Текст книги "Одиннадцать сердец (СИ)"

Автор книги: Кэтрин Бат

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 18 страниц)

Потом из дверей дома вышел совсем другой человек, и если бы не та же вселенская грусть в серых глазах, то я бы и не узнала Лиобронда. Он сбрил бороду и отрезал волосы, и теперь мы заметили, что у него крупный нос, круглое лицо и ямочка на подбородке, которая, наверняка, добавляла ему привлекательности в молодости, но сейчас терялась на фоне осунувшихся черт лица и бледной кожи. Так же он надел удобную одежду и более менее целую обувь. И хорошо, иначе до Лигнесы он бы скорее добрался босиком, чем в тех обносках. При себе мужчина имел небольшую сумку, в которой уместился весь его скарб.

Он еще долго прощался с дочерью, раздавал ей указания, и пару раз был близок к тому, чтобы всех послать и вернуться в дом и не выходить из комнаты месяц. Но, все-таки, мужчина пересилил себя, и, поцеловав в макушку Алис, он сказал дочери:

– Если я не вернусь, не выходи замуж за гарпий.

Алис только рассмеялась.

К вечеру того дня громадная гора осталась за нашими плечами. До нашего главного испытания оставалась только одна встреча. Ануир, еще сам того не зная, ждал нас.

Глава 16. Танец на горящих углях

Аквилегия без конца думала о предстоящей встрече с Сабриной Лариант, сестрой своего благоверного. Ей «посчастливилось» общаться с этой женщиной один лишь раз, на собственной свадьбе, и дама эта оказала непоправимое впечатление.

Наглая зазноба, высокая и широкая, как шкаф, в котором хранят фарфоровую посуду, своим присутствием могла занять пол комнаты за счет своих пышных и безвкусных юбок из дорогущих тканей. Ее лошадиное лицо могло бы попасть на герб какой-нибудь семьи, занимающейся разведением верховых животных. Глядя в ее сиреневые, как у феи глазки, непроизвольно думаешь о клубничном пироге, оставленном на весь день на солнечном пекле.

Одним словом, Аквилегию тошнило от Сабрины Лариант. Даже больше, чем от собственного мужа.

Сегодня утром, когда до встречи с Сабриной оставалась пара часов, Аквилегию действительно затошнило, да так, что она захотела сброситься с балкона своей королевской спальни.

Фрейлина, нашедшая ее в плачевном состоянии в уголке уборной, тут же поспешила приводить королеву в нормальный вид и позвала придворного врача. Лекарь, осмотрев женщину, пришел к выводу, от которого внутри Аквилегии все взорвалось, как королевская тюрьма пару недель назад.

– Ваше величество, у вас будет ребенок.

Ануир ждал ее в кабинете, стоя у окна, в которое било полуденное солнце. Он ждал уже больше получаса и мучился в неведении. Зачем королева позвала его? Сегодня он меньше всего хотел вызвать у женщины какое-то недовольство, ведь знал, что у нее не самая приятная встреча с сестрой короля. Очень надеялся, что Аквилегия не сорвет на нем злость.

Сегодня ночью ему опять снилась девушка с красными, как кровь волосами. Ее длинные волосы были кольцами намотаны на тонкие щиколотки. Она стояла возле огромного дерева, могучие ветви которого тенью накрывали лес. Ануир не видел ее лица, и как бы он не пытался к ней подойти, не мог ступить и шагу, как будто ноги вросли в землю, как корни дуба. Грудь сдавило так, что тяжело было дышать, а на слова и вовсе не хватало сил. И все-таки, прежде чем утренний рассвет разбил сон, он уловил движение, девушка поворачивалась к нему, и на ее щеках блестели слезы.

Весь завтрак он неотрывно смотрел на кашу и крутил в голове свой сон. Ануир точно знал, что никогда не встречал эту девушку из сна, но при этом казалось, что они были когда-то знакомы.

Дверь скрипнула. Ануир резко обернулся, чувства наемника обострились, будто он собирался ловить пальцами метательные ножи. На пороге стояла Аквилегия. Ануир ожидал, что она будет злиться на что-то, но вместо этого увидел задумчивое лицо в обрамлении черных волос. Королева не была настроена на то, чтобы срывать на нем свою злость. Казалось, напротив, она витает где-то в облаках.

– Ануир, – Аквилегия подняла на него темные глаза, в которых подобно зеркалу отражается лицо собеседника. Она слегка приоткрыла рот, будто хотела что-то добавить, но вырвался лишь глубокий вздох.

– Я пришел, как ты просила, – решил нарушить тишину Ануир, не находя места рукам, поэтому он спрятал их за спину. – О чем ты желала поговорить?

Аквилегия сделала жест пальцами, будто снимала с лица невидимую паутинку, и покачала головой, пытаясь собраться с мыслями.

– Присаживайся, – бросила она в более привычной манере. Затем прошла в комнату по шикарному темно-синему ковру и села на мягкое кресло с высокой спинкой. Ануир отметил некоторую бледность ее кожи, но не решился поинтересоваться ее здоровьем, тем более Аквилегия уже начала говорить:

– Как ты знаешь, завтра будет бал. Приглашены видные люди со всего континента. Принцы, принцессы, премьер-министры, послы и шевалье. Но кое-кто придет без приглашения…

Ануир замер в ожидании. Он устроился в кресле напротив Аквилегии. За их спинами было высокое окно, и теперь они вдвоем отбрасывали длинные темные тени, которые тянулись в дальний темный уголок кабинета.

– Ты говоришь о…

Аквилегия кивнула, черные волосы качнулись ей в такт. Приглядевшись к ее лицу, Ануир заметил темные круги под глазами. Забеспокоившись пробежался глазами по ее коже и пальцам. Может, это какое-то отравление?

– Подопечная Нералиды, – со злостью выплюнула это слово женщина. А затем тяжело вздохнув, добавила: – Айрин. И дикое племя древних. Недавно мы почти поймали шпионку, но ей удалось удрать.

Ануир понимающе кивнул.

– Жаль, что меня не было рядом в тот момент. Тогда я бы преподнёс тебе ее голову.

На губах Аквилегии появилась ядовитая усмешка.

– Ты уже преподнес мне голову, помнишь? Неужели у тебя нет фантазии подарить королеве что-то еще?

Она потянулась к нему, словно хотела поцеловать, но вдруг в ее глазах промелькнула какая-то грусть и она отстранилась. Ануир в очередной раз удивился ее настроению, неужели так встреча с Сабриной на нее повлияла?

– Что ты собираешься с ними сделать? Убить на балу? – склонил голову к плечу Ануир.

– Это исключено. Кровавая резня на балу нам не нужна, – вскинула руку Аквилегия. – Они придут шпионить, на более их смелости не хватит. Мы будем готовы к удару, но бить первыми не будем.

– Тогда ты хочешь поймать их и заключить в тюрьму? – предположил Ануир.

Аквилегия вновь покачала головой.

– Это будет непросто. Если бы на бал пришли только трое, мы могли бы незаметно вывести их из зала, но я уверена, они придут к нам целым табором. Будут оглядываться здесь и искать слабые места.

Наемник показал, что понял слова Аквилегии, но задавался вопросом, откуда королева все это знает? Может, у нее есть шпион среди древних? Или ей как-то помогают камни?

– Но в первую очередь они придут за тобой, – вырвала его из задумчивости женщина. Ануир даже слегка вздрогнул.

– За мной? – с сомнением в голосе произнес мужчина.

– Да, ты зачем-то нужен им. Но я не совсем понимаю зачем. Какая-то деталь ускользает от меня.

Женщина опустила голову, в ее черных глазах плескалось холодное море.

– Возможно, убить меня хотят? – натянул Ануир на лицо широченную улыбку, за которой скрыл тревогу. Если бал станет своеобразными силками именно для него, то ему не хочется идти на это торжество.

– Нет, не убить, – удивила его Аквилегия, затем объяснила. – Пару дней назад я снова вернулась к камням и попробовала увидеть будущее. Картина получилась достаточно четкой, но в ней хватало белых пятен. Они хотят завербовать тебя. Возможно, чтобы ты шпионил за мной.

– Я понял, – кивнул Ануир, – ты хочешь, чтобы это я шпионил за ними для тебя, верно? И заодно выяснил, зачем я им нужен.

По кивку королевы он понял, что понял женщину совершенно верно.

– Я бы попробовала снова обратиться к магии камней, чтобы прочитать будущее, но… – она отвернулась. Теперь на ее лице солнечными бликами плясала тревога.

– Почему? – наемник решился вытянуть из нее больше правды.

Королева молчала, ее взгляд устремился на незабудки в цветочном горшке на столе. Ануир уже думал, что Аквилегия ничего не ответит, но, она, наконец, сказала:

– От этих камней исходит очень сильная магия. Я действительно связалась с чем-то чрезвычайно мощным. Возможно, древние знают, что это, хотят отнять и присвоить себе. Я же начала понимать, что сила этих камней необратима. Я должна использовать их власть на полную силу…

– Хочешь отказаться от открытия банка? – Ануир не заметил, как впился пальцами в подлокотники кресла. Ему казалось, что в темных тенях комнаты спряталось и наблюдает за ними какая-то опасность. Даже к ножу в сапоге потянулся.

– Нет, я еще намерена стать той, кто вернет в мир магию и прославить свое имя, – достаточно четко проговорила Аквилегия свои цели, и по ее открытому взгляду он увидел, что королева говорит искренне. Либо очень хорошо притворяется. – Основное могущество, деньги и слава будет в моих руках. Но я начинаю думать, что у них потенциал намного больше. Я могла бы стать богиней…

Она вдруг резко встала с кресла, отвернулась от него и подошла к окну. А Ануир подумал о том, что не понимает, почему Аквилегия так откровенна с ним. Еще и открывает спину. Слишком непредусмотрительно для монарха, оставшегося наедине с убийцей.

– Но за все придется платить, – продолжила королева. – И очень неразумно в таком количестве черпать силу, если не знаешь, чем именно придется в итоге отплатить.

– Я понимаю, – Ануир поднялся с кресла и подошел к королеве ближе. Он смотрел на ее спину, на каскад черных блестящих волос. Одно движение, и он мог бы оборвать ее жизнь. До чего же беззащитными бывают люди, не смотря на тяжесть короны на их головах.

Вместо этого Ануир положил руки на ее плечи и обнял. Аквилегия не поспешила отвечать на его объятья, она замерла и смотрела в одну точку, будто стала каменной статуей.

– Камни могут таить в себе какую-то опасность, и ты не хочешь лишний раз искушать судьбу, – прошептал он ей в ухо. На лице Аквилегии он заметил долгожданную улыбку. Она обернулась к нему, положила ладонь на шею, на то место, где могли бы быть жабры.

– Да. К тому же я могу справиться и без них. У меня есть такой человек, как ты. Верный шпион, который добьется доверия Айрин и их племени. Это будет непросто поначалу, но ты быстро пройдешь дорогу от недоверия к дружбе. И тогда сможешь нанести удар им в спину.

Ануир почувствовал, как ладонь Аквилегии резко упала на его лопатку, словно ее рука была тихой незаметной змеей. Наемник вздрогнул от неожиданности, но крепче сжал ее в объятьях.

– Ты отправляешь меня на очень опасную миссию. Возможно, я не вернусь, – говорил он с ухмылкой, будто шутил.

Он попытался увидеть в ее черных очах переживание, страх или равнодушие. Хоть что-то, что могло бы дать ответ. Но Аквилегия закрыла глаза и поцеловала его.

– Ты уж постарайся, – тихо прошептала она.

***

Я стояла посреди огромного пустого зала. Большие хрустальные люстры нависали над головой, словно огромные пещерные сталактиты. Был полумрак, а за высокими окнами я не видела улицы или неба, лишь не просветную темноту.

Я опасливо озиралась по сторонам. Казалось, что из дальних темных уголков кто-то наблюдает за мной. Наверное, прошла вечность, прежде, чем я решилась сделать шаг. Звук прошелся по мраморным плитам пола волной эха, будто я всколыхнула спокойное море и устроила шторм. Пол под ногами опасно закачался, а звук стал нарастать до истошного вопля, от которого выбило окна. Сквозь них в зал тут же хлынула темнота, и стала подступать ко мне со всех сторон. Все это походило на какой-то кошмар, и я поняла, что сплю. Стала ждать, пока проснусь, но, к своему ужасу поняла, что потеряла связь со своим телом. Где-то там в палатке спит Айрин, ее обнимает Эшер, но они где-то необыкновенно далеко отсюда, а я одна. И ко мне со всех сторон подступает мрак и ужас.

– Айрин! – я услышала крик и оглянулась. Черная тьма вокруг замерла, из нее навстречу ко мне вышла белая фигура, словно призрак в ночи. В какой-то степени, это действительно был призрак.

– Нера! – крикнула я, сделав шаг на встречу. В груди защемило от радости. Как же я была рада ее видеть!

Она подошла ближе, и я лучше разглядела ее лицо. Некогда красивое сияющее лицо превратилось в белую маску. Губы стали белыми, как и кожа, и только черные, искристые когда-то светом глаза, выделялись на фоне белого полотна. Я замерла, в ужасе глядя на эту бледную тень моей наставницы.

– Айрин… – снова повторила она, и из ее губ вырвался холодный пар. Я тут же затряслась от холода. Что происходит? – Я не м…

Черный мрак дымился вокруг нас, оставляя лишь малюсенький пяточек света. Я никогда не видела ее такой несчастной. К своему ужасу я поняла, что лежа на том кровавом алтаре, женщина выглядела более живой, чем сейчас.

– Я не могу… – повторила она и уронила голову. Я подошла ближе, опасаясь, что Нералида распадется на моих глазах. А вместе с ней распадусь и я, и мы обе превратимся в весенний дождь.

Я снова повторила ее имя, но оно звучало непонятно, будто стало чужим. Я повторила еще раз, хватаясь за него, как за память. И с каждым мгновением понимала, что имя тает на моих губах, как тают мои воспоминания о Нералиде, как исчезает она прямо передо мной, превращаясь из прекрасной женщины в бесплотного духа.

– Нет! – закричала я, подбегая к ней ближе, когда увидела, что мрак голодной морской волной готов слизнуть ее фигуру с моего берега света. Я взяла ее руку, и меня прошиб озноб.

– Я больше так не могу, – прошептала Нералида, ее слова были полны боли, словно в нее впивались сотни игл. – Отпусти меня!

Я в шоке посмотрела в ее глаза.

– Я не держу тебя, – прошептала я тихо, сама понимая, что это ложь. Нералида кивнула на мою руку, в которой я сжимаю ладонь наставницы.

– Скоро от меня ничего не останется, – ее грустный голос походил на звук угасающей вдалеке флейты. – Ты должна меня отпустить.

Тьма ядовитым облаком накрыла нас, а после я проснулась.

Я смотрела в одну точку, пока Эшер возился со сбруей лошади. Через пару часов мы уже будем в столице. Будет греметь музыка бала, а у нас будет важная миссия, исход которой я не могла предсказать. Но все, о чем я могла думать, так это об этом странном сне.

– Ты в порядке? – Эшер посмотрел на меня, он заметил, что я сегодня сама не своя, и волнение перед балом тут ни при чем.

Я покачала головой, подошла ближе, чтобы помочь с лошадью.

– Мне приснился странный сон, – объяснила я, проводя рукой по соломенным волосам лошади, которую мы приобрели на ферме недалеко от Лойрана. Это было вчера. Сегодня наш небольшой лесной лагерь сворачивался в последний раз, прежде, чем шагнуть в столицу. Почти все Тени отправились с нами – Дизгария, Риливикус, Авеликус, Ренефрия и Ходжекус. Ривален не отправилась с нами, но сделала амулеты, искажающие облик. Вообще Ривален все меньше времени проводила с остальными жителями Лигнесы, предпочитая охоту. Как ни странно, больше всех она общалась с Аланом, но о чем именно идут их беседы никто не знал.

– Что же тебе приснилось? – Эшер положил свою руку на мою и нежно сжал. Я вернулась мыслями в настоящее, – Говорят, что если расскажешь о кошмаре, то тебе повезет.

– Это был не совсем кошмар, – покачала я головой, не зная, как объяснить. – И я даже сомневаюсь, что это действительно был сон. Скорее послание… Я видела Нералиду.

Эшер грустно кивнул.

– Понимаю, мне иногда снится Винсент.

– Это не совсем такой сон, – я убрала руку с лошади и повернулась к Эшеру, стараясь сосредоточиться на его глазах, а не на внутренних тревогах. – Нералида была сама на себя не похожа. И она будто страдала. Говорила, что больше так не может, просит отпустить ее. Но я не понимаю…

Я уронила голову, смотря под ноги.

– Что это значит? Я должна просто взять и забыть ее?

Эшер задумчиво провел рукой по своим черным волосам, затем сказал:

– Я могу, конечно, ошибаться…

Я с любопытством посмотрела на него, в ожидании, что он скажет.

– Что ты думаешь?

Эшер еще немного обдумывая свои слова, ответил:

– Ты часто обращалась к ней за помощью после ее смерти. Помнишь люстру? Или мегафон в тот день, когда мы сбежали из столицы? Возможно, вы обе не понимая этого, превращали Нералиду в что-то вроде мстительного духа.

Я в ужасе замерла, и Эшер успокаивающе положил руку на мое плечо.

– Это не твоя вина. Она сама того желала. Хотела защищать тебя даже после смерти, сама посадила себя в клетку, и теперь не может выйти без твоей помощи.

Мои глаза были большие от удивления. Да, предположение Эшера вполне могло оказаться правдой.

– И как мне освободить ее?

Он пожал плечами.

– Самое очевидное, это дать понять, что тебе больше не нужна ее помощь. Что ты сможешь справиться сама. Ну, и я тебе готов всегда помочь.

– Ты думаешь, – я нахмурилась. – Но ведь так и есть!

Эшер вновь пожал плечами.

– Это лишь мое предположение. Попробуй в следующий раз, когда тебе понадобится ее помощь, строго сказать себе и ей, что это в последний раз. И после она может быть свободна. Поблагодари ее и попрощайся с ней.

– Боюсь, обычно мне ее помощь нужна в безвыходных ситуациях… Хотелось бы избежать таких в будущем, – сглотнула я.

– Все будет хорошо, – Эшер обнял и поцеловал меня. – Постараемся смотреть вперед и думать о хорошем.

Я кивнула, хотя не до конца была уверена, что это будет легко, даже с поддержкой человека, которого я так люблю.

Поздняя осень черным плащом накрыла Вестеймград. Голые деревья в парке тянули свои ветви к черному небу. Звезд не было видно за толстой пеленой облаков. Фонари рассеивали вдоль аллей слабый золотой свет. Чем ближе мы двигались к дворцу, тем больше нам встречалось богатых повозок, лошади которых в нарядных сбруях демонстративно скакали во дворец, цоканье их копыт утопало в музыке и смехе.

У самого парадного входа нас встретил человек, проверяющий приглашения. Наряд его выглядел так богато и вычурно, что мы заметили его еще издалека.

– Итак, – Дизгария остановилась в стороне от главных ворот. Золотые львы безмолвно наблюдали за нами. Я помню, как в детстве меня впечатляли эти статуи, когда наша семья впервые пришла сюда вовремя коронации. Как же давно это было…

Древняя подождала, пока мимо проедет повозка, которую везла четверка лошадей. Даже в вечернем полумраке нельзя было недооценить ее богатство и изящество, в ней явно ехал кто-то богатый. Проводив карету подозрительным взглядом, Дизгария продолжила:

– Проверьте еще раз амулеты, – она вытащила из-под накидки кулон в виде небольшого прозрачного камня, вокруг которого была обмотана трава. Ривален постаралась на славу, хоть и не пошла с нами. – Не пейте алкоголь, периодически следите за своим отражением и за своей парой. Заметили какие-то изменение, например посветлела прядь волос или изменился цвет глаз – немедленно уходите из бального зала.

– Не беспокойся, Ривален обещала, что до полуночи их магия будет действовать, – Авеликус покрутил в пальцах свой амулет. Магия этих медальонов была слабее настоящих чар Ривален, которые она накладывала в тот день, когда мы покидали столицу, но эффект у них более долговечный. Кулон слегка менял черты лица, мог изменить цвет волос, нарисовать на лице россыпь веснушек да и только. Почти как театральный грим. Вот и у Авеликуса была теперь огненно-рыжая шевелюра и невероятно аристократичные черты лица, что вряд ли кто-то из гостей усомниться, что он прожил всю жизнь в лесу.

Мои черные волосы цвета не изменили, но стали длиннее и завились так, будто я только покинула модный парикмахерский салон. Мои глаза горели голубым цветом и стали более круглыми, и теперь, глядя в свое отражение, я сама себе казалась какой-то фарфоровой куклой. Было во всем этом нечто увлекательное, но и жуткое, особенно если помнить, зачем мы здесь.

Эшер почти не изменился, разве что амулет решил подчеркнуть ему скулы, а брови лежали более сурово, и теперь в своем парадном кафтане он был похож не на волшебника, а на закаленного военной службой капитана. Я положила руку на его предплечье, и думала, что наша пара будто покинула магазинчик с детскими игрушками – строгий солдатик и кукла из фарфора.

В город мы продвинулись тем же путем, как пришли в прошлый раз с Ривален и Дизгарией. После очистили одежду магией и переоделись в нарядные платья и костюмы, которыми Дизгарий запаслась заранее, а после мы подогнали одежду под нужный размер с помощью магии. На мне было платье лазурного цвета, напоминающее цвет глаз Эшера.

Внешне мы теперь все казались богатыми особами, но я беспокоилась из-за того, что большинству из нас не доводилось быть на подобных приемах. Хоть я и постаралась обучить их танцу и основам дворцового этикета, но времени у меня было не так уж много. Вот Ходжекус уже зачем-то ковырялся в ухе. Я одернула его:

– Поздно, гигиеной ушей нужно было заниматься дома!

Ходжекус рассмеялся, глядя на меня.

– Да успокойся, Айрин. Если что мои манеры можно будет объяснить, что я из далекого Никогданевиделвиля, и наши традиции отличаются от ваших.

Я закатила глаза, обреченно вздыхая. Дизгария покашляла, напоминая о себе.

– Наш план, – посмотрела она на нас выразительно своими карими глазами, – заключается в том, чтобы выманить Ануира в сад, и позаботиться о том, чтобы не было лишних ушей. Так же неплохо было бы внимательно послушать, что думают другие люди об открытии банка магии.

– Тебе не опасно быть здесь, Дизгария? – Риливикус выглядел невероятно эффектно в парадном костюме, если бы он еще не бросал такие опасливые взгляды по сторонам. – Тебя же чуть не поймали!

– Опять за свое, – вздохнула девушка, разглаживая невидимую складку на своем нежно-зеленом, как мятное пирожное, платье. – Мы это уже обсуждали. Никто не видел моего лица. И никто лучше не ориентируется во дворце, чем я.

– Ладно, пойдёмте уже, а то тут холодно, – скривилась Ренефрия, положив руки на голые плечи. Накидка была тоненькая, из прозрачной ткани.

Дизгария кивнула и раздала нам ранее похищенные приглашения. Я оказалась некой Майей Лорантант из древнего рода Лорантантов, занимающихся производством творога для столичных ватрушек. На миг я подумала о том, что бедняжка Майя осталась без возможности выгулять свое новое платье и осталась дома в твороженном плену. Даже стало жаль незнакомую мне женщину, но я решила об этом не думать.

Дизгария и Риливикус отправились первые (супружеская чета Иглинских из маленького городка на севере), через пару минут Ренефрия, Авеликус и Ходжекус направились втроем (группа делегатов с восточных островов). Наконец настала и наша очередь с Эшером. Он мягко сжал мою руку.

– Ты беспокоишься? – спросил он у меня.

Я неопределенно пожала плечами.

– Это мой не первый выход в свет, правда поводов для беспокойства и без того хватает. Но сегодня не самый главный бой, – я подняла голову на Эшера. – А ты? Доводилось раньше бывать на балах?

– Винсент устраивал балы, – поделился Эшер, когда мы уже почти подошли к дежурившему у входа мужчине в ярких нарядах. – Их очень любила Агата, после ее смерти он проводил их реже. А я предпочитал проводить это время в лаборатории.

Он улыбнулся и наклонился к моему уху.

– Я никогда не танцевал, поэтому рад, что пару составишь мне именно ты.

Я улыбнулась, глядя в его глаза. Весь этот магический грим действовал на нервы, но глаза его остались прежними, как улыбка с голосом.

– Добрый вечер, – залился соловьем проверяющий приглашения мужчина. – Рад приветствовать на бале ее величества в честь скорого открытия банка магии. Будьте добры, покажите ваши приглашения.

Мне почему-то захотелось выступить: «Неслыханная дерзость, да вы знаете, кто я такая?», но решила оставить импровизацию на другой раз. Тем более несчастный дежурный по приглашениям уже наверняка наслушался таких возмущений за сегодняшний вечер от всяких богатых персон.

– Пожалуйста, – широко улыбнулась я, протягивая свое приглашение. Эшер показал свое. Мужчине на входе было достаточно пробежаться глазами по именам, и улыбнулся нам в ответ:

– Леди Лоратант и ее партнер генерал Оливан, какая честь приветствовать вас, – он сделал легкий поклон и отступил в сторону, чтобы пропустить нас. Одарив его очередной приторной улыбкой, я выдохнула, когда мы оказались наконец во дворце.

Как я говорила, мне уже доводилось бывать на балу, в этом месте. Было это года три назад, когда я еще училась в университете, и наш преподаватель раздал приглашения на ежегодный бал для лучших учеников. Я была уверена, что приглашения дали не за мои знания, а за то, что декан дружил с моим отцом, но это не изменяло того факта, что на балу я почувствовала себя в своей стихии. Оказалось, очень приятно оказаться в обществе умных и влиятельных людей. Весь вечер я не танцевала, а общалась с профессором, изучающим магию шаманов на далеких землях, название которых я встречала в книге про изощренную и опасную магию. Тогда-то я и заинтересовалась местами, далекими от столицы, где еще жила настоящая магия, а не была лишь сухим отпечатком себя самой на страницах пыльных книг.

За эти три года эта часть замка никак не изменилась. Все та же широкая лестница у входа, которая уходит вверх. Длинная накрахмаленная синяя ковровая дорожка, ворсинки которой хрустят под туфлями. Слышались тихие разговоры со всех сторон, а негромкая музыка доносилась из зала, задевала какие-то струны в душе. Я крепче схватилась за руку Эшера, чувствуя, что не могу дышать от нахлынувших воспоминаний о прошлой жизни.

Впереди, среди моря людей на лестнице, я заметила до боли знакомую фигуру. Необыкновенное платье, которое могла носить только она – черное, как крыло ворона, без бретелек, с корсетом, вышитым серебром. Подол юбки водопадом следовал за ней по ступенькам. Блестящие черные волосы распущены, кажется в них вот-вот загорится солнце из-за отблесков хрустальных люстр.

Нералида.

Я замерла, от чего в нас чуть не врезалась идущая следом пожилая пара. Я оглянулась на них.

– Ах, аккуратнее, – возмутилась женщина, кинув на меня суровый взгляд. Она чем-то напоминала мне библиотекаршу из университета, которая отдавала книги с точной уверенностью, что я их никогда не верну, хотя у меня такого даже в уме не было.

– Все в порядке, Мерсия, – с нежностью в голосе сказал пожилой на вид, но невероятно грациозный и с живыми глазами мужчина. – Вы в порядке, молодая леди?

Я раскрыла рот от изумления. Это же канцлер Родерик! Так необычно видеть его так близко! Можно разглядеть каждую морщинку на лице. Мне вдруг стало интересно, что он думает о королеве? Может, он знает правду о камнях, но ничего не делает? От этой мысли меня от восхищения от встречи бросило в недоверие к мужчине.

– Да, извините меня, мне просто показалось, что я увидела кого-то знакомого, – я оглянулась на лестницу. Конечно же там не было Нералиды. Вообще никого не было в черном.

– Сегодня тут много гостей. Больше, чем обычно. Со всех концов света прибывают, – согласилась со мной Мерсия. Вспомнила, что она была супругой канцлера. – Мы с Родериком рады, что смогли засвидетельствовать начало новый эпохи. Аквилегия изменит весь мир.

Я постаралась не показывать, что ее восхищение королевой так же мне приятно, как съесть целый лимон, поэтому ненавязчиво дернула Эшера за руку, чтобы он тоже что-нибудь сказал, как положено по этикету, и мы смогли бы уйти. Но он молчал, будто воды в рот набрал. Понимаю его, растерялся, хотя его облику образ молчаливого и сурового генерала молчание даже шло.

– Я вас раньше видел? – тем временем взял инициативу в свои руки канцлер Родерик. – Или вы тоже гости?

– Мы с островов Этсу, – соврала я, и снова дернула Эшера за руку, надеясь, что сейчас не придется начинать светскую беседу с описанием экзотических видов островов, на которых я никогда не была.

– Ах, как я давно мечтаю побывать там! – Мерсия так вздохнула, как будто речь шла не о клочке земли посреди океана, а о золотых горах и бриллиантовых озерах. – Но обязанности моего мужа не позволяют покинуть столицу надолго. А я не могу покинуть Родерика, – она нежно посмотрела на мужа, будто их любовь только переживает рассвет.

– Ох, мои обязанности, – как будто сокрушенно, но не без удовольствия сказал канцлер. – Работа никогда не заканчивается. Завидую вам с мужем, что вы смогли отправиться в путешествие. Позвольте представится, я Родерик Архмаен, а это моя жена Мерсия Архмаен. Я канцлер…

Этот разговор продолжался еще полчаса. Мы говорили больше о столице, я восхищалась рассказами канцлера о городе и королеве, и с энтузиазмом в глазах говорила о том, как мне не терпится увидеть местный университет, и библиотеку, и, конечно же, банк. За все время Эшер сказал лишь три слова. Наконец Мерсия сказала, что увидела в толпе кого-то знакомого, и просто обязана поздороваться, и на этом наш разговор был завершен. Мы с Эшером поспешили отойти подальше, и добрались до зала как раз в тот момент, как загремела музыка. Скоро должны были выступить король и королева. И пока гости расходились по залу и хлопали, мы с мужем пристроились у дальней стенки.

– Прости, Айрин, я немного растерялся во время беседы, – извинился Эшер. – Тебе пришлось отдуваться за меня.

– Ничего страшного, светские беседы не доставляют мне большого труда, хотя сегодня у меня явно нет настроя на сплетни и пустые беседы о погоде, – я оглядела толпу, непроизвольно искала глазами женщину в черном платье. Но нет, платья были всех цветов, но ни одного черного. – Просто будь самим собой. Если что, используем маневр Ходжекуса и сошлемся на разницу в традициях.

Эшер обнял меня, и в этот самый момент в зал вошли король с королевой.

Аквилегия, конечно же, в глаза бросалась первой. Ее черные волосы были закручены в высокую и сложную прическу, в волосы вплели живые цветы, что невероятно дорого в это время года. Красные канны словно горели в ее волосах, такие же цветы, но уже из ткани, были расшиты по ее платью цвета сапфира на дне глубокого океана. Ее снежно-белая кожа сияла, а черные глаза будто искали в зале кого-то. «Меня?» – содрогнулась я от этой мысли, но потом вспомнила, что магия амулета защитит меня и выпрямилась, смотря Аквилегии не в глаза, а куда-то повыше левого плеча, чтобы она не почувствовала мой взгляд.

Король был ее бледной тенью. Костюм ему сделали под цвет платья королевы, совершенно забыв, что в гербе его династии нет ни красного, ни темно-синего. Взгляд его был направлен в никуда, а в волосах купалось намного больше серебра, чем в прошлую нашу встречу. Он не казался больным, скорее искусственным. Королева уже затмила его собой. Это она нашла способ, как вернуть магию, а не он.

Я постаралась вспомнить, каким был король три года назад на королевском балу. Его тёмно-каштановые кудри обрамляли лицо. То было намного живее, чем сегодня. Возможно ли, что на изменение короля как-то повлияли камни? Тогда, вовремя собственной казни, я списала странности короля на любовь к королеве, но теперь сильнее проявилось безволие в его глазах, эмоциях и движениях.