Текст книги "Жизнь взаймы (СИ)"

Автор книги: K.E.N.A

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)

– Хреновые психологи сейчас нарасхват. Когда выйдешь наконец на пенсию, открой свою практику.

– Непременно.

– Будешь рассказывать богатеньким идиотам на кожаном диване, что у них есть выбор и все в их руках.

– Не помню, чтобы говорил что-то подобное. Но могу сказать, если тебе станет легче.

– Легче не станет. Но я растаю, и у тебя появится шанс затащить меня в постель.

Эту пикировку было так же легко удерживать под контролем, как несущийся на полной скорости товарняк.

– Жаль, что я раньше не знал, как это легко.

Остатки приятного опьянения улетучились как по волшебству.

– Господи, Малдер. Неужели мы докатимся до такой пошлости, как пощечины и примирительный секс? – беззлобно спросила она.

– Я люблю тебя, Скалли, но секс – последнее, о чем я готов сейчас думать.

Его голос – непривычно тихий, полный тоски – заставил ее взглянуть ему в глаза. Она ожидала увидеть обиду и гнев, но увидела нечто иное – отчаяние и мольбу. Почему-то именно сейчас она смогла посмотреть на происходящее с некоторой долей отстраненности. «Неужели это правда мы? Малдер и я? – подивилась она про себя. – Неужели мы в самом деле говорим друг другу эти жуткие слова, словно вырванные из уст каких-то незнакомых, чужих друг другу людей?» Скалли вдруг почувствовала себя героиней фильма, на который по ошибке наложили неправильную звуковую дорожку. Бессмысленно цепляться за расхожие и словно живущие своей собственной жизнью колкие фразы. Чтобы вновь обрести взаимопонимание, нужно читать по губам и взглядам. Читать между строк.

Только не этой ночью. Сейчас надо ставить точку, пока еще не слишком поздно. Но прежде – преодолеть себя и сделать первый шаг к примирению.

Вот только Скалли не испытывала ни малейшей уверенности в том, что сможет выразить свои мысли с помощью слов. Поэтому сочла, что за «первый шаг» вполне сойдет и улыбка.

– В таком случае спокойной ночи, Малдер.

Он, как ни странно, улыбнулся в ответ.

– Спокойной ночи, Скалли.

Она поспешно закрыла за собой дверь и привалилась к стене.

Ей казалось, что ее только что вынесло волной на необитаемый остров. Где-то на другом конце света. Нет, даже на другой планете. И теперь, очутившись здесь, она не только не знает, что делать дальше, но к тому же понимает, что лишилась простейших навыков, которые теперь придется осваивать заново, с нуля, через боль, – ходить, говорить, дышать. Но в этой полнейшей неизведанности было что-то новое, освобождающее. Как будто судьба дала ей возможность начать с чистого листа и на сей раз сделать все правильно.

Паника и беспомощность постепенно отступали. А взамен где-то глубоко внутри нее зарождалось нечто теплое, светлое, нежное и полное обещания.

Надежда.

========== Глава 7 ==========

Промозглый осенний день. Моросит дождь, под ногами чавкают подгнившие бурые листья. Она с трудом продирается через эту трясину и пару раз, потеряв равновесие, чуть было не падает. Добраться до конечного пункта, почти не запачкав длинное, отяжелевшее из-за дождя пальто, удается лишь чудом.

Впереди – до боли знакомая картина – оцепленный желтой лентой квадрат в пару десятков метров. По периметру бродят несколько офицеров, а чуть поодаль небольшой группкой собрались чины повыше. Один из детективов раз за разом тщетно пытается закурить, но пламя зажигалки никак не может справиться с отсыревшей сигаретой. Две патрульных машины с включенными мигалками стоят неподалеку. Одному Богу известно, как им удалось проехать в эту чащобу.

В самом центре оцепленной территории полицейской лентой огорожен еще один участок – маленькая могилка глубиной не меньше трех метров. Вокруг копошится группа криминалистов, облаченных в специальные костюмы и маски. Рядом, повернувшись к ним спиной, стоит Малдер. Дождь с каждой минутой расходится все больше, и капли воды падают на взъерошенные волосы, ручейками стекают по лицу, шее, пропитывают и без того мокрое пальто. Но Малдер настолько погружен в себя, что не замечает этого. Кажется, он не слышит и не видит ничего вокруг.

У нее вдруг перехватывает дыхание и начинает сосать под ложечкой. Ощущение чего-то страшного и неотвратимого захватывает ее целиком. Леденеют руки, покалывает в сердце.

Она подходит к Малдеру и мягко, осторожно, словно боясь испугать, кладет ладонь ему на плечо. Он медленно оборачивается. На его лице слезы. Почему-то ей сразу удается отличить их от бегущих по щекам струй дождя.

– Скалли, это она.

Ужас и паника становятся все отчетливее. Ей хочется, чтобы он рассказал ей все и сразу, а не продлевал агонию этой пытки, но недостает решимости торопить его.

– Это она, Скалли. У нее сломаны обе руки.

– Что?

О чем он? Ощущение дежавю накрывает ее, как будто она точно знает, но не может заранее вспомнить, каким будет каждое его следующее слово.

– Это Саманта.

Ей с трудом удается спокойно дышать.

– Погляди сама. – Не сводя с нее немигающего пристального взгляда, он медленно поднимает левую руку и странным, театральным жестом указывает на яму.

Слегка пошатываясь, она подходит к могиле и, сделав паузу, чтобы собраться с духом, смотрит вниз.

Там лежит девочка – живая девочка неопределенного возраста. Улыбаясь во весь рот, она смотрит на нее пустым, бессмысленным взглядом. Руки ребенка вытянуты вдоль тела; искривленные, переломанные в запястьях кисти вывернуты под неестественно жутким углом.

Но вовсе не это повергает ее в полный ужас.

Она внимательней всматривается в лицо ребенка.

– Малдер!

Тишина.

Она оглядывается по сторонам, но его нигде нет. Ни Малдера, ни полицейских, ни криминалистов. Ни желтой ленты, ни патрульных машин. Только дождь, темный лес и глубокая могила.

Она старше, ее лицо похудело, а волосы стали темнее и отдают в рыжину.

Но это она.

Эмили.

Паника стремительно захлестывает ее, накрывает с головой. Ей хочется кричать, но слезы душат ее, и из груди вырывается только хриплый стон. Дождь льет все сильнее, и размокшая земля на краю могилы вдруг начинает осыпаться, уходить из-под ног. Скользкая листва довершает начатое: она оступается, теряет равновесие и обреченно понимает, что вот-вот упадет. Рухнет туда, вниз, в раскрытую могилу, и останется наедине с этим кошмаром навсегда, без надежды выбраться обратно. Потому что – это осознание приходит внезапно – там, на дне этой могилы, лежит не Эмили, и не Саманта, и не Лорен, а демон – чистое, абсолютное воплощение Зла. Она не знает, откуда взялась эта уверенность, но не испытывает ни малейших сомнений в том, что должна любой ценой удержаться здесь, наверху. В последнюю секунду она цепляется руками на кромку земли, и падения все же удается избежать. Но дождь, превратившийся к этому моменту в потоп воистину библейских масштабов, увлекает туда, вниз, целые потоки грязи напополам с полусгнившими ветками, прошлогодней травой и ворохом истлевших листьев, все больше размывая землю и уничтожая и без того ненадежную опору. Влажная земля крошится под пальцами, и она понимает, что это конец.

Но в самую последнюю секунду чья-то теплая и сильная рука хватает ее за запястье и одним рывком вытягивает наверх.

– Все будет хорошо. Не бойся, Скалли.

Она слышит тихий, слегка охрипший, обволакивающий спокойствием голос Малдера, и бушующая вокруг них буря внезапно стихает.

Она утыкается лицом ему в грудь и наконец дает волю слезам.

***

– Он здесь.

Детектив Пьюзи поспешно сорвался с места, указывая агентам в сторону уже знакомой им комнаты для допросов.

По тому, как притих Малдер, Скалли догадалась, что он испытывал то же непривычное для них волнение, что и она сама. После весьма странного разговора с Шейлой Беннетт они оба не знали, чего ожидать от ее супруга. Агрессивного отпора? Равнодушия и апатии? Слез? Станет ли он тоже просить их уехать и оставить их семью в покое? Или будет юлить до последнего, но в конце концов даст признание, подтверждающее ее вчерашнее предположение?

Уайатт Беннетт являл собой полную противоположность человеку, который находился в этой комнате накануне. Высокий статный мужчина с благородной сединой в волосах и правильными чертами лица. Из тех, кого принято сравнивать с хорошим вином и кто с годами становится только краше. Скалли не знала историю их брака, но готова была побиться об заклад, что Уайатт и Шейла прошли образцовый путь от короля и королевы выпускного школьного бала до идеальной американской семьи.

Он сидел на своем месте совершенно спокойно, словно происходящее было чем-то само собой разумеющимся. Его взгляд оставался отрешенным, чуть рассеянным, а в глазах была пустота, которая, кажется, поселилась там давным-давно. Как будто перед ними была лишь оболочка некогда жившего человека. «Он умер в тот день, когда пропала Лори», – вспомнила Скалли слова Шейлы и сейчас, глядя на Уайатта Беннетта, понимала, что та нисколько не преувеличивала.

«Лори у него была любимицей, он в ней души не чаял». Настолько, что перешел грань дозволенного? Или всему виной могла стать какая-то трагическая случайность? «Ненависть никогда не порождала столько преступлений, сколько любовь». Скалли не помнила, кому принадлежала эта цитата. Вполне вероятно, что никому. Возможно, это всего лишь мудрость, передающаяся от одного поколения защитников порядка другому. Но, так или иначе, годы службы неоднократно убеждали ее, что эта фраза абсолютно верна.

А что, если она сейчас исходит из неверных предпосылок? Что, если найденное тело вообще не имеет никакого отношения к Лорен Беннетт, и они раскручивают историю не с того конца?

Отвлекшись от гложущих ее сомнений, Скалли с удовлетворением отметила, что к ней – даже без успокоительных – кажется, возвращается способность к некому подобию аналитического мышления. Ободренная этим открытием, Скалли уверенно заняла место напротив Уайатта Беннетта.

Говоря начистоту, она не знала, с чем связано ее воодушевление. Вчерашний разговор с Малдером трудно было назвать приятным. Не говоря уж о том, что клубок ее личных проблем даже не начинал разматываться. И едва ли когда-нибудь начнет. Пока все шло к тому, что, устав от внутренних метаний, она попросту закинет его в метафорический «ящик», набитый еще десятком точно таких же.

«Он сказал, что любит тебя».

«И что с того?»

«С тем же успехом он мог сообщить, что Земля круглая. Можно подумать, ты этого не знала».

В ФБР выживало два типа женщин – феминистки и те, кто были их полной противоположностью. Первые прокладывали себе путь умом и упрямством, а вторые – как умели. Если и не по зову сердца, то в силу необходимости Скалли давным-давно привыкла отождествлять себя с первой группой. И с некоторых пор приучилась скептически смотреть на расхожие гендерные штампы. «Неужели, – возмутилась она про себя, – это старое как мир утверждение, будто женщины любят ушами, – чистая правда? Или сила этих слов вовсе не в их смысле, а в том, что их произнесли вслух? Скажи я ему то же самое, произвело бы это такой же эффект?»

«Ты и сказала. Но так, что эффект получился совсем другим».

Эта мысль, словно ушат холодной воды, разом привела Скалли в чувство. И, прежде чем депрессия – ее незваный и назойливый спутник – услужливо вернула бы ее с небес на землю, она усилием воли заставила себя сосредоточиться на допросе.

Беннетт задумчиво перевел взгляд с агентов на детектива Пьюзи и обратно.

– Фрэнк сказал, что вы что-то раскопали? – Его голос был пустым, гулким, безэмоциональным – таким же, как его взгляд. – Вы знаете, кто это сделал?

– Сделал что, Уайатт? – спросил Малдер. По его тону, лишенному всякой мягкости, даже видимой, Скалли поняла, что напарник не намерен упустить из виду ни единой ниточки и не даст Беннетту спуску.

– Кто сделал это с Лорен, – отчеканил тот.

– Видите ли, мистер Беннетт, – заговорила Скалли, – мы не знаем, как ответить на ваш вопрос. Ведь вы запрещаете нам провести ДНК-анализ, и мы понятия не имеем, где на самом деле ваша дочь.

– Моя дочь дома. – В его голосе появились резкие, жесткие нотки, и эти слова оказали на всех присутствующих такой же эффект, как если бы он рявкнул и стукнул кулаком по столу. «Малдеру придется непросто, – усмехнулась про себя Скалли. – Нашла коса на камень».

– Вы уверены? – холодно спросил Малдер.

– Фрэнк, какого черта? – Беннетт, намеренно игнорируя агентов, посмотрел на Пьюзи, которому сегодня по негласному соглашению выпало играть роль «хорошего полицейского».

Детектив бросил на агентов взгляд, который те верно расценили как совет временно сдать назад и предоставить слово ему.

– Мы действительно кое-что обнаружили, Уайатт. Но проблема в том, что эта информация касается тебя. – Детектив вздохнул и будто бы с неохотой продолжил: – Нам известно, что в день исчезновения Лори тебя не было на рабочем месте.

Беннетт побагровел.

– Чем вы занимаетесь вместо того, чтобы искать человека, который измывался над моей дочерью?

Пьюзи поднял руки, словно желая показать, что вынужден действовать вопреки своей собственной воле.

– Просто скажи нам, где ты был, и мы покончим с этим.

Беннетт какое-то время молчал, глядя в одну точку и постукивая пальцем по столу.

– Как вы узнали?

– Мистер Беннетт, – со вздохом прервал его Малдер, – просто скажите наконец, где вы были.

Беннетт стиснул челюсти так, что на скулах заходили желваки, и посмотрел Малдеру прямо в лицо.

– Я был с женщиной.

В комнате воцарилось молчание.

«Правда это или ложь, – скучающе подумал Малдер, – но в любом случае… Какая пошлая банальность».

Тишину прервал звук открывающейся двери, и в проеме показался жующий свой неизменный пончик офицер Рид.

– Агент Скалли, вам звонят.

Она кивнула и, обернувшись, чтобы напоследок взглянуть на Беннетта, вышла из кабинета.

После ухода Скалли, оставшись в мужской компании, он заметно расслабился.

– У нас с Шейлой были… проблемы. У меня случился роман на стороне. Он продолжался недолго и ничего не значил. В день, когда исчезла Лори, я назначил той женщине встречу, чтобы порвать с ней.

Лицо Малдера оставалось каменным, а детектив сочувственно кивнул.

– Ее имя, Уайатт?

– Это не имеет значения. – Он помотал головой.

– Мы должны все проверить. – Пьюзи подошел к Беннетту и положил руку ему на плечо. – Если твое алиби подтвердится, то обещаю: от меня Шейла ничего не узнает.

– Тогда не трать даром время. Можешь арестовать меня прямо сейчас. Можешь рассказать Шейле. Можешь снять с меня штаны и выпороть на центральной площади. Мне все равно. – Беннетт горько усмехнулся. – Она не сможет ничего подтвердить: ее не стало год назад. И я не стану называть имя. Ее семье ни к чему об этом знать.

Пьюзи и Малдер переглянулись.

– Вы можете спросить того, кто вам об этом рассказал. – Беннетт равнодушно пожал плечами. – Ему все известно. Не понимаю только, почему он не сдал и ее заодно.

– О ком вы говорите? – с неподдельным интересом поинтересовался Малдер.

– О Лукасе, разумеется. Не делайте из меня идиота.

– Постой, Уайатт. – Пьюзи поднял руку. – Он знал о твоем романе?

– Конечно, он знал. – Беннетт презрительно фыркнул. – От этой допытливой скотины ничего не утаишь.

Дверь со скрипом распахнулась, и в комнату заглянула Скалли.

– Малдер? На минутку.

По встревоженному выражению ее лица он понял, что дело срочное.

Кивнув детективу, Малдер торопливо вышел в коридор. Увидев напарника, Скалли шагнула ближе, оказавшись вплотную к нему – так, чтобы можно было говорить как можно тише.

– Мне перезвонили из Бюро, – громким шепотом начала она, обеспокоенно глядя Малдеру в глаза, как делала всегда, когда у нее были важные известия. – Ни в одной медицинской базе не фигурирует никакой Лукас Хэмптон. Человек с таким именем никогда не учился ни в одной медицинской школе и не работал ни в одной больнице на территории США. За исключением больницы Лост-Лейк в Орегоне. Можно подумать, этот тип просто материализовался из воздуха. – Скалли пристально вглядывалась в лицо Малдера, словно надеясь найти там отгадку, но он казался сбитым с толку не меньше, чем она. – Кто он, черт побери, такой?

– Возможно, мы этого уже не узнаем, – послышался у нее из-за спины скорбный голос. Вздрогнув от неожиданности, агенты обернулись. Перед ними переминался с ноги на ногу офицер Рид и неловко мял в руках какую-то записку. На лице полицейского застыло печальное выражение.

– Да говорите уже, офицер, – не выдержал Малдер. – Никто вас не казнит за дурные вести.

Рид трагически вздохнул, скомкал бумажку и одним броском отправил ее в мусорную корзину.

– Лукаса Хэмптона нашли мертвым сегодня утром.

========== Глава 8 ==========

– Кто обнаружил тело?

Малдер зябко поежился. Ледяной ветер просачивался под полы пальто, за шиворот и даже в рукава, а сверху, как будто этого было мало, накрапывал холодный дождь. На первый взгляд не настолько сильный, чтобы укрываться от него под зонтом, но достаточно докучливый, чтобы дать понять, как чувствовали себя жертвы китайской пытки водой.

«Чертов дресс-код». Будь его воля, Малдер бы с радостью напялил на себя шерстяной свитер и бомбер с меховой оторочкой. А-ля пилот Второй мировой или старшеклассник-переросток из конца восьмидесятых. Ну и плевать. Зато бы наконец согрелся.

– Соседка. Увидела, что Хэмптон оставил входную дверь открытой. По ее словам, он никогда так не поступал. Все и всегда запирал на замок, хотя тут спокойный, благополучный район. – Детектив Пьюзи с жалостью окинул взглядом трясущуюся от холода Скалли и сочувственно посмотрел на посиневшие губы ее напарника.

– Боялся чего-то? – предположила Скалли и убрала руки в карманы.

– Эта дрянь теперь надолго, – задумчиво сказал детектив. Его спутники изумленно заморгали. – Я про погоду, – пояснил Пьюзи и указал пальцем вверх – на низко нависшие над городом черные тучи. – Гора не дает им уйти. Будем мокнуть, пока ветер не поднимется и не разгонит эту мерзость.

Они подошли к оцепленному полицейской лентой дому, и агенты, не сговариваясь, разошлись: Скалли поспешила внутрь, а Малдер остался снаружи. Детектив сделал несколько шагов сначала в одну сторону, потом в другую, но в итоге предпочел вернуться к Малдеру. Его немного смутила стремительность Скалли: человек, исчезающий так быстро, вряд ли нуждается в компании.

– Она торопится взглянуть на тело, пока его не увезли, – объяснил Малдер. – А я хочу немного осмотреться.

– Раз так, то я пока порасспрошу соседей, – предложил Пьюзи, которого явно впечатлила привычная слаженность их действий.

Малдер рассеянно кивнул и, на время позабыв о только что досаждавшем ему пронизывающем холоде, задумчиво пнул ногой ворох заметенных ветром на крыльцо сырых кленовых листьев.

***

– Следов взлома нет. Он сам пустил убийцу в дом. – Малдер осторожно присел на краешек дивана и, ощутив, как по телу начинает растекаться приятное тепло, вздохнул – удовлетворенно и, по-видимому, чересчур явно. Его пристыдил суровый взгляд Скалли, склонившейся над лежащим в луже крови трупом человека, которого они знали под именем Лукаса Хэмптона.

– Два удара ножом в область сердца. Я бы сказала, два довольно уверенных удара. Возьму на себя смелость сразу предположить, что подозреваемый – мужчина среднего роста и крепкого телосложения. Убийство произошло около пяти часов назад, ночью. – Она поднялась с колен и стянула с рук резиновые перчатки. – Невооруженным глазом не вижу в ранениях ничего примечательного, но могу провести вскрытие сама, если считаешь нужным.

– Тебе решать, Скалли.

Каждый мускул в ее теле напрягся, когда она услышала этот резкий ответ, – как у охотящегося хищника перед решающим броском. Ее первым побуждением было пойти по проторенной дорожке – огрызнуться или молча хлопнуть дверью. Но какие-то новые, необычные нотки в голосе Малдера остановили ее. Скалли вовремя поняла: он демонстрирует ей свое доверие – в качестве извинения за брошенные сгоряча слова.

«Совершенно справедливые слова. Седативные, антидепрессанты, хроническая бессонница и две единицы табельного оружия – плохой коктейль. Очень, очень плохой».

Ее рука сама собой нащупала забытую в кармане пальто упаковку таблеток, и Скалли изо всех сил сжала ее, словно надеясь, что их спасительная сила каким-то магическим образом передастся ей просто от того, что они находятся у нее под рукой.

– Все отпечатки, обнаруженные в доме, принадлежат жертве, – продолжила рассказывать она. – Убийца либо орудовал в перчатках, либо хорошо убрал за собой. – Скалли пожала плечами, показывая, что не удивлена. – Меня куда больше интересует содержимое его шкафов и письменного стола. Должен же здесь быть хоть один документ с его настоящим именем.

– Здесь нет ровным счетом ни черта, Скалли, – уверенно произнес Малдер.

– Откуда ты знаешь?

– Я был наверху. Пусто. Как будто это не дом, а номер в мотеле. В Долине смерти в конце июля обстановка и то будет поживее.

– Когда ты успел там все осмотреть? – искренне изумилась Скалли.

– А ты до сих пор думала, что я щелкаю дела как орешки исключительно благодаря своей великолепной интуиции? – Он широко улыбнулся. – Просто ты всегда очень долго болтаешь с криминалистами.

– Ревнуешь, Малдер? – не сдержавшись, поддразнила она.

– Еще бы. Они так обворожительны в своих белых комбинезончиках и шапочках…

Не замеченный им криминалист, прилежно трудившийся в дальнем углу комнаты, многозначительно откашлялся и бросил в их сторону недовольный взгляд. Малдер, повернувшись к напарнице, сделал большие глаза и, прошептав одними губами: «упс!», улыбнулся.

– К слову о долгих разговорах. – Он встал и, засунув руки в карманы, принялся бродить по комнате. – Пьюзи отправился к соседке. Посмотрим, что он сможет выяснить, если она, конечно, не запоит его чаем до смерти. – Малдер прошелся пальцем по грязной каминной полке.

– Она только что обнаружила труп. Думаю, ей не до чая. – Скалли взяла пример с напарника и тоже двинулась по периметру гостиной. Как знать, может, хотя бы здесь обнаружится что-то, достойное внимания? Хоть какая-то зацепка?

– Шла мимо соседского дома, увидела открытую дверь и сразу ринулась внутрь? – Малдер обернулся к напарнице. – Такие всегда рады поболтать, и так легко от них не отделаешься.

– Просто у некоторых людей, Малдер… – Скалли увидела на нижней полке кофейного столика запылившуюся стопку журналов и, наугад вытащив один – истертый номер «Медицинского вестника США», невнимательно пролистала его. – …С соседями складываются хорошие отношения. Доверительные. Представь себе, они даже могут знать друг друга. По именам.

– Забавно, что ты об этом упомянула, Скалли. – Малдер подошел к ней сзади вплотную и заглянул через плечо. – Ведь чего-чего, а своего имени Лукас Хэмптон не стеснялся.

Скалли, вдруг потеряв интерес к этой дружеской пикировке, нахмурилась.

– Интересно, зачем ему понадобился выпуск «Вестника» от 89 года?

Ее размышления прервал знакомый голос.

– Агенты?

Обернувшись, они увидели в дверях Пьюзи, устало вытиравшего пот со лба. Бедняга выглядел так, словно только что чудом выбрался живым с поля боя.

– Спасались бегством, детектив? – с улыбкой спросил Малдер.

– Поверьте, если бы миссис Дженкинс была здесь накануне, то мы бы узнали не только имя убийцы Хэмптона, но и номер его машины, соцстрахования, а заодно домашний адрес и телефон его мамаши. Думаю, она даже справилась бы с арестом без нашей помощи. Но, увы, эта достойная леди навещала внуков и вернулась только сегодня утром. – Пьюзи перевел дух и огляделся по сторонам. – Соседи напротив ничего не видели. Говорят, что незнакомых машин здесь не заметили. Только одно занятное наблюдение – по их словам, вчера вечером на заднем дворе Хэмптона кто-то жег мусор.

– Кто-то? – переспросила Скалли.

– Дым шел им в окна, и они хотели попросить Хэмптона прекратить, но им никто не открыл. Из чего я заключаю, что теоретически это мог быть не Хэмптон, а его таинственный гость.

Малдер и Скалли переглянулись и, не говоря ни слова, направились к задней двери.

– Эй, куда вы?

«То смотрят друг на друга как заклятые враги, то убегают вдвоем, а я ни дать ни взять пятое колесо в телеге, – устало подумал Фрэнк Пьюзи и поплелся вслед за агентами. – Нет, все-таки я уже стар… Слишком стар для этого дерьма».

***

Детектив догнал своих коллег уже на заднем дворе. Скалли, обхватив себя руками, внимательно наблюдала за напарником, которому – как обладателю куда более внушительного роста – выпало копаться в бочке для сжигания мусора.

– Ничего здесь нет, – послышался откуда-то из глубины бочки его голос, отдававшийся от стенок гулким эхо. – Ничего, кроме золы.

Малдер вынырнул наружу и, сдув со лба прядь волос, раздосадованно сдернул с рук одноразовые перчатки.

– Здесь действительно спалили какие-то бумаги, но ничего не уцелело.

Скалли огорченно вздохнула.

– Попросим экспертов посмотреть повнимательнее. А пока надо выяснить, есть ли у Уайатта Беннетта алиби. – Она бросила взгляд на Пьюзи, понимая, что самая неприятная часть работы достанется именно ему. – И выписать ордер на арест, если его нет.

Детектив расстроенно кивнул и, отойдя в сторону, принялся меланхолично нарезать круги по неухоженной лужайке.

– Что-то здесь не так. Слишком гладко, – задумчиво произнес Малдер.

– У него есть мотив, – заметила Скалли. – Хэмптон – единственный, кто знал, что в день исчезновения Лорен ее отец отсутствовал на рабочем месте. И кто рассказал об этом полиции, о чем Беннетту было прекрасно известно.

– Будь он хладнокровным убийцей, то избавился бы от Хэмптона давным-давно. Если же он зарезал его из мести – за то, что тот пошел в полицию, – то для такого убийства почерк довольно странный. Два точных удара в сердце, ни следов борьбы, ни отпечатков – ничего. Слишком расчетливо. Особенно для человека, уверенного в том, что все имеющиеся у полиции улики указывают на него и не сегодня так завтра его непременно арестуют.

– Тем не менее, Малдер, другого подозреваемого у нас нет, – развела руками Скалли

– Агенты? – вновь послышался голос Пьюзи. Он доносился от ведущей к дому дорожки, скрытой от них растущим по обеим сторонам вечнозеленым кустарником. Потом появился и сам детектив, торжествующе помахивающий каким-то грязноватым листком бумаги. – Посмотрите-ка. Наверное, ветром снесло.

Он подошел к Малдеру и протянул ему свою находку.

Тот рассеянно повертел ее в руках и передал Скалли.

Перед ней был обрывок обгоревшей фотографии, когда-то представлявшей собой групповой снимок, очевидно, сделанный в больнице. Улыбчивая медсестра в кричаще розовой форме, слева от нее – пожилая женщина, которую пламя пощадило лишь наполовину, а справа – молодой мужчина.

– Это же он. – Скалли удивленно подняла фотографию на свет. – Хэмптон.

Малдер и Пьюзи, встав по обе стороны от нее, пристально вгляделись в снимок. Им далеко не сразу удалось разглядеть в невыразительном лице знакомые черты. Мужчина на фотографии был моложе на добрый десяток лет. Массивные очки и более длинные, немного другого оттенка волосы, тоже не добавляли сходства. И тем не менее, сомневаться в том, что это именно Лукас Хэмптон, не приходилось.

– И что же это нам дает? – после долгого молчания вопросил детектив.

– Только то, что наш таинственный покойник и раньше работал в медучреждениях, – уныло отозвался Малдер.

– Нет, кое-что тут определенно есть. Кое-что поинтереснее, – задумчиво протянула Скалли. – Я этим займусь. Возьму машину, если ты не против.

Не дав Малдеру времени ответить, она стремительно зашагала к дому, оставив мужчин удивленно смотреть ей вслед. Через минуту Скалли выскочила обратно на крыльцо, сжимая в руках какой-то журнал, и быстро направилась к машине.

– Скажи хотя бы, где ты будешь!

– Не хочу обнадеживать! – на ходу прокричала она, завела машину и умчалась прочь.

Малдер и Пьюзи проводили ее еще одним долгим взглядом и переглянулись.

– И часто она так убегает? – спросил детектив.

Малдер усмехнулся.

– Теперь да. У нее был хороший учитель. – Он засунул руки в карманы. – Скалли права насчет Беннетта, Фрэнк. Хотите, я возьму это на себя?

– Нет, агент Малдер. Я должен довести дело до конца, нравится мне это или нет. А потом куплю новые рыболовные снасти, хижину на берегу озера – и баста. На пенсию!

Грустно улыбнувшись, детектив развернулся и тяжело зашагал к своему «таурусу», оставив Малдера в одиночестве.

«И что дальше? Ехать на автобусе или снова наслаждаться сомнительным музыкальным вкусом офицера Рида в его машине?»

Взвесив все «за» и «против», Малдер вздохнул и окликнул полицейского.

– Эй, офицер! Не подбросите меня до ближайшего проката автомобилей?

***

Появление в деле еще одного трупа, по всей видимости, сделало судью куда сговорчивее, и на сей раз проблем с ордером не возникло. Лузгая семечки, Малдер наблюдал из окна машины, как Фрэнк Пьюзи постучался в дверь Беннеттов, а через некоторое время вновь появился снаружи, ведя под руки Уайатта. Тот шел с гордо поднятой головой и все тем же каменным выражением лица. Вслед за ними, запахивая на ходу теплый махровый халат, из дома выбежала высокая брюнетка. Яростно жестикулируя, она что-то горячо доказывала детективу, пока тот усаживал арестованного в машину, и, ничего не добившись, в отчаянии закрыла лицо руками.

«Скорее всего, жена – его единственное алиби, – подумал Малдер. – Иначе бы они не провернули все так быстро». Хотя закон не высказывался на эту тему однозначно, в полиции существовало негласное правило – не полагаться на показания супругов, детей и прочих близких родственников. Да, это противоречило принципу презумпции невиновности, но проще было предоставить решение неоднозначной дилеммы присяжным и их совести. Слишком большой риск ошибиться, а у каждой такой ошибки – слишком высокая цена.

«Таурус» Пьюзи отъехал, но женщина так и осталась стоять посреди дороги. Прошло не меньше минуты, прежде чем она, отняв руки от лица, обреченно направилась обратно в дом. Глядя на нее, Малдер почему-то ощутил укол совести.

«Лучше бы ей поторопиться, а еще закрыть дверь на замок и задернуть шторы. Скоро про это пронюхают журналисты, и, если у них не найдется более лакомого кусочка, набросятся на семью Беннеттов как стая голодных шакалов».

Посидев в машине еще несколько минут и убедившись, что ничего неожиданного в ближайшее время, скорее всего, не произойдет, Малдер собрался покинуть свое укрытие, но его остановил телефонный звонок.

– Малдер, это я.

Если бы за выполнение квеста «угадай настроение собеседника во всех нюансах по трем ничего не значащим словам» давали по доллару, он бы давно стал миллионером. «Малдер, это я», – сказала она. «Малдер, вчерашний разговор вышел непростым, но мне стало легче, хотя я чувствую себя виноватой и поэтому звоню тебе первой, чтобы ты знал: я не собираюсь игнорировать то, что между нами произошло. А пока дай мне время и не дави», – вот что слышал он.