Текст книги "Одиннадцать сердец (СИ)"

Автор книги: Кэтрин Бат

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)

Глава 11. Подготовка

Ближайшие дни стали самыми счастливыми за последний месяц. После всего, что довелось пережить, мы с Эшером все-таки заслужили время для радости. Слух о нашей с Эшером свадьбе заходил по Лигнесе, и, мне кажется, его обсуждали все древние – за работой, отдыхая или обедая. Не удивительно, ведь чья-то свадьба – это повод погулять, а древние не меньше людей любили веселиться.

К Эшеру древние относились как к члену семьи, и хоть тот еще не до конца верил, что его готовы принять, я была уверена, что со временем он привыкнет к этой новой жизни и не заметит, что обрел новую большую семью. Я же рада, что могу стать частью этой семьи.

Древние не спешили меня называть своей сестрой, однако многие тепло относились. Больше всех со мной общалась Суфлерия, которая считала своим долгом научить меня готовить. Я удивлялась, как ей удавалось соорудить настоящий пир, с учетом того, что у древних не было засаженных полей и целого стада скота, а всего лишь скромные запасы пойманной дичи и выросших в саду плодов. У этой древней, несомненно, был талант по части кулинарии.

Мои родители и братья тоже чувствовали приближение праздника, хотя отец и мать не переставали отмечать, что не так представляли свадьбу и будущее своей дочери. Но уже многое изменилось, и им оставалось только смириться, что жизнь в столице откладывается на неопределенный срок. Хотя я вижу, что им здесь нравится. Вдали от занудных профессоров и нескончаемой работы, они вдвоем наконец-то могут отдохнуть и посветить время друг другу. При этом у них даже загорелся давно угасший в молодости интерес к исследованиям, и к моему удивлению, мать с отцом вызвались отправиться в Великую библиотеку после нашей с Эшером свадьбы.

Глядя на Мартина и Энтони, я не сомневалась, что они по столице тоже не скучают. Они быстро обрели друзей среди детей древних, и все дни бегали с ними по лесу и играли в охотников. Сначала мы всей семьей тревожились за них, боясь, что те потеряются, отпускали младших братьев только вместе с собирателями и охотниками, чтобы одни не упускали из виду других, но потом привыкли, что в лесу им вместе с маленькими древними ничего не грозит.

Мрачным выглядел только Сайрус, который скучал по городской жизни и своим оставленным приятелям. Как он не пытался, среди древних он не нашел друзей. Все его ровесники уже работали – занимались охотой, строительством, разведкой, а старшему сыну семьи Леонар не были интересны. Он пробовал изучать магию, но не нашел себе хорошую цель для спарринга. Тени были слишком сильны для него, а ученики, как он сам выразился, скучны. Общался Сайрус только с Мервином, характер которого стремительно портился. Сын Винсента без конца тренировался с мечом, осыпая ударами соломенное чучело, ни с кем не общался, и в предстоящем празднике совсем не участвовал.

– Он считает, что мы слишком быстро забыли утрату Винсента и падение нашего дома, – поделился как-то раз Эшер. – Его можно понять.

Пока вся Лигнеса готовилась к свадьбе, Хеленикус с тенями изучали таблички и пытались их перевести. Мы все переживали, что перевод затянется и придется направиться в Великую библиотеку, чтобы перевести язык ворто. Но Хеленикус обрадовал нас, что большинство слов ему и старейшинам знакомы. Однако мои родители и еще несколько древних все-таки собирались отправиться на восток, но двигало ими скорее любопытство и жажда исследования, а не цель найти ответы здесь и сейчас как можно скорее.

В день нашей с Эшером свадьбы Дизгария сообщила, что основной перевод готов.

– Многое нам не понятно, но мы примерно знаем, что теперь нам нужно делать, – древняя вздохнула, а затем улыбнулась мне. – Но вы с Эшером сегодня не об этом должны думать! Вернемся к этому завтра.

Я рассеяно кивнула, думая о том, что вот он – шаг в новое будущее. Но это все иллюзия, у нас с Эшером будет только один день, а завтра мы снова вернемся к камням, к королеве и к борьбе. Это несколько удручало, но я пыталась отложить мысли об этом на потом.

Древние действительно постарались на славу, как будто это была не свадьба гостей, а вождя! И хотя нам с Эшером тоже пришлось как следует поработать – результат стоил того. Все поселение было украшено цветами (искусственными, но магия способна творить чудеса – бумажные растения выглядели живыми, и даже истончали чудесный аромат), на улице поставили длинный стол, за которым могли поместиться все жители Лигнесы. Кто-то играл на самодельных музыкальных инструментах. Праздник скорее походил на деревенские танцы, но для меня он был прекраснее всех праздников, что довелось посетить в столице.

Солнце середины осени светило сегодня невероятно ярко, лишь в полдень бродили тучи у горизонта, но дождь так и не пошел. Мы с Эшером сидели за столом, держась за руки, очень нарядные. На Эшере был ярко-голубой плащ, как летнее небо. На мне такого же цвета платье. Каждый гость за столом обращался к нам, оставляя теплые пожелания. А я с нетерпением ждала саму церемонию заключения брака, которая, на мое удивление, шла уже после основного праздника, с наступления заката. Это таинство было только для самых близких членов семьи. С нетерпением сжимала руку Эшера, и все ждала, что сейчас открою глаза, и все происходящее просто окажется сном. Неужели это действительно происходит с нами? Неужели теперь мы с Эшером станем мужем и женой?

– На вашу жизнь выпало много испытаний, и мы не знаем, что еще ждет вас впереди, – озвучивал мои мысли вождь Хеленикус, который, по традиции древних, произносил речь последним. – Но скрепляя свой союз, вы становитесь сильнее. Как два дерева, поддерживающих друг друга в ураган, один из вас не дает сломаться другому. Теперь, когда ваши два сердца будут биться как одно, вам будет ничего не страшно.

Я взглянула на Эшера, увидела его теплую улыбку, и почувствовала, как сжимается сердце от тепла и счастья. Хеленикус прав, теперь нам с Эшером будут не страшны ни снежная пурга, ни беды, приносимые ею. Я чувствовала, что вместе мы с каждой минутой становимся больше и сильнее.

Затем на мир опустился сумрак, и Хеленикус объявил, что настал черед самого главного – ритуала соединения. Так древние называли бракосочетание. Все стали из-за столов и в молчании стали провожать нашу небольшую процессию взглядом. Впереди шел Хеленикус, за ним мы с Эшером, держась за руку. За нами, чуть на отдалении, родители и мои братья. Со стороны Эшера никого не было, но чем глубже мы уходили в лес за Хелеником, тем больше я чувствовала, что где-то за нашими спинами появился и Винсент, и Ванесса, и Алварикус. Возможно, где-то там была за спиной и Нералида. Но оборачиваться по традиции было строго запрещено. Возможно, в этом и есть суть этой традиции древних – к важному шагу потомка провожают его все члены семьи, и живые, и ушедшие за черту.

Мы остановились на, казалось бы, непримечательном холмике, в роще деревьев. Хеленикус медленно повернулся к нам, затем достал из кармана небольшой желудь и вложил его в наши с Эшером руки.

– Кровь древних и людей течет в ваших венах, а значит, за нами наблюдает не только Элипсона. Пусть Боги древних и людей подарят вам счастье, разгонят тучи бурь этой жизни, дадут дорогу к яркому солнцу. – Говорил шаман. – Посадите этот желудь вместе, и пусть ваша любовь растет день за днем вместе с этим дубом. И живет даже после вас многие века, храня тепло ваших рук и нежности, что вы подарите друг другу.

Хеленикус отступил, освобождая полянку. Уже была выкопана ямка, специально подготовленная для нашего желудя. В тишине мы с Эшером опустились на колени и вложили желудь в землю, а затем присыпали сверху землей. Наши руки были черными от земли, что говорило о том, что ритуал посадки дерева был совершен.

Затем шаман подошел к нам, позволил подняться, и мы стояли над небольшим холмиком, держась за руки. А Хеленикус приложил руки к земле, и вскоре сквозь землю пробился маленький росток. Еще через мгновение он стал больше, а затем мы с Эшером стояли над маленьким деревцем. Оно казалось таким тонким и хрупким, способным погибнуть от сильного ветра, но я верила, что с ним все будет хорошо. Как и с нами.

– А теперь, Айрин и Эшер, связанные любовью, поклянитесь, что будете беречь вашу любовь, не позволите урагану жизни погубить его, гневу сжечь его, а слезам – потопить.

– Клянусь, – сказала я, глядя в синие глаза Эшера. Вот он, человек, которого я буду любить до конца жизни. Словами не описать, как я была счастлива в этот миг, хоть меня и трясло изнутри от волнения.

– Клянусь, – улыбаясь, произнес Эшер, любуясь мной, как будто я была самым великолепным цветком в королевском саду. И, не дожидаясь позволения шамана, притянул к себе, чтобы поцеловать. Этот поцелуй был финальным аккордом ритуала соединения, то есть нашей свадьбы. Хотя, краснея от собственных мыслей, я думала о том, что главное соединение будет дальше.

– А теперь вернемся в Лигнесу. Вас ждет еще один подарок! – сообщил вождь, и мы отправились назад в поселение.

Древние продолжали гулять, пить, есть и танцевать. Они со всей отдаче наслаждались праздником, потому что, возможно, это был последний праздник перед скучной и холодной зимой. Вождь провел нас по улицам и продемонстрировал небольшую хижину.

– Это ваш дом. Подарок от нашего племени, – сообщил он, и я ахнула, не веря своему счастью. Хижина, конечно, была скромной – маленький дом из бревен, без пола и всего лишь с одной комнатой и парой окон. Кто-то бы назвал это пренебрежительно сараем, однако это был наш дом. Только в наших силах сделать из него уютное жилище.

– Правда, в ближайшие дни оно будет пустовать, – негромко добавил вождь, и мы с Эшером переглянулись, чувствуя, как возвращаемся к старым вопросам. – Однако это подождет до завтра. А пока наслаждайтесь счастьем, что выпало вам. Сегодня вы самые счастливые люди в мире!

Наконец, мы остались вдвоем. Голова гудела от всего произошедшего – шумный праздник, необычные ритуалы... Я снова ждала, что сейчас проснусь. Эшер, возможно, думал о чем-то подобном, в его взгляде читалась легкая рассеянность, словно он не верил в то, что с нами произошло. Он окинул меня взглядом с ног до головы, затем улыбнулся и подошел ближе. Положил теплые руки на талию и притянул к себе, заключая объятья.

– Добро пожаловать домой, жена.

– Добро пожаловать, мой муж, – ответила я и слилась с ним в сладком поцелуе. Сердце пропускало удары, а я вспоминала все то, что произошло с нами за последнюю пару месяцев. Странная тягучая боль царапнула мое сердце, когда я подумала о том, что мы могли бы никогда не встретиться. Потом вспомнилось, сколько довелось нам пережить. Но все это отступило перед теплящемся в груди невероятным светом надежды, что все будет хорошо.

В ту ночь мы уснули только с рассветом.

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍

Глава 12. Движение вперед

Все шло удивительно хорошо. Аквилегия подозревала, что слишком уж все идет идеально, ждала подвоха. Но нет, дела, наконец, шли по ее плану. Ученые отчитывались ей о проделанном переводе каждый день и делали невероятные успехи. Изабелла докладывала, что ученые работают слажено и не задают лишних вопросов, а Хкарлус не дает никому из них даже малейшего повода для волнения.

Слухи об открытии банка разошлись по всему континенту, ей приходили письма из соседних государств: «Для нас было бы честью засвидетельствовать это историческое событие, наши послы с радостью примут от вас приглашения на открытие банка».

Эксперименты с камнями давали хорошие результаты. Она не рисковала по напрасному, но позволила себе несколько экспериментов. Слепая сиротка из приюта прозрела, о прокаженный излечился от ужасной болезни. Также ей удалось превратить старую телегу в золото, а вчера в круге камней появилось мамино кольцо, которое Аквилегия потеряла шесть лет назад. Но женщина знала, что за всеми этими чудесами сокрыто что-то большее. Эту вибрацию она чувствовала в костях, когда стояла рядом с камнями, она волнами пробегала по ее телу и останавливалось внизу живота, переворачивая все внутри. Королева стала видеть странные сны – ее замок превратился в руины, и она искала по всем комнатам какого-то ребенка. Но странные сны мучили не только королеву. Охранники камней выглядели слабыми, и когда Аквилегия решила проверить свою теорию и потребовала рассказать, что им снилось, то один признался, что во сне видел свою жену на виселице, а другой – снежную бурю и пустой город. Королева постаралась скрыть дрожь, пробежавшую по телу от этих признаний.

«Что, если камни так воздействуют на нашу психику? Мы видим наше будущее? Или это просто игра сознания?» – думала королева.

А еще ей перестали даваться сложные заклинания. Но это ее как раз не удивляло – камни и должны блокировать всю магию вокруг. Женщина пришла к выводу, что они впитывают всю магию в себя, но у нее также была теория, что камни используют какую-то свою магию, отравляя ту привычную, что сопровождала мир много веков.

В остальном все было в порядке. Странные сны и неприятные ощущения можно игнорировать.

Сегодня во сне она все-таки нашла ребенка. Годовалый малыш с черными волосами, сидел к ней спиной в тронном зале. Мраморный пол был покрыт трещинами, а ребенок играл с деревянным шестигранным кубиком, на каждой грани была вырезана цифра. Он все время подбрасывал его в воздух, и всегда выпадала единица.

Аквилегия сделала шаг к ребенку, одновременно радуясь, что нашла его, наконец, и при этом чувствуя жуткий страх перед ним. Малыш услышал звуки ее шагов, обернулся, и Аквилегия с ужасом вскрикнула, когда увидела, что у того нет лица.

Она тут же проснулась в своей королевской спальне. Сердце бешено стучало в груди. Невыносимо пульсировала кровь в висках. Женщина сделала глубокий вздох, чувствуя, как ребра сдавливают легкие. За окном только-только занимался рассвет, и ей казалось, что из темных уголков королевской спальни на нее кто-то смотрел.

– Все хорошо? – она услышала голос рядом, и почувствовала холодную ладонь на своем плече. Королева вздрогнула и резко отодвинулась, натянула одеяло до самого подбородка. Только потом в сером сумраке комнаты она узнала Ануира, удивленно смотревшего на нее. – У тебя жар. Может, позвать лекаря?

– Я в порядке, – выдохнула она и закрыла глаза. Ей нужна всего минутка, чтобы забыть этот странный сон. Избавиться от непонятного чувства, что за ней кто-то наблюдает из темноты. Это все побочные эффекты ее будущего величия. Она выдержит.

Ануир не стал проявлять участия больше, чем должен по своему положению любовника, но все равно на его лице читалось беспокойство. Может, боится, что она сойдет с ума и придушит его ночью подушкой? Не самая подходящая смерть для наемного убийцы.

На ее лице вдруг появилась нервная улыбка, и она с трудом подавила смешок. Беспокойство на лице полукровки стало более явным. Женщина прикрыла смешок за коротким кашлем.

– Мне просто приснился странный сон. Как же я рада, что проснулась, – выдохнула королева и посмотрела в темный угол комнаты. Там было пусто.

– Сон? – пробормотал Ануир, потирая шею. Аквилегия задержала короткий взгляд на волнистых линиях на его шее, что могли бы быть жабрами. Странно это признавать, раньше они взывали у нее отвращение, но теперь вызывают внутри приятный трепет.

– Просто ночной бред, – отмахнулась Аквилегия, пододвигаясь к нему поближе. К своему удовольствию она отметила, что Ануир тут же, будто по команде, прильнул к ней. – А тебе что-то снилось?

Она посмотрела на лицо наемника. Ануира было сложно прочитать. Его черты лица то ли сложились в маску задумчивости, то ли рассеянности.

– Я видел дерево с красными листьями. И какой-то праздник, – он пожал плечами. – Да, просто обычный сон.

Он сам не заметил, как закусил губу. Что-то скрывает от нее. Аквилегия не любила недоказанности.

– Что-то еще? – показалось, что она приказывает рассказать ему больше, а не просто любопытствует. Так, по сути, и было.

– Это же просто ничего не значащий сон, – нервно улыбнулся Ануир. Потом посмотрел на ее лицо, и что-то такое прочитал в нем, что поспешил рассказать. – Там еще была во сне девушка. Юная…

Аквилегия напряглась и с подозрением посмотрела на Ануира. Тот поспешил добавить.

– Она плакала. И выглядела очень несчастной. Кажется, я чем-то обидел ее. Да, чувствую, она плакала из-за меня.

– Ты знал ее раньше? – холодно спросила Аквилегия. Ей одновременно хотелось узнать, но при этом ей не нравилось, что Ануиру сниться какая-то девушка, когда сам мужчина спит с ней.

Ануир покачал головой.

– Я ее не знаю. Может, убил кого-то из ее семьи когда-то. Зачем мы говорим об этом? Ни мне, ни тебе этот разговор не приносит удовольствия.

Аквилегия закусила губу. Ей самой не нравилось, что она спросила об этом. Но сказанное ей показалось важным. Она верила в вещие сны.

Машинально положив руку на живот, женщина тихо спросила:

– А у нее волосы были темные?..

Ануир с подозрением посмотрел на нее. Неужели она сходит с ума?

– Темно-красные, как осенний клен. И длинные. Нам обязательно говорить об этом?

Аквилегия покачала головой. Нет, то, о чем она подумала, с этим ответом никак не вяжется. А значит, и нет смысла в этом разбираться.

– Я думаю, что пока перевод не будет закончен, больше не экспериментировать с камнями. Эти странные сны у нас из-за камней. Лучше подождать полного перевода, наверняка там будут какие-то предостережения насчет них. Меня это никак не беспокоит, но все-таки нужно быть аккуратнее.

Ануир лишь кивнул. По его отсутствующему взгляду она могла только предполагать, о чем он сейчас думает. Неужели о той девчонке из сна? Что это? Ревность? Чувство, которое она не чувствовала уже много лет. Оно ей ужасно не нравилось.

Королева резко поднялась с кровати, накинула на обнаженные плечи шелковый халат и подошла к зеркалу. Сейчас она уже не сможет заснуть.

Из зеркала на нее глядела женщина средних лет, скрывающая свои морщины и усталость за магией. Магия сохраняла ее лицо молодым, а тело таким же подтянутым, как двадцать лет назад. Но внутри она чувствовала себя гораздо старше, чем должна была.

«Сейчас решающий акт моей жизни. Если с камнями ничего не выйдет, то все будет кончено. Моя династия превратиться в прах, а от меня останется только портрет, что будет висеть в холле, на радость других царских особ. Вся моя жизнь – череда поражений, игры со смертью. Я не знаю, кому молиться за свой успех. Пантеон Богов ни за что не поддержит меня, ведь я свергаю божественные законы. Остается только молиться самой себе».

Она сжала кулаки, и отвернулась от зеркала, не в силах смотреть на свою жалкую физиономию. В этот момент она услышала шелест бумаги. Взгляд упал на входную дверь – слуга подсунул письмо в щель под дверью.

– Почта? В такой час? – потянулся Ануир в своей постели.

Интересно, его заботит собственная смерть? Ведь Ануир убил людей на своем пути не меньше, чем она? Аквилегия качнула головой. Впустив в свою жизнь этого мужчину, она слишком много стала думать о нем.

– Послание от шпионов. Ничего хорошего, – спокойно сказала Аквилегия, опустилась, чтобы поднять конверт. Режущим заклинанием сняла печать и вытащила короткую записку. В черных глазах зажегся огонек гнева.

– И что там? – послышался с постели голос любовника. – Война?

– Хуже, – сквозь сжатые зубы тихо сказала Аквилегия. – Сестра короля скоро прибывает в город.

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍

– Айрин! Эшер! А вот и вы, – Дизгария встретила нас с бодрой улыбкой на лице, как будто готовилась свернуть горы. Я решила, что новости нас ждут от Хеленикуса хорошие, раз она такая радостная. Хотя я бы лучше провела еще пару часиков в нашей лачуге рядом с Эшером, чем слушала все радостные и невероятные новости сегодняшнего дня. Но с другой стороны, наша свадьба и так отняла много времени, а планы Аквилегии не ждут.

Дизгария проводила нас от входа в дом вождя прямо в обеденный зал, где собрались все тени, и тут еще был Алан, и Фаталирия. На длинном столе отсутствовала еда, зато красовалась довольно подробная карта местности. Хеленикус стоял во главе стола и уже что-то объяснял Риливикусу.

– Мы опоздали? – спросил Эшер, когда головы все присутствующих повернулись к нам.

– Нет, напротив, мы только собирались начать, – Хеленикус нам улыбнулся, в уголках его глаз проступили глубокие морщинки. – Присаживайтесь, и я расскажу всем, что нам удалось выяснить.

Все с нетерпением уселись по местам и приготовились слушать.

– Вы проделал хорошую работу, – обратился вождь в первую очередь ко мне, Дизгарии и Ривален. – Слова скопированы довольно удачно и точно. Помимо того, на что способны эти камни, удалось выяснить их историю, и, конечно же, как их уничтожить.

– Давайте сразу перейдем к уничтожению, – переминался с ноги на ноги Риливикус, стоявший рядом с вождем. – Это целое испытание, и нам понадобится много времени…

– Пять минут ничего не изменят, – покачала головой Дизгария, положила руку ему на плечо, и древний слегка расслабился. – Все-таки нужно знать, с чем мы имеем дело, и почему так важно уничтожить эти камни.

Хеленикус окинул всех взглядом, и, не встретив возражений, начал рассказ.

– Таблички написаны интересным образом, и складываются в какую-то песню. Подобие баллады, но написанной по своим правилам. Этому тексту около двух тысяч лет. Он написан еще во времена Первого города, нашими дальними предками. – Шаман посмотрел на меня. – Та ведьма, которую ты встретила в темницах дворца, была потомком неких хранителей, которые эти камни и запечатали. Они провели ритуал, дабы уберечь мир от зла и силы, что хранили эти дары богов. Они принесли в жертву одиннадцать жизней, чтобы провести ритуал и запечатать их под землей.

Я сглотнула. Очень надеюсь, что нам не придется приносить в жертву одиннадцать жизней, чтобы избавиться от камней. Хеленикус прочитал эту же мысль на моем лице, и на лице некоторых древних, и пояснил:

– Но это были только полумеры. Для настоящего уничтожения, как написано на табличках, нужно было подождать много лет, пока не придут их дети, и не закончат начатое.

– Нам придется искать детей хранителей? – протянула Ривален без всякого энтузиазма.

– Не перебивай, пожалуйста, – строго посмотрела на нее Дизгария.

– Нет, не придется, – покачал головой Хеленикус. – Как я понял, под детьми подразумевались не конкретно их прямые потомки… Хотя, не ошибусь, что в каждом из нас может течь кровь этих хранителей. Они жили на этих землях. По сути, все жители Гернсэта являются потомками хранителей.

– Тогда, задача стала бы гораздо проще, – тихо усмехнулся Авеликус, сидевший справа от меня.

– Но для уничтожения камней нужны другие меры, – продолжал Хеленикус, прочистив горло. – Позвольте процитировать мой собственный перевод: «Когда наши дети станут настолько разными, что отличия заставят их ненавидеть друг друга настолько, что их общие дети станут изгоями и отверженными для всех сторон, именно им предстоит погасить дары богов, смешав свою кровь с первым снегом долгой бури».

Все молча переглянулись. Я посмотрела машинально на Эшера, еще до того, как смысл сказанного уложился в моей голове.

– То есть… – робко подал голос Ходжекус, до которого еще не дошел смысл сказанных слов, как и до многих в этой комнате.

– Речь идет о полукровках, – прикрыл глаза Хеленикус. – Дети хранителей действительно стали разными. Ведь хранители были не людьми, и не древними. Это были Первородные. Свидетели Богов. Их называют по-разному в зависимости от религии, но суть одна – они стали прародителями людей и древних, амфибий и великанов, гарпий и подземельников. Кстати, между этими расами была еще ступень эволюции, но не будет сейчас отвлекаться на это.

Хеленикус посмотрел на Эшера, которому сейчас хотелось стать невидимкой. Перевел глаза на Алана, который от смущения пытался казаться маленьким, несмотря на свои размеры.

– Дети этих устоявшихся в нашей эпохе рас называются дуан-расо. И именно их кровь, если верить табличкам, способна уничтожить камни.

Я нашла руку Эшера и крепко сжала ее.

– Вы же не хотите сказать, что... – пробормотала я каким-то не своим голосом.

– Достаточно одной капли крови, – успокоил всех разом Хеленикус. Резкий выдох присутствующих развеял нависшее вдруг напряжение в зале. – Но это еще не все. Нам необходимо по капли крови от ребенка человека и древнего, человека и великана, гарпии и великана, амфибии и любой расы, и, наконец, гарпии и подземельника.

Присутствующие снова переглянулись, зашептались. Я посмотрела на Эшера и еще сильнее сжала его руку.

– У нас уже есть Эшер и Алан, – отметила Дизгария, прерывая шепот. Я заметила, что на лицах многих появилось недоверие, хотя я помню, что Хеленикусу всегда принято доверять. – Осталось найти еще троих дуан-расо.

– Вы уверены? – тихо подала голос Ривален, в нем слышалось неприкрытое сомнение. – На табличках именно так и написано?

– Откуда две тысячи лет назад люди могли знать о полукровках, если даже никаких рас не существовало? – задала вполне резонный вопрос Ренефрия.

– Уже не говоря о том, где мы найдем дуан-расо, которые считаются чаще всего изгоями, – добавил Риливикус, а затем повернулся к Алану и Эшеру. – Извините.

– Я отвечу на все по порядку, – поспешил сказать Хеленикус, и шепот потихоньку утих. Все снова внимательно слушали вождя. – Да, в это сложно поверить, но хранители, жившие две тысячи лет назад, вполне могли знать будущее. Не в том смысле, как принято представлять это сейчас. Это было не гадание по звездам и не вещие сны. Но они смогли это предугадать. Мы почти ничего не знаем об этом древнем народе, о том, как хорошо у них была развита наука и магия. Но то, что тогда появились эти камни и появилась необходимость запрятать их, пока не появится ключ к их уничтожению, о многом говорит о Первородных. Может, им поведали обо всем Боги. Или к этому их привели научные исследования той цивилизации. Точно мы уже не установим, но да – первые хранители знали про то, что через тысячу лет эволюции их вид изменится. Изменится весь мир. Они не могли знать точно, могли лишь гадать. И в этих табличках именно, что гадание. Кое-что мне пришлось додумать из их слов.

Эшер вступил вперед.

– Ладно, предположим, что знание того, как уничтожить эти камни пришло хранителям вместе с самим появлением этих камней. Но как вы вычислили точно, какие именно вам нужны полукровки? Почему не нужен ребенок гарпии и человека, например?

– Хороший вопрос, Эшер, – улыбнулся Хеленикус. – Я пришел к этому выводу, проанализировав все таблички, что были скопированы. Во всем этом построении была одна логика, и было оставлено много подсказок. Очень смело об этом говорить, но, кажется, хранители предсказали некоторые важные исторические события. Например, появление Гернсэта и изгнание мифов в глушь. Не хочу уводить нашу беседу сильно в сторону, но, я думаю, Гернсэт не случайно стал центром всех этих событий. Многие мотивы истории страны и народов, населяющих эту землю, совпадают с тем, что написано в табличках. В них даже есть намек на королеву Аквилегию.

– Что? – ахнула я, прислушиваясь насколько это возможно. Мое природное любопытство взвыло от досады, что я не могу лично поработать с этими табличками.

Дизгария объяснила:

– «Спустя две тысячи лет дары настигнут того, кто их так страстно желает, человека, у которого и так есть все блага, но желающего того, что идет против законов основания мира». Это можно приписать к кому угодно, но ведь к Аквилегии тоже прекрасно подходит.

Я кивнула, вспоминая Неру и ее рассказ про молодильные яблоки. Аквилегия желает обмануть саму смерть.

– Не понимаю, – покачала я головой. – Зачем боги создали наш мир, приписали определенные законы, а потом преподнесли людям то, что может все сломать?

– Ты задаешься вопросами, над которыми ломают голову многие философы. А они ведь даже ничего не знают о камнях, – подала голос молчавшая до этого Фаталирия. Ее голос в зале звучал гулко и одиноко, как мелодия на похоронах.

– Не факт, что камни преподнесли именно боги, – напомнил Хеленикус. – В любом случае, в нашу задачу не входит поиск ответа на этот вопрос. Я сложил все, что было написано в табличках, и понял, что если брать по полукровке по каждому виду, то получается около четырнадцати вариантов. Но это если мы берем биологию. Однако хранители считают полукровками не детей разных рас, а детей расколовшихся семей в ходе важных исторических явлений.

Я покачала головой, давая понять, что не очень поняла шамана. Оказалось, что не я одна, и Дизгария поспешила объяснить.

– Давайте возьмем за основу этой теории самый простой пример – амфибий. Они вошли конфликт и изолировали себя сильнее прочих. Этот вид обитает под водой, то есть в условиях, которые другим видам не подходят. Но есть еще и мотив, вошедший в культуру представлений об этом виде. Очень многие ошибочно полагают, что именно амфибии были первыми существами в мире, и они изгнали всех неугодных и слабых на сушу.

– Все равно не понимаю, – честно сказала я, смутно улавливая, к чему Дизгария ведет.

– Короче чем больше виды друг друга ненавидят, тем больше подходит кровь полукровок для уничтожения, – вмешалась Ривален. – Я правильно поняла?

– Да, – кивнул Хеленикус. – Можно и так сказать. Давайте возьмем другой пример – люди и древние. Всегда жили рядом, в одной среде, и биологически между нами почти нет различий…

«И мы даже вместе обитаем за Чертой», – вспомнила я.

– Однако древним всегда ближе деревья и природа, любовь и созидание, тогда как люди не любят сидеть на месте, горят исследованием, захватом и ростом, амбициями, – продолжал шаман. – И это столкнуло наши интересы. Люди всегда притесняли древних, особенно на этих землях, которые, я замечу, являются центром всей этой истории. А древние, в свою очередь, похищали людей и приносили в жертву.

– Ладно, с различиями понятно, – кивнул Эшер. – Но что нас, по-вашему, сближает с гарпиями? Почему нам не нужны воробушки?

– Воробушки? – вскинул голову Алан, еле сдерживая смех. – Так называют детей гарпий и людей?

– Да, – серьезно кивнул Хеленикус. – Воробушки – особенность редких горных кланов на западе континента. Встречаются крайне редко, и от обычных людей отличает несколько необычная форма черепа – челюсть чуть более вытянута вперед, чем у обычных людей.

Я с интересом посмотрела на Эшера.

– Никогда о таких не слышала!

– Хеленикус прав, они – такая редкость, что в больших городах о них даже не знают. Увидеть их можно разве что в цирках, в роли уродцев, – пояснил Эшер.