Текст книги "Нарисуй меня хорошим. Книга 2 (СИ)"
Автор книги: Kerry
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)
Глаза и щеки намокли. Стало дурно. Наплевав на всякое понимание, они проходились по мне катком.
– Хватит, пожалуйста, – взмолилась я, захлебываясь собственными слезами.
Ваня чиркнул зажигалкой и вставил сигарету в зубы, при этом, не сбавляя скорости. Он нервничал.
– В том то и дело, Рэй. Я никогда и никому не уступаю, – автомобиль подлетел на кочке, на что его начало вилять по дороге. Так сильно, что подожженная сигарета выпала из его рта и упала ему в ноги.
– Сука!
Это переходило все допустимые рамки.
– Ваня! – крикнула я, вцепившись пальцами в его сиденье. – Успокойся! Пожалуйста!
Мой слезный вопль отвлек его. Лицо смягчилось. Он перевел дыхание.
– Я тебя люблю, – признался он, сквозь грустный смех. – Я люблю тебя, Вася.
Сердце сжалось в крошечный комок. Легкие перестали принимать воздух. Его «люблю» означало что-то очень нехорошее. Мне трудно представить, как бы я восприняла это признание в спокойной обстановке, но сейчас, мне хотелось только выпрыгнуть из этой адской машины.
– Я тебя люблю! Люблю, слышишь? – с ненормальной улыбкой на лице, как обезумевший повторял Ваня и в итоге схватился за голову, отпустив при этом руль.
– Эй, ты что творишь? – выругался Рэй, потянувшись к управлению, но Ваня откинул его.
– Я могу все исправить! Ты нужна мне или… я не вижу смысла жить дальше!
– Сбавь скорость, Белый или останови эту долбанную машину!
– Скажи мне, у меня есть шанс? Я на все готов! Вася, ведь только с тобой я могу быть нормальным!
– Твою мать, жми тормоз, Белый!
Я смотрела на Ваню, принимала каждое его слово, и будто отключила чувства. Это было хуже, чем испытывать дикий ужас. В этот момент, во мне завелся взрывной механизм, который начал свой отчет автоматически.
Десять. Девять. Восемь.
– Мы врежемся, идиот! – Рей вырвал руль из рук Вани, но тот уже не сопротивлялся. Повернувшись ко мне, он расслабленно положил свой подбородок на сиденье.
– Я люблю тебя…
Семь. Шесть. Пять. Четыре.
И пусть Рэй уже взял управление в свои руки, но найти нужный баланс ему не удалось – Ваня продолжал удерживать педаль газа.
– Первая любовь, да? Черт. Хреновая это штука, – Ваня улыбнулся мне. Улыбнулся искренне, по-настоящему, совсем как в детстве. – Мы – это одно сплошное наказание. Я – твое, а ты – мое.
Машина вылетела с дороги, и я почувствовала, как Рэй накрыл меня свои телом.
Три. Два. Один…
Послышался удар, а потом вспыхнул яркий свет, выдуманный или нет, но, несмотря на защиту Рэя, меня ослепило. Я закричала. Или думала, что кричала. Но я продолжала кричать до тех пор, пока из меня не вышел весь кислород…
Потом наступила тишина. Гробовая. А следом и темнота…
***
Я смутно помню, как Рэй вытаскивал меня из разбитой машины. Вечерело, и я не могла понять, сколько времени мы провели без сознания. Живы ли мы вообще или это мой личный Ад?
Казалось, что я снова выбралась из-под того жуткого моста. Эта слабость была мне очень знакома. На губах запеклась кровь, а во рту чувствовался тошнотворный привкус железа. Земля уходила из-под ног. Все тело ныло.
Крепко держа меня за руку, Рэй волок меня по бесконечной, никогда нескончаемой трассе. Из его виска сочилась кровь, а с футболки скатывались мелкие осколки от лобового стекла. По его наипустейшему, устремившемуся вдаль взгляду, я поняла, что сама авария – это не самое страшное…
Хромая, я перебирала ногами и не решалась оглянуться.
– Куда мы идем? – спросила я, но не получила ответа.
До меня медленно доходило, что я на морозе, в одной лишь футболке, так же, как и Рэй. По всей видимости, наши вещи остались в машине.
– Мне жарко, – скулила я, находясь в шоков состоянии. – Я хочу пить.
– Нам нельзя останавливаться, – отрезал Рэй и сжал мое запястье крепче.
Все походило на дурной сон. Глаза накрыла мутная пелена. Ноги подкашивались. И в какой-то момент, я обессиленная повалилась на асфальт.
– Не могу, – взревела я, закрыв лицо окровавленными ладонями. – Я больше не могу идти.
Рэй схватил меня под плечи, прижал к себе, и буквально потащил за собой. Ему было тяжело, но я не могла двигаться. Кажется, даже дышать.
– Что случилось? – спросила я, не слыша собственного голоса. – Где Ваня?
Рэй поменялся в лице, но продолжал упорно двигаться вперед. Я висела на нем, не понимая его усталости и отчаяния. Он молчал. Я заметила, как начинали блестеть его глаза, наверное, от слез, но он все равно продолжал идти.
Стало ясно – случилось непоправимое.
– Где Ваня? – я начала плакать и вырываться из его объятий, и в итоге, окончательно изнемогла.
У меня начался истерический приступ
– Что с Ваней, Рэй?! – кричала я, требуя ответ. – Что с ним?!
Рэй упустил меня и, закрыв глаза рукой, свалился на колени. Я припала к нему и, взяв голову в руки, повернула его лицом к себе.
– Что с ним? – почти шепотом проговорила я, боясь услышать его ответ.
Рэй наградил меня взглядом, которым было все сказано.
Глаза обожгло. Сердце разбилось.
Мне хотелось бежать прочь, нестись сломя голову и забыть все, как страшный сон, но я решалась развеять самую страшную из догадок.
Поднявшись с асфальта, я трясущейся походкой пошагала обратно к машине.
– Не надо, Вася, – слабо попросил Рэй, но я продолжала идти.
Я молилась, прекрасно понимая, что моя мольба останется без ответа.
Боже, пусть все это, будет мое злое воображение…
Шаг. Еще один. Смещавшимися с кровью слезами, я проложила едва уловимую дорогу к страшному…
Мое шатающееся тело приближалось к изувеченному автомобилю, который капотом обнял толстое дерево. Это было самое подходящее олицетворение нашей изувеченной жизни…
Глава№ 30. Рэй
Потеря близкого друга…
Едва ли не самое страшное, что может случиться в жизни одинокого человека.
Это почти, как смерть. Смерть смысла и веры в лучшее…
Тик-так. Тик-так. Тик-так.
– Попробуй успокоиться, расслабиться и улыбнуться, – твердили мне старые настенные часы, покрытые тонкой пленкой пыли. – Попробуй.
– Не работает, – мысленно отвечал я.
– А ты попробуй.
В такт идущей стрелке часов, мое нижнее веко начинало нервно сокращаться.
Тик-так. Тик-так.
– Я не хочу больше улыбаться…Я хочу кричать, крушить и ломать все вокруг себя…
Утро следующего дня походило на полное сумасшествие. Я и Вася молчаливо шатались по квартире из угла в угол, словно два больных в психиатрической палате, по горло напичканные сильнодействующими препаратами.
И если я ещё немного мог мыслить рационально, то Василиса находилась совершенно в другом пространстве. Она просто выпала из этой жизни.
– Тебе звонили из больницы? – тихо спросила она, рисуя на окне кончиком пальца каракули. На её предплечье проявился лилово-чёрный синяк, а на щеке красовалась царапина от удара об сиденье.
Резким движением, я снял бинтовую повязку, которой идиотки-медсестры перевязали мне голову, и кинул её на пол.
– Нет, – откашлялся я. – Не звонили.
Она тяжело вздохнула.
– Как жаль…
Вася продолжала водить рукой по стеклу, провоцируя неприятный скрип. Внутренности выкручивало наизнанку.
– Может, стоит позвонить самим? – хрипло произнесла она.
Я нахмурился и почувствовал неприятную боль в висках. Казалось, мне по мозгам елозят наждачной бумагой.
– Мне ясно дали понять, что не надо трезвонить каждые десять минут, Вася, – раздраженно ответил я. – Как что-то станет известно, мне обязательно сообщат.
Она оторвалась от своего душевнобольного занятия и села на край кровати. Её взгляд был устремлён в пустоту, на лице читалась неподдельная усталость – я потерял её тоже. Надеюсь, что это временно.
Я лёг на подушку, приложил ладонь ко лбу и закрыл глаза.
Покатались, твою мать…
Мало что могло сбить меня с толку, но эта авария, она буквально поставила мне грубую подножку, и я потерял равновесие. Это было масштабной потерей и не только моральной.
Тишина оглушала, как и правда, принять которую я просто не мог. Не мог. Челюсть сводило только от одной мысли, что случившееся, это не злая шутка. Все было наяву.
Черт. Как же так?
Звук стрелки идущих часов действовал мне на нервы. Изводил. Коробил.
– Поговорим? – спросил я, не в силах больше держать все в себе.
Вася равнодушно пожала плечами.
– Давай попробуем.
Сквозь её бледные ресницы поблескивали безжизненные глаза.
– О чем ты думаешь? – спросил я, глядя как трясущимися руками, она перебирает край своей футболки, хотя лицо выглядело расслабленным.
Вася промолчала, даже не задумываясь над ответом. Все было слишком очевидно.
– Ты думаешь о нем, – тихо проговорил я, с уточняющей интонацией в голосе.
Её глаза намокли и уткнулись в пол.
Конечно же, она думала о Ване. Переживала. Откровенно говоря, я сам не мог найти себе места. Слишком тяжело усвоить то, что случилось. Я знал… Нет, я искренне надеялся, что Ваня сделал это не нарочно…
Но…он признался ей в любви. Могло ли это что-то изменить?
Мобильный зазвонил и на секунду, Вася вернулась в этот мир.
– Алло, – вяло ответил я, взяв Василису за холодную ладонь.
– Это правда? – задыхаясь от ужаса, спросила подруга. – Рэй, это действительно так?
– Да, Алла. Это правда, – спокойным тоном ответил я, и разочарованная Вася выдернула свою руку из моей. Её глаза снова потухли.
Подруга хмыкнула в трубку.
– Как вы себя чувствуете? Целы?
– Мы в порядке, – потянулся я и промял ноющее от боли плечо. – Но не целы.
– Можно мы приедем к вам? Мы с Денисом места себе не находим.
Да, неужели?
– Я думаю, сейчас не стоит приезжать, Алла. У нас тут тоже не Дисней Лэнд.
Девушка помолчала некоторое время.
– Как она? – спросила Алла, словно предугадывая наперёд состояние Василисы.
Протяжно выдохнув, я уставился в поток.
– А ты как думаешь?
– Поняла.
Дебильная люстра в тошнотворную полоску рябила перед глазами.
– Слушай, я позвоню тебе позже. Хорошо? – нервозно попросил я, не в силах больше продолжать разговор.
Положив трубку, я приподнялся и придвинулся к Васе. Аккуратным движением, чтобы не причинить боли, я обнял её и прижал к себе.
– Все будет хорошо, – едва слышно сказал я, не веря в собственные слова. – Мы справимся.
После этих слов она уткнулась носом в мое плечо и расплакалась.
Наверное, впервые, мне захотелось стать девчонкой и тоже выплеснуть всю эту боль.
– Тише, тише, – шептал я, медленно гладя её по голове.
Погода за окном угнетала. Угнетал плач Василисы. Даже стены. В такие моменты я прыгал в машину и гнал, куда глаза глядят, и получал нужный мне энергетический заряд, но сейчас, это просто невозможно. Машины больше нет. Как и…
Да хрен с этой тачкой!
Всхлипы Васи потихоньку утихали, и я понял, что ей нужно отдохнуть. Притянув её к себе, я лёг на подушку и крепко обнял. Убрав слезы с лица, Вася обхватила мою талию и упустила веки.
Вот так, малышка…Спи.
Она уснула. А я так и не смог. Я ворочался до следующего утра. Все думал. Думал. И ждал. Ждал гребенного звонка, который так и не поступил…
***
Мы подскочили от настойчивого стука в дверь. Кто-то слишком яростно требовал нашего внимания, отчего мое настроение стало предельно мрачным.
– Ну, кто там? – устало выдохнул я, приоткрыв сонные глаза. – К тебе?
Вася резко оторвала голову от подушки.
– Не знаю, – пробужденная грохотом, она заметно растерялась. – Может быть, квартирой ошиблись?
Дверь продолжала ходить ходуном, отчего башка начала раскалываться. Снова.
– Малышка, если ты не откроешь эту чёртову дверь, то это придётся сделать мне. А я не в самом лучшем настроении. Так что, будь добра.
Пригладив волосы, Василиса ринулась к двери и прокрутила ключом.
– Мама? – послышалось с прихожей. – Что ты тут делаешь?
Мама?! Ох, черт!
Не успел я спрыгнуть с кровати, как в комнату ворвалась разъярённая женщина с трясущимися от ярости губами. Даже я немного сдрейфил, когда ее увидел.
Вот это попандос!
– А ты что тут делаешь?! – искренне изумилась она. – Почему ты не одет?!
– И вам, здрасте, мама Васи, – пропел я, натягивая на себя футболку. – Понимаете, у меня аллергия на хлопчатые вещи. Хожу больше часа и покрываюсь сыпью. Но, – я задрал указательный палец вверх, – это не заразно.
Следом в комнату вбежала взъерошенная Вася, и наконец, на лице этого хрупкого создания появилась одна живая эмоция.
Ой, сейчас что-то будет…
– Мама! – злостно прорычала она. – Какого черта?!
Ниструя себе приветствие! И от кого она нахваталась таких «изящных» манер?
– Следи за своим языком, Вася! Не смей так разговаривать со мной!
Девчушка взорвалась.
– Да вы меня уже меня затрахали со своим «не делай то, не делай это»!
Затрахали? Черт, я её обожаю.
Женщина опешила. Ее скулы затряслись. Она явно не ожидала такой реакции от свой послушной ранее дочери.
– Мама, почему ты не предупредила меня, что приедешь? – не унималась Вася, размахивая руками.
Глаза женщины расширились. Веко дрогнуло.
– Не предупредила? Не предупредила?! А ты предупредила свою мать, что попала в аварию? А? Почему я узнаю об этом от твоей подруги Аллы? Ты считаешь, это нормально?
Я принялся разрабатывать пальцами виски и мысленно проклинать рыжую болтушку.
– Но со мной все в порядке! – возмущённо кричала Вася. – Руки, ноги, голова на месте! Я цела!
Взгляд мамы прошёлся по травмированному телу дочери.
– О, боже, – она прикрыла рот ладонью, и сползла на пол. – Я так и знала, что ничего хорошего с этого не выйдет. Я так и знала. Что вы творите, дети? Что с вами такое?
Я опустил голову и тяжело вздохнул. Мне было искренне ее жаль.
Смягчившись, Вася опустилась к ней.
– Все хорошо, мам, – она гладила ее по плечу. – Это вышло случайно. Ничего страшного.
После этой фразы, я не сдержал смешок.
– Тебе что, весело?! – прорычала мама, просверлив меня негодующим взглядом.
Дабы избежать ненужных неприятностей, я примирительно поднял ладони и сделал «рот на замок».
– Мама, пожалуйста, не ругайся, Рэй тут не причём, – успокаивала её Вася.
– Они все причём, дочка! В кого ты такая глупая и наивная? Разве ты не понимаешь, что они разрушают твою жизнь?
– но это не так!
И хотел бы я воспротивиться словам обеспокоенной женщины, но не мог, потому что отчасти, она была права.
– Я предполагала, что так оно и будет, – поднявшись на ноги, мама Васи попыталась взять себя в руки. – Месяц назад, мы с папой начали подыскивать нам новое жильё, чтобы ограничить тебя от всего этого ужаса.
У меня кольнуло в груди и я поперхнулся.
– Что?
– Что?! – выпалила Вася, едва справляясь с паникой. – Нет! Мама, нет! Даже не продолжай!
Но мать, словно не желая слушать её претензию, все равно продолжала:
– Мы уезжаем, Вася. И ты едешь с нами. Это не обсуждается.
– Но куда?! – бедняжка схватилась за голову, лишившись всякого понимания.
– Дальний Восток. Камчатка. Да куда угодно, лишь бы подальше отсюда.
Твою медь, нахрена так далеко?
Вася в неверии помотала головой.
– Я никуда не поеду! – из её глаз снова хлынули слезы. – Не поеду, слышишь?!
Ещё одна оглушающая новость была сравнима с ударом потдых. Я оторопел.
– У тебя нет выбора, дочка, – мама Васи старалась держаться хладнокровно, но её голос надрывался от сдержанных слез. – Все решено. Мы уезжаем.
– Нет! Нет! Нет!
Боже, столько страха было в этом «нет».
Я сжал кулаки. Челюсть. Зубы. До боли, но ничего не сказал.
Да и что говорить людям, которые желают ей только добра?
Василиса кинулась мне на шею и уткнулась носом в грудь.
– Не поеду я! Клянусь, я не уеду! – рыдая, повторяла она. – Рэй, я не уеду!
Я обнял её в ответ. Она вся дрожала.
– Успокойся, малыш, – шептал я. – Тише.
Мама Васи пустила слезу и наши взгляды встретились. Это было стремно. Неловкое молчание разбавлял горький девичий плач.
– Отпусти её, сынок, – тихо проговорила она. – Вы погубите друг друга. Отпусти. Дайте друг другу шанс на нормальную жизнь.
На этих словах она судорожным движением вытерла щеку, направилась к двери и покинула квартиру.
Я держал содрогающееся тело и не мог предотвратить эту истерику.
– Успокойся, малышка, – мягко сказал я, взяв в ладони её заплаканное лицо. – Ну, ты чего? Перестань реветь. Ведь ничего страшного не произошло, – скверно успокаивал я, ее же словами.
Надрывисто вздыхая, Вася посмотрела на меня глазами беззащитного ребенка.
– Я не уеду от тебя, Рэй. Никогда. Я не смогу без тебя.
Когда-то, я мечтал услышать от нее подобное. Бредил. Ждал. Верил. Надеялся. И если бы я знал раньше, что такое произойдет, был бы самым счастливым пацаном на этой гребанной планете. Её искренность умиляла, но настал тот момент, когда я должен был засунуть свой эгоизм…куда подальше.
– А если твоя мама права? – предположил я, сам не веря в то, что произношу это. – Что если тебе стоит уехать?
Задохнувшись, Вася раскрыла рот, а потом снова разревелась.
– Замолчи, придурок! – она ударила меня кулаком в грудь и снова закрепила в объятья. – Я никуда не уеду, понял?! Не дождёшься!
Я грустно усмехнулся.
– Думаешь, я сам этого хочу?! Ты думаешь, я готов потерять тебя?! Черт, да одна лишь мысль о том, что ты уедешь, кажется мне чем-то смертельным! Меньше всего на свете я хочу лишиться того, чего так долго ждал!
– Так не отпускай меня, идиот!
– Ты не моя собственность, дура! – получилось слишком грубо.
Она попыталась отстраниться, но я ее удержал.
– Ты просто хочешь избавиться от меня! Я не нужна тебе! – извергалась Вася. – И не строй из себя благородного, а просто скажи все как есть!
Не сдержавшись, я громко выругался.
– Ты дура, Вася, отвечаю! Что ты мелешь? Почему ты никогда меня не слушаешь? Проклятье, посмотри на меня! – я притянул её к себе и наши лбы соприкоснулись.
Мое дыхание участилось, но я попытался успокоиться.
Она испуганно хлопала своими ресницами, будто опасалась, что сейчас ей здорово влетит.
Я задрал голову к потолку, проглотил злость и вернулся к ней.
– Вася, -
голос пропал, – я тоже… это… в общем, – мое эго сдалось. – Я тебя люблю.
Уххх, неужели я сказал это? Браво, Рейкин. Садись, пять. Держи конфетку.
Вася остолбенела. Её зрачки расширились и она утихла. Замерла. Даже дышать перестала.
И что это значит?
Я не стал дожидаться ответной реакции, только лишь прикоснулся губами к ее влажному лбу.
– Мне очень тяжело, Вася. Да, мы в полной заднице, но у тебя есть шанс начать новую жизнь.
– Без тебя? – пропищала она, еще переваривая услышанное. – Но я не хочу такую жизнь.
Аналогично.
– Но мы и так не живём, – усмехнулся я. – Мы существуем.
Какое-то время она просто молчала и раскатывала пальцем катышки на моей футболке. Я бы наблюдал за этим вечно.
– И что же нам делать, Рэй?
Я пожал плечами.
– Не знаю, детка. Не знаю.
Я говорил правду. На этот раз, у меня не было плана. Я был растерян, как первоклассница на линейке. Столько всего навалилось. Бам, и я сломался. Кто-то сверху, решил отобрать у меня все сразу. Вероятно, я это заслужил.
Ложно воодушевившись, Вася отпрянула от меня, и на ее лице промелькнул намек на улыбку. Ненормальную улыбку.
– Ты поедешь со мной, – выпалила она. – Да, точно. Мы улетим вместе.
– Малыш…
– Нет, нет, я все решила. Мы найдём новое жильё и будем… как это… жить? Да, мы будем жить. Как нормальные люди. Как все. У нас будет жирный кот, шумные соседи, долги за электричество, тараканы, – ей не хватало воздуха. – Я устроюсь продавщицей в продуктовый магазин, ты будешь таксистом, но главное, мы будем вместе.
– Тараканы? – грустно посмеялся я. – Ну нет, мне твоих хватает.
– Рэй, я серьёзно!
– Я тоже.
– Это единственный вариант, чтоб хорошо было всем!
Обессиленный, я уселся на кровать и потер переносицу.
– Думаю, твоя мама не сильно этому обрадуется.
– Плевать, – отрезала она и припала к моим коленям, взяла мои руки и с надеждой заглянула в глаза.
– Ты поедешь со мной, Рэй? – ее вопрос прострелил мне сердце.
Разве я мог ей отказать?
– Ты ведь не оставишь меня, Рэй? Мы уедем, правда?
***
И даже в самой непроглядной тьме бывает крохотный, но все же просвет – мне позвонили из больницы.
В машине воняло табачным дымом и гнилыми мандаринами.
– Давай, родной. Давай, – поторапливал я водителя такси, тряся его за плечо, – жми на газ. Я капец как опаздываю.
Командир сдвинул густые брови на переносице.
– Ты видэшь пробки, брат? – бурчал тот, с грузинским акцентом. – У меня нэ ковер-самолет. А я нэ Алладин.
Как это я сразу не заметил?
– Хреново. Так бы взял у тебя автограф, – съязвил я и закурил сигарету, но едва ли мне полегчало.
Я был навзводе. И если бы не моя нужда находиться в полном здравие, то мое тело давно бы протерадо гладкую столешницу ближайшего бара.
– И зачем вам городским авто, когда нет возможности на нем, как следует, разогнаться?
– Нэльза лихачить, брат! В больницу попасть можно!
Замечательно, я сел в машину к настоящему провидцу из Грузии. Где же ты был раньше, Пристотнль? Нанял бы тебя Ваньку в качестве репетитора.
Я поник. У меня напросто не было выбора. Оставалось только смириться. Добраться до больницы своими ногами, было бы худшей из идей. Я хромаю, как подбитая дворняга.
– Нэ нервничай, брат. Скоро будэм.
– Я спокоен – солгал я, потому что все внутри меня кричало.
Кричало. Грызло. Разрывало.
Эх, Ванька. Эх, волчара. Ты отомстил. Но отомстил без крови. И кому ты сделал легче, дурень?
***
– Подождите, вам туда нельзя! – кричала медсестра, и я в сотый раз убедился, что не перевариваю этих дамочек. – Стойте! Вам нельзя!
– Мне можно! – огрызнулся я, сдерживая мат.
Я преодолел больничный коридор за секунды. Нашел нужную дверь. Вбежал в реанимационную палату. Прервал дыхание.
Рядом с койкой пациента, среди мигающих приборов, стояла пара докторов, и трепалась на неизвестном мне языке.
– «Меня интересует, когда появился фоторефлекс?»
– «Безусловно, потребуются масса анализов. Есть ли нарушение сознания?»
– «Все зафиксировано. ЧМТ средней степени.»
– «Реакция есть, коллега. Но…»
И бла-бла-бла…
Я не сдержался и вдарил ладонью по двери Так, что часть штукатурки посыпалась мне на голову.
– Может быть, вы объясните мне, что тут происходит?! – я был убедительно зол.
Два деловитых старика оглянулись, обсмотрели меня с ног до головы и продолжили свои шептания.
Ах вы старые $%#@&₽##*?!
Растолкав умников в белых халатах, я подбежал к кровати.
Тик-так. Тик-так. Тик-так.
Аппарат искусственной вентиляции легких. Капельница. И ледяные, уставленные в потолок, глаза.
Горький ком застрял в горле. Я сглотнул.
– Брат, – тихо позвал я, словно боясь напугать. – Как ты, засранец?
Ваня медленно перевел на меня взгляд. Его скулы дрогнули.
Сука…
Грудь сдавило. Сильно. Подбородок задрожал.
– Ты слышишь меня, брат?
Он крепко зажмурился в знак согласия, и по его щеке скатилась одинокая слеза.
Я все понял без слов…
Послышался хруст от сжимающейся в руке простыни. У меня заболели глаза от наступющих слез.
– Черт, Ванька…
