Текст книги "Мятежная кровь (СИ)"
Автор книги: Клоденестра
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)
– Конечно же, нет!
– Ты мне очень нравишься! – снова засмеялась девочка, и ее смех был таким звонким, искренним и радостным, что не засмеяться в ответ было почти невозможно. – Кристофу страшно повезло, он украл самого красивого эльфа на свете! Твое имя мне тоже очень нравится. Но брат почему-то назвал его нелепым и жалким. Я так не думаю. Он просто вредничает!
– Может, у него плохое настроение, – сказал Рафаэль, но на его лицо упала тень грусти.
Как ни странно, Эллен мгновенно это заметила:
– Не грусти, Эль, – ласково сказала она, погладив его по руке. – Брат непременно извинится.
– Эль? – усмехнулся юноша, мягко глядя на девочку. – Так меня называет моя сестра…
– Сестра! – тут же восторженно закричала вампирша. – Теперь я твоя сестренка, Эль. Хочешь?
– Хочу, – просто ответил тот.
Зеленые глаза Эллен засияли от удовольствия, и она крепко прижалась к нему, уткнув голову в плечо. Рафаэль снова усмехнулся, осторожно гладя малышку по волосам. Как ни странно, сестра Кристофа стала для него огромным утешением, а ведь совсем недавно он не смел на это даже надеяться.
Юноша не видел, каким внимательным и грустным взглядом смотрел на него Леннар, и это, вероятно, было к лучшему, так как в эту нелегкую пору сочувствие окружающих было бы худшим наказанием для Рафаэля.
Через минуту вошел слуга из свиты Кристофа и заявил, что король ждет Рафаэля в тронном зале. Юноша тут же вскочил, и Эллен, заметив его тревогу, ласково сказала:
– Мы друзья, помнишь? Я всегда буду рядом, Эль, – ее чистая невинная поддержка оказала на эльфа самое лучшее влияние.
Он сразу успокоился и нежно посмотрел на нее:
– Ты очень хорошая, Эллен.
Она хлопнула в ладоши и повернулась к Леннару:
– Проведешь меня в комнату?
– Ваша светлость, снаружи Эстер и другие служанки. Они ждут вас, а мне нужно провести принца Рафаэля.
– Что ж, – девочка тепло посмотрела на эльфа. – До встречи.
И выскользнула за дверь. Леннар внимательно взглянул на парня:
– Вы готовы?
– Вполне, – серьезно сказал тот, и они вместе с пажом Кристофа направились через коридоры к тронному залу.
Всюду царила невероятная роскошь и красота, но на Рафаэля она не производила ровно никакого впечатления. Юноша напряженно ожидал встречи со своим будущим мужем.
Когда они почти подошли к цели, Леннар вдруг тихо сказал:
– Не спорьте с ним. Для вас это может быть очень опасно.
Рафаэль удивленно взглянул на него, но лишь молча кивнул.
И тут они вошли в просторную, царственно убранную залу, где все сияло золотом, драгоценными камнями и роскошными коврами. Впереди, возле высокого трона, толпились богато одетые вампиры, несомненно, из аристократии – знать вампирского королевства.
На троне фривольно расположился Кристоф.
В отличие от других вампиров, он был одет во все черное, но от того выглядел еще более величественно и неотразимо. На его шее висела золотая цепь, с плеч тянулась темно-красная мантия.
Сердце Рафаэля тоскливо сжималось, пока он шел к нему, следуя за Леннаром.
Да, этот вампир покорил его, всецело завладел им, и ему никогда не удастся смириться с мыслью, что он не получит взаимности. Никогда.
Вот они оказались рядом, и Кристоф заметил его. Красивые глаза тут же стали непроницаемыми, в них поселился холод и зловещая ярость.
Другие вампиры тотчас заметили перемену в своем короле и недоуменно уставились на Рафаэля. Юноша безмятежно смотрел на них в ответ.
– Оставьте нас, – хриплым голосом приказал наследник трона.
Все тотчас удалились, Леннар, встревоженно поглядывая на Кристофа, скрылся за дверью. Рафаэль невозмутимо посмотрел на своего жениха:
– Ты звал меня?
– Звал, – холодно ответил тот. – И ты явился гораздо позже, чем предполагалось.
– Прости. Эллен задержала меня.
– Ясно, – в его глазах полыхнула ненависть, но голос оставался таким же гордым и сухим. – Сегодня в два часа состоится венчание в Царском Храме. После коронация в замке Великого Маруана. Затем праздник здесь, во дворце.
– Я признателен за то, что поставил меня в известность, – вежливо ответил Рафаэль, его красивые аметистовые глаза оставались совершенно безразличными.
Кристоф заметил это:
– Ты должен выглядеть превосходно. Не опозорь меня, эльф.
– Я приложу все усилия, – юноша почтительно поклонился и, развернувшись, направился к выходу.
Повелителю вампиров нисколько не понравилось его вдруг изменившееся непроницаемое поведение, но он решил оставить его на время в покое.
Ведь он уже давно придумал месть, которая необратимо ранит мягкое чувствительное сердце его ненавистного жениха…
========== Глава 4. Венчание ==========
В Дагоне, прекрасном городе вампиров, была река, протекавшая от самого королевского дворца через весь город, впадая, в конце концов, в Великое Заринское Море. Река эта называлась Адоникам, и ее чистые воды сверкали в сиянии солнца так ярко и ослепительно, что существам непривычным больно было на нее смотреть.
Сегодня, в два часа дня, весь широкий фасад дворца, выходящий на реку, засверкал веселыми огнями. В сторону города река, насколько хватало взгляда, была сплошь покрыта яркими увеселительными судами; вся эта флотилия, увешанная разноцветными сияющими тканями, тихо колыхалась на волнах и была похожа на бесконечный сияющий сад, цветы которого тихо колеблются от дуновения летнего ветра.
Великолепная терраса с каменными ступенями, ведущими к воде, была так широка, что на ней могла бы поместиться вся армия какого-нибудь темного княжества.
На террасе выстроились ряды королевских алебардщиков в блестящих доспехах, и множество слуг сновало вверх и вниз, взад и вперед, торопливо заканчивая последние приготовления.
Но вот раздался чей-то приказ, и в тот же миг на террасе не осталось ни одного живого существа. Сам воздух, казалось, замер от напряженного ожидания.
Вся река была полна мириадами вампиров, которые, стоя в суднах и заслоняя руками глаза от яркого блеска сияющих тканей, устремляли взоры по направлению к дворцу.
К ступеням террасы подплывали одно за другим золоченые придворные суда. Их было сорок или пятьдесят. У каждого высокий нос и высокая корма были покрыты искусной резьбой.
Одни суда были изукрашены знаменами и узкими флажками, другие – золотой парчой и разноцветными тканями с вышитым на них фамильным гербом, а иные – шелковыми флагами.
К этим шелковым флагам было привешено несметное множество серебряных бубенчиков, из которых при малейшем дуновении ветра так и сыпались во все стороны веселые брызги музыки.
Суда, принадлежавшие лордам свиты эрцгерцога Кристофа, были убраны еще более вычурно: их борта были обвешаны расписными щитами с изображениями различных гербов.
Каждую королевскую барку тянуло на буксире маленькое судно. Кроме гребцов, на каждом из этих судов сидели воины в сверкающих шлемах и латах, а также музыканты.
В главных воротах уже появился авангард ожидаемой процессии – отряд алебардщиков, тянувшийся по обеим сторонам лестницы от дворцовых ворот до самой воды. Алебардщики были одеты в черные штаны с бурыми полосками, бархатные шапочки, украшенные сбоку серебряными розами, и камзолы из темно-красного и голубого сукна с вышитыми золотом шестью перьями – гербом короля – на спине и на груди; древки их алебард были обтянуты алым бархатом с золочеными гвоздиками и золотыми кистями.
Между этими двумя шеренгами лакеи эрцгерцога в золотисто-алых ливреях растянули плотную пурпурную ткань, или ковер.
Как только это было исполнено, во дворце раздались звуки труб, музыканты, находившиеся в судах, грянули веселую мелодию, и два королевских герольда с белыми палицами вышли медленной и величавой поступью из ворот.
За ними следовал офицер с гражданским жезлом; за этим офицером – другой, несущий меч города; затем несколько графов городской стражи в полной парадной форме и с нашивками на рукавах.
Далее появились и сошли вниз по ступенькам двенадцать статных вельмож в помпезных нарядах, состоявших из шелковых белых камзолов с золотыми полосками, коротких плащей красного бархата и широких штанов до колен багрового цвета.
Они составляли Высший Совет при дворе короля. Каждому было не менее трехсот лет, хотя выглядели они совершенно неотразимо и по-юношески молодо.
Вслед за тем раздались продолжительные звуки фанфар и возгласы: «Дорогу его высочеству, могущественному лорду Кристофу, королю Тамира, и его светлости, прекрасному принцу Рафаэлю!»
Высоко над дворцовыми стенами взвился длинный ряд огненных языков; послышался грохот, будто гром прокатился; вся огромная толпа народа на реке заревела, приветствуя царственную пару, и на террасе появился Кристоф, мягко улыбаясь неистовствующим вампирам.
Он был в камзоле из черной с золотом парчи и в пурпурной атласной мантии, отороченной мехом горностая. На шее висели тяжелые золотые цепи, сверкающие вкраплениями драгоценных камней.
Его прекрасное лицо отражало нескрываемую гордость, он поднял руку в царственном жесте приветствия.
Следом за ним появился Рафаэль, и толпа загудела еще неудержимее в порыве безумного восторга. Юный эльф ошеломил вампиров своей сказочной красотой и нежным кротким взглядом.
На нем был великолепный белый атласный камзол с нагрудником из алой парчи, усеянный алмазной пылью и опушенный горностаем. Поверх камзола был накинут белый с золотом парчовый плащ с изображением герба из шести перьев, испещренный жемчугами и другими драгоценными камнями и застегнутый брильянтовой пряжкой.
Свет, обильно падавший на него, заставлял драгоценные украшения сиять ослепительным блеском.
Едва ли можно до конца выразить все величие, красоту и царственность, что являли собой эти двое. Порознь они, быть может, и не произвели бы столь неизгладимое впечатление, но вместе – привели народ в состояние небывалого смятения и восторга.
Кристоф протянул руку Рафаэлю и сказал тихим совершенно бесчувственным голосом:
– Я знаю, что никому из нас это не по душе, но выхода нет.
Эльф, не глядя на него, принял руку, и их пальцы крепко сплелись.
Народ не переставал бурно выражать свое удовольствие. Они медленно прошли вдоль рядов алебардщиков, царственно кивая направо и налево, и, наконец, взошли на роскошное судно, сияющее ярче остальных.
Не разжимая рук, они встали на корме, так, чтобы их мог видеть весь народ, и величественно улыбались, изливая свою благосклонность.
Народ ликовал, глядя на Кристофа, сильного, гордого и изящного, совершенно неотразимого, но и Рафаэль их радовал не меньше.
Юноша был поразительно красив, его белые волосы развевались на ветру, словно мягкие перышки, а глаза сверкали и переливались ярче всяких драгоценностей. У него был поистине королевский вид, но в то же время мягкое светлое выражение лица, что неодолимо привлекало к нему сердца вампиров.
Это было фантастическое зрелище, которое, несомненно, уже никогда не повторится.
Душа юного эльфа пела от радости и сильного волнения, он безмерно гордился своим женихом, которого все так восхваляли и не мог не радоваться их вынужденному прикосновению.
Рафаэль был бы бесконечно счастлив, если бы не чувствовал в руке своего будущего мужа холод и мрачную отстраненность.
Несмотря на то, что пожатие было крепким и сильным, в нем ощущалась какая-то злая агрессия, неприязнь, которую эльф сознавал необычайно ясно, что и омрачало его ликование и трепет.
Путешествие продолжалось около двадцати минут, и, наконец, бесчисленные суда образовали сияющее столпотворение возле огромного Царского Храма.
Прежде на сушу спустились придворные лорды и, составив две шумные половины, выстроились вдоль входа, неотрывно глядя на царственных особ.
Кристоф и Рафаэль, по-прежнему держась за руки, сошли с корабля и медленно двинулись к храму, волнующаяся толпа неотступно следовала за ними, а народ, у которого не было возможности войти внутрь, окружил храм, бурно выкрикивая хвалы своим новым правителям.
Убранство храма отличалось пышным гордым величием, длинные скамьи были инкрустированы гранеными изумрудами, стены, высокие, почти недосягаемые, отделаны прекрасными витражами, а потолок изображал замысловатые удивительно красивые узоры, на которые мечтали поглядеть едва ли не все жители мира.
Впереди, на возвышении, стоял высокий жрец в белоснежном одеянии. Нарядно разодетые придворные мгновенно заняли свои места на скамьях, Рафаэль заметил впереди, на первом ряду, счастливо смеющуюся Эллен в прелестном ярко-розовом платьице и с огромными бантами в волосах.
Дорожка, ведущая к алтарю, была устлана плотным темно-синим ковром из лучшего бархата.
В страшном волнении эльф бросил взгляд на Кристофа – вампир казался совершенно хладнокровным и невозмутимым; его рука оставалась такой же твердой и отчужденной, как и минуту назад.
С трудом преодолевая страх, эльф устремил взгляд вперед, и вместе они направились к высокому алтарю из литого золота.
Кажется, прошла вечность, прежде чем они поднялись по ступенькам, и в просторном зале воцарилась глухая напряженная тишина.
Жрец, вампир с тонким суровым лицом, воздел к ним руки и громко заговорил:
– Великое благословение для нашего народа, для Тамира и, несомненно, всего мира то, что вы двое явились сюда, намереваясь связать друг друга узами несокрушимого единства. Лорд Кристоф и принц Рафаэль. Красота каждого из вас ошеломляет, союз, к которому вы пришли, заставляет народы смеяться от радости и ликовать от торжества. Но у нас, в стране вампиров, существуют великие традиции, требующие неизменного соблюдения. В первую очередь я должен спросить у тебя, Кристоф, – он повернулся к будущему королю, – клянешься ли ты хранить верность своему супругу, трепетно защищать его, уважать, любить до конца существования этого мира?
Хладнокровное лицо Кристофа ничуть не дрогнуло, когда он мрачно заявил:
– Клянусь.
– Тогда я спрошу у тебя, Рафаэль, – жрец взглянул на побледневшего от волнения эльфа, – клянешься ли ты хранить верность своему супругу, неизменно подчиняться ему, уважать и любить до конца существования этого мира?
– Клянусь, – совсем тихо сказал юноша, но, несмотря на сильное волнение, в его голосе отразилось куда больше чувств, нежели в твердом и отрывистом Кристофа.
– Что ж, тогда скрепим ваши узы кровью и, если решение это верно и священно, то черные метки свяжут вас навечно, и никакая сила не сможет разлучить вас.
С этими словами жрец отошел к маленькому столику, стоявшему справа от алтаря, и поднял крышку блестящего медного ящичка. Внутри оказалось тоненькое древнее лезвие, испещренное мелкими узорами, с рукоятью из чистого золота.
Жрец осторожно взял это лезвие и вышел вперед, встав между вампиром и эльфом:
– Древняя сила, заточенная в этом кинжале, связывает тех, кому суждено быть вместе, и разлучает тех, кто лжет в своем сердце. Истинные пары она связывает безвозвратно, а лживые и предательские – ввергает в пучину горя и бед. Кристоф, протяни мне свою руку!
Вампир обнажил запястье и протянул его жрецу. Тот стремительно взмахнул лезвием, и бледная кожа оросилась кровью.
– Рафаэль, возьми руку своего возлюбленного и вкуси холод его крови!
Чуть не дрожа от тревоги, юноша осторожно перехватил руку Кристофа, притянул ее к лицу и, стараясь не поднимать глаз, аккуратно зализал ранку. Кровь будущего короля поразила его – он как будто лизнул кусок льда.
Но волнение от этого только усилилось и, освобождая руку любимого, юноша с трудом держался на ногах.
Жрец тут же схватил его запястье и быстро разрезал вену:
– Кристоф, теперь ты познай вкус своего нареченного!
Не глядя на Рафаэля, тот взял его руку и едва ощутимо провел языком по ранке.
Юноша вздрогнул, это прикосновение пробудило в нем странные незнакомые чувства, он сильно ослабел, и больше всего ему захотелось опереться на Кристофа, утонуть в его объятиях.
Но он не мог этого сделать. Вампиру бы это не понравилось.
Кристоф отпустил его, и эльф с изумлением увидел, что на его запястье, на месте пореза, медленно расплывается красивая черная роза…
– Да будет так! – воскликнул жрец, кладя руки им на плечи. – Да будет с вами правда, мудрость, счастье и любовь. Да будет с вами единство и понимание! Нить, скрученная втрое, не скоро порвется! Да будет так!
Последние слова он почти выкрикнул, и толпа, взволнованные аристократы, громко загудела, приветствуя царственных супругов.
Эллен безудержно кричала, подпрыгивая на одном месте, и ее многочисленные служанки были не в силах умерить пыл девочки. Впереди, возле выхода из храма, стоял Леннар и другие высшие лорды, все выглядели безмерно радостными и счастливыми.
Только сердце юного эльфа сжималось от тревоги, безнадежности и тоски, когда он смотрел на своего прекрасного мужа, в глазах которого читалось безграничное равнодушие и плохо затаенная ненависть.
Рафаэль очень ясно сознавал, что Кристоф ненавидит его, смерть отца не давала ему покоя, заставляя мстить ни в чем не повинному эльфу, но чувства юноши только росли, а вместе с ними росла и безнадежность.
Впрочем, в эту ослепительную минуту триумфа ему показалось, что все еще может измениться. Не сразу, но со временем, сквозь боль и трудности, многие страдания.
Поэтому Рафаэль, отдавшись этому большому светлому чувству, радостно замахал Эллен, и на лице его засияло чудесное удивительно доброе выражение, которое могло смягчить и самое холодное и жестокое сердце, за исключением сердца его мрачного супруга.
========== Глава 5. Первые раны ==========
Согласно обычаю, древнему, как сама жизнь, вампир-альфа после церемонии венчания должен был посадить свою омегу на коня впереди себя и, нежно обнимая ее, проехать через половину города к замку Великого Маруана, где неизменно проводились коронационные торжества.
Рафаэль испуганно сжался, когда Кристоф, недовольно морщась, подхватил его на руки, крепко сжимая, и торопливо направился к статному боевому скакуну, оседланному специально для них.
Народ счастливо гудел, с удовольствием глядя на эту восхитительную пару, и наследник трона, приложив усилие, смягчил выражение и, наклонив голову, мягко поцеловал Рафаэля в щеку.
Народ и знать встретили эту ласку бурными рукоплесканиями – поистине, им еще не приходилось видеть ничего более трогательного и прелестного.
А Рафаэль задохнулся от внезапного тепла, счастье накрывало его мимолетными волнами, изумляя и приводя в отчаяние. В сильных руках Кристофа он чувствовал себя таким беззащитным, хрупким и счастливым, эти странные пылкие ощущения сводили его с ума.
Конечно, он догадывался, что все это ложь, созданная с целью ввести народ в заблуждение, но все равно – близость Кристофа страшно волновала его, затрагивала спящие склонности его юного тела, заставляя еще сильнее прижиматься к вампиру.
Вот Кристоф посадил его на коня и вспрыгнул сам, тут же перехватывая поводья. Он вложил удила в пальцы Рафаэля и накрыл сверху своими руками, его грудь крепко прижималась к спине эльфа, а губы почти касались виска юноши.
Бедняга отчаянно раскраснелся, странное незнакомое ощущение переполнило его чувствительное тело; он впервые узнал, что такое всепоглощающая страсть.
А Кристоф, обхватив его руками, немедленно распознал яркое цветочное благовоние, исходящее от омеги, и невольно отметил, что ему еще не доводилось слышать более нежного и сладкого аромата, хотя он наслаждался многими омегами в самом апогее течки.
Итак, королевская чета на высоком скакуне, покрытом богатой попоной, возглавляла блистающую процессию; тут же за ними следовал Леннар с крошкой Эллен впереди, на таком же прекрасном коне; Темные Рыцари в сияющих масках сопровождали их с обеих сторон.
Далее следовала бесконечная вереница пышно разодетых вельмож, ехавших в сопровождении своих вассалов; за ними – двенадцать представителей Высшего Совета, все на белоснежных скакунах.
Шествие замыкала древняя Почетная Военная Гильдия, существовавшая в то время уже около пятисот лет, единственная воинская часть, пользовавшаяся привилегией не подчиняться распоряжениям Высшего Совета, а служить непосредственно самому королю.
Это было блестящее зрелище! Гильдия выступала среди многолюдной толпы, приветствовавшей ее на каждом шагу оглушительными криками.
При въезде процессии в центральную часть города народ встретил ее восторженными криками, благопожеланиями и другими проявлениями искренней любви к своим государям; и Кристоф с Рафаэлем, повернувшись к толпе сияющими лицами, с избытком вознаградили свой народ за его верноподданнические чувства.
В ответ на крики: «Да здравствует Кристоф, повелитель Тамира!», «Да будет благословен Рафаэль, отрада короля!» – они говорили благосклонно: «От всего сердца благодарю мой добрый народ!». И народ с восхищением внимал милостивым словам своих владык.
На одной из улиц какой-то прелестный ребенок в роскошном наряде взошел на подмостки и приветствовал их величества стихами, изливающими почтение и любовь к ним всего народа. Толпа в один голос повторяла слова ребенка.
Рафаэль смотрел на это волнующееся море радостных лиц, и сердце его ликовало; он невероятно гордился Кристофом, и ему казалось, что хотя бы ради этого дня стоило избрать тот путь, которому он безраздельно отдал себя.
На верхнем конце Адоникама город соорудил великолепную арку, под которой тянулись подмостки с одной стороны улицы до другой.
На этих подмостках были выставлены изображения ближайших предков короля. Там сидел король Элам посередине большой белой розы, лепестки которой свивались вокруг него вычурными фестонами; рядом с ним, в красной розе, сидел король Елиаким; руки царственной четы были соединены, на пальцах красовались выставленные напоказ обручальные кольца.
От белой и алой розы тянулся стебель, достигавший вторых подмостков, где был изображен сам Кристоф в огромном золотом цветке вместе с Рафаэлем, во всем их царственном величии. Изображение было увито гирляндами роз, алых, белых и золотых.
Это странное и красивое зрелище привело ликующий народ в такой восторг, что его крики совершенно заглушили слабый голос ребенка, которому поручено было прочесть хвалебные стихи, объясняющие значение этой аллегории.
Но Рафаэль не жалел об этом: верноподданнический рев толпы был для него слаще всяких стихов, даже самых хороших. Когда он повернул к толпе свое сияющее юное лицо, народ заметил сходство с изображением, и снова загремела буря приветствий.
Юноша был так счастлив и взволнован, что перестал замечать холодность рук своего мужа, и отчаянно наслаждался его прикосновениями, помня, что в будущем ему вряд ли придется получать от него ласку и тепло.
Желание все еще одолевало эльфа, и Кристоф, ясно чувствуя это, крепче сжимал его, невольно вдыхая сладостный аромат омеги. Почему-то его очень раздражала мысль, что запах Рафаэля мог учуять кто-то еще, кроме него.
Это странное чувство совершенно ему не нравилось, и его ненависть как будто росла, вздувалась, норовя выплеснуться наружу в виде чего-то ужасного и несправедливого.
Но вот они подъехали к замку Великого Маруана, и Кристоф, спрыгнув, помог спуститься Рафаэлю. Никто этого не заметил, но он мрачно процедил на ухо юноше:
– Перестань меня позорить. Если не научишься подавлять свои желания, во время течки будешь страдать в одиночестве!
Эти слова уязвили Рафаэля в самое сердце. Ему стало бесконечно стыдно, хотя, в сущности, в его реакции на мужа не было ровно ничего унизительного, и этот стыд испепелил его счастливое сияние, отравил всю радость внезапного величия.
Все почести показались ему вдруг лишенными всякой цены, они спали с него, как истлевшие лохмотья. Боль пронзила душу, заставив поникнуть и неуверенно сжаться.
Кристоф схватил его за руку и повел между гудящими шеренгами знати в уже переполненное здание.
Заметив его отуманенное грустью лицо, он испытал мрачное удовлетворение, но тут же, стремясь нанести еще больше мук, наклонился к нему и сказал:
– Не время мечтать, эльф. Народ видит твою поникшую голову и принимает это за дурное предзнаменование. Надеюсь, ты не думаешь, что твое несчастное лицо сломит мою ненависть? Подними голову и улыбнись!
Рафаэль машинально исполнил то, о чем его просили. В его улыбке не было души, но только немногие стояли к нему настолько близко, чтобы заметить это.
Величественная церемония коронации несколько оживила его; он не мог не смотреть на Кристофа, на его прекрасное гордое лицо, когда ему на голову надевали сверкающую золотом корону с шестью треугольными зубьями.
После этого Рафаэля короновали древним золотым обручем, усеянным бесчисленными жемчугами.
Воздух загудел, и когда царственные супруги вышли из замка, раздался оглушительный взрыв, в котором потонули радостные крики толпы; от гула дрожала земля. Огонь, дым, треск церемониальных выстрелов повторялись снова и снова с удивительной быстротой, так что через минуту замок Великого Маруана исчез в густом облаке дыма; только так называемый Белый Маруан – высокая башня, украшенная флагами,– высился над этим морем дыма, как горная вершина над грядой облаков.
Кристоф снова посадил Рафаэля впереди себя, но на этот раз эльф сидел прямо, стараясь не соприкасаться с ним слишком тесно. Королю нисколько не понравилась его отчужденность, и он насильно прижал юношу к себе, зашипев на ухо:
– Сиди смирно, эльф! Народ не должен ничего заподозрить, это в твоих же интересах. Ты ведь не хочешь познать ненависть вампиров?
Рафаэль не сказал ни слова, но Кристоф чуть не впал в ярость, осознав, что тот больше не испытывает к нему никакого желания.
Так бывает только с теми, кто теряет рассудок от ненависти. Нежные чувства, которые питал к нему эльф, страшно раздражали его, но отчужденность и равнодушие, которые он теперь проявил, угнетали еще больше.
Кристоф ненавидел Рафаэля, ненависть ослепляла его, словно жестокая болезнь, и он сам не понимал, что творит и чего хочет.
К тому времени на город уже спустились сумерки; Адоникам потемнел, но золоченые суда освещали реку, словно гигантские светильники. Всюду разожгли факелы, народ по-прежнему праздновал великое событие.
Во дворце Кристофа, в одном из прекрасных величественных залов, торжество продолжилось.
На этот раз имело место знакомство с многочисленными знатными вампирами из других королевств, что бесконечно утомляло Рафаэля.
За этот день ему пришлось перенести немало перемен, и радостных, и тревожных, поэтому его неудержимо клонило в сон, усталость довлела над ним, лишая последних сил; но он был вынужден сохранять бодрость, стараться выглядеть счастливым, чтобы не разгневать своего мужа, который, беседуя с другими, в то же время неотрывно наблюдал за ним.
Их поздравляли многие; к великому изумлению юноши, тут присутствовали послы бесчисленных вампирских королевств, большая часть которых всецело зависела от Тамира. Те же, которые имели относительную свободу, отправили поздравительные письма и дорогие подарки.
Рафаэль очень вежливо и скромно держался со всеми, кто подходил к возвышению, где они расположились, и его искреннее добродушное участие покорило едва ли не всех иностранных вампиров.
Но один гость, впрочем, расстался с ним не слишком благоприятно. Рафаэль моментально напрягся, увидев невысокого темноволосого омегу с красивым мягким лицом и тонким сложением.
Вампира звали Луиджи, он приехал из королевства Тринидад, славившегося своими уникальными драгоценными изделиями.
Юноша торопливо подошел к ним, и тут, к великому негодованию Рафаэля, Кристоф поднялся с места, спустился к парню и, нежно глядя на него, осторожно провел пальцами по щеке:
– Луиджи… давно не виделись.
Юноша отстранился и, преклонив голову, сказал почтительно:
– Поздравляю, ваше высочество.
Кристоф усмехнулся:
– То, что я стал королем, не значит, что ты должен кланяться мне.
Наследник Тринидада поднял глаза:
– Ты ведешь себя странно, Кристоф.
– Разве?
– Что вам нужно? – Рафаэль спустился к ним и теперь холодно смотрел на пришельца.
Незнакомец сразу смутился и неуверенно посмотрел на него – в ярости Рафаэль был просто великолепен:
– Я приехал поздравить вас…
– Поздравили?
– Э… да.
– Вам нужно что-то еще?
– Нет.
– Вот и прекрасно, – эльф свирепо смотрел на него, ясно давая понять, что его присутствие нежелательно.
Луиджи снова преклонил голову, затем поспешно удалился.
В ту же секунду Кристоф схватил Рафаэля за локоть и грубо отвел в сторону, в комнату позади возвышения:
– Как ты посмел, чертенок, выгнать Луиджи?
– А как ты смел касаться его в моем присутствии? – отчаянно прошептал юноша.
Кристоф жестоко стиснул его запястье, зеленые глаза полыхнули бешенством:
– Ты будешь мне указывать, что делать?
– У тебя есть я, твой муж, и… никто тебя не полюбит так же сильно, как я!
– Да я слышать не хочу про твою любовь, – зашипел Кристоф. – Я ненавижу тебя! Луиджи должен был стать моим мужем! Луиджи, но не ты!
– Но ведь я сделал это, чтобы спасти тебя!
– Я знаю… И поэтому ты еще жив. Но не смей вмешиваться в мои дела, проклятый эльф! Не смей!
– Ты любишь его? – тихо вымолвил Рафаэль, с трудом сдерживая слезы.
– Люблю! Очень люблю! А ты разрушил… всю мою жизнь, щенок!
Это была ложь, он никогда не любил Луиджи, хоть они и в самом деле были помолвлены. Кристоф сказал это, чтобы причинить своему мужу еще больше страданий.
– Но ведь… я тоже тебя люблю, – выдохнул юноша, по его щекам полились слезы. Он робко коснулся руки Кристофа. – Я все ради тебя сделаю. Все, о чем ни попросишь.
Вампир схватил его за горло:
– Отца ты мне не вернешь, поэтому твои громкие слова бессмысленны.
– Но ведь… я не виноват в его смерти.
– Виноват. Ты сын того, кто убил его. Этого достаточно. И прекрати ныть! Я этого не переношу!
Он разжал руку, и Рафаэль упал на колени, обхватил его ноги, отчаянно зашептал:
– Умоляю… Дай мне шанс. Я не хуже Луиджи… Я люблю тебя…
– Любишь? – Кристоф схватил его за волосы и резко вздернул на ноги. – Ты меня не знаешь. Говоришь, сделаешь все? Хорошо, сейчас мы это проверим!
С этими словами он перебросил юношу на плечо и стремительно выскользнул из внутренней комнаты в коридор.
Рафаэль исступленно глотал слезы, уже догадываясь, что сейчас произойдет. Боль терзала его сердце, словно острейший нож, но его возлюбленного это ничуть не волновало.
========== Глава 6. Брачная ночь ==========
Уже было позднее время, поэтому гости не удивились внезапному исчезновению царственных персон. Они продолжали веселиться, танцевать, угощаться прекрасными кушаньями, иными словами – праздновать.
Впрочем, во всем этом помпезном кругу были двое, кого странная отлучка сильно встревожила.
Леннар прекрасно видел, в каком неблагоприятном состоянии духа находился Кристоф, когда, схватив своего мужа за руку, увел в заднюю комнату.
Экрон имел все основания полагать, что вампир увел юношу с целью подвергнуть наказанию. За что – оставалось неясным; в тот момент, когда произошла перепалка с Луиджи, Леннар разговаривал с послом из королевства Норигард.
