Текст книги "Француженка (СИ)"

Автор книги: kirillpanfilov

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 8 страниц)

Элен сидит прямо на широком парапете у торгового центра. У неё на запястье бинт. А куртка распахнута, и в руках что-то нежного сиреневого цвета. И на плече её рюкзачок.

Я подбегаю и понимаю, что не в силах сказать ни слова.

Она такая худая, даже скулы острые на её мягком улыбчивом лице. И губы очень бледные.

Кудряшки собраны в пучок, но всё равно беспокойно торчат отовсюду. Прозрачный лак на ногтях жалкими остатками. И один шнурок бежевый, в цвет ботиночек, а второй бордовый, и я догадываюсь, почему.

– Это тебе,– говорит она, протягивая мне шарф. Нежный на ощупь, бледно-сиреневый, пахнущий вечерними цветами. Я прижимаю его к лицу, чтобы не расплакаться.– Он из одной лавочки в пригороде.

И я по-прежнему не могу сказать ни слова.

– Я сначала не поверила, что уже апрель. Я очень удивилась погоде. Хорошо, что зима была тёплая. Но потом вспомнила, что так бывает, если долго пропадаешь неизвестно где.

– Ага.– Я киваю несколько раз, потому что ужасно согласна.

Элен глядит на меня бесконечно долгое мгновение и молча обнимает. Я понимаю, что я тоже могу двигаться, и обнимаю её в ответ.

– Ты хочешь есть, наверное,– говорю я.

– Я хочу искупаться. Это желание вселенского масштаба. Ты же одолжишь мне свою ванну ненадолго? Я верну в целости и сохранности. Но да, сначала поесть.

Лапша с курицей и овощами обжигающая, и мы смеёмся от хлюпающих звуков, когда втягиваем длинную лапшу.

– Если бы я так не хотела в ванну,– говорит Элен и замолкает расслабленно.

Стеклянный потолок торгового центра – кусочек неба; мы объелись, и смотреть получается только вверх.

– Лопну сейчас,– жалуюсь я.– Я ведь не хотела есть, это всё ты…

– Ты оттаяла,– замечает Элен.– Я думала, ты вообще разговаривать разучилась.

– Балбесина ты…

Через час Элен отмокает в ванне, покрытая пеной – только голова, плечи и коленки наружу,– а я сижу на краешке и слушаю её.

Она пробыла в Париже всего две недели, но уже пропустила половину семестра, и мы пока не представляем, что она будет делать с университетом. Элен совершенно спокойна на этот счёт, и я понимаю, что мы вдвоём что-нибудь придумаем. Может быть, я спрошу у Светы, как всё сложится.

– Знаешь,– продолжает Элен,– это такой хороший молодой человек. Он оставил мне свой номер телефона и адрес, на всякий случай.

– Он кудрявый? У него есть бородка? И татуировка с иероглифами?

Элен выныривает из пены недоумённо:

– Нет, а что? Высокий, тощий, нос как у француза, а глаза очень добрые. Женей зовут. А что, а что?

– Потом расскажу,– выдыхаю я.– Продолжай.

Элен умудрилась даже заработать кучу денег и первым делом попыталась вернуть мне те, что я ей дала в декабре. Фотографировала туристов и горожан, развесила несколько парижских снимков в кафе, и хозяйка предложила ей время от времени забегать обедать бесплатно, и Элен даже побывала у неё в гостях.

– У меня было два любимых чердака, остальные холодные и неуютные. Правда, душа не было ни на одном, очень неудобно. А ещё, слушай, за мной там один француз ухаживал, мы гуляли у вечерней Сены. Ну, даже не у Сены, а там какие-то крошечные притоки, мостики. Честное слово, я там лягушек слышала. А он мне в это время что-то невыразимо нежное говорил. Невозможно серьёзно говорить о любви, когда вокруг квакают лягушки.

Я смеюсь.

– Пить хочешь?

Она увлечённо кивает, и я несу ей стакан с ледяной колой. Пузырьки колы оседают на запястье и тыльной стороне ладони, пока я выхожу с кухни. Я вспоминаю, как в детстве папа сажал меня на колени, и мы вместе пили из двух трубочек колу из одного стакана, и пузырьки смешно били в нос.

Элен жадно пьёт колу.

– Хорошо…

– Сейчас принесу тебе чистую одежду.

– Намекаешь, чтобы я поскорее выметалась? Ну ещё пять минуточек…

Я улыбаюсь:

– Нет, ты мне ещё миллион вещей должна рассказать, так что в общежитии сегодня пусть тебя не ждут.

Она фыркает:

– Как будто меня там когда-то ждут. Но уговорила, остаюсь и отмокаю дальше.

Ещё через полчаса мы сидим на подоконнике, перекрестив ноги, – там тесно, но солнечно. День в самом разгаре, и за окном шумит листва. Губы у Элен снова живого оттенка, она расслабленная, а кудряшки блестят с новой силой.

– Можно тебя попросить ответить максимально честно?

– Давай,– кивает она.

Элен знает, о чём я хочу её спросить.

На один из дней рождения, когда мы потратили на поездку все деньги и не знали, что друг дружке подарить, Элен написала мне короткое письмо на розовой плотной бумаге и подбросила в почтовый ящик. «Я желаю тебе, чтобы сбывалось всё, что ты захочешь, любые самые фантастические вещи. Все этого желают, но я желаю этого тебе по-настоящему».

– Что ты почувствовала, когда твоё пожелание сбылось?

– Глупо, но… Наверное, что чувствуют родители, когда у них ребёнок – вундеркинд. И гордость, и смутное сожаление от того, что они сами этого не смогли достичь. Но это сожаление мимолётное, а гордость никуда не уходит. Я скромная, да?

– Почему у тебя это получилось?

– Наверное, раз в жизни можно что-то такое пожелать, что сбывается по-настоящему,– она улыбается.

– И ты потратила это желание на меня?

– Использовала. Не потратила.

– И что мне теперь с этим делать?

– Ты уже делаешь…

Я угощаю её горячим шоколадом. Он так и не заканчивается в моей кружке, и он до сих пор не остыл.