Текст книги "Синдром дефицита времени (СИ)"
Автор книги: Lampo
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 39 страниц)
А вот с Роном они свое общение во многом строили на конфликтах. Гермиону бесило в нем все, от глобальных вещей, вроде характера, до сущих мелочей. Она раздражалась из-за его шуток, лени и привычки спускать все на тормозах. А однажды взбеленилась за завтраком только потому, что Рон не так держал вилку. Ей все время хотелось его построить и привести к своему идеалу, он был с этим не согласен и успешно защищался. О да, Рон умел уязвить и не стеснялся этим пользоваться, отбиваясь от её занудства.
Честно признаться, она не понимала причину своих чувств к нему. И не понимала его отношения к ней. Они оба не знали, что со всем этим невысказанным делать. Ей хотелось близости, какого-то признания, он тоже хотел доказать, то ли ей, то ли всем вокруг, что чего-то стоит. Вся эта история с Лавандой… В этот момент ей стало почти жаль Браун, она ведь стала не целью, а средством, что звучало весьма обидно. Рон поступал с ней некрасиво, даже если она сама прыгнула к нему в объятия.
Какие же они с Роном все-таки дураки! Оба. Может, он и был неотесанным тугодумом, но обвинять только его все равно не получалось. Все же её взвешенная оценка и глубокомыслие были хороши только в теории. А в реальности эти мудрые размышления превращались в бесконечные обиды, месть и глупые придирки. Конечно, когда-нибудь они к чему-нибудь придут и этим не самым простым путем. Либо разбегутся и потеряют связь окончательно, либо все же найдут взаимопонимание. Но…
Но что-то вдруг изменилось. Непонятно, как и когда. Совсем незаметно. Просто то тут, то там мелькали те самые искры. А потом Гермиона подловила себя на мысли, что хочет, чтобы её поцеловали. Вот только не Рон. По крайней мере, не только он. И сама по себе эта, в общем-то, не опасная мысль привела все к катастрофе. Она сместила хрупкое равновесие её чувств в новую, пугающую сторону.
Все то, что так манило её ещё в начале учебного года, вдруг потеряло свою безусловную привлекательность. Как все же отличается оценка происходящего, когда у тебя есть лишь одна цель и когда их несколько. В условиях выбора, нет-нет, но начинаешь сравнивать, соотносить, расставлять приоритеты. Даже если дело касается тех же поцелуев.
Сцены близости между Роном и Лавандой, которые все имели неудовольствие наблюдать регулярно, выглядели отвратительно. Не то чтобы она совсем не хотела оказаться на месте Браун. Конечно, хотела, уж наедине с собой Гермиона это признавала. Но Рон явно не был мастером ухаживаний, и его прикосновения виделись ей неловкими и не самыми приятными. Это не смущало Гермиону до поры до времени, она ведь и сама не имела какого-то особенного опыта в амурных делах. Но как только приоткрылась даже не иная возможность, а скорее мечта об альтернативе, ей пришлось признать страшную истину из той области человеческих взаимоотношений, о которой она обычно почти не думала.
Рон Уизли её не возбуждал. То есть не то чтобы совсем, но явно не так, как должен был, если судить по тем же книгам. Романтическая чушь из всяких женских журналов и романов, конечно, не являлась достоверным источником информации. Но даже глядя на то, как ведут себя другие влюбленные парочки, Гермиона понимала, что у неё нет и тени этого стремления прикасаться и дарить прикосновения. Она испытывала к Рону чувство скорее теплое, чем, условно, страстное. Ей виделось в этом что-то высокое, чистое, но, в то же время, она ощущала себя немного обделенной.
Потому что желание испытывать она могла. И ещё как! Понимание этого, наверное, все окончательно и разрушило, ввергнув её в состояние неопределенности. Так ли ей был нужен Рон, если ей хотелось близости с другим человеком?
Иронично, но он тоже её раздражал. Видимо, у неё самой в мозгах было что-то серьезно не так. Получалось, она обращала внимание на людей, которые могли вступить с ней в конфликт. Не в глобальном смысле, конечно, скорее это относилось к силе личности и умению дать отпор. Гермиона так привыкла что-то кому-то постоянно доказывать и ждать похвалы, что полное согласие, мир и покой, как в случае с Невиллом, были ей банально не интересны.
Снейп на её вопрос, ожидаемо, не ответил. Вскрывать карты и спрашивать что-то напрямую не имело никакого смысла, а в покере она была не сильна. Гермиона хмыкнула и повернулась к нему полностью.
– К тому же Гарри занят. К нему на уши присел Маклагген, наверняка выпрашивает себе место вратаря. Так что если Кормак в ближайшем будущем трагически погибнет, сорвавшись с метлы и свернув себе шею, то… ничего вы не докажете, потому что вся команда друг друга прикроет.
– Следующий матч Гриффиндор проиграет, – спокойно отметил Снейп.
– Не то чтобы мне было не плевать, но да, думаю, проиграет.
– Не болеете за свою команду?
– Не люблю квиддич в принципе. И метлы сами по себе.
– Не умеете летать?
– Постольку-поскольку, – фыркнула она, почти прервав серию отрицаний. – Не люблю ощущение полета. Поэтому хочу освоить трансгрессию в первую очередь. Правда, пропуская занятия, вряд ли я быстро этого добьюсь.
Снейп смерил её взглядом.
– Хотите попробовать сегодня?
– Как скажете, сэр, – она спрыгнула с парты и выпрямилась. – Хоть прямо сейчас.
– Вы легко одеты.
– Март же на дворе, – в её голосе прорезался сарказм. – Думаю, переживу.
– Вам стоит умыться.
Она фыркнула.
– Если вы согласны подождать.
– Полагаю, сегодня уже не произойдет ничего, что потребует моего внимания.
Она пожала плечами. Да, крайне маловероятно, что чья-то жизнь опять подвергнется опасности. Это слишком даже для Хогвартса.
– Куда мне подойти?
– Через сорок минут к воротам. У нашей охраны как раз пересменка.
Её тренировки дезиллюминационного заклинания дали свои плоды – она не испугала проснувшуюся (или так до сих пор не уснувшую?) Лаванду и вполне бодро покинула спальню, похватав свои вещи и переодевшись в пустой ванной. В гостиной, слава Мерлину, никто уже не телепался, так что с этим проблем не возникло.
Когда Гермиона незримой тенью скользила к воротам, она все же немного нервничала, уходя так далеко от родной башни. Но все равно твердо шагала вперед, несмотря на то что, если судить объективно, как профессор и намекал, это действительно было и опасно, и неуместно. Снейп был Пожирателем-смерти-вроде-как-на-стороне-Дамблдора, а ещё он был взрослым мужчиной и её учителем. Ей не стоило таскаться с ним куда-то в ночи и уж тем более трансгрессировать в неизвестность. У Гермионы захватывало дух в предвкушении.
– Вы вовремя, – наверное, это можно было принять за похвалу.
Она не заметила Снейпа, пока он сам не позволил ей это. Очевидно, до такого уровня мастерства маскировки ей ещё тренироваться и тренироваться. Никакой охраны поблизости не было видно. Дежурили ли они у ворот в принципе?
– А вы думали, что я опоздаю? Взять уличную мантию и освежиться – дело пары минут.
Вместо ответа он протянул ей руку.
– Вот так сразу? – все же Гермиона немного растерялась.
– У нас не так много времени. И вам все равно ничего не нужно делать.
– Но… да, хорошо, – она схватила его за кисть, сожалея, что они оба в перчатках. – А куда мы…
Договорить Гермиона не успела. Её затянуло в воронку, сдавило, сплющило и как будто протянуло через игольное ушко. На другой стороне она пошатнулась и вцепилась в мантию Снейпа, подавшись вперед. Он все ещё сжимал её ладонь одной рукой. И придерживал за спину другой. Можно ли было сказать, что они обнимались?
– Как вы себя чувствуете?
– Голова кружится. Но лучше, чем при использовании портала, – её действительно дезориентировало и слегка мотало, но стоять, уперевшись лбом в грудь Снейпа, было вполне удобно и даже приятно. – Тогда я упала и меня подташнивало до вечера.
– Мне бы не хотелось, чтобы вы оставили свой ужин на моей мантии. Соберитесь.
– Дайте мне минутку, – глухо отозвалась она, даже не предприняв попытки отстраниться. – И я не ужинала. Да и не обедала тоже.
Снейп выдохнул, наверное, неодобрительно, хотя ему ли было заикаться о питании. Гермиона, кажется, могла почувствовать его ребра даже сквозь всю эту одежду. И эта их близость уже начинала становиться неприличной.
Поэтому Гермиона отстранилась, выпрямилась и сделала шаг назад. Снейп тоже спокойно убрал свои руки. Она наконец осмотрелась, хотя смотреть было, собственно, не на что – вокруг стоял такой же темный лес, как и рядом с Хогвартсом. Может быть только неподалеку не виднелись огни замка, да и стояли они на какой-то поляне, а не на подъездной дороге.
– Где мы?
– На пару миль севернее школы.
Гермиона кивнула. Проверить это она никак не могла, но, по крайней мере, растения тут действительно росли точно такие же, и погода стояла аналогичная.
– Ну, если вы задумали меня похитить или убить, сейчас самое время, – выдала она.
– Чтобы напороться на очередной ваш эпизод и сводить потом следы от веревок?
– Так не выводите меня из себя, – Гермиона улыбнулась. – Разве нельзя вырубить человека, не вызывая подозрений?
– Ваша способность весьма быстро реагирует на опасность.
– А если использовать другой, более скрытный путь? – нашла же время и место обсуждать границы своего состояния. – Вы же зельевар.
Снейп, как будто вспомнив что-то, полез во внутренний карман, достал оттуда фляжку и протянул ей. Она взяла её и повертела в руках.
– Веритасерум? Напиток живой смерти?
– Кофе. Черный. Нам нужно трансгрессировать обратно, и если вы не расстанетесь с содержимым желудка и на этот раз, то можно будет считать, что противопоказаний к трансгрессии у вас нет.
– Хорошо.
Она посмотрела ему в глаза, открутила крышку и сделала несколько щедрых глотков. Кофе, а это действительно был он, подогревался чарами, а объем самой фляжки был очевидно увеличен заклинанием Незримого расширения.
После обратного перемещения Гермиону лишь слегка качнуло, но Снейп все равно подхватил её под локоть.
– Распробовали?
– Кофе или трансгрессию?
– И то, и другое.
– Ну, по ощущениям расставаться с содержимым своего желудка я не планирую, а про трансгрессию рано пока говорить – сначала надо попытаться самой.
Он так и держал её за руку, пока они вместе шли обратно в Хогвартс под его дезиллюминационными и делали вид, что ничего не происходит. Гермиона была уверена, что это не так, хоть и не слишком хорошо понимала невербальные намеки. Снейп ведь, не считая их довольно агрессивных разговоров с применением магии (преимущественно, с её стороны), никаких границ не переходил. Он не трогал-с-подтекстом, не смотрел слишком пристально, даже, условно, не занимал её время больше, чем было допустимо, пока она сама не навязывалась. Никаких сальных шуточек, намеков и предложений, но то, как он себя с нею вел, как сам шел навстречу, какие вольности ей позволял… Нет, что-то тут точно было. По крайней мере, ему тоже нравились люди, которые могли дать отпор.
*
К всеобщему сожалению Маклагген действительно вернулся в их жизнь. Команда по квиддичу взвыла, но искать и готовить замену времени не было, Кормак хотя бы тренировался с ними уже неоднократно. Гермиона знала все подробности происходящего и от Гарри, и от Джинни, так что вполне могла оценить масштаб катастрофы.
Лаванда с ума сходила, то переживая за Рона, то злясь на него же. Было очевидно, что он к ней резко охладел и всячески игнорировал, вечно то ссылаясь на процедуры, то прикидываясь (они с Гарри были в этом уверены) спящим, чтобы не общаться. Это же внесло разлад и в их с Браун отношения, которых, конечно, и так не существовало, но теперь ещё и подчеркнуто не существовало. Похоже, все участие Гермионы, проявленное перед новостью об отравлении, было уже позабыто. Она навещала Рона пару раз, и это не прошло незамеченным мимо Лаванды. При ней Уизли бодрствовал.
Гермиона же приходила к Рону больше из ответной вежливости и из желания закончить все эти глупые ссоры, чем с какими-то тайными любовными планами. Их «больничное» перемирие все ещё действовало, от чего они оба, очевидно, испытывали облегчение, хотя повод был не самый приятный. Но ничего такого, о чем там переживала Лаванда, не происходило. Расстанется со своей девушкой Рон или нет, это будет его решение, Гермиона не собиралась его отбивать или ещё что-нибудь подобное.
К собственному ужасу, она задумывалась уже о том, что даже если Уизли предложит ей встречаться после всего этого, то с большой долей вероятности она ему откажет. Не из-за Снейпа. Это даже звучало, даже думалось глупо. Нет, ей просто стало недостаточного того, что между ними с Роном складывалось (или, скорее, все никак не могло сложиться). Наверное, это выглядело как эгоизм или капризы. Сначала «хочу», а теперь уже «больше не надо», но сердцу-то по-прежнему не прикажешь. Хотя в этих выкладках были замешаны не только высокие чувства, но даже немного холодного расчета. Столько страдать ради отношений, в которых ты даже не задыхаешься от восторга, когда он касается твоей спины сквозь сто слоев одежды без какого-либо намека? Она же будет об этом думать. И будет выносить мозг Рону. Вот кому оно надо?
И если ещё можно было сказать, что она променяла Рона на Снейпа в своих мечтах чисто теоретически, просто изменив подход к оценке своей увлеченности. То никаких реальных целей, прости Мерлин, как же неуместно это звучало, в отношениях с профессором Гермиона естественно не ставила. Да и что у них могло быть? Он учитель, она студентка шестого – даже не седьмого! – курса. Ей учиться ещё почти полтора года, если все сложится удачно, и будь она хоть трижды совершеннолетней, пропасть, их разделяющая, непреодолима. И это ещё не считая всего остального. Всего этого – Пожирателей, Дамблдора, Гарри…
К тому же, Гермиона даже не могла сказать с уверенностью, что между ними что-либо происходит. Ей хотелось к нему прикасаться. Он ей симпатизировал. Все. Даже не то чтобы ухаживал или как-то очевидно проявлял знаки внимания, скорее просто интересовался ею чуть больше, чем было необходимо. Если бы так, в целом, не считая их конфликтов, с ней общался Люпин или тот же Дамблдор – помогал с трансгрессией, этим её странным «заболеванием», разговаривал наедине, то Гермиона, вероятно, ничего такого даже не подумала бы. Но это был Снейп и… Подтекст чувствовался кожей, на уровне каких-то примитивных желаний.
И это было так эфемерно, что, сидя у него в классе на лекции, Гермиона даже начинала сомневаться, что правильно оценила ситуацию. Естественно, недопустимость их связи была профессору куда очевиднее её. И понятно, что он не стал бы действовать хоть сколько-нибудь откровеннее, рискуя своей работой, репутацией и даже тем самым расположением Дамблдора. Директор отношения со студенткой, какая бы она умница-разумница не была, одобрить никак не мог.
Возможно, она немного преувеличивает сам контекст? Если ей хочется его поцеловать, это же не обязательно значит, что он хочет того же самого. А у неё просто фантазия разыгралась. Горячность молодости, неопытность, желание и готовность прыгнуть в омут головой и все это пафосно-подростковое воспрянуло ото сна, захотелось приключений и тайной страсти. Так сказать, перешла на новый уровень, потаскавшись по всяким опасным местам с мальчиками.
А Снейп ничего такого и не имел в виду. Или просто подшутил над ней, пофлиртовал со скуки, ловко заставив заучку Грейнджер бегать за ним, а сам, может, забывает о ней в ту же секунду, как теряет из виду. Сколько девушек в пубертате он видел за годы работы в школе? Неужто она была самой интересной или привлекательной из всех? Наверняка были даже какие-нибудь истории с влюбленностями – слизеринки уж точно могли проявить интерес, не испугавшись мрачного образа. Преподавателей-мужчин, не достигших возраста седин, в Хогвартсе было не так уж много. Только учителя по ЗОТИ и менялись регулярно. Но никаких историй не ходило, и Снейп имел репутацию человека во всех смыслах холодного и отстраненного.
Ей просто показалось. Это была правильная, безопасная мысль. И ей не стоит думать что-то иное. Гермиона прикусила кончик пера и посмотрела на преподавательский стол. Снейп что-то писал, видимо, делал пометки в этом своем зашифрованном журнале, но почувствовав внимание, поднял голову. Они встретились взглядами, и время остановилось, буквально.
И Гермиона представила абсолютно дикую картину, в которой она встает, подходит к нему и целует прямо так, на виду у всего класса. Пока никто, даже он сам, не может никак ей помешать, и она может делать все, что захочет.
Нет. Недостаточно. Неправильно. Такая же фикция, как и все это её дополнительное время.
Снейп вернулся обратно к своим записям. Гарри дернул её, отчаянно нуждаясь в подсказке. Гермиона выровняла дыхание и дописала ответ на вопрос. Как-то двусмысленно зашифровать в работах по ЗОТИ намек на свой интерес она не догадалась. И вряд ли смогла бы сделать это ловко даже в теории. Да и что он мог ей ответить? «Мисс Грейнджер, вы забываетесь?»
*
Гриффиндор с треском, буквальным, учитывая поврежденный череп Гарри, продул Пуффендую. Маклаггена можно было отпевать, Поттер и Уизли воссоединились в больничном крыле, Джинни поссорилась с Дином, который, как последний урод, посмеялся над выбывшим ловцом. В общем, время у Гермионы останавливалось раз пять за день, как раньше, и отрезки безвременья длились гораздо дольше условных десяти секунд, опять не подчиняясь её воле. И хотя это было полезно – она успела подстраховать Гарри, замедлив его падение, наслала на Кормака сглаз и чуть отдышалась и успокоилась, застав все эти крикливые сцены между членами команды по квиддичу, но все равно это её немного расстроило.
– Что ты сделала с Маклаггеном? – уточнил Гарри, когда они встретились с утра у больничного крыла.
– Запустила в него всяким мусором и обрывками пергамента при помощи Оппуньо. Ничего такого, – вот только Снейп был все же прав на её счет, а она определенно немного лицемерила.
– Он ещё жив? – с недоверием спросил Рон. – Раз уж Гермиона так рассердилась…
– По крайней мере, на ужине присутствовал. И это могут подтвердить десятки свидетелей, – она фыркнула и улыбнулась.
– Ты могла подловить его позже. Или кто-нибудь из команды…
– Думаю, того презрения, которое выразил ему весь факультет, вполне достаточно в качестве наказания. Уж впору беспокоиться об организации травли, которую я совершенно не поддерживаю даже в таких случаях.
– Вот такую Гермиону я узнаю, – Рон ухмыльнулся. – Староста, все дела.
– Гарри, только уж ты к нему не лезь, – она действительно включила режим «правильной девочки».
– Ладно-ладно! Так что там с Джинни и Дином? – проявил занятный энтузиазм Поттер.
========== 12. Терпение ==========
– Тебе не странно использовать его заклинания? Типа, это так… – Рон не смог подобрать слово.
– Ещё бы! – Гарри поправил очки. – Но они… удобные. И полезные. Пивз бы всю школу перебудил.
– Это да. И тот безоар…
– Если вы про Принца-полукровку, мальчики, – Гермиона подняла голову от книги, – то никаких атакующих, поняли? И вообще не увлекайтесь его идеями.
– Да-да, – раздраженно отозвался Рон. – Но если так посмотреть, то что плохого в том, чтобы их использовать? Их же не кто-то там придумал, а Снейп. Теперь даже ты не скажешь, что это просто записи неизвестно кого.
– И все это не отменяет того, что профессор Снейп… тот, кто он есть, – она не стала даже проговаривать ничего конкретного, хотя в гостиной было почти пусто и рядом с ними никто не торчал. – При всем моем к нему уважении. И он сам, очевидно, будет не в восторге, если вы будете направо и налево…
– Ситуация была безвыходная, – подвел итог Поттер, пока она не затянула морали.
Слава Мерлину, до Сектумсемпры Гарри элементарно не дочитал.
– Ладно, я просто предупреждаю, – она махнула рукой. – Хорошо, что ты их разнял. И хотя я не одобряю такую эксплуатацию домовиков, это ты здорово придумал, Гарри.
По крайней мере, он не будет чуть что сам хвататься за Карту мародеров, как ей уже слил актуальное положение дел Рон, а будет ждать новостей от Добби и Кикимера. Навязчивое желание следить за Малфоем у Гарри прогрессировало день ото дня, но Гермиона не могла его за это судить. Ситуация определенно ещё усугубится.
– А ты удачно стащила у Флетчера тот кулон, – разулыбался Гарри.
Дамблдор отчитал его за невыполнение домашнего задания по добыче у Слизнорта подлинного воспоминания, но новость о том, что ещё одна вещь, после кольца, из коллекции Воландеморта уже была у них в руках, подняла всем боевой дух. Пока что было не ясно, что это за крестражи такие и при чем тут все эти артефакты из прошлого, но директор ясно дал понять, насколько это важно.
– Думаю, Воландеморт что-то с ними сделал, – прошептала она так тихо, как смогла. – С теми вещами. Сам говоришь, в воспоминаниях они были просто безделушками, по крайней мере, медальон, но то, что оказалось у меня в руках определенно было необычной вещью.
– Да, я тоже так считаю, – кивнул Гарри. – Поэтому так важно узнать, о чем же рассказал профессор Тому.
Он нахмурился и задумался. Рон хлопнул его по плечу.
– Что-нибудь придумаем.
Приятно было опять собраться всем вместе. Без Лаванды. Почти, так как они с Роном так до сих пор официально и не расстались. И практически без напряжения между ней и Уизли. И лишь с капелькой её размышлений о Снейпе где-то на краю сознания.
А подумать было о чем. Например, о последнем воспоминании, что показал Дамблдор Гарри. Поттер, конечно, в первую очередь обратил внимание на Воландеморта и на то, что ему что-то было нужно в школе. Это являлось сутью, но она обратила внимание и на побочную деталь – проклятие должности преподавателя ЗОТИ. То есть, конечно, несложно было заметить, что с ней что-то не так, но одно дело – слухи и шутки, а другое – прямое подтверждение, что это не просто череда неприятных случайностей. Люпин едва не поубивал их всех, хоть и не специально, Амбридж изгнали, Локонс попал в Мунго, Квиррелл и Крауч вообще умерли. Почти все они, может, не считая Римуса, сами были виноваты и свою судьбу спровоцировали. Снейп, по такой логике, должен будет вызвать конец света, не меньше, он ведь и в фоновом режиме генерировал негативное отношение к себе в астрономических масштабах.
В общем, Дамблдор знал, что должность проклята, но в этом году взял на неё Снейпа. Сам профессор тоже был в курсе этого, но приступил к работе. Даже Воландеморт наверняка был осведомлен, что тут происходит, и не имел ничего против – иначе он вызвал бы Снейпа к себе и, к примеру, приказал остаться на ставке зельевара во что бы то ни стало. Да что за бред тут творится? Ей бы очень хотелось спросить об этом Снейпа. Или Дамблдора. Вариант с Воландемортом не рассматривался, конечно, но узнать его мнение она бы тоже не отказалась для полноты картины.
– Как ваши успехи в трансгрессии?
– Получилось, дважды, – без особого восторга ответила она.
– И вы уже потеряли интерес? – Снейп приподнял брови.
– Нет, я… Просто меня больше волнуют другие вещи.
– И какие же?
– Что толку, даже если я вам расскажу? – Гермиона пожала плечами. – Все, что вы мне ответите – не беспокоиться, не забивать себе голову и вообще закрыть свой рот и не лезть туда, куда не просят.
– Это вполне вероятно, – сухо прокомментировал Снейп.
– Нельзя отвращать от желания узнавать новое, – упрямо пробубнила она. По крайней мере, её учили так.
– Не все вещи просты для понимания.
– Вы считаете, что я не способна разобраться в сложном вопросе?
– Смотря в чем его сложность. Уверен, с проблемой академического характера вы, мисс Грейнджер, справитесь играючи.
– Но не с политикой и прочими… играми, – надулась она.
– Для этого нужен не только интеллект, но и опыт, понимание устройства мира.
– Ясно, – отрезала Гермиона. – Классическое: вырастешь – поймешь.
– Может и никогда не поймете, – не согласился Снейп. – Допустимость многих вещей воспринимается нами очень индивидуально.
– Значит, я ещё и слишком идеалистка для всего этого.
– И тут действительно есть определенная «вина» вашего возраста, – он усмехнулся, но посмотрел на неё странным взглядом, как будто осуждая за то, что она слишком юна.
– Говорите так, как будто сами уже глубокий старик, как Дамблдор, – сказала она с вызовом. – Вам же и сорока нет, а ведете себя, как…
Гермиона поняла, что сказала лишнее, и потупилась. Но Снейп уже подался вперед с хищным выражением.
– Продолжите мысль, мисс Грейнджер. Что вы хотели сказать? – ему как будто хотелось, чтобы она нагрубила ему.
– Как будто у вас ничего, кроме этого, нет. Кроме войны, – как можно быстрее сказала Гермиона, словно надеясь, что он её не расслышит.
– Разве не все мы сейчас живем в таких условиях?
– Да, но это же не значит, что надо ставить на себе крест, – возможно, она несколько патетично трактовала согласие Снейпа вступить в должность преподавателя по ЗОТИ. – Должно же быть что-то за пределами всего этого, какие-то мечты, желания…
– С чего вы взяли, что я ничего не хочу? – Снейп сузил глаза.
– И что вы делаете, чтобы получить это? – опять надерзила Гермиона и добавила даже как-то издевательски: – Сэр.
– Вы понятия не имеете, о чем говорите.
– Вполне вероятно. Ведь в этом вопросе мне действительно не хватает опыта. Все мои цели, достижимые на данный момент, достаточно примитивны и просты в реализации – сдать экзамен по трансгрессии, справиться с учебной нагрузкой…
– Стать девушкой Рона Уизли, – в тон ей продолжил Снейп. Как удивительно мелочно, впрочем, он бьет по этому больному месту уже второй раз.
– Тут ваши данные немного устарели. Я бы сказала, вернуть былую дружбу с Роном Уизли.
– Вот как?
– Терпеливость женщин – это миф. Кто не успел – тот опоздал.
Она улыбнулась, попрощалась и спокойно покинула его кабинет. И только дойдя до неприметного коридора на пятом этаже позволила себе прижаться лбом к холодной каменной кладке и немного так постоять. Это же не выглядело как провокация? Она же ни на что не намекала, да? И вообще они разговаривали о Роне, как бы странно это не звучало.
– Да куда ты пропала, Гермиона? У нас тут такие новости, – завопил Уизли, как только она вошла в гостиную.
Гарри дернул его за рукав и скорчил недовольную рожу. Информация явно была не для всех.
– Муффлиато, – пробормотала она, отгораживая их от чужих ушей. – Что? Вам можно, а мне нельзя?
Гарри и Рон переглянулись и теперь уже вдвоем начали рассказывать ей о Малфое, о том, что он что-то делает в Выручай-комнате, судя по наблюдениям Кикимера и Добби, и о девочках, которых они все видели в коридоре на восьмом этаже. Видимо, все это время им встречались Крэбб и Гойл под оборотным зельем.
Гермиона внимательно слушала и высказывала свои идеи. И совсем-совсем не переживала из-за своего длинного языка и дерзости, которую она позволяла себе в общении со Снейпом (и которую он позволял ей). И она вовсе не осадила Гарри в его вечной беготне за Малфоем, напомнив о задании Дамблдора, чтобы закончить разговор побыстрее и сбежать в спальню. И уж точно все её желания были абсолютно скучными и прозаичными.
*
Не то чтобы она кого-то специально избегала. Да и куда в закрытой школе, сбежишь? Даже Выручай-комната занята Малфоем, а около неё каждую свободную минуту торчит Гарри. Просто, скажем так, Гермиона не стремилась к общению.
Рон все ещё не расстался с Лавандой окончательно, так что она старалась держаться в стороне и от ревнующей Браун, и от Уизли, не решающегося на серьезный разговор. Караулить на пару с Поттером Малфоя ей тоже не больно хотелось. Да и, пожалуй, с тех пор как они все вместе позлорадствовали над Наземникусом, угодившим в Азкабан, каких-то особенных общих «дел» у них и не было.
Что же до Снейпа… ну, она же не обязана была отчитываться ему каждый день. Или даже неделю. У неё дел невпроворот, и проблемы с эпизодами не стоят даже в первой пятерке в списке ежедневной рутины. Вон хотя бы трансгрессию взять – экзамен был не за горами!
Хотя тут тоже не обошлось без накладок. Они с Роном оба записались на дополнительные курсы и вынуждены были ходить вместе в Хогсмид на тренировки. То есть Уизли-то был в восторге от этого (не считая того, что перемещения все ещё ему не давались), а вот она все больше запутывалась, как ей стоит вести себя с ним. Гермиона была бы очень рада, если бы Гарри составил им компанию, чтобы немного разбавить атмосферу недосказанности. Но семнадцать Поттеру исполнялось только летом, так что готовиться к экзамену по трансгрессии сейчас ему не было никакого смысла – слишком рано.
– Крестражи, – прошипела она на ухо Гарри, как будто он был виноват, что у них с Роном постоянно были какие-то недомолвки. – Раскрути Слизнорта, а не трать время, пытаясь попасть в Выручай-комнату.
Но Поттер только раздраженно отмахнулся. Справедливости ради, он пытался делать и то, и то, но ничего у него не выходило в равной степени.
Рон тоже старался. Правда. Он был очень мил, говорил ей комплименты и даже вроде как ухаживал. К примеру, притащил сливочное пиво к столику в «Трех метлах», где они все собрались после занятия. Вот только сравнение с Невиллом все же не выдерживал. Для заботливого ухажёра он был слишком неотесан, для их обычного общения – слишком переигрывал с услужливостью. Как показала практика, такая стратегия поведения с ней была совершенно невыгодной.
В общем, когда Рон все же пофлиртовал с барменшей в своем обычном неуместном стиле, Гермиона даже вздохнула с облегчением. Лучше пусть так, чем все эти приемчики в духе Бон-Бона, как будто он всерьез рассчитывает, что может теперь вести себя с ней, как со второй Лавандой. На обратной дороге в школу они даже успели немного поцапаться, так что у неё почти совсем отлегло от сердца.
А вот на обеде рассуждения мальчиков о предполагаемых чувствах Тонкс к Сириусу, из-за которых она, возможно, и вела себя так странно, шатаясь по Хогвартсу и рядом, заставили Гермиону поактивнее налечь на картофельное пюре. Что-то эти любовные дела всё только усложняли. Утрата Доры, конечно, её трогала, но и не подумать о том, что Блэк и Снейп учились на одном курсе, она не могла. Тонкс же была старше её только на шесть лет. Конечно, это было несравнимо: Дора-то уже давно закончила школу и вообще была действующим аврором, но…
Гермиона обернулась на преподавательский стол и сглотнула. Снейп смотрел прямо на неё. По его лицу ничего нельзя было понять, но, наверное, он злился, что она опять игнорирует его. Гермиона тряхнула волосами и повернулась обратно к своей тарелке. Если бы так хотел поговорить, то нашел бы её сам или задержал после урока. Раньше у него с этим проблем не было, вряд ли что-то изменилось.
Но Снейп ограничивался их общением на занятиях, никаких иных знаков внимания не оказывая. У неё тоже не происходило ничего настолько интересного, чтобы это было достаточным поводом для разговора с ним. И все было хорошо и правильно, особенно учитывая её недавние выпады, на которые Снейп, слава Мерлину, никак не среагировал. Но Гермиона чувствовала себя ужасно. Её скучные, совершенно обычные для девочки-подростка фантазии окончательно оформились и теперь душили её обжигающими волнами в самые неудобные моменты времени, требуя немедленной реализации. Она хотела бы, чтобы он ещё раз взял её за руку, притронулся к голой коже, поцеловал, пускай даже как Рон Лаванду, и чтобы нос мешал, а волосы лезли в лицо, и все это, все это.
