Текст книги "В тени: Путь до Полюса (СИ)"

Автор книги: KoTana

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

Отведя взгляд от желтых перчаток, рекламщик кашлянул:

– Нужно поговорить с Лайм о предателях, но она ясно дала понять, что разговаривать станет только в твоем присутствии…

И Лимон сразу уловил главное:

– То есть, ты хотел говорить с ней с глазу на глаз?

– Да. А что?

– Ничего, – тон вроде бы равнодушный, но Тенёк моментально ощутил, как внимание навигатора сосредоточилось на нем и изучает, будто досмотрщик в космопорте. Фиолетовый попросту не успел никак среагировать, когда Желтый плавно развернул кресло и за поясной ремень скафандра подтянул собеседника к себе.

– Ты вроде как хотел со мной ходить, – напомнил мужчина, подняв забрало шлема и воззрившись на рекламщика очень вдумчиво. – Расхотел?

Стоять меж чужих коленей было неловко.

– Ты не дал согласия, – хладнокровно напомнил Фиол и решительным жестом отцепил от себя чужую руку.

– Где ты был, Тенёк?

– «Ах, где ты был, Тенёк, всю мою жизнь, ох, если бы мы встретились раньше и при иных обстоятельствах!»

Желтый хихикнул и примирительно поднял открытые ладони. На указательном пальце правой – колечко с болтающимися флэшками. Что он на них качает постоянно, компромитирующие его данные со всех датчиков корабля?

– Ладно, не хочешь – не говори.

– Благодарю.

Но Лимон этим вечером был до странного тактилен: он даже встать с пилотского кресла предпочел не своими силами, а использовав товарища в качестве опоры. От неожиданности Фиолетовый чуть не потерял равновесие, припечатавшись пузом к желтому скафандру.

«Что творится?» – запаниковала та внутренняя часть Тенька, которая во всем усматривала неприличный подтекст. Однако не творилось ничего, и рекламщик мог сосредоточиться на чужом прижатом к нему теле, в котором вздымалась и опускалась грудная клетка. – «Дышит, как человек… Может, я поспешил с выводами о другой расе?»

Но… дыхание Желтого было судорожным.

«Да он принюхивается!» – осознал астронавт с новой волной нервного озноба. – «Я хорошо счистил кровь? Может, запах гари въелся? Размораживающихся бобов? Или той склизкой плесени?..»

«Это плохо, он может догадаться, что я нашел их слизь!»

«Нужно что-то сделать. Щас же. Может, прощупать его на предмет экзоскелета?» – и, справившись с неловкой зажатостью, Тенёк опустил руки на плечи вплотную стоящего астронавта, словно бы неуверенно согласился с близостью. Мол, раз намекаешь обниматься, то будем обниматься. – «Не спешить, иначе он просечёт, что я там ищу,» – ладони медленно переползли с плеч через лопатки и на спину, проскользили до поясницы. – «Вроде бы есть какие-то жесткие элементы, но на экзо не слишком-то похоже. Даже непонятно, как близко они посажены к телу. Но не могу же я его прям мять, так он сразу всё поймет и прикончит меня здесь же этим своим волшебным копьем! Из груди которое… Черт, я веду себя подозрительно… Наверно».

Следовало срочно прервать контакт с потенциальным недругом, и Фиолетовый брякнул первое, что на ум пришло:

– Чтоб ты знал, я не против фроттажа, но не в капитанской рубке.

– А что, здесь какое-то особое место силы? – но Лимон действительно отстранился. Стало прохладнее, зато спокойнее.

– Да просто некогда, нас ведь Лайм ждет, – отбрехался рекламщик. В принципе, он не врал насчет женщины, та реально ждала.

– Тогда – к ней, – и Желтый первым зашагал из навигационной прочь.

Фиолетовому же оставалось тенью последовать за ним.

========== Окровавленная гербера ==========

Сели в кружок прямо на пол в спальне Розовой, где ныне по воле обстоятельств поселилась Лайм. Несмотря на то, что помещение являлось дважды женской комнатой, типичного «женского духа» в нем не наблюдалось: ни украшений, ни легкого зеркала, ни освежителя воздуха, ни даже календаря месячных, ничего такого.

Тенёк незаметно для всех покосился на вентиляцию – стандартное зарешеченное окошечко десять на десять сантиметров, ни один импостер не протиснется. Подслушает – тоже вряд ли, в спальных вентиляциях предусмотрены специальные пористые глушилки…

– В общем и кратко: я считаю, что Красный – самозванец и, вдобавок, нечеловек, – Фиолетовый аккуратно достал из кармана файл с плёнками неведомого происхождения и передал биологу. – Это вещество я обнаружил в вентиляционной шахте, в медичке, когда обследовал дыру… – рассказывать про голову было рано, и Фиол отложил это. – Я просто сунул руку, и слизь облепила рукав… Это не может быть типичным конденсатом, на инструктаже о таком не сообщали.

– Потому что это вообще не конденсат, это выделения живого организма, – Лайм была без шлема, и она щурилась, просматривая улики на свету. – Удается разглядеть прожилки, разницу в гущине и оттенках…

– А это не может быть вентиляционной плесенью? – уточнил Лимон, скромно слушавший чужие рассуждения.

Но биолог отрицательно мотнула растрепанными волосами с заметной свежей проседью:

– Нет, совсем не та структура. К тому же, автоматика раз в три дня распыляет по вентиляции противогрибковое средство, а робот чистит… Нет.

И Фиол кивнул:

– Тоже так думаю. А о том, почему я подозреваю Красного, скажу сейчас: во-первых, он жестокий, это все знают; во-вторых, все видели, что убийства его не пугают, когда он зубоскалил над телом Циан и помогал убивать Синего, – Тенёк мельком глянул на понурившуюся женщину, супругу главного убийцы Неба, но продолжил: – В-третьих, и это главное, хотя вы можете мне не поверить… Он убил Черного у меня на глазах. Да, вы возразите, что я был в псевдосе, но должен ли я напоминать о механизме работы этой болячки? Я всё видел и прекрасно слышал, как Красный на меня матерился. Во время похорон Черного, когда мы пошли за простынью, Красный заматерился снова, и это сработало ключом, я вспомнил.

Пока исповедовавшийся рекламщик нервно чесал во взъерошенном снятым шлемом затылке, Желтый насмешливо, но настороженно возразил:

– Ты правильно предположил, голубчик, что мы можем не поверить…

– Я верю, – тихо, но твердо проговорила Лайм.

Под изумленными взглядами мужчин она не опустила голову, только насупилась еще больше и, сжав кулаки, продолжила:

– Верю, что Красный убийца, и что монстр – тоже верю. Не смотрите так, вы просто не знаете… Он… меня изнасиловал.

Приоткрывший было рот Тенёк закрылся обратно и стал очень задумчивым. А Желтый еле заметно страдальчески поморщился и негромко попросил:

– Расскажи всё.

Ей бы в подобном плакаться подругам, или, что еще лучше – на груди мужа, а не перед сомнительными товарищами по неудачливому путешествию, но обстоятельства складывались весьма прозаично и альтернатив не предлагали.

– Ладно. В первый раз он…

– Погоди, «В ПЕРВЫЙ»? – снова изумился рекламщик, но Лимон строго шикнул на него.

– Впервые он схватил меня после смерти Циановой, – злее продолжила Лайм. – Зажал в закутке у верхнего двигателя, и я сперва решила, что он убьет меня, но нет, было хуже. Он велел молчать, иначе всех убедит, что предатель – Оранж… И рядом даже кто-то ходил, но не заметил, как меня там… – она сняла перчатку и быстро закрыла лицо ладонью.

– А дальше? – пустым стеклянным тоном спросил навигатор.

– Он так еще делал, когда мужа рядом не было, – Лайм явственно страдала от воспоминаний, но продолжала рассказывать. – А когда нас стало меньше, и убили Синего… В общем, я много думала и дала отпор… Но он тоже много думал и нашел свежую управу – сказал, что закрепил специальные датчики на капсулах детей, что испортит их, если начну рыпаться…

– И ты молчала все это время, – неверяще подвел итог рекламщик.

Приятное лицо Лаймовой исказилось и пошло малиновыми пятнами:

– А что было делать?! Пожертвовать семьей?!

– Красный – оружейник, действительно мог собрать какую-нибудь мелкую взрывчатку и размахивать пультом, – со вздохом признал Лимон, который угрюмо смотрел на свои потертые наколенники, будто не желал видеть всех вокруг. Оно и понятно, можно невзвидеть весь белый свет, если товарищ вдруг оказывается абсолютнейшим гондоном, не достойным прощения…

Но у Тенька было свое мнение на этот счет:

– Может, ты недостаточно сопротивлялась? – «Скажи ты раньше, не погиб бы Черный», – подумав так, мужчина ожесточился и повторил вслух: – Скажи ты раньше – не погиб бы Черный!

– Только о ебыре своем беспокоишься! – взъярилась и Лайм.

– О, дай угадаю: тебе нравилось с Красным трахаться, вот ты его и не сдавала! – оба человека потеряли налет цивилизованности и потихоньку превращались в первобытных диких зверей, столкнувшихся над аппетитной падалью и не сумевших ее поделить. – Хороша жёнушка, нечего сказать!

– Тебе не понять, ты шлюха, переспавшая с половиной корабля! – взвизгнула Лайм и вскочила на ноги, готовясь броситься на обидчика с кулаками и проиграть в неравном бою.

Но гневно приподнявшийся Тенёк охолонул, будто его окатили ведром воды прямиком из северной скважины.

«То есть, вот что про меня всерьез думают», – отстраненные мысли прокатились в голове бильярдными тяжелыми шарами. – «Впрочем, этого следовало ожидать: сначала Смог, потом Лимон, и оба вслух заявляли, что спали со мной… То есть, Лимон только намекал, но я же не отрицал…» – невольно Тенёк прикинул, а что будет, если эти слухи о нем доползут до Тэшки к тому возрасту, когда дитя начнет осознавать такие явления как «верность», «разврат», «блуд» и сопоставит их с подхваченными разговорами о матери, разочаровываясь в обоих родителях одновременно…

– Фиол, выйди, – из горьких дум пришлось вынырнуть на негромкий голос Желтого. Лайм рядом дрожаще глотала воздух на грани истерики. Быстро вскинув глаза на навигатора, рекламщик напоролся на его взгляд, как на копье. Обычное, а не инфернально растущее из тела… – Выйди, говорю.

– С какой стати?

– Выйди, – в третий раз повторил Желтый, и по глазам Тенёк понял, что если не уберется из комнаты сам, то его вышвырнут.

Оставалось только подхватить с пола шлем и «хлопнуть» дверью. Тенёк сердито прогрохотал ботинками прочь по коридору… и на цыпочках вернулся осторожно обратно, прижался к дверям ухом.

– …ерзкий пидарас, – продолжала зло перекипать Лайм, скорее всего по его душу. А еще она ходила по комнате туда-сюда, голос то отдалялся, то приближался. – Откуда ему знать, что такое беспомощность?! Он мужик, хоть и тощий!

– Принести тебе воды? – серьезный голос Желтого не вязался с общей атмосферой человеческого напряжения. – Нет? Ладно. Расскажи лучше, почему ты считаешь Красного, м-м, нечеловеком.

Молчание, длинный всхлип.

– Он кончал в меня слизью, – от услышанного Тенёк за дверью поморщился, будто вляпался в гадость. – То есть, это была сперма, но странная, как раз напоминавшая такое, – должно быть, смотрят на оставленные улики-плёнки. – Я… сначала я думала, что Красный больной, поэтому очень боялась заразить мужа и не спала с ним. Но потом я начала замечать некоторые странности… Можно не рассказывать все?

Здесь Лимон промолчал, ибо, скорее всего, дал невербальный ответ.

– У него очень длинный язык. У Страйка. И он никогда не раздевался, даже если меня заставлял полностью… Один раз он закрыл дверь, находясь от нее на расстоянии нескольких метров – это в навигационной было… Ты уж прости, что он такое на твоем рабочем месте…

– Ничего, – даже в коридоре было слышно, насколько тяжко принял информацию Лимон. – Не молчи, тебе надо выговориться. Как он закрыл дверь?

Лайм снова всхлипнула и, судя по шуршанию скафандра, не то уткнулась в навигатора, не то повисла на нем; голос приглушенный совсем:

– Я не видела, он меня за шею держал, только слышала.

Оплывавший отвращением до содрогания Фиолетовый от очередного приступа дрожи вдруг получил видение: «Молчи!» – негромкий приказ, и длинная-длинная рука дотянулась до кнопки закрытия врат в космос…

«Снова псевдос? Зачем Лимон прижимал меня к полу и закрывал шлюз?..»

Но обмыслить это было некогда, Тенёк и без того пропустил часть разговора.

– …акой спокойный. Ты точно был психологом! Или воспитателем…

– Второе – почти в яблочко, – Желтый усмехнулся. – На Нептуне я обитал в колониальном куполе, отведенном специально под интернат для детей-сирот и тех, кого не могли нормально содержать родители. Был там учителем. Там бы и остался, если бы не катастрофа, в которой больше половины малышни погибло…

Лайм встревожилась:

– Постой, я, кажется, что-то слышала о подобном, – она мучительно вздохнула и охнула. – Да, я помню! Обрушение ледяной плиты на купол…

Покопавшийся в памяти Тенёк тоже смутно вспомнил о трагедии, произошедшей несколько лет назад. Детей тогда на Нептуне погибло разом около трех сотен… Или пяти? Или еще больше? Загрызенный собственной жизнью, сатурианский беглец в те дни с Марса уже готовился стартовать на Лаванду-5 и вовсю тренировал мозги на развешивание красивых описаний, новости читал мельком…

– До большинства не успела добраться помощь, они задохнулись в руинах, – в голосе Лимона слышалось сожаление, которое невозможно подделать. – Много раздавленных обломками, и… Это страшно вспоминать. Я пытался помочь, но меня тоже засыпало каким-то мусором, еле раскопался. Уцелевших забрали родители или другие конторы по опекунству, а я решил, что больше нет смысла оставаться на Нептуне.

Молчание длилось довольно долго. Тенёк отдавил о дверь холодный лоб, размышляя о погибших сиротах, за которых переживал инопланетя… нет, глупо называть инопланетянином того, кто существовал на одной планете с людьми. Ксеноморф – определение на все случаи жизни…

– Значит, ты по старой памяти обращал внимание на сына Фиола? – невесело усмехнулась Лайм. – Он милый кроха. Наверно, в маму…

«Не представляешь, насколько нет».

– Немного похож на моих подопечных. Вот… – судя по шуршанию, что-то вынималось из кармана.

– Какие мордашки! – умиленно восхитилась женщина. – Вы все выглядите такими радостными!.. – она замолчала, наверняка подумав, что большей части этих детей нет теперь в живых. Лимон тоже молчал, только опять пошуршал скафандром. – Они много для тебя значили, раз носишь у сердца…

«Итак, судя по всему, Желтый таскает с собой фотографию. Мне бы на нее взглянуть, вдруг подделка – тогда будет доказательство», – Тенёк прикрыл глаза и бесшумно побрел по коридору прочь, остановившись метрах в пяти. – «Когда я его обнимал, ничего не шуршало. И когда он сворачивал скафандр, то не обчищал карманы… Да и в стирку он вряд ли сдает броню вместе с фоткой. Может, не всегда носит ее с собой? Надо обследовать его комнату».

Лезть в чужие хоромы сейчас не было смысла, и рекламщик, развернувшись, громко затопал обратно, после чего стукнул в дверь комнаты заговорщиков.

«Я знаю, что Желтый – самозванец. Но мне кажется, что он менее агрессивен, чем Красный. Придется это использовать… Я сейчас обязан прикинуться театральным актером перед ксеноморфом, черт бы всё подрал, иначе – смерть».

Тенёк надел шлем и опустил визор.

Лимон дал ему войти через полминуты.

– Простите за вспыльчивость, – с порога хмуро сказал Фиолетовый и только после этого прошел на середину комнаты. – Супружество для меня – больная тема, но я зря сорвался на тебе, Лайм.

«Утрётся, ничего ей не станет».

– Забей, – биолог мрачно вытерла слезинки с глаз. – Что будем делать дальше?

– Выкинем Красного в космос, – пожал лиловыми плечами астронавт и невесело усмехнулся. – Если сумеем – он мощный, к тому же, ксенос какой-то. Попробуем оглушить ударом по башке и связать. Можно еще попробовать вооружиться паяльными пистолетами, но так недолго и пожар устроить…

– А как мы его найдем-то? – это был самый важный вопрос, поскольку Страйк, как почуял паленое, исчез с радаров. Возникали подозрения, что он скрывается в труднодоступной вентиляции, но люди просто не смогли бы его оттуда выцарапать.

«Момент истины… Навык пускания пыли в глаза, не подведи!»

– Ты нам поможешь, – Фиол обернулся к мужчине, стараясь всей своей открытой позой выражать доверие и надежду. – Он тебя послушает, вы же… напарники.

– Не то что бы он меня вообще когда-то слушал, – мрачно, однако искренне заметил навигатор.

«Это да. Подозреваю, что ты отговаривал его устраивать фарш на борту и предлагал устранить экипаж по-тихому, с помощью саботажей».

– Но все-таки доверял тебе спину, – Тенёк шагнул ближе и протянул руку коснуться локтя Лимона, однако сам себя испугался. – И ты ему тоже, да? Ты же не знал, что он гад и всех обманывает. Он вел себя не по-человечески, с этим нельзя мириться…

Как рекламщик и рассчитывал, Лаймовая подключилась к действу. Вот как раз она-то ухватиться за локоть навигатора не постеснялась:

– Прошу тебя, Желтый, спаси от маньяка! Я больше не выдержу, если он… если опять! Или на детей покусится…

Лед треснул.

– Ладно, – крайне нехотя согласился мужчина, осторожно отстранивший от себя людей. – Я его позову. Если он придет – ловить и скручивать будете сами.

– Почему?! – горько возмутилась Лайм, но Тенёк ее остановил:

– Потому что Желтый не жестокий человек, ему тяжело будет нападать на напарника… Не волнуйтесь, я все сделаю.

Ибо прекрасная монтировка, оставленная Смогом в хранилище, все еще никуда не делась, и нужно лишь обмотать ее тканью, чтобы удар оглушил, но не прикончил. Становиться убийцей в планы рекламщика не входило.

…А дальше всё шло, как в тумане нервной дрожи по лесной тропинке с буераками: жутковато и неровно. Для начала люди убедились, что на датчиках, видимых в управлении, Красный в самом деле не отображается, и тогда Фиолетовый с Лаймовой засели в той комнате, куда вентиляция не вела – в кислородной. Чистили там оборудование…

Через пару часов Желтый сказал в микрофон общей связи:

– Внимание, мы отклонились от курса на двадцать градусов… Фиол и Лайм, через пять минут будьте у двигателей. Страйк, ты нужен в навигационной для калибровки, я не справляюсь.

Повернуть такую громадную махину, как «Skeld», даже в условиях невесомости было непростой задачей, ведь скорость держалась невероятная. Когда неслабый поворот потребовался в прошлый раз, то в кресло второго пилота подсаживался Белый, но где он теперь…

Желтому пришлось с тревогой позвать оружейника еще два раза, прежде чем решетка вентиляции шевельнулась, откидываясь. Из нее выбирался человек, с которого густо скатывалась слизь, просачивавшаяся сквозь поры скафандра и еле заметные шели в шлеме – объяснялось нарушенной ради удобства герметичностью.

– Ты, сука, подставляешь меня, – прорычал Страйк, прошлепавший к свободному креслу. Часть слизи всасывалась обратно сквозь экипировку, но на полу все равно остался блестящий след.

Лимон лишь покосился на мужчину и указал на панель управления, а сам вновь включил микрофон:

– Фиол и Лайм, в ближайшую минуту выровняйте мощность двигателей…

Для Страйка это было обыденной болтовней навигатора, ведь тому часто приходилось по-маленькому ориентировать направление полета судна после стычек с особо крупными летающими глыбами. Так что Красный запоздало сообразил оглянуться, лишь почуяв подвох в последний миг – тяжелый удар пришелся ему не по затылку, а по височной части головы, защищенной прочным шлемом. Броня не спасла, ксеноморф потерял сознание и вывалился из кресла, а Фиолетовый сделал шаг назад и чуть не упал, запоздало поскользнувшись на полу. Но все-таки устоял, ограничившись неожиданным балетом.

– Жесть, – коротко обрисовал ситуацию Лимон.

– Не то слово, – выдохнул Фиол, перехватывая поудобнее ставшую склизкой монтировку и оборачиваясь к коридору. – Лайм, тащи канат!.. Руки себе отшиб.

Втроем люди связали Красному конечности страховочным тросом, стараясь затягивать так туго, чтобы даже слизь не помогла выбраться.

– Тащим, – решительно кивнул рекламщик. Он волок оружейника почти что в одно рыло, ведь от Лаймовой, поскальзывавшейся позади, помощь была минимальна, а Желтый возглавлял шествие, согласившись только двери открывать.

«Притворяйся добреньким, сколько хочешь, слюнявая морда», – раздраженный Тенёк забыл про сантименты, поскольку устал. В данный момент, волоча тяжелое тело, он мог испытывать к оставшейся в живых команде только антипатию. – «Я-то знаю, что ты такой же, как этот помидорный моральный урод…»

«Люди схожи между собой оболочками, но различны по натуре», – неожиданно серьезно возразил едкий внутренний спорщик. – «В данном случае самозванцы могут быть полярны личностями…»

«Боже, слова-то какие! Скажи уж прямо, что душа болит думать скверно о Лимончике, не ври хотя бы в черепе».

«Все равно он убьет нас, с вероятностью в сто процентов».

Красного бросили перед буфером, дожидаясь открытия внутреннего шлюза, и сразу выяснилось, что Страйк давно пришел в себя. Он ждал момента.

Разорвавшее застежки скафандра нечто сперва показалось шарахнувшимся прочь людям пучком громадных багровых копий, но когда те хлестко завертелись, стало ясно – щупальца. Одно такое огрело Лайм по бедру, и женщина закричала от боли и ужаса, упав и отползая поскорее к дальней стене.

Фиолетовый же броситься в сторону не мог, ему мешало обилие слизкого вещества, хлынувшего из распахнутой алой экипировки на пол – будто перезрелый гнойник лопнул и выплеснул поскорее содержимое. Кажется, Страйк был рад распрощаться с человеческой имитацией, которую всей сутью презирал: темное и очень блестящее стекло визора хрустнуло, а ломанная графиком стекольная трещина начала расширяться, пока из развалившегося пополам шлема появлялись вытянутые клыкастые пасти – одна, две, пучок…

Монтировка ударила по стеклу и вогнала острые осколки в плоть, заставив ксеноморфа утробно завывать и извиваться. Его щупальца кольцами больно сдавливали Тенька, но в приступе паники тот действовал машинально – поднимал и опускал монтировку, с которой давно слетела ткань.

Один из щупов сдавил шею фиолетового скафандра с отвратительным скрипом, но чьи-то руки вцепились в заплечный кислородный блок неожиданно мощно и рванули рекламщика на свободу из липкого плена. Не совсем соображая, что происходит, Тенёк слепо отмахнулся монтировкой, но, к счастью, ни в кого не попал. Он ничего не видел от разводами залепившей визор слизи.

– Держитесь! – донесся окрик, после чего с неведомой силой потянуло в сторону…

Фиолетовый пришел в сознание не сразу, но первое, что увидел – кроваво-блестящую дорогу из пузырящейся жижи, протянувшуюся за шлюзовые двери, сейчас закрытые.

– Страйк сдох, – сказала еле шевелящемуся рекламщику Лаймовая, сидевшая под рычагами и кнопками. От нее тянуло вымотанностью и умиротворением. – Вылетел нахер, как кусок говна из пневмопушки… А у тебя конечности вывихнуты, не дергайся.

И только сейчас явилась БОЛЬ.

Кажется, Фиол никогда так не орал, как в те несколько минут, за время которых два астронавта сначала выволокли его из брони, а после вправили с десяток суставов. Увы, потерять сознание больше не получалось, и воздух казался пропитавшимся металлической вонью подсыхающей слизи…

– Похоже, от сотрясения Страйк не смог нормально отбиваться, – предполагал тем временем Лимон. – Двигался, как контуженный, если это описание применимо к ксеносу, конечно…

– Да пошел он нахуй, – зло отозвалась женщина. – Я бы еще сто раз вышвырнула его в бездну, появись такая возможность!

– Можно мне в ванну? – жалко раздалось с пола, где Фиолетовый пока еще даже не мечтал попытаться встать. Всё, вообще всё вокруг было забрызгано поганой органической смазкой.

– У нас нет ванны, – биолог оставалась мрачной, шутки не оценила.

Отправив роботов избавлять коридор от нечистот, астронавты поволоклись в санитарно-прачечную всей троицей, поддерживая друг друга. Укрепили скафандры в боксах для чистки, после чего Лимон заявил, что пускай биолог спокойно моется первая, а мужчины своей очереди подождут в коридоре.

– К чему такая деликатность? – от усталости стоять не получилось, потому сидели на полу, прислонившись к стене. Фиол и хотел бы не использовать чужое плечо в качестве подушки, но не получалось. – Хуле она не видела у мужиков-то? Да и кабинки с непрозрачными стенками.

– Пусть, – Желтый же опирался только на стену, зато ленился открывать глаза. – Не хочется шевелиться.

Что ж, с этим Тенёк был согласен.

– Лишь бы никакой срочный ремонт не потребовался, я просто засну во время него, – буркнул рекламщик.

– Планируешь спокойно спать, после того, что учинил? – усмехнулся навигатор.

– Что я сделал?

– Устроил кровавую порку ксеноморфу. Там брызги во все стороны летели.

– Не помню ничего, – признался Фиолетовый. Шевельнулся. – А ты разве не рад, что мы от такой херни избавились?

– Рад, очень. В душЕ танцую, да ты не видишь… Просто страшно было.

«Небось, себя на месте дружка представил», – ладно, Тенёк помнил, как испугался сам при виде смерти Синего. Он не винил Лимона, особенно сейчас, опираясь на него, как на костыль, пока кожа зудела от подсыхающей органики.

«Интересно, догадывается ли он, что я его вычислил?» – гелевое чистящее средство ощущалось на коже и волосах примерно как та слизь, которую им смывали. Корабль физически неспособен был тащить тонны воды, поэтому «душем» здесь называлось обтирание полотенцем с некой гелевой бурдой, приятно пахнущей, в отличие от всего остального. – «Предполагает уж точно. Но подпускает вплотную, почему?»

И все-таки Фиолетовому больше думалось о собственной судьбе, что казалась отнюдь не лучезарной:

«Если предположить, что супруги удовлетворятся изгнанием одного самозванца, и всё сложится хорошо, то вчетвером мы благополучно достигнем Полюса. На этом мои добрые прогнозы кончаются, поскольку… Потому что зачем тогда предателям убивать экипаж, если они стремятся на Полюс? На той планетке уже люди живут, которые сейчас ждут пополнения, и они с новыми силами дадут отпор импостерам!» – Тенёк оторвал от тела особо липкую ксеновскую пленку и бросил в мусорку. – «К плохим прогнозам: либо после смерти Страйка развяжется и начнет убивать Лимон, либо супруги решат свести экипаж к безопасному минимуму – к трем единицам, где они, пара – имеют превосходство. Здесь долго гадать не приходится, кого же они сохранят в живых, жалкого рекламщика или корабельного навигатора, человека явно полезного, умного, сдержанного… А я смогу доказать, что он не человек? Рассказать про скафандр без экзоскелета? Про бесконечное скачивание и удаление неизвестно чего со всех баз корабля? Про тот минимум слизи, что я на нем замечал, или про полубредовое видение из псевдоса?.. Неубедительно».

Особенно неубедительно заявление прозвучало бы в том случае, если бы Оранж вдруг вспомнил Фиола, бегающего по коридорам с отрубленной головой под мышкой. А предпосылки к этому имелись – Тенёк тогда сдуру, от растерянности, не успел продумать поведение и потявкал. То есть, теоретически, лай питомца супругов может спровоцировать у геолога ассоциативный толчок и всплеск памяти…

Астронавт с досады ударил себя по задрожавшему колену.

– С кем дерешься? – сразу послышалось по другую сторону матовой полупрозрачной перегородки, где приводил внешность в порядок навигатор.

– Наказываю себя за глупость, – голос получился излишне безрадостным и недружелюбным, рекламщик поспешил исправиться: – Я настолько агрессивно пиздил Красного, что однозначно занял первое место в списке на выброс.

– Самозванец уже за бортом, нет смысла еще кого-то выбрасывать, – устало, в тон собеседнику проговорил Желтый. Ему с довольно длинными волосами чиститься было сложнее, и навигатор явно переживал борьбу лени с чистоплотностью.

– Ты хорошо держался при его, хм, трансформации, – вздохнул Тенёк с достаточно убедительной легкой завистью. – А я чуть не обосрался. Ждал чего-то похожего на слизняка, только побольше, понимаешь?..

Они посмеялись, и Фиол вдруг представил, очень отчетливо, как сейчас встанет, ввалится в соседнюю кабинку и, опустившись на колени, заявит: «Лимон, поверь, я знаю, что предатели – это Оранж и Лайм, помоги устранить их по одному, пока они не объединили силы…» Хорошенько так попросит, убедительно, язык-то у него неплохо подвешен.

«С такой фантазией впору было идти в писатели и клепать эротические романы. Небось, сидел бы сейчас за столом в тесном кабинете стоэтажки на Марсе, работал бы, а не летел со смертниками нахер…»

Он не двинулся с места.

После очищения пришлось вновь воспользоваться чужой одеждой, и Тенёк в черных шмотках наблюдал за тем, как Лимон неуверенно открывает шкафчик Страйка и достает осиротевшую «пижаму» – темно-красный спортивный костюм.

– Не против, если я у тебя переночую? – Фиол смотрел на неторопливо облачающегося мужчину и не испытывал никаких чувств, кроме звенящего в ушах ожидания. Чего, спрашивается, ждал? Возможности что-то сделать и отсрочить неизбежное? А, может, «избежное»?.. Вдруг супруги прискачут, держась за ручки, и хором продекламируют: «Мы посовещались и пришли к выводу, что специалист по рекламе – крутая компания, куда круче навигатора, так что садись за стол с нами, бро!»

– Почему не один? – краткое любопытство, ни одной подозрительной нотки.

– Стрёмно после всего случившегося… Не жмись, лужу не напущу.

– Ладно, приходи. Расскажу на ночь сказку и поцелую в лобик, чтоб спалось.

Если бы учителя, когда-то давно в далекой Мемории подарившие Теньку возможность постигать древние истины, увидели его теперь, они бы охуели по полной программе и в ужасе воскликнули: «Пословицу «Держи друзей близко, а врагов еще ближе» надо понимать совсем не так!»

А Тенёк, лежа в одной нише с враждебным ксеноморфом, ответил бы: «Не орите, вы его разбудите».

И правда, Желтый довольно быстро уснул, повернувшись к гостю спиной, будто провоцировал на необдуманные поступки. За мерным движением грудной клетки соседа по постели Фиолетовый наблюдал еще с полчаса, прежде чем убедился, что сон непритворный. Только тогда рекламщик приподнялся на локте и прицельно выглянул в комнату – прозрачный для его глаз полумрак открывал унылый вид на пустые полки, чистые стены и задвинутую нишу противоположной стены. Во всем этом великолепии следовало вычислить тайник, где, предположительно, Лимон хранил личные вещи, которые не желал показывать широкой публике: некую фотку с детьми, флэшки…

«Под матрасом – вряд ли, высокий риск раздавить или помять. В вентиляции? Нет, робот может зацепить щеткой при очистке… Значит, я должен проверить во второй нише».

Дабы убедиться, что точно не пропустил на полу каких-либо подозрительно приподнятых уголков плит, Фиол уперся рукой в край ниши и перевесился через спящего, всматриваясь вниз. Нет, всё чисто…

Лимон именно этот момент выбрал для того, чтобы перевернуться на спину и садануть полуночнику локтем, после чего с чувством выполненного долга продолжить спать. Больно закусив губу, Тенёк промолчал и погладил ушиб, мрачно уставившись на хозяина постели. Горло ксеноморфа, так натурально, искусно вылепленное из материи еле заметно пульсировало от перекачки крови по артериям…