Текст книги "Между долгом и честью (СИ)"

Автор книги: Langsuir

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц)

========== Пролог ==========

Элайджу переполняло раздражение. Вместо того, чтобы провести вечер в компании лучшего друга, он был вынужден предстать пред очи Его Величества. Элайджа привык к тому, что стоило ему появиться в столице после очередной тяжелой битвы, как Его Величество желал, чтобы один из лучших рыцарей королевства Анталии отчитался перед ним лично. Порой Грегор задерживал и так измотанного Элайджу до рассвета. Конечно же, объясняя это тем, что король должен владеть информацией о великолепных победах армии. Элайджа же считал, что королю стоило хотя бы раз самому поучаствовать в каком-нибудь сражении, а не взваливать все на полководцев и доверенных лиц.

Король Грегор Второй Великолепный являлся самодуром и довольно посредственным правителем. Если бы не советники, то Анталия давно бы пала под натиском Остовии. Тяга к юным парнишкам, которую имел король, не добавляла ему чести в глазах Элайджи. Подданные без вопросов приводили к королю восемнадцатилетних братьев, детей, племянников. Элайджа считал это омерзительным, но старался не обращать внимания, втайне надеясь, что вскоре Грегора свергнут, и его место займет более достойный человек. Когда Элайджа сам являлся юным парнишкой, проводившим все время за тренировками, король обратил на него похотливый взор. Но семья Блэкардов имела немалый вес в королевстве, и Грегору пришлось прекратить поползновения к единственному наследнику столь знатного рода. Иногда Элайджа думал, что Королевское Величество до сих пор не забыл, что так и не смог получить желаемое, и именно в этом причина того, что Элайджу отправляли в самое пекло. А может, Грегор догадывался, что верный короне рыцарь не в восторге от его правления, и побаивался, что Элайджа решит устроить в стране переворот. Простолюдины Элайджу любили, аристократия уважала, а подвиги добавляли ему привлекательности в глазах общественности.

***

Элайджа ожидал, когда его пригласят в тронный зал или покои Грегора, надеясь, что сегодня аудиенция не затянется надолго.

– Сэр Элайджа, вынуждены просить прощения за то, что отвлекли вас от важных дел, но Его Величество Грегор принял решение перенести вашу аудиенцию на завтра. – В комнату, где своего приглашения ждал Элайджа, зашел глашатай и буквально осчастливил его этой новостью. Значит, он успеет увидеть Джея.

Элайджа поспешно поднялся и направился к выходу, ему предстояло пройти мимо дверей в королевские покои.

– Как ты смеешь перечить королю? – услышал он истошный вопль Грегора, а затем звук удара.

Элайджа притормозил, а через несколько минут из покоев выволокли парнишку лет восемнадцати. Из его разбитого носа текла кровь и капала на пол, на руках наливались синяки, а одежда разорвалась.

– Всыпать плетей и бросить в самую сырую камеру, – послышался крик Грегора вслед страже, – посмотрим, как он у нас запоет через недельку.

Парнишка одарил Элайджу взглядом карих глаз. В них читались непокорность и… отчаяние? Где-то в глубине этих глаз Элайджа точно увидел отчаяние.

– Кто это? – спросил он у сэра Лореса, которого увидел недалеко от покоев.

Лорес был старым, закаленным в боях воякой, служившим еще с отцом Элайджи, и всегда тепло относился к нему.

– Пленник. Утром прибыл. Не говорит, кто он, но, судя по одежде, пташка знатная. А ты знаешь Грегора – он не смог остаться равнодушным к этому невинному и хрупкому парню. А тот ему отказал в самых неприглядных выражениях. Король мог бы и насильно, но хочет поиграть. Сломать волю парня. Сделать из него своего раба, – фыркнул Лорес, никогда не одобрявший поведение Грегора.

– И никто не вступился? – удивленно спросил Элайджа. – Пленник может быть очень ценным.

– Ты же знаешь, что королевскую похоть не остановить, – пожал плечами Лорас, – проще отдать ему парнишку, чем потерять голову.

Больше ничего не сказав, Элайджа покинул дворец. Парнишка и король – не его проблема. Тем более парнишка – враг. Но, как назло, карие глаза продолжали преследовать Элайджу всю дорогу до дома Джеймса.

***

Андриэль лежал на сыром полу. Его била дрожь, остатки одежды не защищали от холода, а Андриэля бросили в камеру, где, кроме каменного пола и стен, больше ничего не было. Спина после плетей болела нещадно, Андриэль чувствовал, как с него стекали капельки крови, но ему было все равно. Он ни за что не сдастся, не позволит мерзкому королю трогать его. На лице появилось подобие улыбки, он вспомнил вкус крови из прокушенной губы короля, когда тот попытался его поцеловать.

Уж лучше он умрет на этом холодном полу, чем позволит… При этой мысли он снова скривился и сел, скрестив ноги. Он думал о том, как глупо попался в плен, пытаясь спасти дочку крестьянина, но хотя бы девчонка сбежала. Страшно подумать, что сделали бы с ней «благородные» рыцари. Они грабили, насиловали, сжигали целые деревни. Чертова война не принесла в их край ничего хорошего.

Затем мысли Андриэля скакнули к брату. Рикас… Он, наверное, сходит с ума. Может, считает, что Андриэль уже мертв? А ведь у них никого не осталось, кроме друг друга. Снова горькая усмешка коснулась губ Андриэля. Он скучал по брату, по их шикарному дому и, конечно же, мягкой постели. Но он – граф Вайт, а Вайты не сдаются. Он не назовет своего имени, не позволит использовать плен против горячо любимого старшего брата, даже если это означает для него смерть. Он выдержит любые пытки, но не ляжет под короля и не назовет имени.

И страха он тоже не покажет. Хотя страшно было… Конечно, было. А кому хочется умирать в восемнадцать лет? Умирать замученным на полу холодной камеры? Вряд ли добровольцы нашлись бы. Андриэль рассмеялся, чувство юмора все-таки не покинуло до конца, а значит, пока можно держаться.

Он вновь оглядел камеру. Интересно, сколько его здесь будут держать? Без воды и еды? Без надежды…

А то, что надежды нет, Андриэль понимал прекрасно. Рикас не знает, где его искать, он сам ничего не расскажет, а здесь… Здесь помощи ждать не от кого. Вокруг одни враги. Беспощадные и кровожадные враги.

Он невольно вспомнил рыцаря, которого увидел, когда его выводили из покоев короля. Рыцаря с тяжелым, но печальным взглядом серых глаз. Он смотрел на Андриэля с сочувствием. Странно увидеть в ком-то сочувствие к пленнику. Но почему-то отчаянно захотелось кричать, звать на помощь и надеяться, что кто-то откликнется. Но Андриэль лишь стиснул зубы и сжал кулаки, ногтями раздирая нежную кожу ладоней. Он один – и с этим надо смириться. Если надеяться на чудо, то это быстро сведет его с ума, а умирать Андриэль предпочитал в здравом рассудке.

========== Спасение ==========

– И ты явился ко мне, чтобы я отговорил тебя от столь необдуманного и безумного поступка? – протягивая бокал с вином, поинтересовался Джеймс.

Его карие глаза смотрели на Элайджу с неподдельным озорством, хотя голос звучал серьезно. Но любой житель Анталии, который хоть раз в жизни имел честь встретиться с сэром Джеймсом Олдри, прекрасно знал, что серьезность в совокупности со здравым смыслом никогда даже не пытались поселиться в его голове.

– Если бы я хотел, чтобы меня отговорили, то обошел бы этот дом стороной. Благоразумие и ты – совершенно несовместимые понятия.

– То есть ты пришел, чтобы я тебя уговорил? – тут же догадался Джеймс и даже немного подскочил на месте.

Его глаза загорелись еще ярче. Элайджа прекрасно знал этот взгляд – его друг предвкушал захватывающее приключение. Естественно, в мечтах и фантазиях Джеймс представлял себя героем, который спасает прекрасную принцессу от злобного дракона. Хотя в случае Джеймса он мог спасать и прекрасного принца. Любвеобильность тоже являлась одним из сомнительных качеств личности рыцаря Олдри. Сам он бесспорно считал ее достоинством. Порой Элайдже казалось, что в том, чтобы осчастливить вниманием как можно больше прекрасных юношей и дам, Джеймс видит свое предназначение. Причем не мог сказать с уверенностью, что служение короне в списке предназначений окажется на первом месте.

– Я просто хотел обсудить эту идею. Ты выдаешь желаемое за действительное.

– Ой, ладно тебе. Когда ты в последний раз совершал нечто безумное?

– Лет десять назад и сильно об этом пожалел, – отмахнулся Элайджа.

– Зато ты побывал во стольких передрягах и выиграл столько битв. А если бы послушал своего отца? Занял бы какой-нибудь высокий пост и скучал вечно в столице с кучей указов и прочих бумажек.

– Зато наш любимый Грегор не смог бы использовать мою глупость и стремление к славе себе на пользу.

– Брось ты. Чем больше битв ты выигрываешь, тем больше твой вес в столице. О тебе уже слагают легенды. При жизни. А прекрасные дамы падают в обморок от одного твоего взгляда. Хотя это не делает им чести. У них отвратительный вкус.

– Зато мне даже не дали толком проститься с родителями. А ведь отец до последнего предлагал мне перебраться в столицу, но без битв я чувствую себя никем. Хотя в последнее время я все больше осознаю, что эта война только губит нашу страну. Нам давно пора заключить мир, к тому же королева Остовии к этому готова.

– Даже спрашивать не буду, откуда ты это знаешь. Мне кажется, это может повредить моему спокойному сну. Поэтому ты решил похитить пленника и доставить его королеве Остовии? Думаешь, подобный дар придется ей по душе?

– Парень не выглядит обычным пленником. Да и имя свое скрывает. Я думаю, что он из знати. Может, даже маг, а ты знаешь, как в Остовии ценят магов.

– Маг? – Джеймс смотрел на Элайджу с неподдельным восторгом.

Маги появлялись на свет довольно редко, поэтому очень и очень ценились. Сам Джеймс всего лишь пару раз видел магов на поле боя. Это завораживало. Однажды он даже забыл, что вокруг кипит сражение. Хорошо, что тогда именно Элайджа прикрыл его спину и не дал врагу снести Джеймсу голову, потому что тот стоял посреди битвы и пялился на мага, как истукан. Магия очаровывала, пленяла и захватывала воображение.

– Как он тогда вообще попался? – удивленно спросил Джеймс.

– Думаю, не хотел показывать свой дар или, может, был в тот момент слаб. Да и вообще, это всего лишь теория. Ты не собираешься даже пытаться мыслить?

– Я думаю о том, как нам с тобой спасти мага. Кстати, а на мордашку он как?

– Джеймс! – Элайджа даже стукнул бокалом с вином по столу.

– Вот поэтому сперва падают в обморок, а потом бегут, как от огня. – Джеймс развел руками. – Я же должен знать, ради кого рискую головой. Хотя, ладно, я готов рискнуть даже ради тебя.

– То есть отговаривать ты меня точно не будешь? – Элайджа покачал головой. – Тогда я, пожалуй, расскажу тебе свой план.

Они просидели в доме Джеймса еще около часа – Элайджа посвящал друга во все детали безумного плана. Плана, после осуществления которого они оба станут изгнанниками. Скорее всего, уже завтра их будут разыскивать по всей Анталии. Это безумие, выходящее за рамки здравого смысла. Но почему-то Элайджа с твердой уверенностью считал – это самое правильное, что он совершал за всю свою жизнь. Этот мальчишка словно стал тем шансом изменить жизнь, так необходимым Элайдже. Он собирался стать предателем, чтобы в конечном итоге спасти свою Родину. Спасти Анталию, собиравшуюся погрязнуть в войне окончательно. Сколько раз он думал о перевороте, но каждый раз понимал, что Анталия просто не переживет внутреннего конфликта. Элайджа верил, что сможет что-то изменить, только действуя извне с помощью королевы Остовии.

***

– Кто же его знал, что здесь столько сырых и ужасных камер, – ворчал Джеймс, врываясь в очередную пустую. – Как бы здесь гармонично смотрелся сам Его Величество, среди этих крыс… – он хмыкнул, выходя обратно, обнаженный меч в руке зазвенел, ударившись о железную дверь. – Прямо как на балу. Ваше величество и его подданные.

– Тс-с, – шикнул Элайджа.

Откровенно говоря, он смутно понимал, для чего это делает. Слишком необдуманное решение, слишком странный порыв. Сейчас, в темноте коридоров, происходящее не казалось ему правильным. Скольких парней уже оприходовал Грегор? Скольких оприходует еще? И с чего вдруг нужно помогать именно этому? Вроде бы раньше Элайджа стремлением к благотворительности и глупости не страдал. Сейчас чертовски хотелось повернуть назад и не иметь ничего общего с безнадежной, обреченной на провал миссией. Куда он вообще потом собирается направиться? Черт! Почему рой мыслей не посещал его раньше. Элайджа перевел взгляд на Джеймса, скорее наслаждавшегося тем, что открывал с ноги двери незапертых камер. Вот он всегда готов прыгнуть с головой в омут, не думая о последствиях. Он, но никак не Элайджа. Да, проникнуть во дворец проблемой не являлось. На них с Джеймсом даже никто не обратил внимания. Выбраться обратно через канализацию тоже. Элайджа знал все подземные ходы, которые вели за пределы города. На случай, если Грегору придется спасаться бегством. Всех мало-мальски ценных преступников содержали в тюрьмах за пределами дворца. Камеры в самом дворце зачастую пустовали или здесь удерживались пленники, которые привлекли внимание Грегора. Как этот. Охрана оставляла желать лучшего – юнцы и те, кто проявил себя не лучшим образом на поле боя. А охрана дворца – пропустила Элайджу без вопросов. Сейчас все очень и очень просто, но за пределами города так уже не будет.

Элайджа уже открыл рот, чтобы предложить Джеймсу отправиться в кабак и напиться, но понял, что поздно. К ним приближался стражник. Спускаясь по ступенькам, он шумно пыхтел. Видимо, нашел товарища, которого Джеймс и Элайджа вырубили при входе в темницу.

– Э-э-э? Вы… – заметив их, начал стражник и стал поднимать фонарь в руке, чтобы осветить коридор. Элайджа оказался быстрее, метнулся вперед и, приставив к шее стражника лезвие ножа, закрыл ему рот.

– Один звук и ты труп, – угрожающе прошипел он. Стражник так поспешно закивал, что Элайджа испугался, как бы тот сам не напоролся на нож.

– Где парнишка-пленник?

Стражник ткнул фонарем в нужном направлении. Джеймс поспешил туда, сзади Элайджа волок полумертвого от страха мужчину. Он и не сомневался, что с охраной справится без проблем. Откуда вообще набирали таких трусов и слабаков?

Элайджа вошел, привыкая к полумраку камеры. Парень сидел на полу. Джеймс собрался помочь ему подняться, да проверить не прикован ли он, с короля станется, но тот вдруг рванулся прямо с пола, гибкий как кошка, Джеймс едва успел увернуться от удара тяжелыми кандалами в лицо, стиснул парня в полуобхвате одной рукой.

– Тихо, спасателей ждал? – буркнул Джеймс. Парень рвался из захвата, как бешеный. Тогда Джеймс просто вытащил его в коридор. Элайджа поспешил за ними.

– Эл, брось мусор и забери у меня дикаря, – раздраженно проговорил Джеймс, толкая пленника в сторону Элайджи. Тот, несмотря на свою хрупкость, умудрился уже надавать ему по ногам и ощутимо въехать кандалами в бок.

Элайджа послушно оттолкнул стражника и перехватил парня за плечи обеими руками. Мысль «что я здесь делаю?» яркой вспышкой промелькнула в сознании и исчезла. Элайдже захотелось рассмеяться от того, что он вообще задавался подобным вопросом. Он – благородный рыцарь и должен защищать тех, кто слабее его. В том числе этого хрупкого паренька, дрожащего от холода или страха. Прилив сил и уверенности в правильности поступка накрыл Элайджу с головой.

– Т-с-с, эй, – в полумраке коридора он пытался установить зрительный контакт. – Мы действительно хотим тебя вытащить.

– Ты ему еще расскажи о пользе дружбы меж народами, – фыркнул Джеймс и ударом эфеса в висок вырубил стражника. Им нужен был запас времени. – Погнали, время не ждет. Я ключи с собой прихвачу, потом снимем кандалы.

– Я тебя знаю, – вдруг произнес парнишка, – видел в коридоре. Ты – рыцарь короля, – он попытался освободиться из рук Элайджи. Новая волна жалости накрыла Элайджу. Парнишка выглядел бледным, напуганным, чересчур тощим. Такой точно не смог бы защитить себя от Грегора.

– Послушай. Я рыцарь, но уже не короля. Я оглушил стражника и украл ключи, мы с моим другом рискуем головой, поэтому будь добр, идем с нами, и мы тебе поможем, – глядя парню в глаза, произнес Элайджа. – Я не хочу тащить тебя силой.

Парень несколько секунд смотрел в глаза Элайджи. Почему-то в этот самый момент он то переставал казаться перепуганным юнцом, то представал им снова. У Элайджи складывалось ощущение, что он сам запутался в своих мыслях, словно не контролирует их вовсе. Это раздражало до крайности. Элайджу бесило, что парень не доверяет и слишком долго думает над его предложением – он тут головой рискует, а этот еще смеет ему не верить.

Пока парень думал, Джеймс успел выбрать нужный ключ из связки, передать другу, а Элайджа снял кандалы с рук парня – так идти будет быстрее, а парнишка, может, им наконец-то и поверит.

– Думаю, ты не ждешь, что я назову свое имя? – усмехнулся парень. – Поводов доверять вам я пока не вижу. Странно для рыцарей рисковать всем ради того, кого вы должны считать врагом. Или может, вы уже давно в немилости?

– Дерзкий. Грегор точно не успел остудить его пыл, – усмехнулся Джеймс.

– Идем, – лишь бросил Элайджа, – нам нужно добраться до хижины, а там уже ждут лошади и одежда. Да и, думаю, тебе досталось, так что стоит обработать спину.

Он мягко подтолкнул парня к выходу. Взгляд невольно пробежался по его спине, но освещение оказалось слишком тусклым – он не заметил ран под изорванной одеждой. Ничего, доберутся до хижины и точно смогут помочь парню. Раны от плети должны быть значимыми.

Если они вообще есть.

Эту странную мысль Элайджа предпочел проигнорировать.

***

Когда они добрались до хижины, Элайджа выдохнул с облегчением. У них оставалась еще пара часов до наступления полной темноты, и тогда можно двигаться в путь. Парнишка держался немного в стороне. Зайдя в хижину, тут же уселся на шкуру возле противоположной от входа стены и оперся на нее спиной. Это сильно насторожило Элайджу.

– И что, нисколько не больно? – доставая из сумки баночку с мазью, спросил он.

Они с Джеймсом приготовили все заранее. Заброшенную хижину в лесу они обнаружили еще детьми и после частенько сбегали сюда, когда хотели остаться в одиночестве. Именно здесь после смерти родителей Джеймс нашел Элайджу. Тогда они молча пили до рассвета. Именно это место пришло на ум Элайдже в качестве временного пристанища. Ясное дело, что пропажу пленника обнаружат в течение нескольких часов. А потом…

Элайджа смутно представлял, что именно они будут делать потом. Как доберутся до Остовии? И главное – к кому они в этой Остовии пойдут? С чего он вообще решил, что мальчишка может быть важен и ценен? Черт! Как он вообще умудрился в это все вляпаться?

Элайджа швырнул сумку на пол и хотел смачно выругаться, но вдруг на него снова накатило спокойствие. И что он так паникует? Сейчас доберутся до реки, а там до границы с Остовией есть лес – в нем они с легкостью смогут укрыться. Там он куда гуще и непроходимее, чем здесь. А если уж никто не нашел хижину за столько лет, то их, резво движущихся в сторону Остовии, точно никто не поймает.

Только надо будет оставить лошадей – передвигаться по лесу на них не особо удобно. Элайджа протянул баночку с мазью Джеймсу.

– Смажь его раны, а я покормлю лошадей. Пока мы сможем пусть и медленно, но передвигаться на них. А потом бросим.

– Знаешь, твое какое-то чрезмерное спокойствие начинает меня пугать, – беря мазь из рук Элайджи, заявил Джеймс, – я думал, ты знаешь, что делаешь, а сейчас не уверен. Ты же не знаешь, кто этот парнишка.

– А ты думал, что я недоговариваю? – Элайджа сложил руки на груди и в упор посмотрел на Джеймса.

Сомнение в голосе друга ему не понравилось. Но еще больше смутил тот факт, что Джеймс считал, что он не договаривает. От Джеймса он не скрывал ничего и никогда.

– Просто я предполагал, что ты знаешь, ради чего мы рискуем. Это не похоже на тебя, – пожал он плечами, – но мне все равно, во что вляпываться.

Элайджа с подозрением посмотрел на друга. Придя к Джеймсу, он не учел одного – тот давно потерял все. Семью, друзей, даже любимого пса. Дело не в том, что он не думал о последствиях поступков. Он не хотел думать. Война отняла у него все, поэтому он так легко согласился на безумную авантюру. Если посудить, Элайджа единственный, кто остался у Джеймса. Как и наоборот.

– Что за черт?

Баночка с мазью выпала из рук Джеймса, а сам он с непониманием уставился на Элайджу, указывая рукой на спину парнишки. На ней практически не было ран. Малозаметные, тоненькие шрамы. Элайджа прекрасно знал, что плетью можно рассечь плоть и до самой кости. Он знал, как долго заживают такие раны. И он знал, какие шрамы после них остаются. То, что было сейчас на спине парня, максимум можно принять за удары розг. Да и то нанесенные в далеком детстве.

– А я и не думал, что рыцарей Анталии так легко удивить детским трюком, – послышался голос парня.

На глазах у Элайджи и Джеймса шрамы затянулись окончательно, а когда парень повернулся к ним лицом, то его глаза на секунду вспыхнули синим.

– Теперь можно и познакомиться – Андриэль Вайт. Думаю, вам, сэр Блэкард, мое имя прекрасно известно.

– Скорее, твоего брата Рикаса. Ведь вашу фамилию прославил именно он, – усмехнулся в ответ Элайджа.

– Я просто еще не успел раскрыть свой потенциал, – парировал Андриэль.

– Тот самый Рикас? Маг огня, который может уничтожить целую деревню? – вклинился в разговор Джеймс.

Судя по неподдельному восторгу в глазах, его небольшое выступление Андриэля впечатлило. Хотя сам Элайджа подумал, что Андриэль специально не залечил все раны по дороге, чтобы выглядело эффектней. А еще это объясняло, почему он практически не видел крови в камере. Ведь в коридоре кровавые следы на полу он заметил. Но почему Андриэль так спокойно исцелил себя уже в камере? Неужели ждал, что за ним придут?

– Его могущество несколько преувеличено, – сморщился Элайджа.

От Рикаса Вайта пострадали очень многие. На поле боя никто не мог с ним сравниться. Маги Анталии, которых и так насчитывалось совсем немного, от него терпели сокрушительное поражение. Благо, Рикас участвовал в битвах не так часто. Насколько знал Элайджа, восстановление магии – процесс длительный и тяжелый. А Рикас, если и принимал участие в битве, то выкладывался по полной.

– Оспаривать не буду. Рикас и сам считает, что стать лучше ему не повредит. И тогда Анталия падет под его натиском.

– Один маг против всей нашей армии? Твой брат излишне самоуверен.

– Думаю, ты сможешь сказать ему это в глаза. Все равно, кроме как в его замок, идти нам некуда, – усмехнулся Андриэль.

– Ты тоже чересчур самоуверен для того, кого так легко схватили наши солдаты и кого чуть не поимел наш король.

– Но благодаря тебе не поимел же. Не волнуйся, Рикас это учтет, когда мы к нему прибудем.

– Если мы к нему прибудем.

– Его предложение хотя бы похоже на план, – прервал их перепалку Джеймс, – да ты и сам хотел спасти кого-то значимого, разве нет?

– Твой друг предлагает дельные вещи, – хмыкнул Андриэль.

– Выдвигаемся через полчаса. Надеюсь, ты захватил одежду и ему, – прошипел Элайджа Джеймсу и вышел за дверь.

***

– Твой друг несколько недружелюбен, – забирая одежду из рук Джеймса, произнес Андриэль.

– Могу то же самое сказать и о тебе.

Джеймс внимательно изучал лицо Андриэля, ждал, что глаза снова вспыхнут синим, а когда тот снял изодранную рубашку, то не без интереса изучил и тело. Андриэль был худым, с белой кожей, как почти все жители Остовии, но достаточно мускулистым. Его мышцы не так явно проглядывались, как у самого Джеймса или Элайджи, но сила в этом хрупком на вид теле определенно присутствовала.

– Нравится? – усмехнулся Андриэль.

– Думаю, насколько ты можешь быть полезен в бою, – отмахнулся Джеймс.

– Ну, самых больших достоинств так и не увидишь.

Карие глаза Андриэля лукаво блеснули. Джеймс даже на секунду растерялся. Андриэль, только что побывавший в камере, получивший плетей и переживший встречу с Грегором, выглядел не напуганным, растерянным, а чертовски обаятельным. И эта улыбка словно завораживала Джеймса. Черные волосы только подчеркивали приятную бледность кожи. И привыкший флиртовать со всеми и в любых условиях Джеймс вдруг растерялся, не зная, что ответить Андриэлю.

– Я про магию. А о чем подумали вы, сэр Олдри?

– Я не называл своего имени, – только и смог ответить растерянный Джеймс.

– Я знаю куда больше, чем кажется, – подмигнул ему Андриэль, – а уж рассказы о вашей любвеобильности достигли самой Остовии. Могу сказать, что у дам Анталии, павших жертвами вашего обаяния, определенно хороший вкус.

– Думаю, что у вас тоже нет отбоя от желающих оценить силу вашего обаяния.

– Я уверен, что в силе обаяния мы еще потягаемся. А сейчас я бы предпочел прогуляться до какого-нибудь ручья, если он здесь есть.

– Боюсь, что могу предложить лишь воду из фляги, но мы должны к следующему вечеру выбраться к реке, – произнес Джеймс.

– Значит, придется вам наблюдать мой не самый лучший вид еще целый день.

Джеймс лишь молча протянул флягу с водой Андриэлю. Если это не самый лучший вид, то он не мог с уверенностью сказать, что готов увидеть «лучший».

========== Правда ==========

Элайджу не покидало ощущение, что все слишком просто, легко. Как будто на их стороне боги. Слишком просто удалось добраться до реки. Да, он знал этот лес как свои пять пальцев и ориентировался в нем с закрытыми глазами, но вряд ли он единственный на все королевство. Предположить, что Грегор просто отмахнулся от сбежавшего парня, Элайджа тоже не мог. Его Величество ненавидел, когда лакомый кусочек ускользает из рук. Словно кто-то наколдовал им удачу. При этой мысли Элайджа усмехнулся и перевел взгляд на Андриэля и Джеймса. Его друг словно намертво приклеился к этому заносчивому, самоуверенному и до зубного скрежета раздражающему парню. Элайджа удивился, что смог сдержаться и не навалять ему еще в хижине.

– Костер разводить не будем. Ты вроде хотел искупаться? – обратился он к Андриэлю.

– Как будто днем огонь будет так заметен? – усмехнулся тот.

– Огонь, может, и нет, а насчет дыма ты не подумал?

– Ты что, Эл, эти графские ручки наверняка никогда не разводили костер, – рассмеялся Джеймс.

– Но если что, твои рыцарские мне в этом помогут? Я же могу возложить все свои проблемы на твои крепкие плечи?

Элайджа лишь закатил глаза, а Джеймс между тем уже рассыпался в заверениях, что рядом с ним никакие проблемы не посмеют даже приблизиться к графским ручкам, впрочем, к остальным частям графского тела тоже.

– Выдвинемся ближе к вечеру, и я надеюсь, что боги и дальше будут на нашей стороне, – угрюмо произнес Элайджа, – что-то мне подсказывает, что скоро они отвернутся от нас.

– Может, дело в том, что мои силы не бесконечны? – усмехнулся Андриэль. – Или ты правда веришь в своих богов так рьяно?

– Так это ты? Ты наша удача? И как ты это делаешь? – Глаза Джеймса загорелись.

– Это особые чары, – с охотой пояснил Андриэль, – они действуют, как твой щит. Только полностью скрывают нас от других. Но я делал это не все время пути, а лишь когда чувствовал опасность. Но дальше это не поможет. Я еще слишком слаб, и на восстановление понадобится много времени. До вечера чары нас скроют, но это мой максимум.

– И как тебя вообще схватили с такими умениями? – поинтересовался Элайджа.

Вообще, все, что касалось магии, он выслушивал с особым интересом. Слова Андриэля подтверждали, что маги не всесильны. Во всяком случае, умело пущенная в горло стрела или удар меча убивали их так же. Вопрос в том, что подобраться к ним труднее. Впрочем, рассказы Андриэля о щитах проясняли и это. Кто бы мог подумать, что можно наколдовать удачу. Это что-то за гранью понимания. В Анталии очень давно не рождались маги. Грегор оправдывал это проклятьем, ведь в свое время перепуганные жители Анталии отправляли ведьм и магов на костры, приносили в жертву богам и обвиняли во всех грехах. Такие гонения не могли пройти бесследно. Элайджа считал, что, скорее всего, именно в этом причина отсутствия магов в их стране. Сперва отец Грегора, а потом и он сам всячески поддерживали страх жителей, разжигали их ненависть к магии. Пока не началась война, и Грегор не осознал преимущество магов на поле боя. Но оказалось слишком поздно. Те маги, что еще имелись в Анталии, умело скрывались, а многие и вовсе бежали в Остовию.

– Я полез в драку, хотел проявить себя, – дернул плечом Андриэль, – ваши рыцари пытались изнасиловать крестьянскую девчонку. Двоих мне удалось убить, но подоспели еще трое. Часть чар я потратил на бой, часть на защиту девчонки. У меня не осталось запасов. И я понял, что сил не хватит. Оставалось полагаться на настоящую удачу. И она послала мне вас. Последние силы я потратил, чтобы залечить раны еще в темнице. По дороге к хижине и в ней я успел восстановить только часть своих сил.

– А сколько займет полное восстановление? – поинтересовался Джеймс.

– Три дня, может, четыре. С зельями быстрее, но я не взял их с собой.

– А ты довольно беспечен, как я погляжу. И не так силен, как хочешь выглядеть, – сказал Элайджа.

– Не все маги обладают непомерным могуществом от рождения. Управление магией – тяжкий труд. Рикас наложил на часть моих сил блок. Я… – Андриэль опустил голову, но Элайджа все равно увидел, как тот закусил губу, словно не хотел в чем-то признаваться, – не так хорош в контроле, как он. Он боялся, что моя магия уничтожит меня самого.

– А такое возможно? Так значит, магия – это не щелкнул пальцами и все? – поинтересовался Джеймс.

– А можно мне уже пойти искупаться? Или будешь и дальше меня изучать? Может, еще выставишь напоказ, как забавную зверюшку? – зло глядя на Джеймса, вспылил Андриэль.

– Ну, разве что личную зверюшку только для меня, – подмигнул ему Джеймс, – я пойду с тобой. Все-таки кто-то должен охранять твою бесценную тушку, граф. – Джеймс подскочил на ноги, изобразил полушутливый поклон и протянул Андриэлю руку, чтобы помочь подняться с поваленного дерева, на котором тот сидел.

– Хочешь рассмотреть получше, так и скажи, – усмехнулся Андриэль, словно и не собирался секунду назад прожечь в Джеймсе дыру.

– Было бы на что смотреть. Кожа да кости. Этим только собак на постоялом дворе соблазнять, и то вряд ли.

– Ну это мы еще посмотрим, сэр рыцарь, – ответил Андриэль и потащил Джеймса за руку в сторону реки.

Элайджа лишь посмотрел им вслед и принялся доставать из походной сумки одеяла. Захватить удалось не так много, но, судя по всему, Джеймс не расстроится перспективе делить с Андриэлем одно одеяло на двоих, а Элайджа вполне обойдется и без него. А еще нужно заняться расстановкой ловушек, чтобы узнать о приближении врага. И подумать о том, сколько часов они могут позволить себе поспать. Им с Джеймсом придется дежурить по очереди, Андриэлю он пока не доверял. Да и ему стоит хорошенько восстановиться – магия может стать хорошим подспорьем в их путешествии.