Текст книги "Необратимый процесс (СИ)"

Автор книги: Каролина Инесса Лирийская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)

– А что если выхода нет? – огрызается Ви. – Если я умираю… и что-то никто не спешит нам помогать? Так хотя бы ты будешь жить, раз мне суждено сдохнуть… Джонни, я и так уже задержалась на этом свете на пару месяцев. Мне вышибли мозги…

У нее было время примириться с тем, что ей прострелили голову, спасибо. Эта мысль почти даже не пугает. Будто все, что происходит с ней теперь, – адские муки, которые она заслужила, греша направо и налево. Это многое бы объяснило, потому что Ви иногда кажется, что в ее жизни происходит невообразимый ебанутый сюр.

– А я заграбастал себе лишние пятьдесят лет, Ви! – рычит Джонни, глядя своими темными звериными глазами. Ви в который раз думает: должно быть, очки он носит, чтобы люди не бежали от него без оглядки. – Если по справедливости, то это я должен уступить и спокойно отчалить в небытие…

– Да как ты не понимаешь! – обрывает его Ви. – Я обречена, а у тебя еще есть шанс прожить нормальную жизнь!

Ее не заботит то, что она спорит с мертвецом в грязной подворотне, едва не давясь сигаретой от возмущения. Улица шумит где-то рядом, но Ви наплевать. Она чувствует себя уже мертвой, несуществующей – уверенная, что никто не обратит на нее внимания. Это же, сука, Найт-Сити. Город, в котором всем на тебя плевать.

– Нормальную жизнь?! – ошалело вторит ей Джонни. – Носить твое лицо, как маску, называться твоим именем, встречать твоих друзей, которые справляются о здоровье дорогой Ви, принимать звонки от твоей девушки, которая нахер не понимает, с чего ты ее бросила?! Это ты называешь нормальным? Даже если я уеду, я не смогу сбежать от своего… твоего, блядь, тела!

Ви прикусывает губу, молчит. Это звучит херово. Да, по-настоящему больная безумная хуйня – занять чье-то место. Но почему-то ей казалось, что по сравнению со смертью…

– Это нихуя не будет похоже на жизнь, – злобно орет Джонни чуть ли не ей в лицо, – потому что там не будет тебя, маленькая ты тупая сука!

Она понимает, что плачет, только когда рукой тянется вытереть слезы. Или, возможно, Джонни это делает, на миг перехватив управление. Уже невозможно отличить.

Джонни Сильверхенд не умеет любить и ценить людей. У него это выходит не лучше, чем у псины, которая смыкает зубы у тебя на ноге капканом – удержать, не отпускать, мое. Джонни – спутанный клубок обжигающих эмоций. Эгоистичных, злых, но всегда – слишком искренних.

– Ненавижу, – хрипит он.

Не уточняет – ее, себя или весь ебаный мир. Всех сразу.

– Не вздумай отрекаться от жизни, просто потому что ты добренькая, Ви, – просит он, и в этом правда слышится какая-то пиздецовая мольба. – Ты же сильная, и ты знаешь, что в этом городе нужно сражаться, выживать. Покажешь слабину – тебя тут же сожрут. Так и здесь. Ты будешь сражаться до последнего, иначе… – Он не знает, что придумать, чтобы пригрозить. Что может быть хуже смерти, которую Ви уже где-то подсознательно готова принять вместо него. – Иначе ты мне никто, Валери, – огрызается Джонни, сдаваясь.

И это бьет очень больно. Потому что с ним Ви может быть кем-то важным.

Конечно, когда вы наживую спаяны. Когда и не может быть никого важнее.

– Я поняла, – говорит тихо. – И незачем так орать.

Ви уже не верит в спасение – слишком много было ложных следов и бесплодных попыток что-то изменить. Ее жизнь висит на волоске, и она к этому привыкла. Но ради Джонни она постарается. Правда попробует продержаться еще немного, пока хватит сил.

Она не знает, на какое чудо Джонни надеется, но почему-то он верит, что вместе они способны изменить весь ебаный мир.

========== 18. боль ==========

– Блядство! – рычит Джонни, схватившись за плечо.

Ви удивленно косится на него. Она скованно прячется за машиной – в этот раз она схлестнулась с целой армией. В нос бьет запах сырого асфальта и крови. Кровь – это от нее. Заключенная в кольцо, Ви тихо ругается. Сердце перехватывает, у нее аж под горлом колотится. Рассудок, переполненный страхом, не собирается сдаваться, прикидывает пути отступления.

И тут Джонни дергается от ее боли.

Конечно, плечо ей прострелили, но Ви почти забывает об этом, поглощенная адреналином, азартом и желанием сбежать, чтобы выжить. У нее хватает ума не копаться в мыслях Джонни; сейчас, когда ей нужно сосредоточиться, это будет опасно. Во рту у нее вкус крови, но это ерунда – губу раскусила.

Сквозь пальцы Джонни, стиснутые на плече, течет ярко-красная кровь, и его лицо перекашивается. Рана – общая.

– Перестань это визуализировать, – приказывает Ви. – Отгородись.

– Легче сказать, чем сделать.

Ви слышит, как справа замолкает автомат, и ей становится не до болтовни с воображаемыми друзьями. Она бросается туда, стремясь наскочить на бойца из «Шестой улицы». Тот, как Ви и надеялась по доносившимся оттуда вскрикам, оказывается неопытным пацаном, которого свалить на землю можно чисто на упрямстве. Часть ее адски циклится на ране в плече, но Ви стряхивает неприятные ощущения, с размаху всаживает нож пацану в горло. Ей стреляют в спину, но Ви уже видит просвет, брешь в окружении…

И бежит так, как никогда в жизни не бегала, устремляясь к брошенному на углу улицы мотоциклу, лихо вскакивает на него и сходу врубает скорость.

Потом, уже около дома, Ви останавливается, чтобы перевести дух. Она целая, защитные пластины на кожанке спасли от пары пуль, которые должны были вгрызться в спину – теперь всего лишь ребра надсадно ноют на вдохе. Рана на плече закрывается, подстегнутая ускоренной регенерацией после инъекции.

– Эй, ты там как? – она зовет Джонни, обеспокоенная. – Мы окончательно засинхронились?

Раньше Джонни говорил, что боль приходит с задержкой, а то и вообще не достает до той части мозга, которую разъебывает биочип. Вроде как, застревает в нервной системе Ви и не пробивается через электронику. Но, похоже, все это остается в прошлом, а их спаивает вместе так, что не отодрать.

Позабавленная этой мыслью, Ви выхватывает нож, еще грязный, с мутными разводами крови, тщательно обтирает его о рукав… а потом прокалывает палец. Когда-то в детстве они так клялись на крови. Ви поднимает палец, точно перст указующий, смотрит на проявившегося Джонни, и он терпеливо кивает:

– Да, я чувствую. Даже такую мелочь.

– Это хуево, – хмуро говорит Ви. – Связь не должна быть настолько острой, черт… Что еще ты чувствуешь?

– Если сосредоточусь – ветер в твоих волосах, – негромко говорит он. Без привычного пафоса, очень честно, и на Ви сразу же накатывает страх. Она близка к грани как никогда.

– Возможно, это пройдет со временем, – бормочет она. – Ослабнет. Надо немного подождать.

И она ждет – и что ей остается… Но Джонни чутко реагирует на каждый порез, на каждую рану – Ви странно чувствует это, но будто отзывается. А травм в ее сложной наемничьей жизни дохуя и больше, и Ви иногда становится совестно, что она заставляет его страдать вместе с собой… но, как ни пытается, у нее не выходит быть осторожнее, да и хватает этих попыток всего на денек-другой. Незачем корчить из себя то, чем не являешься.

Зато Джонни перехватывает ощущения от того, как сигаретный дым обжигает горло, и блаженно жмурится, чуть ли не мурлычет. Со временем начинает различать и горький вкус табака, и синтетической, почти пластиковой еды, которую Ви перехватывает на улице – и тогда она ворчит, что ничего лучше не может себе позволить. Джонни не стесняется комментировать то, как она пьет дешевый кофе, замешивая его с энергетиком, чтобы ночью хватило сил на очередную подработку – этот урод рассказывает ей о страшных болезнях, которые обязательно поразят органы Ви. Вот только она успеет сдохнуть раньше.

Когда Ви впервые оказывается в одной постели с Джуди, она как-то упускает это все из головы, просто целует, одержимо касается, живет – впервые за долгие недели. А потом накатывает виноватым осознанием, и Ви смывается из объятий сонной Джуди куда-нибудь в ванную – та протестующе стонет, но отпускает, привыкла уже, что у Ви может неожиданно пойти кровь из носа. Но дело не в этом.

– Ну, уебище, ты же все видел, – шипит Ви, глядя в зеркало; наваливается на раковину.

Но Джонни, вопреки ожиданиям, появляется рядом, на бортике ванной. С извечной своей сигаретой и каким-то нездешним поплывшим взглядом.

– Я не смотрел специально, – выразительно говорит он, – но не чувствовать я не могу, уж извини.

Ви сердито прикусывает губу, чтоб до крови, когда он затягивается, и Джонни дергается от внезапной боли.

– Ауч, это было подло.

Успокаивается Ви так же быстро, как и вспыхивает, и она медленно кивает: да, да, этот придурок не виноват, что не может никуда деться из ее башки. Она могла бы выпить чудодейственные таблетки Вика, но потом голова вся как будто деревянная, а трахаться под ними Ви не пробовала – и что-то ей подсказывает, что эффект может быть не слишком приятным.

– Скажешь хоть слово – ебнусь головой об стенку, тебе это не понравится.

– Только давай без членовредительства…

– Членовредительство – это когда ты лезешь в мою личную жизнь… с моей девушкой! – огрызается Ви.

– Малыш, вы всего раз переспали, – закатывает глаза Джонни. – Или ты хочешь сказать, что теперь это будет регулярно? Я не против, – паскудно ухмыляется Сильверхенд.

Ви все-таки с силой пинает стену босой ногой, с наслаждением улыбается. Голову ей пока что жалко.

А потом, уже днем, когда она окрыленная влетает к себе домой, ее накрывает приступ. Слава богу, не при Джуди, думает Ви, когда мир опрокидывается и она падает на пол в собственной квартире. Джудс бы точно перепугалась, увидев, как она давится кровью, хлынувшей изо рта.

Нет уж, эти моменты она готова делить только с одним человеком.

И тут же вспышка мысли обжигает ее: Джонни тоже должен чувствовать. Каждый хриплый вдох, который разрывает ей грудь… И тут она улавливает сквозь туман, что кто-то подтаскивает ее к стене – это восприятие искажется, наверняка сейчас Сильверхенд перехватывает управление и подползает к стенке, давая ей опору. Рывком Ви возвращается в свое тело, дрожа. Кто-то гладит ее по голове.

– Да, я это чувствую. Не хуже, чем было на войне.

От тяжести этих слов она дергается… но тут же успокаивается.

– Спасибо. Пожалуй, теперь я меньше буду колотиться об стену…

– Да брось, это забавно! – Ви догадывается, что тот хищно ухмыляется, несмотря на то, что зрение ее подводит. – Всегда знал, что ты маленькая садистка.

– Надо же, что тебя натолкнуло на эти мысли? Количество людей, которых мы перебили?.. – она сипло смеется, совсем безрадостно.

Все понемногу успокаивается, и Ви уже может пошевелиться, чтобы удобнее устроиться в углу.

Что ж, терпеть приступы и правда немного проще, если знать, что ты делишь с кем-то эту жуткую боль. И всю гребаную жизнь.

========== 19. демон ==========

Ви устало наблюдает за тем, как нетраннер возится с небольшим чипом, который она притащила. Нет, она не пытается сделать так, чтобы пацан выковырял у нее из башки щепку с Джонни, это заведомо провальная идея. Ви всего лишь дает ему найденный на одном из заказов чип – она хватает все, что плохо лежит, и иногда попадается нечто путное. Привычка уносить все в Ви еще с детства – потому что оно прошло в пизданутом Хейвуде, почти что на улице.

– Не, не получится, – говорит тощий пацан, шмыгает носом. Рекс – самородок, юный гений, и он понимает в технике в десять раз больше, чем Ви. – Чип охуенный, не спорю. Но твоя старенькая дека таких «демонов» не потянет, тут надо новую ставить… Если хочешь, могу подсказать пару вариантов.

Ви прикидывает быстро, во сколько ей влетит и кибердека, и перенос всех нынешних «демонов», и установка… Выходит прилично, и она обреченно качает головой, успокаивая юное дарование:

– Дай мне немного времени подумать, окей? Но на всякий случай не забывай эту мысль.

Конечно, Ви не бедствует, не побирается, но она, сука, планирует бюджет и понимает, что незапланированные траты ей сейчас нахер не нужны. Тем более, что часть средств приходится отстегивать Виктору, чтобы тот доставал ей таблетки – тот, конечно, любит ее бесконечно, но разорять Вика она не хочет, ну нахуй быть такой неблагодарной в конце своей жалкой жизни.

Немного расстроенная, Ви медленно бредет по вечернему городу. Почти промаргивает подсветившийся зеленым пешеходный переход – так и стояла бы, пялясь на него, если бы кто-то сердито не пихнул ее в спину, заставив пролететь несколько шагов.

Можно загнать чип кому-нибудь, у нее есть контакты, пара намеченных покупателей, однако Ви жалко расставаться с такой игрушкой. Прекрасный «демон», который начисто срубал бы противников, не разжившихся защитой от взлома; отправляется за пару миллисекунд…

– Я могу попробовать, – говорит вдруг Джонни, появляясь рядом так неожиданно, что Ви чуть в него не врезается.

– Попробовать что? – огрызается она. – Не лезть мне под ноги, когда я иду?

– Использовать тот код, Ви, – серьезно говорит он. – Пока пацаненок смотрел настройки, я успел… обработать данные.

Вообще-то это звучит искусительно, и Ви останавливается на углу улицы, чтобы перекурить и обдумать эту мысль хорошенько. Зачем ей новая дека, когда у нее в голове застрял мощнейший биочип, настолько крутой, что начисто стирает ее личность, перезаписывая Сильверхенда? Джонни ворчит, как и всегда, цепляясь за эту мысль.

До этого эксперименты Джонни ограничивались тем, чтобы отрубить сеть противнику или подсветить какую-нибудь электронику сканерами в глазах, подсказывая Ви, куда лучше двигаться, однако он не пробовал себя в бою. Эта мысль странно щекочет нервы. Давать такую власть в руки психопату и террористу – ты с ума сошла, Валери? Хочешь, чтобы город наебнулся поскорее?

Но что ей за разница, если она все равно погибает? Против нее Джонни «демонов» не использует.

– Ладно, идем, у меня есть одно дельце, – рычит Ви, злая и обнадеженная одновременно.

***

Мальстремовец умирает страшно. Ви стоит, пялится на него, почти подставляясь под очередь другого, засевшего где-то справа. А потом слышит сдавленный вскрик, бульканье глотки, из которой хлынула кровь. Крови слишком много. Импланты накаляются добела, пахнет жареным человеческим мясом. Покачиваясь, Ви приваливается к стене, ее тянет блевать, но оглушенный ужасом организм просто не реагирует.

Она быстро проверяет, ее ли это руки. Не перехватили ли у нее управление. Но руки слушаются… только дрожат. Всхлипывая, Ви обнимает себя, покачивается.

Это была ошибка. Одна большая ошибка.

Ви стоит на заброшенной заправке, а вокруг нее пять выжженных трупов.

Да, ей нужно было их убить, потому что уебки увели какую-то милую девочку в свою стремную секту – обычный такой заказ от безутешных родителей. Но вряд ли те представляли, что Ви превратит все в такой кошмар. Они превратят… У Ви перехватывает дыхание, когда она понимает, что не слышит больше Джонни, он пропадает куда-то… Как в тот раз, когда они взрывали станцию и вокруг ебануло напряжением.

– Я здесь, – его голос звучит как будто издалека. Усилием воли Джонни собирается из вихря синих пикселей, кое-как поддерживает человеческий вид, но изнанка голограммы слишком явно видна. – Это отнимает много сил, биочип перегревается, – быстро говорит он. – Я не… думаю, надо было меньше…

Он пропадает, не успевает восстановиться, и Ви чувствует, как ей плохеет. Пять «демонов» за минуту – противники даже не успели понять, что происходит; только один из них схватился за оружие, отползая прочь, пока остальные мучительно умирали. Джонни не позволил ему задеть Ви…

– Никогда больше так не делай, – просит она срывающимся голосом; хочется истерически закричать.

– Почему?

Вопрос такой удивленный, искренний; Джонни присаживается рядом с ней, сползшей на землю. Во взгляде мешаются бешеный восторг от того, что он только что сотворил, и болезненная обида – за то, что ему не позволено устроить более страшное. Потому что человеческое тело такого попросту не выдержит.

– Я не позволю никому тебя задеть, – клянется Джонни. – Каждый, кто поднимет на тебя оружие, сдохнет в адских муках. Представь, что мы могли бы войти в ебаную Арасака-тауэр и…

– И на сколько тебя хватит, на минуту? Потом нас расстреляют на месте, – злится Ви.

– Я способен на большее.

– А не хочу узнавать… насколько большее, – шипит Ви. – Пожалуйста. Я не могу заставить тебя забыть этот код, но… Только в крайних случаях.

Он похож на демона: хищное лицо, губы, искривленные бешеной ухмылкой, горящие диким огнем глаза. Но Джонни почему-то прислушивается к ней, кивает. Возможно, Ви выглядит слишком отчаявшейся; грызет сухие потрескавшиеся губы, вздрагивает. Ей кажется, что она чувствует накалившийся в ее затылке биочип.

– Не хочешь повергнуть весь гребаный мир к нашим ногам?

– Никто не должен обладать такой силой… – убежденно твердит Ви.

– Что ж… я и есть «никто». Мертвец, призрак. Демон.

– Я не хочу так! – вскрикивает Ви. – Ты же знаешь, что я думаю про все это! Это нечестная драка!

– Ты слишком много говоришь о рыцарстве для девчонки, которая промышляет убийствами.

Они могут ругаться бесконечно, но это не похоже на обычные их споры. Ви боится себе признаться, что где-то в глубине души опасается Джонни – впервые она видит его тем же самым человеком, что разъебал в клочья арасачью башню и унес жизни тысяч людей. Она знает Сильверхенда-музыканта, опьяненного музыкой, знает просто Джонни – ее несносного друга, почти что брата. Но этот его лик она видит впервые.

– Не бойся, Ви, я тебя никогда не трону, – обещает он. – Но если кто-то будет тебе угрожать, я их уничтожу. Выжгу дотла.

Ви обреченно кивает. Ангел-хранитель, как же.

Скорее – адское отродье, и она всегда это знала.

========== 20. пламя ==========

Сначала это даже пиздец как весело, серьезно. Отвлечься от заказов, которые неизбежно скатываются в кровавое месиво, и пойти сжигать какое-то музыкальное оборудование девчачьей группы, о которой Ви даже толком не слышала, но на которую адски злится Керри? Дайте два! И Джонни тоже охуенно, этот придурок умудряется напоследок блеснуть глитчами прямо перед машиной, прежде чем та налетит на расставленные ежи, и Ви бессильно закатывает глаза и не может сдержать улыбку. Она окружена идиотами, и ей здесь нравится.

Второй раз Ви уже настораживается – примерно в тот момент, когда им с Кером приходится вплавь спасаться с тонущей горящей яхты блядского Ковачека. Во-первых, Ви жалко посудину, которая стоит дороже, чем вся ее жизнь… во-вторых, она понимает Керри, которому надо было как следует что-нибудь разъебать, но даже Ви в таком состоянии избирает более безопасные пути. Например, отстрелить кому-нибудь лицо.

– Твой Керри – он что, пироман? – вздыхает Ви, когда они с Джонни дружно охуевают, сидя на заправке с нехитрым завтраком из растворимой лапшички. На вкус – та еще химозная дрянь.

– Мой Керри – он, блядь, идиот, – значительно выговаривает Джонни с тем особым видом злобности, с каким говорят о непутевых младших братьях. – Сам он по большей части безобидный, – поясняет Джонни, – хотя стрелять я его научил. Беда в том, что рядом с Керри всегда случается какой-то пиздец. Он вроде как притягивает неприятности.

– Ага, я заметила, – вздыхает Ви. – Раньше думала, это вокруг меня обычно случается пиздец…

– Вокруг тебя – тоже. Вот вы с ним вместе сложились. Что многое объясняет.

После разговоров с Керри Джонни вечно тянет на эти странные философствования.

Она лениво перебирает воспоминания Джонни. Никак не может докопаться до их с Керри знакомства – возможно, все дело в том, что Сильверхенд был пьян и ничего не запомнил. Вполне в его стиле. Но Керри в юности какой-то незнакомый, мальчишка просто. Лохматый и дурной. Совсем не похож на нынешнего внешне, но вот ведет себя так же бешено.

Ей интересно, как они с Сильверхендом уживались, потому что Ви, например, похожа со своими друзьями, точно они родственники – что с Джеки было, что с Джонни вот. А Керри с Джонни вечно грызлись из-за самых обычных вещей, и у обоих есть куча рассказов о том, как они дрались в очередной раз – и эти охуительные истории они, конечно, травят Ви, как будто она их об этом просила.

Слава всем кибербогам, в следующий раз, когда она заглядывает к Керри в гости (посидеть, поболтать о всяком), ничего не горит и не взрывается, и Ви облегченно выдыхает. А то это была уже какая-то нездоровая тенденция. Лучше уж загнуться от того, что у тебя нервная система перегорела, чем бесславно сгинуть в пожаре, который сам же по глупости и устроил. Ви готова поспорить с кем-нибудь на то, что Кер так и закончит однажды.

Если все-таки не шмальнет себе в голову, когда Ви с Джонни не станет, но об этом думать как-то не хочется. Хотя бы потому надо пытаться выжить любой ценой.

Так вот, Ви просыпается ночью и не сразу понимает, где она оказалась, а потом медленно вспоминает, что на этом диване они с Керри пили и смотрели какой-то старый фильм. Диван – тоже на вид стоит, как сама Ви (в разобранном состоянии у мусорщиков). Привыкнуть к тому, что Керри окружает эпичный шик, сложно, поэтому Ви, рассеянно приглаживая волосы, ускальзывает на балкон, на воздух. Рассвет уже занимается.

Не так уж сильно они напились, похмелье почти не чувствуется. Просто устали: Ви – гоняться за всякими уебками за гроши, а Керри – писать новый альбом. Раньше Ви искренне считала, что песенки сочинять – это хуйня, не работа даже, но после знакомства с чертовыми «самураями» готова пересмотреть свои взгляды.

Ви облокачивается на балконе, закуривает. Это лучший способ призвать Джонни, приманить его, как их кота – на еду. Так что Ви ликующе ухмыляется, когда слышит его сипловатый голос справа:

– Вы с Керри друг друга стоите. Катастрофичные придурки.

– Ой, уймись, я в своей жизни не так много вещей сожгла…

– Ага, зато отличилась самоубийственным нападением на «Арасаку», при взгляде на которое любой камикадзе зарежется от зависти! – закатывает глаза Джонни. – Расхлебывай вот теперь… Вообще-то я рад, что Кер остался прежним. Мир изменился, и я боялся, что не найду тут ничего… знакомого. А он, блядь, вечный.

Они курят вместе, тихо переговариваясь. Ви с наслаждением следит за тем, как солнце поджигает высотки – можно представить, что стеклопластик и впрямь горит, плавясь, истекая от жара, как воск. Зрелище, достойное безумных террористов.

– Знаешь, почему мне Керри близок? – философски спрашивает Джонни. – Пламя. Да блять, нет, дело не в его приколах с поджиганием всякой хуйни. Оно внутри, – Джонни важно тычет пальцем в грудь, жетоны звенят. – Он человек идеи, как и я. Только может быть сложно, если перегорел, если все, запала больше нет. Но Кер молодец, что смог оправиться и снова пошел въебывать. Вот это я уважаю.

– Как я понимаю, мне не стоит ему передавать слова? – тонко улыбается Ви.

Джонни только сурово поглядывает на нее и усмехается тихо:

– Да ты сама такая же, как мы. Кто-то другой уже сложил бы лапки и отправился на свалку подыхать. Но только не ты, Ви. Потому что пламя в душе не позволит тебе это сделать, ну, не можем мы иначе – только встать и сражаться до последнего.

– Ага, но иногда накатывает такое желание – лечь и помереть, – жалуется Ви.

– Это нормально. Я же рядом – со спичками, – подмигивает он, довольный своей метафорой.

Изредка Ви и правда кажется, что она горит – когда ее в очередной раз настигает приступ, пригибая к полу. Когда кровь вскипает, а ей кажется, что голова вот-вот взорвется, разлетевшись на мокрые ошметки.

– Такое славное утро, хорош представлять всякую ересь, – ворчит Джонни, толкая ее локтем. – Уже придумала, чем займемся сегодня?

– Заказ висит, – зевает Ви. – Надо доставить груз… Только платят подозрительно много.

– Опять мужик в багажнике, значит, – закатывает глаза Джонни. – Вот об этом я и говорю! Ты ебанутая, Ви. Нормальный человек в такое ни за что бы не вписался.

– Может, мне диван у Керри понравился, – кое-как отнекивается Ви. – Хочу нам такой же, буду копить.

Правда, копить придется ближайшие лет пять, а у нее нет столько времени… Ви ликующе улыбается новому дню. Может, у нее и не будет столько пламени, как у этих двоих, но Ви еще искрит – и этого довольно, чтобы взять ствол понадежнее и отправиться навстречу будущему.

========== 21. осколки ==========

Комментарий к 21. осколки

действие перед этим кусочком: https://ficbook.net/readfic/11224486/28949586#part_content

– А откуда у тебя эти шрамы? – спрашивает Ви как-то, когда выдается свободная минута. Она сидит на старом ящике и поджидает осведомителя, крутит в руках ножик, но это быстро ей надоедает.

Джонни сначала бешено хохочет, а потом, остановившись, подозрительно, очень даже озабоченно спрашивает у нее:

– Постой, так это была не отсылка к «Джокеру»?

– Отсылка к чему?

Он стонет, трагично вцепляясь себе в волосы и повышая тон:

– О, ебаное потерянное поколение! Поверить не могу!

Возможно, он пытается соскочить с вопроса про шрамы; Джонни часто так делает, когда ему что-то не нравится, он ловко ускальзывает в сторону от темы, а уж болтать он может до бесконечности. Но Ви смотрит на него сурово, твердо, намекая, что не отстанет.

Шрамы отпечатываются слева, там, где серебром сияет протез. По шее – почти что к лицу. Разумеется, Ви понимает: если тебе к хуям оторвало руку, не получится выйти сухим из воды. Кибермагия «Арасаки» не позволяет скопировать тело полностью, а может, Джонни недостаточно освоился, чтобы показывать такие фокусы, но что-то Ви подсказывает: под майкой он переебанный начисто, чуть ли не сшитый из отдельных кусков.

Ви представляет, какой была война, по отрывкам, которые приходят ей из памяти Джонни, но там нет ничего конкретного. Ни имен, ни лиц, словно Сильверхенд постарался нарочно их забыть – или спрятать от Ви. Обезличенный ужас, огонь, кровь, чьи-то крики. Строго говоря, все то, что Ви на своей шкуре испытывала в Найт-Сити, только помноженное в сотню раз.

– Как это было? – тихо спрашивает она.

– Панцер взлетел на воздух. Мне не повезло оказаться внутри, – огрызается Джонни. Ви невольно касается жетонов, которые на ней висят, – какого-то неизвестного солдата, что закрыл его собой. – Нет, это было незадолго до того. Я знал, что долго не продержусь один, но почему-то представлял, что это будет проще… Случайный выстрел в голову. Какой-нибудь мексиканский долбоеб, только вчера взял автомат… Прямо сюда, – он тычет пальцем в висок. – Но оказалось все куда ярче. Панцер напоролся на мину…

– Как ты не… ну, сгорел там? – пораженно вздыхает Ви.

– Сумел выбраться… а потом ебнуло следующим взрывом, и… В общем, это были осколки, – поясняет он. – Распахало все слева. Хорошо хоть хирург попался сносный – уродом не остался…

– Ну, как тебе сказать… – фыркает Ви, глупо улыбаясь.

– Тоже тебя люблю.

Она уже ругает себя за то, что спросила, но почему-то кажется нечестным, что Джонни помнит все, даже ее разбитые коленки в детстве, а от нее что-то прячет. Наверно, это потому что Ви привыкла всю душу распахивать, а он скрытный и недоверчивый. Проще показать улыбчивую безумную маску, чем рассказывать то, что больнее всего.

– Да ты не выдержишь, – печально вздыхает Джонни. – Каково, думаешь, мне было каждый день смотреть на себя в зеркало?

Он сердито оглядывается на Ви, вцепляется в шрамы на шее, словно пытается разодрать старые раны. Наверняка когда-то так и было. Ви чувствует призрак боли. Раны старые, уже давно зажившие, но ей кажется, будто обломки остались под кожей, вжили намертво и режутся, причиняют невыносимые страдания…

– Мне понадобилось время, чтобы привыкнуть, что теперь все это со мной навсегда. Когда ты пацан, думаешь, тебя ничего не убьет. Но, пожалуй, смерти я не боялся… А после войны узнал, что можно остаться калекой на всю жизнь, и от этого как-то… пиздец жутко.

Ви и правда вспоминает ветеранов – конечно, в их век потерянные конечности запросто вернут, да и кожу наверняка можно было пересадить, просто Сильверхенд до этого не дожил. Но что делать с разломанным, жестоко расколоченном рассудком? Часть их сходила с ума, нервная система не выдерживала связи с панцером…

Это ужасно напоминает то, что вскоре ждет саму Ви.

– Вообще-то в наше время кожу уже пересаживали, я не настолько древний, – ухмыляясь, говорит Джонни. – Я просто не хотел.

– Тогда я вообще ничего не понимаю…

– У тебя же самой полно шрамов.

– Это другое… – Ви обреченно качает головой. Она и сама не может объяснить разницу. – И давай-ка ты перестанешь пялиться на меня, когда я пытаюсь отмыться от крови?

– Попробуй делать это с закрытыми глазами, – ехидно советует Джонни, прекрасно зная, что Ви с ее-то везением грохнется в первые несколько минут. – Твои глаза – мои глаза, дорогая, так что разбирайся с этим сама.

– И твои шрамы – мои шрамы? – устало улыбается Ви.

Он дергается – почти незаметно. Видно, хочет возразить, но почему-то не решается, только сдержанно кивает. Немного недоверчиво, будто опасается, что Ви над ним измывается и все это – не более чем их обычная игра.

Но Ви серьезнее некуда. А как иначе говорить с человеком, у которого вместо живого сердца – сплошные осколки?

Комментарий к 21. осколки

все еще считаю, что первые концепты Джонни с кучей шрамов прекрасны

========== 22. пепел ==========

– Болит нога? – заботливо спрашивает Мисти, когда Ви обессиленно падает в небольшое уютное кресло, почти вытершееся от времени. Ви забивается в угол и исподлобья наблюдает за тем, как ясновидящая раскладывает карты.

– Ерунда, подвернула по дороге к вам, – отмахивается Ви.

– Она имеет в виду – запнулась об одного уебка, которого ей поручили убить, – вставляет Джонни. Заложив руки за спину, он прохаживается по небольшим комнаткам, едва не натыкаясь на вещи. – Правда, он пострадал больше! – ухмыляется Джонни. – Ви отбила ногу, а он – почки.

Он общается с Мисти так, как будто она может его слышать. Насколько Ви его знает, Сильверхенд не верит в колдовскую херню, а по большей части придуривается развлечения ради, но несколько раз уже Мисти удивляла их нечеловеческой проницательностью. Ви точно не хотела бы иметь такого врага, будто видящего тебя насквозь, так что она радуется, что Мисти всегда на их стороне.

Мисти никак не показывает, слышит ли она болтовню Джонни. Только загадочно улыбается, что толковать можно совершенно по-разному.

– Тибетская книга мертвых, ага? – Джонни натыкается на полке на ветхую книжицу; Ви на нее не обращала внимания. Она послушно повторяет вопрос – Сильверхенд жадно поглядывает на брошюру, которую никогда не сможет схватить, и явно не хочет ждать, когда Мисти поймает волну.

– У меня есть на чипах, – улыбается Мисти. – Сама книжка мне ценна.

Не слушая ворчание Джонни, Ви соглашается на электронную версию. Она не понимает, на что Джонни сдались эти загадочные бредни – получается, в Библию он цинично не верит, монахов задирает, а россказням каких-то древних тибетских мудрецов готов внять. Но ей плевать. Пусть делает что хочет.