Текст книги "Agony (СИ)"

Автор книги: Ks_dracosha

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 30 страниц)

Я застыла посреди огромного помещения из темного мрамора. Кинонная комната даже рядом не стояла по сравнению с красотой и величием этого зала. Здесь были и бассейн с темной водой, и мраморные змеи с глазами-изумрудами, и статуя Слизерина в полный рост. А ничего так, у дядечки с самооценкой все в порядке было. Пока Реддл что-то шипел, я восхищенно оглядывалась. Да уж… Надо будет что-нибудь умыкнуть отсюда. На память. Тьфу, русский менталитет даже после смерти пробивается!

«Ну все, щас Армаг приползет!» – радостно сообщил дневник, перенявший у меня слэнговые словечки.

«Кто такой Армаг?» – напряглась я, заведомо зная ответ.

«Армагедонн, василиск слизериновский. Я ему скажу глаза закрыть, но ты все равно осторожна будь. Мне обратно еще возвращаться.»

«Какой ты заботливый, с ума сойти!» – ерничаю я, тут же зажмуриваясь. Рот статуи, судя по скрежету открылся, так, громкий звук трения чешуи о поверхность плит… Ой мамочки! Тетрадка что-то активно зашипела.

«Все, можешь открывать.» – разобрала я шипение страниц. Подняв веки, я едва справилась с накатившей паникой. И вот с ЭТИМ сражался Поттер на втором курсе?! Василиск был чудовищно гигантской змеюгой, размером с поезд родимого московского метрополитена. Я тихо пискнула, опуская взгляд на клыкастую пасть. Них@я себя зубки! Да меня здесь на один укус хватит!

– Томушка, миленький, он меня не цапнет? – забыв о тетрадке, шепчу я.

– Нееет-с.. – шелестит дневник.

– А… А можно мне у него яду попросить? – смелею на глазах я.

– Хоро-шшш-оо… – отвечает Реддл и снова что-то шипит Армагу. Дальше на мое удивление змей кивает огромной головой и разевает пасть, подставляя клык. Я дрожащими руками достаю заранее заготовленные моей хитрой задницей сосудики и нацеживаю пять штук. Змей даже позволил погладить его по острому носу, а в моих загребущих корябках оказалось несколько жутко красивых чешуек. Обратно мы возвращались тем же маршрутом.

«Ты меня зачем в комнату водил? На Ваську посмотреть?» – пишу огромными буквами я, едва мы оказываемся в Выручай-комнате.

«И это тоже.» – соглашается дневник. – «Просто тебе там еще придется бывать, и лучше, чтобы Армаг тебе узнавал.»

Слегка помолчав.

«А почему Васька?»

И я пускаюсь в объяснения про русские клички и имена. Том, кажется, фишку просек, потому что радостно зашелестел страницами. После этого я чуть-чуть поотрабатывала заклинания и свалила в гостиную, анализировать произошедшее. Уже на лестнице я поняла, что дневник не спросил зачем мне яд. Ну да, он рос в приюте, денег было мало. А яд василиска – это один из самых дорогостоящих ингредиентов. Я про свое происхождение не распространялась, видимо он решил, что я тоже из бедных слоев. Вообще, яд я действительно собиралась продать на черном рынке. Вернее то, что от него останется после уничтожения крестражей.

А в конце марта стало известно об аресте Хагрида. Его мне жалко не было, но я знала о факте невиновности, так что меня исправно грызла совесть. Пора было заканчивать со всем этим. И этим же вечером Том намекнул, что хочет возродиться в ближайшие несколько дней, а для этого ему нужна подпитка. Я возразила, что еще не отомстила близнецам. Дневник возмущенно пошелестел. Но потом мы вдвоем набросали достаточно сложный план.

Близнецы Уизли бесшумно скользили по коридору, стремясь проверить недавно зачарованный тайник, на котором сработали сигнальные чары. Однако, когда они прибыли на место, то обнаружили, что внутрь никто не ломился.

– Видимо, просто контур задели. – разочарованно протянул Фред. Брат кивнул ему, и они оба собрались уйти, как вдруг их внимание привлекла простая тетрадка в черном переплете. Она лежала у стены с раскрытыми страницами, и создавалось впечатление, что ее просто выронили на бегу. Братья незаинтересованно переглянулись и снова предприняли попытку покинуть седьмой этаж, но в этот момент Джордж заметил, что в тетрадке начали появляться слова. Глаза у Уизли хищно заблестели. Они подняли таинственный предмет и моментально унеслись с волшебной тетрадью в свой пустой класс, проверять ее на чары.

Джинни и Луна мирно шагали по коридору пятого этажа, возвращаясь с астрономии. Обе громко переговаривались, делясь впечатлениями от урока. Небо сегодня было безоблачным, а безумное количество звездных скоплений будоражили воображение, заставляя учеников мечтать о далеких мирах.

– … только я не думаю, что правильно нанесла на карту созвездие скорпиона. Оно сегодня было на грани видимости. – сетовала Лавгуд, размахивая папкой с картами звездного неба. Внезапный шум позади заставил Уизли насторожиться и резко обернуться.

– Что? Что такое, Джин? Что-то услышала? – напряглась Луна. Девочка покачала головой.

– Нет, наверное показа… – договорить она не успела. Из темноты вылетел белый луч, который сшиб Лавгуд с ног. Джинни вскрикнула и уставилась на бессознательную подругу, а затем в темноту.

– Эй! Кто там! – громко выкрикнула слизеринка, целясь палочкой в мрак коридора. В ответ на ее вопрос, оттуда вышли двое. Фред и Джордж Уизли. Джин в ужасе смотрела на братьев, чьи глаза были налиты злобой и абсолютной ненавистью.

– Фрэд? – аккуратно спросила девочка, делая шаг к брату. Тот вскинул палочку.

Если бы кому-то вздумалось выйти в час ночи в подземлья, то он бы увидел крайне странную процессию. Из глубины темных подземелий выходил близнец Уизли, за ним плыло два бессознательных маленьких тела, процессию замыкал второй брат. Наконец эти ночные фрики остановились у стены рядом с Большим Залом, палочками опустили двух девочек на пол и достали большой кривой нож. Фред Уизли отошел и встал над первокурсницами с палочкой наготове, а Джордж вспорол себе ладонь. Рукав его мантии мгновенно окрасился в алый, но гриффиндорец упорно черпал кровь пальцами и вырисовывал на стене буквы, которые складывались в слова. В таком виде их застал Филч.

Когда до Снейпа дошло сообщение от завхоза, что ему нужно срочно явиться к Большому залу, то решил, что какие-нибудь гриффиндорцы снова взорвали навозную бомбу и Аргусу нужен авторитет для запугивания. Но через пять минут в камин к нему шагнул донельзя серьезный Флитвик и мгновенно поспешил на выход, зовя коллегу поторопиться. Тут Северус уже понял, что дело пахнет мандрагорой. Флитвика он догнал и перегнал, на ходу вытаскивая палочку. Однако то, что он увидел в назначенном месте повергло его в глубочайший шок. В холле развернулась целая битва: Минерва Макгонагалл яростно размахивала палочкой, пытаясь успокоить близнецов Уизли. Те в свою очередь кидались в своего декана непростительными заклинаниями. Флитвик и Снейп сходу ворвались в бой и уже через пару секунд гриффиндорцы лежали связанные и погруженные в искусственный сон.

МакГонагалл стояла у стены, схватившись за сердце. Пока Флитвик успокаивал женщину, Снейп колдовал над первокурсницами.

– Северус, с девочками все в порядке? – тяжело дыша спросила Минерва, отмахиваясь от Флитвика.

– Да. Обычные чары «Сомниус». Но так как это мои ученицы, я настаиваю на проверке у медиковедьмы. – непреклонно ответил зельевар, трансфигурировал свою мантию в носилки и удалился, сопровождаемый заместительницей директора. Она не переставала лепетать:

–… как же это… братья на свою сестру… возмутительно… –

Пока Снейп и МакГонагалл разбирались с ученицами, Флитвик, как добросовестный гражданин вызвал авроров. Но когда командир прибывшего небольшого отряда узнал о произошедшей ситуации, то побледнел и смылся в министерство, велев подчиненным поместить Уизли в плотный кокон.

Наутро Хогвартс грянул. В Большой Зал на завтраке ворвалась целая процессия из Попечительского совета во главе с разъяренным Малфоем, Фаджа с репортерами и главы аврората Руфуса Скримджера. Невыразимцы тщательно обследовали замок, ученики давали воспоминания, где были запечатлены события этого года. А в частности, кровавые письмена и окаменевшие дети. Рита Скитер носилась от человека к человеку и непрестанно надиктовывала сенсационную статью прытко-пишущему перу. Всех пострадавших тщательно осмотрели и сделали тысячу колдофото. Дамблдор крутился, как уж на сковородке, разрываясь между желанием всех выгнать и начать защищать вотчину от нападок. Близнецов забрали в министерство ожидать суда в камерах предварительного заключения.

На следующий день в «Пророке» вышла статья, где умничка Скитер прилагала самые яркие и живые колдофото. Не гнушаясь витиеватых и высокопарных реплик, Дамблдора поливали грязными ругательствами, указывая на то, что он утаил от волшебного общества происходящее в школе. Так же тщательно обсуждалось то, что все пострадавшие были маглорожденными, что еще сильнее ухудшило положение директора.

Следующий выпуск содержал откровенное интервью «Драко Малфоя и его друзей», где ребята рассказывали про своих пострадавших сокурсниц. Нотт, с согласия Снейпа так же рассказал про неоднократные столкновения меня и Уизликов, вследствие которых я попадала в Больничное Крыло. Мадам Помфри подтвердила. Узнав о том, что Предатели крови сначала мстили маленькой чистокровной волшебнице, а потом и своей сестре за то, что та попала на Слизерин, общественность всколыхнулась и завалила семейство Уизли требованиями отдать дочь на удочерение «порядочной и честной родственнице», а Лавгудам выплатить приличную компенсацию.

В школе проводили массовую проверку, все сведения передавались в аврорат. Открылось дело по передаче опеки Мюриэль Прюэтт. Дамблдора дергали за бороду, он вяло отбивался и предлагал всем успокоиться. Всех пострадавших детей вылечили прибывшие с континента медики. Близнецов Уизли исключили без права возвращения, Азкабан им не светил только благодаря Дамблдору, который за рыжую семью встал горой. Главным аргументом у него было «Мальчики запутались, они имеют право на второй шанс!». Его не стали переубеждать. Скитер продолжала выпускать провокационные статьи, в которых открывалось все больше и больше подробностей про Хогвартс и его старые истории. Множество волшебников и волшебниц Британии писали в редакцию, сообщая жуткие подробности того, что с ними происходило за время обучения при Великом Светлом.

К середине мая все поутихло. Дамблдор практически отсутствовал в школе, мотаясь на всякие собрания, где ему хорошенько перетряхивали косточки. Студенты приходили в себя после произошедшего и судорожно готовились к экзаменам. Мы с Джинни, несмотря на то, что нам разрешили сдать их в сентябре, все же закопались в библиотеке и учили гоблинские восстания. Очнувшись, мы с подругой еще несколько недель не могли смириться и понять произошедшее. На Джин неизгладимый след оставило осознание того, что во всех нападениях были виноваты ее братья. А узнав, что они угрожали и моей жизни, она вообще несколько дней со мной не разговаривала – дулась, что не рассказала. А вот передаче опеки тетушке моя подруга даже обрадовалась. Причем так неожиданно и искренне, что ошивавшаяся рядом Скитер на следующий день выложила статью о том, что от Уизли даже их собственная дочь рада сбежать, что заставляет задуматься о порядочности оных.

В школе было тихо. Все курсы сдавали экзамены, поэтому даже не заметили маленькую светловолосую фигурку, скользнувшую в сторону восьмого этажа.

В Выручай-комнате я осмотрелась. Вокруг меня громоздились завалы книг и прочего мусора, чьи горы достигали необъятного потолка. Я вынула палочку.

– Акцио Диадема Кандиды Когтевран! – мой шепот здесь громче крика. Минута, две, но я терпеливо держала вытянутую руку. Внезапно раздалось громкое шуршание, свист и мне в руку откуда-то из-за завалов прилетела легкая красивая тиара с большим синим камнем. Я бесцеремонно бросила ее на дощатый пол. Рядом лег дневник.

Стараясь не медлить, достаю из сумки обычных кухонный нож и пузырек с ядом василиска. Смачиваю острие в смертельной настойке и, собравшись с духом, пронзаю аккуратный черный переплет. Раздается нечеловеческий высокий вопль. Меня магией отбрасывает назад, но я, упорно сцепив зубы, держусь за гладкую рукоятку и только сильнее вдавливаю ее в пропитанные чернилами листы. Еще пара ударов и дневник затихает. Я тяжело хриплю, лежа в луже чернил. Ощущение, что пробежала пять километров без остановки. Кое-как отползаю в сторону и делаю пару глотков из бутылочки с укрепляющим бальзамом. Спустя пару минут повторяю ту же махинацию над диадемой, стараясь не особо калечить камень. Только теперь вместо чернил из крестража вырывается столб черного дыма. Но и он рассеивается навсегда, стоит только яду протечь внутрь украшения.

Прежде чем уйти, зашвыриваю дневник в какой-то из завалов, а диадему, нож и яд василиска аккуратно кладу в сумку. Из Выручай-комнаты ухожу молча и с достоинством.

Осталось Пять.

Комментарий к Глава 7 В которой я меняю историю (1) День Подарков в Англии празднуют 26 декабря, на следующий день после католического Рождества.

Я написала экзамен, так что теперь главы будут выходить каждый день! От вас жду сообщения об ошибках (лол да они есть в тексте), отзывы ну и лайки, конечно же!)))

====== Глава 8 В которой я перестраховываюсь. ======

Я распрямилась, закрывая палочкой саквояж с вещами. Моя комната выглядела такой непривычно пустой и холодной, что защемило сердце. Мы переезжали.

События последних трех месяцев стали для магмира переломными. Я и подумать не могла, что наша с Томом заварушка выльется во что-то столь революционное.

В тот день мы клепали с Реддлом план по устранению близнецов. Идея подкинуть тетрадь Уизликам принадлежала мне. Том в ответ на это предложение жутко обрадовался и объяснил, что магические близнецы всегда слабее других волшебников. При зачатии маленькое волшебное ядро дрогнуло и разделилось на два. Поэтому по отдельности Фред и Джордж были слабее, чем самые заурядные волшебники (тут еще и клеймо Предателей крови накладывалось), но вместе их сила возрастала. По идее они даже могли бы общаться эмпатически, если бы развивали способности маг-близнецов. Но так как их ядра по сути являлись двумя осколками одного полноценного, то любое ментальное воздействие было для них сокрушительным. Магические близнецы так же не были способны к окклюменции или легилеменции. В общем, темные артефакты тоже воздействовали на них сильнее, чем на обычных волшебников.

Дневник я подкинула, защитный контур повредила и принялась тревожно ждать. Для следующего этапа плана требовалась примерно неделя. Я волновалась. Вдруг Том сочтет меня бесполезной на фоне легко управляемых близнецов? А может быть Уизлики не захотят писать в тетрадке и вообще забросят ее куда подальше? Вопросов было много, а ответов ноль. Однако в условленное время близнецы по установке Реддла «уронили» дневник на восьмом этаже. Я его подобрала и унесла в Выручай-комнату. На дальнейшие действия близнецы были запрограммированы.

В этот же вечер состоялось нападение. Из-за этой части плана мы с Реддлом особенно ругались. Я не хотела подставляться под заклинание, ибо слишком пеклась о своей сохранности. Том капсом «орал» на меня, утверждая, что я должна быть жертвой. В итоге сошлись на обычном «Сомниуме». Короче говоря, по нашему плану Уизли должны были просто вытурить из школы. Но то, что я увидела после пробуждения повергло меня в глубокий шок. Массовые проверки, пресса, аврорат… Так что когда у меня брали интервью я была вполне натурально потеряна и испугана, и это списали на шок от пережитого.

Впрочем позже, когда я проштудировала все газеты за этот период, то поняла какую шикарную свинью подложила Великому Светлому. Что ж, сделаем вид, что все так и было задумано. А вообще круто, ведь у других попаданцев на подобные операции уходили месяцы подготовки и тщательное составление плана, а у меня случился чистой воды экспромт. Я хорошо поработала!

Оставалась только проблема с дневником. Я откровенно боялась приходить в Выручай-комнату. Мне казалось, что Том раскусит мои замыслы и подчинит меня едва я возьму его в руки. Еле уговорила себя досидеть до конца года и сдать экзамены. А потом понеслась исполнять задуманное так, словно от этого зависела моя жизнь. Пока я преодолевала лестничные пролеты, то чувствовала жуткие угрызения совести. Что уж говорить, но я успела привязаться к Реддлу. Не душевно, нет. Я привыкла, что под боком есть молчаливый советчик, который подскажет темное заклинание, который посмеется над моим слабеньким потенциалом, а после примется наставлять на путь истинный. Я привыкла к плюшкам, которые мне давало общение с Реддлом. Вроде запретных знаний, Тайной комнаты и тайной силы.

Я искренне не хотела уничтожать дневник, надеясь как-то договориться с ним, образумить, перевоспитать. И именно это желание заставляло меня бежать еще быстрее. Что за чушь, конечно же я хочу уничтожить крестраж! Это явно не мои мысли, не мое сострадание! Быстрее, в место, где все спрятано!

Да вот только когда дневник и диадема замолчали навсегда, сожаление о содеянном осталось. Я почувствовала себя мерзким предателем. В голове промелькнула мысль, что таким был и Петтигрю. Я искренне сопереживала осколку души 16-летнего юноши, привыкла к его насмешливому шелестению страниц, но списала все это на темные чары дневника и уничтожила. Жалость потом, конечно, сменилась холодной уверенностью в правильности совершенного, но вот осадок остался.

Вернувшись из Хогвартса, я узнала, что Ксено штурмовал «Пророк». Он уже знал о нападениях и как отец главной пострадавшей требовал разбирательства. В итоге за мое отсутствие он прошел через кучу судов, не преминув воспользоваться приобретенными связями в кругах чистокровных, чьи дети активно меня поддерживали. Уизли пришлось выплатить компенсацию в размере 200 галлеонов. Немного, но для них это были баснословные деньги. Сами близнецы стараниями Дамби сидели на домашнем обучении, закрепленные за каким-то ремесленным училищем в Белфасте, Ирландии. Ну вот и хорошо, авось научатся чему-нибудь.

Однако близость потенциальных мстителей меня нервировала. Уизли жили за следующим от нашего дома холмом, а выходить за пределы «Норы» им никто не запрещал. Так что я подбила отца переехать, заслужив внегласное звание самого высококлассного параноика всея Британии. Уговоры дались мне непросто. Ксенофилиус несколько раз менял свое решение, разрываемый между желанием обезопасить меня и остаться в доме в память Пандоры. В итоге инстинкт самосохранения победил.

Строить дом с нуля было той еще морокой, к тому же связанной с гоблинами, поэтому мы выкупили уже готовый симпатичный коттеджик на неплохом месте силы. Дом с темно-серой каменной кладкой располагался на западе Девона, в этом районе находилось еще пара домов волшебников, так что асоциализация нам не грозила. К коттеджу прилагался небольшой парк с дорожками из темного гравия, кустики сирени и очаровательная беседка с резными скамьями. Едва завидев это место, я поняла, что убью за него. Жестоко и с особым садизмом. К тому же выяснилось, что неподалеку отсюда жили и Прюэтты.

Мюриэль за отстаивание внучатой племянницы взялась основательно. Напрягала всех бывших знакомых, трясла связи в Визенгамоте, так что у Уизли не осталось даже шанса на родительские права. Суд отправил в Прюэтт-холл инспекцию по опеке. На суде те постановили, что условия жизни у миссис Прюэтт не в пример лучше, чем в «Норе», да и финансовые возможности получше, так что в начале июня Джинни стала официальной воспитанницей тетушки. Спустя некоторое время мне пришло письмо от Джин. Мюриэль приняла ее в род, так что теперь она была Прюэтт. Я за подругу была жутко рада. Смена фамилии освобождала ее от клейма Предателя крови, давала доступ к родовым дарам, а самое главное – отсекала ее от неблагополучной семейки рыжиков.

После переезда я с головой ушла в работу. Бралась за все, где можно было получить деньги. Шила на заказ, оптом, в магазин к Малкин, продавала ближайшим соседям, даже в Оттери-Сент-Кечпоул отвезла партию платьев. Три из пяти флаконов василиска, как и хотела, продала через знакомых отца на черном рынке. Они взяли себе процент, как подотчетные лица, но прибыль все равно получилась приличная. А вся эта кутерьма мне нужна была не просто так. Я не ставила себе задачу резко разбогатеть, денег у нас было достаточно, ведь после эпопеи в Хогвартсе «Придиру» стали скупать интенсивнее. Я готовила путь отступления.

Вторая магическая война должна была задеть мою семью, так что я выискивала на континенте безопасное место. Часть вырученных с продаж денег я потратила на покупку небольшого домика в маггловской коммуне Лимоне-суль-Гарда на севере Италии. Продавец был милым старичком-сквибом. Переговоры с ним я вела через отца. Узнав, зачем я покупаю недвижимость, он пообещал, что попросит знакомого мага поставить на дом стандартную защиту, какая стояла на нашем коттеджике. Когда вопрос с местом укрытия был решен, я приступила ко второй части. В ближайшее время я собиралась найти хорошего артефактора, который бы сделал портключи на нас с отцом, зачарованные на Провинцию Брешиа. В случае чего вести след прямо в коммуну не хотелось. Портключи удалось достать через тех же людей, которые продавали яд василиска.

А в середине июня вышел номер «Пророка», где на первой полосе оказалась фотография семейства Уизли из Египта. И на какие шиши, спрашивается? Петтигрю сидел на плече Рона и светил трехпалой лапой. Ну все, Блэка вызволять не надо, сам сбежит. А мне пока надо выучить заклинание Патронуса.

Дело продвигалось со скрипом. Все-таки я не была гениальным Поттером с его способностью к высшей магии. Уж сколько способов я перепробовала… И счастливые воспоминания, и медитации для поиска своего животного тотема, и концентрация на потоках магии вокруг ядра. Последний способ был самым опасным и неиспользуемым, поскольку мог выжечь ядро. Зачем я рискнула не знаю, но повторять отказываюсь! В итоге все, на что оказалась способна моя магическая аура – это небольшой светлый щит. Одного дементора он может и отгонит, но больше – порвется, как тряпочка! Однако, я и такому явлению была рада.

К началу августа я наладила дела в Италии, подготовила всевозможные планы побега, заработала еще чуток деньжат и со спокойной душой решила, что можно вспомнить детство и отдохнуть. В этот момент нас очень кстати в гости пригласили Прюэтты. У Джинни должен был состояться день рождения 11 августа.

Прюэтт, перекрасившаяся в жгучую брюнетку, радостно встретила меня в беседке, щеголяя красивым шелковым платьем зеленого цвета. Мы выпили лимонада, съели по куску кокосового торта и по традиции отправились летать на метлах. Кстати оказалось, что Мюриэль наняла Джинни еще двух учителей. В этот раз по танцам и фехтованию, к тому же по субботам она теперь занималась верховой ездой вместе с Дафной. В общем Джин предложила мне заниматься фехтованием вместе с ней. Занятие случалось два раза в неделю, по часу. Я прикинула свои средства и согласилась. Фехтование лишним не будет, ведь у меня до сих пор так и не было нормального учителя по самозащите.

Урок мне понравился. Фехтование было чем-то похоже на дуэль, но не на волшебных палочках. Я знала, что бывает несколько видов оружия в этом виде спорта: рапиры, сабли и шпаги. Мы занимались с рапирами. В фехтовании с рапирами засчитывались только те удары, которые были нанесены в любую точку корпуса.

Вообще, рапира представляла из себя достаточно легкое колющее оружие с гибким клинком четырёхгранного сечения. Она очень удобно ложилась в руку и если бы не длина, то напоминала бы усовершенствованную волшебную палочку, так что мы обе быстро приспособились к работе с ней. Первые два занятия мы разрабатывали кисти и стойки. Вот с этим у меня все было в порядке. Учитель даже практически не поправлял мои позиции, одобрительно гудя в пышные усы. Я радовалась, ведь занятия в Выручай-комнате не прошли зря. Успех всегда приятен!

На последующих факультативах мы с Джинни работали против друг друга. В фехтовании было несколько правил, которые очень удачно накладывались на правила магического боя. Например, в бою были запрещены столкновения бойцов телами, виновному в столкновении выносится предупреждение, повторное столкновение карается штрафным уколом. Кроме этого, бой останавливается, если его участники оказываются за спиной друг друга.

На дне рождении у Джин присутствовал весь третий курс Слизерина. Мюриэль устроила племяннице потрясающую вечеринку с сидром и мороженым от Фортескью. После угощения были традиционные танцы. Вытянувшиеся за лето парни были просто неотразимы. Смотря на грациозно вальсирующих Драко и Джинни, я даже на какой-то момент вспомнила, что мне вроде как по возрасту положено влюбиться в кого-нибудь и вздыхать по предмету обожания, разрисовывая его фотографию сердечками. Ну или что там принято у чистокровных? Но эти мои размышления прервало вежливое покашливание. Я обернулась. Теодор невозмутимо протягивал руку.

– Позволите пригласить вас на танец? –

И чего это он? Давления со стороны Нотта Старшего не было, ведь в этот раз он прибыл с матерью, но и та увлеченно о чем-то болтала с лордом Гринграссом. Так что ему надо? Но не отвечать было верхом невежливости, так что я просто слегка кивнула, после чего Нотт мгновенно вовлек меня в танец. Танцевал Теодор великолепно. Покамест мы кружились в быстром вальсе, я заметила, что он стал еще на голову выше меня – моя макушка находилась прямо перед его носом. Я задрала голову.

Хорош! Все так же бледен, черные глаза смотрят безразлично, однако в этом есть свой шарм. Тео заметил мой оценивающий взгляд и с абсолютно непроницаемым лицом опустил руку мне на талию, туда, где тонкий шифон плотно прилегал к телу. Я ощутимо вздрогнула и от неожиданности опустила глаза в пол. А этот засранец усмехнулся! Вот нахал! Мне как бы 12 только! От возмущения я подавилась воздухом, поэтому до конца танца больше вверх не смотрела. Когда же музыка кончилась, я очень невежливо развернулась и покинула холл. Мне надо подышать.

В саду у Прюэттов было хорошо. Я втянула воздух в легкие. В августовских вечерах есть свое незримое очарование. Стоит только оглядеться и голову вам вскружит ошеломительный золотой закат, чьи розовые и фиолетовые вкрапления были схожи со взмахами кисточки на нежном холсте. В нос ударил непередаваемый аромат спелых яблок, терпкий и сладкий.

Мой слух ласкал шорох покрывающейся уже желтизной листвы, щеки целовали ненавязчивые потоки все еще теплого летнего ветерка. На меня волнами накатывали покой и умиротворение.

– Красиво. – раздался прямо у меня над ухом тихий слегка хрипловатый голос. Я резко развернулась, возмущенно глядя на Тео. И как давно он тут стоит?

– Почему ты сбежала? –спрашивает нахал, словно не замечая моего недовольного взгляда. Отпираться нет смысла, поэтому просто отворачиваюсь, начиная медленно идти вглубь сада. Теодор, однако, следует за мной. Гравий под сапожками приятно хрустит, заставляя отвлечься от раздражения. И чего я на него так злюсь? Таким образом мы молча доходим до беседки, где я проскальзываю внутрь и расслабленно опираюсь на деревянное подспорье руками. Парень встает рядом. И чего прилип, интересно? Нравится смотреть, как я злюсь?

– Ты не ответила. – напоминает Тео.

– И не буду. – бурчу я, косясь на него. – Я то может и сбежала. А вот ты чего за мной пошел? – ехидно интересуюсь, корябая пальчиком краску.

– Не люблю толпу. –

Разговор заходит в тупик.

– Я слышал, вы переехали. – переводит тему парень.

– Да, здесь поблизости. – рассеянно отвечаю я, разомлев под закатными лучами. – Такой красивый маленький коттеджик из серого камня. Он вроде хмурый со стороны, а заходишь внутрь и тонешь в уюте, как кусочек сахара в чае. – счастливо жмурюсь, вспоминая дом. Перевожу взгляд на Нотта и уже даже не удивляюсь, когда натыкаюсь на пристальный взор черных очей.

– Что? – не выдерживаю я, спустя пару секунд гляделок. Тео неопределенно качает головой и отворачивается. Я следую его примеру. Нотта невозможно читать. Я не могу сказать, что он скажет или сделает в следующий момент, и от этого нервничаю.

– Потанцуем? – тихо спрашивает Теодор, не совершая никаких телодвижений. Я непонимающе уставляюсь на него. Парень невозмутимо встречает этот взгляд.

– Мы уже танцевали. – неуверенно бормочу я.

– И? – вгоняет меня в краску одним словом.

– Здесь нет музыки. – упираюсь я. Нотт мгновенно выхватывает из рукава палочку и совершает стремительный пасс. Ошарашено смотрю на него под аккомпанементы из чарующих звуков арфы. Да мне такой скорости реакции еще учиться и учиться! А этот недоРомео насмешливо так смотрит и протягивает мне руку. Тьфу!

Нехотя протягиваю ладошку, совсем не настроенная на активные па. Однако Тео и тут сумел удивить, аккуратно и без пошлостей притянув меня к себе, после чего мы принимаемся покачиваться в такт мелодичным отзвукам.

Когда музыка закончилась, мальчик вежливо поблагодарил меня за танец и ушел. А я осталась недоумевать. Да Мордред меня раздери, я его не понимаю!

Вечером все гости высыпали на веранду, чтобы смотреть фейерверк. Я вместе со всеми глядела на расцветающие в чернеющей синеве яркие цветы огоньков и радовалась. Все было хорошо.

Следующий урок фехтования состоялся в саду. Мюриэль трансфигурировала газон в ровную площадку, по которой мы сейчас неумело кружились, обмениваясь тычками.

– Слушай, а что у тебя с Ноттом? – пыхтя от усердия спросила Джин. От неожиданности я пропустила укол в область печени.

– Halte! A droit! – по-французски крикнул учитель, присуждая Прюэтт балл.

– А что у меня с Ноттом? – зло прошипела я, делая выпад вперед.

– Это ты мне скажи. – улыбнулась Джин, уходя с линии атаки. – В школе он тебя спасает, в беседке с тобой танцует… Не кажется подозрительным? –

– Нет. – сжала зубы я, изворачиваясь и таки доставая подругу. – И вообще, кто разрешил подсматривать? –

– А ты присмотрись. – проигнорировала мое возмущение подруга. От такой наглости я задохнулась и снова пропустила тычок.

– Как будто он последний парень в Британии! – пробурчала я, возобновляя защиту.

– Не последний. – согласилась Прюэтт. – Но все равно завидный. –

– Вот раз он тебе так нравится, то сама с ним и… и общайся. – разозлилась я.

– Нет. Мне… В общем, другой нравится. –

– Кто? – от удивления я даже забыла про свою обиду. Уши моей подруги заалели.

– Неужели Блейз? – ахнула я, скрещая рапиру. Судя по виноватой улыбке подруги, я попала в точку. Джинни, видя мою радостную моську, забеспокоилась.

– Ты только тетушке не говори, а то она к ним в гости заявится или совместимость начнет составлять! – взмолилась Прюэтт. Я весело засмеялась.

– А почему нет, Джин? Вдруг повезет и помолвку заключите? –