Текст книги "Ведьма-Хранительница (СИ)"

Автор книги: Lait_A

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)

– Они же в патрулях, а не дома штаны посиживают! – вступилась Злата.

– Да знаю, – досадно буркнула я, – но времени у нас от этого не прибавится. Нам нужно съездить за тканью на перчатки, – снова повернулась я к Альбине.

– Я дополнительные занятия взяла с младшей группой, у меня вообще все под завязку, а кто еще может? Тебе за купол нельзя, – тут же отбрила светловолосая, стоило мне открыть рот.

– Да Аль, ну что такого? .. Это же быстро, туда обратно от силы час займет. Ну кто меня за такое время поймает? К тому же я морок наведу, чтоб наверняка.

– Запах никуда не денется.

– Возьму твои духи…

– Решай с Максом, – открестилась девушка Марка. – Он твой охранник и лучше знает, что делать.

– Хорошо, – пожала я плечами. Аля права, она все равно в этом деле ничего не решает, а через пропускной пункт меня выпустят только с разрешения Макса или Николая. – До встречи. Пока, девули! Всем удачного вечера.

– И тебе, – крикнули мне с явным намеком.

***

Оказавшись дома, я тут же унеслась в ванную, оставив Хранителя хозяйничать в гостиной и попросив не притрагиваться к ужину. Перед тем, как включить душ, услышала возбужденный голос диктора, комментировавший «потрясающий обгон по внутренней бровке». Ясно, у мальчишек свои заскоки с их машинками…

Я задумчиво шинковала огурец на салат, когда сзади подкрались и схватили за талию. Не среагировать, как привыкла, то есть боевым заклинанием, помогло лишь осознание, кто может так по-дурацки пошутить.

– Ты почему такая молчаливая? Даже не спрашиваешь, понравился ли мне номер, – воруя с доски кубик огурца, поинтересовался Макс, сверкая хитрыми глазищами.

– А зачем спрашивать? .. Я и так вижу, что ты в восторге, – показала ему язык, хлопая по руке.

– Только видишь? Хочешь, докажу? – провокационно прищурился парень, оказываясь за спиной.

Горячее, чуть прерывистое дыхание коснулось шеи, до мочки дотронулись зубы и несильно прикусили. Охранник крепче прижал ставшее податливым тело к себе, второй рукой пробираясь под широкую домашнюю майку и кладя ее на живот. Я крепче сжала нож, пытаясь справиться с дрожью в коленях и пальцах. И словно насмехаясь, Фадеев потянулся вперед и убрал спасительный предмет подальше.

– Нет… – вырвалось у меня, когда близость парня стала волновать просто до безобразия.

– Ножичек тебя не спасет, – глумливо прошептал Макс, оставляя горящую дорожку из поцелуев от уха до шеи и ниже по плечу. – Сильная, стойкая ведьма…

Издеваешься, верлаф?! Ха-ха, в столь увлекательную игру можно сыграть вдвоем.

Я резко крутанулась в его руках, оказываясь лицом к лицу, точнее нос к груди. Неспешно стала расстёгивать пуговички на черной рубашке, как бы невзначай царапая открывающуюся кожу ногтями. Не больно, но ощутимо. Парень рвано выдохнул, и я услышала, как загремел нож, упавший в раковину – Фадеев отодвинул доску подальше, чтобы усадить меня на стол.

Руки сами обняли мощную шею, а ноги обхватили бедра, еще сильнее прижимая к себе. Молодой мужчина усмехнулся мне в шею, прикусывая нежную кожу на горле.

– Пообещай, что больше не будешь так делать… – тяжело и сипло попросил Макс.

– Как? – лукаво усмехнулась я, почти проваливаясь в приятные ощущения.

– Так изгибаться, так танцевать – и при этом смотреть мне в глаза, – прорычал в ключицу парень. – Знаешь, чего мне стоило остаться на месте, а не стащить тебя со сцены, чтобы в гримерке продолжить то, на что ты упорно нарывалась в танце?!

Я откровенно хохотнула, признавая его правоту: во время пробного выступления я почти все время смотрела в синие глаза охранника, прекрасно понимая, что вспыльчивому и страстному по натуре Максу будет достаточно одной искры, чтобы устроить пожар.

– Смеешься, ведьма?!

– Я просто знала, что ты так отреагируешь. И немного поиграла с тобой, – призналась я, заглядывая ему в лицо. – Не могла удержаться.

– Вот и я не могу.

Чуть шершавые пальцы прошлись по ноге, от щиколотки до колена, и проследовали дальше, на бедро. Я физически почувствовала, как расширяются мои зрачки от острого удовольствия. Мне стало не хватать воздуха, а вредный Фадеев продолжил ласку, переходя на внутреннюю сторону бедра и вырисовывая круги в опасной близости от границы коротеньких шорт.

– Макс…

В какой-то момент показалось, что все, огонь, которому уже становилось тесно внутри, перешел наружу, но нет – он всего лишь вспыхнул в глазах Хранителя, разгораясь все ярче и сильнее. Причиной тому были мои ладошки, дотошно исследующие каждый сантиметр мягкой, чуть тронутой загаром кожи.

Малюсенькое свободное пространство между нами начало накаляться, люстра в кухне замигала, реагируя на мое излучение, но как-то плевать было. Парня это, видимо, только подстегнуло, потому как рука смело двинулась к застежке лифа. И вдруг замерла.

– Что? .. В чем дело? – едва осознавая, что происходит, хрипло спросила я.

– Я спровоцировал тебя… Это неправильно… – выдавил Макс, чуть отступая от меня, но руки на спине и бедре чуть подрагивали.

Возмущенно и разочарованно фыркнув, я копнула его эмоции. И тут же разозлилась. Лампочки мигнули сильнее, одна вышла из строя, и Фадеев тут же понял, что его читают.

Он привык останавливаться со Златой. Привык давать ей право выбора, боясь, что потом, чем дальше он зайдет, тем больнее ей будет и тем дальше она его от себя оттолкнет.

Вот только я не Злата. И мне не нужно это ношение с моими чувствами, как с фарфоровой вазой. Я сама знаю, чего хочу, и уж тем более не стала бы провоцировать парня просто так, чтобы остановиться на самом интересном.

– Я не хочу, чтобы потом ты о чем-то жалела, – вздохнул парень.

– Знаешь, что я буду жалеть? – буркнула я. – Себя. Потому что кое-кто перепутал меня кое с кем и оставил, не доведя дело до конца.

– Что? – вылупился на меня охранник.

– Макс, мне двадцать лет. Я ведь не Злата, с которой все носились как с писаной торбой. У меня был уже парень, мужчина, любимый человек, называй, как хочешь. И потому я прекрасно знаю, откуда дети берутся. И имею полное право злиться на тебя за то, что ты не хочешь мне показывать своего варианта их появления! – выпалила злая ведьма и попыталась слезть со столешницы.

Сильные руки взяли в кольцо и крепко прижали к груди, в которой гулко билось его сердце. Но от меня не укрылось подергивание плеч.

Этот паразит просто ржал надо мной!

Точно пургена сыпану.

– Ты такая странная, Яра. Совершенно непохожая на других. – Я услышала его усмешку. – Ну где бы меня еще обвинили в мужском бессилии? ..

– Просто головой думай: стала бы я делать что-то подобное, если бы боялась продолжения?

– Кто вас, девушек, разберет…

– Поэтому ходи теперь и мучайся! – наказала простого смертного моя светлость.

– Ярослава! – теперь уже возмутился Фадеев, но запал и возбуждение быстро проходили, а мысли о слабительном становились все более привлекательными.

– За стол садись, – буркнула я.

Ужинали молча. Охранник злился, но даже мне было не понятно – на кого больше. Я тоже злилась, и вот здесь уж все было кристально ясно.

Я чуть вздохнула. Нужно было налаживать контакты, ведь мне у него еще разрешение на выезд в город выпрашивать…

– Как прошел твой день? – невинно спросила я, глядя в тарелку.

В эмоциях Макса засквозило недоверие, и в собственное блюдо он начал тыкать так, словно на вилку насаживал не огурцы, а тараканов.

– Неплохо, если не считать того, что под его конец я выяснил – моя девушка тиран и деспот, каких поискать! – ехидно заключил он.

– Кого тебе поискать, тирана или деспота? Могу сеть магическую раскинуть, авось кто и клюнет! – не поддалась я на провокацию. Почему я должна чувствовать себя виноватой, если это он меня спутал со своей бывшей?!

– Яра, – парень отложил вилку и сцепил руки в замок под подбородком, – ну и чего ты дуешься? Я же хотел, как лучше…

– А получилось как всегда, – хмыкнула я, тоже откладывая прибор. – Слушай, нам с Альбиной нужно в город и…

– Нет.

Фадеев говорил спокойно и терпеливо, но дар говорил мне, что мужчина начинает злиться.

– Аля не может, у нее занятия, а остальные просто не знают, что нужно купить…

– Ты меня слышала.

– Ну Макс, – заканючила я.

– Не ной, – сдвинул брови охранник и стал сразу на пяток лет постарше. – Я не собираюсь рисковать твоей безопасностью из-за каких-то танцев.

– Эти танцы для меня – дело всей жизни! – вспыхнула я. – Будь любезен, прояви хотя бы уважение, раз с пониманием проблемы.

– В любом случае – оно того не стоит. – Он откинулся на спинку стула и сложил руки на груди, становясь еще шире и мощнее.

– Ты можешь поехать со мной, – примирительно предложила моя милостивая светлость.

– Не могу. На этой неделе к патрулю допускаются новички со старших курсов, а потому я постоянно должен быть в дозоре.

– Я могу съездить с Демидом и Богданом…

– Ты… – Хранитель уже открыл рот, но глянул на мои умоляющие глаза и также молча закрыл. – Я подумаю. Возможно, смогу вырваться на часок…

Радостно пискнув, я слетела со своего места и повисла у парня на шее.

Нет, он, конечно, вредина, но любимый.

– Кстати, как ты смотришь на то, чтобы устроить праздник по случаю заселения? ..

***

Шабаш, как его прозвали взрослые верлафы, был в самом разгаре. По всему двору уже зажигались огни – электрические и обычные, несколько магических висели непосредственно рядом со мной. На праздновании новоселья остался только молодняк – взрослые решили нас не смущать и ушли, когда время приближалось к полуночи.

– А почему ты стала ведьмой? – с детской простотой спросила Свята, когда мы сидели около костра во дворе. Чуть в стороне от нас Макс жарил неизвестно какую по счету порцию шашлыка.

– Меня заставили. – Девочка была уже достаточно взрослой – пятнадцать лет – чтобы хоть что-то понимать об устройстве этого мира.

– Кто? ..

– Виктор Коншин.

При упоминании этого имени на мгновение смолкли все голоса. Но вот скрипнул шампур, который перевернул Макс, и разговоры вокруг снова возобновились. Правда, к нашему диалогу с ученицей прислушиваться стали куда внимательнее.

Святослава была девочкой сообразительной. От нее не укрылось то, что я не хотела поднимать эту тему, поэтому она кивнула, принимая такой ответ, и ускакала к почти сверстникам – плюс-минус пара лет – что веселились в глубине сада, играя в «крокодила» и громко хохоча.

– А как можно стать ведьмой? – спросила Злата, подсаживаясь ко мне и протягивая стакан с соком.

Я мельком глянула на Елизара. Уже давно заметила, что он старается по максимум сберечь ее от всей жестокости этого мира. Но зачем он это делает, я, увы, не понимала. Что толку от такого Хранителя света? .. Наивность в их профессии неприемлема, ибо в бою она может стоить жизни.

Названный брат пожал плечами. Делай, как хочешь. Поступай, как знаешь.

– Нужно пройти обряд.

– Это больно? – С другой стороны от меня села Альбина.

– Да. – Я вздохнула, на мгновение прикрывая глаза. – Да, это больно. Ощущение такое, словно с тебя заживо снимают шкуру, а потом по отдельности выжигают каждый орган. Это больно. Поначалу. А потом становится еще хуже.

– Почему?! – Злата, как и многие, наивно полагала, что магия – игрушка для слабаков. Что она не приносит боли, горечи, смерти.

– Потому что потом через твоё тело пропускают все стихии. Сначала огонь, который заново выжигает. Потом землю, которая нещадно бьет и скребет свежие раны. Потом воздух, чей холод сковывает и режет не хуже цепей и меча. Вода, чьи потоки не дают вздохнуть и перевести дух. Молния и электричество… Это то, что нельзя описать, но одно-единственное желание в этот момент – сдохнуть, чтобы, наконец, прекратить все это. Но вот в твое тело приходит живой дух – и ты понимаешь, что не зря терпела. Что теперь ты – часть природы, часть Земли, часть чего-то огромного и могущественного. И ты всегда можешь положиться на силу этого «чего-то». Оно никогда не отказывает своим детям.

– У меня… нет слов. – Я подняла глаза и встретилась взглядом с Елизаром. Он сидел рядом с Марком, и глаза его странно смотрели на меня, словно пытались душу вывернуть наизнанку. – Ты никогда не рассказывала об этом. Теперь я понимаю, почему ты так изменилась, солнечная девочка.

– Не поэтому, – качнула я головой.

Нужно было промолчать, тут же одернула я себя, да поздно уже было.

– А почему? – спросила невеста Тагашева, словно мы с ней были такими заядлыми подружками.

– Ни почему, Злата. Не хочу об этом говорить…

– Ярослава, она такая. Радостью делится охотно, но горе всегда держит в себе. – Марк неодобрительно покачал головой.

Альбина положила руку мне на запястье, сжала.

– Расскажи. Дальше нас это не уйдет, а тебе станет легче…

– Нет, не станет.

Я встала и пошла в дом. Мне не хотелось кому-то об этом рассказывать. Я вообще считала, что только воистину святые люди способны, однажды обманувшись, довериться кому-то снова. Я обманулась. Я не святая. И даже не блаженная. Поэтому и о том, почему я так… изменилась, никто не узнает.

Конечно, это не вежливо. Конечно, очень грубо. Но если у них есть ко мне хоть капля уважения, меня не осудят.

Ноги сами привели к чердаку. Мое место, мое логово, колдовской круг… Здесь все пахло воском, травами, что висели под потолком. Здесь даже магия, открывающаяся далеко не всем – а точнее, единицам – чувствовалась четче, чем в каком-либо другом месте.

Села на широкий подоконник, посмотрела в окно. Благо, окна выходили в другую сторону, и людей, праздновавших внизу, я не видела. Я вообще была не здесь. Душой, по крайней мере.

…Я хорошо помню, как удивилась той первой боли, что почувствовала от отца, от Виктора. Он никогда не кричал на меня, даже голоса не повышал, что уж говорить о рукоприкладстве? .. А тут с размаха, по лицу. Голова дернулась, и звякнули цепи.

После обряда, когда меня сняли с алтаря, я была не сильно похожа на человека, скорее на труп. Отнюдь не первой свежести, к слову сказать. А сейчас… Сейчас я висела у стены, в трех метрах от нарисованной мной же пентаграммы. Руки, ноги и даже шею – сковывал приний. И первой наивной мыслью было, что меня пытаются защитить от самой себя, что Виктор просто знает что-то, чего не знаю я, что внутри меня после посвящения проснется монстр, которого и пытаются сдержать этими цепями…

На эти доводы Коншин захохотал мне в лицо и, все еще давясь смехом, махнул рукой другим мракаурам. Цепи перестали позвякивать. Теперь в зале стоял непрерывающийся звон. Я билась в цепях, как зверь. Ведь даже зверь может кое-что соображать.

На середину пентаграммы втолкнули парня. Высокий, по-спортивному сложенный, он был человеком. Как и я когда-то. С черными, как смоль, чуть вьющимися короткими волосами и серо-голубыми глазами. В общем-то ничего примечательного. Если бы не одно «но».

– Помнишь, я забрал у тебя тот древний фолиант? – с издевкой спросил Виктор, подходя ко мне. – Не хочешь спросить – почему?

Не хочу. Но нужно. Хоть и знаю теперь, что вряд ли это было что-то хорошее.

– И? – Я с вызовом посмотрела на главного мракаура. Вызов – вот то единственное, что мне осталось. Потому что веру, любовь к нему и даже надежду на то, что это всего лишь игра – я потеряла. Теперь я могла чувствовать его эмоции, как свои. И училась отделять их от своих. Быстро училась.

– Потому что я не хотел, чтобы ты знала одну вещь. Провести обряд – это только начало. Обряд – это договор с природой, что да, есть такая девушка, которая подойдет как проводник силы в мир земной. Получить полноценную ведьму, ведьму, чья сила будет равна силе всех стихий, гораздо сложнее. Потому что там появляется один маленький нюанс.

Я задрала бровь.

– Этой девушке нужно всего лишь пережить то, что хуже смерти.

– Нет! – бешено заорала я, рванувшись так, что захрустели кости в запястьях. – Ты не посмеешь его тронуть! Нет! ..

А Андрей стоял и совершенно пустыми глазами смотрел на меня. Конечно, хватило бы минуты наедине с любым мракауром, чтобы промыть ему мозги. И сделать из него послушную – а главное, молчаливую – овцу. Хотя с сопротивляющейся добычей мракаурам всегда интереснее.

Мой взгляд наткнулся на Кирилла. Он стоял в шаге от границы пентаграммы и смотрел мне в глаза. Там, в глубине черных глаз, я увидела то, что люди иногда называют сочувствием.

Это он зачаровал Андрея, поняла я. Чтобы мне было не так больно смотреть на то, как любимый человек бьется в предсмертной агонии.

– Ты в этом так уверена? – насмешливо переспросил Коншин.

И метнулся ко мне. Лицо снова обожгло словно огнем, а голова больно приложилась виском о стену.

– Это тебе за то, что помогла Елизару сбежать!

Еще один удар. Голова развернулась в другую сторону.

– Это за то, что перечила мне все эти годы!

И последний. Самый сильный… Зубы клацнули друг о друга, я прикусила язык и щеку до крови, которая тут же стала собираться во рту.

– А это… Просто в довесок!

Виктор взял меня жесткими пальцами за подбородок, приподнял так, что наши глаза оказались на одном уровне.

– Два года, девочка. Я просто дарю тебе два года жизни. Их ты потратишь на оттачивание собственных навыков и на вхождение в силу. Так сказано в твоем ведьминском учебнике, значит, так я и сделаю. Мне не нужен брак. Но, как я уже говорил, перед этим, чтобы, так сказать, запустить механизм развития силы, ты должна посмотреть, как он умрет.

Андрей даже не дернулся. Не дернулся он и тогда, когда длинные клыки Коншина вошли туда, где на шее билась голубоватая жилка.

Я рвалась, металась, кричала, проклинала, выла… Призывала силу, которая теперь была обязана приходить по первому же зову. Но она не пришла. И тогда я прибегла – видимо, от отчаянья, ибо где был мой мозг?! – к последнему шансу.

– Кирилл! Я умоляю тебя! .. – прошептала я едва слышно, но Чернов лишь отвернулся от меня, потому что, как ни крути, своя шкура ближе к телу.

А из Андрея, из моего Андрея, медленно, с каждым новым глотком уходила жизнь… Он бледнел, глаза тухли, а тело даже не сопротивлялось. Но вдруг сознанию вернулась осмысленность. Его рука дернулась ко мне, потом к шее, к мучителю, в попытке оторвать вампира от собственной шеи, но тот лишь усмехнулся, пустив на грудь парня кровавую струйку.

И я поняла, почему это так называется – «хуже, чем смерть». Потому что перед собственной смертью ты можешь что-то сделать, можешь хотя бы попытаться ее отсрочить. А это…

Я вывихнула лодыжки и сломала запястья, но он все равно умер, истекая кровью, которая с каждой секундой все ближе подбиралась к моим ногам. Коншин специально оставил парня так. Чтобы я все видела и мучилась еще сильнее от осознания, кто виноват в его смерти.

Андрей умер потому, что я оказалась никудышной ведьмой. Я оказалась слабачкой, недостойной его.

Андрей умер потому, что я была нужна Виктору Коншину. Даже не я – моя сила. Та, что пробудилась во мне в тот момент, когда сердце моего любимого человека стукнуло в последний раз…

Я не могла понять, что происходит, почему не могу свободно дышать и ничего не вижу.

– Тихо, Яра, успокойся… – зашептали мне в ухо, и пришло осознание – Макс.

Он здесь, рядом, живой и невредимый, это он обнимает меня так, что трудно вздохнуть.

– Что? .. Почему ты здесь?

– Ты ушла с праздника, и я пошел за тобой. Долго стучал, потом все же открыл дверь – ты сидела здесь. А когда обнял – увидел твои воспоминания, – встревоженно заглядывая в мои глаза, пояснил парень. – В видении все в сто раз хуже, чем ты рассказывала.

– Да. – Я слезла с подоконника, вытирая мокрое лицо. – Надеюсь, еще не все разошлись? ..

– Нет. Альбина сказала, что ты пошла за лекарством от головы. В общей сложности тебя не было около пятнадцати минут.

– Это хорошо. Не хочу никого обижать.

В конце концов, жизнь дана нам не для этого. Фадеев улыбнулся и, обняв за плечи, поцеловал в висок. Он прекрасно знал, что сначала мне было плевать на чужие обиды. Но воспоминание о многом заставило задуматься.

И принять правильное решение.

========== Одиннадцать. В темных красках. ==========

Когда мы позволяем злу входить в наше сердце, оно становится больным, вскоре болезнь внутреннего человека начинает влиять на внешнего.

Сандей Аделаджа

Обращаюсь к тем парням, которые ноют, когда ходят со своими девушками по бутикам. Вы просто не ходили с ними по текстильным магазинам и не выбирали красный из еще трех десятков красного, потому что «это все не то, и этот не подходит к костюму!»

На самом деле все было, конечно же, не так плохо, как могло показаться, просто Макс отчего-то решил, что выбирать ткань на перчатки к готовому костюму – это быстрее и проще, чем заниматься шопингом. Не знаю, чем он думал, но он ошибся. О чем жалел уже спустя каких-то полчаса…

– Яра, ты можешь решить уже, какой именно цвет тебе нужен?!

Я злобно зыркнула на нетерпеливого верлафа и снова повернулась к прилавку, где помимо просто красного был еще пурпурный, бардовый, цвет заката, алый, карминовый, маков цвет…

Наконец, выбор был сделан, но я все равно продолжала сомневаться. Однако и нытье охранника терпеть уже больше не было сил. Будем надеяться, что цвет подойдет к основному костюму, а если нет… со сцены все равно не заметно.

– Так какого мракаура мы проторчали там столько время?! – взвился Фадеев. Ой, кажется, я сказала это вслух…

– Хочешь, сходим в кино? – невинно хлопая ресницами, предложила я, обворожительно улыбаясь. – Как раз вышел новый боевик. Ты расслабишься и успокоишься, а я избавлюсь от твоего нытья.

– Ярослава! – тихо прошипел Хранитель света, на что я лишь рассмеялась – все равно было понятно, что он уже согласен. Иначе зачем бы ему ненароком теснить меня к кинотеатру?

Отстояв небольшую очередь, мы купили билеты, а я как раз отыскала глазами вожделенную дверь с фигуркой в платьице.

– Эй, стоп! – Меня схватили за руку и развернули к себе лицом. Синие глаза были чуть темнее обычного, и из его эмоций становилось понятно, что парень о чем-то переживает. – Я пойду с тобой.

– Смеешься?! – нервно хохотнула я, но веселья в лице охранника не было ни грамма. – Макс, ты как себе представляешь это? Зайдешь в женский туалет?

– Я однажды уже отпустил Злату одну, а там на нее напал Чернов. Поэтому я иду с тобой. Не обсуждается! – сдвинул брови Фадеев.

– Давай оба пойдем на компромисс: ты подождешь у дверей. Так ты не опозоришь ни себя, ни меня, и в любой момент сможешь помочь. Согласен?

Внутри Макса шла нешуточная борьба, окончание которой я терпеливо ожидала. Наконец, он кивнул, и я со спокойной совестью побежала в дамскую комнату.

Я мыла руки, когда еще одна девушка вытерла руки и ушла, оставив меня одну.

Хотя, подняв голову, поняла, что не совсем.

Бледная рука с чудовищной скоростью опустилась на рот, не позволяя даже пискнуть, не то что закричать. Я гневно сузила глаза, моментально узнавая запах гари и дыма, что всегда преследовал этого мракаура.

Николай Лисовец – одна из главнейших жемчужин в живой коллекции Коншина. Его даром является токсичный дым, который, проникая в человека, начинает накапливать в нем все самое мерзкое, злое и темное, постепенно превращая в монстра.

Лисовец знал свое дело, и, как только рот был освобожден, меня повторно лишили возможности кричать – мужчина наклонился ниже, выдыхая ядовитый газ.

В мозгу щелкнуло: либо кричать, либо работать молча. А потому я посмотрела ему прямо в глаза. Серые, какие-то водянистые и неприятные, они любили наблюдать за агонией жертвы, но сейчас…

«Боль!»

Николай схватился за голову и отстал от меня. А мои легкие скрутило спазмом, таким, что даже вздохнуть не получалось. Дико кашляя, я один раз ударила обеими руками по кафельному полу, посылая импульс чистейшей силы. Вибрация разошлась по всему кинотеатру, и сработала сигнализация.

Через секунду Макс уже был внутри. Одаренного мракаура оттащил к дальней стенке еще один, не замеченный мной, и они исчезли. Просто растворились.

– Яра! Ярослава! – Руки обхватили плечи, помогая подняться, но кашель не отступал, а переходил в приступы. – Что с тобой сделали?!

– Домой… Мне нужно… домой…

Встревоженное лицо Макса стало расплываться, утопая в абсолютной, непроглядной тьме.

***

Я пришла в себя, когда машина затормозила около моего дома. Моргнула, вздохнула, чувствуя тонкий, приятный мужской запах, и поняла, что мне нужен Макс. До боли нужен, до натянутого внизу живота узла…

– Как ты? – обеспокоенно спросил лучший парень на свете, и на лоб опустилась теплая, сухая ладонь.

Желание ударило в мозг с новой силой, и я прерывисто вздохнула.

– Я… в порядке, – обнимая руками сильную шею, прошептала я, когда Фадеев снова взял меня на руки и понес в дом.

– Что там случилось?! Что сделал этот мракаур? – продолжал допытываться Хранитель, когда замок на двери поддался и мы уже поднимались по лестнице. Точнее, это верлаф поднимался, а меня несли.

– Ничего, он просто напал… а я смогла за себя постоять… – путанно ответил я, неспособная сейчас сосредоточиться на чем-то другом, кроме собственного вожделения.

Макс зашел в мою комнату, аккуратно опустил на кровать и уже хотел уйти, чтобы что-то принести, но я вцепилась в его рукав.

– В чем дело, Яра? – тут же спросил он, оборачиваясь.

– Я… Ты… Ты нужен мне, Макс… Сейчас… – Несмотря ни на что, мне было крайне неловко говорить о подобном.

– Но я же здесь, и никуда не уйду. – Чувства парня дали понять, что он не понял истинного смысла моих слов.

– Макс, я… ты нужен мне, как мужчина. Я хочу тебя. Сейчас.

Глаза охранника расширились.

– Яра, но ты же… только что пережила нападение, разве время об этом…

Злобно зарычав, я ухватила его за шею и с неизвестно откуда взявшейся силой повалила на кровать, тут же устраиваясь сверху. Наклонилась, проводя носом до уха, легко касаясь губами. По тронутой загаром коже побежали мурашки.

– Я сказала – сейчас!

Фадеев подхватил мой поцелуй, делая его еще жарче и грубее. Большие руки устроились пониже поясницы, собственнически сжимая все, до чего могли дотянуться. На какое-то мгновение я отвлеклась, даже не заметив, как дернулась за ворот рубашки, да так, что пуговицы застучали по полу. Моему взгляду открылось идеальное тело прирожденного воина, я чуть прикрыла глаза, любуясь. Чтобы потом с утроенным желанием наброситься на телохранителя.

Максу мое самоуправство пришлось по вкусу, и скоро к пуговицам присоединились моя майка, его рубашка и прочие предметы одежды. Оборотень молниеносно перевернулся, подминая меня под себя, и я задохнулась от нахлынувших эмоций. Его тяжесть была приятна, она распаляла еще сильнее, заставляла прижиматься еще плотнее, не оставляя ни единого зазора между телами.

И в какой-то момент весь мир потерял свои краски.

Кроме синих глаз, неотрывно глядящих в мои.

***

Девушка чуть выгнулась, рукой щупая подушку, где пару минут назад лежала его голова. Не обнаружив искомого, она все же открыла глаза – золотой янтарь довольно сверкнул, наблюдая за его метаниями по комнате.

– Полагаю, тебе нужны пуговицы? – поинтересовался хриплый после сна и не только голос.

– Да, а то я с тобой почти опоздал на патрулирование! – Впрочем, сам парень знал, что его возмущение насквозь фальшивое.

Она была идеальной для него: чутко откликалась на каждую ласку, понимала с полувзгляда и отдавала всю свою душу, полностью открываясь для него. На красиво очертанных губах появилась лукавая ухмылка, и красавица, завернутая в простыни, грациозно потянулась, щелкая пальцами. С корнем вырванные пуговицы уже через секунду были на своих местах.

Хранитель не удержался, даже на грани опоздания все же наклонился и впился в чуть припухшие губки поцелуем.

– Не жди, ложись спать. Я буду ближе к утру. Даже не вздумай волноваться, родная! – Он последний раз провел по золотисто-рыжим волосам, забирая частичку ее запаха с собой, и сразу же ушел, не оглядываясь.

Нельзя было, иначе он просто не сможет ее отпустить.

***

Меня подбросило на кровати, словно на нее кто-то плюхнулся с размаху. Но на самом деле…

В голове мелькали обрывки часовой давности: Лисовец, дым, приступ, обморок, машина, кровать, я, Макс, тихие вздохи, нетерпеливый рык и время. Время, которого у меня осталось так мало и которое я так бездарно потратила, только все усугубив, подчинившись проклятью!

Я за две минуту нацепила одежду и тут же понеслась на чердак. Там, около второго окна, стоял деревянный стол, а на нем, в окружении заготовок для амулетов, всяких расчетов, выписок, свечей, пузырьков и пучков сухих трав, лежала толстая, очень потрепанная книга в кожаном переплете с пентаграммой в центре.

Я с опаской протянула к ней руку. Рисунок, сделанный из металла, чуть засветился, нагрелся, но признал меня. Пока. Это хорошо.

Радостно вздохнув, схватила учебник магии и почти бегом побежала к Святославе – девочка уж точно должна быть дома в это время.

Мне открыли после пятого стука. Марина, ее мама, вылупилась на меня как на мракобеса, но в дом все-таки впустила. Ко мне тут же спустилась ученица и с улыбкой принялась рассказывать, что освоила заклинание чистого пламени, помогающее в борьбе против нечисти. Мать тихо удалилась, чтобы не мешать нашим колдовским разговорам.

– Свята! – резко оборвала я девочку. – Слушай меня внимательно!

– В чем дело?! – перепугалась маленькая Хранительница, ощущая мои страх и панику и чужие – гнев и ярость.

– Возьми эту книгу! Никому ее не отдавай! Никогда! И не показывай никому! Это учебник магии, в нем все, что за тысячи лет собрали все когда-либо живущие ведьмы, там все, что знаю я! – одержимо шептала, глядя в расширенные глаза и вталкивая в ее руки книгу. – Я дополнила его тем, что узнала из вашего хранилища, и все, что я знаю про Коншина, его силы и армию! Прочитай и расскажи Елизару! И… – У меня резко выбило весь воздух из легких. Я судорожно пыталась вздохнуть, но что-то жгло изнутри. А потом я заметила, как начала выкашливать дым. Но наконец-то смогла вздохнуть, схватив девочку за плечи. – Свята, там, на последней странице, заклинание… «Забвение живых»… Оно… для призыва мертвых… Его… его хотел тогда использовать Виктор… Я… Мне нужно уходить, иначе я могу… навредить кому-то…

Приступы стали жестче и чаще, я почти не могла вздохнуть, хватаясь за горло. В легких клубился дым, и, казалось, внутри разлили расплавленное железо.

А в голове все звучало: «Идем ко мне! Пойдем!»

Почувствовав руки на своем теле, которые пытались помочь и хотели разогнуть меня, я разозлилась. Впала в самую настоящую ярость!

– Прочь! – Одного движения хватило, чтобы раскидать женщин по углам. – Никто не смеет мешать мне!

И я вылетела из дома, сдерживая почти болезненное желание закричать от бешенства.

Понимая, что мое время кончилось.

***

Зря они так хвалили свои ворота – перемахнуть через них, используя магию, было делом секунды, а те бедняги, что пытались остановить ее, со своей функцией не справились. Теперь они отдыхают на полу в коморке, скуля от боли в переломанных костях.