Текст книги "Идеальный кадр (СИ)"
Автор книги: LeaLisova
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)
Джон проспал до последнего, пока не почувствовал запах вкусного завтрака с кухни. Ему пришлось приложить усилия, чтобы встать с постели. Жаркая ночь на утро остро ощущалась во всём теле.
– Ты долго спишь. Успеешь на пары? – заботливо поинтересовался Блейк.
– Мне первую придётся пропустить, так что успею.
– А что не так с первой?
– Физ-ра. Я сегодня уже позанимался активной физической деятельностью, куда мне ещё?
Беллами ухмыльнулся и с довольной улыбкой сделал глоток кофе.
– Не уверен, что смогу отсидеть на заднице следующие пары, после того, что ты с ней сделал, – продолжил Мёрфи.
– Ты сам меня просил.
– Но ты мог бы и пожалеть новичка в этом деле.
– Когда у тебя был последний раз секс? – с усмешкой спросил Беллами. – Ты был таким изголодавшимся.
– Вчера у меня был секс. Ты не помнишь?! – Джон нашёл как отмазаться от ответа.
– Надеюсь, он тебе понравился.
– Он был ужасен. Слишком долго. У тебя спермотоксикоз? Твой член знает, что такое усталость?
– Ахах, таких комплиментов мне ещё никто не делал. Ты забавный, когда пытаешься казаться не слишком чувственным.
– С тобой это не особо получается, – с сожалением произнёс Джон.
– Но я вижу, как ты стараешься, – с тёплой улыбкой ответил парень. – У меня отмазки не идти на первую пару нет, поэтому мне нужно выдвигаться. Я оставлю тебе ключ.
– Раздаёшь ключи от своей квартиры после первого секса?
– Ну если вариант выставить тебя за дверь устроит тебя, могу не давать ключи.
– Нет. Ключи меня вполне устраивают, даже более чем. Они же возврату не подлежат?
– Да забирай. Мне что жалко, что ли?
После того как Беллами собрался к учёбе, на этот раз Джон не давал ему так просто уйти, и долго целовал его возле порога. Когда Блейку удалось вырваться из его объятий и уже основательно направиться к двери, Джон остановил его одной лишь фразой:
– Я и мечтать не мог о том, что ты не будешь скрывать наши отношения.
– Ты думал, я буду тебя стесняться? Пусть все знают, Джон. Я горд, что ты со мной.
***
– Джаспер, сколько раз нужно сказать, чтобы ты запомнил, что крошки, разлитый чай и прочая сыпучая или липкая херня на столе, которые ты оставляешь, сами себя не убирают! Это делаю я, каждый раз как встряну во что-то мокрое!
Это первое что услышал Джон, войдя в квартиру и не смог удержаться от комментариев:
– Дом, милый дом. Здесь всё как всегда?
– О, Джон! – радостно встретил его Джаспер. – Скажи хоть ты ему, чтобы он выключил режим «мамочки», я не знаю где это выключается.
– Это неизбежно, Джаспер, – с сожалением выдохнул Джон. – Но тебе и правда стоит убирать за собой свой же срач.
– Ну и ты туда же!
– Да, Джаспер, здесь нет домработниц, не заметил? – возмутился Монти.
Джон усмехнулся с этой бытовой перепалки. Он даже заскучал за этим. Последние недели две он в основном проводил с Блейком, и там было не до бытовых конфликтов.
Мёрфи направился в свою комнату, чтобы закинуть свои вещи и когда уже повернул ручку, открывая дверь, услышал голос кричащего с кухни Джаспера:
– О нет, не заходи!
Джона это не остановило – он ведь заходил в свою комнату. На его кровати беззаботно спала Майя в смятой постели. Джаспер тут же прилетел вслед за другом в его комнату.
– А это, я так понимаю, мне? Спасибо за подарок, Джаспер.
– Нет-нет! Это только мне, – занервничал парень. – Уйди отсюда.
– Это с моей-то комнаты? Пиздец, наглость, – безэмоционально комментировал Мёрфи.
– Да, пожалуйста, выйди из своей комнаты на минутку, прошу.
Джон оставил вещи и вышел, Джаспер вышел за ним и продолжил с виноватым видом:
– Слушай, прости. Просто ты всё равно почти каждую ночь у Беллами тусуешь, а такая кровать без дела пропадает.
– Она не пропадает, я на ней сплю! – отчитывающе, начал Джон.
– Раз в неделю, в лучшем случае! У тебя же есть секс, и мне надо. Ну нельзя же быть таким жадным.
– Жадным?! Единственное, чем ты не пользуешься моим или купленным за мои деньги, так это моя зубная щетка, и то я уже сомневаюсь на счёт этого!
– Ну тебе же не жалко, правда? – Джаспер сделал взгляд кота из Шрека.
– Может быть ещё и Монти начнёт водить Харпер. Или что уж там, давайте оргию устроим на моей кровати?! Почему нет то?!
– Ну Джо-он, – умоляюще протянул Джаспер.
– Да чёрт с вами! – сдался Джон. – Постель смени.
***
Ребята окружили телевизор перед просмотром фильма, и как коты разлеглись кто на диван, а кто на полу возле него. Майя облокотилась спиной об Джаспера, Харпер лежала на плече Монти, а Джон с Беллами восседали на полу с огромной чашкой попкорна, к которой все периодически тянулись за новой порцией со своими маленькими тарелочками.
– Классно, что мы собираемся перед просмотром фильма вместе, как и прежде, – начала Майя. – Только теперь наконец-то Монти у нас не сидит как одиночка среди парочек.
Джон насторожился и аккуратно глянул на Беллами, надеясь, что у него не возникнет вопроса, с кем был Мёрфи. Он-то так ничего и не знает. Было бы неудобно, если бы он узнал о его бывшей именно так. Но Беллами лишь заинтересованно посмотрел через плечо на говорившую Майю и ничего выяснять не торопился.
– Рада, что Монти наконец соизволил нас познакомить с тобой, – обратилась девушка к Харпер, с чем все дружно согласились с ней.
– Я тоже. Жаль, что с Эмори я так и не успела познакомиться.
Джон закрыл глаза в предвкушении провала, выдохнул и открыв глаза, увидел, как друзья застыли с перекошенными лицами. Все знали, что упоминать Эмори при Беллами нельзя, только вот Харпер никто об этом не предупредил. И Монти бросил на Джона виноватый взгляд.
– Кто такая Эмори? – насторожившись реакцией друзей, спросил Беллами.
– Ты не знал? Ой, я, наверное, не туда влезла, – сказала растерявшаяся Харпер.
Беллами перевёл взгляд на Джона и задал вопрос в лоб:
– Это твоя девушка?
– Бывшая, – поправил Джон.
– И когда вы расстались?
Джон безнадёжно выдохнул и заставил себя ответить:
– Три месяца назад.
Беллами какое-то время недобро смотрел на парня, переваривая информацию:
– М-м, прикольно, что я узнаю об этом только сейчас.
– Мне не зачем было говорить о ней, – попытался выкрутиться Джон.
– Она всего-то была твоей девушкой за месяц до наших с тобой отношений, – опроверг Блейк.
Беллами хоть и был недоволен ситуацией, но он говорил спокойно, не сводя уверенного взгляда с глаз Джона. Но этого хватало, чтобы заставить Мёрфи понервничать. Он и сам понимал, что скрывать от парня Эмори было неправильно, но так было ему тогда удобно.
– Видимо, я хотел понравиться тебе с самого начала, поэтому молчал.
А это уже весомое оправдание, потому что правда.
– Вы расстались из-за меня? – задался вопросом нахмурившийся Беллами.
– Из-за меня.
Ребята не подавали и звука. В воздухе витала напряжённая обстановка, и её чувствовали все. Меньше всего Джону хотелось выяснять отношения при всех, и Беллами, словно почувствовав это, сказал:
– Пошли в твою комнату.
После чего он поднялся и, не дожидаясь парня, ушёл. Джон побрёл за ним, слыша за спиной ухмылку Джаспера:
– Мириться пошли?
Джон зашёл в комнату в напряжении, ожидая конфликта. Беллами, заметив состояние парня, подошёл к нему, взял за плечи и мягко сказал:
– Послушай, Джон, раз дело дошло до такого, то нам стоит поговорить о тебе. Я хочу знать о тебе то, чего не знаю. Настоящая семья поступает именно так – делиться всем. Но ты почему-то предпочитаешь что-то скрывать от меня. Мне от тебя скрывать нечего, а тебе?
– Прости. Я должен был рассказать, – искренне раскаялся Джон, хоть и не был уверен, что извиняется именно за то, что не рассказал про Эмори.
– Почему вы расстались?
– Я перелюбил её.
– Когда?
– Я бы хотел сказать, что до того, как встретил тебя, но боюсь, что это может оказаться ложью.
– А она перелюбила тебя?
– Я не знаю. Но она сама ушла.
– Окей, – тяжело выдохнул Блейк. – Что ещё я не знаю о тебе? Выясним это сейчас?
– Ты знаешь самое главное. Я люблю тебя, – сказал Джон с самой милой улыбкой, на которую только способен.
– Я серьёзно, – оборвал, неподкупный Беллами.
– Серьёзней некуда. Я расскажу тебе про Эмори всё, что хочешь. Но ты должен знать то, что она хоть и недавнее прошлое, для меня нет никого важнее тебя.
***
Кому не нравится Беллами Блейк? Джон уже стал привыкать, что его парень так всем интересен и у него слишком много общения. Он теперь спокойно относился к тому, что какая-нибудь девчонка написывает ему в твиттере или часто крутится возле него на очередной вечеринке. Беллами общался со всеми, но никого не подпускал к себе ближе, чем Джона. Теперь Мёрфи мог на всех правах чувствовать себя парнем этого красавчика, которого все хотят. И эти чувства взбудоражили его целиком и полностью, преобразив его жизнь до неузнаваемости. Джон, привыкший к реалистически-пессимистическому настрою, поначалу попросту не верил, что всё может быть так хорошо.
Вдохновение теперь било через край. Иногда Джону не хватало времени или активности, чтобы воплотить все идеи в жизнь. Беллами дарил ему поддержку, доверие, свободу и множество оргазмов. Джон вообще сомневался, что кто-то умеет трахаться лучше, и даже ставил под сомнение свои силы в этом деле. Хотя Беллами был доволен, и, при любом удобном случае, затаскивал его не только к себе в постель, но и не дожидаясь их прибытия до квартиры, в безлюдное место или машину. Джону кстати именно поэтому поводу приходилось часто пропускать физкультуру. И чтобы не заработать незачёт, Мёрфи установил запрет для Беллами на посягательство на его тело за пару дней до пятницы, в которую первым уроком был этот самый предмет. В эти дни он оставался дома, чтобы не сорваться, ведь соблазнять у Блейка получалось лучше всего. Собственно, поэтому называть среду и четверг «эти дни» стало шуткой года у Монти с Джаспером, на которую они позже подсадили и Беллами.
Джон чувствовал себя счастливым. Хотя слово «счастье» было слишком скупым для того чувства, которое он испытывал. Он был по-настоящему влюблённым придурком, какими и бывают люди, когда по уши влюбляются. Даже друзья по-доброму подшучивали над тем, как он изменился. В его жизни больше не было места страхам, меланхолии, неуверенности. Всё это Блейк резко убрал из жизни Джона, выбросив как ненужный балласт.
Джексон близко прижался к Мёрфи с боку, нервно следя за игрой. Джона забавляла такая напряжённость его спокойного друга. Как будто от того, что выиграет ли Миллер в баскетбол, решается его жизнь. Но это было мило, то как Джексон искренне болел за своего парня. Вообще необычно было воспринимать тот факт, что у Джексона наконец-то есть кто-то ближе Джона.
– Сделаешь пару фото? – попросил друга Джексон.
– Ты меня ради этого и позвал?
– Нет, конечно же, нет! – парень начал всерьёз оправдываться. – Но раз так получилось, что мой друг фотограф…
– Расслабь булки, Джекс. Я шучу. Пора бы уже и привыкнуть, – с улыбкой ответил Джон и уже ловил кадры, ведущего мяч Миллера, через объектив своей камеры.
– Почему Беллами не смог прийти? У вас всё нормально?
– У него репетиция.
– Репетиция? А где он участвует?
– В частном театре. Владелец театра его друг. И они своей гоп-компанией сами ставят пьесу.
– Звучит очень круто, – Джексон даже на короткое время отвлёкся от игры. – А кого играет Беллами?
– Он мне ничего не говорит, и на репетиции не пускает. Сказал, что хочет, чтобы я увидел всё на выступлении.
– А ты не боишься таких тайн?
– С чего бы? – в недоумении спросил Джон.
– Может там эротическое выступление, да ещё и вдруг Эхо там играет.
– Ну ты и параноик, Джексон, – усмехнулся парень. – Не завидую я Миллеру.
– На самом деле круто, что ты так доверяешь ему. С его-то обаятельностью и огромным кругом общения это сделать нелегко. Ты просто герой.
Джон опустил камеру. Фотографий он сделал достаточно. Есть из чего выбрать. На площадку вышла другая команда, и Джексон подрасслабился.
– Рождество вы уже планируете?
– Поедем к его родителям, – коротко ответил Джон.
– О, они уже знают про вас? – приятно удивился Джексон.
– Да. Они нас ждут.
– А твои знают?
– Нет, конечно. Они и не знают, что я расстался с Эмори.
– Как-то нечестно выходит.
– У Беллами другие родители. Были бы у меня такие же, я был бы рад рассказать им.
– Они не примут его? – спросил, расстроившийся Джексон.
– Мой отец запрещал мне фотографировать. Просто потому, что считал, что я забью свою голову не тем, чем нужно и проживу СВОЮ жизнь неправильно. Сложно представить, что он скажет о том, что я люблю парня. Это же в его планы не входило. Я не хочу слушать о том, что я стал их разочарованием и предателем семьи.
– Но когда-нибудь они всё равно узнают.
– Когда-нибудь – это не сейчас. Да и не важно, что будет потом. Чтобы они не сказали, меня совершенно не колышет ничего, пусть хоть отказываются быть моими родителями. У меня есть семья, у меня есть Беллами. Это самое важное.
– Беллами заменяет тебе всех. Это на самом деле опасно. Потеряешь его – потеряешь всё.
– А я не потеряю, – со спокойной уверенностью опровергал Джон. – Он не маленький, его сложно затерять. И прекрати свою паранойю на меня перекидывать. У меня в своё время своя была. И я рад, что избавился от неё.
– И я тоже рад! Ты не подумай, что я пытаюсь посеять сомнения в нём. Тем более, ты такой счастливый в последнее время ходишь. Я давно тебя таким не видел. Думаю, я должен быть благодарен ему за это.
– Джексон, ты слишком милый человек. Таких не бывает, – полу шуткой ответил парень. Но он и правда был такого мнения о друге. Джексон был самым добрым человеком из тех, кого Мёрфи знал, и единственным в чьей преданности и любви он никогда не сомневался.
Джон, сидя на кухне у Беллами, заканчивал обработку снимков Миллера во время игры в баскетбол. Он остановился на одном из более удачных, сделав его в черно-белом фильтре. Так снимок выглядел интереснее и походил на фото из старого спортивного журнала.
– Здесь он похож на Билла Рассела в лучшие годы, – сказал Беллами, расположившись за спиной парня.
– Играл он отлично. Я даже проникся баскетболом.
– Жаль, что я не смог прийти.
– Ты теперь редко куда можешь прийти, – ответил Джон и развернулся к собеседнику лицом.
– Эй, ну потерпи немного. Осталось пару репетиций, и 1 декабря ты всё увидишь. Возможно, даже будешь гордиться мной. Тем более, что я тебе так не мешаю закрывать сессию, особенно физкультуру. А там уже и каникулы, Рождество, Сидней… – мечтательно начал перечислять грядущие планы Блейк, пока не оборвал сам себя. – Слушай, а твои родители где живут?
– В Монреале.
– Я там не был. Говорят, очень красивый город, – сказал Беллами в своей любимой хитро-обаяющей манере, которую он применял каждый раз, когда хотел что-то добиться от кого-либо.
– Нет, Беллами, – резко оборвал его Джон. – Мы туда не поедем!
– Кажется, кое-кто затеял нечестную игру. Ты был у меня дома. И снова будешь. А что останется мне?
– Даже не пытайся уговорить меня или сыграть на моей совести. Это твёрдое категоричное «Нет»! Мы не поедем к моим родителям.
– Джон, что у тебя с ними случилось? – Беллами взял парня за руки и очень располагающе посмотрел в глаза.
– Ничего. Никакой трагичной истории. А просто «ничего». Мне нечего вспомнить хорошего из моих взаимоотношений с ними.
– И опять ты не открываешься мне. Ты не впускаешь меня в свою жизнь. Я думал, ты хочешь моего присутствия в ней.
– Ты же не впускаешь меня в свои проблемы прошлого. Говоришь, меня тогда не было и не хрен совать нос, куда не просят. Вот когда ты простишь себя, тогда мы и поедем в Монреаль. Вот это будет честно.
– Я могу только сказать, что простил.
– Я увижу, что ты лжёшь, – уверенно ответил Джон. – Для этого не нужен будет детектор лжи. Твой взгляд тебя выдаёт. Я вообще не понимаю, как ты можешь быть таким жизнерадостным, живя с такой злостью по отношению к себе!
– Привычка, – безэмоционально ответил Беллами.
***
1 декабря. День первого выступления Блейка в постановке «Живой камень». Джон собрал с собой Джаспера и Монти с их девушками, а также Джексона с Миллером. Они подсели к Октавии с Линкольном и ещё нескольким друзей Блейка, среди которых также была Рейвен и Луна. Основная компания, с которой Беллами был в отличных отношениях, выступала вместе с ним.
– Рейвен, привет. Рад увидеть тебя вне допов, – поприветствовал девушку Монти.
– Взаимно, мистер всезнайка.
– О-о, та самая Рейвен! Живая! – обрадовался Джаспер.
– Все перезнакомимся после постановки. Начало через пару минут, – влезла Октавия. Она была слегка взволнована и в то же время в приятном предвкушении увидеть брата на сцене. Джон резонировал с ней в плане эмоций.
Заиграла музыка, и поднялся занавес. На сцене началось что-то поистине невероятное. Действия происходили как в немом кино, только в живую. Казалось бы, как сложно правильно преподнести историю без слов. Но ребята справились на все сто: действия были понятны зрителю, они были живые и эмоционально наполненные.
Атом играл скульптора, который создавал шедевры. Он создавал скульптуры, которые в точности были похожи на людей и этим он заменял себе общение с реальными людьми. Но одиночество заставляет тосковать даже талантливых людей. И он оживляет одну из любимых скульптур. Ожившую скульптуру играет Беллами. Он неподвижно стоял в белой сухой краске, и когда он начал перевоплощаться в человека, краска постепенно смывалась водой. Джон много фотографировал Блейка в этом воплощении. Благо место для этого было крайне удачным, скорее всего Беллами об этом позаботился. Джон снимал Беллами, лицо которого приобрело свой цвет, в то время как тело выглядело каменным, как статуя. Выглядело очень натурально, с гримом ребята постарались.
У Джона захватывало дух, глядя на этот снимок. Самый идеальный кадр в его жизни. Беллами выглядел как недосягаемая звезда. Словно Джон не просыпался с ним сегодня утром в одной постели, и не целовал его мягкие губы с нежностью и трепетом, игнорируя течение жизни, не желая вставать с кровати и заниматься чем-либо, кроме как сексом. Беллами выглядел мечтой. Словно Джон смотрит на него на сцене и фантазирует о нём. На этом снимке Беллами был реальной ожившей скульптурой, которую ждёт блестящее будущее, которая научится жить и любить. И тогда Джон сумеет завоевать его сердце.
Сама постановка очень напоминала Джону его самого. Вместо скульптора должен быть фотограф, и его живой шедевр, к которому фотограф так привязывается, что вкладывает в него всё самое важное в своей жизни. Но постановка заканчивается тем, что творение убивает своего создателя, когда последний перегибает с рамками «Я тебя создал. Ты моё!». Есть над чем задуматься. Джон проникается безмолвной пьесой настолько, что в последней сцене у него наворачиваются слёзы от того, насколько это прекрасно и как прекрасен Беллами в этом воплощении, от того, как сцена напоминает жизнь Джона и как печален её конец.
Когда закончилась пьеса, ребята вышли в холл, и, пока ждали своих актёров, знакомились и беспрестанно разговаривали. Джон был переполнен эмоциями и едва мог оставаться в курсе разговоров друзей, думая лишь о Беллами на сцене. Но его отвлёк звук сообщения на телефон. И парень очень удивился, когда увидел имя отправителя.
Эмори: «Джон, привет. Позвони мне, когда сможешь. Нам нужно будет встретиться и поговорить. Это очень важно! Пожалуйста, не игнорируй.»
========== Следы на зеркале, гримёрный столик, сломанная полка. ==========
Заниматься любовью в гримёрке оказалось то ещё приключение. Раньше Джон и представить себе не мог, что будет трахаться с актёром сразу же после выступления. Но это оказалось не только чертовски сексуально и возбуждающе, но и опасно для реквизита. Повезло, что ребята не испортили ничего настолько, чтобы нельзя было исправить. Плюс ко всему, трахаться перед ярко освещённым зеркалом было тоже весьма экзотично, и Джон был повернут лицом прямо к нему, пока Беллами вдалбливал его в гримёрный столик.
Следы от ладоней на зеркале радовали пошлую душонку Джона, когда он брызгал стеклоочистителем на поверхность зеркала и оттирал улики их всепоглощающей страсти. Беллами в этот момент устанавливал вешалки, как они стояли до урагана в этой гримёрной.
– Эта здесь стояла? – задумчиво спрашивал Беллами, обращаясь к себе самому.
– А если нет, то твой друг тебя накажет за разврат в его театре? – насмешливо спросил Джон, смотря на парня через отражение зеркала. – Впредь, перед тем как трахать меня где-то, гвоздями всё приколачивай.
– Это не поможет. Вон та полка была намертво прибита к стене и даже не шаталась, – Блейк указал на валяющийся на полу кусок дерева, а рядом кучу средств и лаков для волос.
– Ну значит испытание на прочность она не прошла. Нужно проверять так каждую, прибитую к стене, полку.
– При таком раскладе, в нашей квартире полок не останется и вообще всего, что висит или стоит.
– Это называется бурная сексуальная жизнь, Беллами. Мне не нужны полки, а нужен ты, регулярно и со страстью, – с игривой улыбкой сказал Джон. Беллами глянул в его отражение в зеркале и улыбнулся в ответ:
– А куда же я денусь? Разве что за молотком и гвоздями схожу – это займёт пару минут.
Ребята их не ждали. Октавия, и так всё поняв, прислала брату сообщение: «Мы пошли в кафе. Как закончите, подходите. Найдёшь по геолокации.»
Разобравшись с хаусом в гримёрной, они всё-таки прибыли в кафе. Джон чувствовал себя вымотанным и изголодавшимся, и уже дождаться не мог, когда его заказ из кухни ресторана попадёт ему в рот. Было много людей и разговоров. Утомлённому парню хотелось лишь вкусно поесть и свалиться в кровать с Блейком, сладко засыпая на его плече. Джон наслаждался сладкой усталостью и не вспоминал про сообщение Эмори, по крайней мере, не хотел вспоминать. Сама мысль о ней, конечно же, присутствовала в его голове и занимала мизерное местечко. Но не хотелось портить себе такой прекрасный вечер, чем бы там не было. Мёрфи откладывает переживания на потом.
Ночь была особенно тёмной и загадочной сегодня. Она украдкой заглядывала в окно спальни, где Джон валялся на мягкой кровати, редактируя фото с пьесы, в то время как Беллами беспрестанно отвечал на сообщения в твиттере.
– И кто это тебе так долго написывает? – с шуточной ревнивостью начал Джон.
– Много кто. Я получаю столько поздравлений и восхищений. Людям понравилась пьеса.
– Смотри, короной об потолок не зацепись.
Беллами рассмеялся: – Нет. Без всякого нарциссизма.
Джон всё ещё находился под огромным впечатлением от постановки и от секса в гримёрке после неё. А снимки, которые он получил, были божественны. Он никогда не был более доволен своей работой, чем сейчас. Если бы только Беллами знал, как он прекрасен! Или же он знает?
– Как тебе постановка? А то о ней мы так и не поговорили.
– Я в восторге, Белл. Это было превосходно.
– Правда? – светясь от счастья, спросил парень.
– Посмотри на это, – Джон повернул ноутбук к Беллами, где был тот самый идеальный снимок.
– Чёрт! Не думал, что со стороны это так красиво, – восхитился Блейк.
– Приятно, знаешь ли? Когда твой парень так талантлив. Сцена тебе, как родная мать, – Джон сразу же забеспокоился о том, что упомянул слово «родная мать». Нельзя забывать о таких вещах, даже на мгновение.
Но Беллами отреагировал спокойно, как и должно было быть – он же душка:
– Знаю. Талантливее тебя, я ещё никого не встречал.
– Ммм, какой обмен любезностями. Главное не перехвалить друг друга.
Беллами усмехнулся и поцеловал парня в скулу:
– Обожаю, когда ты смущаешься.
У Джона до сих пор от каждого его прикосновения словно невидимые мурашки пробегали по телу от волнения и удовольствия. И каждый раз Джон чувствовал себя невероятно счастливым, как ни с кем и никогда. Наверное, ему следовало бы бояться такой серьёзной зависимости. Но зачем? Если это неизбежно. Беллами просил доверять ему, и Джон безоговорочно доверяет. Это правильно, и это именно то, что делает счастливыми их обоих.
***
Как только закончилась последняя пара, Джон направился в парк, как и планировалось. Странно, но встреча с Эмори его совсем не взволновала. Его конечно же удивило, то что она с такой срочностью обратилась к нему после нескольких месяцев игнора. Она ведь так и не ответила на его извинения в твиттере. Это его не задело, он не ради её ответа написал тогда, а ради собственного облегчения, и ответа перед своей совестью. С другой стороны, Джон давно уже хотел встретиться с ней и по-человечески поговорить – всё-таки не чужие люди друг другу.
Эмори его ждала на скамейке. Вид у неё был сам не свой, слишком встревоженный. Джон протянул девушке её любимый карамельный капучино, который он купил по дороге.
– Спасибо, – ответила девушка.
– Рад тебя видеть.
– Хоть что-то. Ты написал мне в твиттере, что я всё ещё дорога тебе, хоть и слабо верится.
– Я написал об этом полтора месяца назад, ты позвала меня чтобы обсудить это сейчас?
– О любви говорят действия, а не слова. И если ты не лгал тогда, то я надеюсь на твою помощь, – голос девушки иногда вздрагивал. Она пыталась выглядеть несломленной, но Джон слишком хорошо её знал.
– Что случилось? – обеспокоенно спросил парень.
– Мой брат попал в ненужную компанию. И теперь он осуждён за ограбление. Я понимаю, что он взрослый парень, должен был позаботиться о себе сам и не допустить такого. Но он мой брат! И его могут посадить до десяти лет, Джон!
– Не хочу выглядеть равнодушным, но чем Я могу помочь?
– Я знаю, что ты или Беллами тесно общаетесь с Эхо. Так вот её папа судья. И мне не раз рассказывали, что её знакомые выходили невиновными из зала суда. Не знаю, как она влияет на своего папочку, но это работает. И это всё, что меня сейчас волнует.
– Чёрт! – выругался Джон, совсем не обрадовавшись этой затее. – Вообще-то не так уж хорошо мы с ней общаемся.
– Джон, пожалуйста! – запаниковала Эмори. – Ты же сможешь, если захочешь. Я готова заплатить – найду деньги, сколько надо! Я даже готова переспать с кем угодно…
– А ну-ка стоп! Придержи коней, барышня. Я узнаю, что могу с этим сделать.
– Господи, Джон! – девушка обняла парня и расплакалась ему в плечо. – Только ты можешь помочь мне. У меня никого больше не осталось.
Джон задумался лишь над тем, какую цену может запросить Эхо, и сможет ли он на это пойти. Если нужна будет сумма денег, это будет наименьшим, чем они смогут отделаться.
***
Сегодняшний вечер был не столь приятным, как предыдущий. Джон нервно бродил по квартире Блейка, в ожидании своего парня. Почему он так долго? Джону постоянно хотелось позвонить ему, но нельзя. Так и до нервного срыва недалеко. Нужно было себя чем-то отвлечь. Беллами всегда мог отвлечь его от всех проблем. А вот что может отвлечь от Беллами?
Мёрфи уж чуть было не позвонил Джексону, чтобы занять себя разговором, но побоялся, что выдаст свою тревогу. Ему не нужны были лишние расспросы. Да и подобную тему не особо хотелось обсуждать.
Звук отворяющейся двери, и сердце Джона словно остановилось.
– В чём дело? Почему так долго?
– Спокойно, Джон, – ответил Беллами, встревожившись нервозностью парня. – Это не то дело, в котором нужна спешка.
– Ну и как прошло?
– Мы встретились в ресторане, обсудили, если это можно так назвать, и продолжить обсуждение она уже хотела у себя дома и на всю ночь.
– Чёрт! – выругался Джон. Произошло именно то, что можно было ожидать от Эхо. Что ещё может запросить девушка с ущемлённой женской гордостью? Беллами предпочёл ей парня, а значит ей нужно было доказать себе, что она не хуже. А может она решила, что так сможет околдовать Беллами и забрать себе.
Джон с болью переварил то, что сейчас скажет и, собрав всю волю в кулак, продолжил:
– Мне пиздец как не хочется это говорить и даже думать об этом, но тебе надо согласиться.
– Ты это серьёзно? – Беллами выгнул бровь в удивлении. – Джон, я не собираюсь с ней спать ради того, чтобы спасти неизвестного мне человека.
– Я понимаю, это неправильно – просить тебя об этом. Мне самому больно от одной только мысли… Но я должен как-то помочь Эмори. Я люблю её. Не так, как тебя, конечно. Не люблю как девушку, а как просто родного человека. Ты понимаешь, ты также относишься ко мне.
– А с чего ты взял, что я люблю тебя как-то по-другому? Мои чувства к тебе уже точно не дружеские.
Джон не нашёл ответа. Слёзы, которые он сдерживал внутри, вырвались наружу. Внутри происходило что-то непонятное для него. Смесь измученности и счастья, тревоги и трогательности. Джон не ожидал, что Беллами скажет ему что-нибудь подобное. Он знал, что небезразличен ему, но не то, что его чувства могут быть такими же как и у Джона.
– Мы не за что не бросим Эмори с её проблемой, – продолжил Беллами. – Но решим мы этот вопрос по-другому. Ладно? Найдем того, кто поможет. На крайняк, поможем с хорошим адвокатом. Но наши с тобой отношения останутся неприкосновенными.
Джон утвердительно покачал головой, всё ещё не вернув свой дар речи назад, и прижался к парню точно так же, как в первый раз на мосту после того, как открыл глаза. Говорить больше ничего не хотелось. Слишком много эмоций, слишком сильно хотелось утонуть в них.
***
После пар ребята не спеша шли до ближайшего кафе. Джаспер летел впереди всех, держа за руку Майю. Рядом с Джоном шли Монти и Харпер, которая присоединилась к ребятам возле их универа.
– Вот как ты это делаешь, Джон? – с лёгким возмущением говорил Джаспер. – У тебя уже у больше половины предметов автомат стоит. Даже Маркус поставил! Они чувствуют твою гейскую ауру или что?
Джон, воспользовавшись тем, что идёт позади, с размаху влепил сильный поджопник другу.
– Ай! Твою ж мать! Это больно! – запричитал Джаспер и схватил свободной рукой себя за зад. – Ты сдерживай свои эмоции!
– А ты свои слова.
– Если тебе понравилась моя задница, то не обязательно к ней так грубо относиться, – продолжил Джаспер и резко побежал вперёд от Джона, когда тот лишь слегка двинулся в его сторону. Майя осталась идти с ребятами, и Джон встал рядом с ней, обняв за плечо:
– Моя дорогая Майя! Ты же не против пройтись со мной, пока твой придурок бегает от меня?
После, Джон громче прокричал, чтобы Джаспер точно услышал:
– Пока он вообще бегать ещё может!
– Я только за, конечно, – смеясь, отвечала девушка.
– Это всегда так? – спросила Харпер у Монти.
– Почти, – ответил ей парень. – Джаспер тихо себя ведёт только когда с нами Беллами. Он всё ещё пытается произвести на него впечатление адекватного человека. Просто удивительно, что хоть кто-то для него авторитет.
Джаспер обернулся и начал кричать Джону:
– Эй! Ты же не собираешься ей ничего плохое про меня рассказывать?
– А её ещё можно чем-то удивить?! – усмехнулся Джон.
Джаспер тут же прибежал обратно и стал быстро и сверхэмоционально высказывать Майе:
