Текст книги "Эннера"
Автор книги: Карин Кармон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 31 (всего у книги 32 страниц)
– Я пыталась понять, почему таких, как ты, больше нет в Бэаре. Вернее, почему именно тебе удалось сохранить гены доа такими сильными, – она усмехнулась. – Я не верю в случайности. Даже там, где есть исключение, должно быть правило. Вот я и пыталась его найти.
– Нашла?
– Твоих родителей убили.
– Но… – во рту пересохло. Адан смотрел на Таль и сопротивлялся, запрещая себе верить. Не желал осознать, осмыслить, потому что это тоже означало бы– поверить. – С какой стати?
– Бэар– закрытый мир. Он не терпит отличий, особенно, таких. Всегда найдутся люди, кто заметит. Догадается. Захочет использовать или, наоборот, избавиться.
– Ты можешь это доказать?
– Нет, – она качнула головой. – К сожалению, пока нет. Это лишь предположение. Которому, – поспешно добавила, видимо, заметив, что он собирается возразить, – есть очень серьезные предпоссылки. У меня есть все основания так думать.
– А у меня– сомневаться, – парировал Адан. – Зато десяток причин, почему не стоит верить тебе. Ты скажешь, что я снова возвращаюсь к одному и тому же. И будешь права, но не я виноват, что ты предпочла сделать все именно таким образом. Не говори, – жестом остановил ее, – что у тебя не было выбора. Или что я бы не поверил. Возможно, ты права. Возможно. Но если бы с самого начала ты откровенно призналась, кто ты, зачем пришла… Рассказала про Миру, про то, что и почему ты собираешься сделать…
– Ты бы отказался!
– Может быть. В самом начале. Но настойчивости и изобретальности тебе не занимать. Ты нашла бы способ доказать. И вот тогда это было бы мое решение, становиться доа или нет. Тогда я бы оказался готов ко всей чертовщине хотя бы морально. Это был бы осознанный выбор. Мой собственный, а не тот, который мне навязали, использовав и поставив перед фактом.
– Да! Пусть! Ты прав! Я ошиблась тогда… – Таль вскочила, нервно прошлась по комнате. Вернулась, снова села. Посмотрела на него. – Неужели, никогда не сможешь простить?
– Не знаю, – Адан пожал плечами. – Возможно, потом… когда-нибудь. Не сейчас.
– Ты говоришь так, словно ненавидишь меня.
– Нет, не ненавижу. Может, и хотел бы, но не могу, – он задумчиво покачал головой. Встретился с Таль взглядом. – Ты– мать Миры. Часть всего, что со мной случилось. Такая часть, которую захочешь– не забудешь. И это все… мешает, понимаешь?
– Это или Роми?
– Роми ни при чем. Она любит Алэя, – ответил он, поспешно отводя взгляд. Может быть, слишком поспешно.
– Но ты любишь ее, так?
– Нет, – соврал Адан, заставив себя посмотреть Таль в глаза. – Роми не имеет никакого отношения к тому, что случилось между тобой и мной. Тем более, к тому, чего уже не случится.
– То есть все, что произошло у водопада– ничего для тебя не значит?
– Значит. Например, что ты– красивая, соблазнительная женщина, способная свести с ума любого. Но ничего не меняет в нашем с тобой будущем, – он замолчал, ожидая ответа, но Таль ничего не сказала. Просто сидела напротив, сцепив руки в замок. Смотрела куда-то перед собой, покусывая нижнюю губу. Словно что-то сосредоточенно обдумывала. – Ли, не знаю, зачем ты придумала всю эту историю с моими родителями, но прошу тебя, – заговорил Адан, – не пытайся больше мной манипулировать. Никогда. Какие бы цели ты не ставила…
– Цели? – она резко обернулась. Зло бросила:– Нет у меня никаких целей. Я, как и ты, напугана. Может, гораздо больше, чем ты, потому что от меня все теперь ждут чуда. Потому что я взвалила на себя огромную ответственность за чужие жизни. Думаешь, только ты пострадал? Только ты– жертва? А ты пытался хотя бы на минуту представить, каково мне? Вы все… Ты, Мира… уверены, что я сплю и вижу, как бы изменить миры!
– Хочешь сказать, это не так?
– Не так! – почти выкрикнула Таль. Помолчала. Уже спокойнее продолжила:– Хочешь и этому доказательств? Пожалуйста. Мира теперь знает, как убрать Сферу. Знает, как Самар создал Плешь. В теории, конечно… И если бы я мечтала о том, в чем ты меня обвиняешь, я бы уже вовсю проверяла на практике ее знания, не так ли? Не догадываешься, почему я этого не делаю?
– Догадываюсь… – Адан поднялся. – И очень хочу тебе верить. Только это все равно ничего не меняет. Между тобой и мной не меняет. Поэтому прошу, не настаивай. Бэар– мой мир, часть меня. Я должен найти себя здесь. Суметь выжить, хотя бы попробовать. Может быть, в итоге пойму, что это бесполезно. Признаю, что ты права. Возможно, мне даже потребуется твоя помощь, но пока… Я хочу сделать все сам. И мне необходимо время.
Таль тоже встала.
– Если я смогу доказать, что их убили, обещаешь, что не останешься в Бэаре?
Адан покачал головой. Мягко коснулся поцелуем ее губ.
– Береги себя, Ли.
– Ты тоже.
Последние этажи замка с трудом проглядывались сквозь плотную серую дымку. Казалось, свинцовые тучи громоздятся прямо над головой, и вот-вот начнется ливень, обрушивая из тяжелых облаков на землю потоки воды.
Адан не стал дожидаться и проверять. Он не за этим пришел сюда.
Миг, и он уже в комнате Роми.
Воздух пропитан благовониями. Дышать трудно. К тому же невозможно душно, жарко. Вокруг– темнота. Но еще через мгновение глаза привыкают, позволяя разглядеть кровать, приблизиться.
Роми лежит на спине. Неподвижная, словно мраморная статуя. Только закрытые веки изредка подергиваются, подтверждая, что она все еще жива.
Адану страшно. По-настоящему. Но кроме страха есть что-то еще. Что-то, что сильнее. Что заставляет сбросить оцепенение, сделать еще шаг, прикоснуться к ледяной коже.
Мелькает мысль, что сама природа изо всех сил старается уничтожить тех, кто когда-то на этой земле нарушил Закон Кольца, заставить страдать, в муках искупить вину.
Адан гонит ее прочь. Если Роми когда-то что-то и нарушила, то уже заплатила сполна вечной жизнью.
– Ты сильная, ты справишься. Обязательно справишься. Снова станешь доа и будешь счастлива.
Глава 21
В полутемном, прокуренном баре было полно свободных столиков. Все, если быть точной, не считая крайнего слева, у самой лестницы, ведущей вниз. За ним, небрежно откинувшись на спинки стульев и скрестив ноги, расселись двое молодых, светловолосых мужчин. Курили, негромко разговаривали. Заметив их, на мгновение замолчали.
Еще один, тоже блондин, в таких же, как у этих двоих, темных брюках и белой футболке (наверное, униформа) сосредоточенно натирал и без того блестящую барную стойку. В отличие от напарников приветливо улыбнулся и, отбросив тряпку в сторону, выпрямился. Уставился на них, видимо, дожидаясь, направятся ли к бару или сразу в зал за столик.
Еще по дороге сюда Адан пояснил, что посетители начнут прибывать ближе к вечеру, а в послеобеденные часы в «Нольд» мало кто заглядывает. Это обстоятельство устраивало Миру больше всего. Конечно, они оба, вместе и каждый по отдельности, с легкостью могли добиться эффекта «невидимок» даже в толпе, но специально прятаться от людей не хотелось. Наоборот, Мира испытывала необходимость снова почувствовать себя обычной, как раньше– до всех превращений, метаморфоз, чудес и проблем, когда можно заказать коктейль или что-то покрепче, расслабиться, поболтать, наслаждаясь приятной компаний и неспешными разговорами с друзьями, не отвлекаясь на чужие мысли.
На первый взгляд немноголюдный «Нольд» казался идеальным местом именно для такого времяпрепровождения.
Овальный столик с глубокими креслами в правом углу выглядел заманчиво– широкий выступ в стене скрывал их от любопытных глаз и вместе с тем оттуда просматривался весь первый этаж, входная дверь, лестница, ведущая в нижний зал.
– Здесь?
– Давай, – согласился Адан. Помог ей сесть, сам вальяжно растянулся напротив, вытянув ноги и откинувшись на спинку. Мельком посмотрел на наручные часы и сделал знак бармену приблизиться.
Глаза привыкли к полумраку, и теперь с легкостью можно было рассмотреть незамысловатый интерьер.
Как и во многих зданиях Бэара, внутренний декор состоял в основном из пластика, стекла и металла. Только в отличие от Миера, цветовая гамма была гораздо спокойней. Вместо обилия насыщенных цветов преобладал черный, серый и белый. Гораздо реже– голубой и светло-зеленый, и как раз их в «Нольде» не наблюдалось.
Темный потолок в сверкающих брызгах светодиодов, отдаленно напоминающий звездное небо; серые стены с блестящими вставками из металла; черный пол с отражающимися точками-лампочками; огромные окна в человеческий рост с толстыми, затемненными стеклами. Удобная, простая мебель– металлические столики овальной формы, круглые кресла и высокие стулья из белой или черной пластмассы. Никаких свечей, дополнительных светильников, ламп, картин, статуэток.
Единственное «украшение»– сама барная стойка, черная, причудливо изогнутая. Отсюда не разглядеть– то ли пластик, то ли металл. За ней– множество полок с подсветкой, уставленных бутылками, бокалами, стопками, стаканами…
– Как же давно я не была… в баре. В таком баре, – задумчиво пробормотала Мира.
– Да уж. Никогда бы не подумал, что после Плеши захочешь прийти сюда, – Адан встретился с ней взглядом, задорно усмехнулся. – Я сам долго не решался. Если бы не Таль, то вряд ли когда-нибудь пришел бы сюда. Но она привела чуть ли не силой. И знаешь, мы с ней сидели, разговаривали, а мне все казалось, что сейчас обязательно что-то случится. Что-нибудь этакое. Потемнеет в глазах и…
– Я не попадала в Плешь отсюда. Бар навязал нам ты. Но знаешь, я зато вряд ли когда-нибудь еще раз сяду в таксилет, – улыбнулась Мира. – Особенно, с Таль.
– Я думал, вы ладите.
– Мы ладим, – рассмеялась она. – Во всем, что не касается полетов на таксилете. Это даже не обсуждается.
Прошло чуть больше месяца с тех пор, как Мира вернулась с Фахтэ. За это время они с матерью научились понимать друг друга и действительно ладили.
Таль не переставала удивлять. Словно она теперь и та, прежняя, до Плеши– два совершенно разных человека. Словно превращение в доа изменило ее до неузнаваемости.
Во всем, что касалось совместной работы в Институте крови, Таль откровенно делилась с Мирой знаниями, терпеливо объясняла, показывала, учила. Требовала от нее инициативы, не злилась, когда не получалось. Не настаивала раскрывать тайны Самара, не пыталась ничего выпытать, не проникала в мысли. Никакого высокомерия или пренебрежения.
В остальном, что так или иначе имело отношении к личной жизни каждой из них, они продолжали соблюдать вежливую дистанцию.
Это устраивало обеих, особенно, в начале. Никто ни на кого не давил, не лез в душу. И в какой-то момент холодок отчуждения сам собой исчез, сменился уважением, заботой и даже доверием. Настолько, что Таль оказалась первой и единственной пока, к кому Мира смогла обратиться за помощью и откровенно поделиться неожиданным секретом.
Вспомнив об этом, Мира помрачнела. Но почувствовав внимательный взгляд Адана, заставила себя беззаботно улыбнуться. Обернулась к подошедшему бармену, чтобы сделать заказ, но Адан опередил.
– «Сапфир» ей и «Страсть» мне, – названия ничего не говорили, но Мира не стала выяснять, полагаясь на его вкус. – И побольше льда. А еще фисташки. Тебе понравится, – заверил Адан. Наклонился вперед, приподнял край светлой рубашки, из заднего кармана белых джинс вытащил помятую пачку. Достал сигарету, остальные бросил на стол.
– Не сомневаюсь, – Мира проводила взглядом уходящего бармена. Нахмурилась, поворачиваясь обратно к Адану. – Ты снова куришь?
– Почему снова? – он удивленно вскинул брови. Щелкнул пальцами, отчего на самых кончиках на мгновение загорелось слабое фиолетовое пламя. Прикурил, глубоко затянулся. – Я никогда не бросал. Был период, когда не хотелось. Прошло, – ухмыльнулся, выпуская дым. – Есть привычки, от которых трудно избавиться.
Последние слова напомнили Ллэра, и Мира невольно улыбнулась– слишком не похожими они были. Настолько, что даже если бы Адан скопировал голос и интонацию, фраза все равно прозвучала бы совершенно по-другому.
– Ну, рассказывай.
– Что? – не поняла Мира.
– Все, – он подмигнул. – Как там Ллэр?
– Привыкает к новой жизни.
– Получается?
– Надеюсь. Это не просто.
– Не просто, – согласился Адан, усмехнулся. – Я до сих пор не привык. И знаешь, вряд ли когда-нибудь смогу. Все так изменилось. Мы сами, мой мир… Все вдребезги. Все теперь не так, – вздохнул. – Я иногда пытаюсь вспомнить, как было до. Каким был я. И не могу.
Мира помолчала, внимательно вглядываясь в его лицо. Но он, видимо, хорошо научился скрывать мысли, потому что ничего, кроме грустной улыбки и печального, уставшего взгляда, она не увидела.
– Почему ты сопротивляешься? – тихо спросила. – Почему не позволяешь себе принять перемены, новую действительность? Стать ее частью… Адан, я не верю, что не можешь или боишься. Ты не хочешь. Изо всех сил цепляешься за прошлое, хотя понимаешь, что как прежде уже не будет. Ты сам изменился, все вокруг изменилось, и это неоходимо принять…
– Необходимо. Думаешь, мне бы не хотелось? – перебил он. – Еще как, но… Не получается. Совсем. И я порой очень тебе завидую.
– Мне? – удивилась Мира. – Чему же?
– Хотя бы тому, что из нас всех ты быстрее всего приспособилась, научилась. Без сожалений оставила позади прошлое.
– Там не было ничего ценного, о чем стоило жалеть, – улыбнулась Мира. – Настоящее мне нравится определенно больше.
Адан затянулся, глядя на тлеющий конец сигареты.
– Ты что-нибудь знаешь про Роми?
– Что-нибудь знаю, – отозвалась Мира. – Не много. Мы не очень-то общаемся, потому что… – замялась. Рассказывать Адану про непростые отношения Ллэра с отцом не собиралась. Главное он знал и без нее, подробности ничего не меняли. К тому же, многое в их отношениях она все еще не понимала сама, хотя признавала, что вековые разногласия за пару недель смертной жизни не сотрешь из памяти. Поэтому не вмешивалась, предоставив им самим разбираться с прошлыми обидами. А если уж совсем откровенно, то ее вполне устраивало, что не приходится пересекаться ни с Алэем, ни с Роми. – Вроде бы они все еще здесь, на Эннере. Как и многие другие из бывших атради. Приходят в себя, осваиваются.
Адан опять затянулся. Задумчиво пробормотал:
– Надеюсь, у Роми все в порядке.
Мира поморщилась. Помахала перед лицом рукой, разгоняя дым.
– А по-моему, надеешься, что все как раз наоборот, – ухмыльнулась, догадываясь, в чем настоящая причина непроходящей меланхолии Адана. – Ромиль все еще тебя волнует?
– В каком смысле?
– В том самом, – Мира многозначительно вздернула брови, обмениваясь с Аданом выразительным взглядом. Пусть он научился скрывать эмоции и мысли, но их связь оставалась такой же сильной, чтобы моментально почувствовать фальшь. – Я надеялась, переспите, и пройдет. Неужели, любовь?
– Так ты знаешь? – удивился Адан. – Роми рассказала?
– Таль.
– Таль? – изумленно переспросил он. – А она разве?..
– И знает, и считает, что именно из-за рыжей у вас с ней ничего не получилось.
– Но откуда…
– Такое не скроешь, все же видно. Сразу. Забыл?
– Точно, – нахмурился Адан. Нервно затушил сигарету. – Я как-то не подумал об этом тогда.
– И зря! – раздраженно, с плохо скрываемой злостью бросила Мира. – Думать как раз стоило, раз именно от Таль зависело последнее преобразование рыжей… – испуганно замолчала, понимая, что почти проговорилась.
– Ты что имеешь в виду? – осторожно спросил Адан, не сводя с нее проницательного взгляда.
tab>Ну вот… Сейчас посыпятся вопросы. А тогда придется рассказать, как застала Таль у постели Роми, когда мать явно собиралась внести определенные коррективы в выздоравление будущей доа. Пусть и оставалась надежда, что в конце концов Таль одумалась бы. Остановилась, удержалась, потому что гордая ученая одержала бы победу над ослепленной ревностью женщиной… Только вот никаких гарантий не было. И что самое пугающее– в тот момент Мира не только сразу нашла оправдание поступку матери, а неожиданно для себя поняла, что на ее месте, в такой же ситуации, при похожих обстоятельствах и возможностях поступила бы так же.
На счастье Ромиль Эннаваро тогда у Миры получилось посмотреть на всё с другой точки зрения, не позволив Таль совершить непростительную, жестокую глупость. Правда, любви к рыжей от этого не прибавилось. И это была еще одна веская причина, почему Мира предпочитала держаться подальше от Алэя и Роми. Зная себя, иллюзий не питала– однажды не сдержится, выскажется, и лучше от этого никому не станет.
– А то, что ты прекрасно знал, как относится к тебе Таль, и не должен был идти на поводу у желаний! Представь себя на ее месте… Могли бы подождать, пока все не закончится, а уж потом…
– Не могли, – оборвал Адан.
– Ну еще бы… Алэй пришел бы в себя и помешал, да?
– Мир, ты, правда, думаешь, мы это планировали? Терпеливо ожидали, когда Ллэр с Алэем уйдут в бессознанку, ты– спасать атради, а Таль– превращать их в доа? – он горько усмехнулся. – Все было не так. Все случилось само собой. Роми пришла ко мне, чтобы спросить про тебя, и… – он замолчал. Провел в воздухе рукой, видимо, предлагая самой мысленно закончить за него фразу.
– Ага, Роми пришла и… – фыркнула Мира.
– Не веришь?
– Тебе– да. Ей– нет. Она знала, зачем шла. И это… это… – запнулась, не находя подходящего слова. – Это подло…
– Ты ошибаешься. Роми не знала. Правда, не знала. Она ничего не планировала. И Алэй тут ни причем…
– Что значит ни причем?! У них же там такая вечная любовь, прям куда там! А она…
– Ты не понимаешь. Хотел бы я объяснить, но… – Адан беспомощно развел руками. – Ты все равно никогда не поймешь.
– Потому что дура? – Мира разозлилась.
– Нет. Просто ты– другая, – Адан вдруг ласково улыбнулся. Наклонился к ней, прикасаясь тыльной стороной ладони к щеке. Мягко, нежно. – Мне надо было влюбиться в тебя, а тебе– в меня. Все было бы по-другому. Надеюсь, Ллэр сумеет…
– Сумеет что? – она отшатнулась. Нахмурилась.
– Сделать тебя счастливой.
– А ты бы сумел, да? – хмыкнула Мира. – Учитывая твою болезненную страсть к рыжей, мне как раз повезло, что я влюбилась в него, а не в тебя.
– Я не об этом.
– Намекаешь, он такой же, как Роми? Не способен на верность? – тихо спросила она. – Полигамия и все такое?
Адан не спешил отвечать. Молчал, пристально глядя в глаза и улыбаясь краешками губ.
Она тоже молчала. Хотела и одновременно боялась услышать ответ. Надеялась, что он развеет нелепые страхи. Понимала, что в действительности все окажется наоборот– слова Адана превратят собственные опасения в реальную, уже озвученную угрозу. Ведь сама не раз в последнее время размышляла именно об этом.
Напускная беззаботность бесследно исчезла. Прежние страхи и сомнения– навалились разом. Больше не получалось придумывать для самой себя отговорки. А следом пришло четкое понимание, почему до сих пор ничего не рассказала Ллэру про беременность.
Она боялась. Ужасно, панически боялась. В первую очередь реакции Эля на новость. Собственные неуверенность и переживания, что не готова стать матерью, что слишком рано, слишком неожиданно, пусть обещала себе когда-нибудь задуматься об этом… Слишком невероятно, потому что ни один из них не подозревал, что такое возможно. Все это на самом деле было не существенно, не важно, решаемо. Даже без убеждений Таль родить этого ребенка, без рассказов, каким уникальным он может оказаться, Мира почти сразу все решила.
Главным неизвестным в новом уравнении оставался Ллэр. Вот он-то точно не собирался становиться отцом. Наверняка не предполагал, что такое возможно даже в теории. Оказалось, что да. При превращении в доа регенерация тканей коснулась всех функций организма.
Только как Эль отнесется к будущему отцовству? Какой будет теперь их жизнь?
Мира не искала способа привязать к себе, не пыталась контролировать, хоть в чем-то ограничить его свободу, в том числе– свободу выбора. Она любила Ллэра до последней клеточки, всецело верила, потому что знала: Эль– смысл ее жизни. А если когда-нибудь перестанет им быть, у нее хватит сил пережить, смириться.
А теперь получалось, что кроме Ллэра появился иной смысл, гораздо важнее, но который привяжет к нему еще больше. Уже навсегда. Их ребенок.
Как Ллэр такое воспримет? Обрадуется, потому что когда-то давно безумно хотел иметь детей? Сбежит, потому что груз прошлого слишком тяжелый? Останется из чувства долга, потому что еще помнит, как когда-то самому не хватало отца, и потому не допустит повторения истории?
– Мира! – настойчивый возглас Адана вернул в реальность. Если он что-то и ответил на ее вопрос, она просто не услышала. Удивленно таращилась на него, не понимая, когда на их столике успели появиться два стакана. – Что с тобой? Ты в порядке?
– Не совсем. Поэтому давай выпьем, – она подхватила ближний к ней коктейль, подняла стакан, едва не расплескав содержимое. В воздухе моментально запахло алкоголем. Натянуто улыбнулась. – А еще лучше– давай напьемся. Забудем обо всем, а? И повод есть. У меня будет ребенок.
Время летело.
Они и не заметили, как «Нольд» наполнился людьми. Беспечно болтали, сменили десяток тем, делились новостями и планами. Смеялись, подтрунивая друг над другом.
У Адана получилось развеять ее сомнения, вселить уверенность. У нее– перестать сыпать обвинениями, понять и принять причины, по которым он никогда не сможет быть с Таль. И что дело вовсе не в Роми. И даже пообещать Адану попробовать подружиться с рыжей взамен на его обещание принять перемены и позволить себе стать собой.
Вместе удалось поверить, что рано или поздно время все расставит по своим местам. Что когда-нибудь они обязательно снова соберутся все вместе. Адан, она, Ллэр, Таль, Роми, Алэй, как в ту ночь на террасе замка. Вспомнят прошлое, расскажут о настоящем. Улыбнутся, осознав, что каждый из них давно перевернул страницу. Что независимо от того, вместе они или порознь, они навсегда останутся одним целым, историей. Единственными, кому известна вся правда о гибели Тмиора и возрождении Эннеры.
Они ничего не заметили даже тогда, когда голоса вокруг смолкли. Когда повисла неожиданная, мрачная тишина. Когда полумрак бара осветился яркими, короткими вспышками…
Адан среагировал первым. Успел что-то крикнуть, повалить Миру на пол, накрывая ее тело своим. А потом, еще не до конца осознавая, что произошло, она машинально перенесла обоих подальше от «Нольда». За Сферу, к прозрачному куполу, под питательные лучи.
Только все равно слишком поздно.
Смерть– какое страшное слово. Безнадежное, непоправимое, ужасное.
Теперь она знает, что это такое. Как это– умереть. Как это, когда умирает близкий и родной человек.
Мира сидела на песке, поджав под себя ноги, обхватив плечи руками. Адан лежал рядом, нелепо раскинув в стороны руки. В зеленых, стеклянных глазах маленькими сиреневыми точками отражалась луна. На посиневших, утративших естественный розовый цвет губах застыла усмешка, как будто Адан сам не верил в то, что случилось. Светлая рубашка залита фиолетовой кровью. Мирино красное платье– тоже. Только сейчас это не имело никакого значения, потому что кровь не ее, Адана. Цена за то, что она, Мира, продолжит жить, а он– уже нет.
Адан умер сразу, быстро, мгновенно. Еще там, в «Нольде», когда спасая, накрыл собой. А Мира каждой клеточкой почувствовала, как моментально оборвалась его жизнь. Миг, когда сначала остановилось его сердце, а потом, на долю секунды– ее, разрывая связь. Потом забилось снова– быстрее, сильнее. И появилась эта невыносимая боль, острая, огненная. Словно огромной иглой проткнула насквозь, придавила к земле. Не отпускала, заставляя снова и снова переживать всю гамму кошмарных ощущений последних секунд.
Она задыхалась. Не могла пошевелиться, не могла отвести взгляда от неподвижного тела, не могла даже подняться. Потеряла счет времени, не понимая, сколько минут или, может быть, часов просидела вот так. А потом все-таки сумела выдавить из себя слабый шепот, постепенно переходящий в истеричный вопль:
– Эль! Э-э-э-э-эль!
Ллэр появился тут же, в нескольких шагах. Испуганный, бледный– кажется, она не просто позвала, а передала ему часть своего ужаса. Выплеснула в крике.
– Мира… – выдохнул он, в следующую секунду уже был рядом, что-то невнятное пробормотал, падая на песок. – Кровь… Это… – попытался одновременно обнять ее и увидеть, откуда кровь. – Что…
– Адан… – еле слышно пояснила Мира.
– Кровь– его? – понял Ллэр, но выпускать не спешил. Когда Мира кивнула, бросил быстрый взгляд через плечо, потом крепче прижал ее к себе. – Что случилось?..
– Я не… Не знаю. Мы были в «Нольде», разговаривали, а потом… я… Слишком поздно… – она не смогла закончить предложение. Резко замолчала, практически силой обрывая кошмарное воспоминание последних секунд в баре. Закусила губу, чтобы не расплакаться, и уткнулась в плечо Ллэра.
– Тихо, тихо, – прошептал он, – все будет… – осекся. Наверное, хотел сказать «хорошо», но ведь так– не будет! Мягко коснулся губами ее волос.
Но Адана больше нет. Не будет. Никогда.
– Уже нет. Никогда, – прошептала Мира, озвучивая мысли и словно только сейчас осознавая весь ужасный смысл случившегося.
Они никогда не встретятся, чтобы поболтать. Ей больше не к кому и некуда приходить, чтобы посплетничать о бывших атради, ставших доа. У нее больше нет преданного друга, с кем можно поделиться последними новостями или посоветоваться.
И уже привычная ярость затмила боль.
Она выпрямилась, с ненавистью уставилась на сверкающую в лунном свете Сферу.
– Мира… – настороженно проговорил Ллэр, отстранился, попытался поймать ее взгляд. – Мира… я…
Она обернулась, встречаясь с ним глазами. Слегка качнула головой, прося позволить сделать то, что чувствовала сейчас, что хотела больше всего– отомстить. Уничтожить.
И Ллэр выпустил, оставаясь на песке.
Она шагнула вперед, к Сфере, уже вскинула руки, когда путь преградила Таль. Тоже бледная, испуганная. Приблизилась к Мире вплотную, обхватила ладонями ее лицо, вынуждая посмотреть в глаза.
– Нет, девочка моя. Нет. Погибнут люди. Те, кто ни в чем не виноват.
Мира зло мотнула головой. Люди? Эти сытые ублюдки, лившие жизни Адана? Это о них она должна думать? Их жалеть? Да ни за что!
– Послушай меня, – не унималась мать. – Обещаю, что разберусь. Накажу тех, кто… – голос дрогнул. Синие глаза подозрительно блеснули, выдавая слезы. – Сейчас важнее всего на свете ваш ребенок. Ты должна думать только о нем. Он– будущее. Смысл всего, – Таль перевела взгляд за спину Миры. Крикнула, обращаясь уже не к ней. – Прошу тебя, забери ее! Ей нельзя сейчас здесь находиться!
Зашелестел песок. Может быть, Ллэр вставал нарочито громко, может быть, ее слух обострился, но Мире показалось, что сейчас она слышит каждую песчинку, вздрагивающую от его движений, шагов.
Миг, и Ллэр уже стоял рядом, обнимая за плечи.
Еще миг, и вместо сиреневого неба– черное, с россыпью звезд. Вокруг– тишина, нарушаемая только биением собственного сердца.
Нэшта.
Мира выдохнула, потом жадно схватила ртом холодный воздух, и еще раз, еще, как будто не могла надышаться. Или, правда, не могла.
Еще миг, и ощущения вернулись в норму. Ненависть и ярость исчезли.
Только боль никуда не делась.
– Эль, милый, не выпускай меня отсюда, – попросила Мира, слабея. Покачнулась и тут же почувствовала, как ее подхватили сильные руки. Удержали, помогая устоять на ногах. – Таль права, я не должна… Но вряд ли смогу остановиться, если снова окажусь там, а вы не справитесь, потому что… – осеклась, вспоминая, что еще сказала мать. Замерла, боясь повернуться. Боясь даже пошевелиться или вздохнуть.
– Ребенок? – спросил Ллэр едва слышно, в самое ухо, обжигая дыханием.
Мира нервно сглотнула, решаясь. Хуже, чем сейчас, вряд ли возможно. Даже, если Ллэр не примет и уйдет. Молча кивнула.
– Почему не сказала?..
Она не стала врать. Честно призналась:
– Боялась твоей реакции, – помолчала. Шепотом добавила:– И все еще боюсь. Только… Я все равно его хочу. Не потому что он там какой-то особенный, – Мира все же обернулась. Встретилась с Ллэром взглядом, пристально посмотрела в глаза. – А потому что он наш.
Таким растерянным она его еще не видела. Растерянным, удивлённым и, кажется, тоже напуганным. И все равно он улыбался.
– Зря боялась, – Ллэр несколько раз моргнул, сглотнул. Обхватил её лицо ладонями. – Это я за вас теперь буду бояться…
– Будешь? – зачем-то переспросила Мира.
– Обязательно.
– Значит, ты… рад? – спросила она, все еще не до конца осознавая его реакцию.
– Господи, ты еще спрашиваешь!.. – Ллэр рассмеялся, легко коснулся губами ее губ, обнял, приподнимая над землей, снова поцеловал. – Еще бы! Я просто… – он качнул головой, осторожно опустил Миру. Отстранился. – Да, я… да.
Из груди вырвался вздох облегчения. А потом снова вернулась боль.
– Какая же я дура… – Мира беспомощно огляделась. Подняла глаза на Ллэра. Тем, что она сейчас жива, тем, что у них родится малыш, тем, что, вообще, встретилась с Элем, она обязана Адану. Только теперь уже никогда не сможет даже просто сказать спасибо. – Адан… Он говорил, что ты обрадуешься, а я не верила. Мы ведь… Мы из-за меня туда пошли. Это я захотела… – она судорожно вздохнула. В отчаянии обняла Ллэра и расплакалась.
Он крепче прижал её к себе, ничего не говоря. А Мира, больше не сдерживаясь, дала волю слезам. Потом, когда все-таки сумела успокоиться, они еще долго стояли, обнявшись. Молчали.
Наконец, Ллэр шепнул:
– Ты сказала, наш ребенок будет «какой-то там особенный»?
– Так считает Таль, – она отступила назад, чтобы видеть его лицо. – Помнишь ту ночь, когда я привела тебя в мир тлай, и мы… – Ллэр кивнул, и Мира продолжила:– Это случилось тогда. Мать уверена, что наши с тобой гены, помноженные на энергию доа после всех пережитых метаморфоз, способны дать начало новой расе.
Он усмехнулся.
– И чем это нам всем грозит?..
– Не знаю… Никто не знает, – Мира невольно улыбнулась. – Страшно?
– Да, – Эль улыбнулся в ответ. – И это совсем не смешно!
– Ты еще можешь отказаться, – она одарила его выразительным взглядом.
– Я ещё могу рассердиться на подобные предложения, – ухмыльнулся он. – Да, да! Легко ты от меня не отделаешься!
– Во-первых, это была шутка. Во-вторых, – Мира серьезно посмотрела на него, – я никуда тебя не отпущу. А еще, – она прищурилась, – твой отдых закончился. Придется поторопиться с нашим домом на Нэште.
Ллэр оглянулся на поляну за спиной, снова посмотрел на Миру.
– У меня как раз созрел один проект… Ну, почти созрел. Кажется, Мир его примет… Хочешь увидеть заранее или пусть будет сюрприз?
– Ненавижу сюрпризы, – Мира помрачнела.
Она ещё могла вернуться на Эннеру. Наплевав на предупреждения матери, разнести в пух и прах Сферу над Бэаром, выплеснуть всю боль и отчаяние. Могла найти тех, кто виновен в случившемся в баре. Не выясняя причины, размазать в миг по стенам или заставить страдать, долго, мучительно лишая их жизни.
