Текст книги "Математик Боя. Возвращение (СИ)"

Автор книги: Кровь и Чай

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 33 страниц)

Минато в потоке не было ни в один промежуток времени. Даже в момент нанесения удара.

Плечо резануло болью, и вошедший в максимальную концентрацию Сенсома выбросил руку в то место, откуда пришел удар! Его движение было столь быстрым, что Минато не успел от него отпрыгнуть телепортом, и ему пришлось уворачиваться.

И тогда он «засветился» в Буране на мгновение, впрочем, тут же из него пропав. Техника его не видела, а льдины, которые должны были его ранить просто исчезали, будто бы телепортируемые куда-то в неизвестное место. Впрочем, почему «будто» – скорее всего Намикадзе применил какую-то технику, которая может защищать его от этого. Его чакры и силы хватает, чтобы телепортировать все новые и новые льдины, но вот на то, чтобы куда-то выкинуть руку Математика Боя этого уже маловато – слишком могуча и велика чакра сильнейшего под небом.

– Тогда так, – перед Сенсомой возникло ледяное зеркало, и он тут же скользнул в него, перемещаясь к другому зеркалу, выращенному неподалеку от Карумы.

Учиха тут же отпрыгнул, а пол под ногами вышедшего Сенсомы промялся от града ударов Минато – он оказался в конечной точке даже быстрее Математика Боя.

И тогда Сенсома захохотал.

– Быстрейший в мире – действительно! – восторгался он. – Тебе удалось превзойти даже Второго Хокаге! Ты даже можешь ранить меня – ты действительно достоин был примерить красную шляпу!

– Теперь у меня другие планы, – донеслось до ушей сразу из нескольких мест. – Летящий Бог Грома: Разящий Все Живое Бесконечный Поток Стальной Погибели Врагов! Второй уровень!

Хлопнуло, и атак, принимаемых Сенсомой, стало ровно вдвое больше. Минато создал клона и сумел напитать его природной чакрой – сейчас техника стала дважды смертельной.

– Я в восторге! – рыкнул Сенсома, выбрасывая руку вперед и, ожидаемо, ничего не достигая. – Это напоминает мне отрывки из одной глупой песни…

Минато оказался прямо перед ним и воткнул кунай в его грудь!

– На его месте каждый уже был убит, – пропел, усмехнувшись, Сенсома.

Клон появился справа и с силой воткнул кунай в начавшую заживать рану!

– И врага нам за это придется хвалить!

Замолотило будто бы даже быстрее, и основная масса ударов пришлась на ноги – Минато понял, что они защищены куда меньше тела и головы.

– Потому что он нас и его веселит.

Природная чакра скрутилась в узел, и Минато с клоном ринулись в последнюю атаку на окровавленного Сенсому, метя кунаями ему прямо в глаза.

– Но лишь он в этой битве горазд победить, – допел Сенсома…

И одним мощным ударом врезал Минато прямо по лицу, отбрасывая его в стену.

Клон тут же развеялся – Минато потерял концентрацию, совершенно не ожидав такой атаки. Его траектория была максимально изломанной и запутанной, и он перемещался к глазу Математика посредством сразу десяти прыжков, четыре из которых были за спину Сенсомы.

Но все это было бесполезно против Математика Боя – шиноби, считающего каждое мгновение поединка. Сенсома не угадал, не предугадал и даже не почувствовал следующую точку телепорта – он просто просчитал ее. Громоздкая, непосильная любому кроме него, задача была решена меньше чем за половину минуты.

– Уб… людок… – прохрипел Намикадзе поднимаясь.

В тот же момент в него врезался Бог-Дракон Листа, сформированный Сенсомой. Минато отпрыгнул, но атака не закончилась, и ему пришлось вновь и вновь уходить – Драконы сыпались на него дождем. Карума выдохнул, вмешиваясь, и Сенсома радостно захохотал, будто бы услышал веселую шутку.

Ему, черт возьми, нравилась эта битва!

Минато прыгнул поближе к детям, но не стал их атаковать. Ему нужно было напрячь Математика – всего лишь напрячь, ибо убийство одного из учеников – слишком жесткий ход, который может по-настоящему разозлить этого монстра. Сейчас он с ними играет и дает себя ранить – у них есть преимущество, пускай он же им его и дает. Это стоит сохранить, пока они не придумают, что делать.

– Сенсей… – тихо позвал Обито, вставая.

Все это время дети завороженно наблюдали за схваткой. Они уж точно не могли помочь великому Математику Боя, равно как и бежать – в любой момент их могли убить на выходе – слишком уж быстры противники сильнейшего. Поэтому дети постарались не отсвечивать и сидеть тихо, но как можно промолчать, когда учитель так близко?

– Заткнись, – раздраженно рыкнул Минато. – Ты – бесполезный кусок дерьма! Я отдал тебя Мадаре, но ты не смог даже просто не отсвечивать! И вы двое… вы все меня разочаровали.

– Сен… – Шаринган Обито налился слезами.

«Отдал Мадаре…»

Сенсома мгновенно сократил дистанцию, пользуясь отвлечением противника и впечатал тому в живот свой кулак. Минато харкнул кровью, и его отбросило к побитому же Каруме.

– Если хочешь поболтать – болтай со мной, сопляк, – припечатал Сенсома. – Где сейчас Изуна? И что ты знаешь о Мадаре?

– Я ничего тебе не скажу, Математик, – выплюнул Минато, вставая. – Но ты умрешь, знай. Как умер бесполезный кретин Фугаку. Как умрет Хокаге. Вы все сдохнете. Все, кто считает, что чем-то управляет. Все, кто мешает моему Познанию.

– Познание? – Сенсома склонил голову набок. – Я начинаю понимать…

– Ни черта ты не понимаешь! – окрысился Минато, и дети охнули, пораженные тем, что их учитель может делать такое лицо. – И умрешь ни черта не поняв! Как и твоя тупая…

Пощечина Математика Боя снесла его прочь. Даже Карума вздрогнул уже после того, как Минато улетел – настолько быстрым стал Сенсома.

– Не смей, – тихо сказал он.

Его грудь расширилась из-за набранного в нее воздуха. И это же увеличило все его мышцы. Сейчас он выглядел почти в полтора раза больше себя обычного, из-за чего рядом с тонкими и гибкими противниками он казался неповоротливым и неуклюжим. Но это был лишь вид – Карума ни на мгновение не обманулся им, когда Сенсома в очередной раз набросился на него.

Он использовал Сусаноо, техники, Врата – все, что вообще мог. И он почти сдерживал величайшего шиноби в мире, давящего на него своей безумной грубой силой. Сенсома больше не считал и вообще ничего не делал, он просто побеждал…

И тогда-то Минато прыгнул.

Рин удивленно распахнула глаза, глядя, как прямо в ее лицо несется учительский кунай. Сендзюцу позволило Намикадзе бить незримым для чувств Сенсомы, и он воспользовался моментом, чтобы просто хоть кого-нибудь убить. Ему нужна была кровь, чтобы смыть горечь поражения. Он был раздражительным и нервным и знал это, любил это.

Контроллер, захвативший тело Желтой Молнии любил себя таким, какой он получился. Таким, каким он сам себя создал.

А Рин… Рин он не любил.

– НЕ-Е-Е-Е-ЕТ! – пронзительно закричал Обито.

Какаши упал в обморок, и Карума, сдерживающий Сенсому, понимал, почему. Мало кто может вообще эффективно использовать Шаринган, не принадлежа к клану Учиха, но вот нормально перенести пробуждение Мангеке Шарингана в своей глазнице точно не может никто.

Учиха даже замер от удивления, совсем не замечая, как замер перед ним Сенсома. Карума знал, что Изуна считает этого мелкого Обито талантливым, но чтобы кто-то был настолько талантлив, чтобы вот так вот пробудить Мангеке – нереально.

Более того, он еще и сразу им воспользовался.

Рин медленно проявлялась из воронки, разверзнувшейся за спиной Обито – он подсознательно сумел убрать девушку в свое подпространство и вытащить оттуда уже в другом месте. Слезы на него глазах высохли, оставляя место ненависти к тому, кто стоял перед ним.

У самого глаза Обито застыл необычный кунай. Именно так же он бы застыл перед Рин, если бы Обито не поменялся с ней местами благодаря своему Мангеке.

Гравитация не давала ему шевельнуть ни одной конечностью.

Карума сглотнул и отпрыгнул назад. И уже там, с места, уронил челюсть на пол.

Золотые глаза Сенсомы сменились темным узором Риннегана.

– Я узнал достаточно, – произнес он, взмахом руки отбрасывая Минато. – Вы мне больше не нужны.

Лязгнув, в его руке появился клинок, и на нем сразу же расцвела голубая ледяная чакра. Все виды чакр, которые вообще существовали в этом мире, объединились в одной точке, и пространство вокруг нее затрясло. Даже сконцентрированный Обито сбился, падая на колени – так велика была сила Математика Боя.

Ставшего серьезным Математика Боя.

– Стиль Холодного Дыхания: Двадцать Четвертое Ката, – голос Сенсомы был глубок. – Человек-Армия.

Буйство чакры сформировалось в миллион снежинок, которые, в свою очередь, образовали ледяные скульптуры. Сотню ледяных скульптур. Две сотни! И каждая скульптура точь-в-точь изображала одного и того же человека, уверенно держащего перед собой верный клинок.

В один миг Карума и Минато оказались перед двумя сотнями ледяных Сенсом. Скульптуры подняли клинки над головами, повторяя движение оригинала.

– Исобу… – дыхнул холодом Сенсома вслух. – Будь добр.

И в его внутреннем мире гигантский зверь громыхнул приговор:

– Божественная Тяга.

Карума и Минато не могли противиться гравитации, которая жестко ухватила их и потащила прямо на ледяные клинки. Чакра пришла в буйство, и телепорты сбивались раз за разом, а Врата выкинули Учиху из своих объятий, награждая откатом.

Давным давно, еще обучаясь у Мадары, Сенсома взял за правило особенно обходиться с числом двадцать четыре. Именно в этом возрасте погиб Изуна, из-за чего легендарный Учиха постоянно носился с числом, как со священным. Это же передалось и осталось его ученику.

И двадцать четыре оказалось последним Ката, созданным Сенсомой в Узушио. И его применение означало смерть.

И уже перед самым моментом, когда скульптуры опустили свои клинки, с грохотом обрушилась огромная статуя, до сегодня стоящая в пещере. И давление гравитации в этот миг упало.

И Минато успел.

Грохот от одновременного удара двух сотен Математиков Боя заложил уши Обито и Рин, прикрывавшим от обвала Какаши. Обито уже еле стоял на ногах – его тело тоже было измотано перегрузкой с Мангеке Шаринганом. Но все кончилось быстро – грохот будто бы испарился, а ему на смену пришли звуки чистого леса.

И только потом дети поняли, что пещера попросту была уничтожена. Полностью, безвозвратно.

Всего одной серьезной атакой.

– Он и правда быстрейший, – вздохнул ничуть не расстроенный Сенсома.

– Сенсома-сама, – несмело подала голос Рин. – Мы…

– Мы идем в лагерь, девочка, – оборвал ее Математик Боя. – И на этом – все.

Комментарий к Быстрейший против сильнейшего

А вот и глава, народ! Сорян за задержку – перебирался в родной город, и это оказалось нифига не легко. Но теперь я обустроился тут и готов сыпать продами по всем фронтам.

Глава получилась такой, какой получилась – похоже за время переезда я немного сдал. Постараюсь придти в форму как можно быстрее и жду ваших отзывов.

Глупости постарайтесь не писать)

Всем приятного чтения и крепкого здоровья! Спишемся

Здесь был Бета.

========== Переплетение судеб ==========

– Ваши кости сильно повреждены, – Орочимару вздохнул и отложил планшет.

Сенсома сидел перед ним на обычной табуретке и хмуро смотрел в стену. Ясягоро редко заставал учителя таким – это настроение означало, что Математику Боя совершенно не нравится, что происходит вокруг. И это-то после боя с Минато и Карумой. В обычной ситуации Сенсома-сенсей бы прыгал от радости…

Хотя сейчас ситуация была необычной, тут бесспорно. Майко в углу широко зевнула – они не спали уже больше трех суток, потому что надеялись выспаться сразу после ухода Сенсомы-сенсея, но та информация, которую он им принес, не располагала ко сну.

– Мои старые кости… – привычно потянул Сенсома, но тут же оборвал спектакль. – Мое тело еще сильно.

– Ваши повреждения связаны с использованием Восьмых Врат, сенсей. Никто в мире не пережил бы того, что удалось пережить вам. Ваша чакра и ваше тело, безусловно, сильны, но даже они не гарантируют вам вечного максимума силы. Другими словами – запас времени использования Врат у вас теперь ограничен. Сильно ограничен.

– Ты не сказал мне ничего нового, ученик. Я узнал это еще в Узушио. Именно поэтому я и тренировал Хенге – теперь я скрываю то, что не использую Врата.

– Скрываете?! – Майко вскинулась. – Но… у вас же есть Исобу, да? И чакра Рикудо сверху? И даже его плоть! Вы же даже больше не шиноби, вы – что-то большее. Ни за что не поверю, что ваша регенерация не справилась бы с последствиями… чего-то там. Хотите сказать «нет»?

– Не приуменьшай, Майко, – усмехнулся Сенсома. – Говоря о том, что мое время во Вратах ограничено, Орочимару имел ввиду десятилетия постоянного нахождения в Седьмых Вратах на полной мощности.

– Так себе «ограничения».

– Если учитывать, что я буду жить столько же, сколько и обычный человек.

– Что?

Майко удивилась даже сквозь сонливость. Учитель всегда был скромным, насколько это было возможно для человека, вроде него. Да и сейчас это не было похоже на хвастовство, но… Сенсома-сенсей реально постарел, и даже свет его золотых глаз больше не ослеплял так сильно, как в былое время. Двадцать-тридцать лет постоянного нахождения в Седьмых Вратах Направления – мало? Это ж сколько он собирается жить?

– Я поясню, любимая, – вздохнул Орочимару, потирая переносицу. – А потом ты пойдешь спать. Это – приказ.

– А сам-то? – набычилась женщина. – Ты на ногах даже дольше меня.

– Орочимару-сан не нуждается во сне, – донеслось из дверей. – И для этого мы провели большую работу.

Сенсома прищурился, оценивая шиноби, вмешавшегося в их разговор. Худой, невысокий, бледный и беловолосый – так выглядел бы, пожалуй, Тобирама-сенсей, не вылазь он никогда из своих секретных подвалов и не сражайся в бесчисленных битвах. Этот шиноби был очень слаб физически, да и чакра у него была совершенно слабая, но вот выглядела она совсем необычно, чем-то напоминая…

– Как же тебе повезло, парень, – удивился Сенсома, вставая с табуретки и делая шаг к дрогнувшему шиноби. – Где же ты прятался, пока я стирал с лица земли твой клан? Последний из Цубаки…

Холодная ненависть, закрепленная где-то в подсознании, ударила хилого шиноби не хуже мастера тайдзюцу, заставляя его отшатнуться и зашипеть от боли. Сенсома мог даже убивать силой своей чакры, но с Цубаки лучше не полагаться на это, а действовать наверняка.

Лишить головы, сжечь, развеять прах.

Майко отшатнулась тоже, ошарашенно смотря то на учителя, то на вошедшего человека. Судя по ее глазам – она знала его и знала очень хорошо, но новость о клане Цубаки ей была в новинку. А вот Орочимару широко, по-змеиному, улыбнулся и, скользнув ужом, встал между учителем и своим верным ассистентом.

– Спасибо, Сенсома-сенсей, что подтвердили мои догадки насчет Хируко, – Змеиный Сеннин без страха заглянул в пылающие гневом золотые глаза. – Но я прошу вас его не трогать. Он – моя верная правая рука.

Чакра величайшего шиноби в мире и не подумала снизить свое давление – вместо этого она сгустилась и стала еще более устрашающей. Однако, чакра командующего фронтом с Землей тоже пришла в движение, усиливаясь силой природы. Два шиноби – Узукаге и кандидат на пост Хокаге, стояли друг напротив друга, упрямо смотря в глаза визави. Даже Майко поплохело от возросшего напряжения – силы этих двух были слишком велики.

Но все кончилось в одно мгновение. Просто в какой-то момент Сенсома вновь оказался на своем табурете, заинтересованно, пускай и не слишком дружелюбно, разглядывая Хируко.

– Спасибо, – Орочимару пригладил воротник на халате. – Без Хируко было бы тяжело продолжать эксперименты. Он – надежный специалист.

– Цубаки?! – воскликнул за его спиной помощник. – Орочимару-сан, я – Цубаки?! И вы знали об этом?!

– Догадывался, – Сеннин пожал плечами. – Ты имеешь очень большое сродство с различными кеккей генкай, а твоя чакра чем-то похожа на радугу. Хотя я с Цубаки и не так уж знаком. Поэтому слова Сенсомы-сенсея меня и обрадовали. Он – настоящий специалист по Цубаки.

– По их уничтожению, – взгляд Сенсомы стал стальным. – Я ведь не должен опускаться до объяснений того, к чему может привести твой поступок, Орочимару?

– Вы о сохранении Хируко жизни? Сенсома-сенсей, если бы вы боялись возрождения клана Цубаки, оставили бы вы жизнь Озину-сану?

– Да, – ответил Сенсома, после недолгого молчания.

– Потому что вам он – близкий человек, – кивнул Орочимару и улыбнулся. – Можете считать Хируко для меня таким же.

Все замолчали, переваривая случившееся. Особенно погрузился в думы Хируко – только что ему дали повод переосмыслить свою жизнь. Майко лишь изредка стала бросать на него заинтересованные взгляды – Цубаки, надо же. А вот Орочимару в открытую ухмылялся, ему подтверждение того, что он работает бок о бок с целым Цубаки, пришлось очень даже по душе.

И первой молчание нарушила Майко.

– Ладно, кхм… как бы то ни было, ты остановился на объяснении. Почему Сенсома-сенсей может жить не так, как обычный шиноби?

– Причин полно, – плечи Орочимару поднялись и опустились. – Чакра Рикудо, его плоть, Биджу внутри, закаленность тела, молодость разума и, конечно, природная чакра. О, и это если не учитывать обширные знания о фуиндзюцу и Печать Бьякуго. В теории, Сенсома-сенсей может жить вечно.

– Но не планирует, – заметил сам Сенсома-сенсей между делом.

– Ваша жизнь принадлежит не только вам, – сурово отрезал Ясягоро. – И вы знаете не хуже меня свою главную ответственность – защищать наш мир от монстров, подобных вам. Мадара, Джашин, а теперь еще и… Контролер, кто бы он ни был.

– Это если он и правда существует, – подал голос Хируко.

– Да, – согласился в тот же миг Орочимару. – Если он и правда существует…

Взгляд Сенсомы стал холодным, и он, поднявшись, ткнул ученика пальцем в грудь.

– Не говори мне, что ты так не веришь в своего товарища по команде, – его голос был угрожающе-спокоен. – И Минато – он ведь был твоим прямым подчиненным.

– И конкурентом, – добавил Орочимару. – Сенсома-сенсей, вам ли не знать, как бесполезно доверие? Лучше я буду рассматривать все варианты, не затуманивая разум догадками. А факты таковы, что Минато проигрывал борьбу за власть. Фугаку был дружен с ним, и их жены тоже – они дружат семьями.

– Ты же знаешь, что ни у Минато, ни у Фугаку не было реальных мотивов предавать Коноху, – фыркнула раздраженная недосыпом и упрямостью будущего мужа Майко. – Твои факты – дерьмо.

– Не исключено, – ответил Орочимару и поймал ее взгляд. – Но есть еще кое-что. Какой же силы должна быть техника и ее использующий, чтобы можно было полностью подчинить своей воле двух шиноби уровня Каге, а то и выше? А потом так вот с легкостью избавиться от одного из них, будто бы сам Фугаку Учиха перестал быть полезен? Представь себе на миг, Майко, что где-то в мире есть существо, способное такое провернуть. Представила? А теперь посмотри в глаза тому, кого ты подозреваешь.

Сенсома повернул голову к ученице и с некоторой гордостью ответил на ее взгляд. Конечно же он не обиделся – глупо обижаться на то, что тебя считают всемогущим твои же воспитанники. Особенно если ты сам всячески поддерживаешь такую о себе репутацию.

– Двадцать лет в Узушио, скрытность, сила, – Сенсома загибал пальцы. – К тому же, полное доверие и неприкосновенность, благодаря званию Бога Шиноби. И, сверху – именно в тот день, когда я пришел к Хирузену, у нас впервые появилась причина бояться какого-то контролера. Если подумать, все просто. Враг – я. Вот только… ты же не считаешь так, Орочимару. Почему? Исходя из твоей логики, все верно.

Ясягоро хрипло рассмеялся, из-за чего Майко поежилась. Ему бы злодеем быть. Самым, что ни на есть, хитрым, гадким и скользким. Детей воровать, например, строить свои империи. И вынашивать планы. О, если так подумать, на роль контролера он подходит так же хорошо, как и сам Сенсома-сенсей.

Да только вот…

– Пресловутое доверие, учитель, – ответил Орочимару, вторя мыслям Майко. – Я знаю вас всю жизнь. Вам я доверяю. Даже если это будет противоречить логике, нет… Даже не так. Недоверие к вам – вот, что противоречит моей логике.

– Я рад это слышать, – рассмеялся, в свою очередь, Сенсома. – Тогда я тоже буду тебе доверять, ученик. Несмотря, ни на что. А раз так – оставляю ситуацию под твою ответственность. Я ухожу и вернусь не раньше следующего месяца. Нужна будет помощь – зови.

– Мы уже не мелкие щенки, Сенсома-сенсей, – оскалилась за мужа Майко. – Положитесь на нас и ищите сына. А потом мы принесем вам надранный зад контролера на золотом блюдце.

– Отдельно от тела?

– Хе, да как пожелаете.

Орочимару нахмурился, пока они обменивались любезностями. Его сильно беспокоило нечто, о чем они забыли в самом начале этого затянувшегося разговора.

– «Биджу! Он так и не рассказал о Вратах. Хенге – причем оно вообще здесь, и как он умудрился в этом бою не получить никаких повреждений от Врат Направления? Он их не использовал? Тогда Минато бы в одиночку размазал его по стенам… Нет, есть что-то, что я упускаю.»

Но он найдет это. Обязательно найдет.

***

– Это был не он, – упрямо ответил Обито.

Прошли сутки с тех пор, как его спасли из пещеры Мадары. Первым же делом его обследовал помощник Орочимару-самы – Хируко-сан. Однако, уже через несколько минут после обследования, явился сам Орочимару-сама и лично провел еще одно. Командующий фронтом установил, что в тело Обито оказались вживлены части тел неизвестного происхождения. Самым главным во всем этом было то, что чакра, содержащаяся в этих частях, была уникальной и полностью дублировала чакру легендарного Первого Хокаге – Хаширамы Сенджу.

А вместе с тем, несла в себе Мокутон.

Теперь, с Мангеке Шаринганом и Мокутоном, Обито стал представлять редчайший актив во всей Стране Огня, из-за чего на него сразу навалилось столько, что и отдохнуть некогда было. Помогал лично Узукаге-сама, спасший его из лап своего давнего противника. Ну… как «помогал» – он просто делегировал свои обязанности секретарше, дав ей полное право делать от его имени все, что угодно: давать обещания, платить его деньгами, устраивать его же на дуэли и даже развязывать войну. Естественно, до крайностей не доходило.

Пока что…

И вот, когда, казалось бы, все важнейшие дела были закончены, а вопросы решены, на него накинулся Какаши.

– Он хотел убить Рин, и он отдал тебя Мадаре, – глаз друга был холоден. – Минато-сенсей – предатель.

– Тебе мой Шаринган в зад установили, придурок?! – взвился в сотый раз молодой Учиха. – Ты же видел, как неуверенно он двигался! Настоящий Минато-сенсей заставил бы Математика Боя отступить!

– Шутишь что ли? Ты же видел его силу – Математик Боя все еще сильнее всех. Он отличается от всех, кого мы знаем. Это – факт.

– Но за его спиной была обуза, и ей были мы. И это – тоже факт, Какаши.

Парни замолчали. У каждого из них были свои аргументы, и все они были примерно равны. Но так уж вышло, что их характеры были совсем разными. Какаши был человеком, который всегда исправляет ошибки. Свои, чужие – разницы нет. И для него, предательство Конохи было ошибкой, а значит, он бы ни в какой ситуации не поступил как Минато-сенсей. И плевать ему, что Минато-сенсей так не поступал! А вот Обито шел за людьми до конца. Если привязывался, то отвязать его было практически невозможно.

– Ладно, пустой разговор, – вздохнул Какаши и тут же поднял руку, сдерживая ответ Обито. – Забудь. Я говорил с Хируко-саном. Сегодня вечером он будет готов провести операцию. Тебе вернут твой глаз.

Обито насупился и молча отодвинул повязку с глаза друга. Оттуда на него смотрел его Шаринган, только оставшийся развитым до Трех Томое. Орочимару-сама сказал, что это – интересный случай, и, скорее всего, в глазнице Какаши полноценный Мангеке Шаринган, просто тело Хатаке не может его обеспечивать, так что пока он не перенапрягает его.

– «Это чем-то напоминает мне Мокутон, » – задумчиво произнес тогда командующий фронтом.

Что он имел ввиду, Обито спрашивать не стал.

– Забудь, – произнес молодой Учиха, возвращая повязку на удивленное лицо. – Бабушка говорит, что подарки нельзя возвращать назад. Глаз твой.

– Но ты же выжил! Тебе он нужнее!

– Тогда и Минато-сенсей не под контролем, и ты везде был неправ! И я докажу это, понял! И стану… я стану Хокаге!

В итоге Какаши махнул рукой. Ни вернуть глаз, ни переубедить этого болвана не получится. Он – слишком хороший друг. Но и Хатаке не собирался оставаться позади – в чем-то он сейчас сам себе напомнил надоедливого Гая.

Если Обито так хочет «спасти» предателя, Какаши ему поможет. Это просто, ведь предателя от предательства освобождает лишь конец его пути.

Он сам убьет Минато-сенсея.

– Обито-сан, – тихо позвал соклановца Итачи, неслышно подойдя сзади. – Пожалуйста, уделите мне время.

Обито довольно усмехнулся – гений клана обратился к нему как к старшему! Однако, уже через десять минут разговора молодой Учиха (тот, что, все-таки, постарше) вновь кипел и краснел, доказывая свою правоту. Итачи был осторожен в выражениях, но его заглавная мысль была такой же бредовой, как и суждения Какаши.

– Да что с вами со всеми?! – взвился Обито. – Это. Был. Не Он! Итачи, Сенсома-сама не мог убить твоего отца!

***

– Биджу! – Дан сплюнул. – Ох, блин!

Он сжал письмо Орочимару и выбросил прочь. Командующий фронтом с Землей, к сожалению, был чрезвычайно занят – сейчас в зоне его ответственности творилось такое, что Като порадовался, что его назначили на фронт с самым сильным противником – Страна Молнии, по сравнению с разборками уровня Математика Боя, была просто санаторием!

Но как же жаль, что Ясягоро не может помочь – сейчас, в разгар войны, когда еще и в собственных рядах творится Биджу знает что, Дану уже невмоготу терпеть. Сколько он так живет, лет шесть, семь?

И сколько же из этих лет он пропустил?

– Любимый, – Цунаде зашла в палатку и тут же нахмурилась. – Ты в порядке?

– Извини, навалилось забот, – Дан тепло улыбнулся жене. – Еще и Орочимару шлет смурные вести – похоже, у нас предательство или что похуже. А еще я узнал, что бывают ситуации, в которых даже легендарный Математик Боя разводит руками.

– Добро пожаловать в клуб, – задорно усмехнулась жена.

Като нахмурился. Вот уж чего за любимой он не замечал, так это такого откровенного злорадства над старшими. На нее не похоже совершенно. Или нет, не так. Все проще – он опять ничего не понимает.

– Объясни.

– Ну что с тобой поделать… – жена подошла к нему, обошла и обняла со спины. – Като, Сенсома не всемогущий, ты сам мне это говорил. Но ты плоховато знаешь его. Даже если он не способен на что-то, он все равно будет что-то делать. В любой ситуации. Никакого бездействия. Он договорится с Ками или Они, создаст какую-нибудь технику или еще что-то, но он продолжит действовать. И если такой человек «развел руками», это означает, что он просто решил поиграть. Как думаешь, сколько бы его легендарных битв заканчивались, не успев начаться, если бы он вот так «не разводил руками», м?

– Хочешь сказать, он просто несерьезен? – Като нахмурился. – В такое-то время…

– Это – его выбор, – ответила Цунаде. – Вспомни, Сарутоби-сенсей рассказывал нам, что Сенсома всегда был серьезен. Он кривил душой. Это было еще до нашего рождения. Когда я познакомилась с ним, он уже был так силен, что ему скучно было быть серьезным. А уж сейчас…

– Но наша жизнь – не игрушки! – Дан развернулся к жене и взял ее за плечи. – Его несерьезность может стоить людям жизней!

– Твоя несерьезность может стоить людям жизней, – мягко поправила супруга Сенджу. – А вот у Сенсомы такого нет. Наоборот – поспешная серьезность сильнейшего в мире может принести людям бед. Страшно подумать, чтобы случилось, реши он пойти войной против всего мира тогда, когда потерял Юки-сан. А ведь даже я по ней скучаю…

– Вот оно как, – Като задумчиво посмотрел в прекрасные глаза своей прекрасной жены и кивнул самому себе. – Мне нужно обдумать это. Я… ом, Биджу, как невовремя!

– Что? – вскинулась Цунаде.

Она знала, ее муж просто так не ругается.

– Просто оставайся здесь и извини меня за то, что так обрываю разговор, – махнул ей рукой любимый. – Продолжим позже, ладно? И… спасибо. На всякий случай.

Цунаде удивленно смотрела, как Дан вылетел из палатки и устремился куда-то на правый фланг. Ее сенсорские способности молчали, но у него они куда более развиты, к тому же еще и особенные. Похоже, что что-то началось, странно только, что он не взял ее, но кто знает, что творится в его голове?

– После этой войны мы съездим в отпуск, – решила женщина, начав неспешно прибираться в покоях мужа. – В долгий и теплый отпуск…

Подняв очередной листок, она узнала на нем почерк Орочимару и, внутренне извинившись за любопытство, развернула его.

– Твоя проблема, Като, слишком серьезна, чтобы доверять листу, так что конкретики я не донесу. Шиноби твоего уровня не страдают подобным. Я бы попросил тебя передать мне список и паспорта всех твоих экспериментов за последние десять лет – вполне возможно, что это могут оказаться последствия. Однако, сейчас не лучшее время для передачи информации между нашими фронтами, сам понимаешь – люди пропадают. Можешь явиться сам, тогда уж мы точно докопаемся до истины, но и тут та же опасность. Большего пока не скажу – я слишком занят. На фронте с Землей замечены Мятежные Учиха, и Математик Боя недавно вступил с ними в бой. Тогда нас и предал Минато. Хотя Сенсома-сама искренне считает, что его могли контролировать некоей техникой, я склоняюсь к мятежу. Будь осторожен. Если Минато – мятежник, ты можешь стать его мишенью. Особенно если ты испытываешь проблемы с памятью. Как я и сказал ранее, это – очень серьезно. Береги себя и фронт.

Вот, что гласило письмо. Цунаде неверяще перечитала его дважды, а после сожгла в пламени свечи, дабы скрыть все возможные улики. Като не сказал ей, а значит – не хотел, чтобы она знала. А она узнала…

– Проблемы с памятью? – Сенджу тупо посмотрела на прорезиненный тент. – А ведь и верно…

***

– Как все запущено, – оценил Ловен, отхлебывая из бутылки.

Они покинули лагерь фронта с Землей девять часов назад. Именно столько времени Сенсоме потребовалось, чтобы в подробностях описать ситуацию и приложить к ней свои суждения. Вернее, понадобилось бы куда меньше времени, но вмешалась Сашими, начавшая спорить с главным героем этой странной книги, судя со своей колокольни.

– Если предательство – все просто, – отрезала Сашими. – И даже если существует контролер – все тоже просто. В первом случае нужно раскрыть центр мятежа, и это у нас уже сделано – кто, если не Минато Намикадзе, будет стоять во главе предателей? Найдем его, одолеем и расспросим с пристрастием. Одного не понимаю, Сенсома-сама! Вы же могли сделать это сразу!

– Мог ли, эхе? – Сенсома по-стариковски закашлялся. – Я уже далеко не тот юноша, что крушил всех направо и налево. Минато оказался истинным гением, а с ним же еще и Карума был. Два противника уровня Каге, каково, а? Чудо, что я вообще выжил…