Текст книги "Агония Титана (СИ)"

Автор книги: Лали Та

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)

Глава 23

Ветер гуляет по межмировому рынку Эрлис Луванга на планете Джако.

Когда-то здесь и камню негде было упасть с утра и до поздней ночи. Но сейчас между облезлыми ларьками сновали только редкие проходимцы с бегающими глазками, пытающиеся купить запрещенное оружие или какие-то диковинные средства убийства.

После того, как титаны поселились в Хаяте, планета Джако, бывшая центром при Мулцибере, превратилась в эдакое пристанище бездомных неудачников.

Порядок здесь практически не контролировали, словно пытаясь унизить память о правлении Мулцибера еще больше.

Корни древа Хиджи разрослись на столько, что Александру приходится задирать ноги, переступая через них.

Беднота и разруха. Вот что стало с Джако.

Торговцы, опасаясь разбоя, теперь прилетали только в Хаят. Там была платежеспособная публика и охрана в лице послушников титанов.

На Джако остались только те, кто не могли и не хотели платить налоги, скрывали свою личность, или же объединились в местные банды, третируя более слабых.

Но была еще та, кто не посмела переселяться в Хаят по личному распоряжению Александра.

Ему навстречу идет кучка оборванцев, громко смеясь и играя в руках блестящими ножами, но тут же врастают в землю, пятясь назад, разглядев светящиеся глаза в густом песчаном тумане.

Они были детьми, когда он в одиночку разнес полпланеты, подчинившись приказу Эры и Дэуса. Таково было условие их соглашения. Титаны знали, что самая весомая сила подчинения – страх. И Александр посеял его.

История о дьяволе со светящимися глазами, превосходившего по силе всех живущих, очень быстро разлетелась по всем уголкам планеты.

На Джако больше не прилетали участники Дьявольских боев, организованных Мулцибером. Пространство Эрлис Луванга стало обиталищем богов, куда слетались те, кто верил в их неоспоримую мощь, и становились послушниками, обривая себя на голо и забывая собственную личность.

Он без труда находит покосившуюся лавку с некогда прекрасными тканями. Сейчас на посеревших от песка древках развешены тряпки из дешевых материалов, отвечающими спросу местного населения.

Лавка Фуллы больше не пестрит голубыми и красными тканями, расшитыми золотом. Теперь здесь только выцветшие обрезки бурого и серых цветов.

Внутри все начинает вибрировать от того, что он физически ощущает древнюю Силу, с которой не сталкивался уже более двадцати лет.

Приостанавливается, не понимая, какого дьявола вообще здесь делает. Злость на собственную глупость парализует Александра. Один раз Фулла, древняя провидица, предала его. Опутала туманными фразами, и по ее вине он потерял Астарту. Второй раз ведьма отказала ему в помощи. За что и поплатилась тем, что Хаят никогда ее не примет.

Александр надеялся, что ведьма сгниет в жалкой лачуге, окруженная нищим сбродом. Но сейчас, ощущая ее присутствие, понимал, что эта падаль приспособилась и выжила.

Лавка с тканями была только прикрытием.

На самом деле древнейшая в галактике ведьма морочила башку всем желающим и нежелающим своими долбанными предсказаниями, отправляя людей на верную смерть.

Так, как однажды отправила Астарту. Сказав той, что она – единственная из живущих, кто может открыть пролом в другие вселенные. Умолчав о том, что это будет стоить ей жизни.

Сжимает кулаки, вспоминая то, как вспыхнула Астарта, вспоминая, как оказался слишком близко к взрыву, вспоминая то, как тысячелетиями превращался в камень, пока его не освободил ученый, далекий предок Зоха…

Башка взрывается от памяти о том, когда он не знал, жив ли он или мертв, не понимал, на какой из потусторонних граней миров балансирует…

– Александр…

Вздрагивает, слыша голос Астарты, и шагает, как загипнотизированный в лавку, рукой отодвигая ткани.

– Я ждала тебя…

Астарта сидит в самом дальнем углу лавки, непривычно покорно сложив руки на коленях. Иссиня-белое платье горит тем же светом, что и ее глаза. Черные волосы, завивающиеся локонами, овивают полную грудь. Ноздри ровного носа чуть трепещут, а ярко-красные губы приоткрыты, напоминая о том, как она отдавалась ему, самозабвенно льнула телом к телу. Она прекрасна до такой степени, что он задыхаться начинает, зная, что таких женщин больше никогда не создаст источник. Слишком идеальна. Созданная не для этого мира…

Образ Астарты тает, и на ее месте появляется Алира, испуганно глядящая на него своими голубыми-блюдцами глазами. И уже другое чувство затопляет его грудь. Отличное от того, что он испытывал к Астарте. Обжигающее тепло и отчаяние. Смесь рока и судьбы. Жажда обладания, какого он не знал никогда до нее.

– Ты видишь их, не так ли?..

И морок окончательно спадает.

Александр вытягивает себя из гипноза усилием воли, хватаясь за голову.

Образы женщин пропадают, смазываясь, являя старуху с белесыми слепыми глазами. Ее лоб пересекает нить с позвякивающими монетами, белые волосы завиты кольцами, а на руках и лице морщины, высекающие пути судьб, которыми она играет.

Фулла не может видеть его. Он ослепил ее тысячелетия назад, когда обезумел от смерти Астарты. Тьма, сожравшая ее тело, лишила Фуллу зрения и вечной молодости. Она превратилась в древнюю старуху, искромсанную временем, но продолжала жить.

У Александра не было способности убивать себеподобных… Он мог только высасывать их жизненную силу.

Древняя, на много древнее него, Фулла была носительницей дара древа Хиджи. Она была рождена на Эвире, как и он.

– Я клялся никогда больше не прибегать к твоему дару. – Хрипит он, чувствуя, как ярость расползается в теле уже просто потому, что смотрит на ее скрюченный в углу силуэт.

– Я помню. – Хриплым, надрывным голосом, в котором слышатся тысячелетия.

– Но обстоятельства не всегда складываются так, как нам того хочется…

– Я знаю.

Александр стискивает зубы, пытаясь сохранить спокойствие.

– Если ты, бл***, все помнишь и все знаешь, то скажи мне, где она.

Фулла горько кривит губы, и Александр буквально чувствует, как она начинает плести паутину своей лжи.

– Не в твоей власти управлять ее силой. Сияющая сама должна выбрать сторону. Я не имею права вилять на судьбу в этой войне. Слишком многое поставлено на карту…

– Не морочь мне башку! – взрывается он, еле сдерживая себя, чувствуя, как тьма только и просит окутать и поглотить старую ведьму.

Фулла чувствует, как черный туман клубится вокруг нее. Не может не чувствовать. Но остается такой же спокойной.

– Ты убила Астарту, – хрипит он, чувствуя, как кончики пальцев начинают подрагивать. – Ты хочешь сделать это и с Алирой. Ты всегда боялась дара Сияющей. Хочешь, чтобы я не смог уберечь ее…

– Астарта уничтожила себя сама, – хрипло произносит старуха, вызывая в нем новый прилив бешенства. – Ее замыслы были опасны. Я видела мир после ее пришествия. Это руины, Александр. Лучшее, что могла сделать Астарта для мира – уничтожить саму себя.

– Ты не имеешь права вершить судьбы, – цедит он сквозь зубы.

– Но ты его имеешь? – усмехается Фулла. – Ты был игрушкой в руках Астарты. Поверь, Александр, когда бы ты очнулся от своей страсти и узрел, что она сотворила с миром, ты бы ужаснулся. Ты был слеп от своей страсти, а когда пришел бы в себя, было бы уже слишком поздно. Я видела этот виток судьбы. И поверь мне, ты бы восстал против нее. И в этом сражении потерпел бы поражение. То, как сложилась судьбы – это спасение для всех нас…

– Считаешь, что спасла меня? – зло усмехается он.

– Спасла всех нас, – отчеканивает ведьма. – Сейчас дар находится у той, что способна видеть разницу между добром и злом. Но ты рядом с ней… Помешаешь сделать правильный выбор.

Кулаки стискивает, видя, что тьма уже затянула всю убогую комнатку. Она ожигает Фуллу, голодными кольцами обматывая тело. Он не может убить ее. Но в силах высосать дар до основания. Вернуть его Древу Хиджи. Совершить то, что запрещает Древняя Книга Мира.

Но сейчас ему насрать на все законы. Александру хочется разорвать всю ту паутину, которой старуха затянула мир.

– Хочешь я покажу тебе ее судьбу, в которой нет тебя? – тихо произносит Фулла, и он отшатывается, словно получил мощный удар под дых. – Хочешь я покажу тебе ее мужа, детей, родителей… Хочешь ли ты увидеть ту счастливую жизнь, которую никогда не сможешь ей подарить?..

– Замолчи! – хрипит он, понимая, что окончательно перестает владеть собой.

То, что он ощутил, было даже не ревностью. Ревность – это просто набор букв. А у него внутри плескалась бешеная ненависть, раскаленная магма, которую ему надо было выплеснуть на того, кто хотел воткнуть в нее свой член. Переломать все кости в теле, вымазать руки в крови, и только потом размозжить голову. В крошку. Уничтожить не только тело, но и душу подонка.

От одной только мысли, что Алира может принадлежать кому-то другому, блевать кровью хотелось. Глаза застилало бешенством такого масштаба, что он чувствовал, как черная Сила окутывает всего его, как она порабощает его сознание, беря верх над здравым смыслом.

А ее…

Сжимает кулаки до белых костяшек, понимая, что убьет. Если только картинки в башке, где она просяще подставляет кому-то другому свои губы окажутся реальность, убьет тварь.

Она его. И по-другому больше не будет.

Не любит его?

И срать он хотел на это.

Чувства, которые он испытывал к Алире уже давно вырвались из-под контроля, напрочь снося башку, когда он просто думал о ней.

Вначале, когда узнал, что сбежала, мечтал только о том, как сожмет в кулаке ее хрупкую шею и будет слушать, как ломаются позвонки.

Но чем дольше ее не было рядом с ним, тем больше хотелось выть от боли. Потому что пустоту в груди, где поселилась она, невозможно было заполнить ничем больше.

Только она была там.

Только она была нужна ему.

И ему насрать было, исполнит она это по доброй воле, или он насильно приволочет ее обратно, привязав, к кровати, как бешеную сучку кейна.

– В любом случае, – тихо произносит Фулла, – мне нечем помочь тебе, Александр.

– Только попробуй, юлить, старая ведьма, – рычит он, делая шаг вперед.

– Нечем, потому что тебе уже помогли. – В ее голосе словно звенит грусть. Кажется, в белых глазах он видит отражения всех возможных событий вселенной. И то, что происходит именно сейчас, приводит Фуллу в отчаяние. – Судьба вильнула в ту сторону, которой я опасалась…

– О чем ты говоришь? – цедит он сквозь зубы.

– Не успеешь ты вернуться во дворец Хаята, как уже будешь знать, где искать Сияющую.

Он уже сыт по горло долбанными загадочными фразами. Кожа горит жаждой убийства. Эта старая ведьма уже давно напрашивается на то, чтобы он оставил от нее прах, развивающийся по ветру. Физически ощущал потребность испепелить ее тьмой и смотреть, как распадается на атомы плоть, освобождая дар, который он ненавидит.

– Ты пощадишь меня? В этот раз?.. – Фулла улыбается так, словно уже знает ответ. И Александр бесится еще больше. Его колотит слепым бешенством от того, что она играет его судьбой уже которое тысячелетие.

Делает шаг вперед, вытягивая руку, и наблюдает за тем, как из ладони начинает струиться темная материя, жадно облизывая пространство вокруг лица Фуллы, готовая в любой момент вцепиться в ее дряхлое тело и разорвать его на части.

На лице ведьмы играет все та же грустная улыбка мученицы, только раздражая его еще больше.

Она не будет молить о прощении. Не испытает страха в свой последний час.

Она прожила слишком много жизней и избавление от дара стало бы для нее скорее освобождением.

Александр не будет тем, кто отпустит ее из этого мира.

Рвано вдыхая, он видит, как темный туман нехотя возвращается обратно под его кожу, змеясь и тая в воздухе.

– В этот раз нет, – отчеканивает он. – Будешь жить со своим проклятием и дальше.

– Александр, – зовет Фулла, и он, выскочивший было из лавки, застывает на месте, но не оборачивается. – Она не Астарта. Помни об этом, когда захочешь наказать ее за прошлое. Приведи ее ко мне, если не хочешь потерять навсегда.

Глава 24

Я приказала себе не думать о нем.

Запретила даже мимолетно грустить о губах Александра на моем теле. Гасила картинки нашей близости в голове, как только они начинали всплывать.

Боль в груди, словно мне вогнали в нее здоровенный кол, крепла с каждым днем.

И ничто, кроме него не могло заставить горечь угаснуть.

Я боролась сама с собой, понимая, что проигрываю с каждым часом.

Необъяснимое чувство к нему стало так сильно, что глаза увлажнялись, когда я только пыталась представить себе жизнь без него.

Ни один из возможных раскладов будущего меня больше не устраивал.

Если победит Гиб, то я буду навеки проклята и несчастна, зная, что потеряла Александра.

Если победит Александр, то я умру от горя, зная, что он – причина смерти всех моих близких людей.

Моя душа больше не знала покоя.

Я вся была сплошной кровоточащей раной. Мне казалось, что каждая наша встреча с Гибом и Ярузом, каждый диалог – предательство.

Мне казалось, что я все больше становлюсь похожей на Астарту, когда мы разрабатывали план вторжения в Эрлис Луванг.

Гиб видел, как я мучаюсь. Не мог не замечать.

И получал от этого какое-то нездоровое удовлетворение.

– Ты похудела, Алира, – произносит он, и я вздрагиваю, как обычно, не услышав его невесомых шагов. – Скажи мне, что тебя мучает.

Мы стоим на каменном балконе, откуда открывается вид на границу Колдора и Острога.

Адские Земли черной полосой простираются так далеко, как может охватить зрение.

– Яруз не помогает нам, – тихо произношу я. – Он преследует свои интересы.

Гиб цокает, и я точно знаю, что он закатил голубые глаза. Всегда так делал. Еще с детства.

– Ты опять заладила? – недовольно произносит он, кладя руки на холодный камень рядом с моими. – Зачем он тогда помогает мне и Дее развивать свои силы, м? Ты ведь знаешь, что теперь я могу скрывать предметы, которых касаюсь? Теперь это получается не только с находящейся на мне одеждой. Это только благодаря ему. Яруз помогает мне раскрыть дар.

– Он отвлекает твое внимание, – устало произношу я. – Нам надо уходить, Гиб. Я говорила тебе уже тысячу раз…

– Поверь, Алира, никто больше не приютит вас. Только я.

Вздрагиваю, оборачиваясь, и недовольно смотрю на Гиба.

Яруз стоит прямо за моей спиной, расплываясь в обычной лицемерной улыбке:

– Гиб открыл мне природу твоего дара, и я понял, почему ты так долго скрывала его от меня…

– Ты! – отскакиваю от Гиба, когда он пытается положить руку на мое плечо. Сердце колотится в груди как сумасшедшее. – Как ты посмел?!

– Все нормально, Алира, – Яруз делает осторожный шаг ко мне. – Я и представить не мог, что ты – обладательница дара, подарившего нам Силу титанов.

Мне кажется, или этот фанатик реально чуть склоняет голову в поклоне?

– Из всего, что мне удалось изучить, Астарта всегда восхищала меня более всего. Она… Эта Сила… Алира, ты даже не понимаешь, на сколько ты уникальна… На что ты будешь способна, когда мы пустим Силу по твоим венам…

Глаза Яруза блестят каким-то лихорадочным блеском, когда он смотрит на меня. Мороз пробегает по коже, и хочется выть от безысходности на глупость Гиба.

Он дал мне обещание, что не расскажет Ярузу о том, что я могу быть Сияющей.

Но его слова, оказалось, ничего не стоят. Как и он сам.

Я ужасаюсь тому, с какой ненавистью смотрю на него. Пугаюсь ненависти в груди, от которой Гиб буквально отшатывается.

Я уже становлюсь другой. Что же будет, когда дар, когда-то принадлежавший безжалостной Астарте, пробудится во мне?..

– Бояться это нормально, – воркует Яруз, приближаясь вплотную и кладя свою влажную ладонь на мое предплечье. Меня передергивает от гадливости, от злости на них обоих, но Яруз, кажется, вовсе не замечает этого. – Я помогу тебе, Алира. Теперь, когда я знаю, кто ты, между нами не будет никаких тайн. Я поведаю тебе все секреты этого мира, которые познал за десятилетия. Я направлю тебя туда, где ты станешь великой…

Поднимаю на него глаза, но не могу прочесть там ничего, кроме горячего желания помочь.

Я чувствую себя одинокой на столько, что готова довериться даже Ярузу.

Александр молчал, недоговаривая.

Энже пропала.

Эра хотела использовать меня в собственных целях.

К моему ужасу, Яруз был единственным, кто мог хоть что-то рассказать мне обо мне же.

– Ну же, сестра, – он протягивает руку, слепя своей одобряющей улыбкой. – Дай мне помочь тебе.

Секунды тянутся бесконечно. Гиб напряженно следит за мной, сдвинув брови и сложив руки на груди.

Дея сама нуждается в помощи. И Зох не сможет защитить ее от Александра…

Отец… Если я сбегу к нему, то навлеку на Харваду весь гнев титанов…

Гиб… Доверился Ярузу.

И понимая, что меня загнали в узкий угол, я решаю, что у меня просто нет выхода.

Протягиваю ладонь вперед и чувствую, как влажные пальцы Яруза смыкаются на моем запястье кандалами, а улыбка на жабьем лице становится еще шире.

Глава 25

Частица Бога.

Именно так называл Силу Яруз.

Фьери, такие, как мои родители, получали свой дар исходя из того, что обладателю было больше всего нужно на момент его пробуждения. Мулцибер страдал в лабораториях, а прежде от побоев матери. Его дар принял форму, в которой он нуждался больше всего – быть нечувствительным к боли.

Аиша в детстве, увидев кровь Эмира, получила дар целительницы, чтобы заживить его раны. А Эмиру требовалась скорость, чтобы найти Аишу.

Слух Дианы обострился для того, чтобы она могла услышать сердцебиение ребенка.

Но мы… Я, Александр, Гиб и Дея, мы получили полноценный дар, как изъяснялся Яруз. Мы были сосудами, вместилищем Частиц Бога, которые он отправлял в физическую вселенную.

А еще Яруз верил в переселение душ.

– Ты – богиня, Астарта. Ее инкарнация.

От маниакальности, звучащей в его голосе, мне становится не по себе. А от сравнения с Астартой и вовсе кривится лицо. Последнее, что мне вообще хочется – это быть похожей на эту всесильную, жадную до власти женщину, которую сгубило собственное честолюбие.

Он делает небольшой надрез на моей ладони чуть трясущимися от волнения руками.

Я все-таки спустилась в подвалы дворца Колдора. Яруз сказал, что только там стены смогут выдержать, если что-то пойдет не так.

– На совесть строили, – ухмыляется он.

А мне не по себе еще больше, потому что представляю, как трудно отсюда было сбежать отцу.

Белые, полностью герметичные стены. Лабиринт пространства и комнат.

Отводила глаза, боясь заглядывать в них, потому что не хотела видеть лишнего.

Яруз и не обещал, что здесь не будет испытуемых…

А еще здесь все было завалено книгами. В этом крыле подвальных помещений, где Яруз разбил лабораторию, посвященную титанам.

Его ученые, собранные со всех уголков вселенной, смогли воспроизвести сыворотку, созданную Энже. Она и разблокирует Силы, спрятанные во мне.

– Это больно? – тихо спрашиваю я, сидя на белой медицинской кровати.

Гиб, привалившийся к стене отводит глаза точно так же, как и Дея, внезапно посмотревшая на Зоха. Он нежно притягивает ее к себе, обнимая за плечи, и я начинаю улыбаться, когда Зох целует Дею в макушку.

Похоже, эти двое уже не скрывают своих чувств. Их даже не смущает недовольный взгляд Гиба, старшего брата, словно говорящий, что не мешало бы быть более сдержанными.

– Ты не будешь сильно страдать, – приторно улыбается Яруз, беря с железного подноса пузырек с ампулой. – Я не буду делать тебе ударную дозу, как это произошло с Гибом и Деей. Мы лишь приоткроем дверь твоей Силе. Она войдет в свои владения постепенно.

И прежде, чем я успеваю что-то сказать, он обильно поливает сывороткой рану на моей руке.

Одергиваю скорее по инерции, потому что порез начинает сильно щипать.

Яруз не удерживает меня, отходя на шаг.

Гиб напрягается всем телом, а Дея чуть подается вперед.

– Что ты чувствуешь? – тихо произносит она.

– Пока что…

Договорить не успеваю, потому что от боли глаза начинают буквально вываливаться из орбит.

Гиб тут же подскакивает, удерживая меня за плечи, а я крючусь, прикусывая губу, чтобы не заорать в голос.

По ощущениям, жижа впивается в мою кровь, параллельно ломая кости в руке на каждом сантиметре. Пальцы скрючились, и я просто не могу пошевелить ими. Кожа на руке до локтя онемела и полностью потеряла чувствительность.

– Сделай… Сделай так, чтобы… Это кончилось… – хриплю я, стиснув зубы.

– Все нормально, Алира… Все хорошо… – шепчет Гиб, качая меня из стороны в сторону. – Мы с Деей прошли через это… Потерпи немного…

А боль все никуда не проходит. Она на столько тянущая, невыносимая, что хочется отрезать себе руку, чтобы только перестать ощущать ее…

– Пожалуйста… – хриплю я, обращаясь неизвестно к кому, – пусть это закончится…

– Почему не прекращается? – обеспокоенно спрашивает Дея, обращаясь к Ярузу, который слился с тенью в углу. – У меня процесс происходил не так долго!

– Но и сила твоя, – улыбается Яруз, – не столь велика.

Дея поджимает губы, хмуро смотря на него, а меня продолжает колотить судорога.

Я с ужасом смотрю на собственную руку с неестественно заломанными пальцами и буквально вижу, как вены начинают наливаться голубым светом.

– Смотрите, – тихо произносит Гиб, хватая меня за запястье. – Работает!

– Конечно работает, – бурчит Яруз.

Я не понимаю, своего состояния, когда начинаю ощущать обжигающее тепло в руке. Родное, дремавшее во мне все эти годы. Оно накаляет кожу, словно давно позабытый друг, пожимающий крепко руку.

Если до этого момента все, включая меня, еще испытывали сомнения, что именно я – обладательница дара Сияющей, то сейчас они пропали.

То, как светилась моя кожа, давало ясно понять, что именно меня все эти годы искал Александр...

От воспоминаний о нем, руку начинает заново ломить со страшной силой.

– Что такое, Алира? – Дея с Зохом тоже подходят ближе, словно заключая меня в круг.

– Прости, – шепчу я, – прости, что из-за меня тебе пришлось пережить все это.

Лицо Деи смягчается, наполняясь любовью:

– Ты ни в чем не виновата, Алира. Я уже сотню раз думала об этом. Я понимаю, почему наши родители так поступили. – Она обнимает меня за голову, и я чувствую родной запах дома. – Я рада, что все сложилось именно так.

Слезы помимо воли подкатывают к глазам. Я отчаянно прижимаюсь к Дее, понимая, что она имеет в виду.

Не обрушься на нас все это, она бы никогда не встретилась с Зохом…

Мысль, больше похожая на панику, заставляет меня вздрогнуть.

– Снова больно? – хмурится Дея.

– Нет, – нервно шепчу я, оглядывая комнату. – Куда делся Яруз?

***

Взлетаю по ступеням поместья так, словно за мной гонится сам дьявол.

Яруза не оказалось ни в лабораториях, ни в собственной комнате. Он словно исчез.

– Прекрати эту гонку, Алира, – хрипит Гиб, едва поспевающий за мной.

Выбегаю на балкон, тянущийся по всему периметру особняка и смотрю вниз, пытаясь разглядеть фигуру Яруза. Ужасное предчувствие волнами дает мне по дых.

– Он не договаривает, Гиб… – произношу я, неотрывно рассматривая людей внизу, но не узнаю в них силуэт двоюродного брата. – Скармливает нам крупицы информации и тянет время. Разве ты не видишь? Нам нужно уходить!

– Опять ты бредишь, – отмахивается хмурый Гиб. – У тебя мания преследования, Алира. Ты уже боишься собственной тени! Александр не всесилен, пойми! Он не найдет нас здесь! А мы выиграем время, чтобы обрести Силу и дать Мулциберу и Зейну собрать армию! Только так мы победим долбаных титанов и их послушников!

Мне хочется выть от безысходности.

Гиб просто не слышит меня. Не воспринимает всерьез, и ослеп от жажды мести и того, что получил Аркануум в союзники.

Я устало роняю руки вдоль туловища и поворачиваю голову в сторону Острога.

Близость родной земли словно придает мне силы. Словно приближает меня к семье…

Но что-то не так…

За все то время, что я находилась в Колдоре, еще ни разу не видела черных туч в небе.

Я напряженно всматриваюсь вдаль, и кажется, что все звуки вокруг стали тише.

– Что ты там высматриваешь? – усмехается Гиб.

Но я не слышу его.

Зрачки словно приросли к крошечной точке на границе земель.

А потом я вижу, как резко темнеет горизонт. Облака закручиваются в ураганные спирали, и я испытываю новый, непередаваемый приступ паники.