– Возьми у неё номер, – прохрипел в трубку я, – и скажи, что я ей позвоню. Но потом, – добавил я и упал на подушку.

Но позвонил я Маше не «потом», а вскоре. Наша квартира вообще не была заточена под моё в ней пребывание. Так уж сложилось. Я годами либо приходил домой с тренировок только ночевать, либо был на сборах и соревнованиях, а потому с тех самых пор, как чуть подросшему мне поставили кроватку, а потом – диван в большой комнате, я в ней так и жил, а остальные считали своим неотъемлемым правом тусоваться в ней. Они ж привыкли, что меня в этой комнате, как правило, нет, а места – полно.

Вот и сейчас Эллочка притащила стадо своих подруг смотреть плазму в моей, пардон, в большой комнате. А я что? Я так, мебель… Короче, девчушки-вселушки спокойно болеть мне не дали.

В итоге я-таки позвонил Маше, совершенно не подумав о том, что стояло лето, была суббота, и её родители уехали на дачу. По прибытии к ней домой я был раздет, уложен в кровать, и Маша принялась играть в доктора. Нет-нет, ничего даже отдалённо напоминающего то, о чём вы подумали. Она просто приносила мне носовые платки и пичкала таблетками. Самое странное, что к вечеру воскресенья мне действительно полегчало.

Ну, а вечером, как вы уже догадались, вернулись Машины родители. Обнаружив под одеялом меня, машин папа хмыкнул:

– Это уже входит в традицию.

Я дождался, когда Александр Евгеньевич выйдет из комнаты, натянул одежду, вежливо со всеми попрощался и, периодически сморкаясь, побрёл домой. Маша увязалась меня провожать.

– Куда пойдём?

Я решил проверить Машу на вшивость и ответил:

– Педикюр делать.

– А давай! – если Маша и обалдела, то виду не подала.

Сидеть во время процедуры было скучно, но зато мне удалось до мелочей продумать, как мне тогда казалось, гениальный план. Вернее, я думал тогда, что до мелочей.

Я набрал на телефоне «На сегодня планы есть?» и отослал Вадику.

Вскоре в ответ пришло осторожное «Ну не то, чтобы. А что?»

Я ответил «Нужна помощь», совершенно не подумав, что Вадик может посчитать себя мне обязанным и примчится, бросив всё.

– В кафе потом сходим? – нисколько не сомневаясь в Машином ответе, поинтересовался у неё я.

Маша просто просияла.

Искоса поглядывая на Машу, я скинул Вадику свой план. Он, как ни странно, согласился поучаствовать.

В кафе, после того, как мы сделали заказ, Маша удалилась за дверку с надписью «WC». Тут же появился Вадик. Но дальше всё пошло совсем не по плану. Вадик должен был усесться за наш с Машей столик. Она столь усиленно предъявляла на меня права, что мне захотелось посмотреть, как она поведёт себя, когда на меня начнёт предъявлять права кто-то другой, да к тому же не девушка. Предъявлять права, разумеется, для виду. Но тут…

Тут к нам подлетел какой-то парень. Оттолкнул меня. Навис над Вадиком. Мне показалось, что он ему вот-вот врежет. А какое у Вадика при этом сделалось лицо… Я тысячу раз пожалел, что затеял этот дурацкий розыгрыш.

– Юра… Это совсем не то, что ты думаешь… – начал было Вадим.

Чёрт… Чёрт. Чёрт! Да тут всё гораздо хуже, чем я думал!

Тут, наконец-то, вернулась Маша.

– Вадик – мой! – процедил этот Юра, глядя на меня.

– А Маша – моя, – скажите, что мне ещё оставалось ответить, учитывая ситуацию? – А Вадик – мой друг!

Я, ухватив Юру за рукав, развернул его в противоположную от Вадика сторону и добавил:

– Выйдем – разберёмся, – Маше я крикнул: – Посиди с Вадиком. Я – быстро.

Драчуном я не был никогда. Шансов навалять этому Юре у меня было мало. Он был и выше, и крупнее, и старше. Нет, увернуться от него я б, скорее всего, успел, но побить – едва ли. Однако, тот послушно вышел на улицу вслед за мной.

Едва мы миновали двойные стеклянные раздвижные двери, как он начал:

– Узнаю, что ты с ним за моей спиной трахался…

Я перебил:

– Узнаю, что ты его хоть пальцем тронул – прибью!

– Ты – меня? – глядя на меня сверху вниз, усмехнулся Юрий.

«Знает он про предыдущего Вадькиного парня, или нет? – думал я. – Если – да, то почему так себя ведёт? Если не знает, выходит, Вадик притягивает к себе мудаков?» Но вслух я сказал другое:

– Машин папа – травматолог. Узнаю у него, куда бить, и пришибу, если на Вадике хоть синячок замечу.

До Юрия, кажется, начало доходить.

– Подожди, вы работаете вместе? А Маша – твоя девушка?

– Да.

– Уф-ф-ф… А я-то дурак… Я было подумал… Он СМСками перекидывался с кем-то, а потом подорвался как бешеный… Ну и я – за ним.

– В том, что ты дурак – сомнений быть не может, – пробормотал я и вернулся в кафе, снова миновав раздвижные стеклянные двери.

На столе уже стояло заказанное. Вадик изо всех сил держал лицо, но было видно, что ему не до Маши с её жизнерадостным щебетанием.

– Вадь, прости, пожалуйста, – начал я. – Я не подумал.

Что сказать ещё, я не знал.

– В общем, знакомьтесь. Это – Маша, – я сделал жест рукой. – А это – Вадик, – аналогичный жест в противоположную сторону. – Вадь… Извини ещё раз… Твой обормот ждёт тебя на улице… Едва ли он ушёл…

Вадик поднялся и побрёл в сторону выхода.

– Дим, а что это было? – махнула рукой в сторону двери Маша.

– Ревность, Маша, страшная штука, – глубокомысленно изрёк я и без аппетита поковырял вилкой салат, – особенно, когда ревнует дурак…

========== Часть 15. Сваха ==========

Следующий тур и так был небольшим, но неожиданно стал ещё короче: вместо трёх выступлений в последнем городе по вине организаторов не вышло ни одного, и мы раньше времени возвратились домой.

На самую первую после выходных репетицию Вадик не пришёл. На второй он появился и выглядел, на первый взгляд, как обычно. Репетиция, как всегда, проводилась утром, а днём Вадик позвонил и предложил мне, прихватив Машу, встретиться в кафе. Я ничего не заподозрил и вызвонил Машу, которая, разумеется, была на седьмом небе от счастья, что я изъявил желание с ней куда-то пойти.

После того случая с ревнующим бойфрендом Маша долго меня пытала, правда ли, что Вадик из «этих», а уверен ли я, и как я узнал. Вопрос о том, не из «этих» ли я сам, и не потому ли я до сих пор не оприходовал Машу, мне, слава богу, задан не был. Я попытался взять с Маши слово, что она будет вести себя прилично: не будет пялиться на Вадика как на неведому зверушку и не будет задавать неловких вопросов, но та лишь фыркнула в ответ. Я горько вздохнул.

Кафешка, выбранная Вадиком, была, разумеется, совсем не той, в которую в прошлый раз зазвал его я, и где чуть не произошла безобразная сцена. Вадик нас уже ждал. Выглядел он как-то уныло, но силился улыбаться. Как оказалось, мои подозрения были не беспочвенны. Ревнивый собственник Юрий ему изменял. По возвращении домой Вадик обнаружил того в самый разгар трудов сексуальных. Над упоённо постанывавшим и старательно подмахивавшим парнишкой. На этом, по словам Вадика, его толком не начавшийся роман был окончен. Вчера Вадик перевозил вещи. Потому и на репетицию и не пришёл.

Как выяснилось, пригласил он нас, чтобы поблагодарить и немного развеяться. Дескать, до той сцены ревности в кафе, ему и в голову не приходило задуматься, с кем он связался. При этих словах Вадик потёр руку. Я подцепил пальцем манжет рукава его длинной футболки и потянул вверх. Под рукавом скрывался синяк: отпечаток пятерни.

– Забудь, – Вадик опустил рукав, – проехали.

Общий разговор не клеился. Маша молчала, словно в рот воды набрав. «Неужели у меня настолько развит дар убеждения?» – изумлялся я. Вадим вздыхал и то и дело изворачивался, чтобы посмотреть себе за спину. Я тоже пару раз взглянул в ту же сторону. И не нашёл там ничего заслуживающего интереса: просто столик, и какой-то парень за ним.

Я уже начал подумывать о том, чтобы предложить куда-нибудь пойти, что-нибудь сделать, как дотоле молчавшая Маша вдруг выдала:

– Вадик, да что ты всё крутишься? Не парься. Просто подойди и познакомься.

Услышав подобное предложение, Вадик аж подпрыгнул от неожиданности.

– Так он же… А я… А как?.. – промямлил он.

– Ну хочешь, я к нему подойду? – и, не дожидаясь ответа, Маша встала и решительно зашагала в сторону столика, за которым сидел парнишка-блондин.

Вадик аж сжался, словно пытаясь стать незаметнее.

– Да ну чего ты в самом деле, – попытался приободрить его я. – Здесь люди кругом. Не будет тут никто устраивать сцену. В самом худшем случае тебя пошлют. Вежливо. Или не очень. Но не более.

Добавить что-либо я не успел. Вернулась самозванная парламентёрша.

– Иди, знакомься, – выдала она Вадику и уселась рядом со мной.

Вадик обернулся. Малиново-пунцовый парнишечка старательно изучал взглядом поверхность стола, то и дело сквозь занавешивающую глаза чёлку бросая взгляды на Вадика.

– Иди уж, – ткнул Вадика локтем я. – Потом всё в подробностях расскажешь. Да ладно-ладно, шучу, – добавил я при виде его огромных глаз.

Вечером произошло то, чего я больше всего опасался. Сидели, значит, мы с Машей на скамеечке возле её парадной, как она вдруг спрашивает:

– Дим… А ты, в общем… Ты точно не из этих?

Не, ну я не пробовал, хотя мне не только не хотелось, даже мыслей таких ни разу не возникало, но вот, что Маше отвечать? Я чувствовал, к чему всё идёт, и ощущал себя богомолом, подготовляемым на заклание. По счастью, в тот раз обошлось. Спас меня Роман, позвонив именно тогда, когда не ответить на заданный Машей вопрос уже было невозможно.

Когда я выслушал фонтанировавшего идеями Романа, мне подумалось, что прав был тот, кто сказал «Язык твой – враг твой». Ну кто меня за него тянул, когда однажды разоткровенничавшись, я признался ребятам, что был уверен, что на просмотре мне придётся изобразить что-то вроде танцев на шесте. Видимо, кто-то пересказал мои откровения Роману, и тот решил воплотить идею с шестом в жизнь. По интонациям было ясно, что Роман не просто загорелся идеей, а всё продумал.

В приказном порядке мне было велено явиться на следующий день на репетицию.

Ах да, Вадик на репетицию опоздал. И снова пришёл в закрытой футболке, но с такой довольной мордахой, как у кота, похитившего у хозяина канарейку, заевшего её двадцатипроцентной сметаной и запившего её краденными сливками.

========== Часть 16. Танцы на шесте и около ==========

Роман придумал даже не танец на шесте, а что-то типа стриптиза наоборот. Хоть и возле шеста. «Наверняка насмотрелся мультика „Ограбление по…“» – подумал я, когда Роман обнажил перед нами глубины планов громадья. Мне предстояло выйти в одних, так их, перетак, стрингах и, как можно соблазнительнее изгибаясь, одеться, попутно извиваясь и загибаясь буквой зю на пилоне. «Ну я попал, – думал я тогда, – дома такое точно не порепетируешь!» И, мало того, что я должен был исполнить стриптиз наоборот, Роман счёл необходимым добровольно-принудительно отправить меня на курсы. Блинский блин! Мало того, что, кроме меня, там не было ни одного парня, так ещё вдобавок ко всему, Маша, прослышав об этом, начала меня встречать после занятий, превентивно позыркивая на всех, кто оказывался в пределах досягаемости.

Ей, видимо, надоело ждать поползновений с моей стороны, поскольку по возвращении из следующего тура она встретила меня едва ли не у трапа самолёта и куда-то помчала на такси, даже не поинтересовавшись моими мнением и желанием.

В дороге меня начали догонять СМСки с советами от ребят. Содержание некоторых из них было таким, что у меня начали дымиться кончики ушей. От греха подальше я даже отключил телефон.

Маша привезла меня к себе на дачу. Ну, разумеется, день-то рабочий, и родители в городе.

Этот тур был абсолютно безумным. В некоторые дни у нас было по два шоу в день. Мы едва успевали переезжать из города в город. К концу тура мы, ну я-то точно, едва передвигали ноги. Постоянно хотелось спать. О еде я уже не вспоминал. На сцену мы выползали на автопилоте, и только энергия зала позволяла нам дожить до второго отделения. Ну, а тогда открывалось второе дыхание, и последняя часть концерта, как обычно, проходила на ура.

Я прекрасно понимал, какие наполеоновские планы строила в отношении меня Маша, но сейчас я рад, что тот день закончился именно так, как он закончился.

На даче не оказалось света. Уезжая, родители на всякий случай привернули рубильник. Но не тот, что над счётчиком, а другой, находившийся на улице, в будочке-сарайчике. Не любившей строительные работы на даче Маше, разумеется, знать о втором рубильнике было неоткуда.

Я был настолько вымотан, что сразу плюхнулся на диванчик, предоставив Маше разбираться с поисками электричества. Я решил дать ей пострадать, а потом явиться супергероем-спасителем и предложить растопить печку и на ней сготовить ужин. С мыслью, что вот прямо сейчас я встану и героически разрешу возникшую проблему, я вытянулся на диванчике и… проснулся уже утром в той же позе, но уже под двумя одеялами.