Текст книги "Мир своими руками (СИ)"

Автор книги: Kissen_vom_Bett

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц)

========== Пролог ==========

Длинные коридоры, ограниченные серыми холодными стенами, тускнеющее в некоторых местах освещение, звонкое эхо, раздающееся за каждым шагом по бетонному полу. Одетый с иголочки мужчина средних лет и его безликий телохранитель, идущий позади, чувствовали себя здесь не очень уютно. Интерьер без того жутковат, а царящая повсюду тишина настораживала ещё сильнее. По сравнению с роскошной обстановкой и наличием хотя бы пары людей непосредственно в особняке, лаборатория, находящаяся на его подземных уровнях, так и говорила: «Для слабого духом здесь не место».

Поворот за угол, и вот уже виднеется нужная дверь. Как раз из неё выходит паренёк в застёгнутом на половину пуговиц белом халате и с металлическим ящичком в руках, затянутых в перчатки. Завидев гостей, он начал идти ровно по середине коридора, замедляя ход и намекая этим, что хочет поговорить с ними.

– Добрый день, чем могу помочь, господа? – учтиво-подозрительный тон и лёгкий прищур в его взгляде вызвал мелкое раздражение у мужчины.

– Доктор Маркус в своём кабинете? – но он отлично умел избавлять свои интонации от эмоций.

– Да, а кто его беспокоит?

– Старый друг и деловой партнёр. Работай, парень, работай, – деловито указал он и обошёл собеседника.

Безмолвный охранник последовал за подопечным, угрожающе заглянув в глаза лаборанта. Тот безразлично принял этот знак и вернулся к своему заданию по транспортировке ящичка.

Открыв дверь без стука, богач шагнул в гораздо более светлый кабинет, забитый столами и полками, на которых лежали исписанные бумаги, книги, тетради, а отдельно от всего и аккуратно – лабораторная посуда, название и предназначение которой было неизвестно посетителю.

– Ну что, опять что-то забыл? – тоном уставшего от непослушания детей отца заявил о себе хозяин помещения, стоящий спиной к двери и рыскающий по книжной полке с папками.

– Забыл, когда в последний раз слышал от тебя хорошие новости, Джеймс, – незваный гость сделал ещё два шага вперёд. Маркуса от неожиданности передёрнуло, и он тут же развернулся.

– Чёрт побери, Спенсер, ты разучился пользоваться телефоном и предупреждать людей о своём визите? – гневно отозвался учёный, явно не радостный от появления на пороге давнего знакомого, – Снова пришёл требовать от меня нобелевских открытий?

– А есть чем порадовать? – аристократ проследовал к свободному стулу, изучая взглядом тесное, по сравнению со своим кабинетом, рабочее место, и по-хозяйски устроился. Телохранитель следовал за нанимателем, повторяя скорость его шагов и внимательно следя за Джеймсом. Тот смерил крепыша недовольным взглядом, сложил руки на поясе и устало выдохнул.

– Нет… Я топчусь на одном месте. А знаешь, почему «я»? Потому что пока ещё ни один из этих безмозглых балбесов, которых ты мне посылаешь сюда для обучения, не предложил ни одной стоящей идеи, которая привела бы нас к… Проклятье! Да хоть к чему-нибудь! – речь учёного была пропитана гневом и даже отчаянием.

– Вижу, дела совсем плохи, – Спенсер понизил голос и внимательно всмотрелся в лицо Маркуса, – Даже последние новички? Никого путного?

– Пока не знаю, всего неделя прошла с их назначения. Но уже многолетний опыт подсказывает мне, что они пройдут здесь обучение и переведутся в Исследовательский Центр, позабыв обо мне и всех моих трудах. Уже даже не вижу смысла злиться на них, – учёный замолчал. Но он не ждал ответа от главы компании, каких-то слов поддержки, утешения, вообще ничего. Он в принципе не хотел сейчас видеть своего некогда хорошего товарища, поскольку был занят работой, требующей внимания и сосредоточенности.

– Мне и в самом деле грустно это слышать, – отозвался задумчивый богатей, – Не хотелось бы, чтобы все усилия пошли прахом, и мы зашли в тупик. Не пришли ни к чему, – Маркус прекрасно знал, сколько денег Спенсер вкладывает в его исследования и другие не очень законные проекты Амбреллы. О большой любви этого знатного британца к деньгам он тоже знал, и именно она стала причиной постепенного разлада бывших одноклассников.

– Наверное, я тебя немного запутал, – гость учёного приподнял брови в удивлении, – Никакого тупика нет и… – взгляд Маркуса задержался на телохранителе, явно намекая на необходимость его неучастия в этом разговоре. Спенсер это понял.

– Уолтер, будь так любезен, оставь нас ненадолго, – охранник обречённо кивнул и быстро скрылся за дверью.

– Так вот. Никакого тупика нет, и эксперименты Эшфорда это доказали. У Прародителя огромный потенциал, я это не просто чувствую, я это знаю. Но к нему нужно найти подход, понимаешь, найти ключ к замку этого сундука с драгоценностями, – Джеймс описывал рукой круги в воздухе, пытаясь подобрать метафору, чтобы не имеющий естественно-научного образования коллега уловил ход его мыслей. И последняя фраза особенно пришлась по душе аристократу и даже заставила его улыбнуться.

– То есть, мой дорогой искатель сокровищ, ты ищешь ключ. Не хватает только карты сокровищ, с указанием места ключа? – гневный и раздражённый Маркус вдруг издал смешок.

– Вроде того. Эшфорд знал, что ДНК Прародителя делает носителя физически сильнее, выносливее и даже умнее. А ещё более эффективно она доводила организм до самоубийства. Но какие именно гены всё это делали – так и остаётся загадкой, которую я решаю чёртово десятилетие.

Учёный вновь поник, но не до такой степени, в какой он встретил Спенсера. Может ему и не хотелось признавать, но необходимость немного выговориться всё же была, и ему стало ощутимо легче. Другое дело, что искать поддержки у этого аристократа нет смысла. Ему только и надо было, что добиться «какого-то там результата», о котором он даже и не удосужился поведать.

«Чего он вообще от меня хочет? Что он в этом понимает? И почему так упорно продолжает настаивать?», – крутилось в голове у главы Учебного Центра. Он устало мотнул головой, провёл рукой по седеющим волосам и вяло развернулся к книжной полке, возвращаясь к попыткам отыскать отчёт об эксперименте с бактериофагами, который он проводил месяц назад, поскольку забыл несколько его параметров.

– Что тебе нужно, чтобы ускорить исследования? – в Спенсере включился деловой директор крупной фармацевтической компании.

– Свежие мозги, наполненные энтузиазмом и предложениями, – этим Маркус подытожил все свои предыдущие слова.

– Что ж. Я постараюсь сильнее напрячь наших вербовщиков, чтобы нашли побольше перспективных ребят. И буду надеяться, что среди них найдутся похожие на тебя, – Джеймс уже только вполуха слушал коллегу, так как нашёл наконец-то свои записи и вчитывался в них.

«К тому же есть у меня на примете чудесные молодые люди, которые просто обязаны появиться здесь», – про себя закончил свою мысль Спенсер.

Он ещё раз обвёл кабинет взглядом, то и дело натыкаясь на беспорядочно разбросанные то тут, то там записи, как свидетельство беспомощности их составителя в желании выудить из них толк, медленно поднялся на ноги, проследовал к выходу и задержался.

– Успехов, да не прозвучит это издёвкой.

– Угу, – донёсся тихий безразличный ответ.

Озвелл Спенсер покинул кабинет и вернулся в серые холодные коридоры подземной лаборатории. Обратный путь он был погружён в мысли о различных проблемах. Маркус точно не врал о потенциале Прародителя, поскольку был просто жаден до знаний о нём. В то же время непохоже, чтобы он скрывал свои исследования от главы компании, однако его нежелание видеть в своей обители посторонних очевидно. А что новички? В их преданности Амбрелле сомнений нет, уж слишком хорошо они погружаются здесь в атмосферу коллектива. Вот только есть ли от них толк? Ведь действительно, девяносто процентов тех, кто за последние годы прошёл здесь обучение, перевелись в соседнее поместье, Исследовательский Центр, и занимаются там изучением местной флоры. Какой в этом смысл? Пожалуй, стоит запретить самовольный перевод из одной лаборатории в другую.

На этом поток сознания Спенсера был прерван появлением в поле зрения железнодорожного состава «Экликптик Экспресс». Не видя смысла и не имея времени снова прогуливаться по особняку, британский дворянин поспешил войти в вагон, в котором кроме него были только его телохранитель и проводник-официант. Поезд плавно тронулся, не спеша оставляя подземные коммуникации Учебного Центра и отправляясь в путешествие до Раккун-Сити через тишину и желтеющий Арклейский лес.

========== Часть 1. ==========

Я сидел на стуле лицом к спинке, опустив подбородок на поставленные друг на друга кулаки, и размышлял над той проблемой, которую нам поручил разрешить наш руководитель. Поначалу это казалось похоже на ту лабораторную работу во время учёбы в университете, где куратор забыл указать нашей группе одно условие, и мы потом два дня подбирали его значение, пересчитывали все теоретические данные, но каждый раз выходили невозможные результаты. В конечном итоге метод подбора сработал, и мы справились с практической частью, но то было славное студенческое время, а сейчас я был на самой настоящей работе и не мог просто получить незачёт по практическим навыкам. Однако, честно говоря, я даже не представлял, что мне будет, если я не смогу выполнить ту или иную задачу.

Седьмой день… Мы уже седьмой день ломаем головы над тем, как выяснить, что за гены отвечают за такие очень нестандартные способности вируса. Должен же быть способ проанализировать все данные!

Дверь в нашу небольшую комнату для совещаний открылась, и на пороге появился Хэм. Он театрально вытянул лицо в удивлении, поставил на стол контейнер с реактивами и обернулся к нам.

– Сейчас какой-то очень крутой джентльмен с личным бугаем зашёл к доктору Маркусу. Сказал, что он его «старый друг и деловой партнёр», – пауза, – По-моему, это был Озвелл Спенсер. – Ого-го! Что здесь делает самый большой человек в Амбрелле?

– Озвелл Спенсер? – саркастически усмехнулся сидящий рядом со мной Томми, – С чего это ты так решил?

– Я такого важного выражения лица ещё ни у кого не видел. И «деловой партнёр»: доктор Маркус ведь один из трёх основателей компании, ты разве не знал? – Том равнодушно пожал плечами и мотнул головой.

– Да мне, в общем-то, всё равно. Я сюда не в отдел кадров устроился, – в отличие от него, мне реально было интересно, чего хотел главный босс.

– А что ему надо? – спросил я.

– Без понятия. Ну, я думаю, он бы передо мной вряд ли стал отчитываться, – Хэм усмехнулся, и я тоже. Я предполагал, что Джеймс Маркус изучает Прародитель втайне не только от посторонних глаз и ушей, но и мистера Спенсера. Пожалуй, это было действительно глупо, ведь как внутри компании можно скрыть такой… масштабный факт.

– Интересное кино, – задумчиво пробормотал я еле слышно.

Раздумья о биохимии в моей голове сменились воспоминаниями первого дня, когда я попал сюда.

***

Я и ещё пятеро таких же молодых людей сидели в главном холле этого внушительного по габаритам особняка, который, как я позже узнал, принадлежит лично доктору Джеймсу Маркусу, и является так называемым Учебным Центром. Специально для нас принесли две уютные скамейки в каком-то старинном стиле, а будущий начальник расхаживал перед нами из стороны в сторону, приветствуя и вкратце рассказывая, что здесь происходит.

Несколько лет назад учёные вывели из африканского цветка «Лестница к солнцу» вирус «Прародитель». Люди, заражённые им, были, по немногочисленным данным, физически сильнее других, не болели и жили значительно дольше среднего. Но всё это им доставалось скорее в порядке исключения, поскольку как правило люди в кратчайшие сроки умирали. Поэтому, чтобы не привлекать ненужного внимания общественности, проводить исследования Прародителя было решено в условиях строгой секретности.

Первое впечатление от доктора Маркуса было пугающим. Во время рассказа о вирусе, текущих результатах исследований и, самое главное, потенциале, его глаза горели одержимостью, как у того маньяка Мэнсона, которого я видел по телевизору несколько лет назад. А ещё эта резкая манера жестикуляции… В общем, сидеть в двух метрах от него было довольно-таки не по себе. Я почти весь был напряжён, не замечая этого, следя за каждым движением учёного.

– Вот вы, юноша, как вас зовут? – я слегка дёрнулся, когда он резко шагнул в мою сторону и обратился ко мне.

– Мартин Холт, сэр, – поднявшись, я постарался сделать максимально спокойное выражение лица.

– Мистер Холт, вы выглядите достаточно ответственным. Думаю, вы осознаёте всю серьёзность нашей и вашей будущей деятельности? – безумный блеск испарился из глаз Маркуса, уступив место цепкому прищуру строгого начальника.

– Да, сэр, разумеется, – кивнул я.

– И вы понимаете, как важно в нашем деле соблюдать все правила?

– Конечно.

– Хорошо. Садитесь, – он сделал три шага назад и оглядел всех нас. – Здесь, в Амбрелле, мы – одна большая семья. Мы помогаем друг другу, мы соблюдаем правила, мы беспрекословно подчиняемся руководству. Послушание порождает дисциплину. Дисциплина порождает единство. Единство порождает силу. А сила – это жизнь.

С того самого момента, когда я дал согласие присоединиться к «новой экспериментальной научной группе» человеку из Амбреллы, до непосредственного попадания сюда, внутреннее чувство предостережения упорно грызло меня, уговаривало не ввязываться, куда не стоило бы. Первый день подтвердил, что дела здесь творятся не самые законные, начальник чересчур помешан на своей работе, предстоящие эксперименты сопряжены с высоким потенциальным риском закончить жизнь в двадцать три года.

И следом проснулось чувство, которое зародилось во мне в университетское время. «Разве не этого ты хотел? Разве не ты подумывал, что никакие законы не должны ограничивать науку?».

Я всеми силами пресекал подобные мысли, ведь одновременно полагал, что наука должна нести людям пользу, и если она как-то может навредить, а тем более отнять жизнь, то никому такие знания не нужны.

«Навредить кому? Никто же не собирается здесь мучать людей! Накручиваешь себя на ровном месте».

Чёрт, а ведь и вправду. Быть может, работая здесь с этим загадочным вирусом, мы разберёмся с механизмом работы его положительных и отрицательных эффектов, возьмём их под контроль и приумножим первые, устранив вторые.

Кажется, что на долю секунды я оказался в том состоянии, в котором пребывал перед нами доктор Маркус во время знакомства. Как-то слишком быстро я начал попадать под его влияние. Пора бы мне обзавестись крепким самоконтролем и перестать невольно вживаться в шкуру тех, с кем я имел схожие мысли и взгляды.

С первого же дня я со своими новыми коллегами занимался освоением на новом месте, поскольку в этом особняке ещё и полагалось жить с отъездом в город раз в две недели. Параллельно мы знакомились друг с другом, осваивали современнейшую аппаратуру в недрах лабораторий и выполняли там разные поручения начальника, вроде посевов колоний бактерий, подготовки ферментов к работе и рестрикции*. И ещё одновременно с этим искали ответ на пресловутый вопрос.

***

Так как же найти эти гены?

Голова гудела от обилия мыслей и недосыпа в последние два дня. Клянусь, что перечитал уже все имеющиеся здесь учебники по биохимии, но ни одно слово из них не зажгло луч просветления в забитом мозгу. Это по-настоящему злило. У нас столько умов, столько средств, столько времени, и при это абсолютно никакого результата! Да уж. Теперь я представляю, как себя чувствует доктор Маркус спустя столько лет сплошного разочарования. Я просто поражён, как он ещё не бросил всё это.

Новость о визите мистера Спенсера отвлекла меня, но ненадолго. Я потёр уставшие глаза и обратился к остальным.

– Ребята, у меня нет ни одной чёртовой идеи. Пожалуйста, скажите, что у вас она есть! – но все лишь обречённо развели руками. Кроме Тома. Он смотрел куда-то в одну точку на стене напротив, а потом вдруг щёлкнул пальцами, обращая на себя внимание.

– Почему бы нам просто не определить первичную структуру белков, кодируемых этими генами, и не переписать её на последовательность нуклеотидов? – спустя пару секунд на обдумывание тишину нарушила Джейн.

– Сделаю вид, что я не предлагала этого до тебя, – она сложила руки на груди и нахмурила брови, но её милое личико не смогло приобрести угрожающий вид.

– Нет-нет-нет, подожди. Мы это отвергли, потому что не знаем сами белки. И я придумал, как их определить. В этом нам помогут медузы! – теперь нахмурился я, хотя понимал, что Томми наводит интригу не ради забавы. – Вы что-нибудь слышали о флуоресцирующих медузах? Ну, это не страшно. Они продуцируют флуоресцентный белок, светящийся зелёным цветом, если посветить на них синим или фиолетовым. Так вот, я предлагаю соединить его ген с нарезанными нами кусочками генома вируса, чтобы искомый белок соединился с «подсветкой», и его можно было рассмотреть под микроскопом.

Его слова были спасательным кругом нам, тонущим в глубоком океане безысходности. Я тут же принялся прокручивать эту мысль в голове, чувствуя, как вдруг быстрее забилось сердце и пропала усталость.

– Томми, ты гений! – вдруг вырвалось у приобрётшего радостный вид Хэма, – Но только надо всё обдумать. Мне кажется, всё не настолько просто.

– Ты хочешь прицепить ген флуоресценции просто к случайному участку ДНК? Но это же стрельба вслепую! – первой вмешалась Джейн. Не знаю, хотела ли она просто доработать идею, но тон её был презрительно-недовольным.

– Всяко лучше, чем вообще ничего не делать, – парировал я, – Мы уже сделали кучу всевозможных нарезок. Отсеиваем отсюда уже известные последовательности, и получится уже не такое страшное число пар оснований.

– Ну что ж, возможно, – согласилась девушка, – Только есть ещё одна важная проблема. Пытаться смотреть на флуоресценцию в электронный микроскоп нет смысла – он не видит цвет. А в оптический ты даже через иммерсионное масло ничего не разглядишь у бактерии.

А вот это действительно было проблемой. Бактерии – настолько маленькие создания, что их самих не очень-то хорошо видно при максимальном увеличении в световом микроскопе, не говоря уже о возможности различить их отдельные внутренние структуры.

– Да и кстати. Какой вообще смысл изучать вирус в бактериях? Мы же ищем код к таинственным превращениям человека? – ход мыслей Томаса меня насторожил.

– Ты хочешь сказать, что нам нужно…

– Нам нужно инфицировать хотя бы эукариота. Вот я до сих пор не понял, почему Маркус всё ещё не испытывал животных? – он был искренне удивлён. Ну а ответ был вообще-то очевидным.

– Потому что вирус убивает больше девяноста процентов заражённых, Том! – я не смог сдержать негодования. Разве можно так цинично относиться к подопытным, пусть и животным? У этого лохматого гения совсем нет представления об этике, иначе откуда такое откровенное недоумение? – Подумай хотя бы о том, где взять столько подопытных и что делать с погибшими!

– Ну, мне кажется, что для Амбреллы это не проблема, – всё в той же искренности пожал он плечами.

Снова. Снова эта мысль о том, что я свернул не туда. И ведь никто, кроме меня, не возмутился по этому поводу. Что за собрание бессердечных, в конце концов? Нет, я вовсе не неженка и не против опытов над животными, всё же уже приходилось с этим иметь дело. Но… Но не в том случае, когда я знаю, что инфицирование Прародителем почти что гарантирует летальный исход! Это же как-то совсем ни в какие ворота…

– Я согласен. Денег и связей компании не занимать, так что нам ничего помешает, – и Хэм туда же. Хотя я отчётливо услышал в его голосе нотку сомнения.

Мои коллеги ещё несколько минут обсуждали план действий, дорабатывая его подробнее. Я же мог только наблюдать, с каким пренебрежением к факту смерти при заражении они относятся, и не спешил вновь сказать своё слово. Похоже, что это было бы бесполезно. Подумать только! С виду такие же, как я, парни и девушки оказались абсолютно беспринципными в вопросах даже научной этики.

«Что, опять совесть гложет? А может ты просто хочешь, как они, вылезти за рамки каких-то там неформальных правил и завидуешь?».

Всему есть предел! Этика существует, чтобы мы не забывали, кто мы есть: мы люди. Жемчужины эволюции, живущие в этом мире и с бережностью относящиеся к нему.

«Опять причитаешь, как старая бабка. Ещё скажи, что тебя постигнет кара небесная за твои грехи».

Да что же это я… Не хочу спорить с самим собой! Всего неделя прошла, а я уже достиг моральной дилеммы.

Тем временем остальные закончили обсуждение, приняв мой молчаливый ответ об отсутствии дополнений. А что я мог поделать? Они думают только о деле, и мои жалобы были бы просто пропущены мимо ушей. Коллеги решили отправиться к доктору Маркусу с предложением, и её автор, Томас Уотерс, прямо-таки рванул впереди всех. Я же не торопился и вышел из кабинета последним, окликнув в последний момент Хэма. Я должен был убедиться, что мне не показалось, будто он тоже не очень приветствует всю эту затею.

– Слушай, Саймон, – его полное имя на самом деле было Саймон Хэмптон, но, по его словам, к нему редко кто обращался по первому имени, – По-моему, я услышал от тебя, что ты не то чтобы реально согласен с этим экспериментом. Или я не прав? – я старался подобрать слова и нейтральный тон, чтобы это не звучало, как наезд. Он, судя по всему, не ожидал, что я прицеплюсь с этим вопросом к нему, но увиливать не стал.

– Вообще-то да. Не нравится мне эта перспектива, – ох, ну неужели один нормальный человек нашёлся. – Но в то же время я тут подумал… – эта пауза не предвещала для меня приятное продолжение разговора. – Понимаешь, Томми итак бы рассказал о своей идее доктору Маркусу, с нами или без нас. И я уверен, что тот согласится. А если не согласимся мы – согласится кто-нибудь другой, может даже в приказном порядке. В любом случае, экспериментам быть, и уж лучше ими займусь я. Качественно, в минимальные сроки и с минимальными затратами.

Я замедлился на пару шагов и немного отстал от Хэма. Его слова звучали обезоруживающе истинно, ведь на нашем месте мог бы просто быть кто-то другой. Тем более, как можно отказаться сейчас, когда мы так близки к получению ответа, как никто и никогда до нас?

«Ты же знал, куда идёшь, дружище, хватит обвинять всех вокруг в оправдании твоих опасений».

Чёртов внутренний голос был прав. Я сам добровольно подписался на это, и глупо сейчас снимать с себя ответственность. К тому же я снова чувствую, что накручиваю себя, вешая на других ярлыки каких-то злодеев и мерзавцев, хотя они ничего ещё не сделали и вообще едва ли преследуют такие цели. Что поделать, если с детства меня научили, что самое бесценное в мире – это жизнь и отнимать её – самое страшное преступление.

* – разделение цепочки ДНК на мелкие фрагменты с помощью специальных ферментов.

========== Часть 2. ==========

Доктор Маркус очень обрадовался, когда услышал новое предложение. Совсем как маленький ребёнок, которому сказали, что он поедет в Диснейлэнд. Мне даже показалось, что он готов кинуться обнимать Томми, но всё-таки показалось. Хотя я бы не удивился.

Он также послал за своей старшей лаборанткой Мелиной Уилкинсон, которая была главной по всей имеющейся аппаратуре и обучала нас всем тонкостям работы с ней. Простодушная на первый взгляд женщина лет тридцати-тридцати пяти с большими глазами любила с нами поболтать, узнать кто откуда и как сюда попал, при этом ловко управлялась с настройками таких габаритных и сложных устройств, как электронный микроскоп и центрифуга. Выслушав план работы, она сказала своё слово.

– Боюсь, что такая лабораторная техника стала появляться совсем недавно, поэтому я даже не знаю, где бы можно было её достать, – Мелина сложила ладони в замок и ждала реакции от доктора Маркуса.

– О, об этом не беспокойся, – махнул он рукой, из которой не выпускал свои записи ещё с момента нашего появления, – Я уверен, что Спенсер решит эту проблему. Этот мешок с деньгами что угодно сделает, лишь бы мы удовлетворили его любопытство.

Похоже, что мистер Спенсер заинтересован в нашей работе не меньше нашего руководителя. Я его прекрасно понимаю: стоит только представить, какой фурор произведут наши открытия для сферы фармации и биологии в целом. И я приложу к этому событию руку.

Мы долго обсуждали идею Томаса с доктором Маркусом, раздумывали над наиболее эффективным методом внедрения флуоресцентного гена, строили предположения о составах и конфигурации искомых белков. Насчёт последнего не нашлось ни одного наиболее вероятного варианта. У меня вообще была одна мысль по этому поводу.

– Думаю, что в организмах разного уровня организации вирус экспрессирует разные гены. Или же где-то активирует малую часть, где-то – большую. Иначе как объяснить, что бактерии со встроенным вирусным геномом продолжали размножаться, а люди, согласно данным наблюдений, погибали почти все? – коллеги согласились со мной, и доктор Маркус нашёл простой способ изучить это.

– Тогда пройдёмся по эволюционному древу снизу-вверх.

Я пообещал себе, что отброшу все угрызения совести, поскольку нам предстояла чрезвычайно важная по значению для науки работа. Я – часть этого дела, и не могу отказаться. Тем более, что чем больше я размышляю о возможных открытиях, тем сильнее мне хочется их приблизить, увидеть своими глазами, записать в отчётный журнал и начать разбираться в них часами напролёт. Должно быть, то же самое чувствует доктор Маркус уже столько лет.

***

За последующие несколько дней Учебный Центр оживился, словно он был не учебный, а торговый. Через кратчайшие сроки в подземную лабораторию привезли и установили спектрофлуориметр. Доставили огромное множество ящиков с подопытными червями, рыбами, насекомыми, паукообразными и прочими существами, а также всё для их содержания. В персонале тоже заметно прибавилось. Из соседнего исследовательского центра, про существование которого я узнал только сейчас, к нам перевели несколько лаборантов и двух полноценных зоологов. Из разговора с последними я узнал, что в их центре им особо нечего было делать, так как в нём в основном работают ботаники и химики.

И я был бы удивлён наличием у Амбреллы ещё одной скрытой станции, если бы не был погружён во всю кипящую гущу событий с головой. Жажда узнать загадочные секреты коварного вируса поглотила меня, особенно теперь, когда создавались абсолютно все условия для утоления этой жажды. Я без раздумий бросался помогать каждому, чтобы поскорее ускорить процесс. Каждый день проделывал все стадии эксперимента, которые мы поставили на конвейер.

С самого утра я бежал в часть подземного комплекса, где проводилась ПЦР*. Вооружившись плотными перчатками и защитными очками, я помещал растворы с ДНК в термостат, затем аккуратно охлаждал их, добавлял праймеры, потом снова нагревал и добавлял нуклеотиды и полимеразу. Получив так тысячи генов флуоресценции, я направлялся в сектор, где создавались векторы генной модификации. Для работы в нём защитная одежда была посерьёзнее – одноразовый комбинезон, респиратор и плотные очки. Так надо было, потому что там выделенные гены, соединённые с предполагаемо искомым участком ДНК, мы вводили в геном модифицированных аденовирусов, которые обычно вызывали противные болячки, вроде вирусной простуды, а больные сотрудники никому не нужны. Соорудив таким образом нужный «снаряд», я запечатывал его в плотный металлический ящик и направлялся в главную часть лаборатории – испытательную комнату, где полученный вирус вводился в подопытный организм.

Испытания на одноклеточных дали первые, в буквальном смысле видимые результаты. Одна из комбинаций, номер которой перевалил за вторую сотню, удачно соединилась с ДНК и начала продуцировать подсвеченный белок.

Впервые увидев свечение внутри живого организма, я по-настоящему заворожился. Настолько маленький организм, одна единственная клетка, а жизнь кипит в ней похлеще, чем в нашем комплексе. Подобное чувство не раз посещало меня на протяжении всей жизни, когда я читал детские энциклопедии, школьные учебники и научные труды в университете. И с каждым разом оно становилось всё сильнее и ярче, ведь я постепенно углублял свои знания и понимание законов жизни. Чем больше знаешь о том, как работает всё живое на свете, тем больше поражаешься мощи природы и гармоничности её уклада. А потом приходит осознание: человек, будучи дитём этой самой природы, дорос до того, что уже сам может создавать чудеса по законам, созданным его матерью.

Эти мысли носились у меня в голове, пока я созерцал в микроскопе движущиеся светящиеся точки внутри клетки. Проанализировав данные эксперимента, мы предположили, что это транспортный белок, а проведённые дополнительно опыты доказали гипотезу.

Не только я, но и вся наша команда была, как на иголках. Со стороны мы, наверное, были похожи на пчёл, усердно трудящихся над общим делом, максимально выкладывающихся ради него и готовых ужалить любого, кто помешает. Бешеный, по сравнению с течением всей моей предыдущей жизни, темп выдерживался мною на ура, чего я не замечал, потому что он меня и не беспокоил. Но всему есть предел.

***

– Марти, ау, ты чего разлёгся? – сквозь приятную пелену дрёмы я услышал знакомый женский голос и затем почувствовал прикосновение к руке.

Оказывается, я уснул за рабочим столом во время написания отчёта, даже ручку до сих пор держал между пальцев.

– Ох, да просто утомился немного, – быстро потерев сонные глаза, я обернулся к Джейн. Когда её руки не были заняты, она всегда либо держала их скрещёнными на груди, либо прятала в карманы халата. Сейчас было второе.

– Немного? Ты себя в зеркало-то видел? – она усмехнулась и забрала лежавший передо мной недописанный журнал. – Полагаю, ты уже давно толком не спишь, если путаешь буквы «б» и «д», – в этот раз Джейн натурально засмеялась.

Что? Неужели я в самом деле такой трудоголик? Резко отобрав обратно записи у неё, я сначала попытался сфокусировать всё ещё сонный взгляд, а потом обнаружил, что в нескольких последних словах действительно перепутал написание букв.

– Всё. Дожил, – грустно отметил я и подошёл к зеркалу в углу кабинета. Глаза в самом деле были совсем красными, да и не брился я уже три-четыре дня точно.

– Съезди домой, отдохни. Не хватало ещё, чтобы ты где-нибудь с пробиркой в руке отключился, – быть может, эта рыжеволосая саркастичная особа и права, но домой мне совершенно не хотелось.

– Спасибо за заботу, конечно, но я лучше просто посплю в своей комнате.

– Скоро ведь Рождество. Неужели не приедешь к семье, не подаришь подарок любимой девушке? – я прямо застыл, как вкопанный.

– Во-первых, мои родители живут в другом штате. Во-вторых, нет у меня девушки, ты вообще с чего это взяла? – мы с Джейн уже почти четыре месяца работаем, но что-то я не замечал за ней интереса к чьей-либо личной жизни.