Текст книги "Нарисуй меня хорошим. Книга 2 (СИ)"
Автор книги: Kerry
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)
Вика с обидой отталкивает его и меняется в лице. В эту секунду, она ставит красный крест на Васе, даже не осознавая, что главную отметину уже поставили мы.
Проходит несколько минут, прежде чем я замечаю резкое телодвижение у барной стойки. Это Валера Широв, толкает Васю, решив, что имеет на это право.
Я чувствую, как сжимаются мои кулаки, но не подаю виду.
– Белый, глянь, – зову я друга. – Художницу обижают.
– Что? – подскакивает он, скинув с себя Вику. – Кто?
Разгневанный, он бежит на танцпол.
Почему-то, меня совершенно не удивляет его реакция. Я догоняю его, когда тот уже тащит Валеру к выходу, из носа которого уже капала кровь.
Мы заводим бедолагу за здание клуба, и он получает ещё несколько ударов в живот. Валера загибается и жалобно скулит. Мне совершенно его не жаль.
Ваня устало качает головой.
– Ну сколько раз тебе повторять, что беспределить в баре не нужно.
Валера лихорадочно машет руками.
– Белый, я просто бабу…на танец позвать хотел. Сучка дерзить начала.
Ваня не стесняется в жестах, и проходиться кулаком по безобразной физиономии.
– Если нужно, веди бабу к себе домой, а там хоть бей, хоть убивай, – рычит он.
И тут, я начинаю все понимать. Теория про слабость в шкатулке – доказана. Ване плевать на потасовки в баре, его душит чувство собственничества. Жадность. Он никому не позволит обижать Васю, кроме самого себя. Только вот он не понимал, что собственноручно роет себе яму…
Это было жестокое время. Мы оба не могли признать, что пытаемся прикрыть сильное чувство, самыми отвратительными поступками. Все было похоже на животный мир. Когда зажратый лев поймает антилопу, он наиграется ей вдоволь, и только потом придушит и медленно вгрызётся в горло. Все так оно и было. И я бесконечно рад, что вовремя смог остановиться.
Я не заметил, как бутылки виски не стало. А потом, почувствовал тошнотворное головокружение. Я приподнялся с дивана и осознал, что едва держусь на ногах.
– Тебя проводить? – поинтересовался Дэн, смотря на меня раскосым взглядом.
Мне стало совсем муторно.
– Сначала напаиваешься меня, потом предлагаешь проводить…ты что хочешь затащить меня в койку?
Дэн скривился в лице.
– Фу, какой же ублюдок.
Я игриво пнул его по коленке.
– Такой же, как ты. Так что, поднимай свою некрасивую задницу и помоги мне добраться до машины.
– Ты сядешь за руль?
– Нет, тупица. Я переночую в ней.
– Можно мне тоже? – с надеждой спросил он.
Я нахмурился.
– Ты определённо меня хочешь и это неудивительно, но… когда ты в педики заделался?
– Рейкин, хватит, – устало пробухтел Денис. – Не хочу ночевать с Кристиной. Так ты пустишь меня или нет?
Я выдержал небольшую паузу, сделав вид, что задумался. А потом схватил его за куртку и потащил за собой.
– Пойдем, Кристаносец. Постелю тебе в багажнике. И не смей любоваться мной, когда я усну.
– Замётано.
***
на креслах в салоне автомобиля было жутко неудобно, поэтому, несмотря на опьянение, спать совершенно не хотелось.
– Так что у вас с Васей? – спросил Дэн, который тоже ворочался и не мог уснуть.
Ну конечно, о чем мы ещё можем поговорить, кроме как не о Василисе?
Задрав руки за голову, я внимательно изучал обшивку салона.
– Ничего, – неохотно начал я. – Отпустил её на все четыре стороны. Больше, я не собираюсь помогать ей делать выбор.
– Не пожалеешь?
Я возмущённо фыркнул.
– С какой кстати? Я обалденный парень, который живет в мире, где миллион красивых девчонок желают заполучить меня на День Рождения в качестве подарка. Как думаешь, жалею я, что не проживу остаток дней, как фанатичный девственник?
Дэн усмехнулся и протяжно выдохнул.
– Но ведь дело не в красоте, ты ведь сам сказал, – он вернул мне мои слова и пожалел обо всём, что говорил ему ранее.
– К чему этот разговор? – он стал мне докучать.
Денис помолчал какое-то время, словно подбирая правильные слова, а потом выдавил:
– Потому что, я пожалел. Ты прав, я полный дибил, раз отказался от Аллы. Да, она странная, безумная, но её импульсивность была какой-то родной. Мне не хватает её криков и подгорелых котлет. Черт, даже рыжих волос на одежде не хватает. Так что, на твоём месте, я бы хорошо подумал. Стоит ли терять то, без чего мы не можем?
Меня пронзило зарядом тока.
– Черт, точно! – подорвался я и стал копаться в карманах.
Денис заметно удивился.
– Не думал, что ты так быстро со мной согласишься. Обычно, ты любишь поспорить.
– Я не согласен с тобой, дубина, – возразил я, ища нужный номер в контактах телефона. – Алла писала мне. Случилось что-то. Проклятье, я совсем забыл. Нашёл!
Я вылетел из машины, на свежий воздух. Дэн сделал так же. Время было позднее, так что в трубке слышались только протяжные гудки.
– Давай, Алка… возьми эту долбанную трубку…
– Алло, – отозвался истеричный голос. – Рэй, где же ты был? Почему не отвечал? Почему?
– Это Алла? – спросил Дэн, услышав знакомый голос, и я жестом приказал его заткнуться.
– Что случилось? – я почувствовал неладное. И поймал себя на мысли, что боюсь слушать её дальше..
– Вася… она в больнице. Я не знаю, как так произошло, – заикалась Алла. – Мне страшно, Ром. Я не знаю, что делать…не знаю…
Я едва держал себя в руках и почувствовал, как по позвоночнику скатилась капля пота.
– Так, успокойся и расскажи мне, что случилось, – проговорил я, не узнав собственный голос. – Как так произошло?
– Мы сидели у меня… она почувствовала себя плохо. Температура поднялась. В больницу ехать отказалась. Она выпила две таблетки парацетамола, но температура только росла… Это все из-за смс, но я не поняла, что там было… Она очень расстроилась…
Я старался не дышать, когда слушал всхлипы Аллы.
Я прекрасно понимал, о каком сообщении шла речь. Только бы дурак не понял. Скорее всего, ей сказали про решение сюда.
– Я сама вызвала скорую. Врачи сказали, что это подозрение на грипп. Ей сделали укол и госпитализировали. А потом… потом я оставила её всего лишь на час. Хотела взять вещи и средства гигиены…Но когда приехала…
Она разрыдалась.
– Что?! Что случилось, когда ты приехала?!
– Она уже была в реанимации или в родовом зале, я не помню. Её родители тоже приехали… Сказали, что внематочное кровотечение открылось. Говорили про какой-то антиимунный гепатит… Черт, это неважно… Все было, как в тумане. Я ни черта не помню.
Она замолчала, словно не решалась сказать что-то страшное. То, чего уже не изменить.
– Что с Васей, Алла? – спросил сквозь зубы. – Говори…
Девушка всхлипнула.
– Врач сказал, что теперь спасаем только маму…
Что-то внутри меня оборвалось. Я замер.
– Меня выгнали, Рэй. Я не знаю, что с ней. Не знаю, понимаешь?! Остаётся только ждать, когда позвонят её родители…
Я задрал голову к небу и закрыл глаза. Надо было брать себя в руки.
Сука, потому что я единственный, кто на это способен!
– Послушай, все будет хорошо, – серьёзно сказал я. – Будь на связи. Я что-нибудь придумаю. Если что-то будет известно, сразу звони.
– Хорошо…
Я отключился.
Казалось, что все это похмельный синдром. Глюк. И очень гадкий.
Я взялся за голову, ходил из стороны в сторону, дышал, как бык, а потом стал разносить собственное авто. Я рычал, потому что злился на себя. Чувство вины, за то, что я не оказался рядом, просто выворачивало меня наизнанку.
Какого хрена, Вася?! Почему с тобой всегда так?! Кто тебя проклял?! Только попробуй не выкарабкаться! Только попробуй… или я сам тебя убью! Из-под земли достану и как следует, надаю по заднице!
На костяшках образовалась кровь, а на кузове несколько вмятин.
– Эй, хватит! – Дэн обхватил меня руками в попытке успокоить и убрал от «Линкольна», но я продолжал брыкаться. – Брат, хватит! Это не поможет!
Я попытался успокоиться. Он был прав. Если я разнесу все вокруг, включая лицо Дэна – это не поможет.
– Сука! – взревел я, когда тот меня отпустил. – Какого хрена, я не ответил сразу? Какого черта, проигнорировал? Ведь я не смогу добраться до города в таком виде! Я убью кого-нибудь! Задавлю! Или врежусь! Что мне делать? Бежать?
– Я могу, – твёрдо заявил Дэн и серьезно посмотрел на меня. – Я могу сесть за руль. Я умею водить.
– Не гони, тебя поймают, – я протер вспотевшую шею рукой. – И прав тебе не видать.
– Ты думаешь, меня это волнует? – спросил он и я понял, что отказываться нельзя. Тем более, Дэн был меня трезвее.
Рэй, ты сегодня и так сильно обложатся. Лимит закончился.
Я кивнул ему, а тот нахмурился.
– И что ты встал, тупица? – возмутился он. – Лезь в машину. По дороге расскажешь, что произошло.
Глава№ 18. Вася
«Так много в вас величия,
Что не видать души.
Горды до неприличия,
до тошноты пусты.»
Я проснулась от жуткой боли в висках. И первое, что мне пришлось увидеть, это выкрашенные в бледно-зеленый цвет, больничные стены. На руке был заметен след от катетера в виде темного синяка, но даже на практически прозрачной коже, я не увидела собственных вен.
К сожалению, амнезии не случилось, я помнила, как попала сюда. Помнила, о чем говорили врачи, когда их трясла обезумевшая мать. Помнила Аллу, которая ревела так, будто меня провожали в последний путь. Все. И даже сообщение от мамы, которое перевернуло мой мир.
Они отпусти его. Они выпустили зверя на свободу, так просто? А как же закон? Где их человечность? Нет-нет, я не верю больше в людей. И в Бога я тоже больше не верю.
И даже наркоз, не помог мне не прочувствовать той боли, которая бушевала внутри меня. А теперь, во мне пустота. Одиночество. Инстинктивно положив руку на живот, я почувствовала лишь слабую пульсацию. Не трудно было догадаться, что произошло. Ребенка больше нет.
А самое страшное… самое страшное, что я не расстроена. Да, определенно точно, то чувство, которое я испытываю, никак не связано с огорчением. Скорее, это похоже на облегчение…
Черт, как же это ужасно звучит, но это правда. Дело в том, что я никогда полностью не осознавала, в каком положении нахожусь и вернуться в прежнее состояние, казалось чем-то…нормальным. Словно так и должно было произойти. Словно, я хотела, чтобы так произошло.
– Привет, – пропищала мама, лицо которой было бледное и измученное. – Как ты себя чувствуешь?
Мы давно не виделись, но не так давно, чтобы не узнать собственную мать. Она забыла об укладке, о косметике и стала выглядеть на лет так пять старше. Эти суды ее измотали. Даже представить не могу, какое это было потрясения для нее, когда судья зачитала свое решение. А еще я, со своими срывами.
Я отлепила язык от неба. Только сейчас я поняла, как сильно хочу пить.
– Все в порядке, мам, – прохрипела я, словно сломанное радио. – Все хорошо.
Её губы задрожали. Она начала плакать.
Это было слишком предсказуемо.
– Перестань, – остановила я, прикоснувшись к её холодной руке. – Я нормально себя чувствую, правда. Не надо слез, прощу.
Пара девушек в палате делали вид, что занята каждая своим делом, но украдкой поглядывали на нас. И это было не совсем здорово. Откровенно говоря, я вовсе не желала, чтобы посторонние люди были в курсе моей истории. Но, меня радовал тот факт, что я в обычной палате, с обычными пациентами, а не в реанимации. В реанимации одиноко. И страшно.
– Как так вышло, Вася? – всхлипывала мама. – Почему ты себя вообще не бережёшь? Я скоро с ума сойду с тобой. Уже сошла. Зачем мы позволили тебе переехать, скажи? У меня голова идёт кругом. Что ты с собой делаешь?
Каждое её слово отдавалось болью в голове, и я не знала, что именно ей ответить. По правде говоря, я вообще не хотела отвечать. Ни один из ответов ее бы не удовлетворил.
– Все случилось так, как должно было, – мой голос осип, поэтому получалось говорить только шепотом. – Это лишь жизненные обстоятельства.
Мама резко прекратила плакать и возмущённо посмотрела на меня.
– Ты действительно думаешь, что так оно должно было быть? Я не верю своим ушам. Это говорит моя дочь? Ты лгала мне, что наблюдалась. Ты просто пустила все на самотёк. И вот какие последствия. Ты могла умереть. Почему ты думаешь только о себе, Вася?
Ох, легко осуждать человека, когда ты не носишь в себе следствие жестокого преступления. Я понимала, что родители не испытывали тех чувств, которое должны испытывать будущие бабушка и дедушка, но они с большим трепетом относились к плоду, нежели я.
Я отвернула голову к окну, потому что не нашла сил смотреть ей в глаза.
– Я рада, что так случилось, ясно? И не тебе мне говорить, правильно это или нет. Это моя жизнь. И только мне решать, как она должна проходить. Я хорошо себя чувствую и мне…мне не стыдно.
Мама опешила. И, кажется, пошатнулась на стуле.
А что я могла ей сказать? Упасть в объятья и лгать, что я самая несчастная на свете? Но ведь это не так. Я уже устала плакать. Устала страдать. И, безусловно, мне хочется, чтобы меня перестали жалеть. Родители не понимают меня, по сей день, и какой смысл объясняться, если я все равно останусь не услышанной? Мне проще обидеть их, обозначив твердую позицию, чем слезно просить о понимании. «Иди вы все…» – вот, что мне хочется сказать каждому, кто будет делать из меня страдалицу, и будет оплакивать, словно я на последнем издыхании. Хватит.
– Я все принёс, что просили, – в палату вбежал заполошный Марк, держа в руках пакеты с продуктами. – Купил лекарства и фрукты. Только тапки не нашел.
Мои глаза полезли на лоб.
– А он тут зачем? – изнемогающе простонала я, запрокинув голову к потолку. – Вы издеваетесь?
Девушки в палате внимательно наблюдали за моими «родственниками» и для удобства, сели на одну кровать.
Занимайте места, цирк продолжается…
– Вася? – растерялся Марк. Видимо, я снова задела его чувства. – Почему ты так говоришь? Я прибежал сюда, как только смог. Работу бросил.
Святые небеса! Какие жертвы!
– Что сказал врач? – жестко спросила я маму, проигнорировав Марка. – Какие наказания он дал?
Она заметно растерялась.
– Что теперь, тебе нужен покой…
– Вот именно! – мой голос прорезался. – Покой! А вы заставляете меня нервничать! Зачем ты вечно таскаешь его за собой? Может, я чего-то не знаю? Не удивлюсь, если он уже занял мою комнату и носит папины халаты.
Мама проморгалась и посмотрела на девушек, а потом на Марка.
– Должно быть это последствия наркоза, – предположил Марк, и маме было проще в это поверить. – Так бывает. После таких манипуляций, люди часто бывают агрессивны.
Я закатила глаза и приложила руку ко лбу.
Пожалуйста, оставьте меня в покое.
Мне было сложно предположить, сколько времени мне придётся здесь торчать, но судя по моему состоянию – не больше недели. Никаких болевых ощущений, только слабость и головокружение. И дикая потребность в жидкости.
– Мне нужен ноутбук, – заявила я, осознав, что могу умереть не от потери крови, а от скуки. – Когда вы мне его привезете?
По выражению маминого лица, читалось полнейшее недоумение, будто вместо ее дочери, теперь появилась душевнобольная идиотка. Впрочем, скорее всего оно так и было. Крыша ехала однозначно.
– Знаешь, Василиса, – мама приподнялась со стула. – Мы все сильно переживали за тебя, а ты ведёшь себя так, словно тебе всего лишь аппендицит вырезали!
Я безразлично выставила губу.
– В принципе, не вижу разницы. Для меня, это одно и то же.
Мама охнула и прикрыла рот рукой.
Конечно же, я так не думала. Конечно, это все было похоже на фильм ужаса, но после того, что пришлось пережить, меня мало что пугает. И единственным кошмаром в этой ситуации, оставалось неправильное решение суда.
– Не переживайте, – подлиза бывший обнял маму за плечи. – Она это не всерьёз. У неё шок. И мы должны это понимать. Я дико огорчён, правда. Но представьте как ей?
Ага, конечно. Наглая ложь. Сомневаюсь, что Марк сильно расстроился, когда узнал об этом. Скорее всего, уже успел похвалить себя, что оставил чеки на детские покупки и теперь с удовольствием вернёт весь подаренный хлам в магазин.
Я была готова отправить себя в произвольную кому, но меня отвлекли громкие крики, которые доносились из больничного коридора.
– Где?! – возмущался мужской голос. – Где она?!
– Вам туда нельзя! – по всей видимости, его останавливали медсестры. И по приближению тяжелых шагов, я поняла, что кто-то вот-вот ворвётся именно в нашу палату. – Молодой человек, без халата нельзя!
Дверь распахнулась, в помещение влетел взбудораженный парень и, раскинув маму и Марка, припал к моей койке. Я вздрогнула от испуга. И от удивления. Теперь возле моей кровати собрались все, кому не лень. Медсестры, мама, Марк и…
– Ты кто ещё такой?! – возмутилась мама, удерживаясь за прикроватную тумбочку. Её буквально сбили с ног.
– Спокойно, женщина, – огрызнулся наглец, жестом попросив ее помолчать. – Я её муж.
– Муж?! – задохнулась мама, и Марк метнулся к ней, в страхе, что та сейчас упадёт в обморок.
В этот момент, все молекулы, на которые я была рассыпана, собрались в одно маленькое, но все же счастье.
– Рэй, – я подскочила к нему, но он придержал меня на месте.
– Тихо, тихо. Тебя ещё рановато показывать приемы, так что повисишь на моей шее после выписки, договорились?
Я улыбнулась сквозь намокшие глаза, и он ответил тем же.
– Рэй, я…я…
– Знаю, знаю, балда, – он крепко сжал мою руку. – Но накажу я тебя чуть позже.
Он был обеспокоен. Сильно. Я видела это. И как бы уверенно он себя не вёл, этот поганец переживал за меня. Вот эта таблетка, которая была мне так нужна. И пусть его внешний вид оставлял желать лучшего, я только сейчас поняла, насколько он красив. Это действительно было так. Оказывается, вечно кривляющийся Рэй, скрывает довольно правильные черты лица. Правда, резкий запах алкоголя не добавлял ему шарма.
– Что происходит, Вася? Кто это? – начал Марк, краснея в лице. Он не узнал Рэя, и это было плохо. Для него же самого.
Лучше бы ты не спрашивал.
– Эй, парень, ты кто такой? Покинь помещение. Ты в уличной одежде и пьян.
Заткнись, Марк. Заткнись.
Но, как и следовало ожидать, Рэй напрягся в плечах.
– Слушай, любопытный, я с радостью напомню тебе, кто я такой, но боюсь здесь и так достаточно калек, – он шагнул к Марку и тот отшатнулся. Марк узнал Рэя. Мне даже показалось, что он попытался прикрыться мамой. – Так что заткнись, а лучше свали отсюда.
– Рэй, – окликнула его, в надежде успокоить, но он не слышал.
Мама выставила руку вперёд.
– Молодой человек, почему вы угрожаете нам?
Рэй насмешливо скривился.
– Кто? Я? Вам не о чем беспокоиться, дамочка. Советую проводить вашего малыша в уборную и сменить ему подгузник. Он ужасно смердит.
Мама округлила глаза от такой наглости. Мне нужно было его остановить. Срочно.
– Рэй! – настойчиво позвала я.
– Да что такое? – он раздражительно задрал голову.
Я посмотрела на него серьезно и попыталась говорить максимально убедительно:
– Это моя мама.
– Кто?
– Мама. Моя.
– Мама? – разочарованно выдохнул он. – Твоя мама? То есть, она твоя мама, а ты её дочь?
Я закусила губу, справляясь со смехом, и коротко кивнула.
Наверное в этот момент, пациентки больницы пожалели, что в их руках нет стакана с поп-корном.
Рэй закрыл глаза и постучал пальцем по губам.
– Мама, мама, – бубнил он, а потом натянул вежливую улыбку и, повернувшись к ней, развёл руками. – А я-то думал, в кого Василиса такая красавица?
О, боже.
Брови мамы сошлись на переносице.
– Вообще-то, она похожа на папу, – грозно проговорила она.
– Уверен, ваш папа тоже обаяшка, – подмигнул он и после этой фразы девушки в палате захихикали. Рэй состроил фирменную улыбку, но вот только он не знал, что у мамы иммунитет на подобную мимику.
– Покиньте помещение или я вызову охрану, – пригрозила медсестра, которая ещё не успела отдышаться. Представляю, как он их вымотал.
– А ты вообще кто? – пренебрежительно кинул Рэй. – Напялила халат и решила, что можешь мне указывать? Тебя ждут полные утки, сестричка. Так что, не теряй время даром.
– Как ты смеешь оскорблять меня?
– Ох, ты даже представить не можешь, как это легко.
– Так все, – не выдержала она, – я зову охрану. Это просто невежество какое-то!
Нет. Нет. Нет.
– Стойте! – выкрикнула я, подскочив с подушки. – Не нужно охрану! Пожалуйста, дайте нам несколько минут и он уйдёт.
Я поймала вопросительный взгляд мамы и посмотрела на неё с мольбой.
– Пожалуйста, мама, – еле слышно проговорила я. – Пожалуйста.
Хоть раз, прислушайтесь ко мне.
Тут влез Марк:
– Мы никуда не уйдём. Я позвоню куда надо и…
Но, о боги, мама остановила его.
– Пойдём, Марк, – подтолкнула она его в спину. – Пусть поговорят.
Рэй заметно воодушевился.
– Отличное решение. А вы мне уже нравитесь, – он потряс пальцем перед лицом мамы, но та нагородила его суровым взглядом. – Я уверен, что мы подружимся.
Все вышли из палаты, и даже понимающие девчонки оставили нас одних.
Слава богу.
– Подай мне воды, – попросила его я, не зная с чего начать разговор. Последняя наша встреча была не самой радужной. Да и эта была сравнима с психоделикой.
Рэй схватил бутылку с чужой тумбочки, но вместо того, чтобы дать её мне, сделал несколько жадных глотков, а потом выкинул пустой пластик в урну.
– Рэй! – в голос возмутилась я.
– Что? Ты не одна, кого мучает сушняк, – безразлично заявил он, а потом резко набычился. – Тем более, ты охренеть, как профурсетилась! Тебя ждёт жесткая расправа, в курсе?! Так что начинай каяться, Художница!
– Я тоже по тебе скучала, – мягко посмеялась я и расслабленно упала на подушку.
Рэй приблизился и ткнул мне пальцем в лицо.
– Я-по-тебе-не-скучал, – звучало неубедительно. – Что ты вытворяешь, Вася? Я с трудом держу себя в руках, чтобы не задушить тебя!
Меня забавила его агрессия.
– Ты не сделаешь этого.
Он приподнял бровь.
– Уверена? – он повернулся к двери и проорал. – Сестра, я передумал! Зови охрану, я сейчас ей голову оторву!
Дверь распахнулась и высунулась перепуганная мама.
– Все в порядке, мам, – успокоила её я. – Это он так шутит.
– Да, мам. Это семейные разборки, – влез Рэй. Он всегда был невыносим, но меня удивляло то, что даже в присутствие мамы, он вёл себя, как обычно. И верно. Просто в отличие от нас, Рэй никогда не притворялся. Он такой, какой есть.
– Я здесь, Вася. Если что, сразу позови меня.
Мы снова остались наедине.
– Интересно, а что твоя мама подразумевает под этим «если что»? – хитро улыбнулся Рэй.
Я пожала плечами.
– Не знаю. Может быть переживает, что ты выкинешь меня в окно? Или задушишь подушкой?
– А это идея. Только первый вариант мне нравиться куда больше.
Я протянула ему руку. Рэй взял её, и устало опустился на стул рядом с койкой.
– Ты просто невообразимая неудачница, – спокойно сказал он, словно сочувствуя мне. – Ты – ходячая проблема, Вася.
– Я знаю.
– Твою мать, мне даже сидеть с тобой опасно!
– Не кричи, – попросила я. – А то сейчас снова придет…моя мать.
Его взгляд смягчился. Он прошелся по мне глазами и остановился на животе.
– Я так понял… «сырника» больше нет?
Грудь сжало тисками. Я молчаливо покивала головой. Рэй опустил глаза и о чем-то задумался. Так продолжалось несколько минут, но мне так была даже проще. Я была рада просто помолчать, и не искать оправданий, почему так случилось.
Рэй протяжно выдохнул.
– Черт, Вася, я так перес…в общем, испугался, – с грустью сказал он.
Его признание согрело мое сердце.
– А я думала, ты ничего не боишься.
Рэй оставил это без ответа, лишь приложил мою руку к губам и закрыл глаза.
Наверное, когда ты теряешь кого-то близкого, по-настоящему, навсегда, то понимаешь, как легко можно обжечься. Рэй осознал это очень давно, в детстве, когда потерял свою мать. А вот я, поняла это совсем недавно…
– Мне очень жаль, – сказала я, осознавая, что слишком часто повторяю это, но ни в коем случае не хотела, чтобы они страдали из-за меня. Других слов у меня не нашлось.
Он выдержал паузу и глубоко вздохнул.
– Заткнись, дура. Иначе я буду чувствовать себя виноватым.
– Ты больше не злишься на меня?
Его черные глаза вспыхнули.
– Ты издеваешься? Я злюсь на тебя еще больше. Да, я понимаю, в нашей жизни порой происходит все не так, как бы нам хотелось. Иногда шандарахнет так, что глаза на лоб лезут. Но черт, ведь нельзя пускать все на самотек. Нужно бороться. Я не понимаю эти ваше женские штучки, но даже я знаю, что когда ты пузатая, нужно быть аккуратной. Ведь тебя могло сейчас не быть…
Какая-то тяжесть спала с души, когда я поняла, что он не ненавидит меня. Рэй говорил так искренне, по-настоящему, с заботой, совсем как в детстве, в самые откровенные минуты.
– Вася, – в палату зашла мама, – я не хочу ничего слышать. Просто попроси своего друга уйти. Он и так немало хлопот нам создал. Люди в бешенстве. Пожалуйста. Я не хочу проблем.
Наши глаза с Рэем встретились и он понимающе подмигнул.
– Все, мам, ухожу, – он направился к выходу и, остановившись рядом с ней, положил руку на сердце. – Простите и сильно не серчайте. Я не всегда такой… такой…эффектный.
Когда Рэй скрылся за дверью, упершись руками в бока, мама подошла ко мне и на строгом лице изогнулась бровь. Но даже сейчас, меня это повеселило.
– Ой, только не спрашивай меня ни о чем, хорошо? – попросила я и накрылась с головой простыней.
Да уж, я определенно рехнулась.
