Текст книги "Финист. Старая сказка на новый лад (СИ)"
Автор книги: Katsurini
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 25 страниц)
Снова он! Я затаился в ветвях дерева, на котором сидел. Вновь глядит на Неё! Взгляд жадный, пошлый. Ухмылка на лице. Травинка обернулась.
– Опять это чувство, – сказала она себе под нос, но у меня слух хороший. – Интересно, можно ли забор сделать невидимым, но лишь для меня?
Можно. Ты сможешь! Пожелай это! Нет, не уходи, пожелай! Но она меня не слышит.
Что нужно, чтобы услышала? Нужно захотеть этого!
Пожелай, чтобы забор сделался невидимым! – послал я ей мысль, веря в то, что она услышит.
Она обернулась. На этот раз она смотрела прямо в мою сторону. Словно уловила, откуда пришла мысль. Неужели она меня видит? Несколько мгновений она стояла и смотрела в мою сторону. Потом опустила взгляд.
– Пусть забор сделается невидимым для меня! – шепотом сказала она, потом подняла взгляд в сторону забора. Глаза расширились от изумления. – Я вижу! Ох, этот Рудак!
Она схватила тяпку, что стояла рядом с ней, и пошла в сторону забора. Рыжий увидел приближающую девушку и не поднимаясь стал пробираться в сторону чужого забора, потом перемахнул через калитку и убежал. Девушка остановилась и дальше не пошла.
– Пусть листья на этот дереве станут невидимыми для меня!– и посмотрела на дерево, на котором я сидел.
Вот, блин, не успел. Она увидела меня.
– Сокол, спускайся! – это был приказ. Ослушаться я его не мог. Я подлетел к её руке. – Что всё это значит? Говори!
– Ты богиня!
Прищурила глаза.
– И что мне с тобой делать?
– А что сразу я? Как этот Рыжий, так нормально!
– Не меняй тему! С Рудаком я в другой раз разберусь!
– Если разберешься!
– Что ты хочешь этим сказать?
– Не нравится он мне!
– А многие тебе нравятся? – она явно усмехается. Но улыбка такая тёплая, я просто таю под этим взглядом.
– Нет. Мне нравишься ты и твоя семья!
Она улыбнулась. О чём-то задумалась.
– Ты не хочешь мне ещё что-то сказать?
– Пока нет.
Она взмахнула рукой, на которой я сидел. Я вспорхнул.
– Будь здоров! – помахала мне рукой. – У меня дел полно!
И она пошла своими делами заниматься. А по моему телу разлилось тепло. И вот что это было? Почему она не спросила, кто я? Или она догадалась? А может знает? Нет, в голову к ней лезть не буду. Если захочет спросить, спросит. После её слов я почувствовал, как все мои рубцы исчезли. А пока мне надо придумать, как превратиться в человека. Проверил всё вокруг, Рыжего нет. Взмыл ввысь и полетел в лес, ища источник СИЛЫ и пищи. А потом полетел обратно на поле боя. Ведь мои раны зажили и я не имел права больше отлынивать от своих обязанностей.
Даша
Утро началось обыденно, после интересного сна о Травинке. Интересно, мне кажется, что это моё прошлое воплощение, ведь не просто так я всё это чувствую так реально. Интересно, что же послужило катализатором? Наверное, гадание пробудило взаимосвязь тонких материй, и память стала пробуждаться. А поскольку всё это связано с подсознанием, то и приходят все эти воспоминания во сне. Позавтракав, погрузившись в машину, мы подвезли маму до метро и дальше поехали с папой одни. Он спросил, есть ли у меня парень. Я сделала круглые глаза. Ну да, есть, а с чего это вдруг его заинтересовало?
– Просто интересно. Ты ж уже не маленькая, я не успел оглянуться, как ты выросла. Красавица.... Хотя всегда и была ею, но я заметил, что у тебя появились женские формы и всё такое. Не будь я твоим отцом, мог бы и запасть на тебя.
– Ну, вот поэтому я и предпочитаю длинные юбки.
– Просто будь у тебя парень, мне было бы спокойнее.
– А ты не боишься, что с парнем ты скоро можешь дедушкой стать?
– Зная тебя, даже если и стану, то меня это не страшит, ты у нас очень расчетливый мучитель. Десять раз подумаешь, прежде чем сделаешь?
Я обиделась. Значит, место романтическому безумию не остаётся? Хотя в чём-то отец прав: я всегда не понимала клуш, которые не думали, а детей делали, а потом шли на аборт. Некоторые личности, с которыми я даже была знакома, даже пытались переубедить меня в обратном, что они не могут себе позволить родить ребенка, не те обстоятельства и всё такое. На что я заявляла, что всё это бред сивой кобылы, ведь голова на плечах должна быть. Не хочешь ребёнка, значит, сумей предохраниться. А ежели забеременела, то не смей убивать своё чадо, ведь это твоя кровиночка, как можно поднять руку на неё. Я вообще не понимаю, чем тогда эта “недомать” отличается от убийц. Причём убийцы обычно убивают чужих, а не своих (бытовые ссоры алкашей я не рассматриваю), это я о маньяках. А тут своя кровиночка, которая является частью тебя, как можно поднять на неё руку. И как врачи, которые дают клятву Гиппократа (не навреди), могут убивать ни в чём не повинных деток. Ведь гинекологами обычно идут те, кто планирует помогать людям рожать, участвовать в процессе сотворения жизни, и потом идут в операционную и убивают малыша. Какими ж бессердечными должны быть люди? Единственный для меня приемлемый вариант аборта – это когда выбор: либо мать, либо дитя, И то, я б наверное выбрала дитя, всё же после себя след какой-то оставил, потомка своего. Так, о чём это я?
– Так кто он? Может нас познакомишь?
Блин, мы знакомы сколько с Ним: недели две, три, или меньше? А уже домой везти знакомиться? Хотя у нас вроде бы всё серьёзно, я всё равно, как-то не задумывалась об этом.
– А ты почему хочешь познакомиться? Любопытство или как?
– Просто, хочу знать, что за человек, с которым встречается моя девочка, насколько у него серьёзны намерения.
Вот представьте, вы только познакомились с парнем, даже начали встречаться, и тут вашего парня спрашивают: «Вы женитесь на моей дочери?» Да даже если и выйдет что-то в будущем, ведь не планируют этого с самого начала отношений. А потому и начинают их(отношения), чтоб получше узнать друг друга , а если парня о том спрашивать, так даже самые смелые могут в кусты убежать, поджав хвост. И пиши пропало.
– Пап, если ты очень хочешь, то я могу как-нибудь привести его к нам, как бы ненароком, чтоб вы оказались дома. Но если ты его спросишь о серьёзности намерений, я уйду из дома. Ты всё понял?
Папа побледнел. Интересно, он понял, что перегнул палку?
– Прости, малышка. Возможно я переборщил. Но надеюсь, что и ты меня поймешь, когда сама станешь мамой и твои дети внезапно вырастут. Обещаю, что не буду об этом его спрашивать.
– Вот и славно, – мы всегда умели находить с папой общий язык., впрочем, как и с мамой. Мама постоянно читает всякие психологические книжки, подсовывает некоторые папе, а иногда и мне. – Всё же я уже большая девочка, совершеннолетняя, поэтому ты уже не можешь диктовать мне свои условия. И если я вам мешаю, то я уйду жить на съёмную квартиру. Хотя это будет для меня тяжеловато пока оплачивать такое жильё.
– Живи с нами, ни в коем случае не думай о таком варианте. Пока учишься, или пока не выскочишь замуж, мы все расходы берём на себя и не надо себя морить голодом или надрываться, чтоб получить образование или суметь выжить.
В общем, довольно мило поболтали с папой, чмокнула его в щёчку и побежала вверх по ступенькам в свой офис...
Вечером стал названивать Лёша.
– Привет! С тобой всё в порядке, а то ты трубку не брала?
Что все пристали. Всё со мной хорошо! Так, “спокойствие, только спокойствие”, как говорил великий Карлсон. Считаю про себя до десяти. Успокаиваюсь.
– Да, всё хорошо. А что?
– Ты помнишь, что мы встречаемся сегодня?
Это он на что такое намекает? Склерозом вроде бы не страдаю.
– Да, помню. Буду где-то через..., – гляжу на часы, – минут сорок.
– Здорово, до встречи.
Я отрубилась. Интересно, почему мы совершенно чужим людям говорим “До свидания”, прощаясь, в то время, как тем, с кем встречаемся “До встречи”. Мы вот не задумываемся о значении слов. Или может мы неправильно понимаем понятия встречи и свидания. Может подмена понятий?
Встреча прошла удачно. Мы встретились, вышли из метро. Пошли по улице. Вот как-то неловко себя чувствую. Опускаю глаза долу. Всё же веду его к себе. А ведь его неплохо бы и покормить. А ведь я ничего не готовила. Блин, как-то вылетело из головы. Надо было хоть картошки начистить, чтоб сейчас можно было сразу прийти, нарезать и бросить жариться. Хотя может мама что приготовила на ужин.
Переулок, не люблю его. Выглядит подозрительным, внутри так и сжимается всё. Лёша взял мою ладошку, чуть сжал. Типа, я с тобой, не бойся. Дошли до середины. Сердце ушло в пятки. Что со мной?
– Лёша!
– Что ты чувствуешь?
– Страх.
– Почему? – голос полный спокойствия.
– Не знаю.
– Прислушайся к ощущениям.
Закрыла глаза. Сердце бьётся в ушах.
– Успокойся, дыши глубже.
Вдох-выдох. Вдох-выдох.
– Я защищу тебя, не бойся, – его низкий голос шепчет мне. Низкий голос, ведь он у него совсем другой, не похожий на Финиста. Но вот шёпот, очень даже похож. Внушает спокойствие. Страх медленно отступает. Нежный поцелуй, я таю...
– Открой глаза.
Открываю. Он смотрит на меня такими СИНИМИ глазами. Страх вовсе проходит. Ничего не остаётся, только я и эти СИНИЕ глаза. Ведь вечер, а я вижу их цвет. Дежавю*.
Он берёт меня за руку, нежно, словно я хрупкое сокровище.
– Пойдём. А то времени у нас осталось немного, а там и родители пожалуют.
Он кивает, и мы идём. Он что-то говорит, а я думаю, времени и так каждая минута на счету, надо с пользой их провести. Когда ж мне готовить? Было б здорово, если б Надюшка почистила картошку. Порезать не проблема, нужно ведь просто засунуть в овощерезку картофелину и закрыть её. Потом открыть, засунуть вторую. В течение пары минут вся картошка будет порезана, успевай только полный контейнер высыпать в сковородку. Подходим к квартире, открываю дверь. Встречаюсь с Надей.
– Привет.
– Привет! – она округлила глаза, когда увидела, что я с парнем. – Я пойду к Светке уроки делать. Не шали! – грозит мне пальцем. Обувается и шёпотом продолжает, – я там почистила картошку, пожарь, пожалуйста на всех.
Я киваю. Надюшка любит картошку чистить, поэтому обычно когда начинает, не может остановиться. Поэтому картошки на всех явно хватит.
Провожу Лёшу в квартиру, даю ему тапочки, объясняю, где можно помыть руки и куда повесить куртку. А сама ухожу переодеваться. Всё же дома ходим мы в чисто домашнем одеянии, после улицы и метро стоит переодеться. Встречаемся на кухне. Лёша – переоделся! Не верю глазам своим.
– Я тут захватил с собой, чтоб грязь дома не разносить.
– Благодарю, – и так приятно на душе. – Садись, я сейчас. Быстро достаю свои книги и задание контрольной работы. Пока он читает задание, я режу картошку и забрасываю жариться. Потом сажусь рядом. На кухне удобно, уголок – великая вещь! В комнате за столом мы б ютились, а здесь и стол большой и диван-уголок.
А потом мы стали разбирать задачи. С первой провозились достаточно долго, Лёша объяснял на обычных предметах. Вставал, и показывал опыты с водой и натяжением её на поверхности, например, чтоб объяснить это явление, что можно в задаче подсчитать. У него было так понятно, что либо я совсем дура, что не могла разобраться в таком простом явлении, либо ОН – преподаватель от Бога! Когда все задачи были решены – я предложила поужинать. Достала огурцы маринованные.
– Сама солила?
Я помотала головой.
– Тогда не буду.
Ну вот, начинается. Издаю недовольный стон.
– Что не так?
– Дежавю.
Мы покушали, картошка удалась на славу.
– Благодарствую за ужин, очень вкусно.
– А что ж добавку не просишь?
– Ну..., – мнётся, – не хочу вас объедать.
Я беру тарелку и кладу добавку. Он в два счёта разделывается с новой порцией.
– Ещё?
– Нет, спасибо, на ночь объедаться нехорошо.
Ополаскиваю тарелки и ставлю в посудомойку.
– И как, удобный агрегат? – с любопытством следит за моими действиями.
– Очень! Особенно в виду занятости нашей. Раз сломалась, так я, когда не работала, целый день за всеми мыла, не люблю посуду мыть.
Он улыбнулся.
– Я, пожалуй, пойду. С физикой мы с тобой ещё позанимаемся. Хоть контрольную и сделали, но этого недостаточно. Ты вообще основ не понимаешь. Не знаю, как вам её в школе давали, но это никуда не годится.
Я расцвела. Вот честно, наглости не хватало попросить. Ведь я итак у него столько времени отняла, а если ещё и читать весь курс школьной физики и ещё тот семестр, что я уже отучилась, так это ж сколько надо заниматься?
– Давай в пятницу. Хотя нет, в пятницу ж мы гуляем.
– Можно и в пятницу.
– Нет! – сказал как отрезал. – Скажи честно, ты хочешь продолжать наши с тобой отношения?
– Д-да, – неужели хочет порвать?
– Учебные или романтические?
– Если нужно выбирать, то выбираю второе.
Он расцвёл. У него такая ослепительная улыбка.
– Нет!
– Что нет? – испугалась я.
– Выбирать не нужно. Но если хочешь быть со мной, пробелы твои в знаниях мы должны заполнить знаниями. Поняла?
– Тиран!
Он поднял брови, а потом мы оба рассмеялись.
– Я серьёзно.
– Только если ты будешь со мной заниматься.
– Идёт!
Он подошёл ко мне и нежно поцеловал.
– Кх-кх! – мы отскочили друг от дружки.
Я побледнела. На пороге стояли мама с папой.
– Здравствуйте, – сказал Лёша, пройдя в прихожую и протягивая отцу руку для пожатия. – Я Лёша.
– Очень приятно, – кивнул отец.
– Лёша, это мои мама и папа. Анна Андреевна, – протянула мама руку для пожатия. – и Анатолий Викторович.
– Очень приятно.
Я собрала учебники со стола.
– Я уже пойду, – Лёша решил ретироваться.
– Может поужинаешь с нами? – спросила мама.
– Благодарю, уже Даша накормила.
– Тогда может чаю?
– Нет, извините, я уже пойду, как-нибудь в другой раз.
Он быстро оделся и сбежал. А рюкзак?
Я побежала за ним.
– Лёша, рюкзак забыл.
Он обернулся и подошёл ко мне.
– Точно. Это в качестве благодарности, – поцеловал. Я стояла и слушала звук спускающихся по лестнице шагов, потом закрыла дверь.
– И долго ты там будешь стоять? – это папа.
Я нахмурила брови.
– Папа, а ты помнишь, что я уже не ребёнок?
Папа рассмеялся, а я пошла в нашу с сестрой комнату. Легла на кровать, сохраняя вкус поцелуя.
– Даша, а где Надя?
Тут раздался звонок в дверь.
– А вот и она.
А я лежала и мечтала о Лёше, о его поцелуях и объятиях. Задремала. Проснулась и поглядела на часы. Они у нас светящиеся электронные. Стоят в холле, но с моей кровати как раз видно.
Вообще наша с сестрой комната обставлена так: возле окна вдоль стен стоят две кровати, между кроватями можно было б что-то поставить, но тогда радиатор батареи будет заставлен, а ввиду того, что отапливают помещение плохо, нужно пользоваться всем, чего можно добиться от управляющей компании. Поэтому тумбочки или комода нет. А вот над моей кроватью и кроватью Нади стоят полки, на которые можно положить мобильный телефон или часы, книги и висит бра. А ещё папа сделал карниз к потолку, и мы с сестрой можем закрыться друг от дружки, чтоб у каждого было его личное пространство. Так что закрывшись, можем спокойно читать, не мешая друг другу. Ещё одна штора есть посреди комнаты, отделяющая спальную зону. Мы ею редко пользуемся, поскольку она нужна в основном если вдруг кому-то надо допоздна сидеть за уроками. Но это редкость, в основном лишь перед экзаменами.
Распорядок дня чёткий, надо вовремя ложиться спать и вовремя вставать. Тогда и высыпаться будем и всегда в хорошем настроении. Обычно так и бывает. Потому как когда ломаешь режим, начинаются невысыпания, начинаешь быть раздражительным, а когда в тебе всё это копится, то спустя какое-то время ты взрываешься. И портишь настроение всем. А это плохо.
Ну так вот, за моей кроватью стоит письменный стол, над ним полки с книгами. Он же по совместительству компьютерный стол. Слева и справа под столом есть ящики. Мои правые, сестры – левые. Это как входишь в дверь справа. А слева стоит платяной шкаф. Раньше на антрессолях были ящики с игрушками. А теперь игрушки вывезли в сарай или раздали, а дубовый шкаф заменили на шкаф-купе до потолка. В нём 3 секции. Слева и справа полки с вещами: моими справа, сестрины слева, и общей секцией посередине – для вешалок с одеждой. Ну и тоже есть две полки, для обуви и прочих вещей. Одно время родители хотели сделать нам двухъярусную кровать и оставшееся место использовать для ещё одного шкафа или письменного стола. Но мы подумали и решили, что уже выросли из того возраста, когда интересно так спать, зато выкинули ненужные вещи и стало свободно.
Ну так вот, я проснулась и увидела часы. Полночь. Неплохо я задремала. А ведь перед сном ни зубы не почистила, ни тело не помыла. Хорошо Надя закрыла штору между нами. Так что я тихонько выскользнула из комнаты и пошла мыться. Завтра выходной – это радует.
Вылезаю из-под душа. А у нас за ванной огромное зеркало во всю стену. Смотрю на себя. Интересно, вот у Травинки длинная русая коса до колен. А у меня волосы как-то лишь до пояса растут. Хочу косу до середины бедра. Жутко захотелось есть. Ну вот, я ведь только зубы почистила…
Прошёл месяц. С Лёшей мы постоянно занимались. Я подтянула физику и английский. Он задавал мне домашнее задание, приносил учебники, и где их только доставал. Я в выходной день делала контрольные, разбирала темы для экзамена, решала задачки по физике. Мне она даже стала нравиться. Лёша сказал, что обидится, если у меня будут тройки. Вот только этого мне не хватало. Всегда училась для себя, а тут либо выкручиваться, либо получать знания. А ещё на меня напал жуткий жор. Я постоянно ела: мясо, сухофрукты, овощи, яблоки, цитрусовые и прочее. Так разнообразно я ещё никогда не питалась. Приходила на рынок и хотелось и того, и того. Ну а раз на себя всё равно готовлю, то готовила на всех. На удивление, я не поправилась. Мне даже показалось, что наоборот похудела. Лёша заценил мою кухню. Поэтому я стала собирать ему обеды на следующий день, после того, когда мы занимались. А однажды произошло нечто.
Всё было вначале нормально, но я ведь приходила с работы и обычно начинала что-то готовить. И тут то ли маслом облила сковородку, то ли ещё что, но пламя вырвалось из-под неё. Лёша среагировал мгновенно, сунув руку в пламя. И на удивление оно погасло. А я схватила его за ожог. Он взвыл, но я не отпустила.
– Всё хорошо, всё хорошо, всё хорошо, – повторяла я как мантру, зажмурив глаза. Потом убрала руку. И очень удивились мы: не было и следа ожога.
– Как ты...? – спросили мы хором, переглянулись и рассмеялись.
Пришла Надюшка, так что поговорить не удалось. Мы вместе поужинали и Лёша простился. Только он ушёл, пришли родители. Хотела уйти в комнату, но папа позвал меня и решил поговорить. Естественно, предметом разговора стал ОН. А я почти ничего про него не знала. Вот и правда, встречаешься с парнем, а не знаешь, из какой он семьи, есть ли у него братья-сёстры, где он учился знаю, но на кого и тому подобное. Надо будет разузнать. Что ему нравится, а что нет. Хотя эта информация скорее для меня, а не родителей. И некоторые уже предпочтения его я узнала. Всё ж мы вместе вечерами были у меня дома.
Примечания по главе:
Лето* – название года. В старину года называли летами.
Бобылка* – вдова, одинокая женщина. В данном контексте вдова, у которой не было сыновей, а дочки, как известно, уходят в семью мужа. Поэтому либо мать осталась одна, а дочки выпорхнули из гнезда, мужа тоже не было. Поскольку сама уже не молодая, принимает у себя в избе молодежь на посиделки, беря с ним высокую плату с каждой девицы. Плата не деньгами, а товаром, то, что можно обменять или использовать. Парни приносили обычно еду, а девчата полотно.
Ведать* – знать, но не как знания, точнее не только как знания, а и осознавания как это устроено. В данном контексте скорее ссылка на интуицию, то, что нельзя объяснить, но увенность в этом была.
Дежавю* – состояние, когда тебе кажется, что такое уже было. Возможно воспоминания о чём-то, что ты не помнишь.
Глава 6.
Лёша
Была пятница. Я отработал, впрочем, как и Даша, и мы пошли гулять. Вечер был чудесный. И вот, только мы собрались поцеловаться, как вдруг я услышал визг тормозов. Глухой удар. Сердце бешенно стучит, я словно вижу аварию приближающуюся. Педаль тормоза нажимается, но не срабатывает, жуткий страх. А впереди пешеходный переход, по которому идут люди.
– О Боже, помоги! – знакомый голос. Я выскочил из тела и увидел того, кто сидел за рулём – отец Даши. Взмах крыльев, невидимая стена появляется между пешеходами и машиной. Очередной взмах и телепортирую отца на тротуар. И жуткий удар! Машина всмятку. Пострадавших нет. И даже взрывом не накрыло. На перекрёстке камеры. Просматриваю мысленно видео – как машина показывается на видео, уже не видно никого за рулём. Просматриваю ещё раз по-кадрово – никого нет. Прекрасно. Ну что ж, пусть попробуют объяснить этот инцидент. Сам подлетаю к отцу и превращаюсь в себя. В следующий миг мы уже дома. Пусть и это тоже попробуют объяснить. Дома уже мама и отца она видит. Он всё также в шоке. Я тихонько исчезаю и появляюсь в парке рядом с Дашей. Она сидит грустная.
– Ну, и как это понимать?
– Прости, так было нужно.
– Что?
– Твой отец.
– Не хочешь рассказать?
– Нет.
– Ну ладно.
Мы какое-то время посидели вместе молча. Я ещё раз просматривал удалённо видео, подправлял воспоминания. Машина не заводится, коллега предлагает подвезти. Коллеге тоже подчищаю память, внедряя новые воспоминания. Потом подъезжает к нужному дому, высаживает из машины. Отец идёт домой. Тем временем машина сама выезжает со стоянки, в ней никого не видно. На всех камерах виден отец в другой машине, а в этой – никого. Прогоняю проверку ещё раз. Воспоминания отца стоит ли трогать. Шепчу на ухо ему – тебя подвёз тот-то. А дальше ничего не помнишь. Машина не завелась и осталась стоять на стоянке, когда ты уезжал. Проверяю место аварии. Уже ГАИ приехало, огородили территорию ДТП, опрашивают свидетелей. Стираю из воспоминаний всех очевидцев человека за рулём и добавляю удивление, что никого за рулём нет.
Кстати, тут вспомнил про слово "память". Если расшифровать буквицы, то получается "мысленный путь аса к созданному образу". По сути, получается, что это всего лишь путь к каким-то данным, путь к файлу.
– Даш, а Даш.
– Что?
– Ты сердишься?
– Нет.
– Точно?
– Не знаю. Обида точит, не пойму, на что именно.
– Что бросил не сказав?
– Возможно.
– Даш, это само как-то приходит. Я даже не могу объяснить.
– Часто?
– Да нет. Было пару раз связано вот так, удалённо, но оба раза с тобой.
– А какой второй раз? Точнее первый.
– Ты не помнишь, а я не хочу тебе напоминать.
– Это тот день, да? Я всё пыталась его вспомнить.
– Ты не сможешь его вспомнить даже под гипнозом. Я подчистил воспоминания.
– Ты копался в моей голове? – она была в ярости.
– Нет, это была не твоя голова, а выше. Знаешь, ведь воспоминания не хранятся у тебя в голове.
– А где?
– Как бы тебе объяснить. Ты понимаешь понятия сервера?
– Ну да.
– Ну так вот, есть компьютер – твоя голова, он принимает всё, что ты видишь, слышишь и отсылает всю эту информацию на сервер, единственное, что туда не отсылается – твои чувства. Это хранится в твоей душе.
– Значит, делаю вывод, ты покопался в моих воспоминаниях.
– Я копался лишь в том временном периоде, когда ЭТО случилось.
Она задумалась.
– Спасибо, – тихо прошептала.
– Я думал ты обидишься.
– Вначале да, но сейчас обида прошла. Прости, что обиделась.
– Чудная ты, Дарёнка, – я погладил её по голове. Пойдём домой или ещё посидим?
– Не хочу никуда, мне и здесь хорошо, рядом с тобой.
Я обнял её и мы сидели ещё долго. Даша захотела посмотреть звёзды. А на небе облака и смог.
– Ветер, прошу тебя, очисть, будь добр, небо, чтоб видно было звёзды.
Листочки зашелестели, и облака стали расступаться. А я натянул над нами купол, чтоб не видно было нас из космоса всяким там спутникам. И мы сидели и любовались звёздами.
Даша
Не знаю, что произошло с отцом, но седых волос у него прибавилось. Говорить об аварии он не хотел. Его несколько раз вызывали в ГАИ, но поскольку в ДТП никто не пострадал, то скоро дело закрыли. Машина восстановлению не подлежала. Угон, отказ тормозов, врезалась в дерево. По КАСКЕ выплатили конечно не стоимость машины, но ⅔ выплатили. Это радовало. Но отец долго ещё не садился за руль.
– Почему ты его воспоминания не подправил?
– Кто-то должен помнить.
– Ну ты ведь помнишь.
– Слушай, Даш. Я всё понимаю, но я итак сделал много для твоего отца. Он никого не убил, хотя и был не виноват, но дело бы состряпали и сколько человек бы погибло. Подчистил всё. Ну, почти всё. А вот к твоему отцу в голову не полез. Может целее будет.
Я молчала. Он прав. Я не имею права его упрекать. Он и правда спас столько жизней и главное, что спас отца. Это много.
– Прости. Я тебя не упрекаю, я просто хочу знать, почему ты не подчистил и ему.
– Не захотел. Одно дело подчищать для того, чтобы не было свидетелей, т.к. это может испортить жизнь кому-то. А другое – подчищать всем подряд. В первом случае была ТЫ, я не мог оставить тебя наедине со своими переживаниями. А другое – твой отец. Там ничего такого не было, кроме отказа тормозов и того, что он мог сбить столько человек. А это реалии жизни. Он избежал этого и должен пересмотреть это событие и жить дальше.
Странно, но после этого разговора мне полегчало. А отец купил машину и понемногу стал ездить.
* * * * *
Лето, жара. Душно, выходить на улицу не хочется. В помещении университета прохладно, хорошо, если окна не выходят на солнышко. Но в процессе сдачи последнего экзамена уже не до того – вся на нервах. Сессия завершилась для меня, поскольку мне нужно было уложиться в 2 недели, отпущенные на работе в счёт учебного отпуска. Пришлось договариваться со всеми учителями и сдавать все предметы на учебной сессии. У нас сессия обычно длится 21-25 дней. Из которых первые две недели идёт начитка материала, а вот в оставшиеся дни раскиданы экзамены и зачёты. Поскольку Лёша спуску мне не давал, к сессии я была во всеоружии. Пара учителей поставила автоматом, а остальных пришлось сдавать. Преподаватели ещё и любят, когда их лекции посещают и принимают активное участие в их занятиях, а вот мне такой роскоши не дали на работе, хотя я очень люблю как раз лекции и общение с учителями. Ещё со школы так повелось, что самая активная на любом уроке. Поэтому с грустью договаривалась сразу после первого занятия у данного преподавателя, стараясь быть активной и глупостей не болтать. Так что теперь я была свободна. Зато следующие две недели меня ждёт каторга на работе – каждый божий день. Ну, как-нибудь выкручусь. Зато попойки не будет – вот это радость.
Набрала Лёше: надо ж поделиться и с ним своим счастьем.
– Привет!
– Здравствуй, солнышко.
– Я всё сдала!
– Умничка, поздравляю! Куда пойдём праздновать?
– Поехали на роликах кататься?
Тишина.
– Лёш, ты тут?
– Да. Знаешь, я не умею на роликах, да и на коньках тоже, – признание от мужчины, что он что-то не умеет – это огромный удар по его самолюбию.
Я задумалась. Даже если ролики брать на прокат, он вряд ли сможет кататься. Можно взять уроки, кажется, на Поклонной горе когда-то давали их. А сейчас даже не знаю, да и сколько этот урок стоит?
– Дарёнка? – да, вот так он меня переименовал. А то всё Даша да Даша, а ласково и не поймёшь как. Просто в один день стал так называть, а я и не против. – Давай на роликах завтра пойдём с утра. Ты ж завтра не работаешь, и от учёбы свободна.
– Согласна.
– Где хочешь погулять сегодня?
– Ну, давай тогда в парке Горького на метро “Октябрьская”.
– Или может в кафе сходим?
– Давай погуляем.
– А ты сейчас где?
– На “Авиамоторной”.
– Давай тогда ты едешь в парк и ждёшь меня там. Идёт?
Я кривлю лицо и молчу. Думаю, что же сказать. Он, словно прочёл меня.
– Хочешь, приезжай ко мне на “Савёловскую”, подождёшь меня тут, и вместе поедем.
– Ага, – улыбаюсь.
– Хорошо, договорились.
Пока ехала, прошло много времени. Потом вышла из метро, пошла ходить по рынку. Компьютерные аксессуары, болванки, картриджи... телефоны... Жаль, что мне сейчас ничего не нужно. Звонит телефон. Пока бродила, не заметила, сколько времени.
– Да?
– Ты где?
– Тут, брожу по рядам, – объяснила, где конкретно.
Довольно быстро Лёша пришёл. Поздоровались. Я потупила глазки.
– Ну ты чего? Мы с тобой сколько уж встречаемся?
– Полных пять месяцев?
– Ты ещё и считаешь?
– Ну, я просто помню, что да когда, потому что для меня это важно.
Взял меня за руку и повёл к метро. Потом резко остановился.
– А тебе ничего тут на рынке не надо?
– Неа.
– Тогда пойдём, – и мы пошли.
Лёша
Нам с Дашей предстоял серьёзный разговор. На работе мне дали командировку. Предстояло выехать в воскресенье, а в понедельник уже быть в Минске. Об этом и надо было поговорить.
Приехали на “Октябрьскую”, вышли из метро.
– Пойдём в кафе?
Даша задумалась.
– Если ты такой богатый, то я не против.
– Пойдём, сказать не могла? – вот пойми этих женщин. Сами говорят “нет”, а подразумевают “да”.
– Ну, не могла. Мне неудобно просить.
– Вот с этим заканчивай. Неудобно. Я мужик. А мы не понимаем зачастую намёков, говори прямо.
– Если скажу, будет выглядеть, словно напрашиваюсь, а не ты предлагаешь. Да и объедать тебя не хочется.
– Я зарабатываю достаточно, чтоб позволить нам ужин в кафе хотя бы раз в неделю.
Она огляделась по сторонам.
– Ну, вот, давай в “Шоколадницу”.
И мы пошли.
Сели, заказали еду. Я смотрел на неё и не мог наглядеться. Она вначале подобрала волосы на затылке, а как чуть прохладнее стало, опустила косу. Коса у неё за эти полгода выросла до космических размеров – до колен, хотя до того лишь до пояса доходила. А мне очень нравились её длинные темно-русые волосы. Она, правда, их не распускала почти, объясняя это тем, что жутко путаются. Но иногда, когда мы были одни, она распускала. Они струились волнами вдоль её спины. Но стоило нам выйти на люди, тут же заплетала косу. Мне это льстило, не хотел, чтоб кто-то ещё любовался на эту красоту. Вот такой я собственник.
