Текст книги "Snowbound (ЛП)"

Автор книги: KreweOfImp

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 37 страниц)

– Я… Ценю, что ты следишь, чтобы я был в безопасности, – осторожно сказал он. И именно эта фраза прорвала плотину.

– Ну, кто-то же должен этим заниматься, правда? – прошипел Кас, прищурившись, – раз уж ты, очевидно, не можешь с этим справиться. Ты вообще понимаешь, насколько безрассудно поступил? Как плохо это могло закончиться?

– Мне кажется, всё и так закончилось довольно плохо, потому…

– Немедленно. Заткнись.

Дин мгновенно захлопнул рот и инстинктивно отшатнулся, увидев, что глаза ангела горят яростным огнем.

– Ты будешь говорить только после моего разрешения. Можешь кивать или качать головой. Ясно?

Дин медленно выдохнул и кивнул.

– Когда я говорю, что всё могло закончиться плохо, я не намекаю на то, что Сэм поменял местами тарелки… Хотя то, что ты об этом не подумал, просто смешно, – а вот это было обидно: не то чтобы Кас назвал Дина тупым, но ощущения были примерно те же, – Нет, я говорю о том, что ты намеренно подсыпал своему брату слишком большую дозу лекарства, что привело к тому, что ты сам отравился еще сильнее, ведь ты меньше Сэма. Не говоря уже о том, что ты явно не учел, что у Сэма могла начаться аллергическая реакция.

Дин открыл рот, чтобы заявить, что аллергия на лекарство от аллергии – это хрень собачья, но, увидев взгляд Каса, тут же передумал вообще что-либо говорить. Ангел продолжил:

– Ты вообще подумал об анафилактическом шоке? Что, если бы организм Сэма не справился с лекарством? Что, если бы не справился ты? Я осмотрел всю комнату, и, если только я что-то не упустил, ты даже не потрудился спрятать где-нибудь неподалеку антидот. И ты прекрасно понимал, что я находился тремя этажами ниже. Если бы что-то случилось, ты бы просто не успел позвать меня. Сэм мог умереть. Ты мог умереть.

Стоп, что? Так вот из-за чего всё это?

Поняв, что происходит, Дин расслабился. Зная причину такого поведения ангела, Винчестер чувствовал себя намного спокойнее.

Он до смерти напугал Каса.

Дин, который ни разу не опоздал, когда они с Касом планировали сессию (ну, за исключением того раза с мне-нужно-отлить-так-что-я-отлучусь-и-будь-что-будет), просто не пришел, и когда Кас отправился на поиски, явно волнуясь, то обнаружил, что Винчестер лежит лицом в тарелке с пюре и ни на что не реагирует. А потом Дин не просыпался семнадцать часов кряду, не ел и не пил.

Да, Дин понимал, почему Кас был на нервах, особенно если учитывать, что ангел… Стоп.

– Почему ты просто не исцелил меня? – выпалил Дин и тут же закрыл рот ладонью, словно это могло вернуть сорвавшиеся с языка слова.

Кас побледнел и на несколько секунд опустил глаза, словно ему было стыдно смотреть на Дина. Охотник не успел это обдумать: ангел, от которого начало попахивать озоном, подошел к Винчестеру и навис над ним. Дин с трудом заставил себя не дернуться и остаться на месте.

– Мне кажется, – слишком тихо сказал Кас, – что я сказал тебе заткнуться. Не вынуждай меня повторять.

Дин слабо кивнул, показывая, что всё понял. Не смея даже подумать о том, чтобы опустить глаза, Дин заметил, что Кас дрожит. Господи, да он же на пределе… Дин, должно быть, жутко его напугал, и… О. О! Вот что скрывалось за маской стыда и страха.

По какой-то причине Кас не смог исцелить Дина. Возможно, потому что тому не грозила опасность – он просто вырубился, накачавшись наркотиками. Кас явно пытался исцелить его и потерпел неудачу, и это жутко напугало его, особенно если учитывать, как долго Дин не просыпался.

Как всегда, Дин доверился своим инстинктам. Он медленно, очень медленно потянулся к Касу. Он хотел сжать ладонь ангела, помочь тому почувствовать тепло охотника, дать понять, что Дин здесь, что он жив и здоров, что всё будет хорошо.

Кас стоял неестественно неподвижно. Дин не собирался резко дотрагиваться до ангела – он не был настолько глуп.

Кас, конечно, четко сказал, что не собирается прикасаться к Дину, пока злится, но… Кас и не срывался на нем. Дин сам предлагал себя, напоминая, что Кас еще не потерял его, что он жив, что он рядом. Кас нуждался в этом, даже если сам не осознавал этого. Ему нужно было прикоснуться к охотнику, почувствовать тепло его кожи, уловить ритм пульса, ощутить, как во время дыхания поднимается и опускается грудь.

Дин правда думал, что это сработает. Ладонь Каса дернулась, словно ангел хотел прикоснуться к Дину, переплести их пальцы, словно он собирался сесть на кровать, позволить Дину обнять его, дать охотнику перехватить контроль, успокоить и поддержать ангела. Словно он был готов признать, что на самом деле не злится, а до ужаса боится.

Дин правда думал, что это сработает.

И ошибался.

Как только Винчестер коснулся ладони Каса кончиками пальцев, ангел пришел в движение. Это произошло так быстро и неожиданно, что Дин, искренне испугавшись, резко дернулся назад.

Это было бессмысленно. Кас даже не собирался прикасаться к нему. Наоборот, он сам так резко дернулся назад, что уронил стоящий рядом стул. Дин не успел даже подумать о том, что может сделать или сказать, как может успокоить своего парня. Было слишком поздно. Дверь распахнулась с такой силой, что врезалась в стену с грохотом, похожим на выстрел, и захлопнулась.

Кас исчез.

***

Первые секунды после ухода Каса казались часами.

Дин очень хотел побежать следом за ангелом, догнать его, схватить за плечи и трясти, пока тот не придет в себя и что-нибудь не скажет.

Но охотник понимал, что бессмысленно даже пытаться. Кас мог передвигаться по бункеру со скоростью 37 миль в час, если ему нужно было срочно добраться до Дина. Он явно мог двигаться так же быстро, когда ему понадобилось уйти.

Ангел мог быть где угодно, и найти его можно было, только если бы он сам этого захотел. Ему не нужно было выходить из убежища, чтобы сходить в туалет, или поесть, или…

Кас мог прятаться днями.

Дерьмо.

Это был какой-то новый вид дерьма, и Дин ни малейшего понятия не имел о том, как можно всё исправить. Конечно, их отношения с Касом не были идеальными. Конечно, они ссорились, обижались и злились друг на друга.

Но они никогда не уходили.

Никогда не отказывались даже говорить о происходящем.

Никогда не отказывались даже прикасаться друг к другу.

До этого момента.

Дин не заметил, что глаза наполняются слезами, пока не моргнул и не обнаружил, что зрение стало размытым и нечетким. Винчестер тут же почувствовал себя отвратительно. Какой слабак будет плакать из-за того, что ему парню понадобился перерыв, чтобы успокоиться и прийти в себя? Что бы сказал Джон Винчестер, если бы увидел своего старшего сына?

Дин практически позволил себе шагнуть вперед и погрузиться в самоанализ, ругая себя последними словами, но понял, что не знает, сможет ли выплыть на поверхность.

Он с силой сжал кулаки, чувствуя, как ногти впиваются в ладони, оставляя на коже следы в виде полумесяцев. За эти годы Дин успел выучить, что боль можно использовать. Она могла отвлечь и помочь сосредоточиться на чем-то действительно важном. И да, возможно, это было не совсем здорово и правильно, но иногда физическая боль помогала справиться с эмоциональной.

Так что Дин позволил себе впиться пальцами в ладони и сконцентрировался на этом ощущении. Когда он наконец разжал кулаки, пальцы болели, зато сознание было куда более ясным.

Дин бы остался в комнате, разрываясь между гневом и чувством вины и пытаясь не утонуть в ненависти к себе, но у него была одна обязанность, о которой он просто не мог забыть.

Сэму всё еще нужно было есть. Да, конечно, он мог без труда питаться армейским пайком, но Дин не мог заставить себя вынудить брата питаться консервами, пока в том не было острой необходимости. К тому же, Винчестер, наверное, должен был извиниться. Несмотря на чрезмерно интенсивную реакцию, ангел все же не был неправ. Дин поступил безрассудно и даже не потрудился подумать о возможном исходе. Кас, конечно, преувеличивал – вероятность серьезной аллергической реакции на лекарство от аллергии стремительно приближалась к нулю – но Дин всё равно не должен был пытаться подсыпать Сэму снотворное. Охотник мог принять это.

Чего он не мог принять, так это тот факт, что его парень не мог даже смотреть на него.

Чувствуя, что опять падает в эту чертову кроличью нору, Дин снова сжал кулаки и заставил себя дышать настолько медленно и глубоко, насколько это вообще было возможно.

Почувствовав, что снова может себя контролировать, охотник спрыгнул с кровати и разделся. Ему срочно нужно было вымыться и побриться. К тому же, горячая вода могла помочь Винчестеру прийти в себя и разобраться, что же делать дальше.

***

Но вода не помогла.

Какая-то маленькая часть Дина надеялась, что когда он вернется в комнату, Кас уже будет ждать его, готовый сесть и поговорить о произошедшем, взять Дина за руку и сказать, что да, всё плохо, но это не конец света. Не конец их отношений.

Да, ладно, возможно, это было нелепо. Не то чтобы они были обычными партнерами, которые могли просто расстаться. Где-то глубоко внутри Дин знал, что будет с Касом до самой смерти (и, судя по всему, даже после неё, потому что окончательно умереть у Винчестера вряд ли получится).

Но между тем, что Дин знал где-то глубоко внутри, и тем, что шептала ему его неуверенность в себе, была существенная разница. Сейчас? Сейчас Дин был уязвим и беззащитен, и неуверенность уже ждала его за углом, готовая наброситься и проглотить.

Так что когда Дин открыл дверь и увидел, что в спальне пусто, ему пришлось потратить несколько секунд на то, чтобы сжать кулаки и справиться с подступающей паникой.

Неуверенность и ненависть неохотно отступили, но явно не собирались сдаваться, и Дин понял, что, если так будет продолжаться, в один прекрасный день он просто проиграет.

Зайдя в комнату – там было пусто; не так, как обычно, когда Кас сидел в библиотеке или занимался своими делами, а намного сильнее – Дин подошел к комоду, чтобы одеться. И кто мог винить его за то, что он достал те штаны и ту футболку, которые чаще всего брал поносить Кас?

Умывшись, одевшись и заставив себя растянуть губы в улыбке, Дин пошел на кухню. Сэм проснется где-то через час и явно захочет есть, и, возможно… Нет. Нет, Дин не позволил себе даже не думать о том, что Кас мог ждать его на кухне или в библиотеке. Он не смог бы справиться с разочарованием, которое постигло его, когда он увидел пустую комнату, еще раз.

Стараясь не слушать шестое чувство, подсказывающее, что Дин не сможет ничего исправить, охотник принялся готовить брату завтрак.

***

Следующие двадцать четыре часа показались Дину самыми долгими из всех, когда-либо проведенных в стенах бункера.

И самыми одинокими.

Cэм с готовностью принял извинения Дина, сказал, что ему «не о чем волноваться», и очень тактично уточнил, как Дин себя чувствует. Он явно был счастлив оторваться от исследований и провести время с братом, просто разговаривая ни о чем или смотря фильмы. На самом деле, Сэм, словно что-то чувствуя, старался не оставлять Дина одного и всегда появлялся поблизости в те моменты, когда внутренний голос говорил охотнику, что Кас еще не вернулся потому, что вообще не собирается возвращаться, что ангел будет прятаться, пока не растает снег, а потом просто уйдет.

Сэм вел себя прекрасно… Но постоянно сканировал Дина взглядом, пытаясь понять, что происходит.

Он не спрашивал, где Кас или что произошло между ним и Дином. Он не вынуждал Дина заговорить об этом и не давил на него, и Дин был благодарен. Словно на время вернулся старый – настоящий – Сэм.

Если бы над головой Дина не клубились грозовые тучи, а на плечах не лежала бы многотонная гранитная глыба, день бы вполне удался.

Но Дин уже был на пределе.

Несмотря на то, что Сэм постоянно находился рядом, Дин чувствовал себя ужасно, душераздирающе одиноко. Проблема была в том, что охотнику не нужна была компания. Он не хотел, чтобы кто-то говорил с ним, подбадривающе похлопывал по плечу или смеялся над его дурацкими шутками. Он хотел слышать именно тот низкий голос, чувствовать на плече именно ту твердую теплую ладонь и ловить именно тот озадаченный взгляд, который Кас бросал на охотника в те секунды, когда не понимал шутку.

Но это было невозможно.

***

Беспокойство Дина росло в геометрической прогрессии, и в середине дня, спустя 36 часов после того, как Кас ушел, Дин сорвался.

Дин с Сэмом сидели в библиотеке, неспешно пили виски и в 8000 раз смотрели «Крепкий орешек», когда слова без разрешения сорвались с губ Винчестера:

– Что, если он не вернется?

Сэм, казалось, вовсе не удивился:

– Он вернется, Дин.

– Откуда ты знаешь? Ты не слышал… Ты не видел.

– Так расскажи мне, – это была не команда, а предложение друга, брата и возможно даже нет-Дин-всё-же-не-думал-об-этом психолога. Возможно, Дину помогло именно то, что Сэм явно ждал этого, но был терпелив и не давил на брата.

Возможно, свою роль сыграло отчаяние.

Так или иначе, Дин рассказал Сэму всё, начиная с того момента, как он проснулся с дикой головной болью, и кончая той секундой, когда за Касом захлопнулась дверь.

Пару раз его голос сорвался, но Сэм, да благословят его боги, притворился, что ничего не заметил.

После того, как Дин закончил, Сэм долго молчал, не поднимая взгляда от стакана с виски. Наконец, когда Дин уже решил, что брат попросту заснул, тот заговорил:

– Ты уже знаешь, что двигало Касом: он был в ужасе. Ты его чертовски напугал, Дин. Когда он не смог исцелить тебя… ну, это было по меньшей мере неприятно. Он – ангел. Ему около миллиарда лет, и вряд ли он много раз чего-то боялся. И он уж точно никогда раньше не боялся кого-то потерять. Страх для него – нечто новое, и он не очень хорошо справляется.

Дин покачал головой и сжал кулаки. Он повторял этот ритуал столько раз, что пальцы уже болели от любого движения, а ладони были испещрены красноватыми полумесяцами.

– Но… Я в порядке. В полном. Я здесь, и я знаю, что он в ярости, но я не могу ничего исправить, если он даже не позволит мне… если я не смогу… – Дин сбился, прокашлялся и попытался сморгнуть подступающие слезы.

– Мне кажется, его напугало не только то, что он мог потерять тебя, – задумчиво сказал Сэм, и Дин удивленно посмотрел на брата, – Судя по тому, что ты мне рассказал, он испугался самого себя. Думаю… Ему было очень тяжело контролировать себя, и когда ты прикоснулся к нему, он практически сорвался. Я знаю, ты думаешь, что он наказывает тебя, но ты не прав. Не совсем. Он скорее наказывает себя за то, что почти потерял контроль. Он… Слушай, то, что он сделал – это в корне неправильно.

– То, что он ушел? Да, я…

– Нет. Не это. Когда вы разговаривали… Он заставил тебя замолчать, да?

– Ну… Да, он злился…

– Именно. Он был в ярости. Вы были не в середине сессии, но он всё равно сказал тебе заткнуться, позволил тебе лишь кивать и качать головой. Это не… Так не должно быть, Дин.

– Да нет же, Кас не виноват, я просто не должен был…

– Возможно. Однако это не отменяет того факта, что Кас заставил тебя подчиниться, когда вы пытались обсудить важные проблемы, которые могли бы серьезно повлиять на ваши отношения. Нет, послушай, – Сэм поднял руку, заметив, что Дин уже готов вмешаться и начать защищать Каса, – Я знаю, что сейчас ты даже слышать об этом не хочешь, и это нормально, но когда-нибудь вам всё же придется обсудить случившееся, так что я хочу, чтобы ты понял: с объективной точки зрения, то, что сделал Кас – это неправильно. Это не должно повториться.

– Ладно, хватит, это просто смешно, и…

– Я закончил. Клянусь. Знаешь, я ведь тоже виноват в произошедшем.

В обычных обстоятельствах, если бы душевное здоровье Дина не висело на волоске и если бы он не тонул в волне самообвинений, охотник бы всецело согласился с этим высказыванием. Но сейчас Дин видел только свои глупые, эгоистичные действия.

– Ты не… Ты не заставлял меня пытаться подсыпать тебе снотворное, Сэм.

– Я не совсем об этом, хотя, полагаю, это тоже спорный вопрос. Ты делал всё, что мог. В обычных обстоятельствах Кас бы не потерял контроль так быстро. Всё просто – он уже был зол.

– Я… Ты о чем вообще?

– Он уже был в ярости. Он злился много дней подряд… на меня. Да ладно, ты же не думаешь, что я не вижу, как вы беситесь? Кас из последних сил контролировал себя всю последнюю неделю, боясь, что если он сорвется, то совершит что-то непоправимое. А ты… Он не сомневается, что никогда по-настоящему не причинит тебе боль. Он бы не смог, даже если бы его пытались вынудить, и он знает это. Возможно, ему казалось, что будет безопаснее злиться на тебя.

– Это… Это просто глупо, Кас не стал бы намеренно вымещать злость на мне, чтобы не сорваться на тебе, – слабо запротестовал Дин, примерно понимая, к чему ведет Сэм.

– Конечно, нет, но кто сказал, что он сделал осознанный выбор? Возможно, где-то глубоко внутри какая-то часть его подсознания решила, что раз он так любит тебя и никогда не причинит тебе боль, выпустить немного злости и позволить страху потерять тебя кормиться этими эмоциями будет менее рискованно, чем ругаться на меня, – Дин просто не знал, что сказать, так что Сэм продолжил, – Но всё пошло не так. Позволив себе разозлиться, Кас не смог успокоиться. Он потерял контроль, и чем дольше ты не просыпался, тем хуже ему становилось. Я даже не хочу знать, что он хотел сделать с тобой, когда ты пришел в себя. Он был напуган, ему было больно… И какая-то его часть хотела сделать больно и тебе, заставить тебя почувствовать этот ужас. А это… Даже в классических отношениях это могло бы плохо кончиться. А учитывая вашу динамику… То, что он начал делать – что он хотел сделать – чертовски напугало его. Так что он сбежал и прячется. Он не наказывает тебя, он может на тебя смотреть. Если он еще не успокоился, то просто не позволяет себе приблизиться к тебе, а если всё же пришел в себя, то наказывает себя за то, что случилось, и за то, что могло произойти, если бы он не сбежал.

– Это… чертовски сложная теория, – ответил Дин. Он хотел было сказать, что Сэм окончательно сошел с ума и перешел все границы, но чем дольше обдумывал сказанное братом, тем больше убеждался в правдивости этих слов, – и… Что дальше? Как я… То есть, возможно, Кас не доверяет себе, но я доверяю ему. Я не верю, что он смог бы причинить мне боль, посягнуть на то, чем мы… занимаемся.

Сэм пожал плечами:

– Всё зависит от тебя. Мы можем подождать, пока Кас почувствует, что готов, и вернется, и тогда вы с ним всё обсудите…

– Или?

– Или, – сказал Сэм, улыбаясь уголком рта, – мы его выманим.

– Каким образом? – с подозрением спросил Дин.

– Доверься мне, – уверенно сказал Сэм, – но если ты согласишься на этот вариант, тебе придется дать мне поговорить с Касом.

– Зачем?

– Потому что он будет не готов разговаривать с тобой… Или будет думать, что не готов.

– А не будет… просто подло заставлять его появиться, если он не готов?

– Возможно. А возможно, вы оба тянете время, мучая себя, и будет намного проще обсудить всё сейчас. Выложить на стол все карты. Я, конечно, не могу ничего гарантировать, но я бы не стал предлагать этот план, если бы думал, что от него будет больше вреда, чем пользы.

Сэм был такой занозой в заднице, что Дин и забыл, насколько тот проницателен. И, черт возьми, Винчестер действительно обдумывал предложенный братом выход.

Если забыть обо всем остальном, самой большой – и наименее абсурдной – проблемой было то, что если Сэм действительно сможет спасти отношения Дина и Каса (включая, господи боже, и их сексуальную жизнь), то никогда об этом не забудет.

Однако Дин просто не мог продолжать ждать, задыхаясь от одной мысли о том, что Кас больше никогда не вернется. Вдохнув и подумав о том, что всё это может обернуться еще большей проблемой, Дин сказал:

– Ладно. Давай попробуем.

========== Призрак комфорта ==========

Десять минут спустя, спрятавшись за дверью, Дин в очередной раз решил, что всё происходящее – это ошибка. Он должен был сделать хоть что-нибудь, чтобы остановить Сэма, пока всё не зашло слишком далеко.

Получив согласие Дина, Сэм тут же предложил брату уйти из библиотеки: он хотел поговорить с ангелом один на один. Чего Сэм не сказал – так это того, как далеко Дин должен был уйти. Поэтому тот спрятался за ближайшим выступом. Возможно, подслушивать – это неправильно и некрасиво, но Дин не собирался оставлять своего брата, от которого можно было ожидать чего угодно, наедине со всё еще злящимся ангелом. Это явно могло закончиться слезами, сломанными вещами, кровопролитием или еще чем похуже. Так что Дин стоял за колонной и вслушивался в звенящую тишину, пытаясь понять, каким образом Сэм решил призвать Каса. Правда, потом Винчестер-старший понял, что проще будет просто прижаться ухом к двери библиотеки: конечно, этим методом в основном пользовались 12-летние мальчишки, но он на удивление стабильно работал.

Естественно, спустя пять минут после быстрой передислокации Дин опять подумал, что эта идея ни к чему не приведет, а сам он, соглашаясь на условия Сэма, был просто не в себе.

Сэм, естественно, только всё испортит. Попытка выманить Каса, еще не готового к разговору, естественно, только усугубит ситуацию. Дину просто нужно было принять тот факт, что Касу понадобится время, чтобы успокоиться. Он должен был вести себя как взрослый. Должен был быть терпеливым. Должен был… Срань господня!

Что-то пролетело мимо дверей кухни на такой скорости, что Дин подумал, что ему просто померещилось. Однако спустя пару секунд порыв ветра взъерошил волосы охотника и сдул со стола стопку салфеток, раскидав их по полу. Какого черта?

Подождите, это что, был… Неужели это был?.. Дин прищурился, пытаясь осмыслить увиденное. То, что пролетело мимо него, было отдаленно похоже на человека, одетого во что-то бежевое. Учитывая, что бункер был защищен от любых известных Винчестерам сверхъестественных существ, да и неизвестным монстрам войти в него было просто нереально из-за двухметровых сугробов, вывод напрашивался сам собой.

Кас только что промчался мимо кухни на скорости, в разы превышающей 37 миль в час.

Кажется, началось.

Дин глубоко вздохнул, выскользнул в коридор и прижался к двери, ведущей в библиотеку, чтобы наблюдать… ладно. Подслушивать.

Звук такого родного низкого голоса заставил душу Дина сжаться от облегчения, смешанного с болью и тоской, которые нельзя было описать.

– …что, Сэм?

– Отдышись, Кас. Его здесь нет, и прямая опасность ему не угрожает.

– Но… В своей молитве ты сказал, что ему больно! Что я нужен ему!

– Именно. Ты просто неправильно интерпретировал мои слова. Дин ранен не физически.

Повисла зловещая тишина. Дин чувствовал, как в воздухе сгущаются грозовые облака, и попытался понять, стоит ли ему пытаться убежать обратно на кухню, прежде чем Кас вылетит из библиотеки, заметит Дина и разозлится еще сильнее. В конце концов, Дин решил, что после 36 часов мучительного ожидания гнев – это лучше, чем тишина. Черт, Дин принял бы ярость Каса, в какой бы форме ангел её не выразил. Кас хотел поставить Дина на колени? Сделать ему больно? Заставить его плакать? Вынудить его кричать?

Вперед.

Дин сможет справиться с этим. Он примет это. Сотни, тысячи раз подряд, если альтернатива – глухое молчание.

И да, возможно, это было неправильно и извращенно, но Дину было плевать.

К тому времени, как Дин пришел к этому выводу, Кас заговорил:

– Ты хочешь сказать, – очень тихо произнес ангел, – что ты заставил меня покинуть своё укрытие, прекрасно зная, почему я ушел… И решил, что интереснее всего будет помолиться мне, сказав, что Дин в опасности и что я должен спасти его?

Черт возьми, Сэм. Так вот в чем состоял его план? Он убедил Каса, что тот должен излечить Дина, потому что охотник был ранен? Черт, да это же чистой воды самоубийство.

– На самом деле, я сказал «Кас, если ты меня слышишь, ты нам нужен, Дин в беде, и только ты можешь ему помочь». Ты воспринял это по-своему. Я не сказал ни слова неправды.

– Сэм… – Кас сказал это с такой интонацией, что Дин был готов ворваться в библиотеку, чтобы отвлечь ангела: судя по всему, тот был готов забыть о своих обещаниях и раз и навсегда убить Сэма.

Честно говоря, даже если бы Дину на колени упал метеорит, пилотируемый шиншиллой, прекрасно изъясняющейся на английском, охотник всё равно бы удивился меньше, чем когда понял, что происходит.

Сэм не закричал, но повысил голос, и было практически невозможно не подчиниться этому командному тону:

– Нет. Даже не начинай, Кас. У тебя был шанс поговорить, но вместо этого ты ушел. Так что теперь тебе придется слушать. Иди сюда, сядь, черт возьми, и заткнись. И это не просьба.

Срань господня, Сэм действительно играл с огнем. Дин застыл, с ужасом ожидая, что останки брата окажутся на стенах библиотеки.

Но этого не произошло.

Вместо этого раздались шаги и звук выдвигаемого стула.

У Дина отвисла челюсть: Кас действительно послушался Сэма. Дин отдал бы что угодно, чтобы узнать, с каким лицом ангел это сделал, но прекрасно понимал, что просовывать голову в двери библиотеки было бы большой ошибкой.

Вместо этого Дин позволил дрожащим ногам (они тряслись исключительно из-за страха за жизнь брата, это не имело ничего общего с тем фактом, что от исхода грядущего разговора зависела жизнь Дина) сдаться. Он опустился на пол, закрыл глаза и обратился в слух.

– Спасибо, – тихо сказал Сэм, – послушай, я знаю, что тебе больно, что ты зол и напуган. И это нормально. У тебя есть на это полное право, и я не собираюсь указывать тебе, что чувствовать. Что я скажу тебе, так это чего делать не нужно… И исчезать на полтора дня, заставляя Дина думать, что ты ненавидишь его, что ты даже смотреть на него не можешь и ждешь того момента, когда снег растает, чтобы уйти и никогда не возвращаться… Как раз этого делать и не нужно.

Господи. Дин такого не говорил. Не так подробно. И всё же, Сэм каким-то образом всё знал и понимал, что именно происходит у Дина в голове.

Это пугало. Если Сэм так хорошо чувствовал Дина, то почему не отказался от своей маниакальной идеи спасти сексуальную жизнь брата? Черт, а ведь если Сэм разговорит Каса, то вполне может решить, что выполнил свою миссию. Неплохой вариант развития событий.

Кас громко сглотнул:

– Он… Что? Он думал, что… Ох, Сэм, я не…

– Я знаю, – терпеливо сказал Сэм, – Именно поэтому я тебе об этом рассказываю. Просто выслушай меня, ладно? Не знаю, что ты успел понять, пока прятался, но Дин рассказал мне, что произошло, и я понимаю, что ты делал и чего не делал. Я понимаю, что тебе нужно было уйти прежде, чем ты бы сделал что-то, что невозможно исправить.

Послышался низкий звук, выражающий согласие. Заскрипел стул. Дин представил, как Кас наклонился и спрятал лицо в ладонях.

– Я должен был… – Кас замолчал, и Дин мог поклясться, что слышал всхлип. Ох, господи, разговор только начался, а ангел уже был на грани слез. Дин сжал кулаки и изо всех сил впился ногтями в ладони. В этот раз он пытался не заставить себя прийти в норму, а оставаться на месте, не бежать в библиотеку, чтобы обнять Каса. Несмотря на то, как сильно он этого хотел, это явно была плохая идея. Сперва Кас явно должен был кое-что рассказать, снять с себя этот груз.

К тому моменту, как Дин взял свои эмоции под контроль, Кас снова заговорил:

– Ты не знаешь, что… То, чего я хотел… ужасные вещи, Сэм… – голос Каса был настолько тихим и жалким, что было практически невозможно поверить, что то же существо, произносившее это, только вчера одним взглядом заставило Дина замереть и замолчать. Это не был ни идеально контролирующий себя доминант, ни неловкий щеночек. Это был просто сломанный человек.

Дин понял, о чем говорил Кас, но всё равно не смог заставить себя испугаться. То, что Кас хотел причинить боль Дину, казалось незначительным по сравнению с тем, что испытывал сам ангел, с тем, как он страдал.

Сэм был прав. Кас не наказывал Дина. Он наказывал себя. Дело было не в том, что он не мог смотреть на Дина – он просто не доверял себе.

Когда тишину нарушил тихий, мягкий голос Сэма, Дин чуть не подпрыгнул от неожиданности. Он успел забыть, что Кас в библиотеке не один, что он не просто признавался в своих грехах вселенной в целом или своему отсутствующему Отцу в частности (несмотря на то, что ангел отказывался это признавать, Дин знал, что Кас часто беседовал с Ним).

– Я знаю, Кас. Честно, я всё понимаю, – в голосе Сэма слышалось сочувствие, признание и принятие. Но Сэм не мог отпустить Касу его грехи, даже если бы очень захотел. Это было подвластно лишь Дину.

– Нет, – настоял Кас, постепенно повышая голос, – тебе только так кажется. Сэм, я хотел… Я хотел причинить ему боль. Напугать его. Поставить его на колени и заставить забыть всё, кроме того, кому он принадлежал. Заставить умолять о прощении и отказаться даровать его. Я хотел поставить его на колени… И мог бы это сделать. Мне бы даже не пришлось заставлять его, хотя я хотел. Одно слово, и он бы сделал это, доверился мне, позволил разобрать себя на части. Ему бы даже в голову не пришло поступить как-то иначе, – Кас замолчал, дыша так тяжело, словно только что пробежал марафон.

Раздался странный звук: судя по всему, Сэм пытался начать говорить, но Кас жестом попросил его замолчать. Спустя секунду Кас снова заговорил. Слова срывались с его губ так медленно, словно это причиняло ему нестерпимую боль:

– Я хотел взять всё, что он так свободно предлагал мне, и осквернить его худшим из возможных способов. Несколько секунд мне даже было всё равно, что это разрушило бы все наши отношения, единственное, чего я хотел – это чтобы Дин был у моих ног.

Возможно, Дин не был самым религиозным парнем на планете, но исповедь он мог узнать всегда. Он знал, как признается в своих грехах человек, уверенный, что уже проклят за них. Но Кас не закончил, ему еще было, что сказать.

– Я был так зол. Я не… Я никогда не был… Когда я не смог исцелить его, когда он не просыпался… Я был в ужасе от одной мысли о том, что могу потерять его, Сэм, а когда понял, что Дин очнулся, был готов уничтожить всё, чего мы добились. Я хотел этого. Я никогда так ничего не хотел.

– Не думаю, что это правда, – наконец заговорил Сэм, – думаю, сейчас ты намного больше хочешь вернуть всё обратно. Но вот в чем дело, Кас… Ты наказываешь себя за то, чего не совершал. Ты хотел это сделать, да. Думал об этом. Мечтал. Но когда тебе представилась возможность воплотить свои фантазии в жизнь, ты остановился. У тебя был выбор, и независимо от того, как тебе было сложно, ты всё сделал правильно. Ты никогда еще не был так зол и, как ты сам сказал, мог бы заставить Дина сделать что угодно. Мог в ту же секунду поставить его на колени.

Судя по сдавленному стону Каса, слышать правду из уст другого человека было еще больнее.