Текст книги "Лекарство от одиночества (СИ)"

Автор книги: Lampo

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

– Там… кровать, – с придыханием выдавила она, переминаясь и вздрагивая.

Да, наверное, ей было совершенно неудобно так стоять. А ему становилось уже мало. Так что пришлось не без сожаления отпустить её грудь и встать. Впрочем, эта самая грудь тут же прижалась к его голой коже, вызывая новый виток возбуждения, а Грейнджер начала стаскивать с плеч рубашку, попутно пытаясь заставить его наклониться ниже и поцеловать. Все это не слишком хорошо сочеталось, поэтому она просто уткнулась ему в шею и провела языком прямо по шраму, словно для неё было абсолютно нормально прикасаться к увечьям. Следы укусов Нагайны он не прятал. В волшебном мире его и так все знали, так что предпочитали не пялиться, а вот магглы, бывало, шарахались. В любом случае, Грейнджер видела его шею во всей красе сотни раз. Но все же такая ласка была довольно неожиданной.

– Может, в душ? – засомневалась она на секунду.

– Поздно, – оборвал он её. Так растянуть прелюдию он явно не мог себе позволить.

Его рубашка тоже отправилась на пол, и она потянула его за собой, схватив за руки. Но они все равно пару раз запнулись и собрали все косяки, пытаясь перебраться из кухни в спальню, одновременно целуясь. Он упал на и без того разворошенную кровать спиной вперед, Грейнджер снова оказалась сверху. Губы накрыли губы, её узкая ладонь ловко юркнула под ещё застегнутый ремень, скользнув по животу, и накрыла член, который на сей раз хотя бы лежал нормально. Он прикусил ей губу и тоже потянулся к поясу узких джинсов, хотя так же пролезть под них было нереально. Но она, словно проведя диагностику и удовлетворившись результатами, тут же отпустила его и принялась расстегивать пряжку, так что пришлось ему притормозить в своем интересе, чтобы не мешать ей.

И ремень, и брюки, и даже боксеры сдались за секунды. Он едва помог ей стащить это все со своих бедер, как она уже обхватила ствол и размазала смазку по головке. Деятельная и требовательная, даже в этом смысле. Он вроде и предполагал такой вариант развития событий, но, как оказалось, серьезно её недооценивал.

– Грейнджер, – прохрипел он. Использовать хотелось совсем другую лексику, а что конкретно он собирался сказать, оставалось загадкой даже для него самого.

Его напряжение нисколько её не смутило. Она прижалась к нему всем телом, вытянувшись сбоку, снова затянула в поцелуй и принялась надрачивать с особым усердием. Он все пытался окончательно стащить штанины, но очень скоро обнял её, впиваясь пальцами в нежную кожу, чувствуя, как ноги напрягаются, а голова почти непроизвольно откидывается назад. Неудивительно, конечно, что его хватило на столь малое, с учетом, сколько времени он пускал на неё слюни, и как много сразу получил. Практически сенсорная перегрузка.

– Ой, – прошептала Грейнджер, но все равно продолжила ласку, пока семя покрывало его собственный живот и пачкало ей руку.

Он все же выругался на эмоциях, остановил её, заставив откинуться на спину, и взялся за джинсы всерьез. Можно было бы, конечно, сейчас просто расслабиться, проявив эгоизм, но оставлять такое позорное впечатление ему тоже не хотелось. Что там на ней были за трусы, и были ли они вообще, он не заметил, сдернув все так же быстро, как и она с него, словно они соревновались в скорости. Вот только, в свою очередь, на полпути не остановился и раздел полностью – не пренебрег даже носками, обнажив розовые пятки.

Теперь Грейнджер лежала перед ним, бесстыдно раскрывшись, но все же закрыв глаза от смущения. Её лицо пылало, а ладони легли на собственную грудь, слегка сжав мягкие полукружия. И снова он не угадал в своих основных предположениях – она была начисто выбрита, хотя его бы устроила и натуральность. Вся кожа была примерно одного оттенка, Грейнджер явно давно не бывала на пляже. Родинки опять привлекли его внимание… Так как он немного пришел в себя от сводящего с ума желания, то мог более четко фиксировать реальность. И эту картинку он хотел бы оставить в своей памяти навсегда в папке под грифом «Особая ценность». Даже если все начнется и кончится сегодня, мастурбировать на это воспоминание он сможет до самой деменции.

Простыни тоже оказались испачканы семенем, когда он лег на живот, устроившись между её разведенных ног, влажно целуя внутреннюю сторону бедра, лобок, живот, прихватывая кожу губами, как давно уже мечтал. Но не трогая её настойчивее, пока она сама не заелозила, касаясь его головы, и что-то неразборчиво забормотала с умоляющими нотками.

– Не так, – выдохнула Грейнджер, едва он начал, и попыталась подтянуть руку выше.

Ну, хоть в этом он не ошибся – командовать даже в постели она любила. Правда, как только его язык коснулся влажных складок, а пальцы оказались внутри, способность к речи Грейнджер утратила и только вздыхала и эротично постанывала, хватаясь за одеяло. Её ноги беспокойно скользили по ткани, она вскидывала бедра и извивалась явно от переизбытка ощущений, не контролируя себя. Хороший знак для него. В конце концов, он всегда старался компенсировать внешнюю непривлекательность знаниями и умениями. И уж клитор мог найти без карты.

Да и эта искренность, этот отклик… Чувствовать, как она доходит до края, выгибаясь в пояснице, путая его волосы, притягивая к себе, протяжно выдыхая, было очень возбуждающе. Кровь опять прилила к промежности. Этого тоже стоило ожидать – длительное воздержание сделало свое дело, хотя из легкого на «подъем» возраста он давно вышел.

Он прижался лбом к животу, восстанавливая дыхание, ощущая, как её тело расслабляется. Но все же сделал над собой усилие и подтянулся выше, вытирая лицо ладонью. Грейнджер на него не смотрела, и вообще лежала так спокойно, будто уснула. Правда, когда он прижался к ней, закинув ногу на бедро, отреагировала:

– Я думала, уже все, – выдала она с хрипотцой удивленным тоном.

– Грейнджер, у меня не было секса последние несколько лет. Где-то примерно с возрождения Темного Лорда интим совершали только непосредственно с моим мозгом.

– О, – её глаза приоткрылись, теперь поддернутые дымкой, словно она была пьяна. – У меня тоже. В смысле, тоже уже давно ничего не было. Да я в принципе не могу похвастаться большим опытом.

– А так и не скажешь, – поддел он её, хотя это было, наверное, совсем неуместно.

– Я была только с Роном… – начала она и тут же осеклась, посмотрев на него уже осознаннее и злее. – И он был хорош. Очень старательный.

Вот и обменялись любезностями. Только он мог вывести женщину на разговор о мертвом бывшем в процессе соития. Он решил, что лучшей стратегией сейчас будет заткнуться и действовать, поэтому потерся щекой об её плечо, хватаясь за грудь. Грейнджер пискнула и хлопнула его ладонью по руке.

– Нежнее.

Тут он без вопросов подчинился, поглаживая её кончиками пальцев и медленно целуя ключицы и шею до тех пор, пока она опять не начала отзываться.

– Я тоже старательный.

– Скорее настырный, – Грейнджер поймала его кисть и направила вниз.

– Мне перестать?

– Нет, – протянула она, но он, наоборот, остановился.

– У вас есть средства контрацепции? – незапланированные дети все ещё не казались ему хорошей идеей.

– Эм, да, – смутилась она, будто они не ублажали друг друга уже битый час, а только начали. – В тумбочке. Презервативы.

Он пользовался ими несколько раз – маггловским женщинами нельзя было предложить просто выпить волшебное зелье. Да у него его сейчас с собой и не было в любом случае. Как-то не рассчитывал он на настолько теплый прием.

– Подойдет, – пришлось привстать и перегнуться через неё, чтобы порыться в ящике.

Она погладила его по боку, видимо, рассматривая.

– Признайтесь, Грейнджер, вы все-таки готовились.

– Не то чтобы, – пробормотала она в сторону. – Просто…

– Подстраховались, – подсказал он, раскатывая латекс.

– Вроде того, – она действительно наблюдала за ним с этим своим голодным, почти хищным взглядом.

– А остальное случайно так совпало?

– Все просто произошло почти одновременно, – зачастила Грейнджер. – Мне пришла в голову хорошая идея, но пока я работала над ней, стало ясно, что вы мне симпатизируете. И я тоже… – и прикусила губу, подставляясь под его руки, – симпатизирую вам. И…

Она резко выдохнула и зажмурилась, замолкая, когда он вошел в неё. Не мудрствуя лукаво, в той же позе, в которой она лежала, закинув ноги себе на спину. Миссионерская, так миссионерская, как-то не до вывертов уже. Скоро и её руки оказались на его лопатках. И быстро обнаружилась ещё одна выгода коротких ногтей, кроме соблюдения правил безопасности. Мерлин великий, как же он давно не был с женщиной вот так. Это всегда было так хорошо? И узко, и горячо, и… От резинки он все-таки предпочел бы избавиться.

Грейнджер давила ему на поясницу пятками, пошло всхлипывая на толчках и цепляясь теперь то за плечи, то за напряженные руки. Они оба вспотели, его волосы спутались и лезли в глаза, поэтому он закрыл их, погружаясь в ощущения.

– Професс-сор, – протянула она, чуть ли не переходя на парселтанг.

Он совсем лег на неё, вдавливая в матрас, сжав бедра и жалея, что не в состоянии одновременно с этим целовать. Воздуха и так не хватало. Впрочем, его организму или, скорее, разуму, наконец-то воплотившему все грязные фантазии, этого и так было более чем достаточно. Он все же прижался к её виску, практически слизывая соль с кожи, и полностью отпустил себя, сняв все так долго выстраиваемые ограничения. От Грейнджер ещё наверняка будет куча проблем, как и всегда, но сейчас она была его и, так же как он, жадно дышала, полностью удовлетворенная, как он надеялся.

– Простите, что перебил, – звучало бы иронично, если бы он смог сказать это ровно. – Продолжайте.

Он слез с неё, поспешно стягивая презерватив, но далеко не ушел, рухнув рядом и опять прижавшись к её плечу. Грейнджер протянула к нему дрожащую ладонь и подтянула ноги, ложась поудобнее.

– Я голову не могу оторвать от подушки, – она сглотнула. У него тоже пересохло в горле, но их палочки остались на кухне, так что ни приманить, ни наколдовать воду он не мог. – Думаете, я сейчас смогу внятно изложить свои мысли?

Честно говоря, он сейчас вообще не думал. Может, только немного о её пахнущей чем-то приятным, что он даже не мог идентифицировать, коже, в которую упирался носом. Грейнджер, похоже, тоже все нравилось, иначе зачем бы она жалась к нему и гладила по голове?

– А вы попробуйте. А то я несколько обескуражен развитием этого вечера.

– Что вам ещё не понятно? Передо мной стояло две проблемы, и я просто не знала, за что хвататься в первую очередь, – её голос чуть выправился. – Давно нужно было поговорить с вами о моем экспериментальном зелье. Чтобы не тратить время на расчеты, если я что-то неправильно предположила изначально. Но я все тянула, меняла состав, вносила правки, перепроверяла данные. Одно время даже серьезно хотела провернуть все сама, не втягивая вас, – её пальцы сжались сильнее. – А все это напряжение между нами давило на меня. Это решительно невозможно было терпеть.

Он тоже провел ладонью по её кудрям, не менее взлохмаченным, чем его волосы. Неужели его внимание было так очевидно? Конечно, при таком уровне возбуждения это, наверное, бросалось в глаза, но, черт побери, он же был шпионом, а тут женщина раскрыла всю его конспирацию в два счета. Любоваться на задницу Темного Лорда ему, правда, никогда в голову не приходило, так что сравнение было не совсем корректное. Но, в то же время, он-то совсем не замечал её интереса. Хотя, скорее замечал, но неправильно оценивал. Не мог допустить мысли. Да даже если, до такого бы точно не додумался при всей своей пошлости.

– И вы решили проявить инициативу?

– Я старалась держать себя в руках. По крайней мере, изначально. Сегодня вообще хотела ограничиться только разговором. Но вы так на меня смотрели… И раньше, на работе. Я думала обо всем этом. Постоянно. Так выматывающе, – она цокнула, её руки переместились на шею, разминая мышцы. – Но когда вы сказали про то, что отдел могут расформировать, меня как обухом по голове огрели. Ведь действительно могут! Я даже слышала пару разговоров, когда заходила в другие лаборатории за образцами, но не придала им особого значения. И та статья Риты Скитер – по смыслу ерунда, конечно, но зато показывает настроения в обществе. Многие, видимо, просто сдались, решили, что есть дела поважнее, раз эпидемию удалось взять под контроль. А пока я сомневалась и металась, то потеряла драгоценное время, – Грейнджер вздохнула чуть более глубоко и потерлась о его подбородок щекой, словно проверяя хорошо ли он выбрит. – Я рассердилась, постаралась отодвинуть свои чувства на задний план и сосредоточиться на зелье, действовать активнее, быстрее. Хотя бы попытаться реализовать свою задумку. Поэтому незамедлительно отправилась к Гарри и обсудила информацию с ним. Но все вышло слишком сумбурно. А сейчас я и вовсе смешала все в кучу.

Он эффект от действий Грейнджер описал бы чуть более резко. Но такому просчету в оценке её психологического портрета был даже рад. Приятная ошибка, наверное, первая в его жизни такая.

– Вам действительно не все равно, поэтому вы так эмоционально реагируете на это, – вышло почти заботливо.

– Как будто это что-то оправдывает. Я просто взъелась на Министерство и на вас и ваше равнодушие и устроила какую-то нелепую сцену. Но что я сама делаю в итоге? – Грейнджер провела пальцами по его груди.

– На нас с Министерством сложно не злиться, – шепнул он, снова собственнически хватая её за грудь, теперь уже без последствий. – Но идея с личной лабораторией и вправду была идиотской.

Она несильно толкнула его ладонью, больше для виду, но, судя по тону, надулась.

– Вот что происходит, когда у меня нет времени спокойно подумать. Мне просто все это так надоело – бесконечные бессмысленные отчеты, совершенно избыточные ограничения, необходимость подавать запрос на каждый чих и согласовывать изменения неделями, – её голос становился все более раздраженным по мере перечисления. – А потом они скажут нам, что мы были недостаточно эффективны! Да пошли бы они к черту.

По части бумаг после школы это не то чтобы сильно его угнетало. Там, местами, бывало даже хуже. Грейнджер, очевидно, была ещё далека от такого смирения перед неповоротливой и бездушной бюрократической системой.

– И вы решили упорхнуть на волю, чтобы творить, как свободный художник, – он поймал её губы, просто чтобы понять, что чувствует теперь.

По логике, получив желаемое в полном объеме, все и сразу, он должен был успокоиться. Возможно, даже резко охладеть к Грейнджер. Но, учитывая полученный опыт и её неожиданно яркий сексуальный темперамент, он тут же начал строить смелые планы на будущее. С ней, понятное дело. Стремления незамедлительно подарить кольцо, правда, не возникло, но вот продолжить тайные эксперименты не только по части зельеварения, но и в постели – очень даже. Интересно, в чем ещё она его удивит и превзойдет все ожидания?

– Можно было бы нацелиться на негосударственные центры, которые занимаются нашим вопросом, – она, казалась, говорила ему прямо в губы, то и дело целуя снова. – Я знаю, что парочка частных лабораторий точно есть – их клиенты принимают от нас только терапию, но не входят ни в какие исследования отдела. Но ведь это бессмысленно! Там все равно все то же самое, что и у нас, только, может, меньше писанины. Да и вряд ли я вообще смогу туда попасть, учитывая, что даже не зельевар, а всего лишь ассистент с неясным статусом. То, что из моей крови сделали действующий препарат, ничего не говорит о моих профессиональных навыках.

Он сильно сомневался, что никто ничего не слышал о Гермионе Грейнджер и её работоспособности. А для подтверждения квалификации ей было достаточно показать свои наработки любому более-менее сведущему спецу. Но он о таких частных лавочках ничего не знал, да и не интересовался – все равно никуда не мог деться из отдела по доброй воле. Хотя, наверное, Грейнджер была права – болезнь изучали уже третий год, все подобные организации должны были быть давно укомплектованы. Если бы она была так ценна, её бы сами позвали.

– К тому же самая крупная лаборатория финансируется Малфоем. Я бы проглотила свою гордость, если бы там были какие-то привлекательные условия работы, а вот он вряд ли мне обрадуется, – она чуть замялась. – Да и без вас мне там делать нечего. А вы, вероятно, не сможете просто так сменить работу, даже если нас уволят. Учитывая, все ваши проблемы, к которым я хочу присовокупить новые.

Его, к примеру, вообще могут оставить на службе, а её – сократить. И ничего они с этим не сделают.

– Лестно. Но вы могли бы просто сработаться с другим специалистом на новом месте, – начал он мягко. – Я ведь никакого труда в вашу разработку ещё не вкладывал. Хотя дивиденды уже получил, – но все равно сбился на скабрезности.

– Думаете, где-то есть профи получше вас? – проигнорировала она его намеки. – Я считаю, это не стоит затраченных усилий. Все равно придется ходить под кем-то, добиваться того, чтобы мое предложение выслушали и одобрили. Если делать все легально, то в любом случае потребуется разрешение Департамента по обороту волшебных ингредиентов и оборудования для использования яда крильмара в работе. Чтобы его выбить потребуется от полугода, и то не факт, что дадут. С тем же успехом я могу начать бодаться с чиновниками и работая тут, в отделе. Возможно, здесь добиться этого будет даже проще – своим они выдадут его охотнее.

– Даже учитывая высокую актуальность наших исследований, маловероятно, что ввоз в Великобританию такого вещества разрешат только из-за вашей просьбы, – он опять не смог сказать ничего вдохновляющего.

– Вот и я о том же. Попробуй докажи ничего не смыслящим в зельеварении бюрократам, что это не просто моя прихоть. А если проводить исследования нелегально, то нет никакого смысла втягивать в это лишних людей и другие лаборатории, по крайней мере, на данном этапе. С друзьями я и так уже договорилась в обход Министерства.

– И так мы вернулись к тому, на чем и закончили днем.

– Все это звучит так ненадежно. И я ещё подняла такой гам из-за голой теории, которая даже проверку котлом не прошла, – она тяжко вздохнула, чуть откидываясь назад и глядя ему прямо в глаза. – Мне она, конечно, кажется очень хорошей, но на деле…

– Если я правильно понял, то вы хотите воздействовать на пациента не через физическую сферу, а через ментальную. Сейчас терапия поддерживает в основном тело, но магия все равно медленно уходит, как происходят и другие дегенеративные изменения, так что ваш подход имеет место быть. Но метод уж очень кардинальный. Если проводить аналогию, то вы предлагаете снести здание до основания, прежде чем выстраивать его заново.

– С более мягкими средствами мы уже год бьемся и ничего.

– Не думаю, что этот аргумент произведет впечатление на Комиссию по оценке целесообразности внесения исключений в законодательные запреты.

– Точно нет. Но я беспокоюсь, что если мы добьемся результатов неофициальным путем, то все это просто канет в лету.

– Грейнджер, если у вас получится, все эти проблемы с разрешениями чудесным образом исчезнут, уверяю вас. Главное, по пути не прикончить Поттера. И явить его общественности, как мерлиново чудо. Ему не привыкать.

– И не подвести вас под статью, профессор.

– Если выгорит, то я наверняка получу полную амнистию, – не факт, но его репутации явно станет лучше. – И кстати, Грейнджер, вы собираетесь и в постели называть меня профессором? – он зажмурился на секунду, поняв свою логическую ошибку.

– Могу называть Снейпом, – хихикнула она, рассматривая его практически изучающе, словно они действительно только познакомились.

– Гермиона, – тщательно проговорил он, произнося вслух её имя, наверное, впервые в жизни.

– Северус, – скопировала его интонацию Грейнджер. – Кстати, раз уж мы достигли определенного прогресса в взаимопонимании, думаю, можно и отдохнуть. Сходить в душ, к примеру. И все же что-нибудь приготовить. Умираю с голоду!

Да, надо было. Сперма неприятно стягивала кожу, пот высох – хотелось, как минимум, умыться. Но вот двигаться при этом желания не возникало.

– Все ещё пытаешься меня подкупить?

– Ты же уже на все согласился, – фыркнула она. – Зачем мне прикладывать лишние усилия? – её губы растянулись в улыбке, он не удержался и снова потянулся к ней.

Эротичного совместного душа не случилось. Пока он валялся на диване и представлял его в голове, Грейнджер успела привести себя в порядок и даже одеться. Хотя этот тонкий халатик он и так одеждой не назвал бы, так под ним ещё ясно читалось, снова, отсутствие нижнего белья. Он и сам не мог сказать, почему его это так волновало, хотя он трогал все это вот только что и был вполне удовлетворен.

Когда он тоже вымылся, разобравшись с кранами в такой же крошечной, как и все тут, ванной, то был усажен на кухне читать её записи, пока она готовила что-то вроде легкого ужина. Такому распределению обязанностей он был даже рад. Ровно до того момента, пока не нашел у неё несколько ошибок, и они не принялись спорить. Доказывать что-то Грейнджер на равных, когда у неё имелись все возможности парировать аргумент, было невыносимо.

– Даже если ты предотвратишь расслоение смеси, триада основных действующих компонентов все равно находится в конфликте. Тут возникает классический эффект Рассела.

– Но белладонна и аметист должны сгладить его, – категоричным тоном объявила она.

– В теории – да. На практике свойства все равно рассеиваются и отвар получается слишком слабым.

– Ты пробовал?

– Не конкретно такое сочетание, конечно, этот состав все равно придется проверять в лабораторных условиях, но саму закономерность – да.

– Полагаю, это была не школьная программа?

– Грейнджер, в Пожиратели меня взяли не для того, чтобы варить им Рябиновый отвар и Зелья сна без сновидений. В первую войну они были куда осторожнее и изощреннее.

Она обернулась, поджав губы, и выпалила:

– Гермиона.

– Привычка. Впрочем, на работе нам все равно будет лучше придерживаться прежнего…

– Да кому какое дело! – слухи про них она либо не слышала, что вряд ли, либо не придавала им какое-либо значение. – Мы давно работаем вместе, называть друг друга по именам даже на службе – нормально.

– Есть понятие субординации.

– И она всегда стояла между нами. Но мне и с профессором Снейпом сложно было удержаться… – Грейнджер отложила лопатку и шагнула к нему.

– В том числе и на ногах? – хмыкнул он.

– Это была чистой воды импровизация, – отмахнулась она. – И у меня действительно немного кружилась голова.

– Я бы согласился пообедать с тобой и так.

– Уверен? Что же сам не пригласил? – Грейнджер фыркнула, но тут же сменила тон на более серьезный: – Я ведь понимаю, что так нельзя. Это непрофессионально, и вообще правильно, что ты не переходил границу. Как нам теперь вести себя друг с другом на службе? Чувствую себя почти преступницей, что вместо того, чтобы делать все возможное для спасения Гарри и Джинни, реализую собственные желания.

– Можно простить себе минутную слабость.

– Минутную? Если это была «минута» в твоем понимании, то что же… – она не удержалась и прыснула, положив руки ему на плечи.

Может, этот стул у Грейнджер эрогенная зона? Когда он тут сидит, она прямо пройти мимо не может.

– Работали же мы как-то до этого, испытывая взаимную симпатию.

Её колено оказалось у него между ног, тетрадь пришлось опять отложить, правда, теперь на стол.

– Не делай вид, что не понимаешь. Сдерживаться, когда только хочешь и когда уже знаешь, что можешь получить, – это две большие разницы.

Грейнджер подалась к нему, но не за поцелуем, а чтобы нашептать на ухо непристойности, что бы она хотела сделать с ним непосредственно на работе: в лаборатории, на офисном столе, в кладовке и может даже в лифте. Скромность кончалась на уровне громкости её голоса. А окончательно он понял, что она имеет в виду, когда она опять начала прикасаться губами к его шее, шраму. Если Грейнджер так будет к нему притрагиваться в отделе… Если он потеряет контроль и притронется к ней… Так далеко в своих рассуждениях о последствиях их связи он не заходил, а, тем временем, это была классическая проблема служебных романов – злоупотребление личными отношениями в ущерб рабочим обязанностям.

Яичницу она все же спалила.

========== 4 ==========

– Симмонс из третьей подал заявку на использование в своих исследованиях крови ре-эма, – сообщила Грейнджер, как только вернулась. – Ингредиент не запрещенный, конечно, но, учитывая его стоимость…

В последний понедельник месяца у них был отчетный день. Не официально, конечно, просто они сами так условились, чтобы не откладывать все на конец недели. Так что Грейнджер уже с утра оббежала пол-отдела со своими и чужими бумагами. Помимо общения с администрацией, приходилось оперативно узнавать, как успехи у других, если их исследования пересекались, чтобы учитывать новые данные в работе. Пока дождешься официальных сводок… В этом плане оптимизация работы страдала, но то, что отдельные лаборатории были независимы друг от друга, ему, пожалуй, нравилось. Коллективизм его никогда не привлекал.

По этой же причине общественными делами занималась Грейнджер. Вообще никто её к этому не принуждал, пусть даже она была ассистентом, сама вызвалась. Но оба они, он про себя, она вслух, признавали, что подобными вопросами выгоднее заниматься ей. По крайней мере, в ответ на её вежливость люди обычно тоже шли навстречу, а если бы с администрацией общался он, им бы точно срезали все надбавки.

– Похоже, не одна ты решила раздвинуть рамки, Гермиона.

Она закатила глаза и кинула на свой стол опустевшую папку, однако, так и осталась стоять на месте. Он подспудно ждал, что она подойдет к нему. Не зря же рассказывала про свои сексуальные фантазии на рабочем месте. Но она только словно случайно расстегнула ворот блузки и помахала на себя ладонями, стремясь охладиться, даже не глядя на него.

– Просто все уже бьются головой о потолок. Но если у кого-то что-то все же выйдет, то буду только рада. Я тут не для самореализации работаю.

Он мог бы съязвить по этому поводу, но прикусил язык, да и просто банально не успел – дверь в небольшой закуток, где они находились, хлопнула. Через пару секунд к ним в комнату заглянул Мейер и тут же разулыбался, пытаясь, видимо, скрыть неловкость.

– Ассистент Грейнджер, вот вы где! – он подскочил к Гр… Гермионе. – Мастер Снейп, вы не против, если я украду вашу помощницу?

– Организовывать свой распорядок дня ассистент Грейнджер может так, как ей заблагорассудится. Я ей не хозяин.

Мейер ему не нравился. Наверное, даже больше, чем все остальные их коллеги, с которыми он имел неудовольствие пересекаться лично. Чем-то он неуловимо напоминал ему Хвоста. Видимо, манерой держать себя – он вечно был весь какой-то зажатый и трясущийся.

– Да-да, конечно, – промямлил тот в ответ. – Мисс Грейнджер, мне нужна ваша помощь. Если вы, конечно, свободны.

– Я ещё не ставила новый эксперимент, так что, думаю, смогу уделить вам время, – дружелюбно отозвалась она.

Гермиона была слишком добра к посторонним людям без адекватных на то причин. Наверное, поэтому он неверно интерпретировал её отношение к нему самому. Его, пожалуй, до сих пор удивляло то, что она сохранила к нему уважение и, встретив после войны, сразу поддержала диалог, как будто они прошли через все это вместе, по одну сторону баррикад. Не то чтобы все относились к нему с негативом, многим оказалось достаточно показаний Поттера, наверное, даже где-то были те, кто считал его героем (невидимого фронта, смешно). Но все же, по большей части, люди испытывали по отношению к нему смешанные чувства, были насторожены. Он «читал мысли», особенно по началу, когда пришел в себя в Мунго, чтобы понять, не попытаются ли его устранить, так что мог сказать наверняка, не ориентируясь на лживые вежливые слова.

– О, я не отвлеку вас надолго, – Мейер тут же вцепился в жертву, благо, фигурально. – Дело в том, что я не могу найти нужные ингредиенты на складе. По документам они значатся, а на деле…

– Я не лаборант и не занимаюсь обеспечением, но могу посмотреть. Возможно, где-то закралась ошибка, – Гермиона нахмурилась и двинулась за спешащим на выход Мейером.

Очевидно, Мейера немного нервировало то, что он безотрывно и немигающе смотрел на него с легкой полуулыбкой. Но пусть знает, что ему здесь не рады. Хотя лучше бы он разговаривал с Грейнджер при нем, а не водил её куда-то в плохо освещенные для сохранности светочувствительных ингредиентов кладовые. Там было прохладно, по той же причине, а она опять проигнорировала мантию и, возможно, белье. А ещё сегодня на ней была юбка, хотя было бы логичнее надеть её, когда она пыталась подступиться к нему.

Он удержал себя на месте. Броситься прямо за ними, словно он не мог терять Грейнджер из виду ни на секунду, было бы странно, особенно после его более чем очевидных равнодушных слов. К тому же, она и без того сейчас шарахалась по отделу больше часа без его компании, а на выходных они и вовсе расстались ещё в воскресенье до обеда. По его инициативе. Заниматься теоретическим зельеварением и не только в постели было, конечно, весьма привлекательно, но слегка утомительно. Такое количество физических нагрузок выматывало его. Накануне, в субботу, он отрубился раньше, чем коснулся головой подушки, а ведь обычно мучился бессонницей. И на диване Грейнджер почему-то оказалось на удивление удобно спать, хотя тот был такой короткий, что ноги свешивались с краю, стоило ему вытянуться в полный рост.

Хорошего помаленьку. Даже если сейчас их близость привлекала его весьма и весьма, рано или поздно это начнет приедаться. Учитывая, сколько времени они проводили вместе в принципе, это было неизбежно. Лучше не гнать лошадей и растянуть удовольствие, пока есть возможность. Хотя вчера возвращаться в свой пустой, едва пригодный для жизни дом ему было откровенно в тягость. А без её ароматного, теплого и мягкого тела, как будто она была свежевыпеченным хлебом (что за дурацкая аналогия?), под боком лежать в кровати оказалось неуютно и холодно.

Гермиона вообще, казалось, всегда была горячая. Открытая, пылкая, страстная. Теперь было абсурдно вспоминать, как он представлял её, пусть и чисто теоретически, синим чулком. Как вообще все не замечают, сколько в ней огня? Или, скорее, как умудряются списывать это исключительно на любовь к учебе и работе? А может, он один такой недогадливый?

Он отложил перо, которым все равно не написал ни слова за последние полчаса в сторону, и размял переносицу. Эти стремления были совершенно нормальны. Получив что-то, он желал присвоить это, вероятно, даже перебарщивал с этим. Наверное, сказывалось голодное детство. И опыт с Лили, которую, как ни старался, он так рядом с собой и не удержал. Некоторые вещи вытравить из себя было почти невозможно, а он ещё и активно поддерживал все эти черты характера, чтобы плести из них ложную личность, которую показывал Темному Лорду.