Текст книги "Рысюхин, помните свои шестнадцать? (СИ)"

Автор книги: Котус

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц)

– Юрий Викентьевич, я знаю, что вы человек запасливый. Сколько таких орудий у вас имеется? И сколько выстрелов к каждому?

– Полностью собранное только одно.

Переждав короткий, в несколько секунд, разочарованный ропот, продолжил:

– Но есть запасные части для того, чтобы собрать ещё два.

– Как много времени займёт сборка?

– Один можно изготовить за два-три дня, второй – за шесть-семь. Просто не все работы можно выполнять параллельно, в первую очередь те, где нужны или мой дар, или тяжёлое специальное оборудование. Ну, и некоторые детали в дефиците, те же вспомогательные моторы для поворота платформы или делать мне самому, или заказывать на стороне под наши размеры и мощность, это наверняка займёт ещё больше времени.

– Понятно, а что по боеприпасам?

– Осколочно-фугасных шестьсот сорок штук. Осветительных двадцать. И… Особых… – я не хотел говорить про зажигательные магниевые мины при куче свидетелей, но Государь кивком показал, что понял меня. – Вот, их тоже двадцать.

– Лучше, чем могло быть. Значит, слушайте суть проблемы…

Глава 3

Лично Государь, конечно, вводить меня в курс дела не стал, просто распорядился ознакомить с проблемой полностью, указав тем самым уровень допуска. В компании с двумя армейцами, хотя дед уверял, что форму они нечасто надевают, во всяком случае – парадную, одним пограничником, офицером СИБ и двумя господами в штатском, которых принять за чиновников было бы сложно, возможных ораторов хватало. Те, кто были при погонах, находились в звании от ротмистра до полковника, то есть, разница в чинах оказалась невелика, что только на пользу делу, как на мой взгляд. После коротких переглядок, начал как раз один из «штатских».

– Пока без подробностей, чтобы время не терять. Потом, если решите, что можете помочь – перейдём к подробностям в рабочем порядке. На стыке трёх границ – нашей, Австрийской, то есть – Австро-Венгерской Империи, и Румынского королевства вновь началась серия провокаций. Причём от румын провокации идут вооружённые, а от австрияков – дипломатические. Диспозиция такая. На румынской территории есть небольшой отрог Карпат, по сути – три главных вершины, плюс несколько горушек поменьше, гребни, скалы, вся такая ерунда. И этот отрог является господствующим по высоте над нашим участком границы. И вот с этих гор некоторое время назад начался обстрел нашей территории. Стреляют по пограничникам, по проезжающему вдоль дороги транспорту, по посадкам и виноградникам местных жителей. По сёлам не стреляют, или пока, или дальности не хватает. Начали стрельбу где-то месяц назад, потом, через неделю с небольшим, перестали: мы накрыли предполагаемую огневую из полковых орудий ближайшего гарнизона. Оказалось, что подавили, но не уничтожили. И вот пару дней назад они возобновили обстрел, но на сей раз стреляют из-за скальных гребней, прилегающих к тем самым трём вершинам, прямым выстрелом их там не достать. Тут напрашиваются ваши миномёты, которые отлично показали себя в других горах, но… Расстояние от предполагаемых огневых до границы, если по прямой смотреть, от трёх с половиной до примерно четырёх с хвостиком километров. Вроде бы как раз, расстояние, но от мест, где можно установить миномёты ещё чуть дальше, плюс перепад высот – не докидываем до гребня минимум метров триста, по карте считая, по склону ещё больше. Ну, и они за гребнем метрах в ста пятидесяти – двухстах стоят, там по карте судя есть удобные площадки.

– Вот так вот запросто перестреливаетесь с сопредельной территорией⁈ Это же casus belli!

– Румыны заявили ещё месяц назад, что у них некая «банда неизвестного состава и численности» украла, дескать две старые противолавинные пушки, и если мы сможем их уничтожить, то нам спасибо скажут, за помощь в борьбе с бандитизмом. На вопросы, почему старые пушки стреляют где-то на четверть дальше, чем могли, когда были новыми, и где бандиты берут снаряды с усиленной навеской метательного заряда, нам не ответили.

– Вот су… Кхм…

– Самки собаки, согласен. Так вот, провокации такого рода вещь, мягко говоря, совсем не новая, и методы «лечения» этой болезни известны и отработаны ещё на Кавказе, но тут есть сложности. Если согласитесь помочь, расскажу детальнее. Вопрос решается, однако это требует времени и не факт, что сможем пресечь надолго. Есть задача покарать злодеев как можно быстрее и показательно, чтоб неповадно было, и именно в этом может пригодиться ваша помощь.

– Пока задача выглядит решаемо. Чтобы сказать точнее – нужны карты с указанием высот, а лучше рекогносцировка, но это долго.

– Как скоро сможете выдвинуться, каким составом и что для этого нужно?

– Если сейчас отдать распоряжения по мобилету и выехать завтра утренним поездом, послезавтра я буду дома, там сутки на доведение второй самоходки до ума и последние проверки, и пятнадцатого утром можем отправиться в путь. Как быстро доедем сказать не могу, надо уточнять маршрут. И решить, по железной дороге ехать, или своим ходом.

– Своим это откуда?

– Минская губерния, Смолевичи.

– Единственная железная дорога – это от Киева на юг вдоль Днепра, потом к вершине Бугского лимана, оттуда к Одессе. От ближайшей станции по прямой, если правильно помню, около шестисот вёрст, от Минска – семьсот, плюс минус. И Восемьсот по железной дороге, оно того не стоит, как я думаю. Надо ещё посмотреть расстояние по дорогам, оно получится другое, но не думаю, что суть от этого изменится.

– Значит, в поезде проработаю предварительный маршрут. Как показала практика, восемь сотен километров мы проедем не более, чем за пять дней, если не заблудимся и не поломаемся. То есть, двадцатого или двадцать первого в крайнем случае должны быть на месте.

– Ладно, господа, не буду вам мешать. – Государь встал, а вслед за ним, разумеется, вскочили и те из нас, кто сидел, остальные просто приняли строевую стойку. – Юрий Викентьевич, надеюсь на вас. Всё, что будет нужно – решайте через моего секретаря, искренне надеюсь, что с проволочками и недостачами вы не столкнётесь. Честь имею, господа!

Проводив Императора, вернулись к работе.

– Господа, чтобы определиться с составом колонны, мне нужно знать, что там вообще творится?

– Австрияки воду мутят. Помимо прямого урона от обстрела, ещё и репутационный. И агитацию среди местных проводят, мол, царю русскому на вас плевать, иначе бы что-нибудь придумал. И, одновременно, мол, русские здесь чужие, ничего не знают и не понимают, были бы вы в нашей империи, мы бы давно румынам укорот дали, а эти не умеют. Шпионы, как настоящие, так и местные оборванцы, которые часто вообще не понимают, что шпионажем занимаются и под виселицей ходят, мол, приятель соседа кума попросил, я и посмотрел, а что такого? Я же ничего не делал, просто знакомому помог, у него там дела. И односельчане сбегаются с воплями и причитаниями.

– Ага, что «Рафик неуиноват».

– Какой? А, понял… Да, примерно, только не Рафик, а Стефан, или Мирча, но в целом та же песня. Слова чуть другие, но музыка одна и та же. Так что нужно подумать, как ваши орудия спрятать до поры.

– Никак не надо: они в походном положении внутри кузовов спрятаны. И внешне от грузовиков самоходки отличаются только наличием выдвижных опор, но это нужно знать, куда смотреть и понимать, что видишь. Профессиональный шпион, понимающий в самоходной артиллерии, разберётся, а местный пастух или крестьянин – вряд ли.

– Если учесть, что выражение «самоходная артиллерия» я сейчас едва ли не впервые услышал – сомневаюсь, что у австрийцев много таких специалистов! – прокомментировал под тихие смешки собравшихся второй «штатский».

– Я понимаю, срок моего прибытия с миномётами через неделю примерно от нынешней даты всех устраивает?

– Да, там эти безобразия, судя по всему, минимум две недели тянуться будут, – подключился к разговору один из военных. – А если и прекратятся быстрее, то ненадолго. И нам придётся повозиться, если у Вас не получится. Даже если агентурные методы позволят вычислить виновников и места их расположения, что-то с ними сделать будет сложно. Обращённые к границе стороны горной гряды пребывают в диком виде: там скалы, обрывы и прочие неудобицы, которые даже на пастбище не особо годятся, разве что козы дикие бегают. Обратные склоны, наоборот, довольно плотно по местным меркам заселены. Не возле самых вершин, конечно. Но если затащить на самую высокую гору с нашей стороны хоть бы и корпусную пушку – это вопрос не решит. Более того, выстрел чуть поверх природного бруствера почти наверняка уйдёт в перелёт, а там, вдоль склона – и до населённых мест долетит. А тут уже мы окажемся злодеями, и доказать, что стреляли в ответ на провокацию… В общем, это никого интересовать не будет.

Инициативу перехватил другой «редко носящий форму» офицер, подполковник инженерно-строительного подразделения, если верить петлицам и погонам. Вот только чем дольше он говорил, тем меньше верилось, в петлицы.

– Достать с земли тоже сложно. С нашей стороны влезть на горы скрытно не получится, нет маршрутов, где не пришлось бы лезть по стенке на верёвках. Причём из-за изгибов границы, что в этом месте сильно выдаётся наружу, наши, восточные склоны, просматриваются с румынской и австрийской застав сбоку очень неплохо. Даже если пустить пластунов в обход, всё непросто. К самой левой, если от нас смотреть, вершине выходить надо с участка соседней заставы, в двадцати километрах дальше вдоль границы, оттуда крюк длиной километров сорок с гаком, причём по горам, где может оказаться, что тропы на самом деле и нет, да между хуторами и фермами, где попасть на глаза кому не нужно проще простого. Мало того, с левой вершины на среднюю перебежать, а они, сволочи, огневые меняют непредсказуемо, случайным образом, надо уйти на двенадцать-пятнадцать километров вглубь чужой территории, там крюк дать и вернуться, причём километров пять – по открытой местности. На крайнюю справа и вовсе надо через венгерскую территорию идти, хоть она и на румынской расположена. Или – через румынский уездный центр, что в тридцати километрах к западу расположен. Как-то иначе пройти если и можно, то только с местными проводниками, и то – не факт.

– Ага, а они с крайней левой на крайнюю правую вершину пушки перекидывают за двадцать часов! – включился СИБовец. – Это значит, что или передвигаются в открытую по дорогам на автомобильном транспорте, или у них и вовсе несколько групп. И тот, и другой вариант не позволяют воспринимать историю про «неизвестную банду» иначе, чем издевательство. Так, ладно, вернёмся на нашу сторону границы. На мне будет обеспечение движения колонны, поэтому мне нужен состав, хотя бы приблизительно.

– Давайте считать вместе. Два грузовика – сами миномёты. Два трёхосных грузовика с боеприпасами: по идее должно хватить и возимого запаса, это сорок мин на машине, но я не люблю оставаться без боеприпасов. Как там говорится? «Патронов может быть очень мало, просто мало или мало, но больше не унести». – большинство присутствующих при этом понимающе усмехнулись и покивали головами. – Это ещё сотня выстрелов на ствол. Мина в ящике грубо говоря пятьдесят кило весит, сто штук – пять тонн. Ладно, это я о наболевшем.

Переждав очередную волну понимающих хмыканий и усмешек, продолжил подсчёты:

– Это четыре единицы техники. Передовой командно-наблюдательный пункт для командира огневого взвода. Два РДА, как для разведки, так и для дозоров на марше. Два броневика с экипажами в качестве какого-никакого, а охранения. ПАРМ – без него дальше пятидесяти километров от родного гаража отъезжать не хочу, особенно колонной. Грузовик с продуктами и полевая кухня на прицепе, кормить всю ораву. Пять жилых модулей, двенадцати или четырнадцатиместных, чтобы не возиться ни с установкой палаток, ни с поиском жилья и драку за него с клопами. Командно-штабной автомобиль, как передвижной штаб для всего этого передвижного цирка. Ну, и мой фургон, как походный кабинет его директора. Сколько всего получается?

– Восемнадцать.

– Спасибо. Из них пять трёхосных грузовиков, два или три легковых автомобиля и один или два фургона, смотря на чём я сам поеду.

На этом разговор пришлось прервать: нельзя просто так взять и оставить жён одних на балу. Тем более, это привлечёт лишнее внимание. Так что я вернулся в бальный зал, задержался только, чтобы связаться со Старокомельским и Козелевичем, отдал распоряжения. Конечно, точно так, как я они не сделают, вместо монолитного соединения будет паяное, или вовсе на заклёпках. Ну, и прочее в том же духе. Конечно, кое-что придётся проверить, что-то доделать, но большую часть работы к моему приезду закончат, благо, запасной ствол я ещё во время экспериментов с артиллерийскими макрами на всякий случай сделал, со всем обвесом.

Мурку с Ульяной вернули из музыкальной гостиной, где они слушали пластинку и одновременно рассказывали историю каждой песни чуть позже. Самому интересно, что там они такого насочиняли, но страшно спрашивать. Так что они моего отсутствия и не заметили, даже извиняться пробовали, что бросили меня одного. Утешил их тем, что у меня была деловая беседа, при этом словно невзначай погладил аксельбант и на секунду удержал указательный палец на вензеле, украшавшем эполет, чтобы намекнуть, с кем именно беседовал.

Девочки мои меня, похоже, поняли и тему свернули, вернувшись к обсуждению реакции Великой княжны Анны Петровны на пластинку. А реакция была интересная и подчас неожиданная. Из «мужских» песен ей понравилась только «Ветер знает», потому что «романтичная и про любовь» и попросила в следующем году «ещё что-то похожее, такое же весёлое и про любовь». Песню про галстук она обфыркала, мол, павлин какой-то, к «Красавчику» отнеслась лишь чуть мягче, заявив, что это хвастун какой-то. «Снежинку» она знала и ждала, «Умку» слушала, как заворожённая, три раза подряд – на пластинке она воспринималась совсем не так, как при моём исполнении под гитару. А вот от второй колыбельной неожиданно расстроилась, на словах «людям знать не положено». Видимо, часто доводилось слышать эту фразу, про «не положено». Пришлось, по словам Маши, ещё раз ставить «Снежинку» и «Умку».

Больше на балу ничего особенного не случилось, потанцевали, пообщались со знакомыми, послушали песни, как новые, представленные на суд публики, так и известные. Приятно было среди этой второй группы услышать «Придумано не мной». Хоть она придумана и не мной, простите за каламбур, но в оборот её в моём мире запустил именно я. А она взлетела и живёт теперь уже в двух мирах – вот, за неё и порадовался. Ну, а после бала сказал своим девочкам, что домой поедем завтра утром. Они даже и обрадовались, не хотели гулять по Царскому Селу, да и в столице задерживаться – тоже. Говорить о том, что дома я задержусь всего ничего, пока не стал, дома скажу.

Домой ехали шикарно: нам от щедрот Министерства Двора выделили вагон «люкс» с двумя большими купе и без какого бы то ни было намёка на четвёртого попутчика. Ещё пару лет назад и я, и жёны были бы в шоке и восторге от роскоши и от подразумеваемого уровня тех, для кого такой вагон предназначен, а сейчас же больше всего порадовались, что можно будет спокойно выспаться после бала и связанных с ним волнений. Когда обратил на это внимание своих жён, они и сами удивились, осознав, что так и есть. Удивились, посмеялись, вспомнили возмущение жён моим спокойствием при поездке во дворец. Хорошо, в общем, ехали, а вот дома мои супруги расстроились из-за моего отъезда. Как заявила в сердцах Мурка:

– Как лето – так мужа у нас нет! Прямо вот в тёплые края! А мы тут сидим, переживаем, скучаем…

Я даже не стал ничего отвечать на это высказывание, только вздохнул и ушёл в форт – узнать о ходе подготовки к выезду, благо, в дороге выспался как следует. Ну, и определить список уезжающих. Нюськин поедет – это точно, управлять огнём в условиях сложного рельефа, да ещё и при переменных ветрах, о которых подсказал дед, кроме него некому, точнее, лучше ни у кого из наших не получится. А вот пехоту и вспомогательные силы возглавит, к моему удивлению, Вишенков, зам по строевой. Как сказал мой командир гвардии, чтобы опыта практического набирался. И, как я думаю, чтобы дать шанс заработать при случае какую-нибудь награду, а то он выглядел явно обделённым в этом плане по сравнению с остальными. В выбор остальных специалистов, не говоря уж о рядовых бойцах, я влезать не стал, уточнил только, есть ли среди них кто-то, кто сможет при необходимости исполнить роль медбрата или фельдшера.

Даже успел сходить, осмотреть бегло новую самоходную установку, и кое-что подправить, из того, что требовало доработки. Ну, а утром уже осмотрел обе для профилактики, бегло, но внимательно – мой уровень владения металлом позволял сделать это, медленно пройдя между автомобилями. Ну, а перед самым отъездом так же осмотрел всю технику, ожидаемо не найдя никаких серьёзных неполадок, за что и высказал благодарность Козелевичу перед строем своей гвардии, сделав человеку очевидно приятно. Ну, а ближе к полудню, наконец, выехали, имея целью в первый день доехать до Викентьевки, через Червень и Тальку получалось почти ровно сто километров. Из девятисот двадцати, которые предстояло проехать.

Глава 4

До Викентьевки мы, к некоторому моему даже удивлению, добрались строго по графику! Более того, могли бы и быстрее, но отработали именно тренировку, даже с привалом примерно на половине пути, там, где чуть не доезжая Пухович дорога из Червеня пересекалась с трактом на Бобруйск и Гомель. Всё, как положено, даже с охранением из разведывательно-дозорных автомобилей, только что выдвинутым не на километр-полтора вперёд и назад по ходу движения, а метров на сто. Разве что полевая кухня использовалась в сильно облегчённом режиме, только проверить работоспособность, а чтобы не просто так воду кипятить – сварили компот из сухофруктов. Дед, правда, бурчал по своему обыкновению, что нормальный компот варится совсем не так, а у нас тут гнусное варево, в котором все витамины убиты, но гвардейцы с удовольствием попили на привале сладкого и горячего, и от предложенного к компоту ломтя белого хлеба не отказались. Четыре часа в движении, час привала, и вот около пяти вечера мы уже выстроили технику в селе (или всё же рабочем посёлке?), заняв и центральную площадь, и переулок возле неё, и даже вдоль улицы кое-что поставить пришлось.

Вот вообще без приключений доехали, что вызывает, как ни странно, лёгкое опасение, мол, не слишком ли хорошо всё идёт? И не ударит ли потом настоящей неприятностью? Понимаю, что чистой воды суеверие, никакого отношения к реальности не имеющее, но вот всё равно – тревожно. И мост, в отличие от прошлого раза, проехали без приключений, и по лесу тоже. Или сказалось то, что колонна намного короче, чем при поездке на манёвры – меньше трёхсот пятидесяти метров, если вдоль дороги выстроить неподвижно, или то, что люди опыта набрались, или маршрут знакомый сказался. Скорее всего, конечно, всё сразу. Зато ранний приезд дал возможность ещё раз, более внимательно осмотреть всю технику, не отломалось ли что-то по дороге, точнее, не вылез ли какой-то скрытый дефект. А вечером с моим походным штабом и изъездившим все окрестные дороги местным экспедитором уточнили завтрашний маршрут по новеньким картам.

О, с этими картами была отдельная история, как мне их выдавали в утро перед отъездом, в опечатанном портфеле, под роспись… Соль анекдота оказалась в том, что посыльный не хотел ни отдавать мне портфель, ни позволить вскрыть его до того, как я распишусь в получении. А я же, уже учёный, были прецеденты, не собирался ничего подписывать, пока не проверю комплектность. Мало ли, может, мне по ошибке передали комплект карт, например, Южного Урала? Вот-вот. Не знаю, сколько бы мы ещё бодались, я уж готов был плюнуть и уйти без карт, добывая нужные листы по дороге в местных управах, но подошёл, не иначе, как на шум, знакомый и словно бы прикреплённый ко мне секретарь Государя. Насчёт шума это я шучу, если что. Прокречетов забрал портфель у посыльного, который даже курлыкнуть против ничего не посмел – ну, или не успел. После чего достал из малозаметного бокового кармашка опись содержимого портфеля, вскрыл сам портфель, под обиженным взглядом курьера бегло просмотрел названия на корешках карт и протянул лист с описью мне.

– Содержимое соответствует. Можете подписывать.

Я тут же написал на листе внизу «карты по описи в количестве четырнадцати листов получил», поставил дату, точное время и подпись, после чего по уже выработавшейся привычке запечатал лист. Или, как выражается дед, «заламинировал». Одно из странных выражений непонятного происхождения, поскольку на ламинарность листа, если этот термин в принципе можно применять к единичному статичному объекту[1], процедура вообще никак не влияет. Чиновник, или кто он там, который принёс карты, поморщился, но расписку в таком виде принял. Вот теперь мы и сидим над одной из карт, что лежали в портфеле.

Как оказалось, общего представления о географии для прокладки маршрута мало, нужны именно карты, причём, желательно, детальные. Например, через Старые Дороги, в которых я собирался побывать по дороге, заехать можно было, но только, что называется, «из принципа», удлинив маршрут до следующей контрольной точки, местечка Любань, примерно на двадцать километров. А это, исходя из средней скорости колонны, если не лишний час в пути, то что-то около этого. Пришлось вынимать из кармана мобилет и использовать выданный мне перед поездкой контакт в СИБ, чтобы перенести место встречи с проводником в деревню Левки – ту самую, что лежит на пересечении двух старых трактов, но при этом так и остаётся мелкой, никому не интересной деревушкой.

Что за проводник? Так после эпопеи с получением карт встретил того самого полковника СИБ, с такими же аксельбантами, как у меня, который с самого начала присутствовал на встрече с Государем. Ну, а поскольку бросок мне предстоял дальний, по армейским меркам, обойти эту тему вниманием не могли. Как и вопрос ориентации на местности, самый опасный с точки зрения внезапных задержек, а то и поломок. Очень тут наглядными оказались два примера с мостами: тем, уничтоженным стихией, к которому нас карты прошлым летом вывели и тем, который мне пришлось менять на новый при строительстве дороги в Тальку, он тоже на картах числился как проезжий, грузоподъёмностью, правда, семь тонн, но на самом деле он и полутора бы не выдержал.

– И вообще, опыт, даже такой небогатый, как у меня, показывает, что карты, как правило, не страдают излишней точностью, и за актуальностью особо не гонятся. Для топографов, такое ощущение, десять лет назад как вчера, а за это время можно лес вырубить и новый высадить. Что далеко ходить: у меня село на сто двадцать дворов с тремя заводами, школой, лечебницей, полицейским участком и фортом для гарнизона быстрее построилось! И две дороги к нему. А на самых свежих картах там всё ещё дикий лес. При этом, одна-единственная наезженная местными селянами даже не дорога, колея, не нанесённая на карту, способна сбить ориентировку и запутать почти безнадёжно. В горах или даже предгорьях это и вовсе может привести к тому, что будет потерян целый день просто на то, чтобы выбраться из тупика.

– Не травите душу, сам с этим постоянно сталкиваюсь. Тут надо кого-то из местных ловить и спрашивать, иначе никак.

По случаю рассказал в сокращённой форме один из дедовских анекдотов, тех, что во всех мирах понятны.

– В народе уже даже примета возникла: если двое военных вылезли из экипажа и достали карту, то сейчас будут спрашивать, где они и как отсюда выбраться. Ну, а если серьёзно – местный не всегда под рукой, и не всегда он на самом деле знает, как проехать к городу, который верстах в тридцати. Или на голубом глазу заведёт на тропинку, по которой верхом ездит в полной уверенности, что и автомобильная колонна там тоже пройдёт. Не говоря уж о том, что вблизи места назначения нам местных привлекать и вовсе не стоит: у противника явно есть агентура, и не только те самые «невиноватые Штефаны».

– И какое видите решение?

– Проводники, но не случайные, а надёжные, которых будем подбирать по дороге в условленных местах, и они будут доводить колонну до следующего в цепочке.

– Думаю, это можно будет организовать, тем более, что выставлять их на маршрут нужно не прямо сегодня.

– И даже не послезавтра: мы в первый день сделаем первый, проверочный перегон между двумя моими имениями, благо, это по дороге. И дальше первые километров тридцать вопросов не вызывают, вот в Старых Дорогах уже не помешает человек, знающий округу.

И вот, теперь приходится переносить назначенную было встречу на несколько километров севернее.

Тоже интересно всё с этими Старыми Дорогами. Я почему-то считал, что этот город является узлом дорог, крупным торговым и перевалочным центром. В том числе и от того, как ускорился рост Осипович после постройки железнодорожной ветки к этим самым Дорогам. При изучении карт же выяснилось, что не узлом этот город является, а углом дороги из Пухович на севере к Слуцку на западе, при том, что между этими городами и напрямую проехать можно. Вообще непонятно, как и почему так получилось, и какие такие дороги увековечены в названии города в таком случае. Сейчас, когда в нём конечная станция железной дороги, перевалка грузов с рельс на колёса и обратно для перевозок между Старыми Дорогами и Слуцком, жизнь в местечке бурлит, но ходят слухи, что железную дорогу скоро будут продлять до Слуцка, куда уже строится ветка из Баранович, тогда городок станет просто транзитной станцией. Ну, с чего-то же они жили до сих пор – значит, и дальше проживут, это вообще не мои проблемы, ни с какой стороны.

После разговора вернулся за стол, где мои офицеры уже почти «доехали» по карте до Любани, составляя подробное описание маршрута для головного дозора и для старших машин в колонне, на случай если кто-то отстанет. В стиле «через тысячу триста метров на развилке вправо, два следующих перекрёстка прямо до речки, за мостом налево». Всего маршрут проложили до древнего Турова, что оказался ровно в двухстах десяти километрах. Да, оптимистично, но нам и надо проехать оставшиеся восемьсот с лишком километров за четыре-пять дней, так что пока мы ещё на равнине – надо стараться около двухсот вёрст в день и делать. Но если вдруг поставим рекорд – там до самого Столина, а это ещё семьдесят километров, при всём желании свернуть не в ту сторону некуда: дальше пяти километров от трассы не уедешь, с одной стороны леса, с другой – болота.

Долго засиживаться не стали: завтра рано в дорогу, так что «отбой» сыграли, как положено по распорядку, в двадцать два ноль-ноль. Я ещё сходил, правда, к Владу, посмотреть на его наследника и счастливую маму. Наследник, кстати, пока оставался безымянным, несмотря на то, что минимум трижды объявлялось, мол, всё, выбрали имя, но – нет. Самого отца семейства что-то потянуло на экзотику, и он внезапно загорелся идеей назвать сына каким-нибудь норвежским именем, а вот его жена была категорически против, в духе того, что она сейчас не норвежская рыбачка, а российская дворянка, обратно на север не собирается, а потому и имя новому Белякову нужно давать обязательно местное и обязательно славное. Но при этом назвать в честь меня Юрой – стеснялась. Как говорит дед, война и немцы, но я в этот «бой» не полезу, иначе буду виноват в глазах обоих. Пока они осторожно обнюхивают с двух сторон вариант «Тур» – с одной стороны это древнее скандинавское имя, с другой – название нашего, местного лесного быка, конкурента зубра за звание самой крупной и знатной зверюги родных лесов.

Подъём сыграли в шесть, разминка, водные процедуры, всё как положено. Поскольку завтрак нам приготовили силами местного населения, к половине седьмого все уже были за столом, а в четверть восьмого колонна вытянулась из Викентьевки в направлении песчаного карьера и насыпи.

На подъезде к Левка́м – или Лёвкам, букву «ё» на картах редко пишут, а спросить не у кого пока – ещё раз удивился непонятной пассивности обитателей деревни. Большущее озеро, ничуть не меньше нашего, Смолевичского, а на нём – ни паруса, ни лодочки. И берега хорошие, ровные да твёрдые, на которых не видно ни лодочного сарая, ни пристани, ничего вообще. Единственная лодка, которую удалось рассмотреть – плоскодонка, лежащая на дне около куста на берегу залива, сильнее всего выдающегося к дороге. С расстояния рассмотреть, конечно, трудно, но сложилось ощущение, что плавсредство лежит там уже не первый год, и вряд ли когда-то вернётся на поверхность воды.

Вот, честно – не понимаю я, как в этом месте, на перекрёстке двух трактов, можно так жить! Деревушка на десяток дворов, причём некоторые выглядят настолько ветхими, что даже непонятно, жилые ли они. Даже если расположены относительно ближайших мест ночлега на несуразном расстоянии, так, что не выгодно торговцам и путешественникам останавливаться ни на ночлег, ни на обед, и то что-то можно придумать! Вот уверен, что нормальный, рачительный хозяин сделал бы здесь богатое и процветающее село. Вот хоть бы рыбу в озере ловить, готовить, и проезжим продавать, уже заработок! Нет, точно, всё дело в бесхозяйственности!

«И что тебя так накрыло-то, а, Юрась⁈»

«Сам не знаю. Не могу спокойно смотреть, как люди сидят в приличном месте в неприличном состоянии! Это словно… словно оскорбление какое-то!»

«Это ты в роль хозяина слишком вжился. Вот и смотришь на всё хозяйским взглядом. И бесхозяйственность тебя бесит».

«Возможно. Но здесь хозяина точно нет! И местные обитатели себя не то, что хозяевами не считают, но и просто не уважают!»

«Тут, возможно, не в самоуважении дело, особенно, если на самом деле община на казённых землях. И даже не лень».

«А что тогда? Только не говори про скудость почв и прочие заморозки, тут ничуть не хуже, чем где-нибудь под Логойском!»

«Нет хозяина – это раньше значило, что и защиты нет. Пока великокняжеский воевода узнает о беде, пока его войско подойдёт – от деревни головешек не останется. Самим отбиться – тоже не вариант. Вот и привыкли жить так, чтобы издали видно было, что взять у них нечего».

«Но сейчас-то ни набегов, ни банд бродячих нет, можно и зажиточно жить!»

«Ты недооцениваешь силу и власть на селе такого монстра, как сельская община и её традиции! „Деды так жили – и мы так будем“, и плевать, что деды жили впроголодь, а предлагается наконец-то перестать страдать ерундой и накормить детей!»

В голосе деда слышалась такая горечь, словно он сам с этим сталкивался и намучился.