Текст книги "Падающие огни (СИ)"
Автор книги: Lacysky
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)
– Почему ты не говорила раньше?
Мируна, устроившись на диване с цветастым пледом, подтянула ноги к себе и теперь выдёргивала мелкие ниточки из прорехи на джинсах. Одёрнула себя и положила подбородок на коленки, взгляд – в сторону окна, мимо него.
– Мне казалось, ты предпочел забыть ее. Перешагнул через смерть нашей девочки, как через дурное проклятие и отвернулся. Казалось, твоя жизнь стала такой же, как раньше.
– Это не так.
– Ты никогда не хотел о ней говорить. Вспоминать даже мелочи. Помню… ты поздно вернулся с работы, за полночь, а я никак не могла уснуть и занялась уборкой на кухне. Там, в глубине шкафа, нашла ее первые бутылочки. Рисунок уже вытерся, делений почти не видно, соска изгрызана. Я сама не своя была, разрывалась между тем, чтобы выкинуть их тут же и оставить. А потом ты вернулся, вошел на кухню… и ничего. В твоем взгляде было спокойное равнодушие. Я быстро задвинула коробку обратно и застыла, не зная, что сказать. Ты ушел в ванну, зашумела вода, а я осталась одна.
Себастьян буквально потяжелел от накатившего чувства вины – он не помнил этого. Отлично представил сейчас, как Мируна в растерянности замерла на высоком стуле, придвинутом к шкафам, как пальцы оплели находку, а глаза сухо смотрели на него.
Но это не помогало вспомнить.
Может, он тогда слишком устал или память заботливо вычеркнула боль, поднятую изнутри, щемящую, колкую.
– Почему ты не говорила раньше?
– Я пыталась. А ты замыкался. Ты был мне нужен, Себастьян. Но не пустотой рядом. Может, каждый и борется с собственными призраками сам, но я не была к этому готова. Я не хотела быть одна. И когда появилась Делиа, снова, наша маленькая девочка, я поверила, что и ты оттаешь и вернешься – хотя бы к ней.
– Делиа мертва, – упрямо сказал Себастьян и сам тут же пожалел о своих словах – они прозвучали не так, как он хотел, слишком жестко.
Мируна не ответила на этот выпад, наоборот, она улыбнулась. От такой улыбки обычно хочется бежать как можно дальше, она похожа на лезвие, которое рассечет душу.
– Да, Себастьян, я знаю. Тебя не переубедить, даже если она живой шагнёт на наш порог.
– Когда возвращаются мертвецы, впору доставать соль и острый нож и не пускать их на порог.
– Ты жесток.
– А ты не видишь ничего другого. Неужели не понимаешь, что такими мыслями разрушаешь саму себя? Думаешь, мне легко смотреть на тебя, одержимую идеей призраков? Или возращением Делии? Я хочу лишь одного – покоя. И для неё, и для тебя.
– Я ей нужна. Я точно это знаю. И пока мы с этим не разберёмся, я не смогу быть спокойной.
Она замолчала, и стало ясно, что дальше обсуждать не собирается. Себастьян и сам отвернулся, уткнувшись лбом в холодное стекло, сдерживая раздражение от собственного бессилия. Ему оставалось только следовать за ней в надежде, что не потеряет её окончательно. Но противный внутренний голос шепнул: «а как далеко она готова зайти ради Делии?».
Их дочурка теперь превращалась в призрачного монстра, от которого им не скрыться и не уйти, который преследует по пустым коридорам и взывает к их сердцам.
В гостиную под стук бусин вернулась Родика, за ней – Бенджамин, и строго посмотрела на непричастное ни к каким злостным нарушениям окно так, словно на нём вычерчены все нужные ответы.
– Пора. Бенджамин, как мы и говорили, побудь в стороне и просто наблюдай.
– И кто же будет говорить с призраками?
– Ты, Себастьян. По крайней мере, попробуешь.
Затея Бенджамину не нравилась с самого начала.
В призраках он как раз не сомневался, но скептическое выражение лица брата не сулило ничего хорошего. Родика объяснила, что его сны – это тропа, которая может и его самого увести слишком далеко. А сейчас и так в комнате хватало тех, кто может притянуть призраков.
Но это не отменяло того, что Бенджамин волновался за Себастьяна, который невозмутимо сел по левую сторону от Родики, справа – серьёзная и тихая Мируна, которая тут же сжала протянутую сухую ладонь медиума.
Никаких досок, только чёрная гладкая ткань на круглом столике и пара свечей. Даже торшер погасили, и теперь особо и не разглядеть лица, вымазанные тенями. Бенджамин сел на диван и не сводил взгляда с Себастьяна, пусть и не знал, что сам может сделать, случись что. Он чувствовал себя глупо и беспомощно, даже после всех объяснений Родики.
Не вмешивайся. Не прерывай. Держись в стороне. И если уверен в угрозе – вот мешочек со смесью того, о чём знать точно не хочешь, высыпай по кругу.
Даже сквозь плотную грубую ткань содержимое пахло странно, и Бенджамин предпочитал не думать, что внутри, только вертел в руках, не зная, как перестать нервничать. Когда он волновался, то с трудом мог усидеть на месте и искал хоть какое-то занятие.
Родика монотонным спокойным голосом призывала Драгоша Антонеску с просьбой ответить на их вопросы и помочь с призраками. Комната терялась в полумраке, только ровно горели свечи.
Пока разом не погасли, и над столом завились тонкие сизые струйки.
Бенджамин выдохнул облачко пара и поёжился, вглядываясь в темноту комнаты в ожидании уже знакомых фигур. Кто бы сейчас ни явился, он убеждал себя, что готов к этому, что не позволит никого больше забирать из его семьи. Хватит и того, что Себастьян терзается чувством вины и горем, а Мируна едва не превращается в одержимую ведьму только чтобы вернуть дочь хоть на несколько минут обратно.
И всё только из-за него. Они доверили ему Делию, а он не смог уследить за ней, не смог даже дотянуться в последний момент, когда ещё не отнялось дыхание. Бенджамин не простит себе, если теперь что-то случится и с братом.
Возможно, призраком он станет лучшим, чем человеком. Возможно, так он сможет сделать так, чтобы призраки не подбирались к Себастьяну.
А пока просто было слишком холодно.
И в тишине можно было различить дыхание каждого из них, если прислушаться. Или биение сердец. Бенджамин чувствовал собственное, и невольно, как давно забытое размытое воспоминание из детства – Себастьяна. Но было ещё что-то.
Дыхание было не только у них. Ещё кто-то находился в комнате.
И всхлипывал едва слышно, сдерживая рыдания. Бенджамин вскочил, услышав, как Родика твёрдо шепнула Себастьяну:
– Не разрывать круг! Этого они и хотят. Тогда подберутся слишком близко.
– Это Делиа? – взволнованный голос Мируны. – Я хочу её видеть!
– Не уверена.
Бенджамин едва не споткнулся о кресло, пока пробирался по комнате в поисках источника звука, напряженный и с плохим предчувствием. Холод касался затылка, сжимался кольцом вокруг него, и от него саднили поджившие царапины на груди под повязкой, оставленные призраками с кладбища у дома Анки. Он чувствовал, как тёплая кровь пропитывает ткань, и не мог избавиться от ощущения, что она проникает и внутрь, к рёбрам. И манит призраков – или нечто похуже.
Всхлипы никак не приближались, только слышались то из одного угла, то из другого, а того, кого призывала Анка, так и не было. Только один непроглядный мрак.
– Давайте это прекратим, – устало попросил Себастьян. – Мне не нравится всё это. Если кто-то и услышал наш призыв, то он предпочёл провести вечер в другом месте. Наша компания ему не нравится.
– Прерывать нельзя, – отрезала Родика. – То, что призвано, должно уйти. Но я не понимаю, что не так, а ведь…
Она так и не закончила фразу, только дыхание сбилось, было слышно, как Родика судорожно глотает воздух и начинает хрипеть. Бенджамин плюнул на бесполезные попытки найти источник плача и вместо этого дёрнул завязки мешочка – он подозревал, что-то уже идёт не так. Земля, смешанная с чёрт знает чем, сыпалась вокруг стола, но Родике легче не становилось, только глаза неотрывно следили за ним, жгли и пылали близкой смертью.
– Ты следующий, – проскрипел странный голос, который не мог принадлежать человеческому существу, но Бенджамин даже не обратил внимания, высыпав последнюю горсточку.
Кто бы ни был в комнате, оно взвизгнуло, появилось сгустком тьмы за спиной Родики и растаяло вместе с холодом и давящей темнотой. Себастьян вскочил и поспешил зажечь нормальный свет, Мируна придерживала Родику, встревоженно вглядываясь в её бледное лицо, на котором ярко проступили морщинки, а под глазами появились тёмные круги.
Родика стиснула её руки и наклонилась ближе, что-то шепча.
Когда Бенджамин вместе с братом подошли ближе к ней, женщина уже обмякла, дыхание стихло. Мируну трясло, она с трудом поднялась и отступила к Себастьяну, не сводя полного ужаса взгляда с мёртвого медиума.
– Я вызову полицию, – хрипло сказал Себастьян и потянулся за телефоном.
А Бенджамин подумал, что они обречены. Делиа или нет, но как они могут справиться с таким проклятием, которое забирает каждого, кто хочет помочь?
И кто из них станет следующим?
========== -11– ==========
Комментарий к -11-
Осталась буквально одна глава! Так что кто хочет прочитать сразу всё – на этой неделе всё будет.
– Наша семья под проклятием. И оно убивает одного за другим – не только Альбу, но и тех, кто хоть как-то может помочь. А я не хочу никого терять из вас.
– Может, заодно и тех, кто хочет зла? Представляешь, во время переговоров вот так сказать – у меня тут есть семейный призрак, который заберёт вашу жизнь. Подпишите договор!
Себастьян хмыкнул и криво усмехнулся.
Бенджамин отлично понимал, что они оба уже достаточно пьяны, чтобы стерлась слишком реальное ощущение мира. Ради того, чтобы распить бутылочку виски вместе с братом, он даже закрыл бар – всё равно будний день, почти никого. А Себастьян, невиданное дело, раньше закончил дела.
Сейчас в баре они сидели только вдвоём. Правда, Бенджамин заявил, что даже напиваться стоит эстетично, так что в стаканах с толстыми стенами на кубиках льда в корочке апельсина плавали поджаристые семечки. С узких черных плафонов свисала белая паутина, а Себастьян вертел в руках стеклянный череп. По выходным в него засыпали сухой лёд, и белый густой дым стелился по стойке, приводя в восторг посетителей.
Бенджамин чувствовал странное спокойствие, хотя внутри зрело беспокойство и страх.
Он не хотел об этом говорить и пугать Себастьяна тем, что до сих пор не может забыть смерть Родики, медиума, которая хотела помочь.
Может, он сам – причина этих смертей? Насколько с Делией был несчастный случай? Или тогда уже то, что оплетало их семью, выползло из своей темени и дотянулось до самой крохотной и беззащитной жизни?
В конце концов, это они – взрослые люди, которые могут хотя бы понять опасность, достать доску Уиджи и позвать охотника за призраками, а она была лишь ребёнком.
Себастьян замолк и отставил череп в сторону.
– Его зовут Чарли, – Бенджамин ткнул в череп пальцем, – и он отличный компаньон. Даже не пьет.
– Приятно познакомиться, Чарли.
Себастьян чокнулся с ним и сделал большой глоток виски с тоником. Последние дни он спал слишком мало, и теперь тёмные тени залегли под глазами – но не только от усталости, но и от мрачных мыслей и беспокойства. Мируна твердила, что медиум советовала им всем вернуться в дом и пролить кровь на землю, но Себастьян упёрся и ни за что не захотел возвращаться.
Бенджамин переживал, что их отношения медленно разваливались, хотя отлично видел, как оба нуждались друг в друге. И сейчас хотел только одного – чтобы брат перестал думать обо всех собственных мертвецах. Те принадлежали им обоим.
Бенджамин терялся и сам не знал, а как лучше. Но не торопился призывать новых призраков.
В детстве для него Себастьян всегда был надежной опорой – ведь тот не лунатил по ночам! И не терялся в улицах, пусть такое и случилось всего-то пару раз. Но Бенджамин верил, что вот, не будь у него лунатизма, всё сразу наладится. Он даже придумал себе супер способность – знать, когда ты не спишь, и всем о ней рассказывал.
А потом однажды увидел, как Себастьян понуро сидит в своей комнате, делая вид, что читает книгу. Но потерянный взгляд смотрел, скорее, перед собой, а не на раскрытые страницы. Бенджамин не стал спрашивать, что случилось, а попытался отвлечь брата. Притащил какой-то свой конструктор, уговорил помочь построить машину. Себастьян сам не заметил, как увлёкся, а потом обронил:
– Не думай, что супер способность всё может.
– Ну как же! Вчера я проснулся у телефона, набирая незнакомый номер, и понятия не имел, зачем мне это понадобилось.
– Это ерунда. Никто не разбивает тебе сердце. А ты задумайся, что делает тебя таким несчастным? И так уж тебе мешает лунатизм? Это твоя особенность. Возможно, даже сила. Откуда ты знаешь, может, пока ты спишь, ты лунатишь и становишься Бэтменом!
Теперь Бенджамин с тоской думал, что как-то кружащие вокруг них призраки точно не тянут на какие-либо супер способности. А Себастьян внутри далеко не такой железный, и в его горячем сердце достаточно любви – и для брата, и для семьи.
Себастьян приподнялся и перегнулся через стойку, чтобы достать ведерко со льдом и ещё тоника. Покачнулся и схватился за стойку, а потом плюхнулся обратно. Без костюма, дорогих тяжелых часов и рубашки с запонками он выглядел его старшим братом из детства, тем, кто сыграет в монополию и поддержит идею создать радиостанцию.
Бенджамин представил, что его тоже заберут призраки.
Нет.
Ни за что.
Родика только едва направила его, но ведь не просто так он может общаться с призраками! Должен быть способ победить проклятие. Может, стоит сжечь дом и пройтись огнём по земле? Бенджамин живо представил, как эпично это может выглядеть… но тихий голос Себастьяна отвлёк от языков пламени.
– Ты пропустил милую сцену с мамой.
– О! Она говорила, что всё зашло слишком далеко?
– Типа того. Заламывала руки и просила нас остановиться. Упрекнула, что из-за нас умирают люди.
– Точнее, из-за меня.
– Ой, перестань.
– Ты знаешь, что она мне единственному сказала, как я виноват в смерти Делии?
Себастьян выпрямился и медленно повернул голову. Когда он хмурился, на лбу пролегала глубокая морщинка, делая его чуть старше. Мимо бара прошла шумная толпа. кто-то даже стукнул в дверь, но увидел табличку «закрыто».
– Какого чёрта!..
– А вот. Уже после похорон. Подошла и в своей мягкой манере уточнила, почему так оказалось, что Делиа пошла на лёд сама, когда я согласился за ней приглядеть. Не смотри так, ну. Я всегда знал, что она не хотела второго ребёнка.
– Не совсем так. Анка как-то напророчила, что её второй ребёнок станет мертвецом.
– Что ж, тогда и не стоило давать жизнь мертвецу.
Бенджамин не смог сдержать горечь в своих словах, хотя понимал, что сейчас в нём может говорить крепкий виски и ощущение, что он бесполезен. Он не смог уберечь Делию, не может ничего сделать с призраками, а страх за Себастьяна только усиливал его метания.
Порой он даже сомневался, а любила ли его мать – или приняла, как тяжкую ношу? Уж, наверное, они с отцом могли быть достаточно разумными, чтобы не допустить вторую беременность. А не всем пророчествам стоит сбываться.
Мелькнула даже страшная мысль – а что если так они хотели уберечь Себастьяна? Что, если думали, не будь второго ребёнка, и первый умрёт?
Толчок плечом брата привёл в себя, и Бенджамин выплыл из омута мыслей. Не время расклеиваться, в самом деле. Если они и справятся, то только вдвоём – разве не так было и раньше, много лет назад? Всегда два брата.
Бенджамин не хотел становиться мертвецом. А Себастьян наверняка понял по его лицу, что мысли увели совсем в тёмные края.
– Не смей думать, что так и будет. Возможно, мы знаем уже куда больше, чем отец. И не прячем голову в песок. Ну посмотри на меня! Когда это я верил в призраков?
– Зато ты всегда верил в меня.
– Просто не уходи за лунным светом.
Себастьян сам плеснул в стаканы виски, и подтаявшие кубики льда всплыли вверх. Как и всегда, рядом с братом Бенджамин ощущал спокойствие. У них одна кровь, настоянная на ритуалах вызова призраков, на смерти и жизни. Это уж точно чего-то да стоит.
И сейчас, сидя в тихом пустом баре наедине со старшим братом, Бенджамин медленно принимал, что только они сами справятся с семейными проклятиями и призрачными снами. Им не нужны другие медиумы или те, кто прокладывают тропы для заблудших душ.
Анка оставила им свой дом. Она верила в них, твердила, что «кровь сильна».
– Я хочу вернуться в дом, – заявил Бенджамин и увидел, как в недоумении вытянулось лицо Себастьяна, который точно хотел бы держаться подальше от тех мест.
– И ты туда же!
– Я падаю, Стан. Мне кажется, ночами я падаю в огни, которые уводят меня из этого мира. Но я запомнил, что мы слышали в том доме – домой ведут семь огней.
– Ты хочешь приблизить собственную смерть?
– Нам и так её пророчили. Раз за разом.
– Да ты пьян, Бен, – Себастьян с натугой улыбнулся и, придерживаясь руками за стойку бара, медленно поднялся. – Давай-ка домой.
Бенджамин не стал возражать, тем более, он знал, что уже переборщил с порцией. После скоропалительного решения Бенджамин уже не был так уверен, но отступать не привык. Да и разве у них был какой-то выбор?
Пока Себастьян вызывал такси, Бен курил в стороне, прислонившись к стене дома. Голова немного кружилась, и он потёр переносицу, думая, что зря вообще они решили пить. Легче никому не стало.
Себастьян выглядел поникшим и слишком задумчивым, когда они ехали домой – Мируна как раз написала, что уже легла спать, слишком устала после сложного заказа. Бенджамин сначала хотел поехать к себе, а потом спохватился, что Себастьян обронил, что плохо спит в последнее время.
Какие сны ему снятся? Про дочь, тонущую подо льдом? Про жену, которая обращается в одержимую колдунью? Про смерть, что останавливает молодые сердца?
«Какие сны превращают твои ночи в долгое безвременье?»
Что ж, Себастьян достаточно долго был тем, кто приглядывал за снами младшего брата и за тем, чтобы тот случайно не навредил себе или кому-то ещё. Теперь очередь Бенджамина.
Они вошли, даже не зажигая света.
Себастьян неуклюже снял пальто и со второй попытки закинул шарф на вешалку, пока Бенджамин справлялся со шнуровкой на высоких ботинках. Мир чутка плыл, хотелось пить и спать.
Пошептавшись, Бенджамин договорился, что останется на диване в гостиной. А утром они ещё раз обсудят насчёт дома Анки.
Его разбудил резкий крик.
Бенджамин, путаясь в одеяле, взъерошенный, вскочил на диване и с испугом огляделся по сторонам. Никаких призраков, только темень квартиры. Чертыхаясь и натыкаясь на мебель, он направился в спальню брата, надеясь, что не будет лишним. Осторожно постучался перед тем, как услышать «входи» и толкнуть дверь.
Растерянная бледная Мируна сидела на кровати в пижаме, уставившись на Себастьяна, который привалился к стене и тяжело дышал. Она взглянула на Бенджамина, но он уже и сам поспешил к брату. Даже после смерти Делии он не помнил таким Себастьяна – того слегка потряхивало, а затуманенный взгляд блуждал по комнате.
– Я здесь, Стан. Это был кошмар.
Себастьян не отвечал, и Бенджамин осторожно коснулся его плеча. Мируна тоже подошла ближе и опустилась с другой стороны. Её тёмные прямые волосы падали на лицо, и кожа казалась ещё бледнее. Бенджамин не знал – она так стесняется его или просто отвыкла от проявления тепла и простой заботы, что так нерешительно сжала руку Себастьяна?
– Мы рядом.
– Вы мертвы.
Голос прозвучал глухо и будто издалека.
– Нет-нет, что ты! Это и правда только кошмар.
– Слишком реальный. Слишком… густой.
– Расскажи нам, и кошмар уйдёт. Помнишь, как в детстве нам мама всегда говорила? Нет таких снов, которые бы проникли в этот мир. Расскажи мне, Стан.
– Это было… вы лежали мёртвые на снегу. И я не мог ничего сделать, и призраки… их было так много вокруг. Твои глаза, Бен, стали совершенно белыми. Я видел, как рёбра Мируны торчали, и их лизали призраки. И Делиа…
Мируна всхлипнула и села рядом, положив голову Себастьяну на плечо. Он продолжил говорить, пока слова не иссякли, а тишина комнаты не начала давить на каждого из них. Бенджамин уселся с другой стороны, вытянув ноги. Было мерзко и гадко – его богатое воображение нарисовало страшные картины, от которых начало мутить.
– Надо бы чай сделать, – устало произнёс он. – Всем не помешает.
– Я сделаю. Побудь с ним, ладно?
Бенджамин только кивнул, а в душе был благодарен, что может остаться наедине с братом – чтобы потом не мешать и им с Мируной. Но сейчас ему хотелось, чтобы Себастьян ощутил его рядом, чтобы знал, что младший брат дышит и видит.
Кошмары медленно отступали.
– Ты прав. Надо с этим что-то сделать. Иначе мы все сойдём с ума, если это ещё не началось.
– Да ну, всем снятся кошмары. Зато ты просыпаешься и принадлежишь себе.
Они просидели ещё какое-то время вместе прежде, чем подняться и пойти на кухню, где Мируна уже разливала ароматный облепиховый чай в неярком свете лампы над плитой. Бенджамин всегда любил их кухню – Мируна отлично готовила и с удовольствием пользовалась всеми техническими наворотами, половину из которых он не даже не знал, зато ему нравилось то, как выглядит эта монохромность и огоньки на приборах. Не так давно Мируна купила чайник, который можно включать по блютусу, и Бенджамин пришёл в полный восторг.
Пока они пили чай, Бенджамин рассказал, что согласен вернуться в дом бабушки Анки. Что призраки будут ждать там – или их проклятие. Он внимательно следил за Мируной, ожидая огонёк радости или восторга, той одержимости, которая прорастала внутри неё. Но она удивительно спокойно посмотрела на него и напомнила, что именно это и советовала Родика.
– Мы поедем туда. И вернёмся домой.
– И как же Делиа? Что с её призраком?
– Возможно, её мы тоже увидим.
Себастьян предостерегающе посмотрел на Бена, когда тот уже хотел задать ещё пару вопросов о её планах, так что лучше уж промолчать. Впрочем, после смерти Родики на её глазах Мируна стала куда более задумчивой и пугливой. Будто такая смерть пробудил иные страхи.
– Через пару дней, – Себастьян собрал кружки и направился к раковине, чтобы сполоснуть водой. – Все вместе, ладно? Обещайте, что никто не сунется туда раньше других.
Все трое уснули ближе к утру, и никакие кошмары не тревожили.
Мируна нечасто приходила на могилу к дочери.
Она могла говорить с ней в своем воображении, вспоминать их игры или, натолкнувшись на футболку в пятнах сока, долго сидеть без движения, проводя пальцами по ткани. Делиа жила с ней, где-то между ударов сердца, внутри, тёплом, которое однажды принесла в этот мир.
Но сейчас Мируна стояла под мелким дождём перед скромной аккуратной могилой. Прошло так мало времени, а она чувствовала, что горе медленно притупляется и выскальзывает, и это пугало.
Мируна боялась забыть.
Так отчаянно, что ей нужно было ещё раз обнять Делию, почувствовать её хрупкость, услышать смех, чтобы запомнить навсегда, крепко, чтобы никогда не забыть. Ведь как может мать потерять собственное дитя? А если это уже произошло, всё равно так много того, что можно сохранить!
Почти год она не могла понять, как Себастьян вообще дышал и пытался жить дальше, продолжал бизнес, вел дела, встречался с друзьями. Когда первый раз Мируна услышала его смех, её захлестнула волна обиды и боли – неужели гибель Делии для него ничего не значит?
Мируна не хотела забывать.
Простая надпись на могиле и увядшие цветы – не те, которые любила Делиа, хотя кто в три года знает, что больше нравится… ещё пару месяцев назад Мируне хотелось взвыть от этой мысли, раскопать гроб, достать оттуда дочь и сделать что угодно, чтобы вернуть к себе.
Но в последние дни Мируна видела, как тускнеет Себастьян, как все призраки семьи Альбу и Антонеску отнимают его у неё, погружают в нечто туманное и зыбкое. Бенджамин тоже потерял того, кого любил, но у него находились силы, чтобы быть рядом с братом! Мируна же следовала за призраком Делии – и неважно, настоящим или только образом уставшего сознания.
Делиа была светом, и их мир погас с её смертью. Но Себастьян ещё был рядом.
Вчера Мируна представила, что видит те же кошмары про него и про Бена, с которым, возможно, у них не сложились такие уж тёплые отношения, но он всё равно был частью её семьи. Что, если и Себастьяна не станет? Что если помнить придётся слишком о многих, но в настоящем так никого и не останется, только одиночество и пустота, в которой витают призраки?
Мируна шагнула к могиле, буквы расплывались от подступивших слёз.
Она никогда не забудет Делию. Конечно, нет.
Ещё несколько дней назад она думала, что предложи ей кто отдать чужую жизнь за возвращение Делии, начертить кровавые дорожки на скрипучих досках дома, призвать тёмных богов – да что угодно! – и она бы сделала это. Но какой вернётся Делиа тогда? Не будет ли, как те призраки из кошмаров, слизывать пролитую кровь, чтобы сделать ещё один вздох?
Отвернувшись от могилы, Мируна зашагала к выходу с кладбища.
«Я всегда буду помнить тебя, Делиа».
========== -12– ==========
Дом тихо замер.
Тишина холодных осенних полей просачивалась сквозь стены и оседала на полу и деревянных перилах, на оконных стеклах и обивке кресел. Если прислушаться, можно было услышать шепот призраков.
По крайней мере, так казалось Себастьяну. Они выехали рано утром и уже к обеду были в Сигишоаре – и на этот раз Бенджамин даже попросил одолжить одну из его машин, чтобы разделиться. Мируна хотела вести половину дороги, но Себастьян отказался. Конечно, такого движения, как на мотоцикле, не было, но всё равно дорога давала возможность отвлечься и не думать о том, что их ждёт дальше.
Последние ночи кошмаров не было, и Себастьян чувствовал себя выспавшимся, хотя уже предвкушал следующую неделю, на которой было запланировано несколько поездок и сложных переговоров.
Об этом он подумает потом.
Сейчас их ждали призраки. Себастьян затушил сигарету о пустую уже пачку и смял в ладони, оттягивая момент, когда придётся снова войти внутрь – уже через несколько минут после пребывания в доме захотелось выскользнуть из мрачных стен. Мируна вместе с Бенджамином прогуливалась по окрестностям, их фигуры виднелись вдалеке. Прищурившись на солнце, Себастьян проследил за ними взглядом, радуясь, что здесь нет водоемов.
Говорили ли они сейчас о ритуалах или просто болтали о чепухе? На мгновение Себастьян подумал о том, чем для каждого закончится эта поездка, и сердце сдавило от страха. Они беззащитны перед этими сущностями, перед призраками прошлого, от которого никуда не деться, перед тем, что никогда не понимали.
Разве сможет что-то Бенджамин, когда даже опытный медиум умерла?
Или Мируна со своей крепкой верой в потусторонний мир?
Солнце грело так, что в шерстном пальто даже стало жарко. Себастьян снял его и перекинул через руку, подставляя лицо солнцу.
Раньше в детстве родители часто устраивали пикники. Кажется, пару раз они даже приезжали к бабушке Анке и все вместе шли к местной речке. Даже весной, когда вода ещё была холодной, Бенджамин рвался искупаться, пощупать воду, а при тёплом солнце снимал футболку под недовольное ворчание матери, что так неприлично.
Отец раздавал советы, как не подхватить простуду, а Себастьян украдкой бросал взгляды, если брат исчезал из поля зрения надолго, чтобы потом выпрыгнуть из-за дерева и рассмеяться их удивленным лицам.
Те времена давно прошли, но сейчас Бенджамин живо напоминал того мальчишку. Он не унывал и не нагнетал обстановку, даже стоя у машины, Себастьян мог слышать, как брат смеется.
Такой живой.
Себастьян хотел бы, чтобы им не пришлось сюда приезжать. Или помнить о могилах в Бухаресте с именами близких. Только сам прекрасно знал – лето не может быть вечным.
Как и стылая зима.
Вскрик Мируны смел все его солнечные воспоминания, и Себастьян резко обернулся. Он не видел, что толком произошло, только то, как машет ему жена и придерживает Бена.
Себастьян сорвался с места, бросив пальто на капот машины. Ему всё казалось, что он бежит так медленно, а Бенджамин с Мируной так далеко, и он точно не успеет – что бы ни произошло.
А потом Бенджамин уже схватился за его плечо и с тревогой прошептал:
– Больно… они уже здесь.
– Кто?
– Призраки.
Бенджамин поморщился и отнял руку от груди, чтобы второпях расстегнуть куртку и рубашку под ней. Едва затянувшиеся царапины на его груди снова начали кровоточить, и Себастьян сглотнул. Подставил плечо, Мируна придерживала Бена с другой стороны.
– Может, вернёмся в город? – предложил Себастьян, но брат только покачал головой.
– Не поможет, они всё равно нас достанут. Давайте уже войдём в дом и выясним, что им нужно.
Себастьян не мог вспомнить, когда последний раз злился так сильно на брата.
Стоило Бенджамину войти в дом, как он вместо того, чтобы спокойно сидеть на месте и объяснить им, что нужно сделать, сам полез расставлять черепа и листать записи старого дневника. И так было видно, что ему плохо! И Себастьян мог понять нетерпение брата узнать ответы, хоть что-то сделать, махнув рукой на проступившую кровь.
Но чем дальше, тем Бену становилось хуже, а он упрямо не обращал на это внимания, требуя, чтобы его не теребили.
Мируна исчезла из гостиной, решив, что ей нужно обойти весь дом, а Себастьян не знал, чем помочь, кроме того, чтобы сидеть и смотреть на попытки брата собрать вокруг себя ещё больше призраков, в которых и так тонул. Это-то и бесило – они приехали все вместе, и ведь Бен отлично знает, как сам Себастьян переживает! Но только бормочет под нос и читает еле различимые дневниковые записи.
Себастьян в раздражении бросил, что раз тому так охота быстрее сгореть от прикосновений мертвецов, то он не будет мешать. И ушёл на кухню, которая единственная ему самой казалась более живой, чем все прочие комнаты этого дома.
Он занялся единственным, что могло его хоть как-то отвлечь, – за работу и погрузился в письма, которые откладывал несколько дней.
Пока не услышал тихие шаркающие шаги, старческие, медленные. Не похожие ни на Бенджамина, ни на Мируны. Звук шагов приближался, становясь всё явственнее.
Себастьян поднял взгляд от монитора ноутбука и посмотрел поверх крышки, почему-то догадываясь уже, что увидит.
На пороге кухни стоял Бенджамин.
Глаза закрыты, как во сне, спина сгорблена, а сам он будто стал более грузным, осел ближе к земле. И его черты лица… тонкая плёнка старости покрывала их. Так выглядят фотографии «какими вы будете через сорок лет», только здесь проглядывали и его настоящие черты.
По спине прошёл холодок. Себастьян не раз видел брата в состоянии лунатизма, но никаких фантасмагорий не происходило, а сейчас от вида Бена бросало в дрожь. И только одна мысль билась внутри – не будить ни в коем случае!
– У призраков пути сотканы из видений и человеческих слабостей. А смерть имеет значение. Умерев во сне, возвращаюсь через них.
Глухой, далекий голос, но не чужой.
Себастьян не шевелился, не зная, можно ли перебивать призрака.
– Бену ничего не грозит, а у меня мало времени. На той стороне есть свои ответы… которые не стоит знать живым. Вас всегда должно быть двое. Один отказался от жизни, и в семье осталась только смерть, которая пожирает изнутри.
