Текст книги "Snowbound (ЛП)"

Автор книги: KreweOfImp

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 37 страниц)

Кас опять куда-то исчез, и Дин закрыл глаза, пытаясь запомнить этот спокойный, властный образ.

Если бы Винчестер потрудился задуматься, то понял бы, что произойдет дальше. Когда раздался щелчок открывающейся крышечки, Дин удивился. Следом раздался слишком знакомый хлюпающий звук, и в этот момент охотник наконец смог сложить два и два.

Конечно, спустя пару секунд на колечко мышц ануса надавил хорошо смазанный палец. Вскоре к нему присоединился второй.

Кас неторопливо растягивал Дина, подготавливая его и явно наслаждаясь процессом так же сильно, как и самим результатом. Винчестер же просто пытался ровно и ритмично дышать.

Не то чтобы у него хоть как-то это получалось.

Спустя часы или просто долгие секунды на смену пальцам пришел толчок силикона.

Кас дразнил Дина пробкой, вводя её на пару сантиметров и снова вынимая. Дождавшись, пока охотник устанет от этой борьбы и непроизвольно задержит дыхание, ангел резко и безжалостно надавил, вводя пробку до конца.

Ожог был слабее, чем если бы Кас забыл про подготовку, но всё равно ощущался очень ярко, и Дин низко застонал.

Смешок, сорвавшийся с губ Каса, нес в себе темноту, которую ангел скрывал и тщательно контролировал. Этот звук был предназначен не для Дина. О нет. Это была не игра, а неконтролируемое выражение практически жестокого удовольствия. Именно поэтому этот смешок повлиял на Дина сильнее, чем обычно.

Это была угроза.

Это было обещание.

Это была гарантия.

Дин знал, что испытает то, что еще никогда не испытывал. Он дал Касу разрешение выпустить на волю своих демонов – по сути, умолял его об этом – и ангел поймал его на слове.

Спустя пару секунд к голой коже ягодиц прикоснулась грубая ткань брюк: Кас наклонился над Дином, держа в руке черную повязку:

– Подними голову.

Дин послушно приподнял подбородок, и на глаза легла темная ткань. Ангел убедился, что повязка завязана плотно, но не доставляет неудобств:

– Можешь что-нибудь увидеть?

Винчестер открыл глаза и обнаружил, что всё еще находится в кромешной темноте. Ни одного лучика света. Выдохнув, Дин покачал головой. Кас наклонился ниже, плотнее прижавшись бедрами к заднице Дина:

– Вслух, Дин.

Винчестер не смог даже сделать вид, что смутился из-за стона, сорвавшегося с его губ, когда Кас толкнулся вперед, заставляя анальную пробку коснуться простаты.

Ангел опять усмехнулся.

– Мне очень нравятся эти тихие, беспомощные звуки, но я жду ответа и повторять не стану.

Голос Дина был немного выше и мягче, чем обычно:

– Нет, сэр.

Кас отодвинулся и провел ладонью по спине Дина, хваля и успокаивая его:

– Хороший мальчик.

В невозможности видеть было что-то особенное. Даже самый тихий звук эхом отдавался в мозгу. Дин внезапно почувствовал запах бензина, моторного масла и воска, который он использовал, чтобы поддерживать Детку в идеальном состоянии. Охотник почувствовал, как небольшой гребень в центре капота прижимается к его груди, словно выступает не на жалкие полсантиметра, а на целую милю. Всё ощущалось гораздо более резко и четко, и Дин понял, что выбор повязки вполне мог быть серьезной ошибкой.

Шаги ангела опять затихли, но Дину удалось расслышать тихий звук, с которым кожа скользила по бетону.

Кас взял ремень.

Все мышцы Дина напряглись, как только могли. Кас, должно быть, заметил это, потому что секунду спустя рука опять мягко легла на спину охотника и начала медленно вырисовывать на коже круги разного размера:

– Твой цвет?

Дин ни секунды не колебался, не думал над ответом. Единственное, что было сильнее страха – непреодолимое желание:

– Зеленый, сэр.

– Очень хорошо, – повисла тишина, но Дин знал, что Кас еще не закончил, – Тебе не нужно считать. Не нужно благодарить меня. Твоя работа – лежать и принимать то, что я тебе даю.

Срань, мать его, господня.

Возможно, Дину всё же стоило выбрать кольцо, потому что он уже был чертовски готов кончить прямо там.

Мягкое прикосновение больше походило на издевательство. Кас провел ремнем по спине и, судя по тому, что ощущение не исчезло, оставил его там.

Эта молчаливая угроза была настолько очевидной и глубокой, что Дин содрогнулся.

Секундой спустя ткань брюк Каса прикоснулась к левому бедру охотника. Ладонь мягко легла на левую ягодицу, надавливая. Голос, раздавшийся сверху, был пропитан восхищением, будто ангел смотрел не на Дина, а на какое-то уникальное произведение искусства:

– Что же, тогда давай тебя разогреем?

Конечно, ангел не ждал ответа. Когда ладонь начала размеренно падать на ягодицы, Дин не смог целиком отдаться этому ощущению: он был слишком сосредоточен на неотвратимости того, что обещал кожаный ремень, лежащий у него на пояснице.

Однако вскоре жжение усилилось, и внимание Дина разделилось на два фронта.

Разогрев был поощрением и послаблением. Он облегчит начало порки, уменьшит жжение от первого удара. Дин прижал ступни к бетонному полу и постарался не поднимать задницу навстречу ладони ангела.

Шлепки падали и падали, Кас разогревал ягодицы, ноги и даже внутреннюю часть бедер, заставляя Дина беспомощно размышлять, собирается ли ангел использовать ремень на этой чувствительной области или просто наслаждается самим процессом.

Примерно каждые десять шлепков Кас «случайно» попадал по основанию пробки, вынуждая ту толкнуться в простату. Вскоре Дин начал беспомощно ерзать, пытаясь потереться членом о гладкий капот Детки. Кас остановил это сильным шлепком по правой ягодице и резким словом:

– Нет.

Дин делал всё возможное, чтобы оставаться неподвижным, но это было не так-то просто.

Спустя пять минут Кас, видимо, решил, что доволен результатом, и ладонь поднялась, но не упала вновь.

В тихом голосе сквозило благоговение:

– Такой красивый… Твоя задница и бедра – розовые, теплые, идеальные… То, как ты выгибаешь спину, раскрывая себя для меня… Совершенство.

С губ Дина бесконтрольно сорвался низкий, беспомощный стон. Кас опять усмехнулся и заговорил громче и строже:

– Скажи, почему я тебя наказываю.

Дин не знал, что ожидал этого вопроса, пока ответ не слетел с его губ так быстро и четко, словно был заготовлен заранее:

– Я назвал тебя трусом и бесполой куклой. Дважды. Я надел трусики, которые купил в качестве подарка, чтобы подразнить тебя, потому что злился.

– И тебе жаль?

– Да, сэр.

– Нет, Дин, тебе не жаль. Но скоро ты будешь просить прощения.

После этой зловещей фразы ремень внезапно исчез со спины Дина.

Было бы так естественно напрячься, пытаясь услышать, что происходит сзади, но Дин изо всех сил боролся с этим желанием. Вместо этого он заставил себя оставаться неподвижным, не ерзать и медленно считать вдохи и выдохи.

Когда свист ремня прорезал воздух, у Дина не было ни малейшего шанса напрячь мышцы. Через секунду ягодицы обожгло острой болью, и охотник задохнулся.

Каждый раз он думал, что помнит, какие ощущения вызывает ремень, помнит, насколько интенсивна боль.

И каждый раз он ошибался.

Как и всегда, Кас дал охотнику время по-настоящему прочувствовать первый удар.

Дин не мог сказать, сколько прошло времени, но как только он смог нормально вдохнуть, ремень упал на ягодицы во второй раз.

Дин понял, что свист рассекающей воздух кожи отразился от стен гаража.

Мышцы напряглись, словно пытаясь вытолкнуть боль наружу, анальная пробка толкнулась в простату, и Дин захныкал. Либо это было чертовским совпадением, либо Кас намеренно подобрал пробку именно такого диаметра.

На капот машины опять упала капля смазки, и Дин подумал, что это случится еще двадцать восемь раз.

Каждый удар ложился ровно над предыдущим, и к восьмому удару каждый миллиметр задницы Дина пылал. Значит, следующий удар придется на…

Конечно, ремень упал туда, куда Дин и предполагал: на место, где ягодицы переходили в ноги.

Дин низко застонал. Удар заставил его сильнее прижаться к капоту, и охотник позволил себе повиснуть на Импале, плавая в агонии боли.

Казалось, Кас не обратил на стоны никакого внимания.

Десятый удар с не меньшей силой пришелся по бедрам, Дин захныкал, инстинктивно сгибая колено и поднимая ногу, словно пытаясь закрыться.

Резкий шлепок по ступне говорил сам за себя, и Дин заставил себя опустить ногу на пол.

К четырнадцатому удару Дину казалось, что его задница покрыта полосами пылающего огня.

Охотник был удивлен тем, как хорошо справлялся: Кас и не думал работать вполсилы.

Когда пятнадцатый удар пришелся ровно на место первого, Дин понял две вещи: во-первых, они дошли до половины, во-вторых, теперь ремень будет падать на уже пострадавшие участки кожи.

Дин не знал, как назвать сорвавшийся с губ звук: слишком приглушенный, чтобы быть стоном, и слишком гортанный, чтобы быть хныканьем.

Все мышцы были напряжены до предела, вынуждая чертову пробку толкаться в простату, и Дин в агонии ждал следующего удара… Но его не последовало.

Только когда охотник расслабился, Кас мягко погладил его ладонью по спине. Голос ангела был тверд, но нежен:

– Твой цвет, Дин?

Голос Дина дрожал, дыхание сбилось, но фраза прозвучала ровно и уверенно:

– Зеленый, сэр.

Кас провел рукой по его спине, ободряя и хваля, и убрал ладонь.

Дин наклонил голову, уткнулся лбом в капот Импалы и сделал глубокий, медленный вдох, пытаясь сосредоточиться.

Шестнадцатый удар упал ровно под первым, туда, куда несколько минут назад пришелся второй.

Дин не чувствовал, что в глазах стоят слезы, пока не понял, что одна капля скатилась по щеке и впиталась в черную повязку. Едва ли этот факт был достоин внимания, когда Кас, явно не уменьшая силы, продолжал пороть охотника.

На некоторое время Дин потерялся в ощущениях и очнулся только тогда, когда услышал собственные всхлипы. Он с ужасом осознал, что потерял счет ударам и не может даже примерно сказать, сколько пропустил.

Ремень опять упал, на несколько секунд выбивая из мозга все мысли. Дин не знал, что плакал, пока не услышал собственное хныканье, не знал, что сжал руки в кулаки, пока ногти не впились в ладони, ожидая следующего удара… Которого не было.

Вместо этого на плечо твердо легла знакомая ладонь. Раздался спокойный, тихий голос:

– Твой цвет, Дин?

Спустя несколько секунд Дин наконец-то понял, что от него хотят, и постарался обличить свои мысли в слова. На середине фразы голос сломался, но Винчестер всё же смог выговорить:

– Зе-зеленый, сэр.

– И почему я тебя наказываю?

Стоп, что?

– Я… Чт…

– Скажи мне, почему я тебя наказываю, или всё немедленно прекратится. Если ты не можешь ответить мне, мы обойдемся без последних десяти ударов.

Десять. Десять ударов. Значит, последний был двадцатым.

Хорошо. Двадцать.

Он справится.

– Я… Назвал тебя трусом. Бесполой куклой. Дразнил тебя трусиками… Из злости.

Дин понял, что Кас предлагал ему возможность отказаться. Если Винчестер не мог ни справиться, ни заставить себя использовать стоп-слово, то у него была возможность просто промолчать.

Но Дин не был трусом.

Если бы он почувствовал, что не сможет выдержать еще один удар, если бы он почувствовал, что ему нужно закончить сессию, то сам сказал бы об этом.

Он мог справиться.

– И тебе жаль? – раздавшийся откуда-то сверху голос ангела был одновременно и провоцирующим, и успокаивающим. Как это вообще было возможно?

– Да, сэр.

– Я знаю, Дин. Я тебе верю. Но тебе еще недостаточно жаль.

Господи боже.

Двадцать первый удар упал прямо под двадцатым и (вот уж совпадение!) пришелся прямо по основанию пробки. Дин проехался членом по капоту Импалы и вскрикнул. Слезы впитывались в повязку, а мышцы неконтролируемо сокращались, заставляя тело ерзать и пытаться уйти от жгучей боли, уже казавшейся частью самого Дина.

Кас не дал охотнику времени перевести дыхание и восстановить хоть какое-то подобие самообладания: последовал новый удар. Дин был уверен, что закричал бы, если бы не впился зубами в нижнюю губу. Он почувствовал вкус крови, и секундой спустя Кас мягко прикоснулся пальцами к лицу охотника, заставляя его открыть рот и освободить прокушенную губу.

– Ай-яй-яй, – мягко сказал Кас, – немедленно прекрати. Не смей причинять себе боль. Это моя работа.

Пальцы исчезли, и ремень упал в двадцать третий раз.

Дин отчаянно застонал и вцепился ногтями в капот (к счастью, не так сильно, чтобы поцарапать его). После двадцать четвертого удара Винчестер на несколько секунд потерялся в буре ощущений.

В этот раз Дин даже не понял, что опять перестал осознавать происходящее, пока не услышал, что Кас который раз подряд повторяет одну и ту же фразу:

– Дин. Твой цвет. Немедленно.

Судя по трясущимся губам и дрожащему голосу, Дин плакал. Черт, он даже не знал, что скажет, пока с его губ не сорвались нужные слова:

– Зел… Зеленый, с-сэр.

– И почему я тебя наказываю?

Серьезно? Опять?

Дин всхлипнул, умоляя Каса не заставлять его. Тот только положил руку ему на плечо и повторил:

– Скажи, почему я наказываю тебя, Дин. Сейчас же.

В голосе не было нежности, никакого обещания или успокоения. Кас не напоминал, что он остановится, если Дин промолчит, он просто требовал ответа.

И Дин – возможно, в первый раз за всё это время – понял, что Кас верит. Верит, что Дин справится. Верит, что Дин дойдет до конца.

Поняв это, охотник почувствовал, что может заставить себя сказать нужные слова:

– Об… Обзывал тебя. В голове. Дразнил. Трусиками.

– Как именно ты меня обзывал?

Ох, это было просто грубо.

Однако Дин понимал, что Кас всё еще проверяет, насколько охотник отдает себе отчет в своих действиях. Несколько секунд Винчестеру потребовалось на то, чтобы найти нужные слова в лабиринте памяти. Кас молча ждал, пока Дин заговорит, и тот наконец смог выдавить:

– Я… Бесполой кук… – Дин совершенно не ожидал, что в этот момент последует новый удар ремня. Он дернулся, поднял голову и снова уронил её на капот. Всхлипнув, Дин понял, что Импала уже была покрыта слезами. Что ж, судя по всему, она не особо возражала.

Голос был всё так же беспощаден:

– Я не говорил тебе останавливаться. Продолжай. Как еще ты меня обозвал?

Теперь Дин знал, что произойдет, как только он откроет рот:

– Трусом.

Звук, вырванный из горла новым ударом, был очень близок к крику. Дин прижался лбом к нагревшемуся металлу, задыхаясь.

– И тебе жаль? – казалось, что в голосе Каса сквозило любопытство.

– Д-д-д-да. Сэр, – ему потребовалось четыре попытки, но он всё же справился.

– И я верю тебе. Тебе жаль. Но Дин?.. – Винчестер понимал, что в этот раз этот безжалостный мудак, называвший себя ангелом, действительно ждал ответа.

– А-а? – это не было словом в обычном смысле, но вполне передавало нужные эмоции.

– Недостаточно жаль.

И ремень снова упал. Задыхаясь, Дин понял, что это был двадцать восьмой удар.

Еще два.

Он справится, он справится, он справится.

Удар.

Дин услышал его быстрее, чем почувствовал, значит, у него была сотая доля секунды, чтобы подготовиться. С его губ срывались бессвязные неконтролируемые стоны, но ангел был неумолим. Опять раздался голос:

– Тебе жаль, Дин?

– Д-д-да, сэр, – Дин не знал, как ему удавалось говорить, учитывая, что он знал, что должно было последовать за его словами.

Он не ошибся. Ремень немедленно упал на ягодицы, в третий раз попадая по основанию пробки. Словно услышав приказ, член Дина запульсировал. Охотник почувствовал, как сперма брызгает ему на живот и на капот Импалы (бедная Детка, он точно почистит её завтра, если сможет двигаться). Внезапно Дин вспомнил, что во время предыдущей порки тоже кончил без прикосновений Каса, просто от последнего удара ремня.

Было что-то в том, почему его толкал за грань именно последний удар, но Дин не мог сформулировать, что именно. Что же, потом у него будет чертовски много времени, чтобы это выяснить.

Когда его мозги заработают.

А сейчас… Сейчас Дин уже с трудом различил голос Каса, укрывший его, как одеяло, сотканное из гордости и любви:

– Да. Именно. Теперь тебе достаточно жаль.

Дин так и не понял, как он это сделал, но ему удалось найти и силы и пусть и нечетко, но всё же произнести:

– Сп-пасибо… Сэр. Наказание.

Ладно, возможно, он забыл пару слов, но Кас всё равно уловил суть.

Дин услышал, как ремень упал на бетон, и почувствовал, как Кас, не обращая внимания на пот, прижимается лбом к шее Дина. Ангел явно стоял сбоку от капота, чтобы не касаться опухшей задницы охотника. Это было просто прекрасно, потому что боль была похоже на живое существо: извивающееся, всепоглощающее, одновременно невыносимое и прекрасное, оно грозило поглотить Винчестера.

Голос ангела был до невозможности нежен:

– Мой хороший мальчик…

И Дин понял, что больше не должен был ничего говорить, что мог расслабиться и забыться.

Он позволил волнам ощущений захлестнуть его и отключился.

Комментарий к Расплата

*«Выбор Софи» – роман Уильяма Стайрона. Главной героине этого произведения, Софи, приходится решить, кого из её двоих детей, арестованных нацистами, сразу отправят в газовую камеру, а кому дадут шанс выжить.

========== Ошеломленная любовь ==========

В обычных обстоятельствах Дин бы не пришел в себя еще какое-то время. По крайней мере, он бы точно не очнулся до того, как Кас устроил бы его поудобнее, заставил бы поесть и попить и не позволил бы ему не просто вернуться в то волшебное пространство, куда он попадал после завершения хорошей сессии, а по-настоящему заснуть.

Но никакими обычными обстоятельствами и не пахло.

Дин очнулся из-за громких голосов, но, не до конца придя в себя, улавливал только части фраз:

– …абсолютно неприемлемо!

– …не знаю, почему тебя это удивляет…

– …не удивляет, а ужасает…

– …о Дине?

Голоса были знакомыми и обычно ассоциировались с безопасностью. Хорошо.

– …и собирался, пока ты меня не прервал…

– …должен на сфокусироваться на действительно важных…

Но что-то было не так. Голоса были резкими, громкими, оглушающими, а фразы обрывались в странных местах.

– …вон! Немедленно!

– …как только ты…

Голоса поднимались и опускались, становились то тише, то громче, захлестывая Дина, словно штормовые волны, врезающиеся в берег.

– …не шучу…

– …отвяжи его, или…

То, что голоса так резко и часто менялись, явно что-то означало.

– …даже не смей…

– …определенно, или…

Гнев. Вот что он слышал. Гнев.

– …и как ты вообще сумел…

– …открывать свои секреты…

– …готов тебя убить…

Стоп. Последнее слово явно означало что-то плохое. Дин должен был… что?

– …быть настолько драматичным…

Должен был что-то сделать.

– …клянусь Отцом…

Возможно, должен был что-то сказать. Но сначала…

Внезапно его ослепил яркий свет. Дин дернулся, пытаясь закрыться от него.

– …думаю, приходит в себя.

Стоп, возможно, проблема была в том, что его глаза были открыты. Приоткрыты. Немного. Что-то липкое не позволяло им открыться шире. Возможно, это было даже хорошо.

– Дин?

Громкие голоса – это и так плохо, а яркий свет – просто перебор.

– Дин?!

Ему наконец-то удалось закрыть глаза. Намного лучше.

– Дин, ты слышишь меня?

Да. Слишком громко. Замолчи.

– …очевидно, ты сделал что-то не так, если он…

– …прерываешь жизненно важный вывод из сессии…

– …не я тут спорю…

– Слишком. Громко, – а это уже другой голос. Тоже знакомый, но не один из тех, что поднимались и опускались. Намного, намного мягче. Необычный. Слишком тихий, дрожащий и хриплый.

– Дин?

– Дин!

Нет, опять вернулись первые два голоса.

– Слишком. Громко.

А вот и третий, всё еще тихий… Стоп. Это что, был его собственный голос? Это был его голос! Оказывается, Дин мог говорить.

– …слышал его!

– …не поднимал голос…

Дин медленно начал приходить в себя.

– …бы просто не уйти!

– …пока я не увижу…

Яркий свет вернулся. Теперь Дин понимал, что это лучи, исходящие от ламп, проходили через полураскрытые веки. Слипшиеся ресницы не позволяли глазам открыться шире.

– …твоя недоверие совершенно…

– …гребанным Дартом Вейдером…

Слезы? Похоже на то. Успевшие высохнуть слезы. Почему Дин плакал? Всё было так хорошо, пока не появились голоса…

– Глаза… Не могу. Слиплись, – а это, кажется, опять его собственный голос. Дин был абсолютно уверен, что не давал мозгу команды говорить, но всё же.

Внезапно охотник услышал знакомые звуки, похожие на мягкие приближающиеся хлопки. Шаги? Точно, шаги.

Спустя несколько секунд один из голосов, невыразимо нежный, прозвучал совсем рядом:

– Закрой глаза, чтобы…

Дин пропустил больше половины предложения, но уловил суть и закрыл глаза. Секундой спустя по векам провели чем-то мягким и влажным.

Почувствовав это, Дин тут же ощутил сотни других процессов, проходящих в его теле.

И большинство из них ему не особо понравились.

Что-то твердое было прижато к его животу… Или, скорее, его живот был прижат к чему-то твердому. Дин лежал, вернее, полулежал на чем-то твердом. Почему-то это тоже означало безопасность.

– …постарайся открыть…

– …вот, используй это…

– …вон!

– …ладно, но только потому…

Одна из рук Дина лежала рядом с его головой. Хорошо и удобно. Но вторая – охотник проверил это, дернув плечом – была вытянута в сторону. Дин не мог пошевелить ей. Почему он не мог пошевелить ей?

Дин почти забыл об этом, когда почувствовал, что лежит в луже чего-то густого и не очень приятного.

– …глаза, детка, пожалуйста…

Но и это ощущение ушло на второй план, потому что Дин внезапно почувствовал это.

Раздался стон, больше похожий на хныканье. Дин понял, что этот звук сорвался с его губ, но ему было плевать: боже, он просто горел.

Ну, по крайней мере, определенная его часть явно была в огне. Почему-то именно та, которая начиналась от поясницы и заканчивалась задней поверхностью бедер…

И тут всё встало на свои места.

Дин вспомнил, кто он и где он, и понял, что, должно быть, произошло.

– Гребанный Сэм! – его голос был симфонией боли и злости.

– Он уже ушел, Дин. Или уйдет, как только уберет с двери все цепи, и лучше ему сделать это в течение ближайших пяти секунд, иначе, во имя Отца, все обещания не убивать его я официально признаю недействительными.

Да, к слову, откуда-то издалека раздавался резкий беспорядочный звон.

Это было вполне логично, потому что они были в гараже. А Дин лежал на капоте Импалы. И его задница горела, потому что Кас только что выпорол его, и это было просто замечательно ровно до того момента, пока…

– Вперед. Убей его.

– Независимо от того, как я хочу поймать тебя на слове, потом ты будешь сожалеть о своем решении, и я просто не могу сделать это, пока ты не отдаешь себе отчет в своих действий.

– Чертовски уверен… Не буду сожалеть.

Издалека послышалось ворчание Сэма:

– Неблагодарные…

– Живо, Сэм! – Кас поднял голос настолько, что у Дина на самом деле заболели уши. Он вздрогнул и захныкал, еще острее чувствуя пылающую боль. Кас опять заговорил, на этот раз намного тише, сожалея и извиняясь:

– Прости, Дин, мне так… Сейчас, подожди, дай мне тебя развязать.

Рука, которая до этого была вытянута вперед, теперь тоже лежала рядом с телом, что, вероятно, означало, что Дин мог двигаться. Но сперва нужно было открыть глаза.

Медленно и неохотно, Винчестер всё же сделал это.

В этот раз веки открылись с легкостью: видимо, Кас – ангел просто не дал бы Сэму дотрагиваться до Дина, когда тот был в таком уязвимом состоянии – вытер всё, что заставляло ресницы слипаться.

Свет всё еще казался слишком ярким. Дин дернулся, пытаясь вернуться в приятный полумрак, и вспомнил, что до этого у него на глазах была повязка. Он успел привыкнуть к темноте, и, возможно, поэтому…

– Дин, мне нужно отойти. Я хочу, чтобы ты считал свои вздохи. Я вернусь, прежде чем ты доберешься до пятнадцати, – голос Каса был нежным, но строгим, и Дину даже в голову не пришло, что он может не подчиниться. Раньше он бы запаниковал, услышав удаляющиеся шаги ангела, но сейчас был слишком сосредоточен на своем дыхании.

Один.

Сэм вломился сюда или, возможно, был здесь с самого начала, и Кас обнаружил его…

Два.

…или Сэм добровольно выдал своё местоположение, что намного более вероятно, и…

Три.

…Кас успел только снять повязку и манжет с одной руки Дина, прежде чем заметил Сэма…

Четыре.

…и они, должно быть, ссорились. Яростно ссорились. И это, видимо, разбудило Дина, извлекло его из прекрасной бездны…

Пять.

…и оставило на капоте Импалы, слабого, как новорожденного котенка, в луже липнущей к телу спермы…

Шесть.

…всерьез размышляющего о том, чтобы убить собственного брата, как только он встанет на ноги…

Семь.

…черт, или просто сможет нормально думать. Голова до сих пор слегка кружится. Вообще, во рту всё еще сухо, и…

Восемь.

…язык, кажется, распух раз в шесть, и сердце, судя по всему, стучит слишком быстро…

Девять.

…но, по крайней мере, Дин спокойно дышит, потому что Кас сказал ему сосредоточиться на дыхании, а он был послушным, хорошим мальчиком для Каса…

Десять.

…который оставил его меньше, чем на пятнадцать вздохов, и…

Внезапно в гараже стало намного темнее. Яркий, ослепляющий свет исчез, уступив приятному полумраку.

Одиннадцать.

…так, оставил его меньше, чем… Стоп. Оставил его? Очень похоже на правду…

Двенадцать.

…но Кас не бросил бы его в таком состоянии, да? Это было бессмысленно. Даже…

Тринадцать.

– Дин, – низкий голос раздался откуда-то сверху, а за произнесенными словами последовало прикосновение теплой ладони.

Не просто ладони. Ладони Каса.

Кас не бросил Дина. Он просто отошел на несколько секунд, и…

О. О! Свет! Кас погасил большую часть ламп. Это было… замечательно.

Просто замечательно.

– Дин, ты слышишь меня?

Ох, да. Он должен был ответить. Кас явно беспокоился.

– Роджер, добрый мой приятель*, – это было уместно, правда? Это означало, что Дин слышал Каса. Вроде бы.

– Нет, Дин, это я. Кас. Я не знаю никакого Роджера, – вот черт. Кажется, теперь Кас беспокоился еще сильнее.

– Нет, я… Да. Кас, я… Я знаю, – однажды он объяснит Касу, что значит эта фраза, но явно не сейчас, когда любой разговор отнимал неимоверное количество сил. Может быть, Дин мог просто отключиться? Он намеревался не вернуться в то замечательное пространство в собственной голове, а просто уснуть. Даже если учесть миллиард вещей, причиняющих дискомфорт, сон всё равно мог быть хорошим выходом из сложившейся ситуации.

Дин позволил векам медленно опуститься, идя навстречу темноте, которая с удовольствием бы поглотила охотника…

– Нет, Дин, открой глаза. Посмотри на меня, – этому командному тону нельзя было не подчиниться.

Дин открыл глаза и обнаружил, что Кас практически прижимается к нему носом. Винчестер инстинктивно дернулся и застонал от усилившейся боли в плечах и ягодицах.

– Я знаю, что тебе больно, что ты дезориентирован и устал. Я знаю, что тебя выдернули обратно, в реальный мир, слишком быстро и резко. Я знаю, что ты хотел бы отключиться. Я знаю. Но мне нужно, чтобы ты еще немного побыл со мной. Сможешь сделать это, любовь моя?

В голосе звучала такая искренность, а в глазах плескалось столько сострадания, что Дин просто не смог бы отказать ангелу, даже если бы очень захотел.

Он медленно выдохнул, вдруг вспомнив, что должен был считать свои вдохи, и выговорил:

– Да. Я могу… Да. С тобой.

– Мой хороший мальчик. Мой идеальный, идеальный мальчик. Ты был потрясающим. Ты потрясающий. Я никогда не был настолько горд тобой.

– Я… Правда?

Всего пару минут назад Кас так злился… В теории Дин знал, что гнев ангела был направлен не на него, но ему всё равно было сложно принять эти нежные похвалы, сложно поверить в искренне сочувствие, плескавшееся в любимых голубых глазах.

– Правда. Абсолютно. Чертовски горд. Я знаю, что тебе больно, сейчас я тебя исцелю, и…

– Нет! – громкость и отчаянность собственного голоса испугали и удивили Дина, он моргнул, выдохнул и продолжил, на этот раз немного медленнее и спокойнее, – Нет. Кас, пожалуйста… Не надо.

– Ох, Дин… – в этом голосе были сотни разных вещей. Многие из них – плохие: сожаление, нерешительность, волнение и озабоченность. Но было там и хорошее: трепет и гордость, – Я действительно должен… Учитывая, что сейчас произошло…

– Нет, – у Дина было около ста тысяч причин для отказа, но он просто не мог найти нужные слова, чтобы всё объяснить, и начал паниковать. Сердце забилось чаще, а взгляд помутнел: глаза застлала пелена слез.

Кас стал мягко поглаживать спину Дина, вырисовывая круги на разгоряченной коже, и охотник подумал, не должен ли отстраниться: прикасаясь к нему, Кас мог забрать то, что Винчестер просто обязан был сохранить и прочувствовать до конца или хотя бы до того момента, пока не сможет разобраться в своих чувствах.

– Успокойся, детка. Я… Если ты абсолютно уверен, что не хочешь этого, я сделаю, как ты скажешь.

Ладно. Ладно. Дин опять мог дышать и даже справился с непосильной задачей «сморгнуть застилавшие глаза слёзы». Ладно.

– Спасибо, – надломленно прошептал Дин, и через секунду Кас прижался лбом к его лбу. Вскоре ангел коснулся того же места губами, удивительно мягкими, несмотря на то, что они выглядели обветренными и потрескавшимися. Поцелуй следовал за поцелуем – лоб, щека, макушка… Спустя какое-то время Кас опять заговорил:

– Хорошо. Я не… Не буду исцелять тебя. Однако. Обычно я вытираю тебя вручную, и это – важная часть нашего ритуала. Но ради того, чтобы сделать всё быстро и не причинять тебе боль свыше необходимого, в этот раз я хотел бы использовать свою благодать. Ты не возражаешь?

Несколько секунд Дин осмысливал сказанное. Кас произнес много разных слов, а охотник всё еще чувствовал себя… нечетким. Размытым.

Да, Кас обычно помогал ему очиститься, вытирая его салфетками или мягко поддерживая под теплыми струями льющейся из душа воды, смывая пот, слезы и остатки спермы.

Раньше Кас использовал своё ангельское моджо, и что-то в этом казалось Дину… неправильным, так что охотник всё же смог подобрать нужные слова и попросить ангела вытирать его вручную. Тот с готовностью согласился, и с тех пор вопрос об использовании благодати поднимался впервые.

Спустя минуту Дин понял, почему в этот раз было лучше согласиться на предложение ангела, и с интересом уточнил у своего мозга, не возражает ли тот. В конце концов, негативной реакции так и не последовало.

Да. Он явно не возражал. Чем быстрее они закончат, тем быстрее Дин сможет оказаться в объятиях ангела и вернуться в темноту, которая так манила его.

– Вперед.

Кас очень осторожно положил ладонь Дину на затылок, и охотник почувствовал исходящее от ангела тепло: не то, которое Кас источал во время исцеления, но похожее.

Внезапно липкая лужа смазки, постепенно высыхающая на капоте Импалы, исчезла. Дин даже не понял, что весь был покрыт мелкими бисеринками холодного пота, пока те тоже не испарились.

Дин почувствовал себя таким чистым и сухим, словно только что принял двухчасовой душ, высушил волосы и завернулся в одно из самых мягких полотенец.

Возможно, это было не так уж и плохо.

Секунду спустя ладонь исчезла. Дин не осознавал, как успокаивало это прикосновение, пока не лишился его.