Текст книги "Между долгом и честью (СИ)"

Автор книги: Langsuir

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)

– Этот Николас опасен? Королева заинтересуется им?

– В свое время он предал Остовию, и последствия были не самыми приятными. Тогда воины Анталии уничтожили целый отряд из пяти боевых магов. Серьезная потеря.

– Если по силе они были равны тебе, то бесспорно.

– Равных мне нет, но они тоже были сильны. Дейдре прислушается к нам, хотя, бесспорно, в первую очередь стоит убедить Марджери – она имеет сильное влияние на королеву.

– У королевы есть слабости?

– Они есть у всех, Элайджа, абсолютно у всех. Но Николас очень опасен и жесток. Он всегда считал, что его недооценили.

– А Дрейк не мог ошибиться? Ты уверен, что он его видел?

– Не видел, иначе не вернулся бы живым. Он не справился бы с Николасом, а отступать не стал бы.

– Старые счеты?

– Очень. Николас – отец Дрейка. И, поверь, Дрейк очень сильно хотел бы его убить, а я – помочь ему.

Усмешка на губах Рикаса выглядела чересчур зловещей. Пожалуй, таким Элайджа раньше его не видел. Рикас настораживал, восхищал, вызывал множество вопросов, но никогда ранее не вселял такого ужаса, как сейчас. Казалось, он способен, не раздумывая, стереть в порошок этого самого Николаса, даже если живым тот будет полезнее. В глазах Рикаса горел огонь, не привычный огонь его силы, а огонь настоящей, способной уничтожать ненависти.

***

– Не поверишь, но Дрейк тоже вляпался в неприятности, – голос Джеймса звучал нарочито весело, хотя сам он выглядел из рук вон плохо.

Сегодня, когда он увидел себя в зеркале, ему захотелось отшатнуться. Он как будто даже постарел. Синяки под глазами, какая-то посеревшая кожа, спутанные волосы и главное – потухший взгляд. За эти пару дней он почти не спал и не ел, хотя служанки приносили ему еду прямо в комнату Андриэля. Аппетита не было, от вида вина и вовсе начинало тошнить. Ни на секунду не покидала мысль о том, что не напился бы он тогда, ничего бы не случилось.

Рикас заходил к Андриэлю несколько раз. Джеймс порывался уйти, но Рикас останавливал его, жестом показывая, что в этом нет необходимости. Рикас неизменно молчал, да и оставался в комнате всего пару минут. Гнали его отсюда дела или чувство беспомощности, Джеймс не знал. Он смутно верил, что Рикас хоть что-то может чувствовать. Элайджа больше не появлялся.

Эльфийка, принесшая сегодня Джеймсу обед, охотно рассказала, что Дрейк пострадал, но бал все равно состоится.

– Что должно произойти, чтобы твой брат изменил свои планы? – усмехнулся Джеймс и отправил в рот кусок вяленого мяса.

Он понимал, что есть все-таки надо, иначе у него просто не останется сил, чтобы сидеть возле кровати Андриэля и рассказывать ему о жизни замка. Последние несколько часов Андриэль был спокоен, казалось, он просто уснул, скоро откроет глаза и скажет Джеймсу что-нибудь едкое.

– Что, до сих пор не налюбовался?

Голос Андриэля сам всплыл в голове Джеймса, и тот невольно улыбнулся.

– Ты еще тот засранец и не упустишь шанса посмеяться над тем, как я сидел у твоей постели. Нянькой называть будешь. Я поставлю на это свою любимую лошадь, правда, она все равно осталась в Анталии, так что… – Джеймс развел руками, будто Андриэль мог увидеть этот жест.

Элайджа считал, что Джеймс занимается глупостями, но тот верил, что Андриэль там, что он слышит его. Ему казалось, что тому необходимо знать, что с ним рядом кто-то есть, кто-то ждет его, очень сильно ждет.

– Рикас все сделает, чтобы ты был в порядке. Твой брат странный, конечно, но он любит тебя. Это я тебе как старший брат говорю. Знаешь, когда ты очнешься, я расскажу тебе о Кьяре. Думаю, вы бы подружились. Она мечтала о друге-маге. Она всегда была немножко умнее меня, хотя старшим был я. И мне тогда ее слова казались такой глупостью, но сейчас я думаю, что глуп был я. Только я.

Джеймс и сам не заметил, что сжимает руку Андриэля в своих.

– Ты только очнись, и я больше не повторю ошибки. Очнись, Андриэль, ты сильный, ты можешь. Я же знаю. Я верю в тебя. Рикас верит в тебя. Возвращайся к нам. Возвращайся.

На секунду Джеймсу показалось, что пальцы Андриэля дрогнули, и тот попытался сжать его руку. Но это было лишь мгновение.

***

Николас сидел за столом и задумчиво крутил в пальцах бокал. От своего сыночка он такой силы не ожидал. Этот выродок посмел когда-то перечить отцу, отказался бежать в Анталию, а ведь ему тогда всего-то стукнуло десять.

Школа, страна, долг…

Что этот сопляк понимал в жизни? Не то что верный и преданный Алеф, буквально заглядывающий наставнику в рот. Им Николас мог бы гордиться, действительно гордиться, но выходило плохо. Подобострастие Алефа бесило до крайности, а его слабоволие и неукоризненное следование каждому слову Николаса выводило из себя. Ему хотелось хоть какого-то протеста, проявления силы, собственного мнения. То, что смог показать десятилетний мальчишка.

Николас проиграл, не сумел правильно расставить ловушку. Не смог получить в свои лапы старшего из Вайтов, но ничего – у него еще будет шанс встретиться с Рикасом лицом к лицу. Проигрыш злил, но вместе с тем Николас чувствовал, что внутри него есть и другое чувство. То, что он рассчитывал испытать очень давно. Это была гордость. Его сын вырос и добился высот. Даже смог стать близким человеком для Рикаса, и это могло сыграть Николасу на руку. Осталось только понять, как именно манипулировать Дрейком, найти его слабое место и тогда…

– Я все сделал, как вы велели, – голос Алефа вырвал Николаса из размышлений.

Тот, как всегда, светился от счастья, что смог чем-то угодить наставнику, смотрел с таким обожанием, что Николас начинал задумываться, могут ли у Алефа быть еще какие-то скрытые чувства и желания. Это было бы даже хорошо, сделало бы его еще более верным и услужливым. Всем приятна ласка, любая ласка.

– Надеюсь, что ты остался незамеченным?

– Я был очень осторожен. Вас можно поздравить? – Алеф перевел взгляд на бокал вина.

– Боюсь, что нет, но почему бы тебе тоже не взять бокал и не составить мне компанию? Мы слишком давно не говорили по душам и не выпивали вместе.

– Я буду только рад, – кивнул Алеф, взял бокал и налил в него вина.

– За нашу будущую победу, – предложил тост Николас.

И Алеф ожидаемо его поддержал. Хотя, если им все удастся, то жизнь обоих изменится к лучшему. А потом и жизни всех магов.

– Хотя за свободу звучит лучше, – вдруг сказал Алеф.

– А разве сейчас ты не свободен? – удивился Николас.

– Пока нам приходится прятаться в подвалах дворца и услужливо улыбаться Грегору? Пока мы таимся по углам и не можем открыто передавать послания? Вы же и сами не считаете это свободой?

Николас лишь довольно улыбнулся. Он и правда слишком давно не разговаривал с Алефом по душам. А мальчик-то давно вырос. Может, он и не так уж прост, каким казался на первый взгляд? Может, Николас что-то упускал?

Глаза Алефа загорелись, судя по всему, он понял, что смог заинтересовать наставника. Может, все-таки у Николаса выйдет гордиться и им?

========== Встречи ==========

Дейдре сладко потянулась в постели и глянула на обнаженную Марджери, разливавшую по бокалам вино. Такие спокойные ночи стали редкостью, слишком много решений приходилось принимать в последнее время. Война набирала обороты, Грегор строил все более хитрые машины для того, чтобы пробить стены. Машины с крепкой броней, стреляющие без промаха. Маги зачастую не справлялись с их напором, войска Грегора теснили ее армию, поэтому на бал, планируемый Рикасом, она возлагала большие надежды. Ее советник всегда отличался острым умом, прекрасно планировал сражения и принес Остовии не одну блистательную победу.

– Твое платье для бала великолепно, – улыбнулась Марджери и протянула бокал с вином, – уверена, ты сразишь всех на балу одним своим появлением.

Марджери грациозно опустилась на постель и провела кончиками пальцев по руке Дейдре. Она лишь улыбнулась в ответ и отпила вино. Оно было сладким, но не приторным, а даже с легкими нотками кислинки. Походило на Марджери: та умела привлекать внимание, очаровывала, словно обволакивала дурманом, но при этом могла уколоть так, что оставалось только удивляться, откуда в такой хрупкой девушке столько яда. Ближайшее окружение королевы даже скорее опасалось фаворитку Дейдре, чем ее саму. Но об этом говорил еще Рикас: Дейдре слишком мягкая, осторожная и податливая.

– Ты сама знаешь, что впечатление, которое я произведу на балу, волнует меня меньше всего. Рикас в последний визит сказал, что у него важная информация для нас.

– Он появляется, когда хочет, и исчезает точно так же, – сморщилась Марджери. – Почему ты так уверена, что ему можно доверять?

– Без него Анталия давно прибрала бы к рукам Остовию, а если я все-таки решусь дать ему больше власти…

– Мы говорили об этом не один раз, – Марджери грубо перебила Дейдре, – это слишком опасно.

– Не думаешь, что если бы Рикас хотел, то давно смог бы устроить переворот? Он, наоборот, поддерживает мою власть.

– Сегодня поддерживает, а что будет завтра? Маги слишком опасны, и их стоит держать на коротком поводке.

– Марджери, я знаю, что у тебя есть все причины недолюбливать таких, как Рикас, но…

– Что «но», Дейдре? – В глазах Марджери явственно пылала ярость, но она старалась говорить спокойно.

Дейдре уже хорошо изучила любовницу и прекрасно понимала, каких усилий той стоило, чтобы сдерживаться. Но и для самой Дейдре ситуация складывалась не лучшим образом. Она все время оказывалась между Марджери и Рикасом. Одну она любила, а второго уважала и признавала, что без него давно потеряла бы либо корону, либо страну целиком. При этом она не могла назвать доводы Марджери пустыми. Маги действительно были опасны, и шрамы на теле любовницы говорили об этом красноречивее слов. Марджери никогда не рассказывала подробностей своей жизни в борделе, но вряд ли маги, державшие ее для развлечений, были с ней нежными и ласковыми.

– Давай не будем портить этот вечер, а? – Дейдре мягко улыбнулась и, подавшись вперед, поцеловала Марджери в уголок губ.

Она всегда знала, как успокоить и настроить на что-то более приятное свою любовницу. Та с удовольствием откликнулась на ласку, и разговор был забыт. Хотя Дейдре и понимала, что на балу ей придется нелегко. Выстоять между Рикасом и Марджери без потерь еще не удавалось ни разу.

***

– К балу уже все готово. Твой костюм тоже. – Элайджа смотрел на Джеймса со смесью непонятных ему самому чувств.

Он не понимал, что такого в Андриэле, из-за чего друг днями и ночами сидит у его кровати, сжимая руку. Андриэль стал еще бледнее, тоньше и, казалось, скоро и вовсе исчезнет. А еще Элайджу сильно удивило, что несколько прядей волос Джеймса стали белыми, как снег. Ему доводилось видеть снег всего пару раз, когда его отправляли совсем далеко от Анталии, но зрелище было невероятным. Оба раза Элайджа был послом и искал военной поддержки у Стромболя. Дважды потерпел неудачу. Он прекрасно понимал, что соседи не станут ввязываться в распри между Остовией и Анталией, а подождут, пока страны полностью уничтожат друг друга или же, когда перевес сил станет очевидным и принять чью-то сторону будет безопасно. Очень много стервятников ждало окончания этой войны, чтобы вместе с победителем растерзать труп проигравшего.

– Я же сказал, что не спущусь. Ты сам в состоянии уладить любые вопросы, а я просто поддержу тебя в решениях.

– Я не хочу нести ответственность за твою жизнь, Джеймс, я хочу, чтобы ты решил все сам.

– Я решил в тот момент, когда пошел вместе с тобой спасать Андри. Давай ты будешь нести ответственность за наши жизни и страну, а я за него?

– Но почему?

– Он нуждается в ком-то, кто просто будет рядом, раз уж его брат на это не способен.

– Рикас делает все возможное. Я и сам увлекался травами и могу с уверенностью сказать, что мират был уничтожен полностью. Я не встречал его уже несколько лет.

– И ты предлагаешь мне перестать верить?

– Предлагаю не убивать себя вместе с Андриэлем.

– Это уже решать мне, – спокойно ответил Джеймс.

Элайджа лишь пожал плечами. В последние дни каждый разговор с Джеймсом заканчивался либо ссорой, либо полным равнодушием со стороны второго. Порой казалось, что от прежнего Джеймса в друге не осталось ничего. Потухший взгляд, сгорбленная спина, слипшиеся волосы. Раньше Джеймс мог часами приводить себя в порядок, чтобы блистать перед всеми, кто готов обратить на него взор. Элайджа знал, что во многом Джеймс просто играет на публику. Он знал, что внутри друга пустота и боль. Он так и не смог пережить смерть Кьяры, а после – и родителей. Мать свело в могилу горе, отец же погиб на войне. В бою, как и подобает настоящему рыцарю. Хотя Джеймс как-то обмолвился, что тот попросту искал смерти. Сейчас Элайдже казалось, что, убивая себя рядом с Андриэлем, Джеймс делает то же самое, что и отец. Чувство вины не оставляло его в покое. Андриэль – лишь последняя капля. Но что делать с этим и как помочь, Элайджа не знал.

***

Стоило Элайдже спуститься в бальную залу, как ему показалось, что раньше он на балах не бывал вовсе. Убранство залы поражало. Потолок представлял собой звездное небо, причем периодически по нему проплывали облака, а луна явно меняла свое месторасположение. По белоснежному полу то тут, то там сновали эльфийки в длинных, серебряных полупрозрачных платьях. Их платья напоминали струи воды во время ливня. На серебряных подносах стояли бокалы и стаканы с различными напитками. Стены нежно-голубого цвета были украшены лентами из переплетения роз разных цветов: розовыми, черными, белыми, желтыми, синими, серебряными, фиолетовыми… Каких только цветов не наблюдал здесь Элайджа. При этом все смотрелось так гармонично, дорого, но без лишней вычурности, которую так любил Грегор. Здесь ничего не кричало о роскоши – все говорило о вкусе хозяина. Да и сам Рикас в черном камзоле, расшитом золотистыми нитями так, чтобы они напоминали огонь, был на высоте. Его лицо закрывала полумаска черного цвета с золотой каймой по краям. Грегору не доставало умения Рикаса выглядеть великолепно и при этом довольно просто. Рикас не казался тем, кто ставит себя выше других, но от него прямо исходила уверенность в собственной силе. Да, такого правителя заслуживала любая страна. Тем удивительней для Элайджи был тот факт, что Рикас занять трон совершенно не стремился.

Элайджа чувствовал себя неуверенно – он никого не знал, а пробиваться через танцующих к Рикасу совершенно не хотелось. Сам хозяин бала о чем-то разговаривал с несколькими мужчинами в противоположном конце зала. Хотелось незаметно выскользнуть в сад, но в сторону Элайджи было обращено слишком много взглядов. Слухи о рыцаре из Анталии, спасшем младшего брата Рикаса Вайта, все-таки просочились за стены замка. Рикас отнесся к этому на удивление спокойно – он все равно собирался на балу раскрыть все карты, поэтому несколько дней разницы не особенно сыграли против него и его планов. Пока Элайджа размышлял о том, как незаметно ускользнуть, возле него незаметно появился Рикас.

– Надеюсь, ты хотя бы попытаешься получить удовольствие от бала? Меня радует одно – в трауре я могу не танцевать с назойливыми барышнями.

Рикас протянул бокал с вином, и Элайджа с благодарностью его принял.

– Сомнительно, что под таким количеством взглядов у меня выйдет даже улыбнуться.

– Я должен представить тебя нескольким особо влиятельным лордам и графам, а после я смогу ускользнуть. Дейдре и Марджери завершат обход гостей, подарят им несколько танцев и тоже присоединятся к нам.

Только на словах Рикаса про Дейдре Элайджа наконец обратил свой взор на королеву. Первое, что его поразило – распущенные светлые волосы, мягкими волнами спадавшие на обнаженные плечи. В Анталии ни одна женщина не позволила бы себе такого. Волосы обязательно собирались наверх. Пышное голубое платье было расшито синими сапфирами под цвет полумаски, скрывавшей лицо Дейдре. Королева определенно чувствовала себя на балу прекрасно. А вот девушка, державшаяся немного позади, выглядела раздраженной и уставшей. Ее платье золотистого цвета было не таким пышным, как у королевы. Она не привлекала особого внимания, оставаясь в тени Дейдре.

– Первое впечатление обманчиво, – шепнул Рикас и повел Элайджу к компании мужчин.

Пару имен Элайджа действительно старался удержать в памяти, но потом перестал даже пытаться. Лица мелькали, приветствия Рикас старался свести к минимуму, хотя от некоторых особо любопытных лордов отделаться было довольно трудно. На вопросы об Анталии Элайджа старался отвечать односложно. Рикас предупредил его, что раскрывать карты раньше времени не стоит. Он должен остаться загадочным и неготовым делиться информацией с каждым. С этим Элайджа согласился. Он и сам не горел желанием рассказывать каждому встречному подробности о своей стране. Даже Рикасу он рассказывал далеко не все. Элайджа пока не был уверен, что готов доверять тому во всем. Тем более что граф Вайт обладал талантом любую, даже, казалось бы, безвыходную ситуацию обернуть в свою пользу, поэтому нельзя с точностью сказать, что Рикас не использует их с Джеймсом в какой-нибудь своей игре. Этого совершенно не хотелось.

– Еще один гость, и мы сможем покинуть бал, – шепнул Рикас, пока к ним приближался мужчина.

Почему-то Элайдже сразу показалось, что между этим мужчиной и Рикасом не все гладко. Слишком уж улыбки обоих походили на оскал, а рукопожатие казалось попыткой сломать собеседнику руку.

– Рикас, бал, как всегда, выше всяких похвал.

– Я рад, что вы смогли выбраться, Ирвинг. Думаю, решение оставить школу далось вам непросто, – ответил Рикас.

– Хотел лично выразить свои соболезнования. Произошедшее с Андриэлем – трагедия, но ведь я предупреждал, что так и будет. Не так ли, мальчик мой? Ты всегда был более способным учеником.

– Вашу проницательность не стоило недооценивать. Но боюсь, смерть моего брата произошла бы куда быстрее, согласись я на ваши условия.

– Разве потерять магический дар – это большая плата за жизнь?

Элайджа чувствовал, как напряжение нарастает. Впрочем, если верить тому, что он уже успел услышать об Ирвинге, это совершенно не удивительно. Каждое слово, произнесенное Рикасом в адрес этого мужчины, буквально пропитано ненавистью. Сейчас Рикас походил на человека, хотя все равно неплохо справлялся с эмоциями. Будь Элайджа чуть подальше, то, может, тоже принял бы улыбку Рикаса за дружескую.

– За существование, но разве вам это неизвестно? Ваш дар назвать таковым довольно затруднительно.

– А ты так и не научился держать язык за зубами? – прошипел Ирвинг.

– Я просто знаю, кому и что говорить дозволено, – ответил улыбкой Рикас, – но думаю, что нашим разговором мы уже сильно утомили сэра Блэкарда. Я не удивлен, что вы, Ирвинг, совершенно забыли о рамках приличия.

– Ты ими, Рикас, не утруждал себя никогда. Элайджа, я должен высказать вам свое восхищение: провести столько времени в замке братьев Вайт и остаться в здравом уме – это достижение.

– Думаю, их гостеприимство мне больше по душе, чем ваше. Во всяком случае, судя по тому, что мне пришлось услышать. Но я рад, что вы проявляете такое участие по вопросам моего благополучия, сэр…? – Элайджа намеренно выделил слово «сэр», показывая, что менять тон общения на более близкий не намерен.

– О, Ирвинг вполне достаточно. Я бы хотел видеть вас своим другом, поэтому к чему нам эти формальности?

– Думаю, в выборе друзей Элайджа разборчив, – улыбнулся Рикас, – а теперь прошу нас простить, но мне сейчас лучше быть с братом, а Элайджу ждет его друг.

Рикас не дал даже возможности Ирвингу ответить, лишь прихватив за локоть, повел Элайджу в сторону лестницы. Элайджа не сомневался, что это не укрылось от других гостей, но, судя по всему, к прохладным отношениям Рикаса и Ирвинга здесь уже все привыкли, поскольку никаких особо заинтересованных взглядов он не заметил. А может, и правда со стороны это выглядело разговором двух близких друзей? Пожалуй, Элайдже стоило получше присмотреться к Рикасу и обществу Остовии, чтобы понять их порядки.

***

– И королева придет в твой кабинет? Вот так просто? – поинтересовался Элайджа и отпил вино из бокала.

Ему было непонятно, как посреди бала королева сможет незамеченной пройти в кабинет Рикаса. Многое казалось ему странным.

– Они выйдут в сад подышать воздухом и воспользуются порталом вдали от любопытных глаз. Магия, Элайджа, позволяет спрятать очень многое. Порой даже на самом видном месте. Я прекрасно умею хранить свои тайны. Более того – у меня есть те, кто заменят Дейдре и Марджери. Ты думал, что маскарад был затеян случайно?

– Я сомневаюсь, что ты вообще что-то делаешь случайно.

– Лучше предусмотреть даже самый невероятный вариант, чем разрушить весь план из-за ерунды.

– Но мират и Николаса ты почему-то пропустил?

Элайдже хотелось задеть Рикаса, вывести его из равновесия. Казалось, так ему лучше удастся понять, кто же такой Рикас на самом деле. Но никакой реакции не последовало, потому что в этот самый миг за спиной Рикаса открылся портал, и оттуда вышли Дейдре и Марджери.

– Ваше Величество. – Элайджа тут же поднялся с места и склонил голову в знак уважения.

– Здесь нет места формальностям, сэр Блэкард, все мы старые добрые друзья и если вы не будете против, то в стенах кабинета Рикаса я предпочла бы обращаться к вам по имени и слышать такое же обращение в ответ.

– Почту за честь.

Элайджа хотел сказать что-то еще, но дверь кабинета резко отворилась, и на пороге показался один из слуг. Вид у него был то ли напуганный, то ли крайне взволнованный. Во всяком случае, Элайджа был уверен, что произошло что-то из ряда вон выходящее, потому что так вламываться в кабинет Рикаса не позволял себе даже его брат.

– Что случилась, Рэаль? Надеюсь, причина, по которой ты прервал нас, действительно стоит внимания и такой спешки.

– Леди сказала, что это срочно. Это касается вашего брата. Я думал, что увидел призрака, но я не мог ошибиться. Леди Мэдисон вернулась.

– Ты сказал, что она мертва? – удивилась Дейдре.

– Я лично похоронил ее. Я видел ее труп, – ответил вместо Рикаса Элайджа.

– Порой даже на самом видном месте, – лишь произнес Рикас. – Веди ее сюда, Рэаль. В любом случае, выслушать ее стоит.

С этим Элайджа поспорить не мог, но поймал себя на мысли, что магия его пугает все больше, а еще настораживало, с каким спокойствием в Остовии встречают восставших из мертвых. Рикас невозмутимо продолжил разливать вино и вести с Дейдре светскую беседу.

========== Доверие ==========

Элайджа предпочел наблюдать – он знал, что нужно изучить противника, но и союзников стоит знать хорошо, а может, даже лучше. Марджери поджала губы и потеряла нить беседы, судя по всему, известие о Мэдисон ее насторожило, но не напугало, а скорее – разозлило. Она и на Рикаса смотрела с явным недружелюбием. Стоит расспросить Рикаса об их с Марджери отношениях получше. Дейдре же не растерялась, продолжила улыбаться и вести разговор, но во взгляде и в несколько напряженной позе легко угадывался страх. Элайджа умел определять его безошибочно, да и сейчас согласился бы с Дейдре. Восставшая из мертвых ведьма – это не то, что видишь каждый день.

Но больше всего интересовал Рикас. Элайджа пробыл в его замке достаточно времени, но так и не смог составить об этом человеке однозначного мнения. Вот и сейчас Рикас легко опустился в кресло, продолжил вести беседу с Дейдре, а на кончиках его пальцев зажглось небольшое пламя, которое перескакивало с пальца на палец – он словно перекатывал в руках камешек. Элайджа подметил, что Рикас делал это довольно часто, он не кичился силой, но никогда не позволял забыть тем, кто находился рядом, с кем именно они имеют дело. Сейчас Элайдже показалось, что это пламя зажглось специально для Марджери. Во всяком случае, ее взгляд периодически соскальзывал на пальцы Рикаса, и тогда она еще больше поджимала губы, а еще начинала теребить ткань платья. Что наталкивало на мысли, что у нее действительно все не так просто в отношениях… С Рикасом? Приближенными Рикаса? Или магами в целом? На эти вопросы Элайдже еще следовало получить ответы.

– Элайджа, а как вам в Остовии? – обратилась к нему Марджери. – Не слишком ли сурова наша погода для вас?

Вопрос так и остался без ответа, поскольку дверь отворилась, и в комнату вошла женщина. Элайджа мгновенно перевел на нее взгляд: стройная, высокая брюнетка в порвавшейся в некоторых местах одежде, со спутавшимися волосами, порезами и ссадинами. Выглядела Мэдисон так, словно шла от Анталии до Остовии пешком. Впрочем, может, именно так и было?

– Рикас. – Она бросилась к нему, но замерла возле Элайджи, стоило Рикасу поднять на нее взгляд.

Холодный, пугающий, буквально парализующий. Это почувствовал даже Элайджа, что говорить о Мэдисон, которой он предназначался? Она замерла, задышала тяжелее и прижала руки к груди, Элайдже показалось, что в ее глазах даже блеснули слезы.

– Рикас, это же я, – ее голос звучал совсем тихо и как-то надломлено. Она сейчас походила на человека, вмиг потерявшего надежду.

– Теперь я в этом не сомневаюсь. Раэль, проводи Мэдисон в комнату, и пусть о ней позаботятся. Я приду позже.

Раэль кивнул, Мэдисон же бросила еще один взгляд на Рикаса, но тот уже переключил свое внимание на королеву и ее фаворитку, поэтому единственное, что оставалось Мэдисон – последовать за Раэлем.

– Прощу прощения, но я должен был убедиться, что это Мэдисон, прежде чем позволить ей остаться в замке, – сказал Рикас.

– Ты сообщил, что она мертва. Выходит, соврал? – голос Марджери дрожал от плохо скрываемой злости.

– Я не сомневался в том, что Мэдисон погибла, хотя и не был на месте ее гибели, тогда я смог бы уловить, что ошибся. Скорее всего, она обманула тех, кто пытался убить ее, и обманула меня.

– Может, она вам не доверяла? Даже маги не доверяют друг другу, так почему должны мы? – спросила Марджери.

Элайджа отметил, что при всей несдержанности вопросы, в целом, она задавала верные. В то время как Дейдре пыталась отмалчиваться. Она словно боялась разозлить Рикаса. Тот же все контролировал, никак не реагировал на обвинения Марджери, все пояснял, держался холодно и равнодушно. Хорошее качество для короля. Любое решение Рикаса диктовалось разумом, а не эмоциями. Элайджу это восхищало, но вместе с тем настораживало и отчасти пугало. Как справиться с человеком, у которого нет слабых мест?

– Или пыталась защитить, – пожал плечами Рикас, – я с этим разберусь. Нам куда важнее понять, как действовать против Анталии. Мы с Элайджей считаем, что развалить ее изнутри будет довольно просто. – Рикас перевел взгляд на Элайджу.

– Грегор – не плохой правитель, он дает крестьянам то, что им нужно, но при этом часто ущемляет права знати. Он забирает их детей ради своей прихоти. Да, одаривает золотом, да, порой жалует титулы, но все же это их дети. Этого не изменить. Крестьянских мальчишек он может забирать и просто так, потому что те ему приглянулись. Но главное даже не это – смерть Грегора внесет раздор, знать начнет бороться за трон…

– Вы хотите убить короля? Вот так просто? – перебила Элайджу Марджери.

– Вот так просто, – ответил Рикас, – нам нужен тот, кто хорошо знает замок Грегора, а еще довольно умелый маг. Нам сперва нужно вычислить магов, помогающих Грегору, а это может быть самоубийством. Если мы устраним их, то при помощи знаний Элайджи сможем настроить знать так, как нужно нам. На некоторых особо несговорчивых сможет повлиять Андриэль.

– Если очнется, – начала было Марджери, но Дейдре остановила ее, дотронувшись до руки, и заговорила.

– Сейчас в твоем плане много пробелов, либо ты рассказываешь далеко не все. Я понимаю, что ты сможешь проникнуть во дворец при помощи магии, но неужели ты собираешься рисковать собой и Элайджей? Ведь именно его ты видишь будущим королем Анталии.

– Не собираюсь – в замок Грегора должны будут проникнуть Джеймс и Андриэль.

Элайджа крепче сжал бокал с вином в руке, но понадеялся, что сумел не измениться в лице. Об этом они с Рикасом спорили не один раз – Элайджа рисковать другом не хотел, да и не особо верил в то, что Андриэль встанет на ноги. При этом он прекрасно понимал, что действовать надо не откладывая, потому что войска Остовии медленно оттесняли армию Анталии от своих границ, но при этом несли существенные потери, поэтому все могло поменяться в любой момент. Маги нападали на отдельные поселения Анталии изнутри, ослабляя границы, но Рикас сказал, что они готовят атаку и на крупный город, а значит, жертв станет больше. Ранее Остовия не решалась на такой ход – видимо, маги набирали силу.

– Опять же если Андриэль очнется. Я не узнаю тебя, Рикас, слишком многое ты оставляешь на «если»! Разве мы можем себе позволить рисковать? – спросила Дейдре.

– Я никогда не оставляю ничего на «если», – ответил Рикас, – просто не всеми мыслями собираюсь делиться. Я знаю, что мой брат встанет на ноги, а значит, нет смысла тратить время на обсуждение запасных планов. К тому же сперва мы атакуем один из приграничных городов Анталии, покажем, что маги набирают силу. И я надеюсь, что те, кто стоит рядом с троном Грегора, проявят себя уже там.

– Мне кажется, мое одобрение тебе вовсе не нужно?

– Тебе не кажется, Дейдре, но я все-таки его прошу. И думаю, что это самое ценное в наших с тобой отношениях.

– Как ты смеешь… – Марджери даже подскочила с места, но Дейдре остановила ее мгновенно.

Сейчас Дейдре действительно выглядела королевой. Она встала с места, отставила бокал и посмотрела на Рикаса со смесью превосходства и холодности. Было видно, что Рикас загнал ее в угол, но все-таки она старательно оставалась королевой до конца.

– Я ценю это, Рикас, а сейчас нам с Марджери стоит вернуться в зал. Я доверяю тебе. Сейчас доверяю, но любого пса можно усмирить, даже бешеного. Надеюсь, ты этого не забудешь.

– Я не забываю своего места, Дейдре, не переживай. – Рикас щелкнул пальцами и открыл портал.

Дейдре кивнула, одарив его ледяным взглядом, Марджери же просто вошла в портал. В сторону Рикаса она даже не смотрела.

– Ты уверен, что ей не стоит знать всего? – спросил Элайджа, когда портал закрылся.

– Им не стоит. Я не доверяю Марджери – у нее с магами свои счеты, довольно старые. Моя цель неизменна – я хочу свободы магам, хочу, чтобы мы были равны. Я не доверяю тебе до конца, Элайджа, но ты мой шанс. И я надеюсь, что я не ошибся в тебе. А сейчас мне стоит навестить Мэдисон. Ее возвращение сыграет нам на руку, ведь она сможет вернуть Андри.

Рикас встал и направился к выходу, Элайджа молча отпил вино. Ему не хотелось ничего говорить. Он прекрасно понимал, что между ним и Рикасом вынужденный союз. Союз, отчасти навязанный магией Андриэля, но отказываться от него Элайджа не планировал. Он хотел спасти свою страну, может быть, ему как раз послали именно такой шанс?