Текст книги "Нарисуй меня хорошим. Книга 2 (СИ)"
Автор книги: Kerry
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)
Глава№ 21. Ваня
Я ждал следующего заседания суда, как будто от этого зависела моя жизнь. Впрочем, так оно и было. И не будь мой адвокат так дьявольски изворотлив, я бы не протянул в этой дыре даже года. Или убил кого-нибудь, или убили бы меня. Других вариантов попросту не существовало.
Что-то щелкнуло во мне после последнего разговора с Викой, и я решил, что нужно бороться. Пусть бесчестно и не по правилам, эгоистично и аморально, но так, я хотя бы знал, что пытался и не потерял крохотный шанс, чтобы получить желаемое прощение. Я чувствовал эту острую необходимость и был готов переступить через свою умирающую совесть.
Дни тянулись и, казалось, что стрелки моих тюремных часов уперлись пятками и пытаюсь пошагать в обратную сторону. В эти моменты, я нашел своё спасение в мобильнике, который мне оставил Олег. Я копался в новостных статьях, читал книги, слушал музыку – все, лишь бы хоть как-то отвлечься от проедающих мозг мыслей. Этого хватило ненадолго.
В какой-то момент, новости стали скучными, книги неинтересными, а каждое слово из песни ассоциировалось с собственной жизнью, что стало невыносимой каторгой. Я перестал отвлекаться и лишь больше окунался в мрачную пучину.
У меня был доступ ко всему, к интернету, к соцсетям, но больше всего я хотел связаться с друзьями, которые навряд ли желали того же. Я боялся звонить Рэю, который мог быть с Васей. Боялся, что услышу их радостные голоса, смех и не сдержусь. А может, я не хотел звонить, потому что злился на него. Отчасти так оно и было. И даже с благосклонной Викой желание говорить совершенно отсутствовало, так как я понимал, что она не поскупиться на яд в сторону Васи, закидает меня новыми подробностями, и тогда я взбешусь ещё больше. Оставался только один человек, который мог поговорить со мной и не отвергнуть. По крайней мере, не сразу.
Я позвонил Алле и был удивлён, когда она взяла трубку, а потом продолжила со мной сжатый, но все же разговор. Я узнал, что скончалась её мать, и что именно это стало причиной для приезда Васи, которая, как оказалось, не желала никого видеть и знать. Алла опровергла слова Вики, но, к сожалению, в одном я точно убедился – Рэй действительно таскался с Васей. И черт, меня сильно это коробило, хотя оправдывающих мою агрессию причин я так и не нашёл. Все логично. Он бегал за ней тогда, а значит, теперь ничто не мешает ему делать это и сейчас.
Болтушка Алла рассказывала мне о Васе, и мне даже не пришлось силком вытаскивать из неё информацию. Я знал, где она, с кем она, что есть, когда легла спать и почему недавно плакала. Но больше всего меня заинтересовала совсем другая информация. Группа, в которой зарегистрировалась Вася, была подсмотрена Аллой, со всей информацией и никнэймами, и я не мог проигнорировать этот шанс.
Я узнал все и тогда решил, что смогу пообщаться с ней, пусть от лица незнакомца в маске, но все же. Создав левый профиль, я написал ей первый и когда получил ответ, не поверил собственной возможности. Я мог знать, что твориться у неё на душе, мог спросить, насколько сильна её ненависть к Зверю, мог интересоваться о самочувствие и желать доброго утра. Мог. Но Вася оказалась невероятно скрытной и все усложнилось. Я буквально чувствовал, как дрожит её сердце, когда спрашивал о причине регистрации в подобной группе. Она молчала и не давала шанса заглянуть ей в душу, но я не сдавался.
Перед главным заседанием адвокат значительно меня приободрил. Судья был подговорен, сторона обвинения практически отсутствовала, а я хорошо запомнил слова, которым научил меня Олег.
ВСЕ БЫЛО ОБОЮДНО.
От этих слов тошнило, но самое тяжелое было выговорить их, когда в зале сидела мать Васи. Я так и не поднял глаз, но произнёс их. В тот момент, довольный Зверь внутри меня одобрительно похлопал в ладони, а ещё раз убедился в том, как сильно себя ненавижу. Что ж, это было весьма на руку, ведь меня оправдали. Точнее, дали условный срок и присвоили обязательство помогать ребёнку.
После оглашения данного решения в суде воцарилась гробовая тишина. Не было ни радости, ни горя. Просто опустошение, разочарование в законе и потеря веры в справедливость. И только юродивый адвокат поблагодарил вселенную за новую ступень в своей карьере, и вступил на неё, даже не отряхнув свои туфли от чужих слез и страданий.
Через несколько дней я уже сидел в машине Олега, щурясь от солнца, крепко прижав к себе пакет с вещами. Он вёз меня в свою старую квартиру, потому что возвращаться в деревню я отказался. Временно, конечно. Я зарекся, что не вернусь домой, пока не попробую. Отец не знал о моем освобождении, и поэтому, не ждал. Впрочем, он никогда меня не ждал.
МНЕ НУЖНА БЫЛА ВСТРЕЧА С ВАСЕЙ.
Адвокату не нравилась моя идея, он говорил, что я способен на срыв, но едва ли его слова что-то для меня значили. Даже не знаю, почему этот ублюдок проявил столько заботы ко мне, ведь его работа была окончена. Наверное, зло всегда тянется к злу магнитом.
У подъезда в новые апартаменты мы прощаемся – Олег говорит «до встречи», я вырываю ключи с его рук и посылаю к черту. Он смеется. Я ему нравлюсь. Он дает мне несколько месяцев, хотя я уверен, что так надолго не задержусь. Кидает несколько купюр, как псу, который выиграл конкурс и теперь заслужил лакомство. Выбора нет – я беру их.
На новом месте не лучше, чем в камере, но ближе к Васе. Однако я не спешу бежать к ней, а лишь аккуратно наблюдаю, когда она в сети и как могу, проявляю инициативу.
МНЕ НУЖНА БЫЛА ЭТА ВСТРЕЧА.
Я слишком часто перечитывал наши переписки и, казалось, что знал их наизусть. Мне не нужно образование психолога, чтобы чувствовать, когда она в настроении, когда грустит, а когда чего-то боится. Даже через экран и железную скованность, мне удавалось уловить эти волны, но чаще всего это была печаль и тихая грусть.
Заклеенное скотчем окно, стало для меня любимым каналом – он мог показать мне ее. Я целыми днями наблюдал за проходящими людьми в надежде, что среди этой серой массы смогу увидеть Васю. Ведь вероятность была. Но все мои размышления свелись к тому, что мне нужно увидеть ее, но только наедине. Чтобы она смогла выслушать меня, и никто бы не смог этому помещать. Я вынашивал нездоровый план и медленно шел к цели.
Она не заходила в группу несколько дней. Где она была? Я всем своим нутром чувствовал, что случилось неладное. Алла не брала трубку, отчего я переживал только больше. Но когда Вася ответила, мне стало гораздо легче. Жива. Но не в физическом плане, а в моральном. Она стала живой.
Что-то произошло с ней. Такое, что наполнило ее хорошими эмоциями, и я мог только догадываться о причине этой жизнерадостности. Самые скверные догадки выводили меня из себя, и квартира адвоката превращалась в куда более непотребный вид. Как я боялся, что одну из этих причин зовут Рома Рейкин…
Сегодня, я написал Васе первой, и она ответила, смешно шутила, была в самых приподнятых чувствах и тогда, я решил, что это именно тот настрой для встречи, который мне нужен. Я не мог ждать больше, потому что боялся, что упущу последнюю возможность и потеряю ее навсегда. Но, она снова мне отказала. Тогда, на деревянном шкафу не осталось живого места. Я был в гневе. Крушил все, что попадалось под руку, а потом выкидывал весь хлам из окна.
Уставший Зверь проспал весь день, пока не случилось чудо – Вася потребовала встречи. Я несколько раз протер глаза, чтобы убедиться, что все это не сон. И это был не он. Она была настойчива и снова чем-то расстроена.
Это был мой шанс. И я воспользовался им.
Это была лотерея, в которой Вася проиграла, поддавшись азарту, и не успев изучить стратегию.
Она попалась.
Глава№ 22. Вася
Ты можешь надрывать голосовые связки, можешь биться головой об асфальт, рыдать и извиваться, словно тебя закинули в раскаленное масло, рвать на себе волосы, но никто и никогда не поймёт, что действительно твориться у тебя на душе, когда ты смотришь в глаза тому, кто тебя сломал, тому, кто уничтожил.
Ваня и я в одной комнате. Он совсем близко. И этого факта хватило, чтобы полностью разочароваться в справедливости жизни.
Нет никакого равновесия. Есть неверный путь, выбрав которой, ты будешь страдать, пока не пройдешь его до конца. Только вопрос – пройдешь ли?
Я чувствовала и слышала, как рвутся мои нервы, словно струны в руках грубого музыканта. Он сыграл со мной злую песню, и эта мелодия была зловещей.
– Только не бойся, хорошо? – попросил он, как будто считал это возможным. – Спокойно, Вася.
Проглотив ком леденящего ужаса, я поймала себя на мысли, что стёрла его образ из своей памяти, иначе передо мной стоял совершенно другой человек. Его глаза почернели, словно никогда не были яркими, а нависающие над нами хмурые брови, придавали ещё большей суровости, когда-то светлому лицу. Волосы потемнели, скулы впали, черты заострились, а прошлая ухмылка, превратилась в искривлённую полоску. Это был другой Ваня. Подломленный и уставший. Испорченный.
Он сделал несколько шагов, при этом примирительно держа руки, отчего я простонала и забилась в ближайший угол.
– Хватит, тебе ничего не угрожает, – уверил он, но я знала, что это гнусная ложь. Знала, иначе бы не оказалось здесь. Это очередная ловушка, из которой я не выберусь ни поранившись.
Ваня дернулся ко мне, и я поплыла.
– Не подходи ко мне, – прорычала я, когда между нами осталось пару метров.
– Успокойся, – прошептал он и, узнав это выражение, я крепко зажмурилась. Именно это он просил меня сделать в ту самую ночь.
Комната закружилась, до тошноты. Сердце колотилось. А жаль. Я бы предпочла смерть, чем нахождение здесь.
– Не смей ко мне прикасаться, ясно? – я выдавливала каждое слово, будто мое горло было напичкано гвоздями.
– Я клянусь, что не трону тебя…
Он смотрел на меня в упор. Его глаза буквально прожигали кожу. Я чувствовала это, но всячески избегала встречи взглядом.
Что я могу увидеть в них, кроме ненависти и бездушия?
У меня в голове не укладывалось, как у него снова получилось обвести меня вокруг пальца. Да так виртуозно каждый раз, что это приводило в ужас.
Черт, да я никогда не переставала быть марионеткой в руках психопата.
Ваня медленно отступил, зайдя в тень комнаты, но легче дышать от этого не стало. Скорее, он походил на хищника, который затаился в темноте лишь для того, чтобы в подходящее время накинуться.
– Вася, ты должна мне поверить, – от этой фразы у меня скрутило внутренности. – Пожалуйста.
Лихорадочно глотая воздух, я глазами фотографировала обстановку. В этой квартире не было ничего, чтобы говорило о жильцах. Казалось, что в этой пыльной, пустой, мрачной комнате давным-давно никто не жил. Кроме монстра, которому определенно подходило это логово.
– Прости за то, что обманул тебя, – голос из темноты слабым эхом разносился по комнате. – Мне пришлось солгать.
Я знала, где находиться выход, поэтому решила не упускать свой крохотный шанс и рванула к двери. Через секунду оказавшись на месте, я врезалась в неподвижную, железную стену. Выбив плечо о закрытую дверь, я несколько раз дернула ручку и, поддавшись истерике, скатилась на пол.
Ну, конечно, ведь дверь уже была заперта.
Из комнаты послышались тяжелые шаги, и я закрыла лицо руками.
– Вася, пожалуйста…
Я начала брыкаться ногами в разные стороны, в страхе, что животное приблизиться слишком близко.
– Не подходи ко мне! Не смей! – предупредила я раздирающим горло голосом.
Ваня не шелохнулся, но продолжал смотреть на меня сверху вниз, как в тот страшный день. В тот день, я точно также валялась у него в ногах и молила не трогать меня. Вот только сейчас, я не молю. Я предупреждаю, потому что ни за что не позволю ему прикоснуться ко мне. Мне легче вступить с ним в схватку, в которой выживет только один, а других вариантов, и быть не может.
Ваня сидит на корточках, рядом со мной. В его глазах столько злобы, что едва ли получается вздохнуть, из-за этого парализующего все тело, взгляда. Я не чувствую собственных ног. Вся одежда промокла. Меня лихорадит.
– Успокойся, – тихо шепчет он, но между слов читается угроза.
– Остановись, – чувствую острую боль в затылке, но даже это я готова простить, лишь бы он остепенился. – Все будет хорошо. У нас все получиться, – дрожащей рукой я прикасаюсь к его щеке и пытаюсь успокоить.
– У кого? – смеется он. – У нас с тобой?
Я сглатываю, осознав, что у него совсем другие планы.
Резким движением, Ваня хватает меня за волосы и тащит к воде.
– Ничего – не будет – хорошо.
Мгновение и я оказываюсь под слоем ледяной воды. Воздуха не хватает, но когда голова оказывается на поверхности, я задыхаюсь от собственного кашля.
– Остановись! – кричу я, рваным голосом, но он не слышит. Ваня смеется, так дико, словно его подменили.
Я упираюсь руками в камни, но сил не хватает. Зверь наклоняться к моему уху.
– Боишься сдохнуть? – от веселости в его голосе, сердце сжимается в крошечный кулак. – Владик тоже боялся. Он смотрел на меня так же, как смотришь сейчас ты. Ты такая же жалкая, как тот толстяк. Почему ты решила, что справишься? Почему не уехала, когда я дал тебе шанс? Зачем бросила мне вызов, когда едва стоишь на ногах? Дура ты, Вася. Слабая, пугливая, вечно портящая мою жизнь, дура.
– Ты все еще не простил меня? – звучит больше, как утверждение, потому что всем своим нутром я чувствую, что случиться ужасное.
Он усмехается.
– Я ненавижу тебя, глупая, – его тон меняется. Кажется, так разговаривал со мной мой дедушка, когда его умиляла моя наивность. – С первого дня, Вася. Ненавижу то чувство, которое ты заставила меня ощущать. Ты даже не представляешь, как это больно. Как это злит. Ты такая же, как моя мать. Сначала вы привязываете к себе, смотрите любящими глазами, играетесь, а потом бросаете, как котенка, который из пушистого комочка превратился в лохматого паразита и перестал быть милым. Стал неинтересен.
На мои губы стекает горячая струйка крови, но я смахиваю ее, словно не замечаю.
– О чем ты говоришь? – меня душат слезы. – Ты нужен мне. Всегда был.
Он медленно качает головой. Желваки на его лице начинают гулять.
– Не нужен, – уверен он. – А вот Рэй…Он ведь носиться с тобой…
Голова окончательно идет кругом. Он несет полный бред, и я не могу догнать смену его настроения. К моей руке прилипли мокрые волосы, которые стали ржавого цвета. Я дрожу, и не могу подобрать нужных слов.
Молчать – было роковой ошибкой.
– Я прав, да? – вспыхивает он и ударяет головой о камни. Так сильно, что больше я не могу пошевелиться. Я проиграла.
Мне противно от того, что я чувствую его горячие руки на своем теле, но не могу пошевелиться. Все оборвалось. В глазах темнеет…
Сквозь полный мрак я слышу тихое журчание реки, этакая колыбельная, и с той минуты ненавижу этот звук. Ненавижу этот сырой воздух. Ненавижу ночь. И Ваню… его я ненавижу больше всего.
– Ты боишься? – тихо спросил Ваня и опустился на колени рядом со мной.
Нет. Нет. Нет. История не может повториться.
Я нащупала в кармане телефон и начала наугад нажимать на клавиши, в надежде, что дозвонюсь хоть кому-нибудь. Но Ваня заметил свет и, выдернув трубку из моей руки, выкинул его в сторону.
– Выпусти меня, – истошно пропищала я, даже не надеясь на такую милость.
Он был так близко, что я слышала его учащенное сердцебиение.
– Я выпущу тебя, Вася. Обещаю. Но ты должна выслушать меня, – я слышу его голос, но не решаюсь посмотреть на него. – Пожалуйста, дай мне эту возможность.
– Нам не о чем разговаривать! – не выдержала я, поддавшись истерике. – Боже, Ваня, что ты творишь?
Когда я назвала его имя, он перестал дышать.
– Я не смогу жить дальше, если ты не услышишь то, что я хочу тебе сказать.
Наконец, я взглянула на него. Слезы прекратились.
– Не сможешь жить дальше, да? – щурясь, я вытерла ладонью влажную щеку. – Мне плевать. Мне плевать на твою жизнь, потому что ты испоганил мою. Как же ты этого не поймешь? Чего ты добиваешься? Ты уже на свободе. Просто оставь меня в покое.
Он тяжело выдохнул.
– Я не могу.
– Что значит, не можешь? – дрожащим голосом спросила я. – Значит, пока я хожу по этой земле, ты не успокоишься?
Ваня слегка нахмурился.
– Почему ты решила, что я желаю тебе зла?
Я задохнулась от этого вопроса, а потом, почувствовав бурю негодования, взорвалась:
– А как я должна думать?! Как?!
В эту же секунду, он схватил меня за запястье, отчего руку пронзила дикая боль, и придавил к себе.
– Прости меня, слышишь.
Я брыкалась, царапалась, кашляла, глотая недостающий воздух, тщетно стараясь вырваться, но он был сильнее.
– Вася прости меня, пожалуйста, – задыхаясь, говорил он, уткнувшись носом в мою куртку. – Я так сожалею.
Я вдыхала его аромат, чувствовала его руки, дыхание и изнемогала от дурноты.
Говорят, что наступает тот день, когда ты находишь в себе силы отпустить то, что не можешь изменить. Так вот, это не тот день. Но я готова притвориться, что так оно и есть, ибо хочу остаться жить.
– Отпусти, и я выслушаю тебя, – из меня вырывались сдавленные хрипы.
Он замер, будто не поверил в происходящее, но разжал руки. Я моментально вжалась обратно в дверь, потому что мое тело не могло реагировать иначе.
– Спасибо, – поблагодарил он.
Закрыв глаза, я как следует, вдохнула, чтобы избавиться от приступа паники.
– Встань с пола, – он протянул мне руку, а я отвернула лицо. – Пойдем в комнату.
– Я никуда с тобой не пойду. Говори, что хотел. Здесь.
– Вася, тебе нельзя сидеть на холодном полу, – его заботы была сравнима с безумием. – Ты в положении, я не хочу, чтобы у тебя были проблемы.
Сердце проткнуло ржавой спицей, когда он произнес это.
– Нет никакого ребенка, Ваня, – слишком быстро призналась я, не подумав о возможных последствиях. – Я больше не беременна.
На и без того темное лицо упала тень. Мышцы шеи напряглись. Я буквально почувствовала холод, которым сверкнули его глаза.
– Что? – эхом отозвался его голос.
Ваня медленно приподнялся на ноги и, пошатнувшись, уперся рукой о стену.
– Значит, так ты решила?
Я уставилась на него. Мое сердце бешено колотилось, но я нашла в себе силы встать. Как бы омерзительно мне не было, это тоже его касалось.
– Я ничего не решала, Ваня. Я потеряла его.
– Потеряла?
Я поджала губы, которые снова начали дрожать и кивнула.
– Да, несколько дней назад. Так что, если этот разговор был связан с этим, то нам больше не о чем разговаривать.
Он прошелся по мне беглым взглядом, и мне показалось, что он теряет рассудок. И неважно, что именно это было – шок или разочарование – я боялась, что произойдет щелчок, который повлечет за собой необратимые последствия. Мне уже доводилось видеть Ваню, в котором жило несколько личностей. И они слишком быстро меняются, чтобы понять, какой именно стороной он к тебе повернется – темной или светлой?
– Кто это сделал? – прорычал он и его вопрос меня просто оглушил.
– О чем ты?
– Все не бывает просто так, – утверждал он. – Почему это произошло?
– Я не знаю, ясно? – всхлипнула я, напугавшись его переменой.
– Это он виноват, да?
– Да о ком ты говоришь?
Ваня метнулся ко мне, но оставил между нами пространство.
– Ты ведь поняла, – сквозь зубы процедил он. – Это Рэй?
Теперь меня накрыло еще больше. Ведь Рэй косвенно связан с тем, что я сейчас здесь нахожусь. Мозг был затуманен, и казалось, что это было очень давно. За минуты я забыла всех, кто окружал меня. Забыла, что несколько часов назад танцевала у зеркала и даже не подозревала, в какой ситуации окажусь.
Я знаю, все дело в радости, которую я вновь испытала. Ведь мой тернистый путь не пройден, а значит, за незаслуженное чувство я должна платить.
– Ты спятил? – еле слышно проговорила я. – Какой к черту Рэй?
Ваня долго смотрел на меня, и я только могла догадываться, о чем он думал.
Но уж точно, не о том, чтобы открыть эту чертову дверь.
Он сделал шаг вперед и навис надо мной.
– Ты с ним сейчас? – серьезно спросил он, словно уже знал ответ.
– Нет! Почему я вообще должна тебе отвечать? – моя голова кружилась и пульсировала от боли, но я выставила руки вперед, стараясь удерживать руки на расстоянии.
– Это он виноват. Он, – Ваня отошел от меня и, схватившись руками за голову, начал расхаживать по квартире. Это то, чего я так сильно боялась.
– Ты не понимаешь, что несешь! – крикнула я, но он меня будто не слышал.
– Это он, я знаю, – продолжал рассуждать вслух Ваня, пиная все, что попадалось ему под ноги. От страха, все мои внутренности скрутило в узел.
– Как так, Вася? Как?
– Что как? Я не помаю! – плакала я, чувствуя угрозу.
Ваня несколько раз ударил кулаком по стене – я поняла это по звуку, и тогда, начала украдкой изучать обстановку, дабы найти что-то годное для самообороны.
Черт, все, чем я могла в него кинуть, было крайне неподъемным.
– Вот сука, – выругался он, и я не поняла, кому именно это предназначалось.
А потом, все полетело к чертям. Стулья, стекла, какие-то горшки…
Он зверел. Но я не знала, как мне остановить его. Не знала, где взять силы, чтобы перебороть это сильное оцепенение. Но одно я знала точно, что только сама смогу себя защитить. Никто не поможет мне. И если Ваня привык надевать маски, то я надену свою.
Собрав волю всю волю в кулак, я подошла к нему и отвесила грубую пощечину, отчего руку обожгло.
– Успокойся! – выкрикнула я, не веря в собственное действие.
Ваня замер. На его грудь попадал лунный свет, и я прекрасно видела, как она ходит ходуном.
– Ты должна меня выслушать, – протяжно выдохнул он.
– Ты не в себе. Забыл, чем это закончилось в прошлый раз?
Он судорожно тряс головой, словно отгонял плохие мысли.
– Нет, послушай.
– Нет, послушай ты, Ваня. Ты отпустишь меня, сейчас же. Хватит этих проблем, – я задрала голову к верху, чтобы было проще сказать. – Отпусти меня и обещаю, я поговорю с тобой, когда ты будешь спокоен.
После этих слов, Ваня медленно поднял на меня глаза, в которых не осталось жизни.
– Это не просьба, Вася, – выпалил он, и вся моя смелость испарилась.
Резко схватив меня и повернув кругом, Ваня забросил меня на плечо и потащил на кухню.
– Убери свои руки! – закричала я, пытаясь вырваться и заколотив его по спине, но едва ли он это заметил. Живот сдавило, отчего я закашлялась.
– Остановись! – еле выдавила я.
Когда мы оказались в дверном проеме, я ухватилась за коробку, заставив его остановиться, но грубым рывком, он оторвал мои пальцы.
– Хорошая попытка, – усмехнулся он.
– Отпусти меня, козел! Только попробуй прикоснуться ко мне! Слышишь меня? Я убью тебя! – кричала я, пока не сорвала голос, но я теплила себя надеждой, что соседи вызовут кого нужно.
Резкое движение, и пролетев по воздуху, я опустилась на стул. Ваня крепко сжал мои плечи и заглянул мне в лицо.
– Ты будешь слушать, – уверил он, скрипя челюстью.
По позвоночнику пробежала дрожь. Я наивно предположила, что смогу с ним справиться. Что смогу обхитрить, но…
– Не заставляй меня удерживать тебя силой, – спокойно сказал он.
Задохнувшись от недоумения, я вытянула шею вперед.
– А что ты делаешь сейчас?!
– Я говорил про стул. Пусть все пройдет на добровольной волне, – бросил он и отошел к окну. Расставив руки по подоконнику, он прижался лбом к стеклу. Внезапное его спокойствие, вызывало еще больший ужас.
– Мне так много нужно тебе сказать, – его горячее дыхание касалось стекла и образовывало небольшие островки. – Так много, чего ты не знаешь…
Мне хотелось закрыть уши, но он должен был думать, что я слышу его. Я то и дело перебирала ногами, пряча их под табуретом.
– Это не я, понимаешь? – продолжал Ваня. – Не я, – он говорил искренне, будто его слова не были сравнимы с безумием.
На секунду, кухню озарил свет от проезжающих машин. И тогда я увидела устрашающую татуировку на его шеи, в виде оскалившегося волка. Эта морда смеялась надо мной.
Я с трудом сглотнула ком, застрявший в горле.
– О чем ты? – я пыталась заговорить его.
– О монстре внутри меня, – я пропустила мимо ушей этот бред.
Его глаза рассеянно бегали, словно он пытался уследить за каждой проезжающей машиной. Что-то едва уловимое промелькнуло в его чертах, усталость пробивалась сквозь агрессию и ненависть, за которыми он так отчаянно старался спрятаться, словно за маской. Перед его глазами как будто разыгралась какая-то сцена или воспоминание.
– Я ненавижу себя, за то, что сделал…
Следующая вспышка света из окна помогла мне оглядеться, и я увидела сверкнувший, железный чайник.
Вот он – мой шанс.
Игнорируя исповедь Дьявола, я метнулась к столу, схватила чайник и с размаху ударила им ему по затылку.
Ваня застыл, так же, как и мое сердце. Но через секунду свалился на пол. Он отключился.
Бросив железное орудие на пол, я побежала к двери и начала лихорадочно дергать замочные ручки. Все бес толку. Порывшись по шкафам, я искала долбанный ключ, но не нашла. Мне пришлось обыскать полуживого Ваню, но ублюдок все продумал. Открыв окно девятого этажа, я осознала, что никто меня не услышит, но все же попыталась. Тщетно. Проходившая компания людей, даже не подняла свои головы.
У меня совсем нет времени.
Тогда я начала тарабанить в дверь и кричать о помощи. Но никто не пришел спасать меня. Все как будто сговорились.
– Помогите! – на последнем издыхании простонала я и пнула дверь ногой. – Ну, хоть кто-нибудь…
В неверии я покачала головой и отступила.
Этого не может быть. Я сделала только хуже.
Выдохшаяся, я скатилась по стенке на пол и закрыла лицо руками.
Нет. Нет. Нет.
Но даже через полное отчаяние, ко мне пришло озарение.
Телефон! Он должен быть где-то здесь.
Я метнулась в комнату, на ощупь ища маленький телефон, как большой шанс на спасение. Я перевернула все что, могла, но в полном мраке, найти его было практически невозможно.
– Ну, где же ты? – шепотом взмолилась я. – Пожалуйста, найдись.
Мое метание по полу прервало странное ощущение, что я не одна в этой комнате. Неохотно подняв голову, я убедилась в самом страшном.
Он стоял в дверном проеме, приняв угрожающую позу.
– Его ищешь? – спокойно спросил Ваня, держа в руке мой мобильник.
***
Скрипы плачущей качели, заглушал девичий смех,
Мальчик дергает веревку, а она взлетает вверх.
Девочка глотает воздух, и пока она не знает,
Пройдут годы и качели, только ветер раскачает.
Глаза той горят от счастья, играет солнце с волосами,
Ее руки в красной краске, платье грязное местами.
И визжит она, хохочет, только мальчик тот встревожен,
Пройдут годы, он попросит: «Нарисуй меня хорошим».
