Текст книги "Всё было совсем не так (СИ)"
Автор книги: Кицунэ Миято
сообщить о нарушении
Текущая страница: 37 (всего у книги 46 страниц)
Часть 4. Глава 3. Свет моей души.
– Ты не можешь контролировать мою силу, глупый мальчишка, ты всего лишь маленькая часть моей ненависти! – сквозь пелену дикой боли услышал я голос Кьюби.
То место, что я открыл в храме, на самом деле было особенным. Здесь джинчуурики можно относительно безопасно воспользоваться ключом к своей печати и сразиться с биджуу без, так сказать, последствий для мира. Благо свитковая жаба Геротора уже давно ждал своего часа где-то в недрах меня, до сих пор передёргивает от того, что пришлось его заглотить.
Ямато, конечно, чуть струхнул по поводу предложения Кира Би «выпустить девятихвостого и надавать по наглой рыжей морде», даже отговаривать меня попытался, но я уж точно не собирался идти на попятную. Ну, а с перестраховщиков что взять? К тому же он меня охраняет вроде как, так что мой кирдык – это его провал миссии, понять можно.
Мы с Би сели друг напротив друга и вошли в транс. Последние указания он выдавал уже ментально.
Так я очутился в своём подсознании, перед клеткой, в которой полностью просматривался лежащий Курама, злобно скосивший красный глаз. Хотя пока лис внутри меня был ещё, пожалуй, девятихвостым Кьюби, а не моим другом – Курамой. Лис только оскалился на моё приветствие, с интересом наблюдая, как я усилием воли поднял себя в воздух и снял печать с клетки.
А спустя пару минут дела на самом деле стали плохи. Сначала я даже самонадеянно подумал, что всё закончится быстрее, чем обычно, но правда в том, что мне всё тяжелее сопротивляться ему и своей «тёмной сущности».
Используя свою телесную неподвижность, я вошёл в режим сэннина и махался с выскочившим из своей клетки Курамой, используя все привилегии этого режима, к тому же в данном случае – неиссякаемого для меня. Би даже чуть помог, как-то пробравшись в моё подсознание, и поглотил первую «бомбу хвостатого», которую запульнул в меня лис. Но вскоре его отсекло от нашей битвы. Воспользовавшись этим и отвлечением Кьюби на тентакли, я намял лису бока и оглушил его супер-мега-гиганским расенганом, пожалуй, даже побольше будет того, которым мы с Шион демона Морё приложили.
И вот наступил тот самый тонкий момент, когда для полного контроля надо отделить «хорошую» чакру лиса от «плохой» (злой, красной и вредной). Но он подловил меня, запуская уже в моего ловца и отделителя, который, кстати, тоже какая-то душа или ментальная оболочка, хотя это и странно, ведь я во внутреннем мире не телесно нахожусь, а тоже ментально. Перетягивая уже мою душу, или что это там такое, к себе. Красная чакра начала поглощение.
Меня охватил ужас. А в голове многократным эхом повторялись голоса, твердившие про демона и общую травлю. Я даже успел порадоваться, что Курама не помнит, что это с нами уже тридцать восьмой раз. Страшно тогда, что бы он сказал, или подумал, или сделал. Хотя, может быть, если бы он помнил тоже – всё стало бы по-другому, не знаю. Не время предаваться софистике, надо…
– Всё нормально, Наруто… ты можешь остаться здесь… – я резко вскинулся на женский голос.
Курама пропал. А я был в том же месте, где и тогда с отцом. Бело-золотистый мир без стен, пола и потолка. Рядом со мной сидела симпатичная куноичи с синими глазами, милым лицом и ярко-красными волосами, пожалуй, даже краснее, чем у Карин, она довольно приятно улыбалась. Я помню её, хотя и очень смутно, шестнадцать лет прошло с нашей встречи, да и я был в теле младенца. А тот случай с другим миром произошёл ещё до моего очередного рождения, к тому же она была намного старше, так что сложно утверждать наверняка…
Хотя вот что странно, я не могу вспомнить этой нашей встречи. Она же должна быть важной для меня, и такую не забудешь. Может быть, стирается всё, что происходит в моём внутреннем мире? Или это снова проделки «кукловодов»? А может, это Курама так воздействует на меня? А может, эта встреча случилась и на самом деле впервые?
– Кто ты? – осторожно спросил я. Осторожность в этом деле не помешает, я уверен на шестьдесят процентов, что это что-то вроде осколка души моей матери, примерно то же, что и у отца с печатью, но всё-таки надо быть осторожней. В такой момент неожиданно провалиться в подобное место и встретить мать, здорово попахивает ловушкой.
– Догадаешься сам? – хихикнула девушка, тряхнув волосами, которые были заколоты на виске каким-то зажимом. Она встала, смахнув несуществующую пыль с зелёного платья. Конечно, куноичи вообще неплохо смотрятся, взять ту же бабульку Цунаде, но она выглядела моей одногодкой в смысле физического тела, а никак не матерью.
– Эм… Только не говори, что ты настоящая форма девятихвостого? – вспомнив о встрече с «матерью» в том мире, куда нас с Сакурой забрасывал тот одноглазый Учиха из «Акацуки», и о её вспыльчивости, схитрил я. Она заржала, а я добавил: – Это точно так и есть! Твой смех словно из Преисподней!
Это её разозлило, и волосы знакомо зашевелились девятью красными хвостами, а меня треснули по голове вполне так ощутимо. И не скажешь, что на самом деле ты где-то там медитируешь в «волшебной комнате» под бдением Буратины и Осьминога. Надеюсь, моя жизнь всё-таки не сон, где всё слишком реально, даже боль, смерть и рождение. Впрочем, я отвлёкся.
– Заткнись, да ттебанье! – завопила она, но тут же осеклась и смутилась. – Прости, я немного вспыльчива, и у меня иногда вырываются такие вот словечки, надеюсь, у тебя нет ничего похожего. Минато тебе не сказал? Я твоя ма…
Договорить я ей не дал, просто стиснув в объятиях. Ощущения от объятий с матерью были поразительно настоящими. Она была тёплой и крепкой, волосы были мягкими, а ещё от неё пахло так, что у меня защемило сердце.
– Всегда… хотел увидеть тебя… мама, – слова дались с трудом, преодолевая застывший в горле комок. Я наконец увидел её, свою настоящую маму, а не ту женщину из другого мира, что была на неё так похожа…
– Мы ещё поговорим с тобой, Наруто, – отстранилась она, вглядываясь с улыбкой в мои глаза. – Но сперва давай укротим Зверя.
Где-то на периферии сознания я почувствовал, что там, где мы «перетягивали канат» из наших душ с Курамой, из моего тела выскочили цепи и опутали лиса. Двойственное такое ощущение и очень странное, если к тому же учитывать, что моё настоящее тело сейчас находилось в трансе, то вообще.
– Минато запечатал всю мою чакру в тебе, чтобы я помогла тебе взять силу девятихвостого под контроль, когда придёт время…
Я смотрел на неё во все глаза и думал, почему я не помню эту встречу и встречу с отцом. Несомненно, в этой ситуации было что-то знакомое, но и только. Когда я вспоминал, как побеждал Кураму, выходило, что я его самостоятельно одолевал, а потом вытягивал силу, но сейчас я засомневался, что всё так и было всегда… В воспоминаниях об этом было полно белых пятен, которые я всегда относил к проблеме памяти. Сложно упомнить каждый день в жизни шиноби, пусть даже она длится меньше семнадцати лет. А тем более такой насыщенной событиями, как моя. К тому же перерождение сказывалось, думаю, мозг младенца просто не мог вмещать абсолютно всё, и что-то «терялось» и «забывалось» или относилось к несущественному, что вспоминалось лишь по прошествии. Но это был слишком важный момент, чтобы такое забыть случайно…
– Эй, ты вообще меня слушаешь? – оторвал меня от мыслей голос матери.
– Да, прости, просто рад, что моя мама оказалась красотка, – как говорит Саске, «не знаешь, что сказать женщине, – говори комплимент».
Она зарделась и начала что-то говорить про волосы и то, что в детстве её обзывали «Помидорка-чан», а она всех за это лупила. А потом, когда она чуть подросла, из-за того, что она была безжалостна и всех избивала, её прозвали Жгучим Перцем. Мама рассказала мне о том, как они с отцом полюбили друг друга.
Её рассказ был и знакомым, и незнакомым. Словно я знал суть, но не помнил слов или того, кто мне это рассказывал. Но я внимательно слушал её, не отвлекаясь.
– Я люблю тебя… – она улыбнулась и притянула меня к себе, хихикнув. – Если сложить прозвище твоего отца, Желтая Молния Конохи, и моё, Жгучий перец…
Она покосилась на вставки в моём костюме и снова хихикнула.
– У нас в семье идеальная палитра получится, – хмыкнул я. – Теперь я понимаю, почему так люблю оранжевый цвет.
Мы засмеялись. Но наш смех прервал далёкий рёв Курамы.
– Моя чакра не сможет долго его сдерживать, так что постарайся, Наруто, это твой шанс! – мама воинственно сжала кулак.
– Понял!
Я сказал это, снова очутившись на поле боя с Курамой. Он был весь в цепях, что выходили из моей груди, а моя «душа» очистилась от красной чакры и снова пыталась затянуть чистую чакру лиса. Вовремя я.
Быстро вернул свой режим мудреца и атаковал массой клонов со здоровенными расенганами, а потом контрольный вихревой сюрикен запустил. Лису хватило. И с помощью же вихревого сюрикена и клонов получилось отделить чакру, которую я забрал себе. Полдела сделано.
Я сразу почувствовал себя таким горячим и могучим и, оглядев свои руки, понял, в чём дело. На мне был золотой покров биджуу! Наконец-то!
– Не вздумай меня злить, Наруто! – завопил лис.
Он, кстати, стал намного худее и костистей. И злей, так как чакра в нём осталась только «злая». Он начал творить бомбу хвостатого размером с трёх себя, но я ему помешал, вспомнив или просто поняв, что надо сделать.
Прикоснувшись к своей печати, я одним мысленным усилием опрокинул сдерживающие тории на все хвосты, тело, лапы и шею. А также сотворил новую клетку и закрыл её.
– Я тебе этого не забуду, Наруто, – бессильно зарычал он, прежде чем отрубиться.
– Прости меня… Курама, – тихо пробормотал я. – Но так надо… Просто потерпи ещё немного.
* * *
– У тебя получилось, Наруто, – я почувствовал руки матери на своих плечах. Странный переход обратно в золотое поле.
– Да… – я поднял на неё глаза. На её лице расцвела улыбка с примесью печали и гордости.
– Я теперь могу последовать за Минато, но сначала… – её рот сжался в ниточку. – Я хочу рассказать тебе правду о твоём рождении.
– Правду? – в душе шевельнулась мысль, что, возможно, сейчас мне скажут что-то важное, что поможет мне понять причину моих перерождений.
Мама начала издалека и рассказала историю клана Узумаки, в принципе, очень похожую на ту, что уже рассказывал мне Саске восемь лет назад. И о том, что она была до меня джинчурики Курамы и её привезли в Коноху из другой страны именно для запечатывания лиса. Деревня Водоворота, родина всех Узумаки, перестала существовать через пару лет после запечатывания девятихвостого. И по лицу матери было видно, что по ней сильно ударило подобное истребление родины. Я вспомнил Коухаку, настоятеля храма Воды, у него было такое же лицо и печаль, когда он вспоминал об Узушиогакуре.
Особый тип чакры, способный сдерживать девятихвостого, предопределил судьбу моей матери, и её отправили в Коноху для соблюдения какого-то давнего договора между Сенджу и Узумаки. Она встретилась с первой джинчуурики Кьюби – Узумаки Мито, женой Первого Хокаге Сенджу Хаширамы, и та запечатала в ней свою ношу и научила её, что если сосуд наполнить любовью, то можно жить счастливо, даже будучи джинчуурики. И, по словам мамы, она была счастлива с отцом. И это меня радует. Хоть это радует.
– Ох, кстати, моя лучшая подруга Микото, – вдруг вспоминал мама, улыбнувшись. – У неё перед твоим рождением родился мальчик, Саске. Как они там?
Я не знал, что ей сказать. По всей видимости, она не могла, как отец, «приглядывать» за мной, и у неё вообще нет ни малейшего представления, что и с кем случилось.
– Если ты про Учиха Саске, то он мой лучший друг, – решил сказать правду я, утаив некоторые детали. Очень не хотелось её огорчать.
– Это здорово! Я так и думала, что это случится! – радостно воскликнула мама, широко улыбнувшись.
Затем она перешла к трагичной части своего короткого жизнеописания и рассказала о моём рождении и «парне в маске», который освободил девятихвостого и заставил того напасть на Коноху. К сожалению, я не узнал ничего нового. Вот только при упоминании той печати, которую использовал отец, чтобы призвать Бога Смерти, меня неприятно кольнуло, этого я не видел и не ощущал, а так их история оказалась для меня не нова, хотя и было приятно выслушать мать просто хотя бы для того, чтобы быть с ней подольше.
– Прости, что бросили тебя, – в её глазах стояли слёзы. – Превратили тебя в сосуд для девятихвостого и бросили с непосильной ношей. Прости, что не дали тебе свою любовь и не были рядом с тобой…
– Тебе не за что извиняться, – прервал её я. – Будучи джинчуурики, я через многое прошёл, но я никогда не винил никого из вас. Я всегда любил вас – тебя и отца. Вы отдали за меня свои жизни, и, прежде чем поместить в сосуд лиса, вы до краёв наполнили его своей любовью. Порой мне кажется, только это и спасает меня. Я очень рад, что оказался вашим сыном!
Мама бросилась ко мне в объятия и крепко сжала.
– Спасибо, Наруто. Спасибо, что ты наш сын…
Она стала светиться и таять, её хватка медленно ослабла, и она просто исчезла. На моём плече остались мокрые следы от её слёз.
А в душе появилось незамутнённое счастье.
Странно всё это, но… так хорошо.
Часть 4. Глава 4. Тигры, гориллы, броненосцы и жуки...
Демонстрация Золотого покрова биджуу для Ямато и Би принесла новую головную боль. Я ощутил и, ощутив, тут же вспомнил, что в мече у Би сидит тот мужик, бывший напарник Итачи. Золотой Покров подобен режиму сэннина, только ещё круче в плане сенсорики. Я почуял его злость и раздражение от того, что я смог одолеть девятихвостого и стал сильнее. Не успел заикнуться про этого шпиона, как он, подобно странной жуткой перебинтованной сороконожке, ломанулся прочь из «волшебной комнаты». Я разок ему врезал, но он увернулся и выбежал наружу. К сожалению, я застрял в сделанной мной же трещине и как-то весьма тупо подвернул ногу. Причём у меня стойкое ощущение, что так выходит каждый раз. «Кукловоды», или это я пока неловко себя в Золотом Покрове чувствую, ещё не привыкнув? Даже не знаю… Как говорится, дважды на грабли не наступают, обычно это происходит минимум пять-шесть раз…
Когда Ямато вытащил меня и перевязал мою ногу, мы вышли из храма за водопадом Правды. Как всегда с этим человекорыбом схватился Гай.
Далее последовало странное шевеление чакры со стороны моря, и Ямато, забавно вытаращившись, заорал:
– Б*дь, это гаевский «Полуденный тигр»!
– Какое-то вялое название для столь крутой техники, не находите? – шутканул я, но народ, разглядывая бело-серое полосатое огромное нечто, несущееся на нас, юмора не оценил.
А что? У сенсея толстобровика все названия странные: «Утренний павлин», «Полуденный тигр», что дальше – «Вечерний гиббон»?
Захватить шпионистого акулёныша у него во всяком случае получилось. Возможно, ещё и поэтому, зная это, я так расслабился, полагаясь на Зелёного Зверя Конохи.
После Аоба попытался прочесть нашего пленника методами мозголомов Яманака (может, кроме Учиха в его родне и Яманака водились?), но тот вырвался из деревянных оков Ямато, откусив себе язык и призвав водяную тюрьму с акулами, заставил своих животных сожрать себя. Та ещё жуть. Пока он умирал, то смотрел мне в глаза и о чём-то говорил, из-за воды, окружавшей его, не было понятно, что именно, но у меня на холке волосы дыбом встали, и снова этот взгляд, который я видел у Чиё и Нагато...
Акулы справились быстро и развеялись, а после этого огромный водяной кровавый пузырь лопнул, оставив нам лишь бордовое пятно на траве, остро пахнущее железом.
– Хошигаки Кисаме, ты был хорошим противником, я буду помнить о тебе, – торжественно сказал Гай.
Я всё еще пребывал в перманентном шоке, поэтому не сразу сообразил, что они решили посмотреть тот свиток, что этот Кисаме хотел передать в «Акацуки». Воспоминание о том, что произойдёт, сверкнуло ярким всполохом.
– Стой! – заорал я. Но, к сожалению, опоздал.
Гай открыл свиток, и оттуда полилась вода, которая мало того, что захватила нас шестерых: Гая, Аобу, Матои, Ямато, Би и меня, в «водяную тюрьму», так ещё к каждому подсадила по акуле, а ещё одна акула, подхватив свиток, в таком же водяном пузыре свалила в море.
Ну почему всегда так?!
* * *
– Решено, что будет сформирован звериный отряд, – дочитывал свиток с «заданием миссии S ранга» Аоба, обильно потея. – Советом Каге принято, что джинчурики, которые способны общаться и понимать язык зверей, должны отобрать и сформировать это новое подразделение. Начать велено с биологии животных, выяснить их слабые и сильные стороны и разделить их на категории. – Аоба сглотнул. – Это и является сверхсекретной миссией ранга S. Приложи все усилия, Наруто. Хокаге Конохи, Цунаде.
Я сидел на корточках, прикрыв глаза, слушал эту фигню и силился не заржать. Не зря Аоба тёмные очки носит, ой, не зря. Наверное, сейчас у него глазки бегают, и вон как пропотел, болезный. Да и свиток с «заданием» быстренько свернул и припрятал. А ещё очень любопытный диалог вели втихаря Буратино с Матои, который с этой минуты получает у меня кликуху Дуремар. Похоже, что наш капитан вознамерился отправить меня в «Страну Дураков» закапывать талант, в смысле клад. Пожалуй, Аобе тоже дам кличку, из-за своих бегающих глазок под тёмными очками будет он у меня Базилио. Походу разводят меня, как папу Карло...
Но пока рано что-либо предпринимать, я ещё не освоился с режимом Золотого Покрова, так что подыграем.
Выждав драматическую паузу, в которой было чётко слышно, как Буратино и Дуремар сглотнули, я, не поднимая головы, глухо спросил:
– Да ну?
Народ чуть шарахнулся в стороны, хором повторив:
– Да ну?!
Я поднял голову и широко улыбнулся, распахнув свои голубые глаза. Всё-таки внешность моя универсальная, нравится она мне, как ни крути. Даже растроганные слёзы получилось выдать.
– Неужели меня наконец оценили по достоинству? Я столько ждал! Мне дали миссию, которую обычно поручали только Шикамару! Но когда ты руководишь людьми…
– Только тут животные, – сипло сказал Базилио, пытаясь закрыть отвисшую челюсть. О, да, в коллекцию, в коллекцию его рожу!
– Поверить не могу, – Буратино тоже вытаращил глаза и прошептал Дуремару: – Похоже, он купился…
Дуремар пробормотал что-то о том, что все джинчуурики недалёкие. Би, похоже, тоже это услышал и улыбнулся, кивая мне, хотя могло показаться, что он витает где-то в облаках и просто пританцовывает. Вообще умнейший человек, наедине с ним мы вполне хорошо общаемся без песен и прочих рифм. Он говорит, что стихи помогают развивать память, а также спокойно посылать всех на любые буквы, потому что больше всех рифм у него на всякие матерные и оскорбительные слова. Он очень умный, но нам приходится так вести себя. Умный джинчуурики – опасный джинчуурики, а мы это просто понимаем.
– До бабули Цунаде наконец дошло, – я самодовольно улыбнулся, ткнув себя в грудь. – Она решила проверить мои лидерские способности. Отлично! Я отправляюсь на миссию!
– Давай, двигай, удачи желаю, – кивнул Би. – А я пока рэпчики новые посочиняю.
– Эй, разве ты не хочешь мне помочь? – ещё раз полюбовавшись на застывшие рожи своего сопровождения, спросил я его.
– Я всему научил, так что, какого фига, хочешь миссию выполнить, спроси Кинга…
В общем-то оно и понятно, народу слишком много для задушевных бесед, так что я отправился на «миссию».
* * *
– Броненосец – моя баба! – заявил Кинг и ринулся в драку.
Блин, а так всё хорошо начиналось. Я встретил своего старого знакомого бешеного ниндзя-страуса, щеголявшего в бабочках, равномерно надетых на его голую длинную шею, и завербовал его в переводчики со звериного на понятный.
Здоровенные Пингвин, Бегемот и Коала дрались на полянке из-за вот этого непонятного недоразумения, который, как я помню, был в лучшем случае гермафродитом, но на панцире этого броненосца, по крайней мере, везде знаки «самец» были проставлены. Так что на самку он походил лишь внешне: длинные ресницы, яркие губы и щёки. Хотя, блин, кто этих зверей поймёт, что им надо?! Они же вообще из разных видов!
И более того, этот Броненосец сделал всех «островных крутышей» рогоносцами, потому что подкатил в прямом и переносном смысле ко мне.
Кинг, являющийся местным авторитетом и гориллой в придачу, ещё пять минут назад решивший помирить трёх незадачливых влюблённых, собственно, высказался, что он тоже в дележе данной особи.
И все четверо решили отмутузить меня для начала…
Полная хрень, конечно, но надо же мне на ком-то отточить свой Золотой Покров биджуу?! А тут парни сами нарываются.
Получилось, что Броненосец теперь моя… баба…
* * *
С животными было всё ясно, мы прятали их под черепаший панцирь под видом «осмотра на пригодность», из-за утечки информации об этом месте вот-вот должны напасть «Акацуки», так что и мне совершенно не хотелось, чтобы кто-то из моих новых пушистых друзей пострадал. К тому же я расслышал даже звуки боя где-то в небе.
Броненосец со своими нежными чувствами меня смущала, я для своего душевного спокойствия решил, что это всё-таки самка, так как оно настаивает (знаю, что он самец, но так вообще полный абздец получается). В общем, её горячие поклонники на меня косились, но стоило показать кулак, как они сразу становились смирными и задумчиво чесали свои ушибы. Но я вчера вроде как был осторожным, просто потрепал их немного.
Я как раз составлял «опись зверей», когда вдруг услышал знакомый голос:
– Всем привет.
Обернувшись, я увидел своего лучшего друга.
– Саске! Откуда ты здесь? – я подскочил к нему, внимательно оглядывая. А то мало ли, может, кто под его личиной проник на этот секретный остров, который, по сути, как просветил меня Би, является гигантской черепахой. Все остальные, кстати, ощутимо напряглись, включая и Осьминога.
– Да вот, – пожал плечами Учиха. – Упросил Цунаде-химе разрешить навестить тебя. Кстати, она хотела узнать, как проходит твоя миссия S ранга.
А глаза такие хитрые-хитрые и маслянисто блестят, жук, натуральный жук.
– Всё отлично, – широко улыбнулся я. – Я уже почти закончил!
Саске потрепал мои волосы.
– Молодец! Мне сказали, что ты уже научился пользоваться чакрой девятихвостого. Покажешь?
– Да раз плюнуть! – я сконцентрировался и с удовольствием посмотрел на Саске.
– Круто! – друг выглядел счастливым.
В наш разговор вмешался Осьминог.
– Наруто, ты знаешь этого психа? В нашей прошлой схватке разошёлся он лихо! – и так к Самехаде руку потянул, словно раздумывая, а не врезать ли Саске так, на всякий случай.
– Джинчуурики-сама, неужели вы до сих пор на меня в обиде за тот случай? А я ведь, можно сказать, оказал Вам услугу, – Саске хитро улыбнулся, склонив голову.
– Такие услуги оказывай врагу, а я и без тебя обойтись смогу! – кажется, Би всё ещё злился на Саске за тот бой. А он такой красивый был…
– Ну, как знаете, – не стал настаивать Саске и отвёл меня в сторону.
– Разреши мне ненадолго поговорить с девятихвостым. У меня к нему есть пара вопросов.
– Поговорить? – удивлённо переспросил я. – Я пока не могу, как Би, меняться местами с хвостатым.
Саске подумал секунду и помотал головой.
– Этого и не нужно. Просто стой и ничего не делай.
– Ну ладно, – я пожал плечами и посмотрел в покрасневшие глаза Саске. Появилось три томоэ.
– Тогда я начинаю.
В тот же миг мы очутились в моём внутреннем мире.
– А у тебя ничего так, уютненько, – протянул Саске, оглядываясь. Мы стояли перед сооружённой мной клеткой. – По крайней мере, по сравнению с моим внутренним миром…
– Ты! – Курама злобно посмотрел на Саске, и меня чуть не снесло от его рёва. – Поздравляю, Учиха! Далеко ты забрался!
Интересно, чего это он так разорался? Я его таким громогласным не помню с момента своего первого появления перед ним, когда я мелким был, или это он перед Саске так понтуется? Друг мой в долгу не остался.
– Цени, Кьюби, как я стараюсь ради разговора с тобой.
Курама истекал пузырями, задвинул речь всё также громко и не забыл упомянуть и «проклятый шаринган», и «про старого знакомого Учиха Мадару». Не любит он Учиха, это точно…
– Жаль тебя расстраивать, Лис, но есть большая вероятность, что скоро ты с ним снова встретишься… – фыркнул Саске.
Они ещё поговорили в таком ключе: на повышенных тонах Курама, а Саске с издёвкой и ленцой. Мой друг рассказал о том, что скоро Мадара может воскреснуть, а Курама ему не поверил. Спорили они недолго, хоть и потрёпанный после нашей битвы Курама начал давить на Саске своей волной Ки, за что и поплатился. Саске активизировал свой Мангекё шаринган, и мой биджуу просто пропал.
– Чего? – я огляделся, в темноте довольно тесной клетки не было Курамы. – Куда это К… Кьюби пропал? – удивлённо спросил я друга, радостно ухмыляющегося, кстати.
– Прячется, – хмыкнул Саске, проходя внутрь клетки. – Раз, два, три, четыре, пять, я иду искать.
Блин, опять эта маньячная улыбочка. Я вспомнил тот рассказ Суйгетцу, когда он сказал, что Саске превратил его в маленькую девочку. Неужели…
– Что ты со мной сделал?! – раздался истошный визг откуда-то из глубины клетки.
– Да ничего особенного… – голос Саске звучал очень довольно.
Он закопошился где-то внутри, раздались жалобные писки, возня, тихие голоса, а потом Саске вышел, держа на руках… Нечто, напоминающее Кураму, я его таким видел в видениях, когда он рассказывал о своём детстве. Правда, тогда он и то был крупнее, а сейчас он был мало того, что явным лисёнком, так ещё и размером не блистал, может, с крупную кошку…
– Вот, знакомься, это Курама, – подтянув упирающегося лисёнка повыше, показал мне его Саске, вытягивая вперёд руки. Мой рыжий друг выглядел весьма печально.
– Курама? – удивлённо переспросил я. – А… – я проглотил «откуда ты знаешь» и продолжил: – Где Кьюби?
– Это и есть Кьюби, – заворковал Саске, от этого голоса глаза у лиса стали больше, и он стал сопротивляться и вырываться ещё сильнее. – Только он не любит, когда его так называют. Вот. Можешь его подержать немного.
Саске отдал мне Кураму, и тот вцепился в меня мёртвой хваткой. Передние лапы у него были больше похожи на ручки, так что я мог его даже не придерживать. Этакий лисообезьян. Затисканный и смешной. Но я не смеялся, а то обидится ещё.
– Позволь представить тебе демона-лиса Кураму, – Саске попытался почесать за ухом моего биджуу, но тот плотно прижал уши, избегая контакта, и плотнее прижался ко мне. – Он хитрый, злой, изворотливый и грубый, но в душе истинный шушпанчик.
– Истинный кто? – переспросил я, косясь на Кураму.
– Шушпанчик. Их никто никогда не видел, но точно известно, что они милые и пушистые.
Я хмыкнул и посмотрел на Кураму, который надул и без того пушистые пухлые щёчки. Больше на хомяка похож, но от комментариев я воздержался.
– Наруто, можно я тут кое-что изменю? – оглядев темноту, спросил Саске. – А то представь, каково Кураме, огненному лису, годами сидеть в луже. Правда, у остальных джинчуурики условия ещё хуже были…
– Ну ладно, – согласился я.
– А Кураму я пока заберу, мне с ним надо будет насчет дизайна посоветоваться.
Он начал отдирать от моей куртки Кураму, тот молча упирался, я старался сохранить невозмутимое выражение лица, а то посмеёшься над лисом, и потом подружиться сложнее будет, обидчивый больно. в «перетягивании лисички» победил Саске, при этом глаза моего рыжего друга выражали вселенскую скорбь.
– А ты сейчас можешь возвращаться обратно. Я тут закончу и тоже приду, – махнул мне рукой Саске, улыбаясь.
Впрочем, улыбка его ничего хорошего не обещала… Кураме. Даже жалко стало девятихвостого, я же не живодёр всё-таки. Но он промолчал, и я, не дождавшись от него никаких просьб, кивнул Саске.
– Хорошо.
Открыв глаза, я понял, что Саске рядом со мной нет.
Интересно, что задумал этот хитрый жук?
