Текст книги "Математик Боя. Возвращение (СИ)"

Автор книги: Кровь и Чай

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 33 страниц)

– Выкладывается? – Архимаг даже не смотрел в сторону сражения. – Я, ик! не вижу нихрена – они так носятся все быстро… Но я точно знаю, что Сенсома не настолько слабый. Если бы Автор написал, что он реально выкладывается, это помещение перестало бы существовать. И, что хуже, мое пиво тоже…

– Нет, сенсей выкладывается не так, как ты говоришь, – пояснил Орочимару. – Он, конечно, сдерживается, но только в использовании техник усиления. Ни сендзюцу, ни Врата, ни чакру Исобу-сана он не использует. Только Вдохи и Величайший Контроль, завязанный на Печать Силы Сотни. Все это ставит его лишь немногим выше уровня Хокаге – сильнейших из Каге своих времен. Но все наши лучшие шиноби его не одолеют даже так. Потому что он выкладывается. Сражается в полную силу, которая была им специально ограничена. Вот я и не понимаю – зачем?

Ловен подумал, бросил-таки взгляд на мешанину техник и тел, ожидаемо не смог нихрена там разобрать и надолго присосался к бутылке. А потом, пошатнувшись и свесив голову, произнес:

– Похоже, наш главный герой хочет показать, как будут бесполезны статисты в последней битве.

Орочимару вздрогнул и посмотрел на учителя.

Сенсома радовался битве, оскалившись самозабвенно фехтовал, хохотал в голос, когда кому-то удавалось его задеть по серьезному… Казалось, будто для него это был обычный сверх-тяжелый спарринг, который радовал его. Но было и еще что-то. Вот оно! То, как жестко Сенсома ударил совсем маленького Итачи, посылая его на отравленные кунаи Чие. Конечно, юного Учиху спасли – увидевший опасность Сасори сбил бабушкины снаряды своими. Но сам факт…

Сенсома бился, но в определенные моменты времени будто бы невзначай подвергал жизни оппонентов нешуточной опасности. Он делал это нарочно и даже не беспокоился о том, что кто-то и правда может умереть. Он бы не смог спасти того же Кисаме, если бы сдвоенный удар Аммицури и Саконджи, под который он подставил акульего сеннина, все-таки прошел. Но он все равно подставил Кисаме.

И только Орочимару разглядел, что сенсей делает это нарочно. Всем остальным же это казалось… показателем. Показателем той самой пропасти между ними и Богом Шиноби. Они думали, будто бы он действительно ненарочно может прикончить их всех и даже не заметить.

– Нужно вмешаться, – подумал вслух Ясягоро.

– Думаешь? – пьяно спросил Ловен. – И какой, иэк!.. с того проф-мф-ф-и-и-ит?

– Показать, что он не прав, конечно. Что мы поможем ему.

– Пх-хе-хе-хе, парень, – взгляд Архимага вмиг стал осмысленным. – Ты не сможешь ему этого доказать. Потому что он прав.

Сказав это, Ловен махнул рукой в сторону сражения, и с его руки сорвался огонек, по мере движения превратившийся в целый огненный вихрь! Это заклинание почти полностью повторяло ту комбинированную технику, которой Сенсома победил Третьего Райкаге, с той лишь разницей, что состояло всего из одного элемента – магического пламени.

С места поражения успели отпрыгнуть все, кроме Сенсомы, который даже и не пытался. Он посмотрел на Архимага, который только плечами пожал, и сам пожал плечами. Да, Брау догадался о его мыслях, но это их не меняло. Вздохнув глубже, Сенсома активировал Седьмой Вдох и выставил перед собой клинок, от которого веяло холодом.

– Стиль Холодного Дыхания: Двадцать Пятое Ката – Ледяное Торнадо.

Новая техника, рожденная как раз благодаря все той же комбинированной атаке, которую он обрушил на бывшего Райкаге, сорвалась с его клинка и бросилась навстречу заклинанию. И смела ее в тот же миг, как только они соприкоснулись… И продолжила путь.

– Биджу! – выдохнул Кисаме, почувствовав настоящую мощь техники. – Старика прикончит!

Он первым бросился между Ловеном и торнадо, на ходу складывая печати. Старый маг-алкоголик ему нравился – он всегда был предельно честен и открыт. Поэтому у Кисаме даже мысли не было бездействовать. Как, впрочем, и у всех остальных. Все, кто только что сражался с Сенсомой, бросились защищать от его техники Архимага, спокойно смотрящего за развитием событий. Вперед встал даже Орочимару.

Но им попросту не дали исполнить задуманное.

– Стихия Огня: Огненный Меч Бога Войны! – донеслось до ушей Сенсомы каркающее.

– Стихия Ветра: Кружение Силы! – вторило ему мрачное.

И в торнадо Сенсомы влетел огненный шторм. Он был силен сам по себе, настолько, что от раздавшегося жара даже у покрытых с ног до головы чакрой шиноби начали подгорать волосы. Но еще его атаке на торнадо большую силу придавало направление, по которому он был запущен. Тот, кто корректировал направление техники, сделал так что шторм атаковал торнадо сбоку, ровно в то место, в котором оно было наименее прочным. В то, которым оно приняло заклинание Ловена.

И торнадо распалось, равно как распался вместе с ним и шторм. Сенсома знал это исполнение, когда на выполнение задачи уходит ровно столько чакры и концентрации, сколько нужно. Когда шиноби использует самый минимум затрат для достижения максимума результата.

Так филигранно использовал чакру только один шиноби в мире. Когда-то давно его прозвали Мастером Техник, а потом и Профессором.

Но главным его титулом, конечно же, был…

– Обожаю надирать зад высокомерным засранцам! – довольно хохотнул Третий Хокаге Сарутоби Хирузен, пыхнув трубкой. – Только этим бы и занимался.

– Ты слишком расслабился, – тихо сказал Данзо Шимура, стоящий подле него. – Мы вмешались – теперь мы тоже в битве. Если он сейчас прыгнет – сметет тебя за две секунды.

– Он не прыгнет, – улыбался Хирузен, бесстрашно смотря в золотые глаза друга. – Спарринг окончен.

– Вы с вестями? – крикнул им обрадовавшийся встрече Сенсома.

– Еще какими! – махнул рукой Третий Хокаге и повернулся к застывшему Орочимару. – Мы нашли армию.

***

– Ты нашел сына Сенсомы, – выгнул бровь Изуна. Шоурай кивнул. – Нашел и просто отпустил. Ничего не сказал ему и ничего не объяснил.

– Я сказал, – хмуро ответил Минато. – Но этот… Ошими… Который носит имя Хицугая… Он не заинтересовался.

– Чем? – уточнил Изуна.

– Да ничем, Биджу тебя дери! – разозлился Шоурай. – Вообще ничем, понял?! И не уточняй, Учиха! Я многое ему предлагал! Этот ублюдок вообще нихрена не захотел!

В пещере Учиха было сыро. Тем не менее, все собрания Акацуки организовывались именно в ней. И именно в ней находилось теперь Гедо, удерживающее Девятихвостого и, с недавних пор, Семихвостого тоже. И именно по ней разлетелось эхо от ее лидера.

– Ну вы же смогли хоть что-то узнать о нем, так? – спросил Зак, походив королевой.

Напротив Архимага сидел Белый Зецу.

– Смог, – ответил Шоурай, неприязненно посмотрев на Архимага. – Конечно я смог! Он из Воды, служит в АНБУ. И являет собой особый отдел. В одиночку, да. Отдел по убийствам. Не всегда скрытым, но всегда таким, чтобы никто не мог протянуть ниточку между ним и Водой. Лучший из лучших. И самый верный пес Мизукаге Ягуры. И нет – все наши политические предложения его не заинтересовали.

– Это неудобно, – поморщился Изуна и посмотрел на одного из новых членов организации. – Мы ведь могли многое предложить в политике Великих Стран, верно… Ооноки-сан?

Ооноки Обеих Чаш Весов степенно кивнул. Он вступил в Акацуки намеренно, ради получения выгоды. И ради все той же выгоды готов был идти на временные уступки. Он мог бы многое предложить в политике.

Он подумал об этом и слегка нервно выдохнул. Так, чтобы никто из присутствующих не заметил.

Потому что он обманывал. Всех их и даже самого себя.

Ооноки присоединился к Учихам и Шоураю, потому что до смерти боялся Математика Боя.

– Как бы то ни было, теперь мы можем… что? – Шоурай повернулся к Зецу. – Шантаж?

– Я-ам… – Белый почесал голову, будто бы задумываясь.

На самом деле, он телепатически связывался с Черным. Это был уникальный Белый, как раз для подобной разведки и шпионажа. И прямо сейчас он попросил Черного разузнать, есть ли чем шантажировать Ошими Томуру?

– Нет, не шантаж, – ответил он сразу же, как услышал Черного. – Что еще искать?

– Да что угодно! – тут же рыкнул Шоурай. – Что еще? Что ему может быть нужно?!

– Если человек ничего не хочет… – задумчиво произнес Изуна. – Значит – у него все есть. Исходя из этого, и того, что он – АНБУ… Зецу! Попроси нашего друга поискать что-нибудь о семье Ошими. Или Хицугайи, как он себя зовет.

Белый радостно кивнул и «отключился». Зак досадно вздохнул и отодвинул ставшую бесполезной доску.

– Думаешь? – спросил Шоурай.

– Да, – односложно ответил Учиха и посмотрел ему в глаза. – Есть еще кое-что. Ты уже слил местонахождение армии?

– Да. Математик Боя скоро узнает. Узнает и выступит. Я постараюсь сделать так, чтобы с ним было несколько его приближенных. Чем больше, тем лучше. Верно, Зак?

– Именно. Каждый, кто выступит против нас и не будет Математиком Боя – его слабость. Чем больше слабостей, тем лучше.

– Но он не глуп, и должен это понимать. И понимает, я уверен. Как бы то ни было…

– Есть! – перебил их Белый Зецу, принявший ответ от Черного. – У него есть жена и сын! Маленький семейный клан. Отец семейства – Хицугая Юки. Мать – Маюми Юки. Сын – Хаку Юки. Но эти архивы… Они скрытые. Высший доступ. И они общие. Не в его деле.

– Что это значит?

– А-эм, мням… Зецу-сан говорит, что это значит, что Хицугая Юки не подозревает об этих архивах. Они от него скрыты. Похоже, он говорит, что это что-то вроде… эмкхем… ком-про-ма-та.

– Он скрывал семью от Каге, – хлопнул в ладоши Ооноки. – У меня был такой боец. Думал уйти на покой к семье, когда захочет. Хотел, чтобы я не знал. Но я узнал и…

– Отлично, – кивнул Изуна и посмотрел на Шоурая. – Используй это. Скажи Хицугае Юки о том, что Ягура знает о его маленьком клане. И скажи, что сможешь помочь все провернуть, чтобы Мизукаге не помешал его уходу на покой. Нам нужна лишь одна жизнь.

– Поучи меня расставлять сети, – фыркнул Минато. – Скажи еще не говорить ему, что мы просим жизнь его родного отца.

***

– Страна Гор, – торжественно объявил Хирузен, когда все собрались его слушать. – Там он и держит армию.

– Тогда атакуем, – решил Сенсома.

– Когда атакуем? – уточнил Орочимару.

– Прямо сейчас!

Все смолчали, но по их лицам было видно, что они не согласны. Да и не только по лицам – после такого интенсивного спарринга, где им, в буквальном смысле, пришлось бороться за свои жизни, все они были уставшими и потрепанными, и определенно требовали некоторого медицинского ухода. Сенсома, конечно, видел это.

А потому сказал, непосредственно улыбнувшись:

– Вы не идете, разумеется.

Маски страдания и усталости тут же сменились воинственными криками. Заспорил каждый, причем спорил так, что, мол, остальным действительно в генеральном сражении не место, но вот уж он сам!..

– Вы не идете, – уже жестче повторил Сенсома и хлопнул рукой по столу. – Я сказал!

– Сенсей… – вкрадчиво попытался начать Орочимару.

– Нет! – махнул перерожденный рукой. – Никаких споров и обсуждений! Ничего подобного! Я сражался с Шоураем и Учихами под Конохой и был на грани поражения. Я мог умереть в тот раз.

– Там был еще я и Девятихвостый! – напомнил запальчиво Шиццу.

– А здесь будет армия, – уже гораздо спокойнее сверкнул глазами из-под очков Математик Боя. – Большая армия Шоурая. И Ками ведает, кто еще. Я пойду туда сам. И покончу с Шоураем.

– Ну не совсем «сам», – усмехнулся Сарутоби, пыхнув трубкой. – Мы с Данзо тебя прикроем.

– В бой идут одни старики? – Орочимару нахмурился. – А вы умереть не можете?

– А нас не жалко, – ответил ему Данзо.

– Жалко, – топнула ногой Омо.

Они спорили. Спорили долго, почти до самого вечера. Спорили яростно, почти до хрипоты. Почти все. Сенсома не спорил – он сказал свое слово и отошел к дверям. Уселся на порог и смотрел на людей, с которыми его свела судьба. Смотрел на хороших людей.

– Я тут подумал, – Архимаг сел рядом. – Я ведь тоже старый.

– Спорят там, Ловен, – усмехнулся Сенсома и махнул ему рукой.

– Ага, – Брау поднес к губам стакан – теперь он пил самогон. – Я знаю.

Так они и сидели вдвоем, смотря за спорщиками. Хирузен отвечал аргументированно. Орочимару аргументированно спорил. Данзо хмурился, но это было его пассивное умение. Остальные галдели. И уставали галдеть. Постепенно, подавленные аргументами Третьего Хокаге, некоторые начали расходиться по комнатам.

Первыми ушли дети – Омо и Итачи не годились для настоящих битв шиноби. За ними женщины – они были слишком мудры, чтобы долго спорить. Последним сдался Орочимару.

Потому что Орочимару с самого начала спорил за других. Для себя он все решил во время их с сенсеем прошлого разговора.

В бой действительно идут одни старики…

– Сенсома-сан, – тихо позвала перерожденного Аммицури Кагуя, когда все уже разошлись. – У вас будет минута для разговора?

– Найду, Аммицури-сан, – кивнул он вежливо и поднялся с порога.

Они прошлись. Скрытый Звук выглядел спящим, но так казалось только из-за времени суток – на дворе была ночь. На самом деле, большей частью подземное селение бодрствовало почти всегда одинаково. И ночью и днем. Потому что науке были безразличны такие мелочи.

– Хотела бы я пойти с вами, – вздохнула, наконец, Кагуя.

– Вы ушли одной из первых, – заметил Сенсома.

– Я не так глупа для пустой болтовни. К тому же, у меня тут внук. Мальчику нужно дать воспитание и обучить техникам. Наш кеккей генкай – очень сложный геном. Мне рассказывали о тяжести Мокутона – тут почти то же самое. Маленький Кимимаро может погибнуть без моих знаний, и даже гений Орочимару-сама его не спасет.

– Мудро, – кивнул Сенсома. – О чем вы хотели сказать мне?

– Ох… – старая Кагуя вновь вздохнула и посмотрела на звезды. – Это долгий разговор… Я постараюсь кратко.

– Я весь – внимание.

– Когда-то давным-давно я услышала о Математике Боя. О Сенсоме из клана Томура – великом воине, герое Первой Мировой Войны, да и… просто герое. О вас ходили легенды. О вас и ваших учителях, конечно. И я долго не могла вспомнить, что именно меня настораживает. А что-то настораживало – что-то в вас мне казалось… Смутно знакомым, будто бы привет от старого-старого друга. Как оказалось, я тревожилась не напрасно. Но поняла это только сегодня, когда вы сражались с нами. Когда пытались убить…

– Прошу прощения, если…

– Ох, не стоит, мы же шиноби. Да и не в укор я, а в то, что в те мгновения вы показывали внешне. Черты вашего лица… Вероятнее всего, я знала кого-то из ваших предков. Отца или деда. Мир тесен, не удивляйтесь. Лучше вспомните малышку Шизукани и ее мальчика. К чему же я? Да просто вспомнила вот… времена тогда были другие. Сенгоку Дзидай, Биджу, разгуливающие по миру. И клан Томура… Маленький, но гордый. Тогда я думала, что они гордятся так, будто знают какую-то тайну. Что-то такое, что простым смертным неподвластно. И это «что-то»… Теперь я не думаю – случилась оказия, что я узнала секрет вашего дедушки. Я узнала его здесь, в Стране Рисовых Полей. Если вам интересно, ваш клан зародился именно здесь.

– Мне безумно интересно, Аммицури-сан. Страна Рисовых Полей… никогда не слышал.

– Вы были малы, но, как я поняла, к десяти годам вас бы попробовали… «пробудить». Если честно, из того, что я узнала, не ясно, что именно из себя представляет «пробуждение», иногда его именуют «перерождением», но не суть. Суть в том, что когда-то у вашего клана был свой особый геном.

– Вот как? – Сенсома напрягся, когда женщина упомянула перерождение. – И этот геном…

– Геном Души, – сказала Аммицури. – Клан Томура – наследник генома Души. Это я узнала, когда наткнулась на развалины храма клана Аналет, когда бежала от войны с внуком.

Сенсома остановился. И ему почему-то вдруг вспомнился клан Цубаки. Их наследственность и традиции указывали на то, что каждое нечетное поколение становится лучше предыдущего нечетного, а потом они достигают «венца». Как там было…

– «Нечетная», – Сенсома вздрогнул, отчетливо вспомнив единственную мысль, стучащую в его голове после смерти.

После первой смерти. Еще в те времена, когда он даже Сенсомой и не был.

«Перерождение»? Может ли быть так, что юный Сенсома действительно оказался наследником генома Души – единственным из многих поколений, кому удалось пробудить этот редкий геном. Но удалось случайно – ровно в момент рождения и в момент смерти одного немолодого провинциального математика.

Так вот как появился Математик Боя…

– Что с вами, Сенсома-сан? – озабоченно нахмурилась Аммицури. – Я сказала что-то не то?

– Все в порядке, Кагуя-сан, – махнул рукой побледневший Бог Шиноби и слабо улыбнулся. – Просто ваши слова многое проясняют.

Перерождение, чистота, особое отношение у самого Шинигами – существа из-за кромки, управляющего душами. Рикудо, Глава, Джашин, все… Геном Души? О нет – Сенсома, вероятно, утерял его в момент перерождения, но какая-то его метка на нем осталась. И это действительно было важно. И удивительно.

Но Аммицури все равно умудрилась его «добить».

– Я хотела спросить – Четвертый Хокаге владеет геномом Души. Может он быть вашим сыном?

Комментарий к Решение и информация о корнях

Валентина Вячеславовна О. – спасибо за пожелание и поддержку!) рыбы не жалко, так что не за что)))

Кирилл Евгеньевич Е. – благодарю нижайше и рад снова видеть!) прям под написание залетел)

Arsenalom – спасибо еще раз, бро!)

вот, народ, очередной твист. очень надеюсь, что вы будете кидаться не тапками, а цветами и донатами) я старался закрутить все не так уж кручено и верчено, а попроще, а вышло, что вышло.

впрочем, в последующих двух-трех главах нас ждет битва. и битва эта, я очень надеюсь, вам понравится до дрожи.

не обещаю всего ее выхода в эту неделю, но очень постараюсь. сейчас как раз у всех выходные (поздравляю, кстати), так что я понимаю, что всем хочется почитать в свободное время.

если у кого есть желание и возможность, прошу мотивировать меня донатами – 2202 2018 3381 7907 (Зуев Илья с утра был…) и https://donatty.com/oZo

постараюсь не затягивать)

всем приятного чтения и, главное, здоровья) спишемся

Здесь был Бета.

========== Армия против отряда ==========

Страну Рисовых Полей (сиречь, Звука) покидали тихо. И без сопровождений, как бы сильно того не хотелось потенциальным сопровождающим. Хотя просто проводить вышли, казалось, все.

Сенсома нахмурился. Не все.

Безголосая Шизукани, робко улыбаясь, подошла к своему Узукаге и поклонилась. Нагато – ее вновь обретенный красноволосый сын, шел с матерью под руку, но робел, поэтому его поклон произошел с большой задержкой. Сенсома смягчился и улыбнулся в усы. Подобного официоза он терпеть не мог, но сегодня он выглядел поразительно уместно.

– Моя мама… – Нагато запнулся – ему все еще было тяжело говорить нечто подобное. – Мама просит вас не сердиться на Сашими-сан. Просто… Сашими-сан боится. Боится прощаться с вами.

– Я понимаю, – Сенсома вздохнул и похлопал парня по плечу. – Защищай их, пока я не вернусь. Как полноправный мужчина клана.

– Хай, – парень вновь поклонился, и добавил тише. – А я… правда член клана?

– Слово Узукаге, Нагато-кун. Ты – Узумаки по наследству крови. Живи с этим.

– Хай!

К его товарищам тоже подходили. К хмурому Данзо подходил такой же хмурый и нахохлившийся Яхико. Парень все еще не мог простить главу Корня за гибель своих друзей. Сенсома тоже осуждал в этом старого друга, но с нотациями не лез. Он верил в Шимуру. Если тот решил принести-таки членов молодой группировки в жертву, значит у него были причины. Веские причины.

– Ты не знал их, – дошел до ушей Бога Шиноби ответ старого друга молодому Яхико. – Я расскажу, когда вернусь.

– Вернись, – кивнул рыжий и, подумав, протянул Данзо руку. – И докажи. Или я прикончу тебя.

Данзо усмехнулся краем рта и отвернулся от протянутой руки. Он ненавидел подобные жесты.

Хирузена облепили все, кто не облепил Сенсому. Бывшему Хокаге желали удачи, давали советы и, конечно, принимали их же. Особенно долго и вдумчиво с ним беседовал Орочимару. Сенсома не слышал и не вслушивался, но знал, что они обсуждали будущее Звука. Как Какурезато, так и целой Страны. И был уверен, что после победы над Шоураем Орочимару получит долгожданную официальность.

В бедро тихо и сухо ударилось нечто маленькое.

– Ты надолго… дедушка?

Улыбка тронула лицо перерожденного и застыла на нем, не собираясь сползать. Омо-чан впервые назвала его так сама, без чьих-либо подсказок и напоминаний. Маленькая, напуганная и такая беззащитная – она сразу напомнила ему об их первой встрече. Было тяжело оставлять ее, но Орочимару пообещал позаботиться об аномальном холоде Ледяного генома.

– Не беспокойся, – мозолистые пальцы нежно огладили непослушные волосы. – Туда и обратно.

Он попрощался со всеми, кроме Сашими, не вышедшей к ним. Напоследок подошел Орочимару.

– Уверены, сенсей? – тихо спросил ученик.

– Я знаю, что делаю, – так же тихо ответил учитель. – А даже если я ошибусь, у мира есть ты. Вы. Вы все. Если Шоурай как-нибудь и выживет, сил у него останется на щелчок. И… если что… Этот щелчок предстоит сделать тебе.

– Надеюсь, что нет, – змеиные глаза холодно блеснули. – Но я вас услышал.

Он шагнул вперед и крепко обнял пожилого Бога Шиноби. Его лучший ученик. Его главный ученик. Как бы то ни было, Орочимару для Сенсомы был почти как родной сын. «Почти», потому что родных сыновей он так и не воспитал. Не научил. А его не только научил, но и воспитал.

И поэтому доверил ему сильнейшую технику в мире. Ту, которую сам когда-то перенял от учителя.

– «Сегодня мы с вами похожи, Тобирама-сенсей, » – весело подумал Сенсома, глядя в небо. – «Только я уже старый.»

Он, Хирузен, Данзо и Ловен в последний раз обернулись в сторону утеса, скрывающего в себе Звук. Они уже не видели тех, кто провожал их, но знали, что те смотрят. Сарутоби пыхнул трубкой и постучал ногой по земле. Повинуясь его условленному жесту, выведенное заранее фуин засветилось мягким синим цветом.

За миг до вспышки переноса Сенсома вскинул руку в прощальном жесте.

И они тут же оказались у границы Страны Гор.

– Успели, – одобрительно хмыкнул Данзо, имея ввиду своих АНБУ, должных к их приходу расчистить место переноса от нежелательных зрителей.

– В самый последний момент, между прочим, – поддел его Хирузен. – Я, вон, и того чую остаточную чакру. Хорошо чую. Так-так? Мальчишка Хьюга – сынок Сэдэо… У-у-у… Учитывая то, как он посматривает на мою дочь, могу точно сказать, что и она тут была. Серьезно, Данзо? Это – граница армии Шоурая, и ты послал сюда наших детей?

– Я послал сюда лучших, – повел плечами Шимура и тоже улыбнулся старому другу. – Лучшим полезно быть рядом. Тогда они совершенствуются. И, кто знает, что будет от союза лучших? По мне это хорошая… селекция.

– Селекция?! – взвился Сарутоби. – Ты мою дочь…

– Тихо, – прервал его Сенсома.

Хирузен тут же замолк. Он был рад немного поязвить с нелюдимым Данзо – любил, когда друг становился отчасти похож на человека, а не на хмурый кусок хмурого куска. Тем не менее, Сенсома был главным в их отряде, и его приказы, даже если они выказывались в форме мелких просьб и капризов, необходимо было безукоризненно исполнять.

К тому же, бывший Хокаге и сам почувствовал, как сгущается чакра вокруг них. Их же собственная чакра.

– Это фокусы… – Данзо прислушался к ощущениям и повернул голову к Сенсоме. – Узумаки.

– И я даже знаю, чьи именно фокусы, – вздохнул перерожденный.

А земля под их ногами вновь осветилась синим, но теперь рисунок фуин был обратным. Будто бы отзеркаленным от того, что перенес их сюда. Учитывая его оригинальную сложность, повторить нечто подобное вне стен Узушио, где все печати усиливаются, был практически невозможно. Сенсома, навскидку, назвал бы лишь пять своих подчиненных. Но ни один из четырех не сделал бы этого.

А вот как раз пятая…

Сашими появилась в короткой вспышке и тут же испуганно оглянулась. Испуганно лишь поначалу – как только ее глаза мазнули по четверке подчеркнуто заинтересованных стариков, девушка успокоилась. Она попала куда надо. Только… сил не рассчитала.

Ее качнуло в сторону, но Сашими преодолела секундную слабость и поправила подвязки большого рюкзака за спиной. Молча, ничего не говоря, она легким бегом подбежала к своему Узукаге, упрямо взглянула в его золотые глаза и встала подле. По правую руку.

Слева уже привычно булькал Ловен.

– Вся семейка в сборе, – хмыкнул он. – Рыбка, не глубоко тебе тут?

– Если ты рядом, я у поверхности, алкаш, – тихо буркнула Узумаки в ответ. – Говно всплывает…

– Хи-хи-хи-хе… Автор научил тебя шутить? Или это нервное? Боишься за свою симпатичную задницу? Выгонят ведь.

– Не выгонят. Лучше пусть убивают сразу.

Данзо довольно хмыкнул, не найдя в глазах молодой Узумаки и тени сомнения в своих словах. На миг он даже подумал было оторвать ей что-нибудь и проверить, так ли глубоки ее убеждения, но не стал. Секретарша Узукаге и правда была отличным кадром – старый глава Корня видел такое за сотню шагов.

– Все милое семейство в сборе, – хмыкнул Хирузен, видя, что Сенсома не скажет ни слова по поводу данной ситуации. – Ладно, идем что ли?

– Подожди, – Сенсома поднял руку и сел на корточки, взрыхлив ладонями песок. – Я постучу в дверь.

***

– Армия в боеготовности, – отчитывался клон-Шоурай из отряда «Мясо». – Отряды «тайдзюцу» и «ниндзюцу» на позициях. Отряд «фуиндзюцу» минирует пятый подвал. Все остальные отряды ждут указаний.

– Забавно, – Изуна усмехнулся, шатая ногой на весу. – Что-то я волнуюсь.

– Все мы здесь… – Ооноки мрачно осмотрелся. – Испытываем страх.

Акацуки тоже были в сборе. Некоторые оказались на собрании впервые. «Старичками» можно было назвать Каруму, Ооноки, Черного Зецу, прямо сейчас сливающегося с телом Белого, Зака, Минато-Шоурая и самого Изуну. «Новички», по большей части, были представлены клонами Шоурая, захватившими сильных шиноби. Не такими были только двое – казавшийся молодым мужчина по имени Хидан, которого привел как-то ухмыляющийся Зак, и…

Погодите-ка, какое еще «и»? Больше здесь и не должно никого быть!

Но голубоволосый мужчина, спокойно стоящий в центре «Шоураев» и облаченный в цвета Акацуки вполне себе был.

– Дан… – вспомнил имя Четвертого Хокаге Изуна. – Като.

Ооноки ошарашенно распахнул глаза и отшатнулся, попеременно смотря то на молодого Хокаге, то на Минато-Шоурая. В глазах Цучикаге плескался вопрос: «Мог ли контролер захватить тело сильнейшего шиноби Страны Огня?». И если «да», то почему не захватил его самого?

– Забавно, – наконец изрек Изуна, полностью осмотрев Хокаге. – Ты мне очень сильно напомнил кое кого. Шоурай.

Вот теперь не только Ооноки – отшатнулись все, кто не был под контролем кукловода. И все дружно и пораженно смотрели на лично пришедшего к ним союзника. Раньше они знали его как голос из разных ртов. Как паука, что невидим. И как надежного союзника, желающего власти и силы.

А теперь он встал перед ними во плоти. И эта плоть их поразила.

– А ты не особенно удивился, союзник, – усмехнулся Дан той самой усмешкой, что не шла никому из его марионеток. – Но этого следовало ожидать. Будь ты менее умен, и я бы давно тебя поработил. Кого я, кстати, тебе напомнил?

– Секрет, – Изуна подпер подбородок ладонью, уже в открытую любуясь Даном и зная, что Шоураю это неприятно. – Итак, ты здесь. Верно ты хочешь в этом сражении бросить все свои козыри на стол?

– Я уже их бросил.

Шоурай мог бы рассказать, что с утра закончил все дела Конохи на месяц вперед. Политические, медийные, гражданские – вообще все. Некоторые даже за тех, кто стоял ниже него рангом – пускай бездельничают. Если сегодня ему суждено будет проиграть, он будет полноправным Хокаге еще месяц.

Он мог бы рассказать о слезах в глазах жены. Мог бы, но не стал. Ибо это – плохая примета.

Тем временем Карума, до того пристально присматривающийся к рослому мужчине, стоящему подле Като, подошел ближе. И набычился, смотря на очередную марионетку.

– Ты даже его захватил, – процедил он, глядя на Дана. – Я хотел прикончить его сам. И доказать, что я лучше.

– Если хочешь, я исполню твою просьбу, – усмехнулся клон, вместо оригинала, проведя рукой по усам. – Но после боя.

– Тогда не подыхай. Не доходи до Восьмых.

Марионетка ответить не успела. Хотя клон-Шоурая и хотел этого, но их прервали. Низкий и глухой гул разнесся по всему убежищу, находящемуся глубоко в пещерах под землей. Разнесся практически единовременно – все ощутили его разом. И все же явственно ощутили угрозу, которую нес в себе этот гул.

– Отряду «мясо» выдвигаться на поверхность! – тут же среагировал Зак, играющий роль главного стратега. – Шестому и девятому подразделениям выстроиться стеной! Минута пошла!

Акацуки не шевельнулись, но как-то незаметно и разом изменились. Мгновенно. Только что начался их главный бой. Хотя все про себя называли его «последним». Но все они, вдруг, утратили робость и страх.

– Он идет, – произнес Шоурай, сложив руки на груди.

– Идет, – оскалился Изуна.

***

– Зашевелились, муравьишки, – хохотнул Хирузен, глядя на то, как из невидимых глазу пещерок выпрыгивают марионетки Шоурая.

– Напоминает мне Анкор Вантиан, – вспомнил Сенсома. – Тогда Страна Неба среагировала похожим образом.

– «Но в то время я был еще молодым и слабым, » – подумалось Богу Шиноби, и он посмотрел на напарников. – «И в союзниках у меня была лишь молодая Казекаге, ее горячий и глупый братец, да Озин… Сейчас все иначе.»

– Они идут, – произнес Данзо, недовольно смотря на врагов единственным родным глазом. – И это и правда армия…

С каменистых земель Страны Гор, в которую отряд даже толком не успел углубиться, на них действительно неслась целая армия. Сенсома не заметил среди врагов ни одного знакомого лица, но он прекрасно знал, что они – именно враги. Эти шиноби не носили никаких отличительных знаков, хотя явно принадлежали когда-то к разным Странам, как Малым, так и Великим. Сейчас все их прошлое стерлось и смылось. Все эти шиноби будто бы представляли собой армию нукенинов.

– «Нет, » – подумалось Сенсоме. – «Это не армия. Это он. Шоурай. В отдельности и в целом. Он – каждый из них, но и никто. Враг. Мой самый странный враг.»

За долгую активную жизнь шиноби у Сенсомы было много врагов. Были враги на один раз, те, которых он побеждал в первой же битве. Были враги вроде Какузу, с которыми он сходился не раз, побеждал, но не окончательно. Были и такие враги, которых он не знал, но которых был обязан одолеть, как Джашин. И, конечно, было множество заклятых врагов, таких как Изуна, Зак, Карума. И Мадара. Но среди них всех Шоурай был самым странным.

Потому что он не подходил ни к одной категории. И, в то же время, попадал под описание каждой.

– Как бы то ни было, – выдохнул Сенсома вслух, но тихо. – Моих врагов ждет лишь одно.

Его союзники напряглись вместе с чакрой, пришедшей в движение вокруг Бога Шиноби. Сенсома готовился к броску. Он подготавливал себя физически, ментально и морально. Он подготавливал свою чакру и природную чакру вокруг.