Текст книги "Ведьма-Хранительница (СИ)"

Автор книги: Lait_A

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)

Девушка мчалась по лесу, словно по нитке идя к тому, кто снял оковы с нее, помог высвободить силу, которой она владела, но сдерживала в угоду добренькой морали.

Перед глазами мелькали деревья, кусты, трава… Бывший друг ветер решил поиграть с ней, но рыжая лишь отмахнулась, ладонью разрубив ласковый, теплый поток.

Хватит. Нет больше той Яры, которая хотела всем помогать, использовать магию на благо добра и верлафов.

Есть Ярослава. Та, что с лихвой оправдает свое имя.

«Прославляющая ярость».

Неожиданная преграда в виде рыжеватого волка заставила настороженно застыть – действовать на основе инстинктов было в новинку, но так мир становился ярче, четче. Полнее.

Волк обратился в человека, и девушка слегка склонила голову к плечу.

– Яра? Ты слышишь меня? Помнишь? – Богдан осторожно, крадучись подходил все ближе, а она даже не пыталась отступать. Да и зачем?.. – Свята звонила, сказала, что ты… приболела.

– Я в полном порядке. Никогда не чувствовала себя лучше, – тихо, но четко проговорила ведьма.

– Да? Тогда, может, вернемся домой? – чуть улыбнулся парень. – Макс волнуется, он уже скоро будет здесь. Давай, пойдем, девочка, – он аккуратно взял ее за руку и легонько сжал. – Я отведу тебя к Вязину и Фомину, они придумают, как помочь тебе…

– Да, – протянула она, – они же у нас такие хорошие, такие правильные…

Огнев сдавленно охнул, когда тонкие пальцы обхватили шею и с силой впечатали его спиной в ближайшее дерево.

– Такие бесполезные! – зарычала магичка похлеще всякого волка. – Они и тебя сломали! Они подчинили себе всех! Но я… Я подчиняюсь только…

– Кому?! – просипел Хранитель. – Ты… всегда подчинялась только… себе… А сейчас ты служишь… Коншину!

– Ты!.. – прошипела Ярослава, и глаза ее почернели, обзаведясь ореолом черных вен. – Ты поплатишься за сказанное, верлаф!

И на какой-то момент Богдану показалось, что в него, еще живого, бросили зажигалку. Вот только спастись у него не было и шанса.

***

Ее запах вел его уже который километр. Макс несся по ночному лесу, прекрасно осознавая, что такого не может быть – аромат человеческой девушки не мог распространяться и держаться так долго. Но он был, отчетливо проступал в воздухе и не исчезал даже после порывов ветра. Не иначе, как сама природа вела его к ней, а значит, что-то уже случилось.

Фадеев нашел рыжую под деревом, на которое она опиралась спиной, колени подтянув к груди и обхватив руками. Перекинуться в человека и оказаться рядом – дело секунды, но понять, что таится в золотых глазах – невозможно. Потому что они ничего не выражают, словно умерли, в то время как хозяйка все еще дышит. Слава Богу.

– Родная, – позвал парень, проводя рукой по встрепанным волосам. Она подняла глаза на него – сухие и безжизненные. – Что с тобой случилось, Яра? Ты помнишь?

Девушка нахмурилась, а потом покачала головой. Весь ее запах говорил о том, что ее что-то тревожит, грызет изнутри, но, к сожалению, Макс не обладал ее талантом считывать чужие эмоции. Он осторожно взял ее за руку и хотел поднести к губам, но запах чужого мужчины заставил внимательнее оглядеться по сторонам – Святослава просто так плакать и паниковать не станет – дело было куда серьезнее, чем ему показалось вначале.

– Богдан был ближе всех к тебе, он должен был тебя найти. Ты его не видела?

Она нахмурилась сильнее, но вновь ничего. Почти.

Запах Огнева появился в воздухе так резко, словно до этого его закрывали непроницаемым куполом. Или щитом, что вероятнее. Рискуя, Фадеев поднялся, оставляя девушку на несколько секунд наедине с собой, и метнулся к кустам, чтобы замереть на границе.

Брат лучшего после него самого Хранителя света лежал на спине и был очень похож на мёртвого, особенно синевой губ и кожи на лице и руках. Но Макс слышал, как тихо и неровно бьется его сердце, а значит, парень был жив.

Но что ужаснуло его гораздо больше – он был абсолютно уверен, что это сделала Ярослава.

Снова присев перед ней, охранник взял ее лицо в свои ладони и заставил смотреть ему в глаза.

– Ты помнишь, что ты сделала?.. Ты помнишь Богдана? Что с ним случилось?! Ты помнишь?

И что-то вспыхнуло в ней. Осознание. Воспоминание. Янтарные глаза расширились, в них появился ужас, паника. Рот приоткрылся, но оттуда не вылетело ни звука, словно она хотела, но не могла закричать. Ведьма обхватила голову руками, зарываясь пальцами в волосы, в воздухе горько запахло ее отчаяньем, а по женскому личику покатились слезы.

– Я… я заморозила его… Заморозила… – всхлипывала она, медленно начиная раскачиваться. – Макс, это… почти смертельно… Убей…

Парню потребовалась секунда, чтобы осознать, что говорит она отнюдь не о своей жертве.

– Что ты говоришь?.. Как можешь даже думать о таком?! – мягко произнес телохранитель, прижимая ее к себе.

– Убей меня… Убей, пока я еще кому-нибудь не навредила… – как заведённая шептала магичка.

– Ну что ты, милая? – заглянул Фадеев в заплаканные глаза. – Я знаю, что это не ты. Богдан тоже это знает. Это Коншин, и только он. Мы сейчас вернемся на территорию, Свята поможет тебе, да и ты сама себе поможешь. Ведь ты у меня такая сильная, да?.. Отвезем тебя к Вязину и Фомину. Они помогут тебе. Они все исправят и…

Ее слезы высохли мгновенно. Лицо заострилось, глаза потемнели, вокруг них вздулись черные вены, а верхняя губа приподнялась, обнажая зубы в волчьем оскале.

– Нечего здесь исправлять! – прорычала рыжая и оттолкнула его с такой силой, что Макс прекратил свой полет только с помощью дерева, в которое врезался спиной.

А когда поднял голову, оторвав щеку от земли, Ярославы уже не было.

***

Телепорт получился на удивление легко, быстро и точно. Наверное, тому поспособствовало абсолютное отсутствие каких-либо чувств. В голове остались только обжигающе-холодная ярость и зов.

В главном холле особняка Коншина меня встретил Чернов. Подал руку, помогая выбраться из портала, прикоснулся к запястью губами, склоняясь в учтивом поклоне. Пресмыкается, сволочь. Боится, что в теперешнем моем состоянии ему нечем давить, ведь не было рядом ни Елизара, ни Марка, ни Макса. Зато была моя сила и злость, способность раздавить его как букашку.

Он провел меня до моих бывших покоев, в которых я жила до того, как меня заключили в клетку. Там уже ждали три девушки-служанки с готовой одеждой. Мракаур оставил меня на них и исчез в коридорах.

Меня одели, причесали и поставили перед зеркалом. Я чуть заметно задрала бровь, сталкиваясь с собственным отражением, а девушек пробила дрожь, словно я могла разорвать их за малейшую оплошность. Могла, но… толку с этого? К тому же, собственная внешность вполне устраивала.

Я потемнела – во всем, начиная от темно-рыжих волос и заканчивая черным цветом в одежде. Только глаза остались яркими и какими-то слишком светлыми, но даже в них появились темные крапинки, которые были искусно выделены макияжем. Словом, я себе новая нравилась.

Служанки, беспрестанно кланяясь, лепетали что-то о том, как я хороша и что господин просит спускаться к ужину. Кивнув, отпустила бедняжек. Прожив столько лет в этом доме, я даже с закрытыми глазами найду малую гостиную, в которой всегда ужинал Коншин.

Тяжелые двери из темного дерева распахнулись, пропуская меня в комнату, где, кроме пары подсвечников на три свечи и камина, больше не было света. Завидев меня, приемный отец тут же оказался рядом и с таким умильным лицом заключил в объятья, что не чувствуй я его подлинных эмоций – непременно поверила бы.

– Как ты похорошела, моя девочка! Такая красавица! – любовно погладив по заплетенным в колосок волосам, воскликнул вампир. – Я так рад, что ты все-таки вернулась.

Что-то внутри воспротивилось его словам, но я и глазом не моргнула, ехидно ухмыльнувшись ему.

– Да-да, отец, естественно, ты рад. Ведь Лисовец в кое-то веки отработал свой хлеб. Сторицей, я бы сказала.

Виктор едва приметно скривился, но уже спустя долю секунды продолжил лебезить, рассыпаясь в комплиментах, сожалениях и заверениях в его самых лучших намерениях. Меня посадили напротив Кирилла, но лицо главного Охотника было бесстрастным. Впрочем, я и без его мимики знала, о чем он думает. Как и всегда, ищет для себя выгоды в данном положении.

Ужин протекал учтиво и неспешно, в приятной, можно сказать – домашней атмосфере. Коншин пел соловьем, я большей степенью отмалчивалась, Чернов же отвечал лишь тогда, когда к нему обращались. Наконец, лидер мракауров, покончив с едой, приступил к делу, слегка наклонившись ко мне и глядя в глаза:

– Как твои успехи в магии? Тот фолиант, думается мне, значительно вырос с момента нашего расставания.

– Вырос, – кивнула я. – А теперь выкладывай, для чего тебе понадобилась ведьма? Ведь все началось еще тогда, два года назад.

И Виктор не заставил себя ждать. Он подтвердил мои подозрения с точностью до каждой мелочи. В ведьму меня обратили для того, чтобы провести тот самый ритуал «Забвение живых», который бы позволил Коншину вернуть всех своих мертвых последователей, коих только уничтожали за все время его жизни верлафы. То есть тысячи и тысячи, миллионы озлобленных, жаждущих мести тварей должны были вырваться из преисподней при моей посильной помощи.

В какой-то момент его повествования я нахмурилась, и приемный отец тут же замолчал, а потом щелкнул пальцами. В комнату бесшумно вошел Лисовец. Я хотела встать, но Чернов был быстрее: его руки прижали меня к креслу, а одаренный вампир уже нависал надо мной. Холодные, как у мертвеца, ладони обхватили лицо, больно сжав скулы и заставляя открыть рот, после чего в легкие пополз уже знакомый темный дым.

И всякое сопротивление с моей стороны пропало. Более того, теперь я была полностью согласна с Виктором – верлафы подлежат полному уничтожению.

С завтрашнего дня мы решили начать подготовку к обряду. А красные проблески в собственных глазах, что отражались в серебряном лезвии ножа, не пугали, наоборот – очень нравились.

========== Двенадцать. Призыв мертвых, возвращение живых. ==========

Магия не хорошая и не плохая. Всё зависит от того, как ты её используешь.

Мерлин

– Свята! – рявкнул Макс, с ноги распахивая дверь и занося бесчувственное тело Богдана.

Девочка пулей слетела вниз, побледнела, опознав жертву на руках, но быстро взяла себя в руки, проявляя ту легендарную выдержку, которую воспитывала в ней старшая ведьма.

– На стол его. Расстегните костюм, мне нужен доступ к сердцу.

– Ты сможешь… это снять? – взволнованно спросил Демид, оказываясь по другую сторону от тела брата.

– Яра сказала, что заморозила его, – сказал Макс, глядя, как Хранительница ощупывает руки лежащего верлафа, смотрит зрачки, то есть определяет, что именно с ним сделали.

– Тогда полдела сделано, – кивнула ведьмочка, растирая ладони, и те начали светиться изнутри, словно в ладошках ее горело пламя.

На крики спустилась Марина и с немым ужасом наблюдала, как ее маленькая девочка быстро и четко командует взрослыми верлафами, как использует свой дар, принося в мир тепло и свет, как спасает жизнь. Впервые она осознала, что Ярослава была права. Сила дочери – это дар.

Огненные руки опустились на ледяную, уже слегка посиневшую грудь Богдана, парень дернулся, словно от электрошока. Девушка принялась что-то бормотать, нахмурилась, сведя тонкие, темные брови к переносице, а потом начала вырисовывать странные узоры на коже. И от ее пальцев оставались горячие, словно каленым железом прожженные следы.

Макс видел что-то похожее, Ярослава редко, но все же колдовала при нем. Кому-то менее внимательному показалось бы, что Святослава уже тысячу раз проделывала это заклинание, но он замечал, как волнуется юная ведьма, но не позволяет сомнениям отразиться на результате.

Символы на груди парня засветились, ослепляя своей яркостью, и их тепло начало быстро распространяться по телу, изгоняя бледность и синюшность, убирая холод. Когда кожа стала нормального – чуть загорелого – цвета, верлаф сделал глубокий вдох и открыл глаза. А потом они резко расширились, и он схватил не успевшую обрадоваться девочку за руку.

– Площадь! Это главная площадь! Заклинание… Там! Они проведут его там! – прохрипел младший Огнев, прежде чем понял, что он в безопасности и ему ничего не грозит.

– Откуда ты знаешь? – нахмурился Макс.

– Она сказала… В какой-то момент она снова стала собой и сказала… А потом бросила в меня чем-то ледяным. – Серые глаза увлажнились, но его никто не осудил за слабость – с таким сражаться их не учили.

Свята осторожно погладила спасенного по волосам, едва ощутимо перебирая их пальчиками. Она так боялась, что у нее не получится, и он погибнет…

– Спасибо, – прошептал парень, ловя ручку и целуя в маленькую ладошку. – Спасибо.

– Да не за что!.. – абсолютно счастливо улыбнулась девушка, краснея.

Макс и Демид, несмотря на ситуацию, заговорщицки перемигнулись, а потом Фадееву все же пришлось нарушить местную идиллию.

– Что делать будем? Выступать против Ярославы… Возможно ли? – Синие глаза вперились в единственную теперь на весь клан ведьму.

– Я ей не соперник. Она сломает меня одним движением, но, возможно, у Елизара с Марком есть шанс, – честно призналась девочка, и уже в ее глазках блеснули слезы.

Богдан сел и за плечи притянул ее к себе.

– Зачем она рассказала мне про площадь?

Маленькая Хранительница закусила губу, но уже через секунду просветлела.

– «Забвение живых»! Ну конечно! Она мне сама сказала, что именно этот ритуал хотел провести Виктор, когда Яра убежала!

– И что будет, если он доведёт свое дело до конца?!

– Все его последователи, которые когда-либо были уничтожены, вернутся. Для ритуала нужна ведьма, как источник магии, энергии и проводник. И нужно полнолуние, потому что только в этот период некромантские ритуалы приобретают наивысшую силу.

– Оно послезавтра, – сообщил Демид, сверившись с телефоном.

– А значит, завтра они будут готовиться к ритуалу, – кивнул Макс. – Свята, как можно не допустить всех мертвых ублюдков в наш мир?

– Прервать обряд… или убить ведьму, – едва слышно закончила девочка.

– Совместить никак? В смысле и ведьму сохранить, и ритуал прервать?

– Я подумаю еще. Мне нужно время, – потерла переносицу Хранительница.

– В таком случае, я к Вязину. Созвонимся утром.

***

Мракауры не слишком жаловали день. Он не приносил им каких-то видимых неудобств, но все равно – выходить на улицу и охотиться они предпочитали ночью. Не зря «мракауры» от слова «мрак».

Поэтому сейчас рядом со мной стоял только Чернов. Мы находились в центре города, на главной площади, где был фонтан – некая конструкция, состоящая из нескольких слоев и очень похожая на свадебный торт в три яруса.

Я с минуту полюбовалось на это сомнительное произведение искусства, а потом утвердительно кивнула. Не знаю, что тут насчет красоты, а вот стоять и колдовать на верхнем ярусе будет дюже удобно.

– Зеркала поставите на этот дом, этот, этот, еще вот этот и вон тот. – Я поочередно ткнула в каждое нужное здание. Кирилл записал и кивнул, мол, все будет выполнено в точности. – Под таким градусом, чтобы они сообщались между собой.

– Сделаем.

Он следовал за мной по пятам, как телохранитель, а я уводила его все дальше и дальше от засевшей за мусоркой Святы. Девочка была умницей, идеально применив маскирующие чары – Чернов ее не заметил. Мне же почему-то не хотелось, чтобы ее обнаружили. Одна половинка мозга тянула сообщить Охотнику, а другая заставляла молчать. Вторая была громче.

Действие темного дыма слабеет, в какой-то момент поняла я, мельком увидев себя в отражении витрины – корни волос стали светлеть, возвращая исходный цвет.

Кирилл тоже это увидел. А потому уже через минуту я сидела в его джипе, который несся по направлению к дому Коншина.

***

Это было даже легче, чем мне думалось. Мракауры, стоящие по периметру для отпугивания прохожих, остались без работы, ибо люди в безотчетном стремлении старались обходить площадь десятой дорогой. Улицы вокруг опустели, фонтан ночью отключали, а зеркала, как успела убедиться, были расставлены правильно.

Коншин с Черновым в притворном почтении сопроводили меня на верхний ярус «торта», и Виктор в ожидании высшей точки полнолуния едва ли не приплясывал. Мне же было сыро. И дело даже не в погоде – минуту назад меня накачали новой порцией отравы. Которая медленно разъедала изнутри, внешне проявляясь резкими черными узорами на коже. Они уже были на руках, плечах и шее. Еще чуть-чуть – и ходить мне расписанной, как панк.

– Полночь, – объявил Кирилл, сверившись с часами.

Но я и сама это чувствовала: как сила, доселе мною игнорируемая, клубится вокруг, создавая кокон, просится в дело, чтобы ее поскорее использовали и дали свободу.

Не вежливо ей отказывать.

– Черные души, я призываю вас! Вам открываю темный портал! Вот он – просвет в ваш сумрачный мир! Идите к нему, идите сюда! Вас призываю я! Явитесь на зов!

И первый сгусток энергии полетел в центральное зеркало, прямо передо мной. Яркий огненный комок ударился о поверхность и раздвоился, спеша к другим зеркалам.

А я начала заново. Заклинание повторялось еще четыре раза, и в конце над моей головой образовалась огнем горящая звезда внутри пятиугольника, и в центре ее начала сгущаться тьма.

Коншин чуть не подпрыгнул от радости, когда из потустороннего мира начали вырываться первые души – видимо, его самые ярые служители.

Я безразлично смотрела на это дело, машинально отмечая опустошения резерва почти на девять десятых, когда краем глаза заметила, как упал боковой охранник. Его пост располагался за густой зеленью, и только мне с возвышения было видно, что мракаура вырубили.

Из пентаграммы вырывались все новые и новые души, возвращаясь к тому месту, где их когда-то уничтожили, но Чернов вдруг зашипел. Проследив направление его взгляда, увидела Марка, стоящего рядом с зеркалом. И он занес ногу.

– Тварь! – заорал Виктор, одновременно с Ведущим Охотником взмывая вверх.

И Ланбин пнул зеркало, сдвигая его с нужного угла, издевательски отсалютовал мракаурам и… исчез!

А выстроенная мною звезда начала разрушаться, луч за лучом рассыпался в ничто, и с каждым исчезающим элементом откат становился все больше. Вокруг меня закрутился вихрь впустую растраченной силы. Я не могла сдвинуться с места, так и простояла, следя, как огромная ударная волна несется ко мне.

И почему-то уклониться не посчитала нужным.

***

По девушке ударило с такой силой, что ее сложило пополам, а потом бессознательное тело просто завалилось набок. Елизар, опустившийся рядом, быстро потрогал жилку на шее, убедился, что бьется, и, схватив названную сестру в охапку, улизнул, пока Марк отвлекал Коншина и Чернова под прикрытием Святы.

Пора было возвращаться домой.

***

В лаборатории ее тут же взяли в оборот. Медики суетились вокруг возвращенной девушки, но из-за стекла было не слышно, что они говорят – преграда отрезала любой звук.

– Она… потемнела, – поежилась Злата, вжимаясь в Елизара.

– Это яд, дар одного из мракауров, – недовольно пояснил он.

– Лисовец, – сказал, как сплюнул Марк. – Я не знаю, как его убрать из нее.

Тагашев согласно кивнул. Он не знал никого, кто бы выжил после токсичного дыма. Но тут его взгляд зацепился за монитор, который был виден с его места.

– Пульс падает!

– Нет… – Фадеев вцепился в перекладину перед окном с такой силой, что металл затрещал. – Не может этого быть…

– Она выкарабкается, Макс, – уверенно заявила Альбина, кладя руку ему на плечо. – Не может не выкарабкаться!

Ланбин переглянулся с братом. Они слишком хорошо знали, что очень даже может. Просто не захочет.

***

– Разряд!

Тело прошибла острая боль, но возвращаться мне до сих пор не хотелось.

Я видела свою душу словно со стороны: темная, мерзкая, гадкая. Я не хотела владеть ею. Помнила, что у меня была другая.

– Разряд!

В этот раз ток был сильнее. Пульса все еще не было, на экране бежала ровная красная ниточка.

И пусть бы себе бежала.

– Разряд!

Тело прогнулось в спине и с глухим стуком опустилось на стол.

Я не хочу обратно.

Но на мониторе появился скачок.

***

Его почему-то не хотели пускать к ней. Сначала Вязин отправил в «срочный, очень важный» патруль, с которым мог справиться только лучший Хранитель света в клане, теперь вот Елизар с Марком в дверях. Стоят плечом к плечу, не давая пройти внутрь.

– Я разорву вас, если сейчас же не уберетесь! – рявкнул доведённый до белого каления парень.

Тагашев и Ланбин обменялись непонятными взглядами, но все же расступились. И в чем, спрашивается, была проблема в самом начале?..

И лишь заглянув в ее палату через стекло, Фадеев понял, в чем.

Девушка сидела на кровати, поджав колени к груди и обхватив их руками. Странные узоры, которые он отметил, еще как только ее привезли, перебрались на лицо и виднелись на голых ступнях.

– Она почти не двигается, на вопросы молчит, на Марка рычит, меня подпускает, но не слишком близко, – тихо проговорил Елизар, стоя сбоку. – Мы думали, что со временем станет лучше, но… Эти рисунки распространяются дальше по телу.

– Я должен с ней поговорить. На меня она отреагирует, – уверенно заявил Макс.

– Я пойду с тобой. Подстрахую. Если что. – Ненавистный мракаур лишь закатил глаза в ответ на взгляд, которым его одарил верлаф и в котором четко давалось понять, что он думает о подобной подстраховке.

На звук открывшейся двери Ярослава подняла голову. Взгляд чуть потемневших глаз был все такой же растерянный, ничего не значащий. Словно она смотрела не на людей, а на пустое место.

– Яра? – тихо позвал Макс, делая осторожный шаг вперед. – Ты помнишь меня? Я Макс, твой… любимый.

Девушка сфокусировалась на нем и так резко склонила голову к плечу, что парень почувствовал себя укротителем диких зверей, который находился в одной клетке со львом. Таким нечеловеческим, животным было это движение.

– Ты дома, все хорошо. Тебя спасли…

И без того напряженная фигура теперь сжалась, словно пружина.

– С-с-с-спасли?! – прошипела она. – С-с-спасли, говоришь?!

А потом одним неестественным, слитным движением оказалась перед ним, хватая за ворот свитера и встряхивая с такой силой, что зубы Макса клацнули друг о друга.

– Как ты с-смеешь говорить о с-с-спасении?! – Янтарные глаза потемнели, и вокруг них появился ореол из черных, вздувшихся вен, а лицо исказилось от ненависти и ярости. – Ты, который ничего для этого не сделал! Ты не спас меня! Почему ты этого не сделал?! Ведь я ждала тебя! Именно тебя! Как ты посмел оставить меня там?! Как посмел бросить?!

– Да, Ярослава, я оставил тебя, бросил, – согласился Фадеев, позволяя ей выливать всю агрессию. – Ты должна злиться на меня, должна ненавидеть. Все правильно…

– Ничего не правильно! – заорала девушка, отпуская ткань и начиная колотить его по груди. – Почему ты не пришел за мной?! Почему?! Трус! Жалкий трус! Ненавижу! Ненавижу тебя!

Из женского горла вырвался не то стон, не то вой, и она сползла на пол, продолжая подвывать, словно зверь, которого подстрелили, но не добили. Она колотила пол, крича от злости и боли, и парни попытались удержать ее руки, пока себе не навредила. От ведьмы повалил дым, который быстро исчез в вентиляции, а на месте той темной Ярославы лежала их Яра. Ее волосы снова были ярко-рыжими, словно огонь, а кожа очистилась от резких, неприятных глазу узоров.

Макс поднял ее на руки и вынес в холл, где ее тут же обступили друзья. В их окружении она немного успокоилась и расслабилась, но виновато косилась на своего охранника. Когда, наконец, друзья сообразили, что нужно дать ей немного отдохнуть, парень осторожно поставил ее на ноги.

– Я хочу домой, Макс… К себе на чердак.

– Да, пожалуй, сейчас из тебя приведение выйдет вполне натуральное, – криво усмехнулся Хранитель, пытаясь подхватить свою ведьмочку на руки.

Но та лишь упрямо мотнула головой:

– Я сама.

И они медленно поковыляли к выходу, когда дверь распахнулась, являя Вязина и Фомина в извечном его коричневом костюме.

– Рад, что с тобой теперь все в порядке, Ярослава. Дозволишь парой слов перекинуться? – быстро и как-то нервно улыбнулся Николай.

Рыжая только кивнула, и глава клана взял ее за плечи, почти насильно отрывая от охранника и отводя в соседний кабинет.

***

– С тобой все хорошо? – стараясь сгладить углы в поведении Вязина, спросил директор академии.

– Бывало лучше. Вы хотели спросить, чего вам ждать от Коншина? – прямо посмотрела на них ведьма, устало откидываясь на спинку стула. – Нападения. Советую за купол никому не соваться, снабдить Хранителей амулетами и ждать. Марк и Елизар умело спровоцировали Виктора, долго он терпеть не сможет.

– У нас слишком мало ресурсов… – явно собираясь предложить мысль о вызове подкрепления, покачал головой Вязин.

– У вас две ведьмы, плюс несколько сотен Хранителей. Это не так уж и мало.

– Они задавят нас числом, девочка. Поверь, я знаю, о чем говорю. – Николай недобро нахмурился, как бы говоря – лучше тебе здесь со мной не спорить.

– Знаете, в чем состоит дар Коншина? – хмыкнула рыжая, складывая руки на груди. – Он бессмертен. Нет, не в том теоретическом плане, как, например, вы. А реально и абсолютно бессмертен. То есть, если его поджечь, огонь когда-нибудь потухнет, но тело не сгорит, и Виктор останется жив. Если ему оторвать голову, новая, конечно, не вырастит, но ведь всегда найдется тот, кто старую на место приставит, да?

– К чему ты ведешь? – прищурился Юрий Петрович.

– К тому, что всегда, раз за разом, его убивали вампиры, понимаете? Сверхъестественные существа по своей сути. И ни разу – человек.

– Человеку с ним не справиться!

– Если только это обычный человек, – ехидно усмехнулась Яра. – Ведьма – это человек, отмеченный силой природы. А потому не сверхъестественное существо. Которое может убить Виктора Коншина.

– То есть – ты?! – задрал брови глава клана.

– Именно.

– Бред!..

– У вас есть другие идеи? – терпеливо вопросила ведьма. – Ну, кроме как погубить там всех своих людей и умереть самим.

Мужчины переглянулись. Идея чародейки была хороша и тем, что они обойдутся малой кровью, а даже если она и не выживет, то у них останется еще одна ведьма.

Ярослава довольно кивнула и, улыбнувшись, поднялась.

– Если больше вопросов нет, я пойду. Что-то тяжко мне…

***

Дом встретил меня тишиной. Но… я была рада вновь вернуться. Я понимала, что мне несказанно повезло – проведи я под действием яда Лисовца еще пару дней, и эффект был бы необратимым…

– Я бы нашел способ, – сдвинув брови, заявил Макс упрямо. Видимо, задумавшись, произнесла это вслух.

Улыбнулась и не удержалась – ласково потрепала его по отросшим волосам. Парень прикрыл глаза, подставляясь под мою руку, как огромный кот, а когда вновь посмотрел на меня – зрачок почти заслонил синюю радужку.

– Мне нужно на чердак.

– Идем.

Пару раз ему пришлось поддержать меня на лестнице, но в целом добралась я туда быстро и без особых проблем.

В моем сокровенном уголке пахло все также: травами, воском и чистейшей магией. Я с удовольствием вдохнула поглубже, чувствуя, как счастье становится почти материальным. И шагнула в центр Ведьминого круга.

Сиреневый огонь вспыхнул без малого до потолка, и магия закружилась вокруг меня, как домашний песик. Волшебство – не человек, оно искренне и преданно до самого конца тем, кто достоин. И очевидно, оно считало, что я достойна. А потому приступило к лечению.

Огонь цеплялся за руки, ноги и волосы, опоясывал их, обнимал, перетекал на тело и лицо, заполняя собой каждую крохотную выемку, ранку и пору в коже. Он изгонял последствия яда, выжигал все злое, чужое, оставлял только первозданный свет. И от этого мне захотелось кричать от радости, но при Максе пришлось сдержаться и только засмеяться – хотя, по-моему, он и так считает меня ненормальной.

Выполнив свою задачу, огонь начал гаснуть, но до последнего не выпускал меня из круга, словно боялся, что я больше не приду.

– Я вернусь, обязательно. И больше тебя не брошу, – прошептала я, нежно дотрагиваясь до мерцающей стены пламени.

И сиреневая магия отступила, угаснув.

Фадеев смотрел на меня чуть удивленно, но радостно и как-то… по-особенному, что ли. Мне такой взгляд нравился. А потому я снова засмеялась и с разбегу повисла у него на шее, пряча нос в любимом запахе.

***

Проснулась я по ощущениям ближе к обеду. Глянула на часы – так и есть – полдвенадцатого. В доме витал запах чего-то вкусного, но с моим человеческим нюхом все подробности сюрприза я разгадать не могла. Поэтому терпеливо дождалась, пока заскрипят ступени, отворится дверь в комнату и просунется голова охранника.

– Проснулась? – улыбнулся он. – От голода, небось.

Показав ему кончик языка и рассмеявшись, я выпрямила колени, куда тут же опустился поднос, полный всяких вкусностей.

– «Наполеон»! Мой любимый! – взвизгнула я от радости.

– А я думал, это я твой любимый, – с притворным возмущением сверкнул глазами верлаф.

– Конечно! – Я звонко чмокнула его в щеку. – После «Наполеона» первый!

– Вот так, делай после этого добро людям, – покачал головой парень, все равно улыбаясь.

На подносе еще стоял бокал с апельсиновым соком, фруктовый салатик, десяток оладушек и плошка со сгущенкой. А еще роза в маленькой, красивой вазочке.

Я поднесла руки к губам, не зная, что сказать или сделать. Меня просто распирало от счастья, тепла, радости и света. Возможно, это было последствием пережитого кошмара, но конкретно сейчас было как-то все равно. Я просто наслаждалась таким редким в моей жизни спокойствием.

– Спасибо, Макс, мне никто ничего подобного не делал, – смущенно улыбнулась я.

– Да я вообще молодец, – очень скромно задрал нос кверху Хранитель.

Я фыркнула и принялась за завтрак, конечно же, поделившись с поваром его же творениями. Правда, пирожным делиться не было никакого желания, но я себя пересилила, убеждая тем, что добрые дела мне зачтутся.

– Ребята хотели тебя навестить, я сказал, что ты еще не проснулась. Они, конечно, покивали, но не думаю, чтобы отказались от идеи закатить по этому поводу праздник. – Фадеев выжидательно посмотрел на меня.

Я пожала плечами, пытаясь одновременно откусить сдобренную сгущенкой оладушку, не обляпаться этой самой сгущенкой и удержать в другой руке сок. В итоге от моих телодвижений капля упала в бокал, но я, философски не обращая внимания на ржущего парня, невозмутимо допила сок, полагая, что от сгущенки ничто не может стать хуже.

– Я позвоню Альбине, уверена, она организатор.

– Точно. – И нагло своровал последнюю оладушку.

Я вздохнула, понимая, что на сегодня лимит добрых дел исчерпан.

***

Даже не открывая двери, я почти захлебнулась в преимущественно радостных и счастливых эмоциях ребят, которые как раз выходили из машин. А уж когда открыла… Первой меня чуть не сбила с ног Святослава, умильно пища куда-то в плечо и крепко прижимая к себе.