Текст книги "Математик Боя. Возвращение (СИ)"

Автор книги: Кровь и Чай

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 33 страниц)

– Ты меня звал?

Сарутоби Хирузен тяжело вздохнул, пряча довольную улыбку в бороде. Мир менялся вокруг них, вместе с ним менялись и люди, даже война, идущая уже несколько лет и прозванная Третьей Мировой Войной Шиноби – и та отличается от двух предыдущих. Кажется даже, будто бы все в мире способно поменяться за двадцать долгих лет.

Но только не извечная привычка Данзо появляться в самом темном углу кабинета и задавать один и тот же тихий вопрос вместо приветствия…

– Я… посылал за тобой, – склонил голову стареющий Хокаге. – Похоже, скоро война закончится.

Данзо не удивился и вообще никак в лице не поменялся. Впрочем, это было ожидаемо – глава Корня, равно как и глава Конохи, не особо беспокоился о идущей войне.

Третья Мировая – как много в этих словах ужаса и отчаяния для многих. Слишком многих. Но Хирузен и Данзо участвовали в двух предыдущих конфликтах мировых масштабов, и они могли поклясться – тогда все было гораздо ужаснее.

Нынешняя война казалась просто разборками за влияние и деньги – в ней не было даже толики тех жажды крови и страха, коими отметились две первые. Все грызутся со всеми – официально. Неофициально… ослабленная гражданской войной Вода просто пытается удержать хотя бы то, что у нее осталось. Молния, по силе соперничающая с Огнем, облизывается на земли соседа. Сам Огонь «оспаривает» земли богачей Земли, попутно отмахиваясь от шиноби Облака. Земля грызется с равным по силе Ветром, не забывая вставлять палки в колеса вообще всем, до кого дотянется – у нынешнего Цучикаге – Ооноки Обеих Чаш Весов, просто-таки маниакальное желание везде и всегда получать выгоду. А вот нынешний Казекаге – Раса, оказался благоразумным человеком и благодушно «поделился» с Огнем землями. Конечно, Огонь окажет ему ответную любезность.

Еще больше относительной «мирности» этой войне придавали стороны нейтралитета. Самураи Железа и ученые Снега – дело привычное, но вот то, что целый Континент, исследованный экспедициями легендарных героев своих Стран двадцать лет назад, сохранял ничейную позицию, но пристально следил за ситуацией, заставляло Великие Страны… сдерживаться и беречь силы. На всякий случай.

Ну и конечно впервые, за все года существования и союза, в войне не участвовала Страна Водоворотов. Клан Узумаки не собирался проливать кровь без острой необходимости, и слово его Узукаге было твердым. Каге бы и рады были думать, что этот нейтралитет их нервирует гораздо меньше чем все остальные вместе взятые, но это, увы, было, очевидно, совершенно не так.

И Хирузен был решительно настроен это исправить.

– Это, – он бросил на свой стол первую папку. – Данные с фронта. Земля. Если коротко – мы наконец нашли главную опору их снабжения.

Вот теперь Данзо скривился, причем так показательно, что Хирузену немедленно стало весело. Будучи мрачным типом еще в их молодости, он был ужасным собеседником, но став старым мрачным типом, он сделался совсем уж невыносимым.

Тихо скрипя механической рукой, удерживающей трость, глава Корня вышел на свет. Постаревший, мрачный, покалеченный. Правая рука вечно покоится на груди, забинтованная и экранированная всеми возможными способами. Левая – механическая – вершина инженерской мысли клана Митокадо, занимавшего самую лидирующую в Огне позицию среди всех механизаторских кампаний. Левый глаз смотрит неодобрительно, правый – закрыт бинтами.

Однако, несмотря на кажущуюся немощность, Шимура был почти так же силен, как и Сарутоби. И в этом ему, конечно, помог Орочимару с помощью своих научных изысканий.

– Мост Каннаби, – хмыкнул Данзо, бегло пробежавшись по тексту. – Надежная и монументальная переправа. Если ее уничтожить, мы заставим голодать весь фронт, пока они не придумают нового способа доставки.

– Именно так, – Хирузен кивнул. – Но вот второй документ.

На стол упала следующая папка, и теперь Данзо читал куда внимательнее – текст был мелким, и его было много.

– Вода зашевелилась, – левый глаз посмотрел на Хокаге немного неуверенно. – Это бывает, но… сразу после получения нами данных? Звучит как ловушка.

– Чья? Земли или Воды? – Хирузен хмыкнул. – Или ты поверишь в их союз?

– Я скорее поверю, что ими манипулирует кто-то, кто… – глава Корня поджал губы. – Следующая папка доносит о Шарингане в стане врага?

– Нет, – Хокаге положил третий документ перед другом. – Всего лишь убежище, которое недавно нашли наши люди на территории Воды.

– Это их убежище, – кивнул Данзо, даже не взглянув на текст. – Учиха…

Ненависть Данзо вспыхнула ярким взрывом, но быстро спала, уходя куда-то вглубь его души. Хотя Хирузен знал – злоба друга никуда не исчезла, лишь запряталась до поры.

– Итого, у нас есть, – Третий Хокаге пыхнул трубкой. – Важный стратегический объект в Стране Земли. Раз. Странная активность Страны Воды. Два. И предположительное убежище мятежных шиноби из клана Учиха. Три. Три этих факта могут быть и никак не связаны конкретно с Огнем, но они уж точно связаны с тем, кто базируется рядом с Водой, имеет интерес в Огне и Земле и явно разыскивает Изуну и Каруму.

– Это ты о том, кто не вылезал из своей раковины двадцать лет?

Мрачность Данзо перебила даже общий позитивный настрой Сарутоби. Двадцать лет… кто бы мог подумать, что величайший шиноби в мире сможет продержаться такое огромное время без поединков? Да вообще никто! Никому бы и в голову не пришло, что, став Узукаге после победы над Мадарой, Математик Боя запрется в Узушио и за два десятка лет ни разу его не покинет! Ни разу!

Но годы шли, а он все сидел там. Его посещали ученики, друзья, знакомые. Лица официальные и неофициальные. И всем он уделял время, и со всеми он был обходителен. Но никто так и не понял, чего он добивается.

– Готовит он что-то, маскируется, ищет сына или просто сошел с ума, – Шимура вздохнул. – Итог один – он не вылезет из Узушио просто проверить твои догадки. Если и выковыривать его из берлоги, то делать это более надежным путем.

– Как ты думаешь, – деланно невинно спросил вдруг Хирузен, поглядев в потолок. – Кого послать на уничтожение Каннаби? Для надежности я бы определил туда Белого Клыка, ну или Саннинов. Хотя… мои ученики сейчас заняты на других фронтах. Может быть Орочимару? Или Майко, на худой конец? Она там в одиночку все разворошит…

– Судя по тону, у тебя есть план, – прищурился Данзо. – Говори.

– О! Придумал! Назначу команду Минато! – просиял Хокаге и схватил ручку. – Как-никак, Намикадзе – один из трех претендентов на титул Хокаге. После войны Дайме явно обратит внимание на подвиги кандидатов. А бедный Минато, пускай он и талантлив, не так уж часто себя проявлял.

– Это потому, что он заботится об учениках и сильно печется о своей женушке, – Шимура нахмурился, а потом с силой врезал прямо по столку Хокаге. – А ну отвечай мне на мой вопрос!

Сарутоби моргнул, играя удивление (и делая это мастерски), а после все-таки расплылся в обезьяньей хитрой улыбке. Перед Данзо легла четвертая папка. Последняя, но не по значению, о нет. По значению это было, как… Ну, как ключ от хранилища самого сильного оружия в мире. Как секретная команда для ужаснейшего чудовища на планете. Как описание самой сильной техники, когда-либо изобретенной в мире шиноби.

Как то, что точно заставить Математика Боя вернуться в мир войн.

– Эт-то… – с Данзо разом слетели все его уверенность, мрачность и невозмутимость. – Это же… он же… А если…

– Он точно выйдет сам, – Сарутоби вздохнул, вмиг становясь серьезным. – Видит Ками, я и не собирался его тревожить, но… Что-то назревает, старый друг. И мне совершенно это не нравится. Да и… эту информацию я не мог у себя задерживать. Даже на день. Хотя бы как его друг.

– Я подготовлю гонца и посижу над обращением, – кивнул Шимура. – Как-никак, а он теперь – официальное лицо. Глупо будет задеть Узумаки панибратским обращением к его главе. Пускай он сам и не против.

– И пригласи его заодно проголосовать за Четвертого Хокаге, – Хирузен откинулся на спинку кресла. – Там ведь, все-таки, и имя его ученика есть…

***

– Да на самом деле нету никакой этой твоей… теории эволюции, – объяснял молодой чунин своему коллеге в лагере фронта с Молнией. – Есть лишь список существ, которых Математик Боя пощадил!

Его собеседник, как и парочка других шиноби, подслушивающих их, разразился громким хохотом. Такой шутки он еще не слыхал! Однако, это не значит, что последнее слово будет не его.

– Знаешь, почему Математик Боя никогда не спрашивает, какой сейчас час?

– Почему?

– Он сам решает, сколько сейчас времени!

Теперь хохот был посильнее. Недостаточно сильным, чтобы окончательно определить победителя в соревновании шуток, но точно достаточным, чтобы его услышал командующий.

– Туо, Рети! – окликнул их высокий мужчина с длинными голубоватыми волосами. – Еще один такой дрянной каламбур, и я лично попрошу Сенсому-сама, чтобы он вдарил каждому из вас промеж глаз!

– Бха-ха-ха-ха! – рассмеялись чунины и все, кто их окружал.

Туо получил в прошлой битве ранение и потерял правый глаз, а Рети был рожден одноглазым – его левого глаза никогда и не существовало. Тем не менее, бойцы намек начальства поняли и сделали вид, что занялись делом, хотя на самом деле просто снизили громкость своего искрометного юмора.

Като Дан улыбнулся, радуясь, что даже на фронте его подчиненные могут на какое-то время забыть о смерти и боли, и вернулся в свою личную палатку. Там, укрывшись в несколько мягких одеял, на вполне себе солидной кровати лежала наследница клана Сенджу. Именно так – кровать, одеяла, наследница – и больше ничего.

– Кажется, чего-то не хватает? – задумчиво побил себе пальцем по нижней губе Като.

– Тебя! – рассмеялась Цунаде, и продолжила смеяться даже после того, как муж бросил в нее одеждой.

Снаружи загрохотало, и Дан резко обернулся, будто бы надеясь увидеть причину шума сквозь плотное полотнище шатра. Когда он повернулся обратно, его молодая жена уже была одета, а улыбка на ее лице сменилась беспокойством.

– Ты слишком волнуешься каждый раз, – мягко упрекнул ее Дан, прислушиваясь к своей уникальной сенсорике. – Наши люди живы и… целы. Райкаге пристреливался. Или, быть может, он выгуливал своего осьминога?

– Это все равно не шутки, Дан, – покачала светловолосой головой женщина, садясь на край кровати. – Иногда… Иногда мне кажется, будто мы все делаем зря. Напрасно, понимаешь?

– Не особо, – мужчина сел перед супругой и с тревогой посмотрел в ее глаза. – Объясни.

Он частенько ее не понимал. Такие уж они непутевые муж и жена. Но, вместе с тем, они никогда не ссорились. Даже по самым мелочам. Потому что вечно ничего не понимающий Дан всегда обращался к жене с неизменным «объясни», а утопающая в любви к нему Цунаде с каменным терпением и даже интересом объясняла избраннику все, что он захочет.

Злые языки болтали, будто бы Като – подкаблучник, или же вообще – имеет тайные, явно темные, мотивы, и только поэтому всегда потакает жене после таких вот объяснений. Но, конечно, злые языки тут же затыкались, когда перед ними вставал один из трех претендентов на высокое звание Четвертого Хокаге.

– Будто все в пустую, Дан, – Цунаде нерешительно посмотрела на мужа. – Скольких я спасаю в госпитале? Скольких прямо на поле боя? Их все равно меньше тех, кого я не смогла спасти. И в последнее время мне все чаще кажется, будто мир… он такой же. Его не спасти. Мы делаем заплатки, закрываем собой плотину, но…

– Ты хочешь изменить мир? – удивленно поднял брови Като. – Зачем?

– Э… – супруга даже отшатнулась. – Ты что, совсем не понимаешь?!

Они были вместе уже десять лет. В браке только шесть из них, но даже так – большой срок. И за все это время у них как-то не всплывало такого разговора. Это даже странно, хотя, если подумать, Като часто избегал некоторых тем. Вероятно он думал, что просто не поймет жену, а той будет слишком тяжело ему объяснить.

Но не в этот раз.

– Мы не можем изменить этот мир, – Като покачал головой, вставая, отчетливо понимая, что все внимание жены сейчас сосредоточенно на нем. – Поверь мне, Цуна. Вспомни Сарутоби-сенсея – он был слишком силен, но даже он не смог. Или даже Хаширама-сама – твой дедушка. Тоже. Были и более великие люди…

– Сенсома, – почти против воли продолжила бывшая Сенджу.

– Но даже величайший не смог, хотя и хотел, – подхватил Дан. – Это невозможно, конечно… Но не унывай, песня моя, – Цунаде непонимающе посмотрела на мужа. – Я придумал, как нам быть. Если мы не можем изменить этот мир, но не хотим сидеть сложа руки, тогда давай попробуем изменить себя, а? Потихоньку-помаленьку, глядишь, а все и вокруг нас изменится. А там… кто знает – может быть и целый мир подтянется. Не насильно. Сам.

Цунаде открыто улыбнулась и бросилась мужу на шею. Пожалуй, это был первый раз, когда не она объяснила что-то любимому, а он ей. И, надо признать, он без каких-либо проблем убедил ее в собственной правоте. А, впрочем, могло ли быть иначе…

Дан довольно улыбнулся.

– Ну а теперь пойдем, – он подтолкнул ее в спину к выходу, не преминув на миг позволить шалость. – Изменяться и изменять!

***

Тапиро был джонином высшего ранга из Страны Земли. Он был сильным шиноби и воином, которого знали, уважали и боялись как друзья, так и враги. Все узнавали мастера-взрывотехника по одним только длинным желтым волосам и предвкушающей гулкий взрыв улыбке. Хотя, равно как и шиноби, он был еще и мужем и отцом – Мицука и Дейдара – его дорогая семья. Ради них он был готов на все, не только на участие в Третьей Мировой Войне. Он был готов одолеть даже Ками.

Так как же… как же он оказался здесь?

Тапиро посмотрел вправо и увидел темную каменную стену, явно простоявшую в этом мире не один десяток лет. Влево – такая же стена, но подальше на несколько метров, и еще одно изменение – аккуратный новый медицинский столик белого цвета, но фоне старой стенки смотревшийся… чужеродно. Потолок и лампа, свисающая с него, чужеродными тут не были, но Тапиро удивленно моргнул. Его привычная желтая челка… исчезла. Он прислушался к себе и понял, что обрит наголо.

– Что… – голос был сиплым и тихим, но джонин возблагодарил небо хотя бы за то, что он вообще был.

Стоп. Точно, это же госпиталь! Правда, Тапиро не был уверен, что их госпиталь внутри выглядит так… непритязательно, но он там никогда и не бывал, так что все может быть. А как он попал сюда? Память… стыдливо молчит.

– Эй… – голос слушался лучше с каждым мгновением, Тапиро дернулся встать, но… понял, что надежно зафиксирован на своем лежаке. – Эй!

– Очнулся? – донесся из коридора мужской голос с хрипотцой. – Уже иду.

Простая деревянная дверь распахнулась, и в палату Тапиро вошел высокий мужчина с длинными черными волосами. Он был одет в дорогое хаори с изысканной вышивкой, но прикрывал его просторным докторским халатом, на котором Тапиро сразу же отметил капли засохшей крови. Выражение лица вошедшего было спокойным и даже доброжелательным, но джонину высшего ранга стало не по себе.

Он уже где-то видел это бледное лицо со змеиными глазами…

– Как самочувствие? – мужчина поднял со столешницы планшет и вынул ручку из кармана. – Головные боли, галлюцинации?

– Нет… – прохрипел Тапиро, напрягая память. – Но я… не помню…

– Проблемы с воспоминаниями, – понимающе покивал мужчина. – Старыми, свежими?

– Последний… день, – наморщил лоб джонин.

– Пройдет, – мужчина подошел к койке и положил на лоб раненого руку. – Сейчас я подам чакру в твой мозг напрямую, не сопротивляйся, иначе разболится голова.

Тапиро послушно расслабился и почувствовал, как мощная чакра с примесью чего-то непонятного заполняет его голову. Через секунду он скривился от воспоминаний, влившихся в голову и дернулся всем телом подальше от того, с кем сражался до потери сознания! Не получилось, но он рыпнулся вновь!

Подальше от Орочимару Ясягоро – Змеиного Саннина и первого в списке кандидатов на пост Четвертого Хокаге.

– Память – последствие порошка, который я скормил тебе во время боя, – командующий силами Страны Огня на фронте с Землей чиркнул что-то в своем планшете. – И не дергайся – только устанешь. А ты мне нужен свежим. Затем и порошок – вы – джонины, очень неохотно даетесь в руки. А эксперименты ставить надо.

– Ты! – выдохнул яростно Тапиро. – Убл…

– Тихо, – бледный палец властно лег на его губы. – Майко идет.

Как только он это сказал, дверь в палату распахнулась от мощного пинка ногой. Красивая и статная женщина, врезавшая в нее, замерла в стойке, наслаждаясь моментом, но уже через секунду вошла внутрь, подняв бровь при виде джонина Земли. Потом она перевела взгляд на бывшего напарника по команде.

– Экспериментируешь?

– Охотно. Но не в данный момент. Что-то важное?

– Найдется время?

– На тебя – сколько хочешь.

Майко Инузука скривилась от нежностей, но промолчала. Тапиро хотел было закричать, прервать их беседу, ну или хотя бы сделать комплимент заднице лучшего штурмовика Страны Огня, но внезапно осознал, что потерял голос. Совсем.

– Хокаге шлет привет, – Инузука прислонилась спиной к стене, наблюдая, как протирает свои инструменты безумный ученый. – Пришли новые приказы.

– Ты их принесла? – поднял взгляд на женщину Орочимару.

– Сожгла, – фыркнула Майко. – Теперь я – единственный человек, кто знает, что в них было. А значит – я тебе нужна.

– Ты будешь мне всегда нужна, – улыбнулся Ясягоро.

Тапиро… ну, охренел. А кто бы не охренел, если бы узнал, что великий ученый, кандидат на пост Хокаге, сильнейший сеннин и просто ублюдок – Орочимару Ясягоро и самая дерзкая, резкая, грубая и сильная сука Конохи встречаются?!

– Пф! – вновь фыркнула Инузука. – «Нужна-нужна», а ты докажи, что это не очередной сраный эксперимент.

– Как же?

– Ну, не знаю, под венец позови что-ли?

– О, так ты созрела?

– Я?! А разве не ты должен был?!

– Я готов.

– Эт че сейчас, предложение типа?

– Оно. Руки и сердца. Выйдешь за меня?

Охренел не только Тапиро.

– Ты можешь воспринимать меня в серьез?! – взорвалась Майко, подскочив к Змею. – Самовлюбленный, странный, безумный, нет, конечно красивый, но тупой…

Руки Ясягоро пришли в движение, тут же смазавшись от скорости, и в следующее мгновение ноги женщины подкосились, и она упала прямо в его руки.

– Я не тупой, – ласково сказал Майко Орочимару. – И я знаю все акупунктурные точки в человеческом теле. Особенно – в твоем.

– Если это комплимент, то иди нахер, – Инузука не отрывала взгляда от глубоких змеиных глаз.

– Так ты выйдешь за меня? – снова спросил сеннин.

– Блять.

Женщина подалась вперед и впилась своими губами в бледные губы любимого. Пять лет. Пять лет они вместе, и эта парочка реально пугала всех и каждого, кто знал об их союзе. Змей и волкодав, принявшие людской облик (или приближенный к людскому), лед и пламень, вода и камень. Майко могла уживаться только с ним – Орочимару терпел все выходки просто потому, что ему было наплевать, был одним из немногих мужчин в мире, кто был сильнее ее и… любил ее. Простые критерии, но понятные – то что нужно для лучшего в мире штурмовика. Орочимару нравилась Майко своей непосредственностью и умом – за грубым поведением скрывалась по настоящему мудрая женщина. А еще – только она могла терпеть то, чем он занимается, потому что и сама порой была не против покромсать еще живых людей на мелкие кусочки.

Тапиро почувствовал, как по спине пробежал холодок. Дети этих двоих точно будут самыми сумасшедшими ублюдками в мире шиноби.

– А теперь – приказы, – Орочимару легко поставил женщину на ноги, и Тапиро вновь передернуло – за всем этим моментом он даже не обратил внимания, что поймав будущую жену, сеннин изогнулся в совершенно неестественной, змеиной позе. – Что Хокаге хочет от меня?

– Победы, как и всегда, – Майко показательно облизнула губы. – Если конкретно – у тебя приказ направить Желтую Молнию с командой на миссию по уничтожению опорного пункта снабжения врага. Мост Каннаби должен быть разрушен. Если потребуется – не единожды. И да – раз уж я стану твоей женой, то я хочу двоих.

– Пусть это и похоже на ловушку, Сарутоби-сама решил атаковать, – Орочимару задумчиво отстучал пальцами несложный ритм по планшету. – И Минато… хотя тут соглашусь – Минато нужно набирать известность для того, чтобы выборы Хокаге были максимально честными. А уж в то, что он справится, я верю. И да – ты о чем?

– Дети, – чуть смутившись, буркнула Инузука. – Хочу щеночков… Ты видел сына Фугаку? Итачи-кун такой умничка, хотя у него очень скучное лицо. Детей хочу. И, кстати, разве ты не хочешь стать Хокаге? Зачем бы тебе ратовать за Минато?

– Я за честные выборы и здоровый дух соперничества, – Орочимару улыбнулся так широко, как не улыбнулся бы никто из обычных людей. – Зато когда я выиграю, ни у кого не останется вопросов – обойти Желтую Молнию по честному – достойная победа. Кстати, дети будут, но мои эксперименты показали, что шанс зачать мальчика у меня выше. Так что, возможно, не с первого раза.

– Я уже в предвкушении, – фыркнула, вновь скрывая смущение, Майко.

– Тогда свободна до вечера, – Орочимару было отвернулся, но вспомнил кое-что на полпути. – Оу, нет, стой!

– Еще поцелуй? – женщина застыла в дверях.

– Передай весточку Джирайе, я нашел кое-что, что будет ему интересно.

– Это про сына сенсея?

– К сожалению – нет. Я узнал о том особняке в Конохе, в котором они жили в прежние времена.

– Ох уж эти прежние времена…

Всего на мгновение, но оба могущественных шиноби вернулись назад, на двадцать лет во времени. Тогда они были молоды, росли с каждым днем, как и силе так и физически, и у них был мудрый и могучий наставник, который был способен решить любую проблему и ответить на любой вопрос. Сейчас они выросли, заняли высокие посты, сменили на них старых учителей и вдруг осознали, как же тяжело, когда за спиной больше не стоит сильнейший в истории воин.

Но им уж точно все по плечу.

– Передам, но что конкретно? – Майко развернулась к подходящему Орочимару, протягивающему ей какой-то листок.

– Это и имя настоящего владельца, – сеннин расстался с документом и вздохнул. – Дом был выкуплен через десяток третьих лиц. Было тяжело, но в конце меня ждал сюрприз. Джирайе и Сенсоме оплатил жилище ни кто иной, как сам Второй Хокаге.

– Тобирама Сенджу? – Майко нахмурилась. – Может Джирайя и правда чей-то ублюдок? Ну, с верхов. Не стал бы сам Хокаге покупать на свои бабки такую махину для абы кого.

– Бери выше, – усмехнулся Орочимару. – Может статься так, что Джирайя – сын самого Второго.

– А у Второго разве могли быть дети? – искренне непонимающе нахмурилась Инузука.

Хохотнув, Орочимару пригнулся и поцеловал скорую жену.

– У всех могут быть дети, Майко. Даже у Великих.

И Инузука ушла передавать волнующую весть старому другу, который во время войны путешествовал по Странам, разведуя, гуляя по бабам и ища… Ища сына своего приемного отца и своих собственных родителей.

– Ну а мы начнем, – хлопнул в ладоши Орочимару, оставшись наедине с притихшим Тапиро.

– Ты – ублюдок! – вырвалось из ранее безмолвной глотки. – Да я тебя… А потом твою жену… да я вас всех…

– Можешь кричать, если больно, – резким движением Ясягоро поднес к глазу пленного скальпель. – А можешь плакать…

***

Сашими не нравилось рано вставать. Хотя, кому вообще может быть нравится рано вставать? Тем не менее, сегодня встать пришлось именно что рано – прибыл гонец из Конохи, и его полагалось встретить как подобает.

– Меня зовут Сашими, господин гонец, – поклонилась девушка перед мужчиной в жилете чунина Листа. – Добро пожаловать в Узушио.

Новости были срочными и важными, и суетливый гонец все норовил пробить к Узукаге, но… конечно, его никто не пустил. Парень, по всей видимости, больше хотел увидеться с легендой, чем донести до него новости, однако, даже в противном случае успеха он бы не добилася – и два больших парня за спиной Сашими это гарантировали.

Девушка приняла все принесенные документы, уверила, что не станет их распаковывать и просто поболтала со смирившимся чунином о погоде. Узнала новости. Война была в самом разгаре и, похоже, не собиралась заканчиваться в ближайшие год-два. В Конохе намечались выборы. Странное дело – раньше преемника назначал сам Хокаге, но похоже что Сарутоби Хирузен решил, что Хокаге должен быть не только сильнейший шиноби, но еще и народный любимец.

Согласившись, что это правильно, девушка умело свернула разговор, еще раз заверила гонца, что не будет читать секретную документацию, потом заверила еще раз, потом еще, еще и еще – в такие моменты она понимала своего босса и начинала ненавидить любое проявление политики так же люто, как он.

Наконец, с гонцом было покончено, и Сашими незамедлительно направилась в Резиденцию.

– Игры с детьми закончились, – вздохнула она перед дверью своего непосредственного начальника и, по совместительству, сильнейшего шиноби всех времен. – Теперь начинается дурдом.

Открыв замок своими ключами, Сашими вошла в святая святых всего клана Узумаки…

Кабинет Узукаге находился в полутьме – тяжелые шторы на широком окне были плотно закрыты. В ноздри тут же ударил кислый запах, а под ноги, будто нарочно, попалась бутылка. Потом еще одна упала с полки. Еще и еще – бутылок в кабинете было так много, что при желании из них можно было бы, кажется, построить новый кабинет, или даже краше. В самом дальнем углу находилась криво развернутая кровать, на которой возлежало худое тело. Старческое тело. Но вот тело разлепило глаза, реагируя на звук, и уставилось на секретаршу Узукаге.

– Са-а-а-ашими… – зевнул старик, хотя Сашими знала, что на самом деле его внешность совсем не отражает его возраст. – А это ты-ы-ы… У меня болит голова-а-а… Сбегай… за бутылочкой?

– Нет, – отрезала девушка, зная повадки этого пьяницы, а после посмотрела под ноги. – Сенсома-сама, вставайте!

Распластавшийся прямо на полу абсолютно голый мускулистый мужчина на первый взгляд выглядел спящим пьяницей, но Сашими знала своего босса – он пил слишком редко, чтобы она могла бы увидеть его в нетрезвом виде. Даже несмотря на то, что за ним вечно таскается Ловен, который известен… да и так понятно, чем он, собственно, известен.

– Ох… – вздохнул Математик Боя и… продолжил амплитудные отжимания, за которыми (в самой нижней точке) его и застала секретарша.

– Вредина, – вздохнул Ловен, одним взмахом руки раздвигая шторы, а второй рукой доставая буквально из воздуха очередную бутылку вина. – Но красивая. Особенно когда так краснеешь от того, что он голый.

– Я привыкла, – действительно покрасневшая Сашими постаралась придать голосу уверенности.

– Хе-хе-хе-хе, деточка, старика не обманешь, – рассмеялся Архимаг. – Пускай ты и привыкла, тебе все равно это нравится, видит Автор!

Этот вредитель, алкоголик и просто безумный тип поначалу бесил Сашими настолько, что ей хотелось его прибить! Правда, тогда он выглядел значительно моложе, и казался даже симпатичным, но… Уже тогда, когда они встретились в первый раз, он был старше чем даже любой Узумаки в истории.

Тогда он заявился в Узушио и сказал, что ищет главного героя. Какой книги, и что вообще это за бред, никто тогда не понял, но когда странный пришелец взял курс на Резиденцию, его попытались остановить. Но вот беда – несмотря на то, что чакрой он ни грана не владел, ни один из встретившихся с ним Узумаки не смог ему помешать! На него чуть ли не всем селением налетели, но добились лишь… повального опьянения. Новоиспеченный, на тот момент, Узукаге лишь плечами пожал и оставил пьяницу и занозу жить у себя.

Это потом уже все в клане узнали о том, что противостояли одному из сильнейших противников своего главы, одному из вернейших его союзников и просто Архимагу гильдии Брау – Ловену Брау. Второй раз он поразил клан, когда состарился практически за два дня. Раз – и из молодого пьяницы получился старый алкаш. И, что прискорбно, на этом все изменения кончились…

– Если нравится – пусть смотрит, – выдохнул Сенсома, в одно движение поднимаясь с пола и разворачиваясь к девушке спиной. – Хотя прости, Сашими, но я все же оденусь.

Тряхнув гривой белоснежных волос, он прошел к своему шкафу и начал облачаться. Двадцать лет назад это был один из красивейших мужчин, когда либо встреченных молодой Сашими. Она увидела его впервые, когда он спасал ее из стана Мизукаге в битве при Узушио. Тогда он был молод, силен, решителен. Тогда-то она в него и влюбилась…

Но годы шли, и даже великий Математик Боя был подвержен их влиянию. Он стал ниже, пускай все еще оставался достаточно высоким. Набрал в весе, пускай это и был вес чистейших функциональных мышц. Стал часто горбиться и шаркать. Хотя Сашими и знала, что даже в свои пятьдесят пять лет Сенсома Узумаки-Томура остается сильнейшим воином в мире с самым светлым умом, остальных этому прохвосту удавалось обмануть.

Математик Боя любил «отыграть старичка».

– Хо-хо… – вздохнул он беспомощно озираясь. – А где же мои очки?

– Вы только что отжимались у моих ног, – Сашими сжала кулачки и громко добавила. – Голый!

– А это к чему? – подал голос Ловен.

– Я… – девушка покраснела. – Я же вижу, что он не старик! Видела… вижу… ну…

– Порой, молодой персонаж старше самых древних из книги, – Архимаг упал на кровать и присосался к бутылке, а потом добавил, не отпуская горлышко зубами. – А пофрой наобофот. Сефсома стафше, фем фы фумаеф…

– И какого черта я вообще это поняла? – вздохнула Сашими, но быстро собралась. – Коноха шлет вести!

Сенсома уже сидел перед ней за своим мощным столом. В очках.

Морщины на лице действительно старили его, а отросшая борода и белизна волос только добавляли эффекта. Если он того хотел, его можно было принять и за семидесятилетнего старика. Но если было нужно, он мог «вернуться» – стать тем самым Математиком Боя, о котором ходят легенды…

– Вести-вести… – произнес он задумчиво. – Мне все шлют вести… Вскрывай.

– Извини, гонец-сан, – пожала плечами Сашими, вскрыв секретный документ.

О, на нем, конечно, были охранные печати, но здесь, в Резиденции Узукаге… В мире нет такой фуин-охраны, которая смогла бы помешать одной из самых талантливых Узумаки своего поколения.

– Прошу, – девушка разложила документы перед начальником, недовольно поморщившись от того, что Ловен встал, подошел и заглянул в них через плечо друга.

– На фронте с Землей намечается заварушка… – задумчиво пробормотал Сенсома, читая. – Хм, похоже, Хирузен хочет меня вытащить. Хотя все это и правда походит на проделки Изуны. Жив, значит? А я уже стал забывать об этом…

– Изуна Учиха? – подняла брови Сашими. – Младший брат Мадары?

– Что тебя удивляет, рыба? – Ловен икнул. – Этот Изуна вроде бы даже младше Сенсомы.

– Физически, – поправил его Сенсома. – В любом случае, шанс того, что Учиха что-то планирует – велик. Особенно если прибавить к этому данные нашей разведки.