Текст книги "Лекарство от одиночества (СИ)"

Тридцатого ноября Гермиону, как и было заранее объявлено, уволили вместе с почти всем остальным обслуживающим персоналом отдела. В последний рабочий день, подготавливая заключительный отчет, она фыркала и отвешивала циничные комментарии, но, судя по всему, все ещё сильно переживала из-за этого. А сосредоточенно и вручную выгребая свои вещи из ящиков стола даже скривилась, словно собиралась заплакать. Ему полагалось поддерживать её, и он даже искренне хотел это сделать, но, когда попытался обнять, Гермиона лишь отмахнулась, бескомпромиссно заявив, что не собирается опять расстраиваться из-за всякой ерунды.

Что, впрочем, совершенно не помешало ей упасть в объятия Мейера, которые продлились ровно четыре секунды и были довольно поверхностными, но все равно! И его вежливые слова поддержки она спокойно приняла, не изображая из себя железную деву. Врунья. Удержало его от каких-либо резких собственнических жестов только осознание, что вряд ли она сможет продолжать прежнее общение с Мейером, перестав быть его коллегой. А вот от него Мейер никуда не денется. Поэтому сейчас он просто зловеще улыбнулся ему, заставив понервничать.

Увольнение также совпало с окончанием срока аренды квартиры, так что вечером Гермиона складывала содержимое шкафов в сумку ещё и там. Правда, с магией это заняло у неё примерно столько же времени, несмотря на гораздо больший объем работ. Он параллельно возвращал дивану оригинальный размер (мебель принадлежала хозяину) и проверял помещение на остаточное волшебство – мало ли какие бытовые заклинания они наложили для удобства и забыли об этом.

Ночевать они остались ещё там, чтобы с утра спокойно передать ключи владельцу и соблюсти все прочие формальности, так что официально в свой дом он привел Гермиону только первого декабря. Гром не ударил, фанфары не раздались, просто уже неоднократно бывавшая там Грейнджер начала ещё активнее обживать новую местность. И зубная щетка, и её любимая кружка, и целый ворох нижнего белья заняли свое место на полках. В нем боролась тревога из-за того, как глубоко она влезла в его жизнь (и наверняка собиралась установить свои порядки), и удовлетворение, что теперь она была в полном его распоряжении в любое удобное (и неудобное) время.

Спать с ней на кровати оказалось также комфортно, как и на диване. А получать неожиданный утренний минет – Гермионе-то никуда не нужно было идти – и не менее внезапный завтрак, приготовленный, пока он был в душе и одевался, и того приятнее. Они вроде и так фактически жили вместе несколько месяцев до, но на своей территории это воспринималось несколько иначе.

Он уж было раскатал губу и на ужин, но глупо было бы рассчитывать, что Гермиона Грейнджер вдруг станет домохозяйкой, тем более за день. Они, конечно, условились, что пока их затея с зельем не получит наконец долгожданную развязку, она не будет искать новую работу и тратить на это время. Но в то же время это подразумевало, что она сосредоточится на подготовке к главному мероприятию с испытанием лекарства. Чем, собственно, она и занималась, когда он вернулся с работы.

– Ой, кажется, я слегка увлеклась.

Она подняла совершенно ошарашенный взгляд на него, оторвавшись от книг, которыми обложилась, лежа на кровати, словно действительно не слышала, что он пришел, до тех пор, пока он не появился в дверях спальни.

– Надо было поставить будильник. Я хотела сварить пасту и… – Гермиона замялась, закладывая листом с заметками нужную ей страницу в справочнике по колдомедицине. – Который час?

– Ты сама хоть что-нибудь ела за целый день? – голос прозвучал сурово.

Кончики её ушей мило покраснели.

– Ну, я пила чай…

– И этот человек что-то ещё говорит мне про режим.

– Я просто почувствовала волю. Редко когда есть возможность вот так спокойно посидеть и почитать, – Гермиона бодро соскочила с постели и обняла его. – Лучше расскажи, есть ли какие-нибудь новости у тебя?

– Никаких новостей нет, но это, в каком-то смысле, тоже новость, – он смирно стоял, позволяя ей снимать с себя мантию. – Лаборатории пока толком не трогают. Реформирование коснулось только пятого этажа.

– Это хорошо. Дает нам время, чтобы закончить работу.

Ещё два образца экспериментального средства как раз находились на финальной стадии приготовления. Конечно, подсели к нему администрация соседей хоть прямо сегодня, это не помешало бы доварить составы – никто не стал бы совать нос в чужие котлы. Но вот неудобные вопросы задали бы обязательно.

– Кстати, с утра заходил Мейер, спрашивал, как у тебя дела, – продолжил он напускным легкомысленным тоном.

– О, – Гермиона на секунду замерла, а потом снова взялась за пуговицы. – Думаю, он догадался, какого рода отношения нас связывают.

Она слегка зарделась и настороженно посмотрела на него снизу вверх, словно опасаясь, что он разозлится. И Мейер его действительно бесил, но сейчас он был слишком расслаблен, убаюканный её внезапной заботой, чтобы язвить по такому мелкому поводу. Приятно, когда тебя ждут домой. Даже если не то чтобы ждут, но хотя бы раскаиваются из-за этого.

– Я сказал, что у тебя все хорошо, – спокойно отозвался он. – Думаю, Мейер пытается наладить со мной отношения перед объединением.

– Так дай ему шанс, – тут же пылко подхватила Гермиона. – Он неплохой человек и хороший специалист.

– Скорее посредственный.

– Северус, так нельзя. То, что в Хогвартсе он не показывал никаких выдающихся результатов, не значит, что он не раскрыл свой потенциал позже. Ты не можешь делать выводы об его профессионализме, основываясь только на оценках, которые он получал у тебя в классе. Я же тоже не раз отхватывала у тебя Выше Ожидаемого и даже пару раз Удовлетворительно.

– Мейер прекрасно учился на Слизерине и получал сплошные Превосходно, – усмехнулся он. – Но он исполнитель, никак не создатель.

– Меня ты тоже не раз укорял в отсутствии фантазии и что, хочешь сказать, что я не смогла тебя удивить?

– Смогла. Но дело в том, что удивлять ты тоже умела всегда. Хоть и не в том смысле, в каком следовало бы.

Гермиона фыркнула и все же стащила с его плеч мантию, тут же снова обняв и принявшись целовать в шею. Он подставился, понимая, что, скорее всего, вся эта нежность представляет собой единоразовую акцию, и теперь она всегда будет ставить те самые будильники к его приходу, чтобы хотя бы казаться правильной и вечно собранной, как она всегда и делала.

И он не ошибся. Гермиона даже принялась всерьез готовить, ежедневно, что почти пугало, и вполне съедобно, что не могло не радовать. Но вот книги из постели никуда не делись, и теперь она сидела, уткнувшись в них, не только до, но и после ужина, игнорируя его. Видимо, летом, упоминая про ежедневное повышение квалификации, она не преувеличивала и действительно тратила на это каждый свободный вечер тогда. И продолжила в том же духе сейчас, разбирая стопки книг по целительству, которые заказывала из букинистической лавки (где посылали покупки с совами, а не с домовиками), каждый божий день, эффективно и в полном объеме заменив этим и работу, и дополнительные нумерологические расчеты.

Не то чтобы она занималась этим круглосуточно и совсем забыла про него. Просто, учитывая, что теперь они не виделись от восьми до двенадцати часов в сутки, он рассчитывал на повышенный интерес от неё в остальное время. Но нет! Они определенно осваивали его территорию куда медленнее, чем её в свое время. На кухне исключительно готовили и ели. Мокнуть в ванной во время секса ей не понравилось. Впрочем, вода совсем не годилась для смазки и растворяла естественную, так что тут он был вынужден с ней согласиться. А какая красивая была фантазия! Некоторым мечтам лучше не сбываться. А вот кресла в гостиной Гермиона обозвала пыльными скрипучими чудовищами и напрочь отказалась иметь с ними дело совершенно несправедливо.

К тому же дом хоть и был таким же тесным и неудобным, как её квартира, все же был банально больше, так что отапливать его было куда сложнее. Стоило только наступить полноправной зиме… Все же не зря Гермиона настояла на починке бойлера. Он также подозревал, что она действительно приняла к сведению его слова и упражнялась в Чарах горячего воздуха ежедневно, но и этого оказывалось недостаточно. Теперь она не вылезала из плотных, скрывающих все тело флисовых пижам, махровых халатов и шерстяных носков.

Даже в собственной постели приходилось проходить настоящий квест, чтобы произвести стыковку, а портить её вещи, как тогда, на скамейке, на постоянной основе он себе позволить не мог. Вот так и уходит секс из отношений. Или это те самые знаменитые пагубные для интима последствия брака, хотя они ещё даже не успели оформить все официально? К слову, он пытался обсудить с Гермионой эти планы, как взрослый сознательный человек. Но она только отмахнулась, сказав, что обсуждать всю эту ерунду про его репутацию и их мнимую несовместимость не собирается по крайней мере до тех пор, пока они не опоят Поттера своим зельем. Но она проверит, можно ли пожениться с заключенным Азкабана и, на всякий случай, могут ли это сделать двое узников. Перспектива звучала чудесно.

Впрочем, он забрал все свои претензии, когда Гермиона устроила ему по-настоящему праздничное Рождество. Хотя они даже не покинули спальню, помня опыт Хэллоуина. То, что он в принципе стал обращать внимание на подобные даты без негатива, уже о многом говорило. А вот на счет Нового года они долго и самозабвенно спорили. Гермиона, начитавшись своих книжек, решила, что знает, как лучше распорядиться их ресурсами. Этим новым идеям не обрадовался ни он, ни Поттер, но Грейнджер умела быть убедительной, к тому же это звучало действительно разумно. Новые порции зелья поставить он уже не успел – Мейер начал переоборудовать лабораторию под себя, так что на руках у них имелось только три образца последнего, мощного варианта.

Их подопытные, сославшись на недомогание, отказались от приема всех экспериментальных средств, кроме поддерживающей терапии, заранее, чтобы они не вступили в конфликт с лекарством от одиночества. Да и пронаблюдать необходимо было чистый эффект, без смазанной клинической картины, чтобы сделать объективные выводы об исцеляющей способности зелья. В остальном от жертв, то есть добровольцев требовалось только сохранять спокойствие и подробно рассказывать о любом изменении в своем самочувствии. Учитывая силу ингредиентов, которые они использовали, излечение должно было завершиться буквально за полчаса, но оставались ещё побочные эффекты, конечно. Он рассчитывал на классические последствия от приема высокотоксичного вещества без крайностей. Рвоту, повышенную потливость, потерю аппетита… возможно, волос вполне можно было перетерпеть, чтобы вернуть себе магию и, собственно, саму свою жизнь.

– Весьма сомнительный подарок тебе на день рождения, – пробурчала Гермиона, когда они трансгрессировали на площадь Гриммо девятого января. – Могли бы и завтра прийти.

– День рождения, – повторил он, поняв, что даже не вспомнил о нем. Не только о своем, но и о её. – А твой?..

– Девятнадцатого сентября, – бодро отрапортовала она, как будто вообще не придавая его неосведомленности значения.

Он был на тысячу процентов уверен, что это не так, сразу почувствовав себя виноватым. Они же уже были в отношениях осенью, так чем занимались в тот день? Почему она не сказала? Или рассчитывала, что он каким-то образом догадается сам? Хотя вообще-то это было не сложно: её данные значились во многих внутренних документах отдела, он мог узнать дату в любой момент.

Развивать эту тему, впрочем, прямо сейчас он все равно не стал. Они уже находились на контрольно-пропускном пункте, где ему надлежало облачиться в защиту от случайного заражения, выслушать инструкцию по мерам безопасности, которую он и так прекрасно знал, и подписать информированное согласие, так что болтать на личные темы было как-то не особенно удобно. Какой-то мелкий чиновник, который, естественно, не сидел под дверью Поттера ежедневно (в остальное время с охраной вполне справлялись заклинания), а находился тут специально ради гостей, и так был не сильно им с Гермионой рад. Он с таким недовольным лицом проверял их бумаги, что стало практически завидно – даже ему не всегда удавалось принять настолько кислый вид.

– Подпишите здесь и здесь, – он пододвинул к ним пергамент. – И выложите личные вещи на стол для досмотра.

– Досмотра? – встрепенулась Гермиона. – И давно ввели такое правило?

– Сегодня, – раздался голос от дверей.

Пустующий дом рядом с жильем Поттера теперь принадлежал Министерству. Тут и располагалась мини-проходная, где обязаны были побывать все визитеры. Никто, конечно, не удосужился привести здание в жилой вид, так что новая мебель стояла прямо посреди запущенного холла. Он услышал, что кто-то приближается к входной двери за их спиной, заранее и уже смотрел на гостя, точнее, гостью. Гермиона только оглянулась.

– Аврор Эмилия Хилл, – она совсем не мило улыбнулась и шагнула внутрь. – Надеюсь на ваше сотрудничество.

========== 8 ==========

Вот и удивил соглядатаев. Вероятно, их личная жизнь уже не была большим секретом, как и некоторые другие детали биографии. Интересно, когда именно министерская служба безопасности начали следить и за ними тоже?

– Что происходит? – нахмурилась Гермиона и сжала ладони в кулаки, будто удерживая себя от того, чтобы не схватиться за палочку.

А ведь вполне могла, хоть это и было объективно глупо. Военные флэшбэки явно не слишком хорошо влияли на её сдержанность, а в этом месте, насколько он знал, она также сталкивалась с неприятелем в прошлом.

Аврор кивнула бюрократической крысе за столом, тот поспешно встал, молча просочившись мимо них на выход.

– Вам же уже сказали, – Хилл все ещё растягивала губы в ухмылке, но говорила резко и грубо. – Ваши вещи. На стол.

– Объяснитесь, – не менее неприятно отозвалась Гермиона. – Я прихожу к друзьям уже не первый год и…

– Если вы не подчинитесь, – аврор мгновенно скатилась в угрозы, – я буду вынуждена арестовать вас. И вменить вам сопротивление при аресте.

– Что за чушь вы несете? Мы не оказываем сопротивление, а задаем закономерные вопросы.

Он остановил её, схватив за локоть.

– Грейнджер, – почти успокаивающе протянул он и опять уперся взглядом в гостью. – Мисс Хилл.

Восемьдесят шестой год выпуска, едва набрала баллы, чтобы сдать зельеварение и поступить на курсы в аврорат. Зато в Заклинаниях и в практике по ЗОТИ показывала отличные результаты. С ними двумя, конечно, все равно не справится. Вероятно, даже с ним одним, если последствия комы не слишком сильно повлияли на его реакцию в бою. Попрактиковаться в дуэлинге, чтобы объективно проверить это, после войны ему было не с кем, но, судя по тому, что с другими физиологическими параметрами организма все было в порядке… Пустое, Эмилия здесь находилась явно не одна и не по собственной инициативе, чтобы можно было просто обезвредить её, подправить память и спокойно идти дальше заниматься своими делами.

Хотя всегда можно было попытаться прорваться через службу безопасности и… Нет, влить в Поттера зелье они все равно не успеют, а вот то самое сопротивление при аресте к их делу явно подошьют. Уж проще сразу сбежать с Гермионой в закат, бросив магический мир на произвол судьбы. Пусть сами себя как-нибудь спасают. И в Азкабане сами сидят. Кажется, он смотрел фильм со слегка схожим сюжетом. Бекки и Клайв? Что-то его сегодня тянуло на романтику.

– Аврор Хилл, – поправила та, едва не скрипнув зубами.

– Не важно. Мы не обязаны выполнять ваши абсурдные требования. Если нам отказано в визите в дом четы Поттеров, мы, конечно, не станем нарушать регламент, но ждем от вас официальных объяснений.

– У вас нет никаких причин для ареста, вы сейчас сами нарушаете закон, – подхватила Гермиона, включив этот свой мерзкий занудный тон. – Мы свободные, незараженные граждане и в праве…

Эмилия перевела взгляд с его лица, на которое смотрела с явным отвращением, на лицо Грейнджер и дернула бровью, будто с ней приключился нервный тик. Вероятно, она, в свою очередь, тоже очень хотела огреть их каким-нибудь болезненным проклятием, но что-то её удерживало. Начальство, наверное. Все же у авроров был свой регламент задержания и прочих процедур. И нападать на магов, которые даже не держали в руках палочек, было бы как-то чересчур в мирное время.

– У нас есть основания полагать, что вы занимаетесь незаконной исследовательской деятельностью вне своих полномочий, как сотрудника отдела, – выдала Эмилия почти скороговоркой, перебивая Гермиону, но отвечая ему.

– Какие основания? – ядовито уточнила Грейнджер, будто их не в чем было уличить.

Правда, судя по поведению Хилл, никаких твердых доказательств вины у авроров действительно не имелось, иначе их сразу приперли бы к стенке, а не разговоры разговаривали. Все эти варианты развития событий они с Гермионой, конечно, тоже предполагали и считали крайне вероятными, но что поделать, сунуться к Поттерам все равно было необходимо.

– Данные по расходу ингредиентов в лаборатории, показания свидетелей… – почти скучающе начала перечислять Эмилия.

Находкой для аврората наверняка стал Мейер. Зуб не даст, но, ноготь, пожалуй, поставит. Или все же какой-нибудь проштрафившийся и стремящийся выслужиться перед начальством, то есть Министерством, Симмонс? Угроза увольнения в эти непростые времена (впрочем, как и всегда) много кого могла сделать контактнее с власть имущими. Видимо, уверения Гермионы все же возымели над ним эффект, раз он начал сомневаться во вроде бы принятой им за аксиому непорядочности Мейера.

– …сведенья о ваших покупках, – это Хилл, наверное, о котлах, которые они приобрели на свои деньги.

Все очень косвенно, как он и думал. Однако, пожалуй, действительно довольно подозрительно. И беспечно с их стороны, можно было бы и получше шифроваться: в магазин отправить кого-нибудь из друзей Гермионы, поменьше болтать на работе. Совсем он со своими фантазиями и их живым воплощением расслабился.

– Также мы предполагаем, что мистер и миссис Поттер находятся в сговоре с вами. Их уже допрашивают, что же до вас… – Хилл махнула, указывая на стол, и как будто смягчилась: – Давайте не будем доводить до крайних мер.

В целом, им не было большого смысла отпираться от фактов. Если уж под них так активно копали, то, очевидно, просто так отпускать не собирались. Наверняка планировали мурыжить допросами, пока не подловят на несоответствии показаний или не расколют ту же девочку Уизли, не имеющую никакой подготовки. А ведь могут и сразу перейти к более эффективным методам добычи информации! У него имелись сомнения, что при всей талантливости Гермиона сможет обойти действие Веритасерума. Да и к тщательному досмотру он сам был морально не готов. Оголяться перед той же Хилл (хотя их скорее всего разделят по гендерному принципу) ему совсем не хотелось, подобное уж точно не входило в спектр его сексуальных фантазий.

Все это было понятно и заранее ими обговорено, но он так и молчал, да и Гермиона сдаваться не спешила. Надеялась потянуть время и как-то вывернуться сейчас, опасаясь, что их все же заключат в Азкабан на время разбирательств, если они подадут информацию в невыгодном свете. Закончить начатое им, конечно, все равно не дадут, но, наверное, действительно можно было попытаться устроить все на своих условиях.

Поэтому Гермиона скривилась, не слишком правдоподобно изображая смирение, и начала доставать вещи из карманов. Перчатки, носовой платок, ключи, хотя они запирали дверь заклинанием, и кошелек. Расширенный, официально зачарованный. Уже в нем лежала коробка конфет «для Джинни», пирог к чаю, который она испекла сама и очень им гордилась, книга «Философия трансмутаций», заколка для волос, крем для рук, ножницы, маленькая упаковка мятных драже, хотя он не мог припомнить, чтобы она хоть раз их ела, гигиеническая помада, которой она периодически пыталась намазать его с аргументацией «чтобы губы не трескались» и «она совсем прозрачная», пачка бумажных салфеток… На первом пузырьке с зельем слегка позеленевшее от раздражения лицо Хилл расплылось в хищной улыбке. Но на десятом оно приняло скорее отрешенную, чем что-то конкретно выражающую гримасу. Гермиона в очередной раз не преувеличивала, когда говорила, что по её запасам может показаться, что она обнесла аптеку. С её кажущейся эмоциональностью она в принципе всегда была достаточно точна в формулировках, если не пыталась врать.

Когда к стопке добавилась последняя вещь – второй том «Продвинутой нумерологии», вытащенный откуда-то из самых дальних уголков кошелька, и Гермиона, наконец, замерла, сложив руки в замок, он хмыкнул и начал выворачивать свои карманы, пытаясь примостить пожитки на край заваленного стола. Хилл смотрела на него почти с надеждой, и он её не разочаровал. У него были лишь перчатки, кошелек, совершенно обычный, практически маггловский, учитывая, что лежали в нем именно фунты, и да, тоже несколько флаконов. Чисто для подстраховки, чтобы не складывать все яйца в одну корзину. Естественно, ни одна склянка из их общей коллекции не была подписана, хотя многие зелья, вроде противорвотного, которое хранилось как раз у него, имели слишком характерный внешний вид, так что должны были быть легко узнаны даже рядовым аврором без особой склонности к зельеварению.

Все это время они молчали, но Хилл явно хотела высказаться и сдерживалась изо всех сил.

– Это все? – нашла в себе силы подвести черту она, сохранив ровный, профессиональный тон.

– О, один момент, – Гермиона всплеснула руками и расстегнула мантию, залезая во внутренний карман.

Глаза Хилл блеснули почти яростью. Он скользнул в её разум, как можно незаметнее, очень нежно. Образы в голове метались мотыльками вокруг лампы – главной цели: найти доказательства, сам препарат или что-то вроде того. Содержимое обрывков воспоминаний было почти не разобрать из-за скорости смены приоритетов, да и какую-никакую подготовку она, как аврор, имела – все было как будто погружено в легкий туман. Единственное, что он разглядел достаточно четко: как Эмилия выходит из лифта на девятом уровне Министерства магии. Нет, рядовым сотрудником Отдела магического правопорядка она не была, явно занимала кресло повыше.

Гермиона добавила к своей горке ещё несколько пузырьков.

– Что это за зелья? – указала на последнее обновление Хилл.

– Противозачаточные, – со слишком дружелюбной улыбкой отозвалась Гермиона. – А вот это Крововосполняющее, Укрепляющией раствор и… – она прищурилась. – Но вряд ли вас удовлетворит мой ответ, даже если я перечислю составы всех этих лекарств.

– И часто вы носите с собой такую обширную личную аптечку? – проигнорировала её Хилл.

– О, постоянно. Последствия, знаете, войны. Или эпидемии, не знаю, что повлияло сильнее.

– Чтобы идентифицировать содержимое всего этого, мне придется вызвать специалиста-зельевара. И мы проведем здесь, – Хилл окинула взглядом стол и уставилась на него, видимо, потеряв надежду продавить Грейнджер, – целую кучу времени.

Как будто если они сознаются, все тут же кончится, и они просто разойдутся по домам.

– Под специалистом вы подразумеваете невыразимца? – он не удержался от ухмылки.

Хотя непримиримым борцом с несправедливостью в их паре была именно Гермиона, а его мотивация ввязаться во всю эту историю была куда менее благородной, все же само ощущение сопричастности к делам, стоящим над обыденной суетой, слегка его будоражило. Очевидно, они с Грейнджер так и не научились жить без нависания над головой очередного медного таза. Ему-то уж точно нужна была какая-то искра, высшая цель. А сейчас появились аж целых две, тянущихся друг за другом, хотя очевидно противоречащих.

– Возможно, – нисколько не смутилась из-за его уточнения Хилл. – Содействие с вашей стороны…

– То есть отдел активно сокращают, а на охоту за энтузиастами, – Гермиона быстро сориентировалась, – предполагаемыми энтузиастами, брошены такие силы – авроры с, видимо, поддержкой Отдела тайн? Расстановка приоритетов Министерства меня слегка смущает.

Конечно, давить несогласных как раз и нужно в момент реформаций, чтобы самодеятельность не расцветала буйным цветом, все они это прекрасно понимали, но заинтересованность невыразимцев в этом вопросе действительно несколько удивляла. Или Грейнджер просто хотела ещё побесить Хилл.

– А вам охрана правопорядка кажется ерундой? – Эмилия говорила с явной неприязнью.

– Нет, просто несколько чрезмерной в конкретно этом разрезе. Даже если предположить, что гипотетически мы с мистером Снейпом индивидуально разрабатываем лекарство, и это не совсем законно, это все равно не какое-то социально опасное действие, требующее незамедлительной реализации мер пресечения. Максимум, кто пострадает даже при самом худшем раскладе – испытуемые. Как вы выразились, соучастники, то есть добровольцы, у которых нет никаких претензий к нам. И при всей значимости мистера Поттера, полагаю, у Отдела тайн есть задачи поважнее охраны его здоровья и благополучия, – кажется, она выдала это все на одном дыхании, но все же сделала паузу. – К тому же опасность нанести вред пациенту существует всегда в передовых исследованиях, не важно, протестированы образцы комиссией или нет. Однако, от испытаний новых препаратов мы не отказываемся, адекватно оценивая риски.

– Ваши гипотетические действия могут привести не только к смерти мистера и миссис Поттер, – прервала её рассуждения Хилл. – Но и вызвать нарушение карантина и, кто знает, возможно, новой вспышке болезни. Такие обоснования вас устраивают, мисс Грейнджер? – вышло очень ядовито.

Ему показалось, что Гермиона сейчас сорвется на откровенные препирательства, так что он опять приготовился «ловить» её. Но она, наоборот, расслабилась, фыркнув, будто спорила с ним, а не с раздраженным аврором, который вот-вот предложит им пройти в министерские застенки для дальнейших разбирательств.

– Так в чем конкретно нас обвиняют? В том, что мы купили новые котлы за свой счет?

Сам он не видел большого смысла в болтовне, молчать было выгоднее, ведь все тобою сказанное может быть использовано против тебя. Даже не по закону, а просто, в общечеловеческом смысле. Но все же тоже не удержался:

– Раз уж мы такая серьезная угроза госбезопасности, – он уставился на Эмилию со всей своей внимательностью, – то, может, вы перестанете выставлять нас с мисс Грейнджер, теоретически, халатными идиотами и озвучьте хотя бы истинные причины вашей обеспокоенности, мисс Хилл?

Та, подтверждая уровень своей подготовки, на такую очевидную манипуляцию не повелась и лишь поджала губы, как Минерва в её лучшие годы.